Текст книги "Сила двух начал (СИ)"

Автор книги: Pelagea Sneake Marine

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 85 страниц)

Он замолчал, глядя на Мэгги с какой-то странной пристальностью. Спросил чуть погодя:

– А теперь скажи – ты как-то причастна к Волан-де-Морту? Та сцена с пытками Пожирателя смерти тобой, что я видел... Что за задание он не выполнил? За что ты его карала? По приказу Волан-де-Морта…

– Тот Пожиратель был не единственным, кого я пытала по его приказу. Этим летом многие Пожиратели были наказаны моей рукой, но потом я перестала карать их, отказалась подчиняться Волан-де-Морту…

– Вот так запросто ушла?– скептически спросила Гермиона,– и он тебя отпустил?

– Я просто не пришла снова. А мой дом найти ему не под силу.

– Пусть даже так… ты солгала нам, сказав, что не слуга Волан-де-Морта. И как только Дамблдор не увидел этого? Он непременно узнает об этом, и тебя посадят в Азкабан.

Сказав это, Гарри, кинув на нее презрительный взгляд, зашагал прочь вместе с друзьями. А Мэгги, даже не найдя, что возразить, смотрела им вслед, слыша одно и то же: «Тебя посадят в Азкабан»… Если так произойдет, ее уже ничто не спасет – дементоры, стражи Азкабана, вызывая вновь и вновь в ее памяти самые плохие воспоминания, добьются того, что она убьет себя своими же пытками, которым не будет конца…

Она думала об этом, не замечая капель дождя, все более частых…. И, при мысли о том, что будет с ее матерью, когда она узнает, каким чудовищем стала ее дочь, сердце Мэгги защемило – горечь раскаяния наполнила ее душу. И, осознав, что испытает совсем скоро, волшебница безвольно опустилась на мокрую траву, в ожидании заслуженной кары. Та, мгновенно обрушившись, скрутила тело Мэгги в жутких судорогах, сломив ее волю, заставляя срывать горло в бешеном вопле смертельно раненного зверя. Запредельная боль, заставляющая ее рыдать, уничтожала ее сущность, стирая в порошок, она сводила Мэгги с ума, рисуя в воспаленном мозгу волшебницы ужасные картины: она стоит, скованная, не способная пошевелиться, а совсем рядом корчится в конвульсиях боли ее мать. Ее мучитель – Волан-де-Морт, злобно ухмыляясь, делает страдания несчастной волшебницы все сильнее и сильнее с каждой секундой. Вот он описывает кончиком волшебной палочки круг, заключая затихшую в изнеможении женщину на полу в некую сферу, короткий взмах палочкой – и Кэт с исступленным криком взмывает в воздух, корчась так, словно все ее мышцы из раскаленного железа. Мэгги пытается освободиться, плача от бессилия и ненависти, но может лишь смотреть, как мучается ее мать, зная, что ей уготована смерть. Она даже закрыть глаза не может, чтобы не видеть мучения матери – и они, вместе с ее криками, ввергают Мэгги в пучину беспамятства…

… Она пришла в себя от звука чьих-то слабо различимых голосов. Чтобы их понять, понадобилось сосредоточение и немного времени…

– Вы полагаете, мы столкнулись с проявлением ее способностей?

– Это самое правдоподобное. В то, что ее кто-то проклял, мне не верится.

– Но какова должна быть ее вина? Столь долгие мучения, которые совершенно невозможно остановить…

– А об этом нам расскажет сама Мэгги – возможно, прямо сейчас.

Мэгги, наконец, придя в себя полностью, увидела тех, кто говорил: Снегг и Дамблдор. Они, заметив, что волшебница очнулась, подошли к ней, просветлев лицами.

– Как вы себя чувствуете?– спросил Снегг.

Мэгги что-то прохрипела, обнаружив, что говорить пока не может. Впрочем, ее «ответ» оказался достаточно емким для Снегга – тут же успокоившись, он повернулся к Дамблдору.

– Не сейчас, Северус,– произнес директор упреждающе,– выяснение обстоятельств может подождать.

– Но ведь мы…

– Не стоит. Наша с вами излишняя поспешность может навредить мисс Мейнджен – ее состояние может ухудшиться.

– Скажите, профессор – что было со мной?– спросила Мэгги хрипло, удивившись своей способности говорить.

