Текст книги "Хо"

Автор книги: Raptor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 80 (всего у книги 109 страниц)

– А-а-а-мо, – послышалось где-то наверху.

Голос гулким эхом разнёсся по лестничной клетке.

– Теперь спускайся вниз. И как можно быстрее, – скомандовала Лиша. – Пока нам выходы не перекрыли.

Ещё не успев восстановить как следует своё дыхание, Ольга помчалась вниз по лестнице, перепрыгивая через пять ступенек, и вызывая гулкое дребезжание перил. Позади слышался стук распахиваемых дверей и заунывные голоса неприкаянных: «А-а-амо! А-а-амо!» Некоторые двери распахивались прямо перед ней, но она успевала проскакивать площадку, прежде чем монстры вываливались из квартир. Наконец, она оказалась на первом этаже. Пробежала последний лестничный пролёт, пинком открыла дверь, и выскочила из подъезда во двор.

– Порядок. Давай вперёд.

Перед глазами понеслись дёргающиеся картинки, которые, мелькая, оставались у неё за спиной, не успев как следует запомниться. Прыжок через изгородь, потом вперёд – по заросшей бурьяном аллейке, мимо какого-то трактора с ковшом, мимо детской горки, через кусты, потом, чуть ли не кубарем, вниз под горку… Внезапно, в нескольких метрах от неё, взметнулся высоко в воздух канализационный люк, и вращаясь, словно огромная монета, грохнулся обратно на землю.

– Сворачивай направо!

– Но там же дом!

– Беги туда, живо! Прячься в подъезде!

– Ч-чёрт, опять эти подъезды!

Поднявшись по парадным ступенькам, она миновала застеклённую веранду, и через вращающийся турникет, издавший протяжный скрип, напоминающий вопль умирающей птицы, устремилась в темноту лестничных переходов.

Позади, на улице лопался асфальт, и шатались деревья. Стоны неприкаянных заглушил глубокий утробный рык неведомого существа, ломящегося через узкие коридоры подземных коммуникаций.

– Два этажа наверх. Так. Теперь по коридору. Да куд-да же ты? Не сюда! Да, вот теперь правильно… – Лиша вела её с уверенностью заправского штурмана.

Коридоры сменялись лестницами. То и дело Ольга перепрыгивала через детские игрушки и поваленные табуретки, обегала стремянки и коляски. Здание было сильно захламлено. Специфическое расположение комнат с общими кухнями, выдавало в нём бывшее общежитие.

Двигаться приходилось почти на ощупь. Крики сумеречных тварей на улице дополнялись подозрительными звуками, раздающимися внутри здания. Оля чувствовала, как вокруг неё сжимается невидимое кольцо. Как только напряжение достигло апогея, она совершила ошибку. Когда Лиша велела ей повернуть налево, она вместо этого свернула направо.

– Налево! Налево! – закричала ящерица. – Где у тебя левая рука?!

– Ё-моё! – девушка поспешно развернулась, бросаясь назад.

– Стой! Уже поздно! Запри дверь.

Вершинина тут же заперла дверь, трясясь, как лист на ветру.

– Ну что же ты за горе у меня? Ты ведь почти добралась. А теперь у нас проблемы.

– Лиша, ну ты же умненькая, ну придумай что-нибудь, пожалуйста. Я не хочу здесь оставаться. Прошу тебя.

– Возьми себя в руки. Ты в тупике. Сиди тихо как мышка.

Ольга нащупала в темноте край ванны, и присела на него, прислушиваясь к чуждым звукам, раздающимся за дверью. Отчётливее всех слышалось грузное шлёпанье мокрых ног по полу, сопровождавшееся присвистывающим дыханьем.

– Плохи дела. Ходок тебя настиг. Тс-с-с! Только не вздумай сейчас меня спрашивать «кто такой ходок». Малейший звук – и он тебя услышит.

Невидимое существо за дверью начало греметь какими-то вещами, шлёпая лапами и ворча. Ольга сразу поняла, кого оно ищет. Вцепившись в край ванны, она боялась даже дышать.

– Не бойся, – нежно произнесла ящерка. – Кутерьма, создаваемая мелкими рыбёшками, обычно привлекает больших рыб. Воспользуемся этим.

