Текст книги "Сила двух начал (СИ)"

Автор книги: Pelagea Sneake Marine

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 85 страниц)

– Они помогут тебе быстрее восстановиться,– произнесла целительница, и, выслушав сбивчивые слова благодарности от волшебницы, вышла из комнаты, оставляя ее принимать снадобья.

Так и повелось у Мэри с того дня – каждый день, где-то в районе обеда, к ней заходила Джейн с очередной порцией зелий. И волшебница, выпивая их, чувствовала себя вначале – тяжело больной, зато затем – быстро идущей на поправку. То же говорила и Джейн – на четвертый день она сообщила Мэри, что уже завтра она сможет выйти из больницы. Она очень обрадовалась этому, но эта весть не была единственной радостной для нее сегодня. Чуть позже к ней в палату с робким видом зашел Кристиан, что ничуть не изменился за прошедший год. Волшебница, чуть с ума не сойдя от радости, почти задушила его в объятиях, и, ослабев, была вынуждена вернуться в кровать, до которой ее донес на руках Кристиан.

– Как же я рад видеть тебя вновь!– произнес он, глядя на Мэри так, что сердце ее тут же защемило от громадной теплоты к Кристиану. Она хотела ответить ему тем же, но не успела – в следующий же миг Кристиан необыкновенно нежно поцеловал ее в губы. Волшебница тут же ответила на его поцелуй, чувствуя, что в душе ее все поет от любви к этому волшебнику – той любви, что раньше скрывалась где-то в глубине ее души за нежностью.

– Теперь я знаю, что шел сюда лишь ради этого поцелуя,– прошептал Кристиан, пройдясь своими ласковыми пальцами по щеке Мэри,– и тех, что последуют за ним. Я ведь осознал, что полюбил тебя, Мэри, только когда был вынужден расстаться с тобой... И пыткой было находиться весь этот год, что был для меня бесконечностью, вдали от тебя... Знать, что ты в объятиях другого…

Мэри лишь покачала головой:

– Нет, Кристиан – весь этот год я была в Хогвартсе, к тому же... теперь я больше не связана с мужем ничем – я разошлась с ним перед своей работой в Хогвартсе.

– Правда?– переспросил Кристиан радостно,– Мэри, это же просто замечательно!

И он подкрепил свои слова, неистово поцеловав волшебницу в губы.

– Ты так изменилась,– произнес Кристиан после, нахмурившись,– я слышал от твоей целительницы о вновь проявившейся болезни, но хочу, чтобы все объяснила мне об этом ты.

Мэри рассказала о череде приступов, утаив лишь слова Джейн о последнем приступе – она не хотела причинять Кристиану боль.

– Так ты вернешься в Хогвартс?– спросил он после ее рассказа.

Волшебница покачала головой.

– Нет. Вернусь домой, подлечусь... Устрою себе отпуск.

– Не хочешь переехать ко мне?– предложил Кристиан внезапно, сверкнув глазами в ожидании ответа.

Мэри лишь покачала головой в ответ.

– Не буду торопить события – ведь наши чувства нуждаются в проверке. Я ошиблась уже дважды, внушив себе, что люблю нелюбимого, и не хочу повторить эту же ошибку вновь.

Кристиан заметно огорчился, но, тут же воспряв духом, произнес:

– Что ж, пусть будет так. Я люблю тебя, Мэри, и уважаю твое решение. И докажу, что на этот раз ты не ошибаешься в своих чувствах.

Мэри невольно порадовалась уступчивости Кристиана – ведь особняк Волан-де-Морта она не могла покинуть ни в коем случае. Как и рассказать Кристиану, отчего так.

Еще немного побыв, Кристиан оставил волшебницу, пообещав, что завтра зайдет за ней и проводит до Хогвартса. Она попрощалась с Кристианом долгим поцелуем, и, едва дверь за ним закрылась, в блаженстве откинулась на подушки, зная, что уснуть сегодня ей будет очень легко...

Едва Мэри назавтра, полностью выздоровевшая, переместилась к воротам Хогвартса, ее там уже ждали – Кэт и Хагрид, что через минуту сжимали ее поочередно в теплых объятиях, расспрашивали о самочувствии... Волшебница отвечала немногословно, сказав в конце, что уезжает из Хогвартса сегодня. Хагрид и Кэт, узнав, что все дело в приступах, посочувствовали ей и взяли с нее слово, что она как-нибудь навестит их. Мэри с готовностью пообещала, и вместе с Кэт отправилась к своей комнате, оставив Хагрида разбираться со срочными делами.