– Больше трех часов ты корчилась в судорогах боли, непрерывно крича, а уже в конце – хрипя,– ответил Снегг,– и только полчаса назад твои мучения закончились.

– И вы не смогли остановить меня?

Снегг язвительно хмыкнул, как бы спрашивая, каким образом они могли это сделать.

– Теперь нам нужно узнать, отчего тебя мучила такая боль,– произнес Дамблдор, подойдя к Мэгги ближе,– ты готова рассказать нам об этом?

Волшебница, поколебавшись, кивнула.

– Да. Осознание своей вины прошлого привело меня к собственному истязанию, избежать которого мне не удалось.

– Что же или кто так повлиял на тебя?

– Я сама пришла к этому, меня лишь немного подтолкнули.

– Чем же?– спросил Снегг нетерпеливо.

– Я могу не отвечать на этот вопрос?– обратилась Мэгги к Дамблдору.

Тот кивнул, но Снегг был явно не согласен с ним:

– Должно быть, это было наказание за пытки мисс Паркинсон?

Мэгги в отрицании качнула головой, к разочарованию Снегга. Он, было, хотел сказать еще что-то, но Дамблдор произнес категорически:

– Не надо давить на нее, Северус. Сейчас все, что нужно Мэгги – сон и отдых.

Волшебница почувствовала громадную, почти материальную, благодарность к директору Хогвартса – у нее сейчас не было совершенно никакого желания распространяться о своем подчинении Волан-де-Морту и его последствиях. Так что она, не дожидаясь, когда профессора покинут больничную палату, погрузилась в сон…

…Она шла по лесу – целенаправленно, чувствуя, что ее ведет интуиция…. она не знала этих мест, но точно знала, куда должна придти, и теперь твердо шла к своей цели. Пара шагов – и лес закончился, перейдя в луг, совсем недалеко Мэгги увидела облаченную в черное одеяние женщину, что стояла неподвижно у небольшого холмика, поросшего травой. Ветра не было, и женщина казалась изваянием, сделанным неизвестным скульптором. Но ее одиночество было нарушено – внезапно, словно изниоткуда рядом с ней появился облаченный в длинную черную мантию волшебник, от вида которого она, стоящая возле деревьев, почувствовала ужас. Волшебница в черном одеянии, повернувшись, увидела летящий в нее зеленый луч Убивающего проклятья. Закричала…. И торжествующе рассмеялся ее убийца, что секунду спустя вместе с ней, стоящей у деревьев, наблюдал, как мертвое уже тело падает на землю…

Исступленный крик звучал у нее в ушах, пока она не поняла, что это ее крик. Пока не очнулась, увидев, что она не в лесу, наблюдает смерть своей матери от руки Волан-де-Морта, а в больничном крыле Хогвартса.

– С вами все в порядке?– услышала Мэгги обеспокоенный голос мадам Помфри,– вы так кричали…

– Извините, что разбудила,– произнесла волшебница, что краем сознания еще находилась в том кошмаре,– я… мне кошмар приснился…

Мадам Помфри, оправившись, кивнула, соглашаясь с Мэгги. И, отлучившись на минуту, принесла ей зелье, от которого обильно шел пар.

– Выпейте, это успокоительное,– сказала она, увидев недоумение на лице волшебницы,– вы заснете безо всяких кошмаров, когда выпьете его.

Мэгги, не сомневаясь больше, в пару глотков осушила бокал, тут же почувствовав, как глаза слипаются. И провалилась в сон без сновидений…

…Яркие лучи солнца, без помех проникающие в окна медпункта, не дали Мэгги возможности поспать подольше, вновь возвратив ее к реальности. Тут же вспомнилась каждая деталь приснившегося ей кошмара.… Чувства отчаяния и ужаса. Но это был лишь сон, он не может воплотиться в реальности…

От мрачных раздумий ее отвлекли тихие шаги гостя, коим оказался Дамблдор, что спросил, подойдя к ее кровати:

– Как твое самочувствие, Мэгги?

– Нормально, вроде. Только мысли немого путаются.

Дамблдор понимающе кивнул.

– Неудивительно. Ведь ты здесь уже неделю лежишь. Да-да,– повторил он, увидев изумление на лице Мэгги,– ты четыре дня была без сознания, после того, как мучения твои прекратились, и еще два дня находилась в глубоком сне после некоего приснившегося тебе кошмара. Так что сегодня уже 14 сентября, суббота. И теперь мне просто необходимо знать, что стало истинной причиной твоих мучений.

