Текст книги "Хо"

Автор книги: Raptor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 109 страниц)

– Это вовсе не бред. Это романтика.

– А что такое романтика, если не осмысленное воплощение бреда?

– Ну, это ты зря.

– Возможно. Просто в последнее время мне всё чаще кажется, что моё мироощущение идёт вразрез с основополагающим, общепринятым. То ли я застрял в детстве, то ли занимаюсь ерундой. Наверное, я сошёл с ума.

– А может быть, это все сошли с ума?

– Хм. Смелое предположение. Но в любом случае получается, что я иду против течения.

– Разве же это плохо? По-моему именно на таких безнадёжных романтиках и зиждется вся человеческая культура.

– На таких, да не на таких. В отличие от меня, они нашли способ подарить свой талант людям. А я? Чего добился я? Лишь забвения.

– Не говори так. Ты ещё успеешь добиться многого. У тебя всё впереди. Я в тебя верю.

– Спасибо тебе.

Летучая паутинка зацепилась за мачту парусника и затрепетала на ней. Её седая нить напоминала непомерно длинный флаг. Паучок заволновался неожиданной остановкой, и перебрался с паутины на мачту. На корабле появился первый живой пассажир.

– А ты помнишь, как мы познакомились? – спросил Евгений.

– Конечно. Это был чудесный день. Было очень тепло, цвели яблони, – ответила Ольга. – Было так светло и чудесно вокруг.

– Наша первая встреча. Память об этом дне грела мою душу всё это время. Отголоски того времени, когда я был по-настоящему счастлив, не давали мне покоя. Такое не забывается.

– И не забудется никогда.

– Да. Но, вспоминая об этом, я каждый раз задаюсь вопросом. Если нам было так хорошо вместе, то почему всё так неожиданно закончилось?

Ольга вздохнула.

– Ты знаешь, – произнесла она, немного помолчав, – бывают вещи, которые сильнее нас. Это трудно объяснить. Иногда случается так, что мы становимся перед выбором, и совершаем решительные поступки.

– Но ведь это всегда происходит из-за чего-то… Или кого-то.

– Ты прав. Или кого-то, – Ольга печально вздохнула.

– Как бы там ни было, всё уже в прошлом. Мы встретились, потом расстались, потом опять встретились. Хотелось бы верить, что неспроста.

– Я уверена, что неспроста.

Они немного помолчали, глядя на воду. Затем, Ольга вновь заговорила:

– Жень, я давно хотела тебе кое-что сказать.

– Что?

– На протяжении всех этих лет, всё время, что мы были в разлуке, я не забывала тебя. Я всегда о тебе помнила.

Евгений улыбнулся. Было неясно, что таится в этой улыбке – радость или грусть? Что он получил? Награду за все свои страдания, или насмешку над ними? Он сам этого не понимал. Здравому смыслу были неподвластны волны чувств. Сейчас было именно то время, когда можно забыть про всё, и даже про то, что, казалось, забыть невозможно. Про годы тоски, боли и одиночества. Про вопрос «почему она ушла?» – который терзал его, и не давал покоя, сводя с ума. Про душевное опустошение, про усталость, про обиды, про осторожность, про всё абсолютно. Всё забыть, всё простить, и начать всё по новой. С чистого листа. С первой строчки. Ольга вернулась к нему. Она поняла, что он ей нужен, и решила остаться с ним. Да, она уходила когда-то, но ведь людям свойственно ошибаться. Она поняла, что выбрала не то, что ей нужно, раскаялась, но пути назад уже не было. И вот теперь судьба предоставила им второй шанс. Неужели он может её оттолкнуть? Тем более, что его чувства к ней не угасли, и он всё также беззаветно любит её. Любит больше жизни, больше всего на свете. Эта встреча – славный подарок судьбы, представляющий им великолепную возможность обрести счастье – одно на двоих. То, о чём они оба так давно мечтали. Ольга говорит с ним совершенно искренне. Она помнила о нём всё это время, значит тоже любила. И продолжает любить. Что может быть прекраснее и драгоценнее её любви?

– Я не верил, что умершие чувства могут воскресать, – прошептал Евгений, взглянув на Олю.

– А они и не умирали, – тихо ответила та.

– Ты хочешь сказать…

– Да.

