Текст книги "Хо"

Автор книги: Raptor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 109 страниц)

ГЛАВА XVII

СУМЕРЕЧНОЕ РАНДЕВУ

– Оля, проснись, проснись, – Лиша настойчиво толкала её лапкой.

Ящерка вновь была маленькой, и сидела на скамейке, рядом с лежащей Ольгой. Глаза девушки приоткрылись. Она увидела вечернее небо и золотую листву деревьев. Было тепло. Пахло душистой травой. Склонившиеся над ней клёны слегка шелестели. С их ветвей, плавно кружась, опадали лёгкие листья. И хоть лежать на деревянной скамейке было не очень удобно, Оля, тем не менее, испытывала приятное расслабление и покой. Минувшие страхи затуманились и угасли, развеявшись как пепел. Она опять оказалась в какой-то чудесной фантазии. Повернув лицо к Лише, Ольга улыбнулась ей и спросила:

– Где мы?

– В парке.

– А что мы тут делаем?

– Женя решил устроить тебе очередное романтическое свидание. Скоро он появится здесь.

– Свидание? Здорово, – Ольга села на скамейку, подставив ящерке ладонь, чтобы та забралась. – Ах, Лишенька, мне кажется, что я не видела его уже целую вечность!

– Понимаю тебя, – с улыбкой ответила Лиша.

– Женя умеет устраивать незабываемые свидания. Интересно, что он придумает на этот раз?

– Думаю, что он останется в своём амплуа.

– Настоящее романтическое свидание. Это так мило. Надеюсь, что Хо нам его не испортит.

– Не беспокойся об этом.

– Ты уверена, что оно нам не помешает? Знаешь, Лиша, я так переживала, когда ты осталась драться с ним один на один.

– Я должна была его задержать. Но оно оказалось сильнее, чем я думала.

– Сильно оно тебя ударило?

– Пустяки. Но этот шлепок я ему ещё припомню, – ухмыльнулась Лиша.

– Как я рада, что всё обошлось.

Ольга погладила ящерку одним пальчиком и посмотрела по сторонам. Осенний парк был совершенно безлюдным. Здесь повсюду высились величественные старые деревья с осыпающейся листвой, багряные кустарники и красивые гипсовые статуи, изображающие обнажённых греческих красавиц, суровых мускулистых воинов, и венценосных философов. На плечо девушки упал кленовый листочек. Взяв его, Оля принялась рассматривать это удивительное творение природы, с ребристыми контурами и тонкими прожилками. Лист был ярко-оранжевого цвета с одной стороны и нежно-жёлтым – с другой.

– Во время нашей последней встречи я сказала Жене, что мне очень нравится осень, – задумчиво улыбаясь произнесла Ольга. – Вот он и подарил мне её.

– Он тебя очень любит, – ответила Лиша.

– Я знаю. Он – прелесть.

– Во время этой встречи вам следует поговорить о многом. До завтрашнего утра я тебя покину. Не хочу мешать вашему общению.

– Что ты, Лиша, ты нам нисколечко не помешаешь.

– Нет-нет-нет. Теперь ты в безопасности, и мне нет нужды тебя защищать. Наслаждайтесь общением, а я пока отдохну. Свидание – дело интимное. А вот и Женя идёт. Всё, я пошла. Пусти меня к себе в кармашек.

Ольга запустила Лишу к себе в карман, и ящерка, свернувшись колечком, тут же превратилась в серебряную брошь. Подняв глаза, девушка увидела человека в чёрном костюме, который неторопливо двигался по аллее в её сторону. Узнать его было нетрудно. Это был Евгений.

Засмеявшись, Оля приветливо помахала ему рукой. Увидев этот жест, он ускорил шаг и, подойдя к ней, вежливо поздоровался, после чего подал ей руку, помогая подняться со скамейки. Они поцеловались, и около минуты стояли, глядя друг на друга, не произнося ни слова. Смотрели, не отводя глаз, и нежно улыбались. Ветер шевелил их волосы. Вокруг шелестел листопад. Царило торжественное спокойствие.

– Как дела? – наконец спросил Женя.

– Теперь – замечательно, – сияя улыбкой, Ольга пощекотала его нос кленовым листочком.

Он обнял подругу, прижавшись губами к её душистым волосам, и ещё несколько минут они стояли обнявшись, наслаждаясь окружающей безмятежностью и приятной близостью друг друга.

