Текст книги "Хо"

Автор книги: Raptor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 109 страниц)

Они шли всё дальше, и пыль с ковровой дорожки медленно поднималась в воздух каждый раз, когда их ноги ступали на неё. Настя и Лида почему-то не спрашивали Ольгу о том, куда она так уверенно направляется. Может быть, они подсознательно избрали её своим лидером, а может, им не хотелось сейчас думать самостоятельно, и они бездумно положились на выбор подруги. Шаг за шагом, дальше и дальше по коридору.

Стой!

Ольга остановилась так неожиданно, что идущая следом за ней Лида не успела вовремя затормозить, и натолкнулась на её спину.

– Что? – удивлённо спросила она.

Оля медленно перевела взгляд на дверь каюты, возле которой они остановились, и сердце её затрепетало. 54! Та самая!

– Ты чего тормозишь? – не дождавшись ответа, повторила вопрос Лидия.

– Мы пришли, – Ольга повернулась к двери, и открыла её. – Остановимся здесь.

– А почему именно здесь?

– Просто так. Какая разница, где? – она вошла в каюту.

Подруги вошли следом за ней. Каюта была невелика, но вполне уютна. Она включала в себя две кровати, столик, шкаф и отгороженную кабинку санузла, где практически впритык размещались душ, раковина и унитаз. Обе кровати аккуратно заправлены. На столе пылится небольшой вентилятор, рядом с которым разложены какие-то бумаги. Благодаря широкому окну в каюте было очень светло.

– А что? Здесь неплохо, – произнесла себе под нос Оля, разглядывая помещение. – Очень даже симпатично.

В её душе на мгновение вспыхнуло непонятное разочарование в том, что вопреки всем её ожиданиям, ничего особенного в этой каюте не находилось. Но вскоре оно улетучилось.

– Всё равно, с люксом не сравнится, – поморщила нос Лида.

– Мы тебе, по-моему, русским языком сказали: нравится люкс – оставайся в нём. Никто тебя не неволит. А мы разместимся в этих каютах. В них как-то поспокойнее. Если хочешь – возвращайся в свой люкс.

Лида не стала ничего отвечать.

– Как тебе здесь? – Ольга повернулась к Насте.

– Не знаю, – та пожала плечами. – По крайней мере, мне кажется, что здесь безопаснее, чем там – в люксах.

– Мне тоже.

Они выложили принесённые продукты на стол и расселись на кроватях. Теперь можно было спокойно отдохнуть и перекусить. Печенья и вода сразу пошли в дело. Девушки успели основательно проголодаться.

– Э-эх. Обед у нас сегодня удался на славу, – пошутила Лидия, хрустя крекером. – Прямо скажем, диетический.

– Ну, как показал предварительный осмотр корабля, продуктов пригодных к употреблению осталось на нём предостаточно. Крекеры и печенья – это, конечно же, баловство. Но вот из консервов и макарон уже можно будет приготовить что-то серьёзное. Хлеба нет. Это плохо. Зато есть сухари. Это хорошо.

– А как варить будем? – спросила Настя.

– На кухне я видела две газовых плиты. Они могут работать без электричества. Наверняка газ в баллонах имеется. Вот только воды у нас маловато, но мы её ещё поищем.

– Мы так рассуждаем, словно собрались остаться здесь на целый месяц, – усмехнулась Лида. – Лично я не намерена задерживаться здесь надолго!

– А разве у нас есть выбор? Нужно быть готовыми ко всему. Никому из нас не хочется здесь куковать дольше одного дня, но что поделать?

– Искать способ выбраться отсюда. В рубке однозначно есть радиостанция. Мы должны послать сигнал бедствия.

– Наши ребята этим займутся. Если уже не занялись.

– Сколько они там ещё провозятся?

– Сколько бы не провозились. Не думаю, что у нас получится сделать это быстрее, чем у них. Я немного разбираюсь в радио, но наверняка Гена с Ваней разбираются в нём лучше меня. А если честно, мне сейчас тупо не охота возиться с радиодеталями. Ничего не соображаю. Голова кругом идёт.

– Да уж. Сегодня мы хватанули впечатлений под завязку, – Лида прижалась спиной к стене и принялась рассматривать коробку с крекерами.