Войдя к себе, Мэри первым делом запалила камин, и, сев в кресло напротив Кэт, сказала, чуть помолчав:

– Я буду скучать по Хогвартсу... всего год прошел, а я так обжилась, что уезжать совершенно не хочу.

Кэт понимающе улыбнулась уголками губ, сжала пальцы волшебницы в своей ладони...

– Кстати,– вдруг подскочила Мэри,– мне тут все говорили, что я сильно изменилась. Посмотрим, насколько.

Она подошла к зеркалу, и, увидев свое отражение, чуть не осела на пол от ужаса – в чертах ее лица ничего не изменилось, но вот глаза... они запали, делая Мэри в два раза старше, и в них застыла странная, сосущая пустота, действующая вроде воронки. Кэт понимающе хмыкнула, увидев угрюмое выражение ее лица.

– Не пожалела?– поинтересовалась Кэт,– может, лучше было бы вообще себя не видеть?

– Возможно, но теперь я хоть знаю, почему все так ужасаются моему виду.

Мэри опустилась в кресло, глядя на пляшущий в камине огонь остановившимся взглядом.

– Чем же ты займешься теперь, когда из Хогвартса уйдешь?– спросила Кэт, выводя Мэри из временного ступора.

– Лечиться, Кэт, буду,– вздохнула Мэри в ответ,– но и на личную жизнь, думаю, время найдется.

Увидев полный любопытства взгляд Кэт, Мэри поведала ей о Кристиане.

– Значит, вы знакомы два года?– спросила Кэт, едва Мэри закончила,– и лишь сейчас ты поняла, что любишь его?

Мэри кивнула, улыбнувшись.

– Да, как-то внезапно для себя. Кристиан – замечательный человек...

– И станет хорошим мужем тебе,– добавила Кэт,– скажешь, когда свадьба?

– В первую очередь, Кэт – но до этого еще далеко, я думаю.

– Вы же любите друг друга, а, значит, за этим не постоит,– уверенно сказала Кэт,– ведь любовь не может быть ложной.

Мэри кивнула, мысленно согласившись с Кэт – да, истинная любовь, она сильна...

– Я оставлю тебя, чтобы ты все собрать успела без помех,– произнесла Кэт,– управишься, приходи в Запретный лес – я буду ждать тебя там, в рощице клаббертов.

Мэри согласно кивнула, прощаясь с Кэт, и вслед за ней вышла в коридор. Прежде всего, она хотела зайти к Дамблдору, сообщить, что увольняется. Пароль Мэри предварительно выяснила у Кэт, поэтому уже через минуту была в кабинете Дамблдора.

– Мэри, здравствуй!– улыбнулся он, увидев волшебницу,– как самочувствие?

– Хорошо, спасибо. Но, несмотря на это, я пришла к вам просить об увольнении.

Если Дамблдор и удивился, то не показал этого – лишь спросил у Мэри:

– Больше не хочешь рисковать, оставаясь здесь, теперь, когда здоровье твое нестабильно?

– Да, все так. К тому же, вы сами говорили мне, что с первым же приступом уволите меня.

– И не сделал это лишь потому, что внешне все было как будто в порядке,– произнес Дамблдор, слегка удивив Мэри своей осведомленностью,– конечно, я чувствовал, что что-то не так, но, слыша от учеников лестные отзывы о тебе, просто не мог уволить тебя. Как жаль, что твоя болезнь так сильна – ведь если бы не она, работать бы тебе и работать здесь и дальше.

Мэри лишь усмехнулась в ответ:

– Видимо, не судьба, что поделаешь... Зато теперь я смогу поправить свое здоровье. Но никогда не забуду вашу доброту, директор...

Дамблдор остановил ее сбивчивую речь легким движением руки.

– Не благодари меня, Мэри, я просто сделал все, чтобы помочь тебе.

