Текст книги "Сила двух начал (СИ)"

Автор книги: Pelagea Sneake Marine

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 85 страниц)

И Кэт, многозначительно глянув на остолбеневшую Мэри, ушла по коридору первого этажа. А волшебница очень долго стояла столбом, приходя в себя – она не могла и подумать, что постоянное ожидание приступа, что убьет ее, так сильно бросается в глаза. Возможно, это заметила лишь Кэт, а, может, то же видят и другие – просто молчат. Но Кэт не просто сказала ей правду, она еще и предложила ей свою помощь – так ненавязчиво, что Мэри даже не испытала недовольства или раздражения. Да, Кэт Мейнджен оказалась довольно непростой волшебницей...

Размышляя об этом, Мэри дошла до своей комнаты, но, оказавшись в кровати, облегчения не почувствовала – может быть, оттого, что хотела уже сейчас переговорить с Кэт? Тяжело вздохнув, волшебница перевела мысли в другое русло – теперь она думала о новых кандидатах в Пожиратели смерти. Вряд ли Волан-де-Морт, узнав об удаче, что улыбнулась Мэри, будет возражать против немедленного обучения Снегга и Эйвери. Особенно Снегга – в нем волшебница чувствовала большой потенциал.

Вскоре все то, о чем Мэри думала, отошло на задний план, уступив место завладевшему сознанием волшебницы сну. Вначале она видела всех своих учеников, которых обучала когда-либо: они одновременно пришли к ней и требовали продолжения тренировок, сражаясь друг с другом за право тренироваться с Мэри. Картина падающих одно за другим безжизненных тел заменилась другой – Кристиан, став на одно колено, присягает Волан-де-Морту в верности, а тот выжигает на его предплечье Черную метку.

С жутко колотящимся сердцем, покрытая испариной, Мэри проснулась посреди ночи, с облегчением понимая, что увиденное ею – лишь весьма реалистичный кошмар, не более. За окном только-только наметилась светлая полоска – предвестница рассвета, что постепенно расширялась – значит, можно было еще поспать. Волшебница ощутила необычное волнение в медальоне, но то скоро прекратилось. Она успокоилась и, немного полежав, поняла, что уснуть наверняка не удастся, взяла в руки свою любимую книгу – «Древние рода и их потомки». Книга открылась на той странице, что Мэри читала чаще всего – на родословном древе ее семьи. Но... что же это? Вместо фамилии «Моран», стояло «Хэлберг». Ужасная догадка еще не зародилась в ее сознании, а Медальон Златогривого Единорога уже начал действовать – он стремился уничтожить дерзкую волшебницу, посягнувшую на вещь, что не принадлежала ей... Острый укол боли... И Мэри осознает, что лежит в кровати ее комнатки в Хогвартсе. Это был лишь кошмар... Понимание этого уняло бешеную сердечную дробь – как и те же строчки из древней книги, что подтверждали ее родство с Годриком Гриффиндором. Машинально Мэри глянула в сторону окна – занимался рассвет.

«Видимо, я и вправду чересчур взвинчена, раз мне снятся подобные сны»,– подумала Мэри, устало потирая глаза. Выспавшейся она себя не чувствовала, но и беспредельно уставшей – тоже. Впрочем, она знала, что покоя у нее в Хогвартсе не будет, после всех печальных и ужасных событий, что случились в прошлом, и все равно стремилась попасть сюда.

От мрачных дум ее отвлекла сова, что неожиданно постучала клювом в окно. Мэри впустила посланницу, и в недоумении развернула неподписанный пергамент. Светлая, окрыляющая волна радости прошла по каждой клеточке ее тела, как по цепочке от осознания того, что письмо это – от Кристиана. Но любопытство не дало ей времени на бурный восторг, и она принялась жадно читать послание от друга:

«Дорогая Мэри!

Только сейчас все мои тревоги остались позади, и я смог написать тебе. Надеюсь, что ты не сильно волновалась из-за меня и прошу прощения, если это все-таки так. Благодаря моим давним друзьям, что вовремя пришли мне на помощь, мои невзгоды утряслись. Ту проблему, что возникла у меня так внезапно, пока не объясняю – в голове еще все не сложилось так, чтобы я мог изложить все произошедшее со мной логически, и, к тому же, излишне не напугать тебя. Очень надеюсь на то, что тебе сейчас намного легче, чем мне – осознание того, что это не так, повергнет меня в отчаяние. Не жди от меня писем еще несколько месяцев – я пока не могу больше писать тебе. Но при первой же возможности тут же дам о себе знать.