– Жестокая ирония судьбы. Наша яхта столкнулась с кораблём, который уже потерпел крушение, – Ольга толкнула лопасть вентилятора, и его пропеллер сделал несколько оборотов.

– А разве такое может быть, чтобы тонущий корабль вдруг перестал тонуть и продолжил плавать сам по себе?

– Ещё как может. Я читала об этом. Очень часто происходило так, что корабль, вроде бы уже идущий на дно, оставался наплаву и продолжал плавать по воле течений. Такие корабли всегда представляли большую угрозу для других кораблей, которые, сталкиваясь с ними, как наша яхта, получали серьёзные повреждения и пробоины. За «кораблями-призраками» иногда даже вели охоту военные корабли.

– Вели охоту? Как?

– Да очень просто. Разыскивали мёртвый корабль, и топили его.

– Интересно.

– Да уж. Вот только такие отказывающиеся тонуть корабли, обычно плавали сильно погрузившись в воду. В этом заключалась опасность, их было плохо видно издалека. А ночью и в тумане – вообще не видно. В нашем случае, если верить Генке, корабль и не думал тонуть. Значит, он может относиться к разряду заброшенных кораблей. Тут уже совершенно зловещая история представляется.

– Какая?

– Ну, например, этот корабль могли захватить бандиты. Захватили, разграбили и бросили.

– Бандиты… Сомалийские пираты, что ли? – усмехнулась Лида. – Далековато забрались.

– Почему сразу сомалийские? Местные. Может быть террористы какие-нибудь. Откуда мне знать? Больше ничего в голову не лезет, – Ольга отхлебнула воды из бутылки.

– Террористы в Чёрном море?

– А почему бы и нет? В этих местах война ближе, чем ты думаешь. И потом, я не особо разделяю версию о том, что пассажиры и экипаж всего лишь на всего испугались взрыва. Если этот взрыв не потопил корабль и его последствия удалось благополучно локализовать, то почему бы им не остаться на борту? Допустим, они быстренько попрыгали в шлюпки, но ведь должен был остаться кто-то, кто заделал пробоину, заварил трещину и откачал воду из трюма? Поняв, что судно не утонет, люди должны были вернуться на него, когда опасность миновала. Так почему они не вернулись, уплыв на шлюпках непонятно куда?

– Может быть, берег рядом видели? Или другое судно пришло к ним на помощь?

– Хорошо, предположим. Но что им помешало, добравшись до берега, или до другого корабля, сообщить о трагедии? Покинутый корабль должен был отбуксироваться в док для ремонта, а не оставляться без присмотра, становясь угрозой для других судов. Не-ет. Что-то здесь всё-таки не так.

– А если они так и не добрались до берега? – тихо спросила Настя.

– Кто?

– Те, кто на шлюпках. Они не сообщили никому о трагедии потому, что сами не доплыли до суши.

– Господи, какие страшные вещи ты говоришь! – замахала на неё руками Лидия. – Даже думать об этом не хочу! Все спаслись, все выжили… А почему корабль бросили – да какая нам разница?! Главное, что он не тонет, и здесь вполне комфортно. И вообще, нас скоро спасут! Понятно?

– Куда уж понятнее? – рассмеялась Ольга.

За окном висел туман, плотный как вата. Никакие посторонние звуки не различались. Даже необычные голоса, звучавшие в сознании время от времени, прекратились, будто бы их и не существовало никогда. В каюте было очень спокойно, тревожные мысли отступали, и потихоньку начали забываться кошмарные воспоминания, связанные с гибелью яхты. Словно они целенаправленно плыли куда-то, по заранее запланированному маршруту. Казалось, выйди на палубу, и увидишь гуляющих по ней пассажиров. Но это был лишь бессознательный мираж, порождённый успокоением. Все это понимали.

– А как вы думаете, девочки, существуют ли параллельные миры? – неожиданно спросила Настя.

– Это ты к чему? – чуть не подавилась крекером Лида. – С чего это вдруг такой вопрос?

– Да просто. Подумала о том, одинок ли наш мир, или же имеет «братьев», похожих на него? Глупости, наверное.

– Действительно, глупости. Не забивай себе голову всякой ерундой.