Веки Евгения задрожали. Протянув руку, он прикоснулся к Ольгиной щеке. Та закрыла глаза, и склонила голову, нежно прильнув к его тёплой ладони.

Медленно кружась, листья падали на озёрную гладь. Длинные сухие травинки слегка покачивались. Неожиданно прилетел ветерок, принесший запах сырости. Он заколыхал траву, зашелестел листвой, и пустил по воде лёгкую рябь. Подхваченный лёгким порывом, кораблик резво поплыл от берега, но, преодолев несколько метров, остановился вновь. Женя сделал глубокий вдох, и сообщил Ольге:

– Скоро начнётся дождь.

– Ну вот, я же говорила, – улыбнулась подруга. – А мы с тобой без зонтика.

Первая холодная капля упала ей на лоб, и сбежала вниз по лицу. Вторая попала на руку. Дождь зашуршал по ковру из опавшей листвы. Бисеринки капель сыпались на воду, расходясь по ней ровными концентрическими кругами.

– Пойдём, я знаю отличное место, где можно укрыться от дождя, – Евгений поднялся на ноги и протянул руку Ольге, помогая ей поднялся.

Отсиженные ноги успели онеметь, и пришлось немного поковылять, пока в них не наладилось кровоснабжение. Но эта мелочь уже совершенно не раздражала ребят. Сейчас, когда они были так счастливы, этот дискомфорт даже казался забавным. Размявшись, они ускорили шаг и, выбравшись на аллейку, побежали по ней, пригибаясь под усиливающимся дождём.

Но промокнуть они не успели. Бежать пришлось недолго. Скоро перед ними появился дом, который Ольга второпях не успела разглядеть. Всё что ей запомнилось – это дверь, в которую они незамедлительно вбежали, захлопнув её за собой. Дверной замок щёлкнул, и Женя с Олей остановились посреди сумрака.

– Успели, – выдохнул Евгений, и включил свет.

Помещение оказалось коридором. Обычным коридором, обычного жилого строения. В нём наблюдалось пять квартирных дверей со звонками, чей-то велосипед, оставленный возле стенки, мячик, метла, две гири, и несколько больших ящиков, набитых какой-то макулатурой. Женя уверенно направился к самой дальней двери, на ходу вынимая ключи из кармана. В предчувствии какого-то очередного чуда, Оля медленно следовала за ним. Открыв входную дверь, Евгений обернулся к своей гостье, и жестом пригласил её войти. Вытерев ноги о половичок, Ольга вошла в квартиру. Включив свет в прихожей, Женя закрыл дверь, и воодушевлённо произнёс:

– Ну вот мы и дома.

Бывают минуты, когда счастье кажется безграничным. Тебе кажется, что ты достиг вершины, что все преграды позади, и смысл жизни обретён. Ты любишь, тебя любят. И сердце замирает в сладостном предвкушении безоблачного будущего. С этой высоты все страхи и опасности кажутся такими мизерными и незначительными, что перестаёшь воспринимать их всерьёз. Мысли заняты другим, более весомым и всепоглощающим чувством, оттесняющим всё остальное на второй план. Оно меняет людей. Заставляет поступаться своими принципами. Изменяет все правила, порядки, основы. Порой, откровенно деформирует души. Но что, чёрт возьми, может быть прекраснее него?!

За окном шумел дождь. Он шелестел и барабанил каплями по стеклу. А в комнате было тепло и сухо. Унылый осенний дождик не портил домашнего уюта. Напротив, он создавал атмосферу покоя и умиротворения. Бесконечные капли падали на окно, и быстро стекали вниз, обгоняя друг друга. Ольга смотрела на них, и думала, как сыро и холодно должно быть сейчас там – на улице, и как же всё-таки хорошо дома, в тепле и уюте. Бросив последний взгляд на дождливую картину за окном, она задёрнула шторы, и обернулась. Евгений склонился над круглым столиком, покрытым белой скатертью, и зажигал свечи.

– Тебе помочь? – подошла к нему Оля.

– Не нужно, благодарю, – с улыбкой ответил тот. – У меня уже всё готово, присаживайся пожалуйста.

Девушка села за стол. На чистой скатерти, в фарфоровых тарелках лежали аппетитные фрукты и другие соблазнительные лакомства, приготовленные для романтического ужина при свечах. Вынув из-под стола две бутылки, Женя спросил:

– Что будем пить? Коньяк или вино?