Всегда с тобой душой и сердцем, Кристиан.» Улыбка, порожденная чувствами облегчения и радости, разлилась по губам Мэри. С Кристианом все в порядке – и это самое главное, сейчас ей для счастья не нужно больше ничего.

Мгновенно забыв о только что виденных кошмарах, волшебница издала вопль радости, и, вылетев из кровати, по-быстрому оделась. Сейчас, если бы кто увидел ее такой, подумал бы, что она одна из учениц, настолько счастливой Мэри выглядела.

Этот день был похож на предыдущий – снова четыре пары, но уже пятый, седьмой, второй и четвертый курсы. Кому-то Мэри давала конспектировать лекции, с другими разучивала заклинания. Семикурсников, что пришли к ней на вторую пару, было очень мало – даже меньше двадцати. Половину составляли слизеринцы, и среди них были Снегг с Эйвери. Им всем она говорила о создании Защитного Щита, пообещав в пятницу попрактиковаться в сотворении этого необычайно сложного умения.

Несколько раз за пару взгляд Мэри падал на лицо Снега, но она не позволяла себе задумываться о том, где же она могла его видеть раньше.

– Ну, как прошел день?– бодро спросила Кэт Мейнджен у Мэри, подсев рядом с ней за ужином – Слизнорта почему-то не было,– у меня – просто чудесно.

Она приветливо улыбнулась, и принялась за еду. Мэри удивилась тому, как много ест Кэт – ведь сама ела очень мало, и несколько порций мясного рулета, бифштексов и пара стаканов тыквенного сока, употребленных Кэт за каких-то десять минут, повергли Мэри в шок.

– У тебя опять нет аппетита или же сидишь на диете?– спросила Кэт, смахивая крошки с ладоней.

– Не помню, что бы мне когда-то требовалось много еды,– ответила Мэри чуть резковато, осушив последний кубок тыквенного сока. Она уже собиралась вернуться к себе, как Кэт неожиданно спросила у нее:

– Слушай, Мэри, не хочешь случаем и сегодня со мной прогуляться? По Запретному лесу? Я пойду искать одного из своих подопечных, что сбежал от меня сегодня днем, и буду очень рада, если ты присоединишься ко мне.

– Почему бы и нет?– пожала плечами Мэри,– как скоро?

– Да прямо сейчас.

Вместе волшебницы вышли из Большого зала и, спустившись по ступеням, зашагали по еще зеленой траве в сторону Запретного леса. Вскоре кроны деревьев почти полностью закрыли от них постепенно все больше и больше темнеющее небо. Было достаточно тепло, даже душно, и, как справедливо рассудила Мэри, дело шло к грозе. Должно быть, Кэт подумала о том же:

– Нужно успеть как можно быстрее, погода скоро испортится.

Мэри кивнула и ускорила шаг. Вместе с Кэт она легко лавировала меж тесно стоящими деревьями, идя все дальше и дальше в лес, но тропа все еще была у них под ногами. Изредка слышались резкие вскрики птиц, треск ветвей под ногами. Вскоре волшебницы забрели так далеко в лес, что неба совершенно не стало видно, и вокруг установилась почти кромешная тьма. Мэри засветила свою волшебную палочку, Кэт же продолжала идти, надеясь лишь на свое, по-видимому, достаточно острое зрение. Неожиданно Кэт остановилась, и Мэри еле успела затормозить, чтобы не сшибить волшебницу с ног.

– Смотри,– шепнула ей Кэт, указывая рукой вперед – на ветках небольшого кустарника слегка колыхались длинные белые пряди, чуть светясь во мраке.

– Единорог?– одними губами произнесла Мэри. Кэт согласно кивнула, и возобновила ход, но уже медленнее и намного осторожнее, крадучись. И, пройдя несколько ярдов, Мэри смогла увидеть предмет поисков – жеребенка-единорога характерной золотистой масти, что, очевидно, спал – глаза его были закрыты.

– Почему он один?– чуть слышно прошептала Мэри, восхищенно разглядывая единорожку,– отбился от своих сородичей?