Вдалеке послышались клокочущие громовые раскаты. Заслышав их, тварь за дверью фыркнула, и затихла на какое-то время. Затем, монстр издал звук, напоминающий кашель, и прорычал: «Глакхо, зуракха, глетхак, фалклахто! Фалклах-клах-клах-кла-ахто-о!» Судя по быстро удаляющимся шлепкам его шагов, он немедля поспешил ретироваться. Когда шаги стихли, Ольга решилась издать вздох облегчения.

– Слава богу, ушёл… – прошептала она, низко опустив голову, и ощущая, как горячий пот, срываясь со лба, падает ей на колени.

– Рот на замок!!! – пискнула Лиша.

– А? – вздрогнула девушка.

За дверью послышались быстро приближающиеся шаги ходока. С разбега, чудище ударилось в дверь ванной комнаты. От неожиданности, Ольга едва не опрокинулась в ванну, на которой сидела. В течение пары безумно длинных минут, ходок пинал дверь, и царапал её когтями, рыча и хрипя от ярости. Потом притих, и начал принюхиваться.

– Заруби себе на носу, – сердито произнесла ящерица. – Дышать, говорить, шевелиться – будешь только когда я тебе разрешу. Сейчас тебе, можно сказать, повезло. Ходок обладает первоклассным слухом, но вот со зрением и обонянием у него беда. Поэтому, он чувствует, что ты прячешься где-то рядом, но не знает где именно. Если прекратил колошматить дверь, значит сомневается в твоём местонахождении. Постарайся оправдать его сомнения. Пока я не скажу тебе – ничем не выдавай себя. Скоро он уйдёт. Я это знаю. Эндлкрон на подходе. С этой Сциллой большинство местных тварей предпочитает не связываться. Наш ходок боится эндлкрона. Ты заметила, он тут один. Все остальные, должно быть, уже попрятались в подвале. А этот самый смелый. Видимо нестерпимый голод перебивает у него инстинкт самосохранения. Ну, да ничего. Он отступит. Ты, главное, не шевелись, и не шуми.

Ольга коротко кивнула, и, вжав голову в плечи, насторожилась, не спуская глаз с узкого просвета дверной щели. Покопавшись в куче разбросанных вещей, ходок пробубнил что-то нечленораздельное, и начал постепенно удаляться всё дальше от двери. И тут девушка почувствовала лёгкое тёплое дуновение, обдавшее её шею.

– Ты похожа на меня. Кто ты? – прошептал мягкий вкрадчивый голос.

Сначала Оля решила, что с ней говорит Лиша, но уж больно незнакомым был этот голос, да и раздавался он явно не в наушнике. Вздрогнув, Ольга повернула голову, но не увидела ничего кроме темноты.

– Как тебя зовут?

Сухие тонкие пальцы слегка коснулись её щёк, и начали спускаться ниже – к скулам. Запахло ладаном и душицей. Дико закричав, Вершинина отпрыгнула от ванны, и ошалело бросилась к двери. Дёрнув защёлку, она распахнула дверь, и побежала прочь, куда глаза глядят, обезумев от ужаса. Её сердце готово было выскочить из груди. Она уже не слышала, что кричит ей Лиша, и бежала, спотыкаясь, через какие-то комнаты, переходы и коридоры.

Чёрный силуэт непонятного, коренастого, косматого созданья, бросился было за ней, но догнать не успел. На улице послышался рёв такой оглушительной мощи, что от резонанса всё вокруг затряслось и завибрировало. А в смежной комнате со звоном вылетело окно, и из него что-то с шуршанием вползло в помещение. Преследовавший Ольгу ходок истошно заорал, когда толстое щупальце, вырвавшись из дверного проёма, обвило его поперёк туловища так, что захрустели кости, и тут же поволокло назад – через комнату, через окно, на улицу.

Сбежав по ступенькам вниз, Ольга забилась в какой-то тёмный уголок под лестницей, и, съёжившись на корточках, принялась затравленно озираться по сторонам, грызя собственные пальцы. Поступательно, словно из какого-то небытия, до её сознания начал доходить голос ящерки.

– Что ты творишь?! Что ты делаешь?! Ты слышишь меня?! Ты меня слышишь?!