– Я счастлив, что ты в порядке. Хо не сильно тебя напугало?

– Оно пыталось. Но у него ничего не получилось.

– Я восхищаюсь твоей храбрости.

– Я тут не причём. Это всё Лиша. Если бы не она, мне бы пришлось несладко. Спасибо ей. Она – моя драгоценная спасительница.

– Лиша?

– Ящерка, которую ты мне подарил. Я назвала её Лишей.

– А-а. Значит вы уже подружились? Прекрасно. Лиша – красивое имя. Вижу, что она оправдывает надежды, которые я на неё возлагаю.

– Ещё как! Я бы давно сошла с ума, если бы не эта забавная озорница. С ней действительно не соскучишься. Но когда на нас напали сумеречные монстры во главе с Хо, она превратилась в настоящую хищницу, и отважно защищала меня, не смотря на численное превосходство врагов. Ты можешь ей гордиться.

– Я ей горжусь. Она молодец.

– Не то слово! Она не похожа на обычный плод фантазии. Эта малышка настолько удивительна по своей уникальности, что совершенно не похожа на иллюзорную выдумку. Как ты её создал?

– Ты права. Лиша – не обычное порождение моей фантазии. Она – нечто большее. Гораздо большее. Я тебе всё расскажу. Пойдём, прогуляемся?

Он взял её за руку. Их пальцы сцепились в замочек, и они не спеша побрели вдаль по аллейке. Шурша листвой, мимоходом любуясь живописной осенней картиной.

– За время нашего с Хо противостояния, я успел многому у него научиться, – рассказывал Евгений. – Многие сверхъестественные способности, которые оно использует во зло, можно было бы использовать во благо. К сожалению, я слишком мало постиг. Хо сопротивлялось моему проникновению в его сознание, так же, как и я противился его нападкам. Но всё-таки мне удалось кое-что раздобыть для себя. Я научился создавать нечто более сложное, чем простая иллюзорная фантазия. В результате манипуляций со своей биоэнергетической оболочкой, я сумел выделить альтернативную жизненную форму. Говоря проще, у меня получилось оторвать от себя часть своей духовной основы, и придать ей своеобразную форму.

– Выходит, что Лиша – это частичка тебя?

– И да, и нет. Лишу придумал я, но только как образ. Понимаешь, я ещё задолго до трагедии с «Эвридикой» начал замечать за собой странную особенность. Словно в глубине моей души присутствовало некое Альтер-эго. Это нельзя было с уверенностью назвать «вторым Я», но что-то дополнительное незримо присутствовало в моём сознании всегда. Что-то такое, с чем я время от времени вступал во внутренний диалог, что имело собственную точку зрения, и, главное, всегда спасало меня, придавая необходимый заряд энергии, когда это было мне нужно. Пытаясь на досуге нарисовать себе мысленно внешность этой «второй половинки», я почему-то представил, что это может быть маленькая безобидная ящерка. Весёлая и шустрая. Не знаю, почему? Наверное мне просто нравятся ящерки.

– Мне тоже они нравятся. Они красивые. А как у тебя получилось отделить своё «второе Я» от основного эго?

– А вот тут уже мне помогло Хо. Без него я бы, наверное, не справился с этой задачей. Его целью было сломать меня поскорее. В ход шли любые средства. Заметив, что иногда я общаюсь сам с собой, пытаясь абстрагироваться от его нападок, оно решило лишить меня способности мыслить за два разума одновременно. На самом деле, эта способность присуща большинству людей, в той или иной степени. Люди часто играют в шахматы, рассуждают, или разговаривают сами с собой. От одиночества, от избытка мыслей в голове, или же от скуки. Видимо, Хо посчитало, что если лишит меня этой возможности, то я скорее начну сходить с ума, и сдамся ему. Понятия не имею, что оно сделало, но вскоре я почувствовал, что мой внутренний собеседник начинает покидать меня. Я всё реже стал разговаривать сам с собой, потому что моё альтернативное сознание опустело. Зато расплывчатый бесформенный образ моего собеседника всё чаще стал появляться в моих снах и иллюзиях, пока окончательно не перекочевал в них, и не приобрёл облик маленькой ящерицы.

– Как удивительно.