– Он?– усмехнулась Кэт, подойдя к единорогу на расстояние шага,– это она – самка, и, насколько я знаю, она всегда была одна.

Видимо, Кэт произнесла эти слова слишком громко – глаза единорожки открылись. Мгновенно поднявшись на ноги, она гневно, предупреждающе всхрапнула, нацелив свой длинный рог на Кэт. Но волшебница словно бы и не заметила этого – ласково сказав несколько слов волшебному созданию, она подошла к единорожке почти вплотную, протянув руку. Малышка тут же расслабилась, подалась всем телом к Кэт, позволяя приласкать ее.

Кэт махнула Мэри, позволяя подойти ближе – волшебница сделала это очень осторожно, так, чтобы единорожка могла привыкнуть к ней. Глаз ее косил на волшебницу несколько сердито, но, тем не менее, она позволила Мэри прикоснуться к ней.

– Один из четверокурсников, слизеринец, сделал ей больно, развлекая себя и своих друзей,– произнесла Кэт неожиданно для Мэри, и волшебница удивилась ее голосу – непривычно жесткому.– Он чуть не поплатился за свою глупость жизнью – разъяренный жеребенок чуть не проткнул его своим рогом, после умчавшись в лес. Я решила, что лучше будет подождать до вечера, а не мчаться догонять бедняжку сразу. Теперь она знает, что ни я, ни ты, не причиним ей зла, и, думаю, пойдет с нами.

Кэт была права – уже через пять минут жеребенок шел вместе с волшебницами в ту рощу, где обычно обитал. Шли они медленно, перебирая великолепную гриву жеребенка руками. Мэри, захватив в кулак сразу несколько золотистых прядей, почувствовала, как медальон внезапно ожил, и начал излучать энергию, что переходила в нее как в некий сосуд. Волшебница почувствовала сильное головокружение, и торопливо выпустила из пальцев золотистые пряди. Видимо, медальон всей своей сущностью почувствовал близость такого родного ему создания и захотел поприветствовать его. Мэри обругала себя за неосторожность и больше единорога не касалась до самого конца пути.

Доведя единорожку до места, Кэт еще минут десять ласкала ее шею и гриву, шепча какие-то ласковые и нежные слова. Мэри невольно залюбовалась картиной, которую представляли собой малыш единорог и Кэт – такое складывалось впечатление, словно Кэт – тоже единорог, столько любви и ласки было в каждом ее движении и взгляде, что был устремлен на единорожку. И Кэт так странно ухмыльнулась, когда Мэри произнесла свое предположение вслух, что волшебница на миг представила Кэт в подобном облике и невольно почувствовала благоговение к своей спутнице. А ночью ей снилось целое стадо единорогов…

Следующие два дня прошли почти так же, как и предыдущие – Мэри знакомилась с новыми учениками, пытаясь запомнить их, проводила уроки... Ничего необычного ни на парах, ни после, не происходило, и она постепенно начала вливаться в тот водный поток, что принял ее довольно гостеприимно. Особенно Мэри нравилось гулять по вечерам с Кэт. В один из вечеров они искали редкие цветки полулунника – цветка, что цвел лишь при полулунии. По дороге они оживленно болтали, рассказывали друг другу о своей жизни. Оказалось, что Кэт обучали волшебству ее родители – в основном мать, так как отец играл в сборной Англии по квиддичу, и очень редко бывал дома. Но незадолго до двеннадцатилетия Кэт он получил серьезную травму, и смог больше времени уделять семье. Тогда он мечтал, чтобы Кэт, как и он, играла в квиддич профессионально, но у девочки не было к нему даже любительского интереса – она больше любила водиться с волшебными существами, лечить их... Вскоре ее родителям стало ясно, что это – больше, чем увлечение, и они перестали настаивать на том, чтобы Кэт выбрала что-то другое. Так что она, получив необходимые знания, устроилась в Министерство магии в отдел контроля популяций магических существ. Года два назад Кэт познакомилась со своим мужем, Джеком, они сыграли свадьбу... Кэт, что уже тогда работала в Хогвартсе, было тяжело без мужа быть почти девять месяцев, зато потом... Одна ее улыбка говорила Мэри, что приезжая на летние каникулы, она легко наверстывает упущенное.