– Некоторые учёные считают, что параллельные миры существуют, и люди проникают в них, когда засыпают, – заметила Ольга. – Лично я считаю, что всё это выдумки. Но решительно отрицать существование подобных миров так же не берусь. Просто доказательств их существования пока никто не нашёл.

– Вот именно! Доказательства не найдены, – Лида протянула руку. – Дай-ка мне водички.

Сделав жадный глоток из переданной ей бутылки, она продолжила, вытерев губы тыльной стороной кисти:

– Всё это пустые разговоры. Глупости.

– Может быть, – Настя потупила взгляд.

Они вновь замолчали на несколько минут, после чего их разговор перешёл в обыденное русло, вернувшись к проблемам и интересам оставленным на берегу. Подобно гудению летающей по комнате мухи, человеческая речь вилась от стены к стене, разбивалась об стекло и эхом устремлялась в вентиляционную вытяжку, по которой неслась дальше, замирая налету и, резонируя в глухих стенах, затихала где-то в непроглядных и непролазных кишках металлических воздуховодов.

Он слушал их, плотно припав к прохладной стене, кусая губы от волнения, каждым атомом превращаясь в слух, рисуя образы в своих восприятиях, тая подобно весеннему снегу. Он жадно пытался разбирать слова, но не понимал ничего кроме прерывистого шелестения. Всё, что он мог различить, это трепетное понимание того, когда начинала говорить она, и когда замолкала. Но сейчас ему было достаточно и этого. Она была уже совсем рядом. Это вызывало в его душе безумную радость, кипящую в сердце буйным вулканом, истекающим потоками раскалённой лавы забытых чувств. Но, вместе с этим, он понимал к каким страшным и необратимым последствиям может привести её наивный интерес, который может возникнуть спонтанно, в любую минуту. И какая череда жутких испытаний ждёт их всех, и его в первую очередь, в этом случае. Ведь для чего-то же оно всё это устраивало! Что-то зловещее и подлое таилось в его непонятном замысле. Но что бы там ни было, он будет продолжать с ним сражаться, не поддаваясь на дьявольские провокации. Ведь даже то, что она теперь рядом – уже придаёт ему сил. Дарит волю к победе. И он нежно погладил дрожащей рукой гладкую стену, представляя, что это её щека. Нет! Он никому не даст её в обиду!

ГЛАВА IV

ПРОБЛЕСК В ТУМАНЕ

Туман за окном постепенно становился всё темнее. На этот раз из-за спускающихся на море сумерек. И чем темнее становилось вокруг, тем тоскливее становилось на душе. О том, что скоро здесь станет совсем темно, думать совершенно не хотелось. Что им оставалось сейчас? Лишь гнать тревожные мысли прочь, топя их в неторопливом потоке обычных незамысловатых разговоров.

– Я себе джинсы на местном рынке присмотрела классные, – рассказывала Лида. – Такие светленькие, немного расклешенные, и вот тут у них такие кармашки аккуратненькие, удобные. Чуть было не купила. Ванька отговорил. Ну, ничего. Как только выберемся отсюда – первым делом иду на рынок за этими джинсиками. Теперь я их заслужила, за все свои муки. И пусть Бекас только попробует заикнуться против!

– А ты хоть примерила их? – спросила Настя.

– Конечно! Прикинула, посмотрела. Сидят как влитые. Просто супер.

Ольга отвлеклась от их разговора и молча глядела в окно. Что-либо рассмотреть за его стеклом было попросту невозможно: грязный туман за грязным стеклом – пустота, темнеющая на глазах. Что там – за ней? Что скрывается за пределом? Остаётся лишь домысливать и представлять…

Где-то там – за морской гладью, находятся города, а в них живут люди. Живут и не думают о них: об Ольге и её друзьях. Даже не подозревают. И не догадываются об их существовании. Миллионы людей, миллионы судеб. Странно… Неужели они не чувствуют каким-то глубинным подсознательным чутьём, что о них сейчас кто-то думает? Скорее всего, нет. Да и невозможно думать сразу обо всех людях в мире. Как правило, думаешь о ком-то определённом, или же о небольшой группе знакомых людей, но никак не обо всех сразу. Есть ли смысл размышлять об этом, если даже тот, кто тебя знает, вряд ли задумывается сейчас над вопросом, думаешь ли ты о нём? А для тех, кому ты неизвестен, это тем более безразлично. Там, за туманом, целый мир безразличных людей, каждый из которых живёт собственной жизнью. Этот мир – всё равно, что туман, окутавший их. Разница лишь в том, что в отличие от тумана, мир более многогранен и красочен. Но по сути своей, это одно и то же.