– Ну-у, на самом деле, это лишь моё предположение. Я так до конца и не понял, как появилась Лиша. Знаю только, что этот живой талисман действительно помогает. Поэтому и подарил её тебе.

– Спасибо тебе за неё.

– Мне приятно думать, что её создал я. Но всякий раз, когда я на за ней наблюдаю, у меня возникают сомнения по этому поводу. Она появилась, вот и всё.

– Я тоже удивилась, когда узнала, что она умеет создавать иллюзорные миры так же, как и ты, – кивнула Ольга.

– Создавать? Нет. Она не умеет этого делать. А вот провожать в мир, уже созданный кем-то – это да. Но это уже большое дело. Это указывает на то, что Лиша – самостоятельный, независимый, индивидуальный разум, каким-то образом возникший в процессе психологических экспериментов с духовной материей, или же, действительно отпочковавшийся от моей энергетической оболочки.

– Какая разница, как она появилась? Главное, что она есть. И она на нашей стороне.

– Да. Она никогда тебя не предаст. Уж в ком я всецело уверен, так это в ней. В борьбе с Хо, Лиша окажет нам неоценимую помощь. Слушайся её, когда тебе будет грозить опасность, но не позволяй ей лишнее баловство в часы досуга. Порой она не знает меры, – Евгений весело улыбнулся.

– Я это уже заметила, – Оля рассмеялась. – Она действительно непоседа. Но мы с ней хорошо провели время.

– Чем занимались?

– Сначала мы с Лишей играли в догонялки. И эта негодница едва не попалась на глаза Лиде, представляешь? Мне чудом удалось её спрятать. А потом мы с ней ходили смотреть аэроскатов. Ой, это такое удивительное зрелище! И красивое, и страшное – одновременно. Они парят, словно заколдовывают, внушают трепет.

– Знакомое ощущение. Иногда даже хочется пригнуться и закрыть голову руками, когда они летают над тобой.

– Точно-точно. И, наконец, мы посетили чудесную полянку, где полакомились вкусной земляникой. В общем, всё у нас было замечательно. За исключением нападения Хо, с его мерзкой ордой. Но мы это пережили. Теперь я опять счастлива и спокойна.

– Мне очень жаль, что так получилось. Я не думал, что Хо отважится вот так вероломно на тебя напасть. Обычно оно действует иначе. Видимо, что-то действительно заставило его нарушить свои традиционные правила поведения. В любом случае, оправдываться сейчас бессмысленно. Я должен был что-то предпринять, чтобы уберечь тебя от этого. Прости.

– Ты не должен извиняться за Хо. Не по твоей вине оно напало на меня. И потом, мы же противостоим ему вместе, не забывай об этом. Я вовсе не беспомощная девочка, и у меня есть, что противопоставить этому злобному гаду.

Евгений улыбнулся и поцеловал её.

– Разумеется, вместе мы – сила, и ты ещё покажешь Хо, где его место. Но всё-таки я очень за тебя волнуюсь.

– Не тревожься за меня. У меня достаточно сил, чтобы справиться. В конце концов, мы же вместе? С тобой мне вообще ничего не страшно. К тому же, у меня есть Лиша, и когда тебя нет рядом – она меня оберегает.

– Мы непременно должны победить Хо. После его странного нападения на тебя, мне стало одновременно страшно и радостно на душе. Страшно – за тебя. Я волновался, как бы оно не причинило тебе вред. А радостно – потому, что я почувствовал смятение его духа. Оно неспроста напало. Это была чистой воды провокация. Оно бы всё равно не причинило тебе вреда, так же, как и его бесчисленные холуи, которых раскидала Лиша. Это не входило в его планы. Оно поклялось не трогать тебя, и я склонен ему верить.

– Думаешь, оно сдержит слово?

– Непременно. Ему не выгодно тебя калечить. Ты нужна ему живой и здоровой, для того, чтобы наша с ним битва не теряла своей полноценности. Оно хочет постичь, что ты из себя представляешь, и что я из себя представляю, почему мы так сильны вместе. Этого невозможно добиться шантажом или пытками. Оно конечно же может мучить тебя на моих глазах, и я сдамся ему без боя. Оно это знает, и придерживает этот план на крайний случай.

– А почему не применит до сих пор?

– Ему хочется абсолютной победы. Знания, вытянутые клещами, гораздо скуднее и скупее, нежели полновесный поток информации, который перейдёт к нему от нас добровольно, по нашему собственному желанию.