– Да, да, слышу, – затрясла головой Ольга. – Что это было, Лиша?! Кто был со мной там – в темноте?!

– Какой бес в тебя вселился? Почему ты вдруг сорвалась, как ошалелая, и понеслась очертя голову? Объясни мне! Если бы не эндлкрон, ходок бы тебя уже порешил. Но каракатица могла сожрать и тебя вместе с ним. У неё много щупалец. Я же тебе понятным языком сказала, без моей команды – ни шагу.

– Да ты не понимаешь! Там, в ванной, кто-то был. Кто-то ощупывал меня! Почему ты меня не предупредила, что там кто-то прячется?!

– Никого там не было. С чего ты взяла, что кто-то там прятался?

– Потому что там действительно кто-то находился! Я уверена в этом! Сначала я услышала голос, и подумала, что это ты со мной говоришь, но потом. Оно ко мне прикоснулось. Вот сюда, к щекам. Ты ведь знаешь, что это было на самом деле!

– Ты устала. От сильных психических перегрузок и не такое померещится. Удивляться нечему. Я понимаю, как тяжело сохранить выдержку, когда тебя за дверью ходок караулит…

– Хочешь убедить меня, что всё это мне причудилось?!

– А разве нет? Почему тогда я никого там не обнаружила?

– Не знаю!

– Послушай, практически все существа, обитающие в этом жестоком городе – исключительно враждебны. Агрессия здесь – это единственный путь к выживанию. Если бы там, в ванной, действительно кто-то прятался, мы бы с тобой сейчас уже не разговаривали. Тебе наверное показалось. А теперь, приди в себя, и постарайся более не устраивать самодеятельность.

– Сколько мне ещё бегать, Лиша? Сколько ещё прятаться? Где этот выход, до которого я никак не могу добраться? Существует ли он вообще?

– Перед тобой дверь чёрного хода. За ней – улица. На той стороне улицы расположено облезлое трёхэтажное здание. Тебе нужно войти в него. Это и есть портал – конец твоего пребывания в городе-призраке, и начало странствия по витиеватой сумеречной дороге, сквозь преисподнюю – в Преториум Даркена Хо.

– Так в чём же дело? – Ольга выбралась из-под лестницы, и крадучись подошла к двери. – Нужно идти.

– Ах, да. Забыла упомянуть один неприятный нюанс. Между этими дверями, и дверями портала, тебя ждёт великий эндлкрон. Могучий кракен сумерек, потревоженный твоим пришествием. Ну что же ты остановилась? Иди. Ты же так туда рвалась, – саркастично произнесла Лиша.

– Ладно, сдаюсь, – подняла руки Ольга. – Ты победила. Я больше не буду лезть «поперёк батьки в пекло». Что ты предлагаешь?

– Рада, что ты наконец-то возобновила своё внимание к моим скромным советам. Но тут, к сожалению, ничего особо дельного я тебе предложить не смогу. Ты отсекла все альтернативные варианты, и оставила себе только один – мчаться вперёд, не останавливаясь, и не зевая по сторонам. Разве что могу тебе порекомендовать бежать не по прямой, а зигзагами. Видишь ли, эндлкрон не прочь глушить мелкую добычу ударами своих пластин. Его венец раскрыт прямо над улицей, но в этом заключается твоё преимущество, так как гораздо проще прошмыгнуть у врага перед самым носом, нежели маячить в отдалении, давая ему возможность скоординироваться, и рассчитать траекторию броска. К тому же, он сильно увлечён бестолковыми неприкаянными. Их там целое стадо бродит.

– И они там? Замечательно!

– Не всё так плохо, как кажется. Под ударами эндлкрона, неприкаянные становятся не страшнее овец. Ты уж мне поверь.

– Мне нечего терять кроме собственной жизни. Будь что будет.