Пристальный взгляд ясно-голубых глаз директора ясно сказал Мэгги, что ей придется ответить, что она и сделала:

– Этим летом я попала в особняк Волан-де-Морта, и пытала своей волей его слуг – принужденная их виной. Потом мне удалось сбежать, но забыть о том, что я сделала, я не смогла. И об этом же мне напомнил Гарри, когда обвинил в пособничестве Волан-де-Морту. И я, представив, что будет с моей матерью, когда она об этом узнает, почувствовала неимоверную боль пыток… Что прекратилась только когда пересилила величину моей вины…

– И случилось это лишь спустя четыре часа. А остановить тебя как-то иначе было попросту невозможно…. Откуда же у тебя такая особенность?

Казалось, Дамблдора волнует только это – он даже как будто и не удивился тому, что Мэгги подчинялась Волан-де-Морту. Но волшебница не могла не спросить:

– Так что, профессор? Каким станет мое наказание?

– Наказание?– переспросил Дамблдор с изрядной долей удивления в голосе,– ты полагаешь, я стану тебя наказывать теперь? Ведь ты уже сама искупила свою вину, и твое право решать, повторять ли совершенную этим летом ошибку или нет.

Мэгги хотела было кивнуть, но поняла, что вновь проваливается в сон…. И уже не увидела, как Дамблдор ушел, оставив ее в одиночестве…

… Она была где-то далеко-далеко, там, где не была раньше и где вряд ли вообще могла побывать. Ей казалось, будто тот же белесый туман, что окружает ее со всех сторон, наполняет и ее тело, освобождая ото всех тревог и забот. Разум ее спокоен и чист от всего, а душа… она буквально поет от некоего ранее неведомого чувства – чувства осознания полной безопасности, какого-то неземного счастья… Туман, перемещаясь и редея, преобразовался в дорогу, что ведет вперед, петляя и извиваясь. Она идет по этой дороге, следуя за неким зовом, что ощущает не слухом, а сердцем – зов от того, кого она так хотела видеть, кто ей так дорог…нужно лишь закончить путь…

Она, лишь мгновения назад пребывающая во сне, теперь лежала, бездумно глядя в потолок, пытаясь вспомнить, что видела во сне. Но воспоминания ускользали, словно мыльные пузыри, растворялись, оставляя после себя те же счастье и умиротворение…. Мэгги оставила попытки вспомнить, откуда все эти эмоции и в памяти ее тут же сами собой всплыли сцены из недавнего кошмара. А за ними – события прошлой недели… Боль пыток теперь казалась ей достойной ценой за то, что рассказал ей Гарри – и над чем Мэгги могла подумать. В прошлом – лишь тень былого могущества, теперь Волан-де-Морт вернул себе физическое тело, и вновь идет к своим целям. К тому же, он смог достичь бессмертия.… Но как? Можно гадать без конца…

Только Мэгги обратила все свое внимание на реальность, как услышала чье-то категорическое:

– Я не могу впустить вас – она сейчас нуждается в отдыхе!

– Пустите нас, пожалуйста! Мы не будем шуметь, лишь убедимся, что с Мэгги все в порядке!

Уже не обращая внимания на возражения мадам Помфри, Мэгги, сорвавшись с кровати, понеслась к дверям, у которых и обнаружила Мэган, что тут же ее обняла.

– Как здорово, что ты, наконец, поправилась!– воскликнула Мэган радостно,– мы все так за тебя беспокоились…

Подруги поддержали ее согласными кивками, и все вместе направились к кровати Мэгги, расположившись вокруг.

– Нам говорили о тебе такие вещи, что мы решили сами тебя навестить, все узнать,– начала Мэган с легкой улыбкой,– скажи, это ведь не рук Пэнси дело?

– Нет,– в отрицании покачала головой Мэгги,– просто… случился приступ, вот мне и пришлось отлеживаться неделю.

– Приступ?– переспросили девушки в голос,– но ты раньше не говорила нам, что…

– Я просто не хотела вас тревожить. Свойства у него крайне непредсказуемые, а в проявлении своем – неприятные.

И Мэгги, понимая, что лучше умолчать о правде, рассказала особенности «Болезни милосердных», добавив, что этот приступ был третьим по счету.