Мэри тоже рассказала о себе – то, что не касалось ее жизни как Пожирательницы смерти. О своей личной жизни она не говорила – но Кэт как будто даже не было это интересно, по крайней мере, если и был, внешне ее интерес никак не проявлялся.

В пятницу вечером Мэри гуляла по Запретному лесу одна – Кэт была очень занята и еще за ужином сказала ей, что в лесу этим вечером не появится. Постепенно в лесу стало холодно, подул пронизывающий ветер – приближалась гроза. Мэри, разумеется, не желала мокнуть под проливным дождем и ускорила шаг. Но уже через минуту пропахала носом землю – коварно попавший под ноги корень заставил ее распластаться под деревьями. Шипя сквозь зубы проклятия, волшебница поднялась и застыла на месте при виде дюжины молчаливых кентавров, что окружили ее со всех сторон.

– Зачем ты в нашем лесу, волшебница?– заговорил кентавр, стоящий к Мэри ближе всех.

– Я пришла сюда с миром. Я просто хотела...

– Людям не место в нашем лесу!– оборвал ее гул сразу со всех сторон – Мэри при виде поднятых луков тут же выкрикнула:

– Не место? Но люди все же ходят здесь – Хагрид, к примеру, Кэт Мейнджен...

– Им мы можем полностью доверять, тебя же видим впервые.

Эти слова были встречены одобрительными выкриками, опущенные, было, луки вновь поднялись с уже готовыми сорваться стрелами. Но Мэри и не думала сдаваться:

– Я около недели ходила по этому лесу вместе с Кэт, не могли же вы меня не видеть!

– Сейчас ее нет, так что...

Начавший говорить кентавр замолчал, обернувшись. Мэри, проследив за ним взглядом, с изумлением увидела, что к ним идет Кэт Мейнджен.

– Если вы действительно доверяете мне, значит, пропустите и ее,– обратилась Кэт к кентаврам,– я ручаюсь за нее.

Кентавры недовольно зароптали, но открытого недовольства никто из них не высказал.

– Ладно, мы вас пропустим, но помни – ты поручилась за нее и отвечаешь за все ее действия,– произнес один из кентавров.

Кэт согласно кивнула, и кентавры почти мгновенно покинули поляну.

– Как вовремя ты меня нашла!– сказала Мэри, переводя дух,– я бы не смогла доказать без тебя, что не причиню им вреда.

– Да, тебе повезло,– подтвердила Кэт серьезно,– кентавры редко верят даже самым искренним словам, им все нужно на делах подтверждать. Ты, я думаю, на сегодня уже нагулялась, не так ли? Идем в Хогвартс?

– Идем,– произнесла Мэри с облегчением,– стой, а ты-то что тут делала? Неужели знала, что я сюда пойду?

– Вовсе нет. Просто освободилась быстрее, чем думала, вот и решила прогуляться,– ответила Кэт, идя вперед довольно быстрым шагом,– и хорошо, что на тебя наткнулась. Я думала, я одна захожу так далеко...

– Извини,– сказала Мэри, почувствовав себя крайне неудобно,– я совсем забыла о времени и не смотрела, куда иду. Постараюсь больше так далеко не заходить.

Кэт одобрительно хмыкнула в ответ:

– Да, ты меня очень этим обяжешь, Мэри. А пока мы идем, я расскажу тебе немного о моих единорогах...

Всю дорогу до замка Кэт описывала Мэри тех своих питомцев-единорогов, за которыми ухаживала – в основном, это были жеребята. А она слушала восторженные слова волшебницы и благодарила судьбу за свое везение...