После этих слов, Ольга выскочила за дверь, и побежала…

Ночная темнота окончательно опустилась на город смерти, и лишь беспечное око полной луны отчасти разбавляло сплошной мрак, украдкой озаряя чёрные гробницы зданий и ровные разрезы улиц. По-началу Вершинина впала в растерянность, не ожидав увидеть такое количество неприкаянных, заполонивших квартал. Сутулые фигуры, как будто потеряв ориентир, неорганизованно шатались повсюду, мыча, и сталкиваясь друг с другом. Межу ними сновали проворные твари, похожие на тощих длинноклювых птиц с тонкими ногами-жердями, как у цапель, или аистов. Но самым страшным было то, что нависало над всей этой адской толпой. Оно шевелилось в небе, заслоняя лунный свет, довлея своим титаническим размахом. И казалось, что шевелится само небо.

– Куда бежать?! – в ужасе закричала девушка.

– На свет! – ответила Лиша.

Впереди, замерцав и защёлкав, включился один единственный фонарь, висевший над входом в какое-то учреждение. Вокруг сразу же заплясали кривые тени, отбрасываемые мутантами, бродящими поблизости. Неприкаянные, находившиеся ближе всех к фонарю, остановились, и как один уставились на него, наперебой воя: «А-а-а-а-мо-о-о!»

Демонические аисты разбежались подальше от освещённого участка. Но спугнул их вовсе не свет. Откуда-то сверху метнулась гигантская извивающаяся змея, которая наугад выхватила из толпы первого попавшегося неприкаянного, и уволокла его куда-то наверх. Ольга бросила беглый взгляд вслед за ним, и едва не упала от новой волны накатившего на неё ужаса. Над головой шевелилось бесчисленное множество вьющихся и переплетающихся щупалец разной длины и толщины. Сначала показалось, что щупальца растут прямо из неба, но, приглядевшись, стало понятно, что над улицей зависло нечто вроде колоссального спрута. Точнее, это был даже не спрут, а именно гидра, чья голова, не менее десяти метров в поперечнике, обрамлялась многочисленными щупальцами, раскрывавшимися на манер цветочных лепестков, и затягивающих добычу в центр чудовищного венца, где, очевидно, располагалась пасть великана.

Раскинувшийся над улицей купол из щупалец, способный запросто покрыть собой футбольное поле, покачивался на толстой шее, изогнутой вопросительным знаком. Необъятное тело эндлкрона, нечётко вычерченное в лунном свете, поднималось откуда-то из-за домов, высоко над их крышами, и оставалось только догадываться, где мог завершаться его исполинский хвост. Поочерёдно спускаясь к земле, щупальца выхватывали копошащихся внизу существ, и утягивали их наверх, отправляя в бездонную воронку ротового отверстия кошмарной гидры.

Петляя между неприкаянными, Ольга уверенно пробиралась вперёд. Когда она пересекла середину проезжей части, из темноты раздался рычащий вопль, за которым последовал грохочущий топот, порождающий ощущение, что в сторону Ольги мчится тварь по комплекции соперничающая с динозавром.

– Поднажми, подруга! К тебе направляется мясник! – с тревогой сообщила Лиша.

Ольгу не нужно было подгонять. Одно название её словно плетью по спине хлестнуло. Растолкав столпившихся на пути неприкаянных, она понеслась к дверям напрямик. Вырвавшись из темноты, наперерез убегающей Ольге мчалось внушительных размеров существо пятиметрового роста. Его объёмную бугристую тушу несла пара крепких коротких ног, похожих на слоновьи. Руки гиганта были длинными, жилистыми, и каждая кисть завершалась тремя метровыми пальцами. Низко посаженная голова мясника выступала прямо из грудной клетки. Лицо заменял постоянно разинутый рот, из которого выступали огромные, вытянутые вперёд зубы, сросшиеся друг с другом наподобие роговых пластин, сильно напоминали клюв попугая. Глаза располагались по бокам головы.

Уродливый облик, ко всему прочему, дополнялся необычайной агрессией, которую отвратительный мутант буквально излучал. Он расшвыривал по сторонам неприкаянных, оказавшихся у него на пути, с необычайной жестокостью. Размахивая своими непропорционально длинными ручищами, он сносил им головы, а то и сразу полтуловища, разбрызгивая их бурую кровь густыми фонтанами. Ноги-тумбы обрушивались на упавшие тела, расплющивая их в лепёшки, и разбрасывая во все стороны брызги кровавых внутренностей.

