Текст книги "Хо"

Автор книги: Raptor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 69 (всего у книги 109 страниц)

– А что я мог ответить? Не знаю, может быть я совершил страшную ошибку, отказав ему. Но принять его предложение – значит отдать ему на растерзание остальных ребят. На это я пойти никак не мог. Либо спасать всех, либо никого. Ты согласна со мной?

Ольга одобрительно кивнула.

– Мне жаль Лиду. Я не был готов к такому повороту событий. У меня и мысли не было, что она способна на такое. Зачем она приняла «Иллюзиум»? Ведь Хо её не заставляло сделать это. Она сама на это пошла. Не понимаю её. Решительно не понимаю. В этом не было никакого смысла! Она облегчила Хо работу, сдавшись ему без боя, и, в добавок ко всему нарушила течение сумеречных циклов, что грозит серьёзными последствиями, которые я даже предположить не могу. И помочь ей было уже невозможно. Она была заранее обречена. Если бы имелась хотя бы малейшая возможность её спасти. Я бы всё отдал…

– Довольно бичевать себя, – перебила его Ольга. – Слезами горю не поможешь. Я верю, что ты бы помог Лиде, если бы имел такую возможность. Не казнись.

Евгений вздохнул, и печально опустил глаза.

– Почему здесь всё так разбросано? – Оля бесцельно глядела по сторонам. – Всякая всячина летает сама по себе, с чем это связано?

– Я погружаюсь в абстрактный мир, когда желаю привести в порядок свои мысли, – ответил Евгений. – Здесь ничто не подчиняется привычным законам. Даже создавать такой мир не нужно – он сам образуется. Из череды второстепенных мыслей, из бывших иллюзий, из воспоминаний. Когда иллюзорный мир затухает, он поглощается хаосом. Сначала дробится на такие вот отдельные фрагменты, затем эти кусочки превращаются в аморфные элементы, и, наконец, всё погружается в небытие. Как ни странно, именно абстракция затухающего мира помогает мне отвлечься от гнетущих размышлений. Здесь все явления мимолётны и бессмысленны, здесь всё бессвязно, нестандартно. Это вдохновляет, заставляет настроиться на творческий лад. Поневоле начинаешь задумываться, а что если вот эту штучку присоединить к этой, а потом, к получившемуся добавить вот это и то? Таким образом, забываешься, абстрагируясь от жестоких реалий.

– Мне уже давно не даёт покоя вопрос, как ты создаёшь их? Миры. Как ты их строишь? Помнится, ты как-то обещал показать мне, как это делается. И даже научить меня создавать их самой. Я всё ещё не готова к этому?

– От чего же? Вполне готова.

– Дашь мне урок?

– Сочту за честь.

– Тогда покажи мне, с чего нужно начинать. Я же не знаю. Покажи какой-нибудь наглядный пример, и объясни, как ты это сделал, чтобы я тоже попыталась.

– Э, нет. Из этого ничего не выйдет. В этом деле нужно начинать не с копирования, а с собственной импровизации. Двигаться от простого – к сложному. Ты не сможешь скопировать даже элементарную деталь, если не имеешь представления о том, как это сделать. Сначала это нужно прочувствовать, понять, ощутить, и лишь затем воплощать в зримый образ. Смотри, – Евгений провёл рукой по воздуху, и напротив них ярко вспыхнуло переливающееся северное сияние. – Казалось бы, так легко, да? Но, на деле, непосильная задача, и для тебя – попытаться понять, как это делается, и для меня – попытаться тебе это объяснить.

– Как ты это сделал? – произнесла поражённая Ольга.