– По нашему желанию?! Не слишком ли оно замахнулось?

– Это звучит абсурдно, но тем не менее, Хо всерьёз настроено добиться этого.

– Неужели оно столь наивно?

– Разумеется, нет. Оно намного хитрее нас с тобой вместе взятых. Однако, я чувствую изменения в его настрое. Эта чёрная цитадель дрогнула.

– Что ты имеешь в виду?

– Оно боится. В это верится с трудом, но, тем не менее. Всемогущее, зловещее, грозное Хо – испытывает настоящий неподдельный страх. И решается на безрассудный поступок, стремясь запугать нас тривиальным броском. Это отличная новость. Значит оно не так уж непобедимо, как казалось.

– А кто такой Даркен? – вдруг спросила Ольга.

– Даркен? Ну-у, это, если не ошибаюсь, английский вариант определения «сумеречник». А почему ты спросила об этом? Откуда тебе известно это слово?

– Мы с Лидой нашли ноутбук, и с нами общался некий Даркен. Это было Хо?

– Что? Оно уже выходило с вами на связь? Невероятно! Мы действительно серьёзно его зацепили. Думаю, что очень скоро произойдёт переломный момент в нашем поединке. И что оно вам говорило?

– Сыпало непонятными угрозами.

– Проклятая нечисть.

– Всё равно мы не испугались. Кстати, а ты случайно не знаешь, что случилось с Ваней? Он как будто сошёл с ума. Это не обычное сомнамбулическое состояние. Это типичное безумие.

– Когда ты его видела в последний раз? – голос Евгения помрачнел.

– Примерно полчаса назад. Перед тем, как пережила нападение Хо, и появилась здесь.

– Нет. Тогда ты видела не его.

– А кого же?

– Его там уже не было.

– Но я же его видела собственными глазами. Это был не сон и не галлюцинация. Или…

– Это действительно не было галлюцинацией. Понимаешь… Боюсь, что когда ты видела его в последний раз, настоящий Иван, скорее всего, уже умер.

– Но как?! Что значит, «настоящий»? В каюте прикидывался сумасшедшим его двойник???

– Не двойник, а лишь материальная оболочка, доживающая последние минуты на остатках своей энергии. Безумие – это один из симптомов, указывающих на то, что душа уже покинула бренное тело. Лишившись разума, мозг ещё какое-то время продолжает работать, как бы на автопилоте. Ты можешь вспомнить, что он говорил?

– В основном, нёс бессвязную ахинею. Порой начинал говорить на каком-то непонятном шипящем языке, изобилующем непроизносимыми словами. А что самое страшное, он говорил о Хо. Говорил о нём, и ухал так же, как оно.

– Хм. Как не прискорбно это признавать, но твоего товарища действительно уже нет в живых. То, что он ухал и говорил о Хо, значит, что в результате поглощения его духовной оболочки, кое-что отпечаталось в затухающем сознании материального тела.

– Хатши суллар, кажется, – неуверенно произнесла Ольга. – Он говорил эти слова. И, в добавок ко всему, разукрасил себя необычными письменами и иероглифами.

– Типичное поведение осиротевшей сущности, оставшееся без координирующего центра, поглощенного сумеречником. Фахеттши, суллар. Эти слова нельзя перевести на наш язык дословно. Лишь ассоциативно. Язык слишком сложен. Каждое слово включает в себя целую группу смысловых оттенков, дополняемых чувственными ассоциациями. Тьма, образование, преемственность, неистовое рвение, затаённость, страх, холод в районе солнечного сплетения, выбор и расчёт, содрогание сердечной мышцы, запах следов, воспаление – это лишь отдалённая, и крайне грубая расшифровка понятия «фаххетши». Правильнее оно звучит примерно так – «аххевффааеххешшии». Произносится с придыханием, на пределе выдоха. Это слово надо завершить так, чтобы воздуха в лёгких совсем не осталось. Когда выдыхать уже больше нечего. «Суллар» – идёт на вдох. Прямоходящее, охота, очистить, оружие в руке, тень, расстояние прыжка, страх смерти, три когтя, бинокулярное зрение, удар причиняющий смерть – убийство. Вульгарный перевод словосочетания «фаххетши суллар» – «нападающий убийца».