Скорость движения мясника была столь стремительной, что он быстро догнал Ольгу. Их разделяла лишь небольшая группка заартачившихся мутантов. Одним широким взмахом своей правой руки, мясник буквально смахнул их с пути, а последнего, стоявшего чуть позади остальных, он схватил, поднял над своей головой, и с яростным рёвом разорвал напополам, обливая себя кровью.

Ольга бросилась в сторону, но там её поджидало одно из щупалец эндлкрона. Сориентировавшись в последнее мгновенье, Вершинина перепрыгнула через него, чуть не задев ногами. Щупальце прошуршало по земле, и хлёстко ударило мясника. Тот отбросил дёргающиеся половинки неприкаянного, и остановился на одном месте. Сразу после этого, щупальце обвило его вокруг туловища, попытавшись поднять, но безуспешно. Немалый вес мясника заставил поднатужиться даже могучего эндлкрона. Щупальце напряглось, стянув пояс мясника тугими кольцами, и потащило его наверх.

Поначалу чудовище сопротивлялось, упираясь ногами, и пытаясь сбросить с себя живые путы. Пока монстр дёргался, к нему потянулись новые, ещё более толстые и мясистые щупальца. Почуяв неладное, мясник заревел, и резким ударом сверху вниз, оборвал конечность, удерживающую его. Серпообразные когти, точно сабли, срезали набухшее щупальце. Из отсечённого края, как из пожарного рукава, ударил мощный напор жёлтой жидкости. Щупальца взметнулись в небо, после чего послышался такой оглушительный рёв, что Ольга получила лёгкую контузию, и едва не упала на асфальт, раздавленная этим безумным звуковым прессом.

Голос эндлкрона напоминал пароходный гудок, усиленный в сотни раз. Когда этот непередаваемый вопль затих, началось нечто поистине ужасное. Со свистом рассекая воздух, откуда-то сверху пронеслось новое щупальце, покрытое рядами загнутых шипов, и завершавшееся широкой листообразной лепёшкой шести метров в диаметре, чья внутренняя сторона так же была сплошь усеяна зазубринами, словно гигантская щётка. Взмахнув им, точно хлыстом, эндлкрон со страшной силой обрушил своё оружие на мясника, прихлопнув его будто муху этой титанической мухобойкой. Крик мутанта оборвался, завершившись оглушительным шлепком, дополняемым треском и хрустом ломаемых костей. Силища сумеречной гидры была столь неуёмной, что исполинскую тварь, способную легко заглянуть в окно второго этажа жилого здания, расплющило как жалкого таракана.

Но на этом буйство нависшего над улицей монстра не закончилось, а напротив, усилилось многократно. Разъярённый кракен принялся крушить всё и вся. Щупальца хлестали улицу, размазывая по асфальту метавшихся по ней существ, сбивая фонарные столбы, и переворачивая автомобили. К щупальцу с лепёшкой, размазавшей мясника, присоединилось ещё одно. Вместе они проносились над улицей взад-вперёд, сметая всё, что попадалось на пути – живое и неживое.

Миновав тротуар в несколько прыжков, Ольга пронеслась по ступеням, и только успела заскочить за дверь, как в фасад здания с размаха врезалось щупальце, сделав глубокую вмятину, и выбив несколько стёкол. От удара, фонарь сорвался со стены, и погас. Рёв свирепого эндлкрона оборвался вместе со стуком захлопнувшейся двери.

– Прошла, – произнесла Лиша, и умолкла.

Сердце было готово выскочить из груди. Оля, зажмурив глаза, прижалась спиной к дутой дверной обивке, и только и делала, что хватала ртом воздух. Не прошло и минуты, как за дверью послышалась какая-то возня, и кто-то попытался открыть её. Почувствовав это, Ольга тут же вцепилась в дверную ручку, потянув её на себя что было сил. Одновременно, она пыталась нащупать замок, но тот, как назло, отсутствовал. Находившийся по ту сторону двери, принялся тянуть её более настойчиво, что-то при этом бормоча.

– Не надо. Отпусти, – заговорил наушник.

Но Ольга не слушала Лишу. Она была слишком напугана и впечатлена увиденным на улице, чтобы так быстро признать факт преодоления этой жуткой полосы препятствий.

– Девушка, что Вы делаете? Прекратите баловаться, – прошамкал старческий голос у неё за спиной.