– Спроецировал из собственного сознания. Этому невозможно научиться из учебников, правил, медитаций, или ещё каких-нибудь упорядоченных приёмов. Это нужно открыть в себе, двигаясь не спеша, от единицы к множеству. Представь, что перед тобой чистый лист бумаги. Ты можешь нарисовать на нём картину, а можешь написать историю. Чужие люди будут рассматривать эту картину, или читать историю, и каждый будет погружаться в твой придуманный мир, видя его твоими глазами. Ты станешь для них проводником. Твой труд может вызвать у них восторг, может оставить их равнодушными, повеселить их, разозлить, расстроить, или даже напугать. Как пожелаешь, всё в твоих руках. Неизменным останется только одно – твой мир посетят. И если твой труд вызовет у посетителей бурю эмоций – значит ты постаралась на славу. Мир, как произведение, может быть тусклым и нечётким, а может быть ярким и контрастным, проработанным до мельчайших деталей. Он может изобиловать нелепостями и нестыковками, а может быть таким выверенным и сбалансированным, что комар носа не подточит. Его размеры могут быть безграничными, а могут и умещаться на крошечном пятачке. Главное – иметь фантазию. И, конечно же, необходимо ангельское терпение. Чтобы сосредоточиться, сконцентрироваться, тщательно всё продумать, проанализировать массу вариантов, и остановиться на том, что тебе больше всего нужно. Отмести всё лишнее. Выбрать только то, что необходимо. Сначала мир должен родиться в твоей голове, и только потом его можно будет перенести в иллюзорное пространство.

– А как найти то место, где будет строиться мой мир?

– Его не нужно искать. Оно в твоём сознании. Это как глобальная сеть Интернет. Великое множество соединённых между собой хранилищ всевозможной информации, каждое из которых – индивидуальный разум. Каждое является отображением чьих-то идей, мыслей, фантазий. Все эти уникальные хранилища знаний базируются в условном пространстве, представляющем из себя единую ноосферу. Благодаря этому ментальному пространству может осуществляться передача мыслей на расстояние и, разумеется, внушение. Что такое внушение? В обычной обстановке, это когда воля более сильного сознания принимается более слабым за основу, которой нужно следовать. Подобным внушением могут овладеть даже непосвящённые люди в реальном мире. Эта способность больше известна как гипноз. Загипнотизировать можно любую куклу, а так же человека со слабой волей, или морально неподготовленного к такому специфическому воздействию. Не смотря на свою действенность, это внушение весьма и весьма примитивно, если сравнивать его со второй ступенью данного мастерства, когда подчинить своей воле нужно посвящённого человека. Подчинить его вряд ли получится, но вот убедить – вполне реально. Именно убеждению ты и должна научиться.

– Убедить? В чём?

– В том, что твои фантазии – реальны. Вот поэтому, сначала ты должна сама в них поверить. Когда у тебя не останется сомнений в их существовании, ты сможешь убедить в этом и другого человека. Даже опытного гипнотизёра.

– Думаешь, у меня получится?

– Почему бы и нет? Все люди с рождения склонны к такой способности. Только она развита у них исключительно поверхностно. Многие из нас, любители прихвастнуть, приукрасить, или соврать, могут легко убедить других в правдивости своих россказней. Получается, что выслушав талантливого лжеца, человек начинает отображать его слова в своём сознании, представляет их, воспроизводит в мозгу, и если они совпадают с реальностью – соглашается с этой информацией, принимая её как истину. Но искусный врунишка должен уметь построить свою легенду с максимальной логичностью. Если в ней отсутствуют какие-то элементы, то их придётся экстренно вставлять в логическую цепь, не разрывая её. Иначе он попадётся на лжи. Предугадывая это, он должен заранее сочинить грамотную байку. Такую, чтобы самому в неё поверить. Чтобы осознать – да, этого не было, но это вполне могло бы случиться. Почему я сопоставил убеждение с ложью? Наверное, потому, что иллюзия – это та же самая ложь, только возведённая в степень ощущения полного присутствия. Как виртуальность, заставляющая человека погрузиться в мир, которого нет. Это своего рода искусство. Когда ты смотришь интересный фильм, ты поневоле начинаешь ощущать, что творящееся на экране происходит на самом деле, хотя, в то же время ты понимаешь, что это лишь актёрская игра по заранее написанному сценарию, со спецэффектами и трюками. Но ты веришь. Потому, что твой разум, решив отдохнуть, и отвлечься от напряжённой работы, начинает признавать навязываемый ему ход событий. Ведь этот ход непредсказуем, а значит интересен.

– Выходит, что люди со слабой волей проще поддаются внушению. Неужели моя воля настолько слаба?

– С чего ты взяла?

– Ты так быстро и легко сумел убедить меня в существовании своих миров…

– На самом деле, это была весьма непростая задача. Чтобы показать тебе дорогу в мой мир, мне пришлось изрядно постараться. Твоей воле можно только позавидовать.