– Откуда ты всё это знаешь?

– У Хо научился, – Евгений горько усмехнулся. – Этот язык, на самом деле, не так сложен, как способ общения сумеречников. Их уханье – ни что иное, как сверхсложный, предельно многогранный и объёмный способ передачи информации, недоступный для ограниченного человеческого разума.

– Жаль Ванечку, – тихо вздохнула Ольга. – Он был таким славным, таким весёлым. Комок энергии, непоседа, балагур. Я не верю в то, что его постигла такая участь.

– Я скорблю вместе с тобой. Крепись.

– Ты знаешь, Жень, я почему-то вдруг ощутила странное изменение своего состояния. Каждая трагедия причиняла мне новую порцию нестерпимой душевной боли. Так было с Настей, так было с Володей. Но эти ребята не были мне так дороги и приятны, как Бекас. Доселе я и представить себе не могла, как смогу пережить его потерю, и смириться с ней. И вот, его нет. А я совершенно спокойна. Да, мне очень грустно. Да, мне безумно жаль Ваню. Но я почти не чувствую боли и душевной тоски. Почему? Неужели я так очерствела, похолодела, стала равнодушно относиться к происходящему? Я ловлю себя на мысли, что всё это меня не касается. От этого мне становится стыдно и страшно. Мой друг умер, а мне практически всё равно. Как будто бы он остался где-то далеко, по ту сторону реальности. Как будто бы его и не было никогда. Что это, Женечка? Что со мной?

– Здесь нет ничего невероятного. Сработала защитная функция твоей нервной системы. Более ты не могла выносить усиление морального напряжения. Когда перегрузка достигла критической черты, твой разум заблокировал твои чувства, чтобы избавить тебя от срыва. Разумеется, самостоятельно он вряд ли бы так перенастроился. Скрывать не буду, здесь тебе отчасти помог я. Поверь мне, лучше пережить тяжёлую трагедию, сохраняя ледяное спокойствие, нежели сойти с ума от тоски, и отправиться следом за своими несчастными друзьями. На корм Хо.

– Может быть, это и к лучшему, что я перестала чувствовать боль. Ведь вместе с этим я перестала бояться Хо. Сейчас я чувствую лишь усталость от того, что творится там – в реальности, – спокойно рассуждала Ольга. – Мне хочется отстраниться от этого, оградиться. Вообще об этом не думать. Хотя бы на время забыть обо всём.

– Забудь, – кивнул Женя. – Просто забудь, и не думай об этом.

– Забыть и не думать… Осень наступила. Как красиво вокруг, торжественно. Покой – наверное, это всё, что мне нужно.

– Ты заслужила его.

– Нет, не произноси это слово! Никогда его не произноси!

– Почему? А что в нём такого?

– Не люблю его. Не люблю, и всё. Вечно слышу его, как издевку. Надоело.

– Хорошо. Как скажешь.

– Прости, что сорвалась. Ты не обиделся на меня? Понимаешь, все эти события сделали меня немного дёрганной…

– Разумеется, я не обиделся. Всё в порядке, и не нужно оправдываться. Если это слово тебя раздражает – мы больше не будем его использовать в нашем общении.

– Спасибо, что понял меня. Ты – чудо.

Листья, сонно кружась, падали на прохладную землю, устилая её пряным пятнистым ковром. Маленькие паучки на длинных паутинках, время от времени, пролетали по воздуху мимо людей, направляя свои лёгкие летучие нити в неизведанную осеннюю даль. Ничто не нарушало спокойствия чинной прогулки. Ни надоедливые любопытные лица, ни бесконечный уличный шум, ни жалкие бродячие животные. Парк раскинулся перед ними во всей своей нетронутой красоте, окружая колоннами задумчивых деревьев, среди которых затихали звуки голосов, и слова становились неясными для постороннего слуха. Деревья лучше кого бы то ни было умеют хранить людские тайны.

Ольга подбирала наиболее приглянувшиеся ей листья, складывая их в гербарий. Подняв очередной листок, она с задумчивым видом рассматривала его, разглаживала, водила пальчиками по ветвистым прожилкам.

Несколько минут они шли молча. Какое-то время Евгений продолжал наблюдать за тем, как Оля любуется собранной листвой, а затем вдруг тихонько пропел:

Мы букет поставим посреди стола,

Осень золотая в гости к нам пришла.