– Кто там дверь держит? Что за глупые игры? – послышалось за дверью.

Услышав это, Вершинина несколько оторопела, но дверь продолжала удерживать.

– Ты миновала портал, – сообщила Лиша. – За этой дверью нет опасности. Отпусти её.

Нерешительно отпустив ручку, девушка боязливо отступила от двери подальше, не спуская с неё настороженных глаз. Дверь открылась не сразу. На пороге появился пожилой мужчина в очках с зелёными стёклами.

– Безобразие, – проворчал он, взглянув на Ольгу. – Взрослая девица, а ведёт себя как ребёнок. Не стыдно?

И он, прихрамывая, поковылял вглубь помещения. За ним следом появились другие люди, которые появлялись из той же двери, и разбредались по расходящимся в разные стороны коридорам. Оказывается, вокруг было много людей. Они слонялись туда-сюда, переходя из одного коридора в другой, казалось, без какого-либо смысла. Ольга, не без дрожи, заглянула за дверь, в которую вбежала пару минут назад, и озадаченно обнаружила, что улицы за ней уже не было. Теперь там находился длинный серый коридор, по которому так же ходили какие-то люди, ничем не отличавшиеся от обычных среднестатистических граждан. Довольно быстро их интерес к странному поведению Ольги поутих, после чего они окончательно перестали обращать на неё внимание.

– Куда я попала? – как можно тише спросила она, обращаясь к Лише.

– Добро пожаловать в ад. Это первая ступень лестницы, ведущей в мир вечного кошмара. Регистрационно-пропускное бюро. Хо обожает иронизировать над людьми и их порядками. Поэтому, чтобы проникнуть вглубь его мира, необходимо пройти изнурительную процедуру регистрации.

– А куда подевалась вся та нечисть, от которой я едва ноги унесла?

– О, забудь об этом. То была всего лишь перманентная иллюзия, за пределами мира Хо, основанная на остатках его собственных воспоминаний. Что-то вроде хвоста, тянущегося за кометой. Ты ведь уже оказывалась в таких внештатных мирках пару раз, когда отправлялась в мир Евгения. Вспомни, зеркальную ловушку, заражённую реку. Всё это аналог того, что ты видела там – в городе-призраке. Настоящие же испытания берут начало именно отсюда.

– А в чём кроется подвох?

– Тебе трудно это понять, потому что ты привыкла к тому, что видишь здесь. Так как это широко распространено в реальном мире. Это – часть твоей жизни, неотъемлемая обыденность. Побочный продукт вашей нелепой цивилизации. Инстанции, комитеты, конторы, учреждения, палаты – великая, разветвлённая, бюрократическая паутина, которую сплело человечество, после чего, само же в ней и запуталось. Действо, охарактеризованное метким определением «бумажная волокита». Здесь не будет такой зрелищности и выброса адреналина, как там, где ты подверглась нападению жутких монстров, но зато тебя ждёт более тяжкое испытание. Ведь всякий, кто хотя бы раз оказывался в подобной ситуации, знает, насколько она изматывает, утомляет, давит на психику. Поэтому Хо и организовало эту собирательную модель тривиальной общественной инстанции. Так оно издевается над тобой, с присущим ему цинизмом.

– Чушь какая-то. Я не хочу терять времени. Говори, куда мне нужно идти.

– Прямо по коридору.

Чем дальше продвигалась Ольга, тем больше народу вокруг становилось. Люди толкались возле кабинетов, спорили, бегали, роняли какие-то бумажки. Некоторые сидели на скрипучих стульях, в то время как другие стояли, подпирая стены в унылом ожидании, когда освободится чей-нибудь стул, чтобы занять место раньше другого стоящего. Бледные, заморённые клерки время от времени пробегали по коридору с кипой бумажек. Откуда-то доносился стук печатной машинки, дополняемый сонным бормотанием радио и последовательным взвизгиванием матричного принтера. Всё это дополнялось возмущёнными репликами измученных посетителей, и короткими перебранками, вспыхивающими между ними. В дополнение ко всему, здесь было очень душно. Помещение абсолютно не проветривалось, от чего воздух оставался застоявшимся и спёртым.