Девушка встряхнулась. Её тупиковые и бессмысленные размышления ни к чему не вели. В них не было ничего: ни плохого, ни хорошего. Пустота замкнутого круга. Отбросив остатки столь нудных раздумий, Ольга вновь включилась в разговор подружек.

– … я вас уверяю, что такой фасон будет особенно популярен в следующем сезоне. Вот увидите, – щебетала Лида. – Определённо и несомненно.

– Наша мода непредсказуема. За ней не угонишься, – усмехнувшись ответила Настя. – В этом вопросе сложно делать прогнозы.

– Я тебе говорю…

– Что-то долго наши мальчишки там возятся, – встряла в беседу Ольга. – Может сходим, посмотрим, как они там?

– Не хочется никуда ходить, – устало ответила Настя. – Пусть лучше они сами нас ищут.

– Вот-вот, – кивнула Лида. – Смотрите, как темнеет быстро. Скоро в коридорах станет совсем темно, хоть глаз выколи. Вот и будем по ним ходить, спотыкаться, как слепые котята. Зачем это нужно? Заблудимся ещё. А парни там и без нас справятся.

– Ага. Они же терпеть не могут, когда мы лезем в их мужские дела. Вот и не будем лезть. Пусть бегают, нас разыскивают, – Настя улыбнулась.

– Пусть бегают, – Лида пригладила волосы.

Оля смотрела на подруг, пытаясь понять, о чём они сейчас думают. Их лица постепенно тускнели, покрывались налётом сумеречной светотени, окутываемые сгущающимися вокруг них сумерками. Но их всё ещё можно было чётко различать и ощущать, улавливая тончайшие изменения мимики. Лида, сидевшая рядом с ней, была ярче и понятнее для восприятия её внутреннего состояния. Казалось, что она напрочь выкинула из головы все последние неприятности и странности, произошедшие с ними. Сейчас она вела себя как обычно. Наверное, точно также Лида вела бы себя, если бы они сидели, к примеру, в палатке, во время какой-нибудь пресловутой вылазки на природу. Непринуждённо. Обычно. Она понервничала, когда было от чего нервничать, а теперь, когда всё успокоилось и улеглось – успокоилась и она. По виду Лидии можно было чётко понять: она уверена в том, что скоро их спасут. Иначе и быть не может. Её не волновал вопрос «когда?», она твёрдо знала, что «скоро». Всё это, всё что вокруг них, было для неё лишь временным неудобством. Раздражающим, но не страшным. Разумеется, она испугалась, когда тонула яхта, но теперь стало очевидным, что страх окончательно покинул её сознание. Тон Лиды выдавал лишь недовольство сложившимися обстоятельствами. Также её очевидно злило, почему же их до сих пор никто не спасает. Однако, дальше этих внутренних возмущений, напряжённость подруги не заходила. Она вела себя как всегда, полагаясь на кого-то, ожидая того, что кто-то обязательно вытащит её из этой передряги, а иначе и быть не может. «Можно успокоиться и положиться на других. Пусть нас спасают, а мы подождём, когда нас спасут. Всё равно от нас сейчас ничего не зависит». Это была позиция Лиды, легко угадываемая в её поведении. Ольга никак не могла с этим согласиться, но признавала, что такое оптимистичное и практически наплевательское отношение Лидии помогает ей чувствовать себя увереннее. Глядя на спокойствие подруги, становилось легче на душе, и страхи отступали прочь, забываясь. Её энергия чувствовалась в каждом движении, в каждом жесте и повороте головы. В каждом слове.