– Правда?

– А как ты думаешь, почему мне пришлось передавать тебе жалкие телепатические сигналы, пытаясь указать местонахождение «Иллюзиума»? На эту внешне ничтожную процедуру я затратил больше сил, чем на создание самого внушительного иллюзорного мира! Заставить тебя принять таблетку было невозможно. Ты бы не подчинилась. Но вот убедить, заинтересовать – это совсем другое дело. Наши разумы, зачастую, ленивы. Им проще следовать правилам, установленным кем-то другим, нежели придумывать собственные. То же самое, что ехать на машине в качестве пассажира, а не самому управлять ею. Когда ты за рулём – это, безусловно, приоритетнее, так как ты сама выбираешь путь и регулируешь скорость. Но зато, будучи пассажиром, ты способна расслабиться, и спокойно наслаждаться путешествием. Ты можешь беспечно разглядывать окрестности, не глядя на дорогу, и не о чём не беспокоясь. Можешь вздремнуть, перекусить, сесть, как тебе удобно. Тебе не надо соблюдать правила движения, разглядывать знаки, постоянно держать руль и давить на педали. Во время управления автомобилем, ты волей-неволей находишься в напряжении. Ты отвечаешь за себя и за своих пассажиров. Таков принцип действия нашего разума. Можно устроить какое-то мероприятие, составить его сценарий, придумать конкурсы, закупить угощения, и пригласить гостей. А можно принять чьё-то приглашение, и прийти в гости, чтобы там тебя развлекали, а ты – только отдыхала и веселилась. Точно так же наш разум выбирает чужие потоки мыслей в ноосфере, и настраивается на них. Просто так, для развлечения. И если эти потоки сильны и осмысленны, то они надолго его затягивают. Поэтому, как видишь, сила воли здесь абсолютно не причём. Если сильный человек сознательно идёт на это, значит с ним работать будет ещё проще, чем с морально слабым. Я знаю, что мне предстоит погрузиться в чей-то мир, и подсознательно готовлюсь к этому, настраиваясь на приём новой информации. Твоё дело – лишь передать мне эту информацию.

– Столько слов, и всё в пустую. Я ничего не поняла. Что мне нужно делать?

– Помнишь, как ты научилась общаться без использования голоса? Способ передачи зрительных образов – прямо противоположен речевой передаче. Главная задача – не думать о том, что ты хочешь это мне передать. Всё должно складываться как бы само собой. Скоро ты убедишься в удобстве подобного принципа, так как разговор и иллюзорное внушение должны работать на разных уровнях. Им нельзя спутываться ни в коем случае, иначе ничего не получится.

– То есть, я должна попытаться сформировать чёткий образ в своём сознании? И всё?

– Совершенно верно. В ноосфере этот сигнал распространится как телевизионная волна, и я его поймаю. Но не забудь, что ты сама должна поверить в существование своего образа. Чем крепче вера – тем сильнее сигнал.

– Я постараюсь. Что бы такое придумать?

– Подожди ломать голову. Для начала я научу тебе подключаться к ноосфере. Это – первый шаг. По сути, ты его уже прошла, но только благодаря «Иллюзиуму» – прекрасному трамплину для тренировки своей новой способности: умения проникать в мир воплощённых иллюзий, соединяться с ноосферой. Но «Иллюзиум» нельзя принимать вечно. Он нужен лишь на первых порах. После, ты научишься выходить за пределы реального мира без искусственной стимуляции. Скорее всего, поначалу, ты будешь попадать в чужие миры. В них лучше не задерживаться. Неизвестно, кто их создал. Вдруг их творцом является Хо? Приобретя опыт, ты сумеешь нырять, минуя чужие ментальные потоки, и сразу приступая к созданию своего собственного. А когда создашь, будешь возвращаться в него снова и снова, расширяя и совершенствуя. С практикой ты всё это усвоишь.

– Наверное, мне придётся долго тренироваться.

– Терпение и труд – всё перетрут. У меня же получилось, значит получится и у тебя. Сознание нуждается в тренировке, потому что попадая в совершенно непривычную для него обстановку, ему необходимо адекватно её охарактеризовать, для дальнейшего восприятия. Неужели ты сможешь долго смотреть рябь на телевизоре? Скорее всего, ты и минуты не протерпишь, начнёшь настраивать каналы. Так же и твой разум, выйдя за пределы реальности, «автоматически» начнёт поспешно искать ближайшее отображение понятного ему измерения, где хотя бы частично присутствуют образы, которые он может логически описать. Это проще, чем выдумывать всё самому, из пустоты.