– Ну-у, мне кажется, что для данного случая больше подходит вино, – выбрала Ольга.

– Прекрасно, – Евгений достал штопор, и принялся откупоривать бутылку.

С лёгким хлопком пробка выскочила из горлышка, и красное вино заструилось в бокалы. Разлив его, Женя наконец-то сел за стол напротив подруги. Оля огляделась по сторонам. Все окна были покрыты шторами, и погружённая в полумрак комната освещалась лишь светом трёх свечей. В связи с этим, очертания окружавших их предметов казались размытыми и неестественными. Лишь стол, за которым они сидели, был чётким и светлым. Огоньки пламени отражались в зрачках Евгения. Заметив, что Ольга пристально на него смотрит, он взволнованно спросил:

– Что-то не так?

Та рассмеялась. – Да нет, всё в порядке.

– Тогда предлагаю поднять бокалы и выпить за нас.

– Давай.

Бокалы с вином поднялись, и легонько коснулись краешками. Хрусталь тоненько зазвенел, и вино всколыхнулось, сверкнув на фоне свечей пронзительными агатовыми огоньками.

– За нас, – кивнула Ольга.

Они выпили. Хмельной напиток тёплой ленивой волной распространился по организму, гулко отозвавшись в голове, разом подняв настроение и развязав язык. Между ними тут же завязалась душевная беседа, быстро перешедшая в обмен сердечными откровениями.

– Ты замечательно выглядишь, – отметил Евгений.

– Спасибо, – Оля склонила голову и улыбнулась.

– Я не солгу, если признаюсь, что считаю тебя самой красивой девушкой на свете.

– Не боишься, что я зазнаюсь?

– Это правда.

– Мне очень приятно слышать эти слова, Жень. В своей жизни я так редко их слышу.

– Это печально.

– Ну не все же люди такие замечательные и чудесные, как ты.

– Ты мне очень дорога, – Евгений зарделся.

– И ты мне. Не знаю, что было бы со мной, если бы не ты. Ты спас меня.

– Ещё неизвестно, кто кого по-настоящему спас, – он взял её за руку.

От этого прикосновения, они оба почувствовали необычный разряд, который пронзил их насквозь приятной чувственной волной. Женя посмотрел в глаза Ольги, и прочёл в них признание, столь необходимое для него. Вот-вот должно было произойти то, что послужит переломным моментом не только в жестокой борьбе с Хо, но и во всей его жизни.

– Я тоже хочу тебе кое-что сказать, – он произнёс это так, словно ему не хватало воздуха.

Почему-то именно сейчас Евгений почувствовал, что ему невероятно трудно произнести эти слова. Словно невидимая перегородка блокировала его голос. Но он понимал, что должен это сказать во что бы то ни стало. Надо заставить себя, пересилить, перешагнуть через незримый барьер. На его счастье, Ольга уже знала, о чём он говорил.

– Ты уверен, что хочешь мне это сказать? – спросила она.

– Да.

– Тогда, прежде чем скажешь мне это, я бы хотела тебя предупредить.

– Предупредить? О чём?

– Понимаешь… – она отвела взгляд. – Ты слишком дорог мне. И я не хочу тебя погубить.

– О чём ты? Разве ты можешь меня погубить?

– Да. Я… Я вовсе не такая, какой, возможно, кажусь тебе. Мои поступки иногда бывают неожиданными, а решения – роковыми. Но я знаю одно, я не желаю причинить тебе боль не при каких обстоятельствах.

– Если не желаешь – значит не причинишь.

– Это сложно понять, Женечка. Даже я этого не понимаю. Порой со мной случается то, что я сама не могу объяснить. Подумай, нужно ли тебе это? Может, имеет смысл остановиться на этой черте? Оставить всё как есть?

– Ты не хочешь, чтобы я тебе сказал эти слова?

– Хочу! Я очень хочу их услышать. И мне самой есть что сказать тебе. Но я боюсь. Очень боюсь, что ты получишь от этого только вред. Ещё есть время подумать. У тебя ещё осталась возможность отступить пока не поздно и… Освободиться, – Ольга взглянула на него.