На лице Ольги заиграла улыбка. Её глаза заискрились, и девушка искоса взглянула на спутника. Не успела она открыть рот, чтобы задать ему какой-то вопрос, как он ответил сам:

– Эту песню мне часто пела моя мама, когда я был совсем маленьким. Мы вот так же гуляли с ней, и собирали листья. А потом, когда приходили домой, ставили их в вазу, или складывали красивые гербарии. И при этом, она мне тихонечко напевала. Давно это было. Саму песню я уже забыл. Только припев отпечатался в памяти.

– Хорошая песенка. Ты неплохо поёшь.

– Спасибо. На самом деле у меня совсем нет голоса.

– Неправда. Ты скромничаешь, – Ольга хлопнула его листьями по спине. – У меня есть один хороший знакомый, который поёт таким высоким голосом. Ну, знаешь, прямо писклявым – это умора! И, главное, когда разговаривает – то голос у него нормальный. Но стоит ему запеть – так сразу выдаёт такие ноты, что все со смеху падают. Как собирается компания на застолье какое-нибудь – так все его начинают просить, «Спой! Спой!» Он, бедный, по всякому отмазывается, но его всё равно заставляют. Это надо слышать! Хохма сплошная.

Евгений улыбался, глядя себе под ноги.

– Ему мой другой приятель один раз сказал. – Гарик, ты случайно не выступал в хоре мальчиков-зайчиков? – смеясь, продолжала Ольга. – А тот покраснел сразу, как помидор. Его так жалко стало. А тот парень, который ему это сказал, сам ни фига петь не умеет вообще. У него дома постоянно бардак такой, стены ободранные, обклеенные газетами какими-то, жуть, зато есть огромная коллекция перочинных ножей. Каких только ножей у него нет, ты бы видел! Там и с фонариками, и с отвёртками, и даже с циркулями есть ножики.

– Забавно, – кивнул Женя. – Я вот хотел узнать… А Сергей, кто он?

– Он – мой очень хороший друг, – улыбаясь, ответила Ольга. – Мой большой, добродушный и преданный котёнок.

– Это хорошо, что преданный, – вздохнул Евгений. – Значит хороший человек.

– Да, он классный. Но иногда бывает невыносимым.

– Все мы не без греха.

– Понимаешь, мы с ним по разному смотрим на жизнь.

– В чём это проявляется?

– Серёжке нужна семья. Он уже замучил меня намёками. Несколько раз пытался завести разговор на эту тему, но…

– Но тебе это не по душе.

– Да.

– Почему?

– Видишь ли, Жень, я не могу представить, что мне придётся жить рядом с этим человеком, видеть его каждый день.

– А что в этом особенного? Очень многие люди так живут всю свою жизнь.

– Это понятно, но…

– Просто Сергей на эту роль не подходит, я правильно понял?

– Отчасти. Он очень хороший друг, надёжный, добрый, понимающий. Но жить с ним всю жизнь…

– Видимо, ты просто не хочешь терять свою свободу.

– Ты угадал. Я слишком свободолюбива для такого шага. Сергей – прекрасный человек, но заботиться о нём всю жизнь – это выше моих сил.

– Но он, наверное, тоже будет о тебе заботиться?

– Сомневаюсь. Ох, Женька, давай закроем эту тему? Я не собираюсь замуж. И Серёга – просто мой товарищ. Мы с ним – просто друзья.

– Я верю, верю, – кивнул Женя. – Мне было интересно узнать о твоём друге. Если он относится к тебе хорошо – значит заслуживает моё уважение. Пойдём, спустимся к воде?

Он осторожно взял Ольгу под локоть, и они свернули с асфальтированной дорожки. Миновав аккуратные клумбы, с весело пестреющими шариками бархатцев, ребята начали спускаться по склону, поросшему багровым кустарником, пиная опавшую листву, и потрескивая сухими веточками. Фонарные столбы, статуи, урны, ограды и скамейки – остались позади. Теперь ничто не напоминало людям о цивилизации. Только осенняя природа, радующая глаз своим нарядным убранством.

Спуск закончился неожиданно. Внизу, перед Евгением и Ольгой раскинулась серая гладь пруда, окружённая со всех сторон редким камышом и плакучими ивами, склонившимися над ним, как над тёмным зеркалом. Спустившись к самой воде, Оля присела на корточки, и потрогала своё отражение. От её прикосновения, по поверхности разошлись колыхающиеся круги.