– А как начать строить свой мир, если меня уже затянуло в чью-то иллюзию?

– Точно так же, как и при выходе из реальности. Нужно успокоиться, сосредоточиться, и попытаться убедить себя, что этот мир – нереален. Как во сне, незадолго до пробуждения, иногда так бывает, когда ты уже начинаешь понимать, что это всего лишь сон. После чего, даже самый жуткий кошмар может превратиться в забавную чепуху. В иллюзиях, это поможет тебе ослабить влияние чужого потока на твоё сознание, и вырваться из него в общую ноосферу. Однажды, ты фактически сумела добиться этого.

– Когда?

– В зловещем лесу, который тебя едва не поглотил. Ты пошла на рискованный шаг, решив вышибить клин клином. Но тебе не удалось обрести достаточную силу для рывка, так как ты, в большей степени, полагалась на «Иллюзиум», нежели на собственную волю. Однако, даже этих сил оказалось вполне достаточно, чтобы подать мне сигнал, который я тут же принял, и примчался к тебе на помощь. К слову сказать, погружаясь в мою иллюзию, или же иллюзию Хо, ты вовсе не зависишь от неё на все сто процентов. Твой разум, привыкший к обычным пространственно-временным рамкам, усиленно цепляется за эти иллюзии, и удержать его в них довольно просто. Но выход из них есть всегда. Если его нет, значит тебя заставляют верить в то, что его нет. А это – неправда. Из моей иллюзии ты всегда сможешь выбраться, если захочешь. Я тебя не держу. С Хо сложнее. Оно, как правило, всеми силами пытается тебя удержать. Но и его иллюзии не безвыходные. Они более убедительны, вот и всё. Главное, ты должна понять, что в иллюзиях, как и в реальности, ты можешь полноценно себя контролировать. И входить, и выходить из них ты способна самостоятельно. Первый шаг – независимое погружение, мы, конечно же, можем пропустить, ведь ты уже погрузилась в иллюзию. Помни, что существует период засыпания, во время которого и следует концентрировать волю, чтобы осуществить погружение. Пожалуй, перейдём ко второму этапу. От теории – к практике.

– Наконец-то. А то у меня от этой замысловатой лекции уже начало пропадать желание учиться создавать миры.

– Посмотрим, как ты усвоила материал. Сейчас ты в моём мире. Ну-ка, выйди из него. Не будешь же ты строить прямо здесь?

– Э-э… Выйти?

– Да-да, выйди из моего мира.

– Сейчас попробую, – Ольга закрыла глаза. – Ничего этого нет. Это иллюзия. Этого нет…

– Стоп. Поаккуратнее с самовнушением. Утверждая, что ничего этого вообще нет, ты рискуешь перенастроить разум на обратный путь – в реальность. Туда вернуться гора-аздо проще, чем в зону ноосферы.

– А как же тогда быть?

– Ну, во-первых, не закрывай глаза. Потеряв ориентиры, мозг быстрее переключит сознание на восприятие реальных вещей. То есть, закрывать глаза лучше, когда хочешь вернуться в свой мир. К слову, с Хо такая уловка не срабатывает. Оно умеет создавать эффект «стеклянных век», когда, даже закрыв глаза, ты видишь иллюзию. Этим оно тормозит возвращение в реальность. Я, разумеется, такими грязными приёмами не пользуюсь, но, тем не менее, глаза закрывать лучше не надо.

– Но как я заставлю себя поверить в то, что ничего этого нет, если это всё маячит у меня перед глазами?

– Во-вторых, – продолжил Евгений. – Не убеждай себя, что нет вообще ничего. Нет только моего мира. Всё же остальное – существует. Нужно внушать себе, не то, что «ничего этого нет», а то, что «этого мира нет». Вроде бы, фактически, одно и то же, но на самом деле, это – принципиально разные вещи. Одно дело, когда нет обычной иллюзии, и совсем другое, когда нет вообще ничего. Усвоила?