Евгений не понимал, чего она добивается, но без труда определил предельную искренность её слов. Разумеется, он даже и не думал останавливаться и отступать теперь, когда достиг этого предельного рубежа. Здравый смысл подсказывал ему, что нужно поподробнее расспросить Ольгу об её предостережении, но он также понимал, что эти расспросы лишь отвлекут их от вожделенной животрепещущей темы. Разрушат гармонию обстановки, остудив их так некстати. Поэтому, исполненный уверенности, он посмотрел ей прямо в глаза, и твёрдо произнёс:

– Я готов ко всему. Что бы ни случилось, я не изменю своего решения. Мне не нужна иная жизнь, какой бы спокойной и безоблачной она ни была. Я сделал свой выбор, и не отрекусь от него.

Сказав это, он поднялся из-за стола, и подошёл к Ольге. Та тоже встала, и они приблизились друг к другу, остановившись почти вплотную. Их руки сомкнулись. Немигающие взгляды встретились и замерли как один.

– Я люблю тебя, – сорвались с губ Евгения священные, выстраданные слова.

Их отзвуки покатились в пространстве, словно весенние ручьи, бегущие по каменистому склону. Оглушили его, закружили между небом и землёй. Швартовочные концы оборвались. Чувства, сорвавшись с цепи, обезумевшими гончими помчались куда-то, по бескрайним просторам, не контролируемые более ничем. Это было похоже на падение в бездну. Страшное, захватывающее, но, главное – необходимое!

Мгновение сводящего с ума ожидания, протянувшееся между его словами и ответом Ольги показалось Евгению длящимся целую жизнь. Но этому томительному молчанию суждено было закончиться во что бы то ни стало. И оно закончилось.

– И я тебя люблю, – ответила Ольга.

Вряд ли на свете есть люди, которые не слышали этих прекрасных слов хотя бы раз в жизни, или не произносили их сами. Удивительно, насколько эта фраза проста и сложна одновременно. Она так коротка, но, вместе с этим, включает в себя настолько богатый эмоциональный спектр чувственных отображений, что он воспринимается скорее подсознательно, нежели осмысленно. Эти слова исполнены нежностью и добротой. Вот только непонятно, почему они даются нам с таким трудом? Это ещё одна загадка человеческой психологии. Почему нам гораздо проще сказать «я тебя ненавижу»? И своей ненависти, в отличие от любви, мы почему-то не стесняемся, хотя следовало бы.

Но Евгению и Ольге сейчас было не до подобных размышлений. Сродни парашютистам, летящим в затяжном прыжке, они неслись в какую-то неведомую даль, подхваченные волной чувств. Разум больше не диктовал им свою волю, уступив бразды правления сердцу. Необычное вдохновение охватило их души, словно крылья выросли за спиной. Хотелось петь, кричать от счастья! Хотелось жить, как никогда раньше.

Сначала их губы соприкоснулись тихонько, словно нерешительно, едва задев друг друга, но уже через секунду слились воедино сладким чувственным поцелуем.

Это сравнимо с помутнением рассудка. Всё равно что пьёшь сладкий нектар. Растворяешься в нежности. Таешь в пространстве. Выходишь за рамки естественных восприятий. Расцветаешь благоухающим цветком. Как это чудесно – становиться единым целым с чьей-то душой, насыщаться и насыщать, любить бесконечно, безгранично. Их поцелуй казался вечным. Они упивались друг другом, одурманенные, околдованные, охваченные любовным пламенем, одержимые трепетом ласковых губ, спаянные теплом объятий.

Бледное лицо Ольги тускло осветилось зелёным отблеском. Ядовитый огонь, излучаемый глазами Евгения становился всё ярче. Он смотрел на неё. Смотрел и думал:

– Интересно, почему девушки во время поцелуя всегда закрывают глаза? Они стесняются? Или же они испытывают от этого более глубокие ощущения? Стоп…

Его губы соскользнули с её губ. Вошедшая во вкус девушка не сразу открыла глаза. Она слегка потянулась вперёд, желая вновь поймать его губы, но безрезультатно. Евгений отдалился. Мелкая дрожь сотрясала всё его тело. С ним что-то происходило. Но поглощённая своими чувствами Ольга поняла это далеко не сразу.

В душе Евгения закипала невидимая борьба. Зажмурившись, он стиснул зубы, изо всех сил пытаясь сохранить самообладание. Как некстати, как не вовремя оно вернулось!

– Безумно жаль прерывать этот романтический момент, но, увы, придётся. Ты уж извини, таковы правила нашей игры..