Волшебница тепло улыбнулась в ответ, вложив в эту улыбку все недосказанное, и получив ответную улыбку от Дамблдора, со спокойной душой покинула кабинет директора. Сейчас ей предстояло решить еще один вопрос – о дальнейшем обучении Темным искусствам тройки слизеринцев. Она хотела спуститься в подземелья, чтобы найти Снегга, Эйвери и Мальсибера, но, завернув за угол, столкнулась с Северусом, что сочла большой удачей.

– Здравствуй, Северус,– поздоровалась она с юношей, но ответной улыбки не получила – лишь взгляд неприкрытого ужаса.

– Добрый вечер, профессор Моран,– выдавил из себя Снегг дрожащим голосом.

Мэри фыркнула.

– Только не смотри на меня, словно я в иных мирах побыла и живой оттуда вернулась.

– А это не так?– недоуменно протянул Северус, ввергнув волшебницу в замешательство.

Чуть отойдя от такого заявления, она произнесла строго:

– А ну-ка, рассказывай, какие слухи ходят среди учеников обо мне?

– Никаких слухов нет, профессор,– сказал Снегг с явным страхом, принимая испуганный вид.

– Ты уверен?– грозно спросила Мэри, надвигаясь на Северуса и ввинчиваясь взглядом в его расширившиеся от страха глаза. Снегг было, попытался блокировать атаку ее разума, но волшебница легко смела его барьер, увидев коридоры Хогвартса и группу оживленно болтающих учеников.

– Нет, неправда,– качал головой один,– ее тело нес Хагрид, быть может, он и...

– Бредишь, что ли?– переспросил его друг,– Это скорее Мейнджен – сам знаешь, что лесничий вообще не колдует...

Изумившись, Мэри почувствовала, что разум Снегга теперь не под ее контролем – и вновь она видит бледное лицо Северуса.

– Так, значит, ты думаешь, как они?– спросила волшебница в замешательстве.

Снегг в ответ резко мотнул головой.

– Мне кажется, что случившееся с вами месяц назад связано с вашей болезнью. И я думал, что вы погибли от приступа, не в силах перебороть болезнь. А остальные... им больше ничего не остается, кроме как всякую ерунду болтать – они ведь ничего не знают.

– Как Мальсибер и Эйвери,– произнесла Мэри,– кстати, о них – Северус, будь добр, найди их и приходите в мой кабинет, хорошо?

Снегг с готовностью кивнул, отправившись в сторону лестниц. Волшебница же, пользуясь тайными ходами (после слов Северуса ей не хотелось с кем-то встречаться), добралась до своей комнаты, надеясь, что никто не вздумает придти к ней в то время, когда тройка слизеринцев будет у нее.

Через десять минут Северус, Эйвери и Мальсибер были у нее, и Мэри смогла начать:

– За последний месяц положение вещей несколько изменилось. И теперь я не являюсь профессором защиты от Темных искусств.

– Вы уволились? Но почему?– воскликнул Эйвери недоумевающе,– неужели Дамблдор в чем-то заподозрил вас?

– Нет, просто я поняла, что больше не могу работать здесь,– ответила Мэри, введя в легкий ступор непонимания своих учеников,– не задумывайтесь над этим, сейчас важнее другое – ваше дальнейшее обучение. Вы ведь хотите стать Пожирателями смерти?

Все трое согласно кивнули.

– Это хорошо. Потому что с середины июля наши с вами уроки возобновятся.

– Где же?– спросили слизеринцы в один голос.

– В одном особняке, что является обителью многих Пожирателей смерти. Ждите письма в начале июля, в нем вы все и узнаете. Вопросов, надеюсь, не возникло?

Слизеринцы одним своим видом показали, что им все ясно.

– Тогда – идите. Северус, задержись.

Снегг, привстав с кресла, с удивлением глянул на Мэри, опустившись обратно.

– Можешь больше не варить мне противоядие, Северус. Вместо этого свари по тому рецепту, который я дам тебе, парочку других зелий. Взгляни, и скажи, сможешь, или нет.

Передав Северусу рецепты, Мэри с замиранием ждала ответа. И с облегчением вдохнула, услышав от Снегга:

– Думаю, это в моих силах, профессор.

Мэри мягко улыбнулась.

– Можешь не называть меня профессором больше, Северус, я ведь уже не веду защиту здесь.

– Но вы же будете обучать меня в своем особняке, значит, пока что будете моим учителем.