– Кажется, да. Попробую ещё раз, – Ольга уставилась в одну точку. – Этого мира нет. Это – иллюзия. Чужая иллюзия.

– Уже лучше. Продолжай в том же духе. И не напрягайся. Здесь нужно расслабление, а не напряг. Я понимаю ход твоих мыслей, сейчас ты смотришь на вот этот гигантский футбольный мяч, и пытаешься убедить себя, что его нет. Его на самом деле нет, но твоё сознание с этим не соглашается, в результате чего, внутри тебя разгорается настоящий спор между разумом и сознанием. Один действует по установленной программе, другое – верит собственным глазам. Всё равно, что в реальности смотреть на какой-нибудь камень, и твердить: «этого камня нет». Но он никуда не исчезнет, потому что зрение воспринимает его без сомнений. Пока мозг работает в обычном режиме, всё, что видят твои глаза, будет неоспоримым. Но стоит мозгу устать, как начнутся «чудеса». Камень может вдруг шевельнуться, сменить цвет, или форму. А может даже заговорить с тобой. Это, разумеется, иллюзия. Но дело не в ней, и не в этом камне. А в твоём сознании, которое опирается на адекватность работы твоего мозга. Ты можешь мучить своё серое вещество ещё долго, сверля глазами этот мячик. В итоге, ты возьмёшь его «на измор», но лучше пойти более быстрым и эффективным путём. Отринуть частное, и сконцентрироваться на общем.

– Это как?

– Хочу кое-что рассказать о человеческом зрении. Человек способен чётко видеть лишь площадь размером не более булавочной головки. Всё, что расположено вокруг неё – расплывается и смазывается. Чётко воспринимать окружающую нас картину мы можем лишь благодаря тому, что эта «булавочная головка» то и дело смещается, движется, молниеносно «ощупывая» обозреваемую панораму. Она фотографирует крошечные фрагменты, которые тут же запоминает разум, а затем, точно из мозаики, выкладывает из них полноценные трёхмерные образы. Наши глаза делают сотни «фотографий» в секунду, а мы этого даже не замечаем. Нам кажется, что мы так широко и объёмно всё видим. Как посмотрели – так сразу всё увидели. Это не так.

– Я об этом никогда раньше не задумывалась. А как это может мне помочь?

– В отличие от реального мира, где все вещи изначально имеют место быть, в иллюзорных мирах все предметы и образы появляются лишь в тот момент, когда ты на них посмотришь. Сейчас, глядя на мяч, ты видишь небольшую область его поверхности. Твоя зрительная «булавка» мечется по ней, а в сознании уже чётко сложилась картинка этого участка, которую ты продолжаешь сканировать взглядом. Заметь, чем дольше ты смотришь на неё – тем чётче она становится. Появляются новые мелкие детали, которые до этого не замечались. Ты поневоле изучаешь этот мяч. А значит, поневоле веришь в него. Откуда у тебя могут возникнуть сомнения в его существовании, если вот он – ощутимый, и вполне обычный. Если б это была какая-то неведомая фигура, тогда бы ты ещё смогла дать волю сомнениям в реальности её существования. Но футбольный мяч – образ знакомый с детства. Как кирпич, вилка, или лампочка. Веру в него труднее преодолеть, нежели веру во что-то аморфное, размытое. Не сосредотачивай внимание на чём-то одном. Охвати всю картину целиком.

– Но как? Ты же сам сказал, что площадь моего обзора размером с булавочную головку. У меня не получится чётко воспринимать всё и сразу. Придётся постоянно переключаться от объекта – к объекту…

– Не придётся. Смотри сквозь этот мир, не фокусируя зрение ни на одном из объектов. Пусть они все представляются тебе как сплошная расплывчатая картина. Чем больше она будет расплываться – тем лучше. Прищурь глаза, это поможет.

– Теперь я начинаю понимать, – улыбнулась Ольга. – Действительно, когда смотришь не сосредотачиваясь ни на чём, всё расплывается, теряет форму. Даже в реальности. Задумываясь о чём-то, мы начинаем как бы смотреть внутрь самих себя. При этом всё, что нас окружает, отодвигается на второй план.

– А ты хорошая ученица.

– Стараюсь. Так, погоди ка, сейчас я попробую это проделать.