– Я знаю, что пришла твоя очередь, Хо. Позволь мне достойно завершить свой ход. Мне будет достаточно лишь пары слов, сказанных ей, чтобы сделать это.

– Твоё время истекло. Довольствуйся тем, чего успел добиться.

– Ах, так значит? Ну что ж. В таком случае, плевать я хотел на твой ход. Я не поддамся тебе, так и знай!

– Вот как ты заговорил? Не рановато ли распушил хвост? Что ж, давай, сопротивляйся, если хочешь. Ты сделаешь только хуже себе и Ольге, а меня – позабавишь.

– Ты ничего не получишь, Хо! Я больше не пляшу под твою дудку! Пришло время навсегда изгнать тебя из моего разума! Проваливай!!!

– Хо-хо-хо!

– Что с тобой? Что-то случилось? – очнулась Ольга, заметив, что Евгений помрачнел.

– Нет-нет, всё в порядке, – потёр переносицу тот. – Вернее, не совсем… Я вдруг подумал… Всё так хорошо. Так идеально. Так… Неправдоподобно.

– Женя, о чём ты говоришь?

– Такого не бывает, – грустно улыбнувшись, развёл руками Евгений. – Чем прекраснее события – тем скорее они заканчиваются, уступая место привычной тоске, боли и страданиям. Всё исчезнет и ничего не останется.

– Что исчезнет? Куда исчезнет? Объясни.

– Я обречён на одиночество. То, что происходит сейчас – просто какая-то издевка, вдохновенный взлёт перед жестоким падением.

– По-твоему, я над тобой издеваюсь? Замечательно!

– Не ты. Судьба! Я заточён в этом склепе, из которого нет выхода. В нём нечем дышать. И даже свет в него почти не проникает. Это невыносимо. Испытывать бесконечную тоску, бесконечное однообразие, бесконечное одиночество.

– Но ты не должен сдаваться, Женька! Только не сейчас! Мы вырвемся отсюда! Вырвемся вместе!

– Вырвемся из одного склепа, чтобы попасть в другой?

– Что ты имеешь в виду?

– Как ты думаешь, что нас ждёт за пределами этого корабля, этого тумана? Долго ли будет продолжаться наш праздник освобождения? Поможет ли нам это спасение? Освободит ли от главной темницы – той, которая здесь? – Евгений приложил руку к сердцу. – Не знаю. Сейчас мы сплотились, потому что вынуждены бороться плечом к плечу. Но когда борьба завершится, будет ли что-то нас удерживать вместе?

– Конечно! Прошу тебя, Женя, не разрушай то, что нам с таким трудом удалось построить.

– А что мы построили? Мы до сих пор не смогли придумать даже самого примитивного оружия против Хо. Украдкой, мы устраиваем минутные праздники, когда оно нам это позволяет. Мы барахтаемся в темноте, как слепые котята, и единственная наша цель – вырваться из этой темноты.

– Мы должны бороться. Жизнь без борьбы – это уже не жизнь.

– Поэтому я и задумался над тем, с чем нам придётся бороться, если нам всё-таки удастся победить Хо. Имеет ли вообще смысл победа над ним?

– Извини меня, но ты сейчас несёшь чистую околесицу. Что с тобой, Женька?! Приди в себя!

– Я в полном порядке.

– Сомневаюсь. Борьба с Хо тебя сильно измотала, но сдаваться нельзя. Не поддавайся ему. Ты справишься. Главное – не терять веру. И потом, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Я с тобой. Я рядом.

– Пока, да.

– И буду! Жень, прекращай свой пессимизм! Ты меня убиваешь!

– Я рассуждаю логически.

– Ты рассуждаешь так, будто бы уже проиграл! Так нельзя! Исходя из твоих слов, мы все должны сложить руки, и спокойно дожидаться своего часа, отмерянного судьбой. Ну уж нет! Ты – как хочешь, а я не собираюсь хоронить себя заживо. Пусть даже проклятое Хо сожрёт меня, зато я умру с честью, до последней секунды сопротивляясь ему! Там, за туманом, нас ждёт свобода. Будет свобода – значит будет и всё остальное. Конечно же, гораздо проще смириться, и обречённо рассуждать о бессмысленности жизни. Бороться и добиваться – намного сложнее. Но я выбираю борьбу, потому что борясь, я чувствую себя живой!