– Два первых раза болезнь проявлялась, когда я была еще маленькая. И вот теперь… Совершенно неясно, что является причиной возникновения приступов, так же неясно, что служит причиной их завершения.

– И лекарства нет никакого?– спросила Мэган с возмущением,– больные лишь ждать должны, когда все само пройдет?

– Есть одно зелье, что действует лишь во время приступа. Но приготовить его может не каждый зельевар – при ошибке человека ждет смерть…

Мэгги тут же пожалела, что сказала эти слова – девушки, как одна, воззрились на нее с крайним ужасом в глазах.

– И тебя допустили учиться в таком состоянии? А вдруг приступ…?

– Профессор Снегг мне поможет – ведь именно он сварил необходимое мне зелье, когда начался приступ,– продолжала сочинять Мэгги, понимая, что отступать поздно,– так что опасаться нечего. В общем, симптомы похожи на действие пыточного проклятия – жуткая боль и судороги…

Лишь начав, Мэгги прервалась, почувствовав уже, не только увидев ужас Мэган и ее подруг.

– Так что мне здесь точно еще не один день лежать придется. Пока полностью восстановлюсь…– добавила Мэгги, когда девушки более или менее пришли в себя,– неделя – максимум.

Они еще минут пять побыли у Мэгги, после чего мадам Помфри решительно выгнала девушек, сказав, что волшебнице нужен отдых.

Мэгги не ошиблась – всю следующую неделю она провела в больничном крыле, восстанавливаясь после приступа. Каждый день к ней приходила Мэган, рассказывала о том, что происходит в школе, справлялась о самочувствии. Иногда с ней приходили ее подруги, веселя Мэгги забавными рассказами.… А за день до выписки появился Драко, что тут же начал расспросы о болезни Мэгги.

– Мэган и ее однокурсницы такую чушь про тебя рассказывали… Болезнь странная, непонятные приступы. Что же на самом деле произошло, что ты уже две недели в больничном крыле валяешься?

– Тебе только это интересно?– вспыхнула Мэгги, возмущенно глядя на Драко,– а как я себя чувствую – на это тебе плевать, так?

Малфой, заметно смутившись, в отрицании покачал головой.

– Да нет же, Мэгги – это вовсе не так. Я же вижу, что с тобой все в порядке, поэтому…

– Ладно, можешь не продолжать, я поняла,– откликнулась Мэгги немного ворчливо,– но почему ты считаешь, что слова Мэган – бред?

– Забыла, как рассказывала мне о своей способности карать волей?– усмехнулся Драко в ответ,– уж скорее ты сама себя тогда карала, а не приступ случился. Одновременно две редчайшие особенности у тебя быть не могут.

Мэгги не могла не признать правоту слов Драко – поэтому в согласии кивнула.

– Да, это так. Мэган не знает о моей способности карать – и я не хочу, чтобы она и другие слизеринцы узнали об этом. Поэтому я и придумала историю с приступами. Такая болезнь существует на самом деле, но, к счастью, меня она не мучает.

– Откуда же тогда ты знаешь о ней?– спросил Драко с явным интересом,– мать работает в больнице святого Мунго…?

– Нет. Ею болела моя крестная, от нее же и умерла, когда мне был год. Мэри Моран – она еще здесь, в Хогвартсе, один год защиту от Темных сил преподавала.

Драко лишь хмыкнул в ответ – имя Мэри было ему явно незнакомо.

– И что? Когда тебя выпишут, наконец?– спросил он после небольшой паузы.

– Завтра, на край – послезавтра,– пожала плечами Мэгги,– хотя я и так уже здорова. Но, это не так для мадам Помфри. Даже сбежать порой охота. Здесь ведь так скучно…

– Ага. А пока ты тут скучаешь, нас загружают по-максимуму. Я бы мог позавидовать тебе, если бы не знал, сколько тебе нагонять придется.

В голосе Драко ясно прозвучала злая ирония, но Мэгги лишь фыркнула презрительно в ответ на эти слова.

– Каких-то две недели мне догнать ничего стоит – я привыкла к самостоятельному обучению, к долгой и напряженной работе. Поэтому-то и жду с нетерпением, когда выйду, наконец, отсюда.

Драко неверяще покачал головой, но возражать Мэгги не стал. И, посидев еще немного, покинул больничное крыло, пожелав волшебнице скорейшего выздоровления.