Настя, сидевшая напротив них, выглядела несколько иначе. Её лицо хорошо освещалось блёкло-серым светом отступающего дня, и немного напоминало выцветший лик иконы. Благородные, немного грустные черты, с болезненно-лунной бледностью и тусклыми искорками в глазах, в которых, с наступающей темнотой, белки, зрачки и радужные оболочки слились в сплошные тёмные пятна. Её губы различались отчётливо, и было видно, что на них играет лёгкая улыбка. Впервые после долгих часов апатии и страхов, Настя по-настоящему улыбалась. Тень минувших кошмаров схлынула, хоть и не до конца, но ощутимо. Наверное, на неё также подействовало оптимистичное настроение Лиды. Скорее всего. Потому, что было чётко заметно, как та на неё смотрит, как реагирует на её слова и отвечает на них. Хорошо. Хорошо, что они отделались от навязчивых страхов и параноидальных видений. Обдумывать эти странности можно и после, когда всё это закончится, и они окажутся в иной, знакомой и безопасной обстановке. А сейчас следовало держаться также, как Лида. Относиться к ситуации спокойно, рассудительно и с юмором.

– Генка – сумасшедший парень, – вспомнила Лидия. – Чуть не утонул вместе с яхтой вовкиной!

– Ага, – согласилась Оля. – Соскочил с борта в последнюю минуту. У меня чуть сердце не оборвалось.

– Ну а что тут скажешь? Профессиональный моряк – сразу видно. Настоящий мужик! Не то что наши рохли.

– А я вообще ничего не помню. Напрочь отключилась, – призналась Настя. – Со мной такое впервые. Даже не могу вспомнить, как сознание потеряла.

– Тебя этот жирный дурак ударил, – злобно произнесла Лида. – Недоумок толстопузый.

– Володя? Ударил меня? Да ты что??? – на лице Насти изобразилось неподдельное удивление. Она действительно не помнила этого момента. – Когда?

– Когда Гена стал тебя привязывать к верёвке. Ты что, не помнишь, что ли?

– Нет. Совсем не помню. Последнее, что вспоминаю перед отключкой, это как всё ушло из-под ног, и я свалилась за борт. Потом Оля прибежала и стала меня вытаскивать. Потом ещё кто-то подоспел, и они вдвоём меня выволокли на палубу, …

– Серёжа, – кивнула Ольга. – Да, было такое.

– … ну и вот, а потом всё замелькало, закружилось. Все стали метаться вокруг, бегать, кричать. Помню, лежу, и ноги чьи-то мелькают возле моего лица. И всё расплывается, растворяется… Галлюцинации какие-то, как во сне… А потом провал.

– В общем, всё было так, – сухо начала рассказывать Лида. – Ты лежала на палубе, вообще никакая. Тебя усадили к борту, и ты так и сидела, а мы тем временем пытались оттолкнуть яхту от этого корабля, на котором мы сейчас. Но это нам оказалось не под силу. Яхта поползла вдоль борта, а там, короче, свисала такая… эта… как её? Лодка…

– Шлюпка, – подсказала Оля.

– Шлюпка, ага. Она там висела вот так – торчком, и наша яхта за неё зацепилась. После этого оторвалась железная фигня, к которой эта шлюпка была привязана, и свалилась прямо нам на голову.

– Да ещё как свалилась.

– Ну! Воткнулась прямо. Насквозь яхту пробила. Неужели ты этого не помнишь? Ты ведь что-то тогда даже говорила, кажется.

– Не помню. Вообще ничего не помню, – покачала головой Настя. – Какие-то проблески есть, но непонятные. Бессмысленные фрагменты… А дальше-то что было?

– Ну а что дальше? Прицепились мы к заграждению, которое свисало с борта, и стали по очереди по нему взбираться наверх, как мартышки. Ты очень сопротивлялась, когда Гена попытался привязать тебя к страховочной верёвке, тогда он попросил этого дебила-Вовку, чтобы тот тебя подержал, пока он завязывает узлы. А этот… Вместо того, чтобы успокоить как-то, ударил тебя по лицу. Ничтожество.

– Го-осподи, – Настя прикоснулась рукой к щеке. – Даже не верится в это. Володя никогда не поднимал на меня руку. Он очень добрый…

– Угу. Заметно. Знаешь, Насть, я тебя не понимаю. Что ты нашла в этом жиртресте?