– Ты не понимаешь меня. Дело не в бессмысленности жизни. Я вспоминаю всё то, что оставил на берегу, сравниваю это с тем, что переживаю сейчас, и практически не вижу разницы. Лишь стены тюрьмы сузились, – печально ответил Евгений. – У меня ничего не осталось, совсем ничего. Ни здесь, ни там.

Помолчав, Ольга подняла на него глаза, и тихо произнесла:

– Я тебя люблю. Неужели этого тебе мало?

Женя вздрогнул. Он не сразу смог ей ответить. Стиснув зубы и сжав кулаки, он отвернулся от подруги. Его глаза, кипящие зелёным пламенем, потускнели, и с правого по щеке скатилась маленькая светящаяся слезинка. Никто не знал, никто не ведал, никто даже представить себе не мог, что сейчас творилось в его голове, какое сражение кипело в душе несчастного человека.

Вцепившись в раскалённые прутья клетки, он тряс их, налегая всем телом, испуская из широко раскрытого рта беззвучный вопль. Наносил удары снова и снова, пытаясь пробить неприступную решётку. Он должен был вырваться, чтобы вновь обрести контроль над разумом, подчинённым враждебной силе. Лишь чувства всё ещё принадлежали только ему. Хо не могло их подчинить, как ни пыталось. Именно эти чувства и давали энергию его неукротимому буйству. Он колотил глухую преграду, забыв про боль и усталость. Он метался. А на поверхности не было даже малейшего намёка на эту внутреннюю борьбу. Там властвовало Хо. И лишь выступившая слезинка, скатившаяся по абсолютно безразличному лицу, свидетельствовала о тяжком душевном переживании, которое испытывал Евгений.

Но Ольга её так и не увидела. Женя быстро смахнул слезу рукой, и обернулся к ней как ни в чём ни бывало.

– Да, – промолвил он. – Это прекрасно. Только ради этого я и живу на свете. Но всё это, к сожалению, временно. Ничто не вечно. И любовь не вечна. Однажды я не увижу тебя рядом. Буду кричать, буду звать – но ты не откликнешься и не вернёшься. Ты уйдёшь, и я опять останусь один. Буду рвать темноту, оплакивать былые воспоминания. Буду пытаться разглядеть тебя в толпе – безуспешно.

– Мне это надоело, – ответила Ольга. – Тебя не исправить. Тебе не докажешь, что жить надо сегодняшним, а не завтрашним днём. Радуйся тому, что у тебя есть сейчас. И борись сегодня, чтобы твоё завтра стало радужным и счастливым.

– Я лишь размышлял…

– Почему? Почему ты всегда всё портишь своими ужасными речами? Зачем ты это делаешь?

– Мы слишком разные.

– Прекрати. Не убивай мои чувства к тебе. Я тебя очень прошу.

– А разве можно убить мёртвое?

– Ты всё сказал? – со слезой в голосе спросила Ольга.

– Да.

– Тогда нет смысла ещё что-то доказывать. Если ты твёрдо уверен в своих убеждениях – поступай как хочешь. А я – ухожу.

Эти слова для Евгения были сродни удару молотом по голове. Неизвестно, собиралась ли Ольга уйти на самом деле, но сообщила она об этом очень убедительно. Женя поверил в это, и борьба в его душе достигла критической стадии. Не успела девушка пошевелиться, как он протянул к ней руку, и умоляюще простонал:

– Нет! Не уходи…

Оля остановилась, с тревогой и непониманием глядя на него. Согнувшись, Евгений обхватил себя руками, низко опустив голову. Было слышно, как скрипят его зубы, а дыхание вырывается из груди с отрывистым свистом.

– Подожди… – шептал он. – Подожди.

– Что с тобой? Тебе нехорошо?

Горячка тут же схлынула с Ольги, сменившись беспокойством. Она бросилась к другу, но он поспешно остановил её.

– Нет. Не приближайся!

Вцепившись себе в волосы, Евгений принялся кружиться по залу, корчась и завывая. Его глаза то вспыхивали, то угасали. Сталкивая приборы и бутылки со стола, налетая на мебель и стены, обезумевший человек метался по комнате. Оля забилась в уголок, в ужасе наблюдая за его зловещим танцем, и вздрагивая всякий раз, когда он разбивал очередной бокал, опрокидывал стул, или врезался в шкаф.