Назавтра, когда мадам Помфри ее, наконец, выпустила из медпункта, Мэгги не могла нарадоваться тому, что вновь может ходить на занятия, свободно перемещаться по Хогвартсу, не должна все время лежать в кровати… Мэган и ее подруги тоже радовались этому, и даже Драко начал вновь нормально общаться с ней. Пэнси, разумеется, вела себя так же, как и раньше – пыталась задеть ее по-разному, оскорбляла, подтрунивала…. Иногда ее останавливал Драко, если была поблизости – защищала Мэган, и ее подруги. Мэгги старалась по возможности избегать стычек с Пэнси, но конфликт все равно произошел – в воскресенье, 22 сентября, когда Мэгги возвращалась из Большого зала, она столкнулась с Пэнси, слишком погруженная в чтение письма, что прислала ей мама.

– Глаза разуй, тупица!– прошипела Пэнси, смерив Мэгги уничтожающим взглядом. Знакомые волны ненависти на мгновение перекрыли Мэгги доступ кислорода, но были вынуждены отступить под давлением ее воли.

– Такая косоглазая, что меня обойти не смогла?– бросила Мэгги презрительно, вынудив Пэнси позеленеть от злости,– или же хочешь дуэль устроить?

– Только попробуй навредить Мэгги вновь – будешь иметь дело со мной,– произнесла угрожающе Мэган, подойдя к Мэгги вместе со своими подругами.

– Да не собираюсь я ей ничего делать,– закатила глаза в притворной усталости и покорности Пэнси,– просто хочу сказать пару слов…. О ее пребывании в больничном крыле.

– Пошли в гостиную – там все скажешь,– бросила Мэган неприязненно,– незачем делать это здесь…

– Ты соврала им, словно больна некоей болезнью,– сказала Пэнси, глядя на нее с ненавистью и презрением,– на самом же деле вся твоя болезнь – умение карать волей не только других, но и себя! Ты – чудовище, Карающая Волей! Тебя надо изолировать! Ты опасна для всех, и для себя тоже! Ты не можешь здесь учиться!

Волны непонимания от Мэган и ее подруг, их недоуменные лица…

– Да ты просто клевещешь на нее!– возмутилась Мэган,– это неправда!

Пэнси зло усмехнулась, бросив в лицо старосты:

– Это ее слова ложь, а не мои. И она подтвердит это, если не хочет стать лгуньей.

– Мэгги, о чем она говорит? Это ведь ее выдумка…

– Нет, Мэган, не выдумка. Это та правда, которую я хотела скрыть от всех…

Теперь в глазах Мэган неверие, переходящее в ужас… Она отступила от Мэгги на два шага, на ее лице проступило отвращение и глубокая неприязнь. Но Мэгги это не увидела – почувствовала…. Эти же эмоции, но уже от других учеников, повалили ее на пол, раня подобно ядовитым иглам, выводя из сознания…

– Ну, что встали? Для нее же ваша ненависть – как пытки! Что, нравится видеть чужие мучения?– сказал смутно знакомый голос.

– Давайте уведем ее куда-нибудь подальше отсюда…

– Быть может, в больничное крыло?

– Не нужно,– через силу сказала Мэгги,– мне просто надо уйти отсюда.

– Хорошо, тогда…

Мэгги, все еще страдая, но уже меньше, от негатива столпившихся совсем рядом учеников, почувствовала, что ее кто-то поднял на ноги, повел куда-то…. Оставалось лишь отогнать окружающую ее со всех сторон тьму…

– Здесь свободно, давайте сюда,– произнесла Гермиона Грейнджер, чей голос Мэгги удалось узнать. Вот, значит, кто ей помог…

Ее усадили, плеснули в лицо водой…. Дурнота тут же ушла, и Мэгги увидела обеспокоенные лица Гарри и Рона.

– Вы?– воскликнула она с возмущением, словно они, а не Паркинсон только что своими словами раскрыли ее ложь,– какого черта?

– Что, не надо было тебе помогать?– спросила Гермиона прохладным тоном,– не хотелось, что бы ты так мучилась, вот и помогли. Просто не смогли бездействовать, как остальные.

– А как же слова о том, что я служу Волан-де-Морту? Ты ведь не шутил тогда, Гарри!