– Не говори так о нём. Он очень хороший. Да, он полный, ну и что? Над этим грешно подшучивать, а тем более издеваться. Это – недуг. И в связи с этим недугом, у Володи много комплексов. Я не знаю, как так получилось, что он меня ударил. Скорее всего, это вышло случайно. Уверена, что он не хотел. Может быть, он как-то неудачно повернулся, или пытался меня удержать неумело… Он ведь неуклюжий как медвежонок.

– Ты хочешь сказать, что мы всё это выдумали? – нахмурила брови Лида.

– Бог с тобой, конечно же нет… Но мне кажется, что вы слишком преувеличили некоторые детали. Ситуация была тяжёлая, нужно было торопиться. Впопыхах все способны на ошибки, – Настя посмотрела на Ольгу.

Взгляд её был трогательно-наивным.

– Нет, я не знаю что и сказать, – Лида также перевела взгляд на Олю. – Как она терпит такое обращение с собой – не понимаю. В моей голове это не укладывается. Если бы Бекас меня ударил, тем более по лицу, я бы ему ноги повыдёргивала и нос сломала. Что это за распускание рук?! Парень, который бьёт девушку – не мужчина! Правильно я говорю?

Вопрос был адресован Ольге.

– Ну-у, я считаю, что парень должен быть всегда корректен и внимателен в общении с девушкой. Лично мне нравятся интеллигентные молодые люди с хорошими манерами. Знакомые с этикетом не понаслышке. С ними приятно общаться. Но это сугубо моё мнение. Может быть кому-то нравится грубость и бестактность в парнях. На вкус и цвет, как говорится… – задумчиво ответила та.

– Вот, может быть, – согласилась Лида. – Разве что ей самой это нравится.

– Да о чём вы говорите, девчонки? – рассмеялась Настя. – И вовсе Вовка не грубиян! Он мягкий, безобидный, добродушный.

– Разумеется. Осталось его только в рамочку оформить, в уголок поставить и молиться как на божничку!

– Ох, ладно, всё. Действительно, хватит об этом, – остановила их бессмысленный спор Ольга. – Что мы пытаемся выяснить?

– Не знаю, – Настя улыбнулась краем губ. – Всё нормально… М-м, так вы говорите, что Гена тогда чуть не утонул? Почему?

– Он долго возился на яхте, – слегка зевнув, ответила Лида. Было видно, что она явно недовольна резким завершением их спора по поводу Геранина: Мы уже все перебрались сюда, на корабль, а он там всё лазил, по колено в воде. Вещи какие-то свои собирал. И только успел запрыгнуть на заграждение, как яхта пошла на дно.

– Да. Всё это выглядело очень жутко, – подтвердила Оля. – Мне даже показалось на мгновение, что он хотел утонуть вместе со своей любимой яхтой. Видела бы ты, как он расстроился.

– Ага. Он так ругался на нас потом. Кошмар!

– Ругался. А у самого слёзы на глазах были. Заметила?

– Заметила конечно, – закивала Лида. – Вообще! Гену довести до такого!

– Ужас, – вздохнула Настя. – Бедный…

– Мне кажется, что эта яхта была для него чем-то большим, нежели обычная парусная лодка. Он считал её подругой. Живым существом. По-настоящему понять его может, наверное, только такой же моряк, – предположила Ольга.

– Конечно! – вытаращила свои большие глаза Лида. – Это была его мечта. Нет, ну вы согласитесь, девки, как порой бывает несправедлива людская судьба. Какой-то, я извиняюсь, козёл, с толстым кошельком, может себе позволить купить яхту, просто так, для развлечения. А тот, кто действительно её заслужил, кому она нужна как недостающая часть души – за всю жизнь, наверное, так и не сможет скопить денег на её покупку.

– Нельзя жаловаться на судьбу. Мы должны радоваться тому, что Бог даёт нам. – евангелистским шёпотом заметила Настя.

– Вот поэтому Бог и отобрал яхту у твоего Вовки. Не в коня корм потому что!

– Послушайте, а как вы считаете, мы властны над собственными судьбами, или же наоборот? – неожиданно спросила Оля.

– Хм-м, – Лида задумалась.

– Конечно же судьба является нашим поводырём, – тут же откликнулась Настя. – Бог решает, кого какой судьбой наделить. И мы должны принимать всё как должное, а если будем противиться, то сделаем только хуже себе.