И вот, наконец, остановившись посреди зала, он, освещаемый подрагивающими отблесками свечей, низко склонился, издав протяжный клокочущий хрип. Его руки безжизненно повисли, как две плети.

– Фраксалахнетх, угхрафинх-х… Сууутх… – прошептал он непонятные слова, после чего дёрнулся так резко и неестественно, что всё его тело было отброшено назад, как от удара.

Руки взметнулись в воздух, и он опрокинулся. Но не упал, сумев удержать равновесие. Качаясь как пьяный, Евгений закрыл глаза руками и грозно прокричал:

– Уходи!!!

Ольга дёрнулась было, чтобы убежать, но что-то вовремя её остановило. Евгений обращался не к ней. Он говорил с кем-то другим, невидимым. Напряжённая тишина окутывала зал несколько минут, после чего Евгений наконец-то открыл глаза, которые больше не светились.

– Всё закончилось, – произнёс он. – Я сумел. Я смог.

Дрожащая Оля испуганно глядела на него из угла, а он вдруг засмеялся, потом издал восторженный вопль, хлопнул в ладоши, и подпрыгнул на месте. Теперь его лицо светилось счастьем.

– Ты понимаешь? Ты осознаешь это? – обратился он к ней.

– Что я должна понять?

– Случившееся только что – это… У меня получилось!!! – он снова взвизгнул от счастья, и взмахнул руками.

– Что получилось?

– Понимаешь… Дело в том, что… – протянув к ней руки, тараторил Евгений, пытаясь подобрать более подходящие слова. – Сейчас должна быть его очередь. Его! Не моя!

Стараясь двигаться как можно аккуратнее, чтобы не напугать девушку ещё сильнее, он подошёл к ней, и дотронулся до её щёк кончиками пальцев.

– Хо не управляет мной. Я полностью контролирую себя. Мой ход продолжается, – шептал он дрожащими губами.

– Ты уверен?

– О, да! Я ещё никогда не был так уверен! – Евгений поднял кулаки и потряс ими в воздухе. – Как же я счастлив! Ты не представляешь. Да здравствует сила человеческого разума!

– Я рада за тебя, – попыталась улыбнуться Ольга. – Надеюсь, что подобное больше не повторится. Ты едва не испортил наше свидание.

– Прости. Я был не в себе. Оно пыталось одержать надо мной верх, но у него ничего не вышло. Ах, если бы ты знала, как это прекрасно – чувствовать, что ты вновь свободен и твой разум не подчиняется чужой воле.

Выдернув Ольгу из угла, Евгений закружил её по комнате, весело смеясь. Теперь это был смех не сумасшедшего, а счастливого человека, победившего свой страх, преодолевшего недосягаемый барьер. Его радость быстро передалась Ольге. Она тоже засмеялась. Обстановка, чуть было не вошедшая в смертельное пике, вновь стала тёплой и душевной.

– Спасибо, что не ушла, – произнёс Женя, остановившись.

В его глазах блестела искренняя благодарность.

– Я и не хотела уходить, – ответила Ольга. – Но если бы ты продолжил говорить мне эти гадкие вещи, я бы точно тебя покинула. Мне было очень неприятно слышать это.

– Надеюсь ты поняла, что я говорил это, находясь под влиянием Хо?

– Да. И мне стало страшно. Я не знала, к чему мог привести этот разговор.

– Понимаю тебя.

– Зачем оно это делает? Оно хочет поссорить нас?

– Возможно. Но ведь у него ничего не выйдет, да?

Оля кивнула.

– Мы утёрли ему нос. Вот чего оно добилось – пропущенного хода! – Евгений щёлкнул пальцами, и комната тут же наполнилась приятной музыкой. – Вечер продолжается. Давай потанцуем?

Девушка с улыбкой приняла его руку, и они с головой окунулись в танец, под звуки нежной мелодии, льющейся непонятно откуда, как будто со всех сторон. Двигаясь легко и невесомо, они совершали круг за кругом, не сбиваясь, не оступаясь, не замедляя ход и не разгоняясь, великолепно чувствуя друг друга. И мысли их, словно подражая танцу, сплетались вместе, вились и кружились в голове.