– Я ошибся,– откликнулся юноша виновато,– Дамблдор мне рассказал, как было на самом деле. Так что я должен извиниться…. Тем более что мучения, которые ты пережила, были по моей вине.

– По твоей вине?– переспросила Мэгги, криво усмехнувшись,– ты, что, заставлял меня пытать того Пожирателя? Нет. Всего лишь сказал мне правду, и только. Не ты, так кто-нибудь другой сказал бы мне это рано или поздно. Зато сейчас ты и Рон с Гермионой мне очень помогли.

– Но почему Пэнси на тебя так обозлилась?– спросила Гермиона,– и что это за способность карать волей?

Мэгги, тяжело вздохнув, поведала гриффиндорцев о происшествии в первый день учебы, о том, как в итоге Пэнси была наказана ею.

– Наверное, лучше было бы рассказать все Снеггу,– протянула Гермиона,– тогда ничего Пэнси тебе бы уже не сделала.

Мэгги лишь пожала плечами в ответ.

– Не думала, что все так далеко зайдет. Теперь мне, наверное, придется домой вернуться…. Ведь все знают о моей способности, а всеобщей ненависти я противостоять не могу.

– Дамблдор этого не допустит,– сказал Гарри уверенно,– он убедит всех, что ты такая же, как все. И не опасна.

Мэгги благодарно улыбнулась гриффиндорцам, вставая…. Перед глазами заплясали черные точки, и она чуть не упала, но ее успели поддержать под руки.

– Не торопись так, Мэгги – посиди еще немного. Ты ведь еле на ногах стоишь!

– Не стоит, я в порядке,– сказала Мэгги упрямо,– я возвращаюсь в гостиную.

– Подожди немного,– уговаривала ее Гермиона,– ведь там тебе вряд ли помогут, ты еще в обморок упадешь…

– Пусть так – вернуться в гостиную я должна. Не могу же я вечно прятаться по закоулкам.

Гриффиндорцы обеспокоенно переглянулись, словно спрашивая друг у друга, как можно уговорить Мэгги.

– Давай мы тебя проводим, хотя бы,– предложил Гарри,– а то упадешь где-нибудь по дороге…

Мэгги ясно почувствовала жалость, что прозвучала в словах юноши – что сделала ее решение непоколебимым.

– Я же сказала, что пришла в себя,– бросила она резко, почувствовав в мгновение прилив сил. Злость, кипевшая в ней смертельным ядом, не дала Мэгги возможности стоять и дальше на одном месте – и волшебница, не потрудившись даже кивнуть гриффиндорцам на прощание, решительно зашагала к двери. И как ее так попасть угораздило? Неужели она осталась лишь для того, чтобы каждый день подвергать себя опасности? Дернул же бес Пэнси за язык…. Хорошо хоть Драко знает, этим его не удивишь. Но вот Мэган…

Думая о том, что же будет дальше, Мэгги чуть не пропустила ту стену, за которой находился проход в гостиную Слизерина. Нерешительно вошла, чувствуя тревожную дробь сердца, что тут же замедлило свой ритм – в гостиной не было ни одной живой души. Дали время на отдых, значит… как мило…

Уже по своей старой привычке, ничуть не ушедшей за последние недели, Мэгги устроилась в кресле у камина, пытаясь решить, что же ей теперь делать. Но решение не шло на ум, как бы напряженно ни шла работа в ее мозге.

Ее размышлениям помешало появление в гостиной нежданного гостя, коим оказался, как обнаружила Мэгги, декан факультета Снегг.

– Директор хочет видеть вас, мисс Мейнджен. Идемте скорее.

Мэгги подчинилась, нехотя расставшись с уютным и насиженным местом у огня. Она знала, зачем Дамблдор вызвал ее к себе – вряд ли от него укрылось происшедшее за ужином.

И она убедилась, что права, едва дверь директорского кабинета закрылась за ней и Снеггом:

– Происшедшее сегодня после ужина дошло до меня, Мэгги, и меня это совершенно не обрадовало – твое здоровье в очередной раз подверглось опасности. Теперь все ученики знают ту правду о тебе, что я хотел скрыть, а значит твое пребывание в Хогвартсе впредь невозможно.

Мэгги в неверии замотала головой, не в силах произнести ни слова – как же так? Он не может сделать это! Это ведь несправедливо…

– Директор, прошу вас, не исключайте меня! Хогвартс для меня теперь как дом!