– А не очень холодная, – девушка обернулась к Евгению.

– Хочешь искупаться? – пошутил тот.

– Нет. Просто так сказала, – Ольга опять обернулась к воде. – Как тут здорово, красиво.

– Да, ты права, – он сел рядом с ней.

– У нас, на окраине города, тоже есть небольшой пруд. Там живут утки. Я один раз видела там маленьких утят. Такие милые. Пушистые и с перепончатыми лапками. Плавают за мамой, гуськом. Мне очень нравилось за ними наблюдать. А здесь тоже водятся утки?

– Да.

– Где же они?

– Не знаю. Может прячутся, может на юг улетели. Осень же, – Женя тихо рассмеялся.

– Что тебя насмешило?

– Да это я так… Легко на душе – вот и смеюсь.

– Легко потому, что я рядом?

Женя кивнул. Подвинувшись к нему поближе, Ольга обняла его, и положила голову ему на плечо, закрыв глаза.

– Мне тоже очень хорошо с тобой. Так хочется остаться здесь навсегда, в тишине и спокойствии.

– Тишина рано или поздно надоедает, – Евгений легонько потёрся щекой об её щёку. – Однообразие не принесёт душе счастья.

– Согласна. Но иногда мне так не хватает обычного человеческого покоя, чтобы все отстали, дали побыть наедине со своими мыслями, предоставленной самой себе…

Подняв голову и взглянув наверх, Женя прищурился.

– Тучи, – прошептал он. – Сплошные тучи. Скоро начнётся дождь.

– А у нас зонтика нет. Хотя, чего волноваться? Ты же его создашь, когда дождик пойдёт, – Ольга усмехнулась.

– Оль.

– У?

– Тебе нравится небо?

– Немного пасмурное, – девушка прищурила правый глаз. – Но, в целом, симпатичное.

– Да я не об этом небе. Я о настоящем, реальном небе. Оно красивое, да? Глубокое, безграничное, чистое.

– Мне нравится смотреть на небо, и на облака. Иногда они имеют такие причудливые формы. Люблю, когда лучи солнца их освещают. Красивое зрелище.

– Расскажи мне о нём, пожалуйста.

– Рассказать? О небе? – Оля с удивлением и непониманием покосилась на друга. – Зачем? Неужели ты сам его не видел никогда? По-моему, ты можешь описать его ничуть не хуже меня.

– Я так давно не видел неба. – Женя печально вздохнул. – Простого, обычного, земного неба. Кажется вечность прошла с той поры, когда я видел его в последний раз. Я и не думал, что мне его будет так не хватать – обычного голубого неба над головой. Живописных облаков, радуги, солнца, луны, созвездий. Я скучаю по всему этому. Тоскую по тем простым, как казалось раньше, вещам, которых лишён уже так давно.

– Почему ты решил, что лишён всего этого? И небо осталось, и солнце – всё на месте, никуда не делось.

– Не-ет. Здесь ничего этого нет. Лишь туман. Всепожирающий туман. Он повсюду. Туман, туман, туман, только туман! Я смотрел на него слишком долго, и уже начал забывать, как выглядит настоящее небо. Сначала ваял его по свежей памяти – получалось неплохо. Но сейчас… Чем дольше я здесь нахожусь – тем больше забываю неповторимые черты своего родного мира. Вначале, из воспоминаний стираются мелкие, незначительные детали. Затем – более крупные, основательные. И, наконец, ты понимаешь, что это уже совсем не то. Вот – небо, и вроде похоже на настоящее, и всё в нём так, как надо, но, одновременно с этим, что-то в нём не то. Чего-то не хватает. Оно уже не настоящее, искусственное. Мёртвое.

– Ты либо слишком критичен к себе, либо напрашиваешься на похвалы. В твоих мирах небо выглядит очень реалистично, не отличить от настоящего. Это касается не только неба, но и всего, что здесь создано. Я не перестаю удивляться, как ты смог добиться такого сходства? Всё, что ты создаёшь – поражает своей уникальностью.