Мэри еле слышно хмыкнула при словах «в своем особняке» – таковым особняк Волан-де-Морта не был даже тогда, когда ее и мага еще что-то соединяло.

– Так мне можно идти, профессор?– донесся до ее слуха недоуменный голос Снегга.

– Да, конечно, Северус, иди,– кивнула волшебница, и едва услышала хлопок закрывшейся за Снеггом двери, погрузившись в раздумья...

...– Она неспешным шагом шла по Запретному лесу, прощаясь с ним, и невольно грустила – грусть ее была оттого, что лес этот она, скорее всего, больше не увидит – лес, что стал дорог ей всего за один год... Так же, как и его обитатели – единороги Сильва и Жемчуг. Они, словно желая попрощаться с Мэри, появились одновременно из чащи леса, обрадовав ее своим присутствием. Волшебница пригладила разметавшиеся пряди гривы Жемчуга, затем ласково провела по холке Сильвы – так недолго, сколько позволил ей медальон.

– Они явно хотят, чтобы ты осталась,– услышала Мэри позади голос Кэт – с некоей нотой печали, что сказала Мэри со всей ясностью – Кэт тоже присоединялась к мнению единорогов.

– Как бы я этого хотела,– прошептала волшебница еле слышно, неотрывно глядя на единорогов, застывших, словно изваяния,– жаль, что это желание не осуществится.

Кэт ничего не стала отвечать – лишь двинулась вместе с Мэри вперед, к Хогвартсу – а за волшебницами следовали, словно проводники, единороги.

– Надеюсь, еще увидимся,– произнесла Кэт, едва они остановились на краю леса.

Мэри улыбнулась, кивнув:

– Обязательно. Но переписываться-то будем точно.

И, немного помолчав, добавила уже серьезно, глядя неотрывно в темно-серые глаза Кэт:

– Спасибо за все, Кэт. Понадобиться помощь – зови, особенно если существ волшебных ловить будешь.

– Непременно, Мэри,– улыбнулась Кэт одними уголками губ,– удачи тебе, и счастья больше – ты его заслужила.

Волшебница, растроганно улыбнувшись, в порыве чувств обняла Кэт. И, отстранившись, не стала более ничего добавлять, решительно повернувшись к Кэт спиной. Ее ждал особняк и его обитатели...

...– Ты опоздала,– произнес с укоризной Кристиан, едва Мэри появилась в его гостиной, где волшебник сидел в кресле с газетой в руках.

– Чем же я могу заслужить твое прощение?– улыбнулась она лукаво, подойдя к Кристиану и легким движением руки отбрасывая газету в сторону.

Кристиан состроил задумчивую мину.

– Дай-ка подумать...

Мэри, даже не собираясь выслушивать его до конца, впилась в его губы нежным, и одновременно, страстным, поцелуем. Что невольно прервался на самом пике – Кристиан, подхватив ее на руки, закружил ее по всей комнате.

– Эй, легче!– рассмеялась Мэри весело,– смотри, не урони меня ненароком!

– Никогда,– выдохнул Кристиан, и, бережно опустив волшебницу на диван, начал покрывать все ее лицо поцелуями. Мэри, ощущая, что охвачена желанием, притянула Кристиана к себе, прижавшись к нему как можно теснее, вновь целуя в губы.

– Я – твоя...,– прошептала она, чувствуя нетерпеливую дрожь во всем теле возлюбленного, и, тем самым, окончательно развязывая ему руки,– не томи же меня – погаси во мне огонь страсти... Ты ведь хочешь быть единым со мной?