И умолкла от жеста Дамблдора, что остановил ее сбивчивую речь:

– Но для тебя есть еще надежда – есть способ защитить себя от ненависти и ужаса окружающих. Достаточно лишь иметь одного верного человека, друга. У тебя есть здесь друзья?

Мэгги, поколебавшись, кивнула – у нее еще оставалась надежда все объяснить Мэган. Драко же она другом не считала.

– Подумай хорошенько над тем, кого выбрать, если сомневаешься,– произнес Дамблдор наставительно, пронзив Мэгги рентгеновским взглядом своих глаз,– и скажешь мне решение завтра после ужина. Хорошо?

Мэгги кивнула вновь, хотела было повернуться к двери…. Но директор не закончил на этом, сказав:

– И еще – завтра я сделаю объявление, объясню всем, что твоя способность никому не навредит. Это должно существенно облегчить тебе жизнь.

Мэгги согласилась с директором, улыбнувшись. И уже не колеблясь, покинула кабинет Дамблдора, в сопровождении профессора Снегга.

– Я уже поговорил со слизеринцами, мисс Мейнджен – объяснил ситуацию и сказал, что вы не опасны для окружающих, наоборот – их чувства действуют на вас чересчур сильно. Я уверен, что все меня прекрасно поняли, и не будут нападать на вас впредь.

Мэгги лишь с сомнением хмыкнула – она не была так в этом уверена. Но спорить все же не стала, промолчав.

У двери гостиной Снегг оставил ее, направившись в свой кабинет, Мэгги же, очутившись вновь в гостиной, хотела еще посидеть у огня, но, услышав чьи-то шаги, настороженно замерла у камина, гадая, кто же это и чего ей ждать. И, при виде Мэган, чье лицо было непривычно каменным, облегченно вздохнула – правда радовалась она рано:

– Снегг заходил сюда после ужина, говорил о том, что твоя особенность – наказание лишь для тебя, что окружающие от нее не пострадают,– сказала Мэган холодным, как зимний ветер, голосом,– но как ему верить, если ты уже применяла свои способности в Хогвартсе, пытая Пэнси? Она нам все рассказала, так что не жди теперь, что я буду по-прежнему дружить с тобой.

– Помнится, когда-то ты настаивала на том, чтобы Пэнси была наказана за применение ко мне Пыточного проклятия,– произнесла Мэгги,– и она была наказана – пытками за пытки. Она сама дала мне разрешение – своей виной…

– Ты – чудовище,– бросила Мэган с презрением и отвращением в голосе,– Пэнси права – тебе нет места в Хогвартсе. Одни лишь рассуждения твои говорят за тебя. Быть может, если бы ты рассказала мне о своем «даре» сама – я поняла бы тебя. А ты не рассказала. Это меня и ранит больше всего. Ведь Драко знал о твоей особенности, ему ты открылась. Почему ему?

– Я вместе с ним ехала в купе в Хогвартс,– сказала Мэгги, чуть помедлив,– и, подвергшись атаке его ненависти, направленной даже не на меня, а на другого человека, была вынуждена ему рассказать о своей особенности чувствовать чуть ли не материально чужие эмоции. А когда он навестил меня в больничном крыле, то напрямую сказал, что не верит тем россказням, что слышал от тебя. Поэтому я рассказала ему о своей способности карать волей. Гарри и его друзья, что помогли мне сегодня, тоже все знают. Но они относятся ко мне, как раньше – не как к чудовищу, а как к обычному человеку.

Мэгги не смогла скрыть горечи в своих словах; она опустила голову, ожидая от Мэган новых оскорблений, но услышала совсем другие слова:

– Прости меня за жестокость к тебе, Мэгги. Я ошиблась, слушая Пэнси, я поставила тебя на ее место – но ведь ты страдала втрое больше нее! Страдала беспричинно…. Ты сможешь простить меня?

В лице Мэган была неуверенность, но Мэгги зажгла на губах подруги улыбку, сказав:

– Да я уже простила тебя! И добивалась прощения от тебя…

– Теперь это не нужно,– усмехнулась Мэган, перебив Мэгги,– я все поняла и предлагаю оставить происшедшее в прошлом.

И она тепло обняла Мэгги, увидев, как она кивнула еле заметно.

– Теперь мы снова подруги,– сказала Мэган радостно,– это так здорово!

– Точно,– кивнула Мэгги с энтузиазмом,– а, значит, ты можешь помочь мне.

И она поведала Мэган о том, что сказал ей Дамблдор.

– Конечно, я помогу тебе,– откликнулась Мэган, узнав суть дела,– только знать бы, чем именно…

– Завтра вечером узнаем.

– Хорошо. А теперь, пожалуй, лучше лечь спать.

– А никуда идти и не надо – по крайней мере, мне,– откликнулась Мэгги, с удобством располагаясь в кресле у огня,– я останусь здесь до утра.

– Но у тебя есть спальня – зачем же спать здесь?

– Твои подруги, Мэган, вряд ли поймут меня так, как ты,– уже без улыбки на губах произнесла Мэгги,– а снова подвергаться атакам ненависти и отвращения я не хочу, поверь.

– Но ведь они к тебе так хорошо относились – не могут же вмиг переменить свое отношение!– возразила Мэган,– а если и так – я смогу переубедить их!

Мэган с неверием покачала головой, но все же поднялась с кресла.

– Хорошо, пойдем.

Она со стесненным сердцем шла до спальни вслед за Мэган, и, едва вошла в спальню, увидела подруг Мэган, что все, как одна, направили на нее свои волшебные палочки, источая неприязнь.

– Неужели вы все считаете, что Мэгги враг вам? Поддерживаете преступницу-Пэнси?– возмутилась Мэган.

– Нет, сейчас мы говорим лишь за себя,– ответила Аманда с холодом в голосе,– мы не хотим с ней в одной комнате находиться – она же Карающая Волей.

– Боитесь пыток от той, что и так сильно пострадала от вас же? Неужели ваши прегрешения столь большие?

– Просто хотим обезопасить себя, избежав общества этой проклятой,– кивнула Кристи с презрением и отвращением на Мэгги,– ведь она пытала Пэнси, чуть ли не до смерти. Может, и нас ей взбредет в голову попытать?

Мэгги от одного только слова «проклятая» словно окаменела, больше ничего не слыша – ни бесполезных увещеваний Мэган, ни возражений ее подруг, полных презрения. Дьявольское отродье…. чудовище... проклятая…. Эти слова, переплетаясь с опутавшими ее чувствами глубокого отвращения и ненависти, вновь возвратили Мэгги в прошлое. Туда, где она была семилетней, открывшей в себе ужасающий талант кары волей, гонимой жителями деревни… теми, кто хорошо к ней относился и уважал ее мать…. Теперь – то же – те, кто были ей подругами еще вчера, сегодня – заклятые враги, считающие ее чудовищем…

Мэгги вылетела из спальни, повалившись в то кресло, что покинула минуты назад. Чего ей ждать от врагов, если друзья так к ней относятся? Вернее, в прошлом друзья…

Негромко хлопнула дверь, вернув Мэгги сознанием в действительность, прозвучали торопливые шаги…. Волшебница подняла голову, и увидела Мэган, что застыла от нее на расстоянии двух шагов.

– Прости, Мэгги, я не думала, что они…

– Не стоит,– пресекла робкие извинения подруги Мэгги, с отчуждением в голосе,– ты ведь не могла знать о том, что творится в голове у твоих подруг после заявления Пэнси. Все произошло именно так, как 10 лет назад. Тогда я жила как обычная девчонка, вместе с мамой и бабушкой в небольшой деревеньке. У меня была подруга, и именно она, как-то раз оскорбив меня, стала моей первой жертвой. Я пытала ее, принужденная некоей внутренней силой и виной Элис. И, когда ее родители узнали о моей способности, произошло то же, что и сегодня – все жители деревни, науськанные родителями Элис, поносили меня и проклинали, едва я вышла за порог дома, взяли в плотное кольцо, из которого я вырвалась лишь благодаря маме. Поэтому я уехала в глушь вместе с мамой, и избегала последующие 10 лет любого общества, кроме маминой компании. Как я хотела попасть в Хогвартс…. Как радовалась, услышав от Дамблдора, что могу обучаться здесь, найти друзей…. Но мои мечты, едва воплотившись в жизнь, лопнули, словно мыльные пузыри – место, о котором я грезила в прошлом, теперь стало адом для меня. Видимо, придется уехать домой, чего мне так не хочется…