Вскоре коридор закончился, и Оля оказалась в широком помещении, разгороженном высокой стойкой с несколькими окошечками, за которыми сидели хамоватые служащие. К каждому окошечку, обозначенному порядковым номером, тянулась длинная очередь. Хвосты очередей переплетались и смешивались, от чего возникала неразбериха, кто к какому окошечку стоит. Клерки, снующие в этой толпе, то и дело продирались через людскую массу, время от времени, отбрехиваясь от некоторых приставучих граждан, высказывающих им своё возмущение.

– Извините, простите пожалуйста, – Ольга поймала одного из таких клерков за рукав.

Тот только что отмахнулся от очередного посетителя. Его взгляд из-под очков с мощными линзами был усталым и сердитым. Осунувшееся лицо служащего вызывало жалость и сочувствие. Этот ещё далеко не старый человек, уже имел сверкающую плешь посреди редких прилизанных волос, а кожа его, после долгих лет изоляции от солнечного света, приобрела землистый оттенок. Не смотря на свою демонстративную занятость и раздражённость, клерк всё же притормозил, вопросительно взглянув на Ольгу.

– Вы мне не подскажете, где можно пройти регистрацию?

– Какую именно регистрацию?

– А что, есть несколько регистраций?

– Девушка, не морочьте мне голову. Точнее сформулируйте ваш вопрос. Вам какая регистрация нужна? Регистрация индивидуального индекса, регистрация на приём…

– На приём, – подсказала Лиша.

– Вот-вот, да, – закивала Вершинина. – На приём мне.

– Так бы сразу и сказали. Второе окошко, – служащий указал рукой, и тут же исчез в коридоре.

– Кто последний во второе окошко? – громко спросила Ольга.

С первого раза на её слова никто не отреагировал. Тогда она повторила настойчивее:

– Кто последний на приём?!

– За мной будешь, – буркнул бородатый мужик, притулившийся в уголке, возле несгораемого шкафа.

– Спасибо, – выбрав местечко посвободнее, где люди не толкались, она встала у стены, и задумалась.

От скуки, Вершинина принялась разглядывать узоры на старом, затоптанном линолеуме под ногами. Края линолеума отгибались на стыках, заставляя спешащих людей спотыкаться об них, каждый раз чертыхаясь.

– Долго ещё? – тихонько спросила Оля.

– Не знаю, – ответила Лиша.

Напротив, на стуле сидели мама с дочкой. Ребёнку уже так наскучило это времяпрепровождение, что она была не в силах даже шалить, и сидела, навалившись на мать, раскисшая и квёлая. Остановив блуждающий взгляд на Ольге, девочка вдруг произнесла:

– Мам, смотри, а вон у той тёти на ухе ящерка сидит.

– Не говори ерунду, – оборвала её мать.

– Но она же там.

– Хватит, кому сказала.

Ольга с опаской дотронулась до наушника.

– Всё в порядке, – успокоила её Лиша. – Она меня видит. Это нормально. Детям свойственно видеть то, что не видят взрослые.

Ожидание продолжало своё унылое течение. Очередь двигалась необычайно медленно. Дождавшись, когда за ней займут место, Оля решила немного поразмяться. Она вышла в прилегающее помещение, в котором находилось одно единственное окно. Подойдя к нему, она положила руки на подоконник, и принялась смотреть через мутное заляпанное стекло, на улицу.

За окном виднелся огороженный участок дороги, за которым, до самого горизонта, простиралось пшеничное поле. Неизвестно, была ли тому причиной грязь на стекле, но мир за окном казался каким-то тусклым, лишённым ярких красок, пасмурным, не смотря на то, что на небе не было ни тучки. Но, тем не менее, он манил к себе, звал на свои бескрайние просторы – на свободу, из тесной духоты кабинетного склепа.

Ольга попыталась открыть окно, но оно не поддалось. Форточка также была прибита ржавыми гвоздями намертво. Немыми свидетельствами бесполезности стремления на волю, наглядно служили дохлые насекомые, валяющиеся между рамами. Осы, кузнечики, мухи, пауки и мотыльки – лежали в густой перине многолетней пыли, точно в упаковочной вате, иссохшие и бесформенные, вперемешку, хищники и жертвы, объединённые единым фатальным исходом, в общем стеклянном гробу, из которого не суждено выбраться.