Последний вопрос, как поняла волшебница уже через секунду, был излишним – Кристиан, лишив ее возможности говорить новым поцелуем, принялся неторопливо раздевать Мэри, и она последовала его примеру, действуя наугад, изучая горящее тело возлюбленного, совсем скоро ее стараниями оголившееся, ласковыми пальцами. То же самое он делал с ее телом – его нежные пальцы, не встречая отпора, порхали по всему ее телу, переходя от ее шеи к спине, от бедер – к ягодицам. И в последнюю очередь уделили внимание ее груди, набухшей от желания – одно лишь прикосновение к вмиг отвердевшим соскам заставило Мэри изогнуться дугой, издать приглушенный стон – сквозь тот долгий поцелуй, что ей дарил Кристиан. Следующие стоны волшебницы почти переходили в крики блаженства – ласковые руки возлюбленного дарили ей невероятное удовольствие, прочно обосновавшись на ее груди. И лишь когда она взмолилась о более откровенной и бесстыдной ласке, одна из рук его неторопливо спустилась по ее животу, к самому его низу, оказавшись в момент меж широко раздвинутых ног Мэри. Ласковые пальцы прошлись по тем складкам кожи, что скрывали вход в лоно Мэри, нырнули внутрь – она вся подалась навстречу им, ее тело била лихорадочная дрожь страсти и нетерпения... И в следующий же миг волшебница издала протяжный стон блаженства – один из пальцев-искусителей проник в ее истекающее соком вожделения лоно, легко и непринужденно, почти выскользнул, но вернулся обратно... А пальцы, ласкающие ее грудь, и не думали останавливаться, уже более страстно лаская ее... Мэри, извиваясь всем телом от этих ласк, молила сквозь стоны Кристиана, наконец, слиться с ней в единое целое, изнемогая от наслаждения... И ее возлюбленный не стал продлевать ее ожидание, что стало нестерпимым, и соединился с ней – осторожно и неторопливо, словно бы боялся изранить ее лоно слишком большим напором... Мэри, уже не способная сдерживаться, подалась навстречу всем телом, тем, самым, слегка подстегнув Кристиана – ритм его телодвижений стал чуть более быстрым, и таким дразнящее – сладостным стало то наслаждение, что испытывала волшебница, что породило в ней новые страстные стоны, рвущиеся, казалось бы, со дна ее души. Она изнемогала от блаженства, понимая с радостью, что оно – лишь начало, и ее ждет нечто большее – сказочная нега – нужно лишь немного потерпеть... Но терпения Мэри лишила все более завладевающая ее телом похоть – она вынудила волшебницу ускорить ритм, крепко прижаться к Кристиану всем телом, искать жадными губами его губы... И он поддался ей, значительно ускорившись, соединяясь с Мэри до возможного предела, движения его стали конвульсивными и порывистыми, ясно обозначив конец столь сладостного совокупления... Волшебница, почувствовав в каждой клеточке своего тела безмерное блаженство, издала долгий стон, почти ставший криком – и стон этот слился с ответным стоном Кристиана – его благодарностью ей.

– Ты – просто чудо, Мэри,– прошептал Кристиан волшебнице в восхищении, нежно поцеловав ее в висок,– о таком упоительном блаженстве я даже и не мечтал...

– Да, и я тоже,– отозвалась она совершенно искренне,– но, поверь, мы достигнем большего наслаждения, если сильно постараемся... Главное – на ласки не скупись...

Кристиан, улыбнувшись насмешливо, провел пальцами по ее чуть приоткрытым губам.

– А ты – не торопи события. И тогда точно сможешь оправдать мои самые смелые надежды. Да и свои тоже...

Мэри даже не ответила ничего на это – у нее были сейчас дела и важнее, чем простые беседы вести с тем, кого она страстно желала сейчас...

...– Как жаль, что ночь эта пролетела так быстро,– говорила Мэри на следующее утро, сидя на пару с Кристианом перед камином с чашкой кофе в руках,– я, если смогла бы, растянула каждое ее мгновение в вечность.

Кристиан мягко улыбнулся ей:

– Попробуем проделать это сегодняшней ночью – возможно, что-то и получится.

– Что-то получается, когда партнеры не подходят друг другу,– рассмеялась Мэри весело,– а то, что было сегодня между нами... безграничное, блаженное единение и полное слияние друг с другом. И я бесконечно благодарна тебе за то, что ты подарил мне все эти чувства, которые в словах я выразить не в состоянии.

– Все видно в твоих глазах,– прошептал Кристиан, взяв ее лицо в свои ладони – теперь его пронзительно-голубые глаза были напротив ее глаз,– никаких слов не нужно, поверь...

Мэри и не вздумала хоть на миг засомневаться в правдивости слов Кристиана – и вновь целовала его, не желая отпускать.

– Мэри!– рассмеялся он, легко отстраняясь от волшебницы,– так ты меня совсем пленишь – кто за меня тогда работать будет?