Как бы ни хотела Мэри выспаться, как бы ни мечтала до обеда проваляться в постели в эту субботу – ей это не удалось. По закону подлости она проснулась очень рано, даже раньше, чем в будние дни. Разумеется, хорошего настроения этот факт волшебнице не прибавил, но встать все же пришлось после долгих попыток заснуть. Проклиная все на свете, Мэри огляделась в полумраке – кусочек неба за окном постепенно светлел, но никакого намека на рассвет еще не было. Продолжая ворчать себе под нос, она оделась, думая о том, что сегодня состоится ее первый урок со Снегом и Эйвери. Когда на нее внезапно напал сильный кашель, Мэри с минуту недоумевала, но, увидев кровь на ладонях, что безотчетно поднесла к губам, тут же поняла, что к чему. Она шагнула к столу, на котором стояло зелье, но сильнейший приступ кашля согнул ее вдвое – кровь потекла изо рта ручьями, и в какой-то момент словно закупорила собой глотку Мэри, мешая воздуху пройти в легкие. Волна паники прокатилась по всему телу волшебницы – она чувствовала, что задыхается, но ничего с этим поделать не могла... Не помогло и то, что ее рот был широко раскрыт – удушье становилось все сильнее, повалив Мэри на пол. Выпучив от ужаса глаза, волшебница сделала отчаянную попытку вздохнуть, и она увенчалась успехом. Но Мэри даже порадоваться этому не успела – ее настигла слепая, обжигающая и всепоглощающая боль – прежде, чем она смогла перевести дух. Ей нужно было зелье, но то, находящееся от Мэри на расстоянии трех шагов, казалось непостижимо далеким – ведь столь сильную боль волшебница проигнорировать, и встать на ноги, не могла. Пыталась доползти до стола, но все мышцы тут же взвыли, отказываясь подчиняться ей. Сознание Мэри затопил безотчетный страх, но она не собиралась сдаваться – с величайшим трудом, уже корчась в предсмертных судорогах, волшебница достала волшебную палочку и, мысленно произнеся заклинание призыва, направила ее на заветный флакончик. Тот тут же оказался в ее руке, в момент, когда все окружающее перед взором Мэри начало расплываться. Но она все же смогла поднести флакончик губам, надеясь, что ни капли не прольется...

Жуткое ощущение ледяного холода пронизало все ее существо – она ведь мертва, почему же чувствует холод? Но мысль об этом тут же оборвалась – на смену холоду пришел нереальный жар, превышающий тот, что владеет людьми, горящими в лихорадке. Все было так, словно она оказалась под действием своего заклинания «Двух стихий» – огонь сменялся на лед, затем снова мучил ее... В конце концов, Мэри, вновь горя в адском пламени, почувствовала, что боль становится меньше, и, наконец, исчезает совсем...

Еще до того, как открыть глаза, Мэри захотела перевернуться – все это время она лежала на боку, скрючившись в невероятно неудобном положении. Но не смогла, сколько бы ни прилагала к этому усилий. Гневно зарычав, волшебница отчаянно дернулась, призывая всю свою волю на борьбу с беспомощностью. И тело весьма неохотно, но подчинилось ей. Еле-еле, шатаясь, она поднялась на ноги и чуть вновь не упала, увидев, как много крови из нее вытекло. Мэри убрала эту кровь, переоделась так быстро, как смогла, и рухнула без сил на кровать, забывшись благостным сном...

Пока тот сон, что опустился на Мэри мгновенно, длился, она знала, о чем он, но, проснувшись, тут же забыла его. Темнота за окном всколыхнула в ее сознании какие-то воспоминания, но стук в дверь, довольно громкий, тут же сбил ее с мысли. А в дверь уже буквально ломились – так, словно произошло нечто серьезное, что Мэри должна была немедленно узнать. Она волшебной палочкой открыла дверь – в комнату тут же вбежали Кэт и Хагрид, едва не упав при этом носом в ковер.

– Какого горного тролля ты не открывала так долго?!– возмутилась Кэт,– мы минут десять до тебя достучаться не могли!

– Вот уж не знала, что я так крепко сплю,– немного иронично отозвалась Мэри, потягиваясь.

Этот ее ответ мгновенно взбесил Кэт – гневно сверкнув глазами, она занесла волшебную палочку, собираясь заклясть Мэри, но рука Хагрида, перехватившая ее руку, остановила Кэт.

– Не стоит,– сказал он примирительно, с силой опуская руку волшебницы,– ясно же, что она и вправду всего лишь заспалась.

– Не говори мне, что столько спать – нормально,– пробурчала Кэт, убирая палочку за пазуху,– Хогвартс разрушится быстрее, чем она проснется.

– Зато я выспалась,– произнесла Мэри с достоинством,– кстати, который час?

– 10 часов вечера,– ответила Кэт, осматриваясь. На миг ее глаза сузились – взгляд волшебницы наткнулся на фолиант «Древние рода и их потомки». Мэри заметно напряглась.– Откуда у тебя эта книга?

– Один знакомый одолжил. А с какой это стати вы ломились ко мне, прервали мой сон?