Созерцая замурованных насекомых, Ольга ощутила, как клубок тоски в её душе разрастается многократно. Чем больше она смотрела в окно – тем сильнее её тянуло туда, на волю. Пусть бесцветную и бессмысленную, но дающую ощущение свободы.

Начавшаяся вдруг суматоха заставила её отвлечься от окна, и обернуться. Причиной бурного обсуждения людей, стоявших в очередях, оказался некий пожилой гражданин, упавший со стула. Вершинина не сразу решилась приблизиться к нему. Она чувствовала, что с этим человеком случилось что-то неладное, но её останавливало практически абсолютное безразличие остальных посетителей, которые лишь перебрасывались короткими репликами, безучастно пялясь на упавшего.

– Что с ним? – обратилась она к толпе. – Он что уснул?

– Да какой там, уснул, – поморщившись, ответил высокий парень с папкой под мышкой.

– Пьяный, что ли?

– Не пьяный он, – тихонько ответил старичок с противоположного ряда стульев, и недвусмысленно указал глазами на стул, который занимал упавший.

Ольга взглянула на пустой стул, и, ничего не поняв, вновь посмотрела на старика.

– Человеку, наверное, плохо, – пытаясь уловить хотя бы намёк на сочувствие, встревоженным тоном произнесла Оля. – Надо помочь. Надо врача позвать. Пусть регистраторы скорую вызовут, у них же наверняка телефоны есть.

– Девушка, успокойтесь! Что Вы так раскричались! – послышался из одного окошка рассерженный женский голос.

– Не нужна ему помощь, – печально добавил старичок. – Умер он. Всё, отмучился, болезный. Повезло…

– Как умер? – не веря собственным ушам, Вершинина наконец-то переборола свою осторожность, бросилась к лежащему, и проверила его пульс.

Сердце не билось. Тело ощутимо холодело.

– Этого не может быть. Этого не должно быть.

– Дочка, ты бы местечко заняла. Тяжко стоять-то будет, – стараясь говорить как можно тише, произнёс дед, вновь указывая на стул, на этот раз рукой.

– Да не хочу я…

– Садись на стул! Послушайся совета доброго человека, – сказала Лиша. – Здесь свободные стулья ценятся на вес золота. Тебе подвернулась несказанная удача. Ты ближе всех к освободившемуся стулу. На это место метят как минимум пятеро близстоящих субъектов. Не упускай момент!

Бросив взгляд исподлобья, Ольга заметила двух мужчин и одну женщину, которые, не сводя глаз со стула, поспешно приближались к нему с разных сторон. Было понятно, что интересует их именно свободный стул, а никак не преставившийся собрат по очереди.

– Чёрт знает что! – с содроганием перешагнув через мертвеца, Ольга уселась на его стул, вызвав улыбку старика и злобное шипение раздосадованных граждан, не успевших занять освободившееся место. Ворча, и одаривая Ольгу убийственными взглядами, они вновь разошлись по своим углам. Остальные люди, ожидающие в очереди, успев потерять к произошедшей трагедии всяческий интерес, попросту отвернулись.

Близость мёртвого тела беспокоила только Вершинину. Она старалась на него не смотреть, ощущая себя прегадко. Наконец, из коридора вышла пара измождённых клерков, которые без промедлений подхватили покойника с двух сторон, и поволокли его прочь, на ходу проклиная судьбу, и свою собачью работу. Очевидно, с подобными ситуациями они сталкивались постоянно.

– Как так можно? – вслух произнесла Оля. – У них на глазах умер человек, а им хоть бы хны. Всем безразлично…

– Нет, не безразлично, – услышал её слова старичок. – Просто все привыкли к этому.

– К чему? К тому, что люди умирают в очереди?

– Да. Поначалу мне тоже это казалось дико и бесчеловечно. Но потом, со временем, я, как и все, к этому привык.

– Разве к этому можно привыкнуть? Сколько времени нужно привыкать к подобному, чтобы так очерстветь?

– Меньше чем ты предполагаешь, – ответил другой старик, который сидел с ней рядом, и без устали перебирал чётки.