– К черту работу,– произнесла Мэри нетерпеливо,– один-то раз можно не явиться?

Кристиан в ответ осуждающе покачал головой, но все же поддался вновь жадным губам волшебницы, что слились с его губами в долгом и сладостном поцелуе.

– Мэри, правда, мне пора,– сказал Кристиан уже серьезно, отстраняясь от волшебницы через несколько минут, что для нее пролетели, как один миг. И, увидев обиду в ее глазах, добавил тихо,– я хочу быть с тобой, как и ты хочешь этого, но Мэри, пойми – бросить работу я не могу. Не сердись, прошу – мы наверстаем с лихвой все упущенное вечером. Обещаю.

Мэри, досадуя на обязанности Кристиана, сердито надула губы и даже не подумала ответить на прощальный поцелуй возлюбленного.

– Не куксись,– рассмеялся волшебник, ласково проведя ладонью по ее щеке – после этого Мэри не могла больше держать обиду на Кристиана.– Перекошенное недовольством и обидой лицо еще никого не красило.

– Кристиан!– возмутилась волшебница, впрочем, одновременно с этим весело улыбнувшись,– это даже близко к комплименту не лежит!

– Улыбайся больше – одни комплименты будешь слышать,– произнес Кристиан с ухмылкой,– а нет – лишь нелестные отзывы.

Мэри лишь фыркнула в ответ, поднимаясь на ноги – ей нужно было возвращаться в особняк, для отчета Волан-де-Морту в проделанной работе. И уже через пять минут она была в Зале Собраний, но, найдя его пустым, решила прогуляться по Безмолвному лесу, чтобы скоротать время. Прогулка эта растянулась на целый день, и все это время волшебница наслаждалась единством с духом такого родного ей леса – где каждая травинка, каждая птица, случайно залетающая сюда, были дороги ей. Но чувство одиночества исчезло, едва совсем рядом с ней сухо треснула под чьей-то ногой ветка – как оказалось, этим некто был Люциус Малфой, радостно улыбающийся. Но улыбка эта выцвела, едва взгляд волшебника остановился на глазах Мэри.

– Только не говори, что я сильно изменилась,– произнесла волшебница с досадой,– мне уже так надоели подобные замечания!

– Что это с тобой такого произошло, Мэри?– недоуменно поинтересовался Малфой,– ты как будто с того света вернулась!

– Парочка приступов, ничего серьезного,– бросила Мэри небрежно,– а у вас что интересного?

Люциус пожал плечами:

– Если вкратце – все идет неплохо. А длительный рассказ обо всех тех замыслах Темного Лорда, в которые он посвящает нас, тебе, я думаю, совершенно ни к чему.

Волшебница согласно кивнула, поинтересовавшись:

– А как с личной жизнью? Жена твоя, Нарцисса, не жалуется на малую долю уделяемого ей внимания?

– Она понимает, что претворение замыслов повелителя в жизнь важнее, чем все остальное,– холодно ответил Люциус,– и даже не думает быть этим недовольна.

– Сочувствую я ей,– скорбно покачала головой Мэри,– я бы на ее месте даже и не подумала бы выходить замуж за тебя – да и за любого Пожирателя.

– Ну да, ты же чиновников Министерства любишь,– ухмыльнулся Люциус,– с кем на этот раз роман крутишь?

Волшебница даже не удивилась проницательности Люциуса – наверняка ее отсутствие в особняке сегодняшней ночью не прошло бесследно.

– Думаешь, я скажу тебе?– рассмеялась Мэри,– и не мечтай! Я лучше эту подробность так в секрете и оставлю.– И добавила поспешно, переводя разговор на другую тему,– слушай, Люциус, мне сейчас в особняк нужно, отчет Моргану предоставить...

– Пошли, я провожу тебя,– откликнулся Люциус, на что волшебница заметила с подозрением в голосе:

– Так, значит, вот что ты здесь делаешь! Неужели Морган тебя специально за мной подослал?