Что-то маленькое, шустрое, трепещущее, вырвалось из вязкой темноты прихожей и, шурша, метнулось в комнату – к свету. Дрожащая тень мимолётно промелькнула по столу и скрылась. Обогнув комнату, крошечный летящий призрак вновь вырвался на свет, и пролетел совсем рядом с танцующей парой. Это был ночной мотылёк. Он как будто бы заблудился в замкнутом помещении, и теперь порхал из угла в угол, растревоженный светом. В очередной раз облетев Евгения и Ольгу, бабочка пронеслась прямо между их лицами, заставив ребят отпрянуть друг от друга и остановиться.

– Что это?

Ольга явно этого не ожидала. Мотылёк едва не задел её носа.

– Что ещё за дрянь к нам пожаловала? – нахмурившись, Евгений посмотрел вслед улетевшему мотыльку, и, разглядев его, добавил. – Футы-нуты… Это ночная бабочка прилетела на свет.

– Действительно бабочка. А как она сюда попала?

– Не знаю. Видимо, залетела с улицы.

– Насколько я понимаю, в этом мире ничего не происходит просто так. Так же и мотылёк не мог залететь к нам в комнату просто так. Его создал ты?

– Хм-м, – Женя задумчиво потёр подбородок. – Нет, не я.

– Тогда кто?

– Оля, ты молодец. Хорошо, что вовремя заметила это. А я, болван, увлёкся, и совсем потерял бдительность. Действительно. Это – недобрый знак.

Вновь подлетев к столу, мотылёк заплясал над свечами, играя с пламенем. Его тень дико скакала по потолку и стенам.

– Что он делает, сумасшедший? – прошептала Ольга, и тут же тихонько вскрикнула, когда бабочка коснулась огня своим крылышком.

Это лёгкое прикосновение оказалось для мотылька роковым. Огонь в одно мгновение объял крошечного летуна. Он вспыхнул и упал в лужицу воска, быстро угаснув, пожухнув, превратившись в бесформенную горстку пепла. Глаза Евгения сузились до узеньких щёлок. Затаив дыхание, он замер, глядя на свечи, и чутко прислушиваясь к шороху дождя.

– Плохой знак, – шелестели его губы. – Очень плохой знак.

– Что он означает?

– Подожди. Я пытаюсь определить… – стараясь не делать резких движений, Женя осматривался по сторонам. – Не двигайся, не кричи, и старайся сохранять самообладание. Последний пункт – наиболее важен.

– Объясни, что должно произойти?

– Похоже, что Хо намеревается нанести нам повторный визит. Этого следовало ожидать. Я не сомневался, что оно не успокоится, и предпримет новую попытку испортить нам настроение. Путь в мой разум ему уже заказан, поэтому, на этот раз тварь скорее всего заявится к нам персонально. Приготовься к встрече незваного гостя.

– Ты полагаешь, что к этому можно подготовиться? – в голосе Ольги чувствовалась нарастающая паника.

– Крепись, любовь моя. Я понимаю, как тебе страшно. Мне тоже страшно, поверь. Но у нас нет выбора. Мы обязаны его встретить. Всё будет хорошо, я тебе обещаю. Ты мне веришь?

– А если…

– Ты мне веришь?!

– Да, – Оля быстро закивала.

Раздался стук в дверь, столь неожиданный, что девушка едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Прильнув к Евгению, она уткнулась лицом ему в грудь и зажмурилась.

– Спокойно. Спокойно, – ледяным шёпотом повторял тот, гладя её по голове.

Обстановка складывалась более чем тяжёлая. От неё легко можно было сойти с ума, и люди держались изо всех сил, балансируя на грани безумия. Хо как всегда действовало виртуозно, учитывая мельчайшие особенности человеческой психологии. Оно понимало, насколько страшен стук в дверь посреди ночи, когда никого не ждёшь, когда отступать некуда, когда от пугающей неизвестности тебя отделяет лишь несколько сантиметров спасительной двери. Оно постучало негромко, и даже, как бы, ненастойчиво, оставив в сердцах ребят невольную надежду, что этот страшный стук более не повторится. Далее последовала томительная пауза, наполненная тишиной. Потом, когда сердцебиение начало возвращался к привычному ритму, стук опять повторился. Теперь он был уже значительно громче и напористей предыдущего. Ольга плотнее прижалась к Евгению. Тому очень не хотелось её отталкивать, но он понимал, что сейчас это было необходимо.