– Я не буду отвлекать тебя. Умолкаю.

Прошла пара минут, в течение которых Оля продолжала смотреть в пустоту, слегка прищурив глаза. Иногда её губы шевелились. Евгений молча сидел рядом. Покосившись на ближайший объект, зависший неподалёку от их пристанища, он довольно улыбнулся, заметив, что тот становится блеклым и нечётким.

– О, боже, – прошептала Ольга, нервно моргнув. – Поверить не могу. Получается.

– Тихо, спокойно. Я вижу это. Ты молодец. Главное, не сосредотачивайся ни на чём. В попытке рассмотреть, что происходит с объектами, ты можешь опять всё вернуть на свои места. Соблазн велик, но ты не должна поддаваться. Этого мира нет. Смотри сквозь него, как через стекло. Ничего не говори, пока не добьёшься результата.

– Хорошо.

– «Её воля набирает силу», – про себя отметил Евгений. – «Она не просто выходит из моего мира, но и вытягивает меня за собой. Потрясающе».

Футбольный мяч, на который до этого смотрела Ольга постепенно стал одноцветным. Обломок бетонной плиты, пролетавший мимо, начал слегка просвечивать. Отдалённые же объекты как будто бы таяли, растекаясь по пространству. Опустив взгляд, Евгений увидел, как его ноги погружаются в камень, на котором он сидел, точно в мягкую глину.

– Давай, Оля, не останавливайся, – произнёс он. – У тебя всё получится.

Ликуя, Женя глазел по сторонам, глядя, как его мир растворяется на глазах. Обернувшись, он с трудом сдержал радостный возглас. Позади была лишь тьма пустоты. Всё, к чему Ольга сидела спиной – исчезло. Оставшаяся часть иллюзии угасала на глазах.

– Я уничтожаю твой мир? – прошептала Ольга. – Но я не хочу этого.

– С моим миром всё в порядке. Это ты перестаёшь его воспринимать. Не останавливайся на достигнутом!

Объекты, оставшиеся в поле зрения Ольги, превратились в неестественные пятна, расползаясь всё шире и шире, в разные стороны от точки, в которую упирался её отсутствующий взгляд. Они тонули во тьме, как тающие льдины в тёмной воде.

– Всё темнее становится вокруг, – призналась Ольга. – Мне страшно.

– Не бойся. Сейчас ты хозяйка положения. Ты – первооснова, а всё, что вокруг – лишь плод твоей фантазии. Чтобы начать рисовать, нужен чистый холст.

– А ты тоже исчезнешь?

– Нет. Я останусь.

– Это хорошо.

Когда последние пятна окончательно слились с единой чёрной пустотой, Евгений хлопнул в ладоши, и радостно воскликнул:

– Ура!

– Что? – встрепенулась Ольга, шаря глазами по пустоте. – Я вышла из твоего мира? Я в ноосфере? Правда?

Они остались вдвоём посереди чёрной пустоты. Вокруг не было ни единого источника света, но они прекрасно видели друг друга, словно их тела вырезали из привычного цветного мира, и вставили в пространство сплошной черноты. Евгений довольно улыбался.

– Поздравляю. Ты справилась со второй частью урока. Сейчас у тебя на это ушло много времени, потому что ты делала это впервые. Но с практикой ты научишься осуществлять этот процесс максимально быстро.

– Вот, здорово! А что мне делать дальше?

– Ну, для начала, неплохо бы создать хоть какую-нибудь твердь. А то висеть над бездной как-то не очень приятно…

– А? – Ольга взглянула вниз, и увидела что под её ногами абсолютно ничего нет.

Как только она это поняла, из-под её ступней словно выдернули невидимую опору, после чего она тут же провалилась в бездонную пропасть, беспомощно кувыркаясь, и размахивая руками. Евгений падал вместе с ней, и это падение, судя по всему, нисколько его не пугало.

– Не пора ли нам приземлиться? – спросил он.

Сразу же после его слов, Оля почувствовала, что её как будто кто-то подхватил снизу. Точнее, она ощутила невидимую плоскость, которая сначала падала вместе с ней, но всё быстрее и быстрее замедляла своё падение, в конце концов остановившись на одном месте, напоминая платформу лифта. Евгений подошёл к подруге, и протянул руку, помогая ей подняться на ноги.