Люциус в ответ лишь слегка дернул головой, что можно было принять и за отрицание, и за согласие. В любом случае, Мэри не стала настаивать на ответе, зашагав с Люциусом к особняку. Им понадобилось порядочно времени, чтобы дойти до него – волшебница даже и не думала торопиться, да и у Люциуса, видимо, не было никаких срочных дел к повелителю. Так, неспеша, они вошли в особняк, поднялись по лестнице на второй этаж. Люциус покинул Мэри почти сразу, свернув в одну из первых комнат, она же, пройдя по пустынному коридору до Зала Собраний, вошла туда, оглядываясь. И тут же взгляд ее наткнулся на Волан-де-Морта, неспешно подходящего к ней через мрак скудно освещенного зала.

– Быстро же ты вернулась, Мэри, не ожидал,– протянул он с легким оттенком недовольства в холодном голосе – так, словно приветствовал волшебницу после долгой воскресной прогулки, а не после девятимесячного отсутствия в особняке – неужели так не хотелось подрывать слухи о том, что та должность, которую ты занимала так недавно, проклята?

Мэри фыркнула в ответ:

– С радостью бы сделала это, но не могу – ведь дни мои, как это ни странно звучит, сочтены,– и добавила, увидев полный недоумения взгляд Волан-де-Морта,– за этот год я перенесла еще пять приступов, а, значит – следующий станет последним и смертельным для меня.

– Странно слышать от тебя слова, столь полные обреченностью,– покачал головой Волан-де-Морт как бы в некоем осуждении,– неужели надежды совершенно нет?

Волшебница лишь негромко хмыкнула в ответ:

– Я шла сюда не изливать тебе душу, Морган, а отчитаться в своих действиях за последние девять месяцев. Мне необыкновенно повезло обнаружить трех талантливых юнцов в Хогвартсе – что, к тому же, полностью поддерживают тебя и мечтают стать Пожирателями смерти. Начальную подготовку они получили, и теперь должны научиться всему тому, что необходимо твоим последователям. Я решила взять хотя бы одного из них под свое личное руководство...

Волан-де-Морт в злобе расширил глаза, что полыхнули багрецом.

– Ты решила?– прошипел он в ярости,– не много ли ты на себя берешь, Мэри? Забыла, что вначале новички должны пройти мою проверку? Что, вдали от меня намного самоуверенней стала?

– Я сама открыла их талант, а, значит, мне решать, кого обучать,– ответила Мэри твердо, глядя в глаза Волан-де-Морту.

– А почему лишь одного?– спросил он свысока, уже без былого гнева в голосе,– сомневаешься в своих способностях?

– Нет, просто этот юноша – самый одаренный из троих. Мне понадобится месяца три для его подготовки – и он будет готов стать полноценным Пожирателем смерти. Разумеется, все это время он проведет в особняке.

– Поделишь с ним свою комнату?– съязвил Волан-де-Морт.

– Разумеется, нет,– бросила Мэри высокомерно,– а что, все комнаты в особняке уже заняты разве?

– Представь себе.

– И не думай лгать, Морган – я уже давно научилась распознавать твою ложь. Так что не трать на препирательства со мной время, мне оно очень дорого.

Змеиная усмешка искривила губы Волан-де-Морта.

– Что, торопишься куда-то?

– Конечно,– кивнула Мэри,– остаться в одиночестве и как можно дальше от тебя, Морган. Ты ведь не станешь задерживать меня?

Она ожидала отрицания, но Волан-де-Морт кивнул – к ее радости, дав возможность волшебнице вернуться к себе. Коей она и воспользовалась, уже из своей комнаты трансгрессировав к Кристиану...

Как один миг пролетела неделя, и вот наступило 4 июля – день, когда Северус, Эйвери и Мальсибер прибыли в особняк, чтобы стать после соответствующей подготовки Пожирателями смерти. И, разумеется, прежде всего, предстали пред хозяином особняка – Волан-де-Мортом.

– Что-то не верится, что они – талантливые,– протянул Волан-де-Морт, оглядев каждого из троих новичков,– я вижу трех неопытных юнцов, способных лишь на поливание маглов грязью, не более.

Лица юношей сильно покраснели от такого нелесного высказывания. Мэри же, что стояла неподалеку, даже не обратила на издевательские слова Волан-де-Морта внимания – вопреки обыкновению, пояснив невозмутимо:

– Внешность часто обманчива. После проверки ты убедишься в том, что был не прав.

– Ну, скажите мне для начала ваши имена,– бросил Волан-де-Морт холодно. Новички представились, и каждого маг пронзил изучающим взглядом своих багровых глаз, остановив его на Северусе.

– Напоминать не нужно, что раз присягнув мне в верности, отказаться от служения мне вы уже не сможете?

Все трое неуверенно кивнули.

– Хорошо,– довольно прошипел Волан-де-Морт,– тогда приступим к делу. Ты первый, Северус. Все остальные подождут своей очереди за дверью Зала. И ты, Мэри, тоже выйди.

– С какой это стати?– возмутилась волшебница,– почему я-то присутствовать при проверке не могу?

– Мне нужен контакт один на один, а ты одним присутствием в Зале мне будешь мешать. Надеюсь, я понятно выразился, и повторять не нужно?

Мэри, прекрасно понимая, что она получила приказ, который не выполнить не могла, лишь передернула плечами и вышла из зала вместе с Эйвери и Мальсибером. Ждать своей очереди им пришлось долго, около получаса, и вид Северуса – несколько испуганный, лишь встревожил их. Волшебница решила не расспрашивать юношу о том, что же такого ему сказал Волан-де-Морт – лишь скомандовала следовать за ней, и направилась в свою комнату. Здесь она, прежде всего, проверила владение Северусом такими чарами, как сотворение защитника, окклюменция и Непростительные проклятия. И лишь затем начала обучать его применению и отражению стены тумана, что превращался в удушающий кокон с невероятной быстротой. Северус выкладывался на полную катушку, но освоить это сложное умение до конца так и не смог, и был отправлен Мэри в предоставленную ему комнату – отдыхать.

С этого дня и до конца июля жизнь волшебницы стала довольно спокойной и размеренной – целыми днями она тренировала Снегга, иногда к нему присоединялись Эйвери и Мальсибер. Большинство изучаемых проклятий ее новые ученики изучали и отрабатывали на жертвах и провинившихся Пожирателях смерти. В последних числах июля Мэри по просьбе Северуса показала на очередном «смертнике» свое коронное заклинание «Двух стихий». Все трое пришли в ужас от увиденного зрелища, и как будто даже обрадовались словам Мэри о том, что они точно не смогут сотворить такое проклятие – потому, что их магическая сила еще довольно мала.

Все ночи волшебница проводила с Кристианом, очень часто теряя голову от любви и страсти к нему. Наутро только слова Кристиана о работе мигом приводили ее в себя. Мэри вспоминала об уроках с Северусом, и с грустью понимала, что вновь придется ждать до вечера. Но воздержание и разлука с любимым, хоть и недолгая, воспламеняли ее чувства к Кристиану еще больше, так, что в его взгляде на нее теперь было восхищение, даже когда наступало утро. Соответствующим было и блаженство, что приходило к влюбленным во время совокупления – Мэри почти своего тела не ощущала от невероятной силы удовлетворения, что ею овладевало в конце – и ей казалось, что она и Кристиан – единое целое. И он испытывал то же, во всяком случае, после очередной ночи с волшебницей он, растянувшись на кровати рядом с ней, выдохнул:

– Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете, Мэри... Если так пойдет и дальше, ты точно станешь женой мне. Затем появятся дети... Об этом я и мечтал всю жизнь.

– Мечтать – это так прекрасно,– отозвалась Мэри с сарказмом в голосе,– особенно о несбыточном.

– Как это, несбыточном?– переспросил Кристиан с недоумением.– Что ты имеешь в виду? Неужели не хочешь стать женой мне?

– Я бы с радостью, но... есть маленькая проблема – единственным плодом каждого нашего единения будет лишь невероятное блаженство, и ничего больше.

Эти слова привели Кристиана в ужас, заставив пораженно воскликнуть:

– Ты не можешь иметь детей?

Мэри невольно усмехнулась – хоть тема разговора была и печальной для нее, реакция волшебника ее позабавила.

– Да, верно, не могу. Но не нужно так удивляться! Ты ведь еще не планировал нашу свадьбу, и гостей не звал... Но я пойму, если ты порвешь со мной из-за этого, ведь дети у многих – смысл жизни.

– Я никогда не брошу тебя, Мэри,– сказал Кристиан тихо, глядя в ее глаза,– по крайней мере, по той причине, что так ранит тебя. Возможно ведь чудо – его мы и будем добиваться. Верь – моя любовь к тебе и сотворит это чудо.