– Ты так считаешь, потому что ещё не успела отвыкнуть от образов реального мира. Ты слишком мало жила здесь, чтобы всецело это понять. Расхождения и несовершенство начнут ощущаться не раньше чем через месяц, – поймав взволнованный взгляд подруги, Евгений поспешил оговориться. – Но тебе не придётся прозябать здесь так долго. Ждать осталось немного.

– Мы выберемся из тумана. Одолеем Хо и выберемся. Да?

– Да. У нас нет другого выбора. Раньше, борясь с Хо, я не знал, сумею ли его победить, возможно ли это вообще? Сопротивлялся и всё. Даже моя цель была не победить его, а всего лишь не дать ему погубить меня. Своеобразная борьба за выживание. Стремление не отнять чужую жизнь, а сохранить свою собственную. Как уничтожить Хо – я не ведал. Да что скрывать? Не ведаю и сейчас. Но теперь всё иначе. Раньше я всего лишь боролся за жизнь, до последнего вздоха. А потом, когда появилась ты, моя жизнь обрела новый смысл. Не инстинктивное сопротивление хищнику, а стремление уберечь тебя от него. Я уже стал не только отбивать атаки, а начал пытаться делать ответные выпады, ища его слабое место. Надежда в моём сердце стала крепнуть. До последнего дня Хо казалось мне неприступной скалой, которую нельзя сдвинуть с места, не говоря уже про нанесение ему хоть какого-нибудь ущерба. Но последние события свидетельствуют о том, что у этого всесильного сумеречника есть-таки ахиллесова пята. Хо дрогнуло. По-настоящему дрогнуло. А это значит, что оно боится. Боится нас. Ты понимаешь? Нас!

– Если всё действительно так – то это замечательно. Пусть оно нас боится, а не наоборот, – кивнула Ольга.

– Да будет так. Я думаю, что хватит нам обсуждать это проклятое созданье. Не заслуживает оно такой чести.

– Ты прав. Хватит о нём. Давай лучше поговорим о нас.

– Давай.

Не решаясь начинать разговор на столь волнующую тему, ребята некоторое время молча глядели на воду. Затем Евгений приподнялся. В его руке появился белый кусок пенопласта, из которого он начал что-то неспешно мастерить, умело орудуя ножиком.

– Что ты делаешь? – полюбопытствовала Ольга.

– Сейчас увидишь.

Пенопластовый брусок очень быстро начал принимать форму лодочки. Женя воткнул в него несколько палочек, и стал аккуратно натягивать на них нитки.

– Кораблик? – улыбнулась девушка.

Приятель кивнул, и, вынув из кармана несколько бумажек, начал приделывать к мачтам паруса. Вскоре, в его руках уже красовался миниатюрный парусник, который он показал Ольге.

– Нравится?

– Ага. Ты настоящий мастер. Давай запустим его в плаванье?

– Это я и собирался сделать.

– А можно я его запущу?

– Конечно! – Евгений протянул кораблик подруге.

Та взяла его, полюбовалась им ещё пару минут, и, наклонившись к воде, опустила маленький парусник на её поверхность, слегка оттолкнув его подальше от берега. Кораблик проплыл немного, и остановился, покачиваясь на лёгкой зыби. Вокруг него в изобилии плавали жёлтые листья, к одному из которых он и причалил.

– Ну вот, – усмехнулась Оля. – Недалеко он от нас уплыл.

– Не хочется покидать родные берега, – ответил Евгений. – Особенно если знаешь, что уже не вернёшься обратно. Кораблики уплывают далеко-далеко, в далёкие края, в заманчивые дали. Что их ждёт там – неведомо. Но знаешь, что прекрасно? Что можно фантазировать, представляя, как твой кораблик путешествует, не ведая преград, преодолевает милю за милей, повинуясь ветрам и течениям. И когда-нибудь он причалит к берегу, где его обязательно найдёт кто-то, не важно кто. Совершенно чужой и незнакомый человек. Он возьмёт его в руки, и обязательно задумается о том, кто смастерил этот кораблик и запустил его. То есть, обо мне. И пусть он ничего обо мне не знает, и я о нём тоже, но этот маленький кораблик свяжет нас незримой нитью, и заставит подумать друг о друге. Об этом приятно думать, и пусть даже твой кораблик застрянет в кустах, или в прибрежных камнях через полчаса после начала своего плаванья. Это уже не важно. Важна сама фантазия о нём… Наверное, я несу полный бред.