Ответил ей Хагрид:

– Нам показалось странным, что тебя на ужине не было. Завтрак – еще ладно, обед – куда ни шло, но ужин... Так долго спят либо драконы, либо больные, которым нужен покой.

Мэри в ответ презрительно фыркнула:

– Я всего неделю здесь, и привыкнуть рано вставать не могу.

– Ну-ну. Тогда почему ты бледная, как покойник?– спросила Кэт с иронией,– может, ты больна, и сама не ведаешь этого? Так до медпункта не так уж и далеко.

– Мне там делать нечего – я в полном порядке. Так что спасибо за заботу, но я в состоянии сама позаботиться о себе.

– Я рассчитывала на тебя сегодня, Мэри,– сказала Кэт несколько обвиняюще,– но раз ты не можешь выйти из комнаты...

– Кто это сказал?– воскликнула Мэри, подорвавшись с кровати,– я же говорю, что все в порядке...

Фраза прервалась на самой середине: ноги Мэри неожиданно для нее подкосились, кровь бешено застучала в висках... слабость, овладевшая телом волшебницы, не прошла и тогда, когда Мэри усилиями Кэт и Хагрида оказалась вновь в кровати.

– В порядке? Оно и видно,– саркастически произнесла Кэт,– тебя же ноги, и те не держат! Может, расскажешь, в чем дело?

Мэри, даже не раздумывая, в отрицании покачала головой. Лицо Кэт странно ожесточилось.

– Ну тогда не надейся на то, что в моем лице ты найдешь себе подругу,– холодно сказала она,– друзья для того и нужны, чтобы делиться с ними радостями и горестями. Хагрид, ты остаешься?

Тот с уверенностью кивнул:

– Да, остаюсь – я чувствую, что помощь Мэри необходима. Я не могу ее бросить.

Кэт изумленно распахнула глаза, вновь сузив их через мгновение.

– Хорошо, оставайся. Но лишь потратишь время зря – Мэри не хочет, что бы ей помогали. Нравится ей страдать, видимо.

Эти слова больно резанули по сердцу Мэри, и она просто не удержала тихого:

– Подожди, Кэт.

– Что еще?– спросила Кэт, устремляя взгляд, сейчас презрительный, на волшебницу,– хочешь сказать очередную грубость или включилось позднее зажигание?

– Вовсе нет. Просто... мне нелегко довериться кому-то, принять помощь, даже нуждаясь в ней. Я ведь привыкла сама решать все свои проблемы.

– Поступай так и дальше, не имею ничего против этого.

– Извини, Кэт,– прошептала Мэри, чувствуя, как взгляд ее, устремленный на Кэт, замутняется слезами,– я слишком уж замкнулась в себе, видимо. Разумеется, я расскажу вам обоим о своей проблеме.

Лицо Кэт озарилось победной улыбкой.

– Вот это другое дело! Ну, поведай же нам, Мэри, что с тобой такое.

Пока Кэт и Хагрид устраивались в креслах, волшебница с величайшим трудом приняла сидячее положение, и поведала о своей болезни, отвечая на вполне предсказуемые вопросы.

– Так, значит, сегодня ты так плоха потому, что перенесла еще один приступ?– спросила Кэт уточняющее, и Мэри услышала в ее голосе ясно различимую жалость.

– Не стоит жалеть меня,– произнесла она с угрозой,– я заслужила эти страдания.

– Неужели нет никакой возможности вылечиться от этой болезни полностью? Испытывать каждый раз то, что только что упомянула ты...

– На сегодняшний день это нереально. Целители стараются изо всех сил, но пока больным этой болезнью помогает лишь очередная порция зелья и осторожность.

– И ты решилась преподавать, зная, что приступ может настигнуть тебя в любой момент?– воскликнула Кэт пораженно,– тебя, что, совершенно не заботит то, останешься ли ты в живых, или умрешь?

– Я сама разберусь, что мне делать и почему,– отозвалась Мэри со сталью в голосе,– мне в этом советчики не нужны.

– Хорошо,– легко согласилась с ней Кэт, даже не отреагировав на ее выпад,– только не говори потом, что тебя не предупреждали.

Повисло гнетущее, напряженное молчание, ничем не прерываемое.

– Я понимаю твое изумление, Кэт, но поверь – все не так уж и страшно, как тебе кажется.