– По-моему, каждый человек волен выбирать свой собственный путь. Я всегда так жила, – пожала плечами Лидия. – Наши судьбы зависят в первую очередь от нас, и только от нас.

– Ты заблуждаешься, Лид, ты это поймёшь когда-нибудь. Поверь мне. Каждый из нас незримо связан с единым духовным центром, управляющим всеми нами. Все наши судьбы расписаны от начала и до конца. Жизнь каждого человека предрешена, и хоть нам кажется, что мы сами управляем собственной жизнью, всё это – лишь иллюзия, тешущая наше самолюбие. Не более.

– Ну, не знаю, – Лида явно была не согласна с Настиной проповедью, однако вступать с ней в спор ей сейчас не хотелось. – Это слишком сложно для нашего понимания, да и недоказуемо.

– А это не нужно доказывать. В это попросту нужно верить, – Настя развела руками.

Стало совсем темно. Теперь были видны лишь шевелящиеся силуэты девушек сидящих в каюте. Корабль окончательно рассеялся в туманной мгле, вместе со своими новыми пассажирами. Ночь постепенно пробиралась в каждую каюту, заполняя их своим тёмным, прохладным телом. Коридоры окончательно утонули во мраке. Иллюминаторы и окна перестали освещать помещения, превратившись в тускло-серые пятна, постепенно сливающиеся с темнотой.

Нет ничего ужаснее безысходности. Когда понимаешь, что выхода впереди скорее всего не будет, то каждый твой шаг вперёд превращается в мучительную пытку. Ноги словно сковываются тяжеленными оковами, начинаешь спотыкаться, останавливаться время от времени. И всё сильнее нарастает в груди желание свернуть в сторону. В любую, без разницы какую. Лишь бы не идти в этот предполагаемый тупик…

Это словно бочка с мазутом, в которую окунаешь голову. Также безрассудно, нелепо, обречённо. Но что заставляет не сворачивать с этого изнурительного пути? Лишь одно. Надежда. Маленькая капелька этого волшебного целительного чувства, падая в бочку мазута, превращает его в родниковую воду. И именно поэтому продолжаешь идти вперёд, никуда не сворачивая. Потому что надеешься, что тупика впереди всё-таки не будет.

Вшшш…Вшш…Вш… – раздалось в темноте звучание, заставившее девушек разом вздрогнуть и замолчать. Всё быстрее и быстрее, оно учащалось, пока не превратилось в сплошное гудящее шелестение:

Вш-вш-вш-вшшжжжжжжж…

И вместе с этим звуком, в лица девчонок пахнула свежая прохлада, моментально смешавшаяся с озорным ветром, без спросу ворвавшимся в их каюту, поднявшим в воздух бумаги, лежавшие на столе, и расшвырявшим их по полу. Вместе с бумажками, поток воздуха, тут же растрепавший волосы гостьям, взбудоражил давнишние залежи пыли, моментально окутавшие помещение. Всё это произошло в считанные секунды. Ошарашенные подруги не сразу поняли, что это включился вентилятор, стоявший на столике, а когда осознали это, разразились радостным визгом. Вентилятор заработал, значит их друзьям удалось наладить электроснабжение. Вслед за включившимся винтокрылым прибором, последовала новая, ещё большая радость. В каюте вспыхнул свет, моментально ослепивший глаза привыкшие к темноте. Включилась продолговатая лампа на потолке, а вместе с ней и настольный тюльпанообразный светильник-ночничок, сгорбившийся рядом с вентилятором. Его старенькая ослабевшая лампочка не выдержала резкой подачи напряжения и, хлопнув, перегорела. Но на это никто не обратил внимания, так как было вполне достаточно света, исходящего от основной лампы. Каюта тут же ожила, озарённая желтоватым комнатным светом.

– Выключи! Выключи его! – закричала Лида, чередуя слова с кашлем.