– Что это? К-как это получ-чилось? – недоумевала девушка, всё ещё запинаясь от пережитого волнения.

– Я надеялся, что ты сама создашь основу, но ты слишком растерялась, когда земля ушла у тебя из-под ног. На самом деле, никакой земли не было. Мы висели в пространстве, лишённом всяческих ориентиров. Нужно было создать первоначальные рамки, внутри которых и будет происходить последующее созидание.

– Я боялась, что мы разобьёмся.

– Обо что?

– Но мы же куда-то падали?

– Мы падали из ниоткуда – в никуда. Запомни ещё одно правило. Если хочешь создать полноценный трёхмерный мир, адекватный твоим привычным восприятиям, необходимо начать с создания типичных физических законов. И первый из этих законов – гравитация. У мира должен быть условный верх, – Евгений поднял указательный палец, а затем медленно опустил его. – И условный низ. Иначе мы так и будем болтаться в вакууме. Так уж мы устроены, что не можем жить без опоры. Наши ноги должны стоять на твёрдой основе. Только тогда мы сможем определиться с координатами, и начать своё творчество, уже не задумываясь в какой стороне земля, а в какой – небо. Это краеугольный камень. Если мы стоим на твёрдой поверхности, значит что-то нас к ней притягивает, и что-то удерживает нас на ней. Благодаря действию притяжения, мы уже чётко понимаем, что под нами именно пол, а не потолок. Я создал иллюзорную гравитацию, аналогичную земной, чтобы ты смогла поскорее сориентироваться в пространстве, но впоследствии, начиная строить мир с нуля, ты должна будешь сама об этом позаботиться.

– Я поняла, – кивнула Вершинина. – Ух, ты, здорово! Неужели я уже нахожусь в своём собственном мире?

– Не говори «гоп», – усмехнулся Женя. – Пока ещё этот мир скорее мой, чем твой.

– Почему?

– Я создал гравитацию, я создал поверхность, – загибал пальцы Евгений. – А ты, пока что, здесь ещё ничего не создала. Мир абсолютно пуст. Его необходимо заполнить.

– Чем?

– Ну-у, тебе виднее. Это же твой мир. Всё в твоих руках. Переходим к третьей, заключительной части урока. Создание иллюзорных объектов. Подумай о каком-нибудь несложном предмете, и постарайся внушить себе, и мне заодно, что он вполне материален. Сможешь?

– Попробую. Так. Что бы такое придумать?

– Не касайся пока сложных элементов. Начни с чего-нибудь попроще.

– Я думаю, думаю, – Ольга наморщила лоб. – Даже не знаю. В голову лезет какая-то ерунда. Столько вариантов, и ни один не подходит.

– Есть какая-нибудь вещь, к которой ты испытываешь особые чувства? Трепет, вдохновение, приятные ассоциации…

– Свеча.

– Что?

– Я немного порассуждала. Если я создам какой-то предмет, то его не будет видно в темноте. Выходит, что нужно создать источник света. Предметом и источником света одновременно является свеча. А тут ты вдруг сказал об особых чувствах, и это оказалось очень кстати. Потому что как раз к свечам-то я и испытываю особые чувства. Свечи для меня очень многое значат. Они ассоциируются с человеческими душами. Я могу подолгу на них смотреть.

– Хорошо. Рад, что ты определилась с предметом. Создать первый предмет сложнее всего. Дальше будет проще. Но сначала придётся попотеть. Не так просто выдавать желаемое за действительное в буквальном смысле.

– Боюсь, что ничего у меня не получится. Я не могу поверить в то, чего нет.

– У тебя получится. Подожди. Скоро твой мозг устанет, и его защитные функции ослабнут. Когда это произойдёт, активно культивируемый образ воплотится в иллюзорную форму. Нужно потерпеть.

– Ладно. Попробую.

Неизвестно, сколько прошло времени с момента, когда Евгений замолчал. Сначала Ольга усиленно пыталась разглядеть свою свечу в темноте. В итоге ей это надоело. Она почувствовала, как её веки тяжелеют от накатывающейся дрёмы. Тело стало непроизвольно покачиваться.

– «Нет, я не должна засыпать», – приказала она себе. – «Пусть у меня ничего и не выйдет, но я должна хотя бы попытаться».

Стремясь скинуть с себя остатки дремоты, Ольга встряхнулась, и поморгала глазами. На секунду ей показалось, что в темноте появилось едва заметное свечение. Она присмотрелась повнимательнее, но мимолётная иллюзия тут же исчезла. Стоило Ольге отвлечься, списав всё на бессмысленную галлюцинацию, как таинственный свет возник вновь. И теперь она уже смогла чётко его различить.

– Женя…

– Не отвлекайся, – прошептал Евгений. – Думай о своей свече.

Если появился свет, значит должен появиться и источник. Ольга с волнением разглядывала светлое пятно, пробивающееся сквозь темноту, и думала, неужели это она его создала? Чем больше она в это верила, тем ярче становился свет. Но где же свеча? Почему её не видно?

– «По-идее, вот, где-то здесь, в центре, должен находиться язычок пламени», – мысленно рассуждала Оля. – «От него, к низу, идёт восковая палочка»…

Представить свечу оказалось не так легко, как свет, исходящий от неё. Но Ольга не желала останавливаться на достигнутом. Она упрямо всматривалась в призрачное свечение, пытаясь различить в нём знакомые очертания.

– Вот как, оказывается, нелегко отобразить в своём сознании такую простую, казалось бы, вещь, какой является обычная горящая свеча, – угадав её мысли, задумчиво произнёс Евгений. – Верно?

Ольга продолжала молча смотреть на свет.

– Я попробую тебе помочь. Всё дело в том, что наша память, дабы разгрузить сознание, избавив его от постоянного воспроизведения лишних деталей, по умолчанию отражает хранимые в ней объекты в статическом виде. Я окрестил это явление «принципом Азбуки». Помнишь Азбуку? Она учит детишек запоминать буквы алфавита, ассоциируя их с предметами, чьё название начинается на данную букву. «А» – арбуз, «Б» – бабочка, «В» – велосипед, и так далее. Рядом с буквой нарисована картинка. Это помогает ребёнку быстрее запоминать сложный набор букв, опираясь на ассоциативное мышление. Именно на этом мышлении и построена вся база данных нашего вместительного разума – наша память. Мы впервые видим слона, и думаем – «Так вот он, оказывается, какой – слон!» Глядя на него, мы его запоминаем, записываем увиденное, в мозгу, и откладываем на очередную полочку своей памяти, до поры до времени. Пока не понадобится, например, рассказать кому-нибудь, как выглядит живой слон. Тогда мы быстро отыскиваем в архиве памяти данные о нём, и передаём свои ассоциации в устной форме. С того момента, как мы впервые узнали о слоне то, как он выглядит в действительности, мы держим его облик в своей памяти, и уже не спутаем ни с каким другим животным. Каждый раз слыша слово «слон», или произнося его, в нашем сознании всплывает его образ. Статичный образ. Картинка, сродни той, что была в азбуке. Поэтому я и назвал это «принципом Азбуки». Для того чтобы моментально вспомнить образ чего-либо, и описать его, нам достаточно отразить в памяти простенькую, неподвижную картинку. Это получается автоматически. Так мгновенно, что мы даже не успеваем это проанализировать. Как вспышка. Ну и, разумеется, при желании, мы можем остановиться на этом образе, и подумать о нём, прокрутив в голове сохранившиеся воспоминания. Взять, хотя бы, того же слона. Задумавшись о нём непосредственно, можно вспомнить, как он двигался, трубил, шевелил ушами. Чем больше думаешь о слоне, тем живее и ярче его вспоминаешь. Разум вытаскивает с полочки, на которой хранится информация о нём, всё больше и больше мелких подробностей: складки на его коже, щетина на его голове, неприятный запах, исходящий от него… Воспроизводится максимально подробный набор восприятий, которые ты пережила, встретившись впервые с этим незнакомым тебе существом. Это уже не просто картинка, а настоящая имитация путешествия во времени. Ты возвращаешься в прошлое в своих воспоминаниях, и это помогает тебе в настоящем охарактеризовать увиденное когда-то, с максимальной точностью. Сейчас ты думаешь о свече. Что ты о ней думаешь? Пытаешься увидеть её в пространстве, опираясь на привычный образ? Или же стараешься вспомнить, как выглядит свеча?