– Не страшно?– переспросила Кэт пораженно,– а что, если приступ начнется во время урока? Что ты будешь делать тогда?

– Просто приму зелье,– пожала Мэри плечами, сделав это так равнодушно, словно речь шла сейчас не о ее жизни, а об ушибленной ноге.

– Дергаясь в конвульсиях?– хмыкнула Кэт скептически,– ну-ну.

Мэри уставилась непонимающим взглядом на волшебницу – она же ничего не говорила про конвульсии!

– Откуда ты это знаешь? У тебя, что, кто-то из знакомых этой же болезнью страдает?

– Конечно, нет,– ответила Кэт так, что Мэри ясно поняла – дальше расспрашивать будет абсолютно бессмысленно.

– Давай тогда обсудим, как тебе помочь подняться на ноги к понедельнику. Ведь для тебя сейчас лучше всего и дальше притворяться здоровой.

Мэри, переведя взгляд с Кэт на Хагрида, согласно кивнула.

– Так что мы должны делать?– спросил Хагрид, поднимаясь на ноги.

Мэри взмахнула волшебной палочкой – из ящика письменного стола прилетела к ней в руки одна из тех бумаг, что там лежала.

– Отнесите этот рецепт Слизнорту,– сказала она,– там описание зелий, что помогут мне. Поставят на ноги за день.

– Ну, думаю, я один здесь справлюсь,– произнес Хагрид, выходя из комнаты с листом пергамента в руках.

Кэт перевела взгляд на Мэри.

– Ты сказала, что не заслуживаешь жалости,– напомнила она Мэри,– и все эти мучения оправданы. Почему?

– Почему я так сказала? Потому, что так оно и есть,– ответила волшебница отрешенно, не глядя на Кэт,– по крайней мере, последние два приступа.

– Что же ты такого совершила, что так мучаешься сейчас?– в изумлении подняла брови Кэт.

– Не важно. Или ты думаешь, что мне станет легче, если я выложу сейчас всю подноготную о себе?

Кэт промолчала, явно не зная, что на это можно возразить. Молчание, натянутое, как струна, длилось минут 20, пока не появился Хагрид с колбочками в руках. Мэри, ощутив от его появления облегчение, один за другим опустошила оба флакончика, после чего в изнеможении закрыла глаза, чувствуя, как дрема овладевает ею все сильнее и сильнее.

– Пошли,– услышала она шепот Кэт, что обращалась к Хагриду,– ей нужно отдохнуть и теперь мы действительно будем лишь мешать, находясь здесь.

Они очень тихо вышли из комнаты, притворив за собой дверь. Мэри осталась в одиночестве, но даже и не заметила этого – она уже спала глубоким сном постепенно выздоравливающего человека...

Пробудилась она на следующий день после полудня. Сейчас она была полна сил и энергии, и только громкое урчание в животе доставляло ей некий дискомфорт, что требовал немедленного устранения. Так что Мэри, на скорую руку одевшись, поспешила в Большой Зал, надеясь, что обед еще не закончился. И очень обрадовалась, обнаружив, что все еще только-только приступили к еде. Чувствуя на себе множество взглядов, Мэри прошла к преподавательскому столу, за которым уже собрались все профессора. Почти все кивнули ей, Кэт и Хагрид радостно улыбнулись.

– Ну, как самочувствие?– спросила Кэт, заглатывая бифштексы так, словно голодала неделю.

– Просто отличное!– отозвалась Мэри, уминая с бешеной скоростью все подряд,– как будто заново родилась!

Набив желудок до отказа, она с наслаждением откинулась на спинку стула.

– И почему я раньше не замечала, как вкусно здесь готовят?– поинтересовалась она с легким недоумением в голосе,– даже слов не хватает, чтобы выразить все восхищение и признательность, что владеют мной сейчас, здешним домовым эльфам!

– Они бы остались довольны, если бы слышали твои слова,– заметил Хагрид, поднимаясь из-за стола.

Все рядом сидящие сделали вид, что ничего не произошло, когда стол едва не перевернулся при этом. Через пару минут из-за стола вышла и Мэри вместе с Кэт. Вместе они достигли парадных дверей, и пошли вдоль озера, в конце концов, приземлившись в тени одного из рядом стоящих тисов – было довольно-таки жарко. Некоторое время они не нарушали тишину, вперив взгляды в чуть волновавшуюся гладь озера, задумавшись каждая о своем.