Поднявшаяся пыль заполнила небольшое помещение сплошным вихрящимся облаком. Настя, зажмурившись, прикрыла рот и нос ладошкой, и опустила лицо вниз. Ольга, ближе всех находившаяся к неожиданно расхулиганившемуся вентилятору, тут же приподнялась с койки и, щуря глаза, бросилась к нему. Одной рукой она зажимала нос, а другой, по ходу, разгоняла пыль, бьющую ей в лицо вместе с потоком нагнетаемого воздуха. Вентилятор непринуждённо крутил своей пропеллерной головой направо – налево, словно спросонья рассматривал каюту, в которой не ожидал увидеть трёх новых посетительниц, до той поры, пока девушка не дотянулась до его заветной кнопки и не нажала на неё.

Жжжж-вш-вш-вшшш-вшшшшш, – винт постепенно замедлил своё вращение и замер, окончательно остановившись.

Ветер тут же развеялся, и пыль начала медленно оседать обратно на пол. Она успела обильно забить ноздри пассажирок, которые сейчас чихали и кашляли как проклятые.

Тем временем, по всему судну с чередующимися щелчками и электрическим гудением загорелись лампы в коридорах, люстры в салонах, и светильники в залах. Некоторые лампочки тут же перегорали, но большинство работало исправно. Корабль словно воскрес. Медленно разгоняясь, на камбузе начали вращаться большие вентиляторы под потолком.

Вшшшшшух, вшшшшух, вшшух, вшух-вшух-вшух… – шелестели их лопасти, кружась словно в танце.

Им тут же принялось аккомпанировать весёлое гудение холодильников и морозильных камер: Уррррррр…

В полупересохших аквариумах с закисшей водой, начали булькать фильтры и кислородные трубки.

Включились табло электронных часов с цифрами «00:00» и мигающими точечками, послушно отсчитывающими секунды от нуля.

Звякнула микроволновая печь в кают-компании, завершив своё сильно затянувшееся разогревание уже давно засохшего и покрывшегося плесенью кусочка пиццы.

На центральной площадке жёлтой палубы засветилась бегущая строка, по которой хороводом побежали ярко-красные, геометрически правильные буквы: «Уважаемые пассажиры! Добро пожаловать на борт нашего гостеприимного теплохода! Вы не ошиблись, выбрав для себя этот вид отдыха. Чудесную морскую прогулку вы запомните на всю жизнь. Капитан, команда и обслуживающий персонал рады приветствовать вас…»и так далее.

Замерцали рябью экраны телевизоров.

В небольшом кинозале жёлтой палубы включился проектор, как ни в чём ни бывало продолжив для пустующих кресел сеанс фильма «Звонок». На экране главная героиня взволнованно отлепляла муху от монитора.

В самом конце коридора зелёной палубы загудел брошенный пылесос.

На красной палубе, в люксах, забормотали джакузи, а насосы принялись, чавкая, прокачивать остатки позеленевшей воды в пересохших фонтанчиках.

Мигая, вспыхнули неоновые вывески с рекламными щитками в баре и центральном вестибюле.

Весёлой гирляндой загорелась вдоль борта череда иллюминаторов. Вся надстройка корабля осветилась подобно новогодней ёлке. Топовые огни на мачтах, прожектора и праздничные иллюминации, венчали всё это электрифицированное чудо, заблудившееся в море. Туман аккуратно обволакивал каждый огонёк в свою клубящуюся матовую обёртку, превращая каждую лампочку в диковинное произведение искусства. И хоть двигатели корабля по-прежнему не работали, он уже совсем не казался мёртвым и заброшенным. Он вспыхнул посреди тумана, словно вместе с неожиданно проникшими на его борт гостями вдруг обрёл вторую жизнь, разорвав темноту, заявив о себе ярко и демонстративно.

Свет вернулся.

Девушками овладела настоящая радость. Они поистине ликовали.

– У них получилось! Вот молодцы! – борясь с кашлем, воскликнула Лида. – Да здравствует свет! Да здравствуют наши мальчишки!

Оля засмеялась, а Настя продолжала взахлёб чихать, прикрывая раскрасневшийся нос ладошкой. Улучив минутку в перерыве между бесперебойным чиханием, она вынула из кармана носовой платочек, протяжно высморкалась в него, после чего выдохнула:

– О-ох, мамочка моя…

– Ну и пылища поднялась, – весело возмущалась Лидия, размахивая руками и время от времени шмыгая носом. – Фу! Кошмар.