– Не хочешь рассказать теперь, когда выздоровела, насколько тяжелы преступления, что тяготят твою душу? – спросила Кэт неожиданно, глянув на Мэри исподлобья.

Мэри тяжело вздохнула.

– Нет, Кэт, не хочу. Если ты об этом узнаешь, то будешь обязана рассказать всем, и тогда... меня здесь уже не будет.

– Так, значит, то, что ты служишь Волан-де-Морту – правда?– произнесла Кэт очень спокойно, ужаснув Мэри этими словами.

– Почему ты подумала так?– спросила она максимально спокойным голосом.

– Дамблдор поделился со всеми профессорами своими подозрениями насчет тебя, еще до твоего появления. Он опасался того, что ты здесь по приказу Волан-де-Морта.

Мэри покачала головой, вложив в свой взгляд и слова максимум уверенности:

– Опасался напрасно – здесь я лишь потому, что люблю учить юных волшебников, передавать им свой опыт... это – мое призвание и цель жизни, поэтому я так дорожу этим местом. Но, не буду лгать – я действительно нахожусь в подчинении у Волан-де-Морта.

Кэт удовлетворенно кивнула, как бы подтверждая собственную догадку.

– Я уверилась в этой мысли еще вчера, когда услышала твои слова о тяжести вины. И рада, что ты не стала отрицать свою сущность и пытаться выкручиваться.

Мэри лишь пожала плечами:

– Я предполагала, что ты догадаешься сама, поэтому... не видела смысла лгать.

Она замолчала, продолжив через минуту голосом, полным боли:

– Теперь-то какая разница – Дамблдор узнает, кто я, и тогда...

– Если ты думаешь, что я стану доносить ему на тебя, то очень ошибаешься, поверь,– сказала Кэт холодно, но на душе Мэри от этих слов стало легче,– я же вижу, что ты не лжешь, вижу, что ты и на Пожирательницу смерти-то не похожа – поэтому врагом тебя считать не буду. Дамблдор доверился тебе, почти уверенный в том, что ты давно уже находишься в подчинении у Волан-де-Морта, значит, доверюсь и я.

Мэри вскинула на волшебницу полный теплоты и благодарности взгляд.

– Спасибо тебе за это,– прошептала она еле слышно, крепко сжав в своей ладони пальцы Кэт,– спасибо за доверие. Я постараюсь оправдать его.

Кэт еле заметно улыбнулась – одними уголками губ, и Мэри улыбнулась в ответ – со всей теплотой, на которую была способна.

Они еще немного посидели у озера, размышляя каждая о том, что наболело, затем, переглянувшись, одновременно поднялись на ноги.

– Сейчас я должна быть в Запретном лесу,– сказала Кэт, глядя на Мэри со значением, – дело не срочное, но все же лучше закончить его быстрее.

Волшебница мгновенно встрепенулась.

– Давай я помогу тебе,– предложила она с готовностью, но Кэт отрицательно покачала головой:

– Не думаю, что это хорошая идея. Тебе сейчас нужно отдыхать, а не напрягаться на пару со мной. Извини, но так будет лучше.

Кэт, увидев разочарование на лице Мэри, потрепала ее по плечу, и направилась к Запретному лесу. Мэри провожала ее взглядом до тех пор, пока волшебница не скрылась за деревьями, затем, тяжело вздохнув, двинулась к замку. Как ни тяжело ей было это признать, Кэт была права. К тому же, у нее самой оставалось одно незаконченное дело...

Потребовалось десять минут, чтобы найти кого-нибудь из слизеринцев. Девочку – шестикурсницу, одетую в форму факультета Слизерин, Мэри увидела в одном из коридоров подземелий. Вспомнив, что ее зовут Памелла Квиент, Мэри передала ей, что хочет видеть у себя Снега и Эйвери. Девочка пообещала, что передаст парням просьбу Мэри, как только найдет их, и волшебница направилась к своей комнате. Едва она зашла к себе, в дверь постучали. Мэри пригласила войти, и увидела Снегга и Эйвери – они тут же заняли два стула напротив нее. Волшебница, зачаровав дверь от непрошеных гостей, было, хотела извиниться за пропавший урок, но Северус начал первым: