Текст книги "Сила двух начал (СИ)"

Автор книги: Pelagea Sneake Marine

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 85 страниц)

– Как же я благодарна тебе, Северус!– воскликнула Мэри. И, через секунду осознав, что именно только что сделала, в ужасе прикрыла рот ладонью.

– Не беспокойтесь, госпожа,– успокоил ее Снегг,– я позаботился о том, чтобы эта сыворотка никоим образом не повлияла на вашего ребенка.

Краски тут же вернулись на лицо Мэри, а губы смогли изогнуться в некоем подобии улыбки. Она могла не волноваться теперь – если Северус смог продлить срок годности противоядия от приступов, то уж здесь-то он точно знал, что делает.

– Значит, сыворотка эта может полностью избавить от тошноты?– спросила волшебница радостно,– как часто ее принимать?

– Раз в три дня, не чаще,– ответил Снегг,– всего один глоток. Если принимать больше или участить число приемов, станет еще хуже. Нет-нет,– добавил он, видя попытку Мэри встать с кровати,– сейчас вам лучше всего будет остаться в кровати – скоро вас потянет в сон.

Голос Северуса, вначале такой четкий, стал совсем тихим и неразборчивым – и последние его слова о том, что он побудет рядом, волшебница и вовсе не услышала, уходя во власть сновидений...

Громкие голоса разбудили Мэри посреди ночи – совсем рядом с ней кто-то спорил:

– Ты вылечил ее? Значит, она рассказала тебе о ребенке?– различила волшебница холодный голос Волан-де-Морта.

– Да, рассказала, вчера утром,– подтвердил Северус,– а что в этом такого секретного?

Мэри прерывисто вздохнула, прерывая невольно разговор волшебников – оба, и Северус, и Морган, в момент повернулись к ней, выразив свои чувства по-разному: на лице Северуса появилась улыбка облегчения, лицо же Волан-де-Морта вообще не изменилось.

– Как вы себя чувствуете, госпожа?– спросил Северус с заботой, подойдя к ее кровати.

– Хорошо, и даже очень. Пожалуй, теперь я в полном порядке.

Мэри, присев на кровати, с наслаждением потянулась, собираясь выразить Снеггу свою благодарность.

– Благодарить не нужно,– опередил ее Северус,– не забудьте, когда именно нужно принимать сыворотку.

Он направился к двери, но успел сделать лишь два шага, когда был остановлен повелительным голосом Волан-де-Морта:

– Задержись, Северус – у меня возник один вопрос к тебе. Мне показалось, или ты действительно сидел здесь, у кровати Мэри, лишь для того, чтобы, дождавшись ее пробуждения, спросить о ее самочувствии?

Северус даже рта раскрыть не успел – за него ответила Мэри:

– Конечно, лишь для этого – он ведь должен был убедиться, что все со мной в порядке и его сыворотка не повлияла на меня отрицательно.

Волан-де-Морт язвительно усмехнулся в ответ:

– То, что ты защищаешь его, Мэри, говорит против тебя – и теперь я уверен в том, что Северус задержался у тебя лишь для того, чтобы в очередной раз переспать с тобой – скажи, сколько ты уже позволяла ему брать тебя? Наверняка не единожды. Наверное, и ребенок твой – от него, а не от меня.

Волшебница, ощутив волну обжигающего ее внутренности гнева, переходящего в ярость, мгновенно взвилась на ноги – и уже через секунду держала Волан-де-Морта под прицелом своей волшебной палочки, шипя ему в лицо:

– Не смей оскорблять меня, ты! Иначе сильно пожалеешь об этом!

– Значит, я был прав?– спросил маг невозмутимо, заставив Мэри побелеть от гнева,– неудивительно, что это так – ведь ты сама говорила, что любишь молодых Пожирателей смерти. Неужели ты спала с каждым из тех, кого обучала?

Эти слова, оскорбившие и вконец разозлившие волшебницу, наполнили ее существо жаждой мести – за желание Волан-де-Морта показать ее развратницей перед Северусом. Палочка ее со свистом рассекла воздух – и маг, не успев защититься, отлетел к стене, а Мэри, сжав пальцы на его шее уже секунду спустя, прорычала:

– Я научу тебя такту, Волан-де-Морт! И заставлю взять те слова назад!

И она, не медля ни секунды, вновь взмахнула волшебной палочкой, но проклятие, что должно было поразить Волан-де-Морта, лишь оставило в стене небольшую дыру – маг, секундой ранее разжав хватку Мэри, переместился к окну, и теперь атаковал волшебницу в свою очередь сразу тремя лучами. Но она словно бы и не заметила их – в гневе взмахнув волшебной палочкой, Мэри отразила эти лучи на Волан-де-Морта, добавив к ним свои три. Морган успел избежать первых заклинаний, но попал под один из тех лучей, что образовался из тройного заклинания волшебницы. Палочка его тут же отлетела в сторону, оказавшись в руке Мэри, волшебница же, вновь взмахнув палочкой, отбросила Волан-де-Морта к той стене, что была рядом с дверью – дверь тут же открылась.

– Выметайся,– произнесла Мэри с убийственным холодом, глядя безо всякого страха в полыхающие злобным огнем глаза Волан-де-Морта,– и даже не пытайся вновь придти сюда – поверь, честь свою я защитить сумею, и не посмотрю, что ты мой повелитель.

И она в заключение швырнула палочку Волан-де-Морта в коридор, вынудив его, тем самым, покинуть комнату в ярости. Но вернуться он не смог – Мэри защитила свою комнату мощным запирающим заклинанием. И лишь теперь, после этой стычки, она смогла успокоиться и вспомнила о том, что Северус все еще в комнате. Весь его вид – до крайности ошеломленный, сказал ей о том, что она слегка переборщила, разозлившись и позволив гневу владеть ее существом. Но жалеть о том, что только что сделала, волшебница и не думала – Волан-де-Морт, подумав, что ему сойдет с рук оскорблять ее, очень сильно просчитался, и получил свое.

– Госпожа, вы...– Северус, попытавшись что-то сказать, замолк на середине фразы, подбирая слова,– ваша мощь... она потрясающая! Я слышал, насколько вы сильны, но открытая демонстрация...

Он, вконец бросив попытки построить логично связанное предложение, выразил все то, что чувствовал сейчас одним лишь взглядом – полным восхищения. Мэри невольно поразилась тому, что Северус словно бы и не слышал слов Волан-де-Морта о его связи с ней – и, разумеется, лишь порадовалась этому.

– Ты достигнешь моего уровня, если постараешься,– сказала она Северусу с улыбкой, отчего тот в неверии расширил глаза,– да-да, это так – ты ведь тоже очень талантлив.

С минуту Северус молчал, затем, пронзив Мэри странно настороженным взглядом, поинтересовался несмело:

– Вы, наверное, теперь хотите, чтобы я поклялся, что никому не скажу о ссоре, что произошла у вас с повелителем?

Волшебница равнодушно пожала плечами.

– Вовсе нет – все равно это, так или иначе, выплывет наружу. Мои отношения с Морганом всегда, насколько я помню, были одной из главных тем для разговоров у Пожирателей – вначале моей карьеры Пожирательницы их удивляло, как мне сходит с рук то, что для всех было наказуемо, теперь же они перемывают каждую нашу ссору, гадая о ее причинах. Мне на все это наплевать – поэтому я оставляю тебе право решить, станешь ли ты сплетничать о том, что только что увидел, или же нет. Но вне зависимости от того, какое из двух решений ты примешь, я извиняюсь – за те оскорбления, что нанес тебе Морган в пылу своей злости. Даже не знаю, что вдруг на него нашло – прежде он себе не позволял подобного, хоть и говорил, что ревнует меня ко всякому, кто посмотрит хоть раз в мою сторону. Теперь же... я нескоро смогу простить его за эти резкие слова.

– Не стоит извинений, госпожа, я все понимаю,– произнес Северус поспешно, и добавил чуть нерешительно,– но не могу понять одного – неужели вы и правда любите Темного Лорда?

Мэри, не ощутив желания оставить этот вопрос без ответа, прислушалась к себе, после чего чуть задумчиво кивнула.

– Да, люблю – как ни странно бы это не звучало. И, не смотря ни на что, рада, что именно он вновь подарил мне шанс родить ребенка.

– И вы говорите это после всего того, что он вам сказал?– удивился Снегг,– тогда любовь к повелителю у вас, видимо, велика.

Волшебница чуть слышно усмехнулась, чувствуя, что Северус не понимает ее. Но объяснять ему причины возникновения любви к Моргану не собиралась, и решительно выпроводила Северуса за дверь, после чего легла досматривать сны...

– Ну, давай, рассказывай свою новость,– произнесла Кэт нетерпеливо, когда Мэри, придя к ней на следующий день, намекнула о своей новости одним таинственным видом, и несколькими интригующими фразами,– а то я сейчас сгорю от нетерпения.

Волшебница, хитро улыбнувшись, сказала небрежно:

– Новостью это вряд ли назовешь – лишь небольшое известие, к счастью, радостное. Кажется, твоя мечта обрести крестника скоро воплотиться в жизнь – ведь я, как и ты...

– Беременна?!– выдохнула Кэт, в изумлении округлив глаза,– Вот так радость, Мэри! Поздравляю!

Она заключила уже откровенно счастливо улыбающуюся волшебницу в горячие объятия, отчего Мэри произнесла с легким недоумением:

– Даже удивительно, что ты так радуешься этому – больше, чем я.

– А ты ожидала, что я буду тебе завидовать, что ли?– откликнулась Кэт, смеясь,– да моим самым большим желанием было видеть тебя, Мэри, именно такой – беспредельно счастливой, знать, что и ты станешь матерью, сможешь воспитывать своего ребенка... Кстати, тебе известно, девочка или мальчик это будет?

– Пока нет – малышу пока что только два месяца исполнилось. Но я безмерно благодарна его отцу, что приложил все усилия для того, чтобы я смогла вновь забеременеть.

– И кто же стал им?– спросила Кэт, глядя в глаза Мэри – пристально и цепко,– ведь не Кристиан же – он, насколько я знаю, умер еще три месяца назад. Неужели ты связалась с убийцей своего любимого?

Волшебница потрясенно расширила глаза – Кэт почти угадала то, что было даже предположить сложно! И теперь она должна будет все рассказать Кэт.

– Ты почти угадала, Кэт – но Кристиана убила я, а не кто-то из Пожирателей,– произнесла Мэри со вздохом. И, увидев полный величайшего изумления взгляд Кэт, выложила ей тут же всю правду о своей глупости, что повлекла за собой не одну смерть – рассказала, не думая о последствиях.

– Никогда не подумала бы о тебе, как об убийце,– проронила Кэт тихо, глядя на Мэри так, словно она чем-то очень сильно разочаровала ее,– не подумала бы, что ты способна на убийство лучшего друга, любимого... Я, видимо, ошиблась, посчитав тебя за жертву обстоятельств.

Волшебница виновато опустила глаза, ощущая на щеках краску стыда, а в душе – разъедающие волны раскаяния...

– Но, пожалуй, я могу понять тебя – ведь не жажда убийства и не месть руководили тобою тогда,– продолжила Кэт через пару мгновений, и голос ее был полон теплоты, отчего Мэри подняла взгляд, говорящий об удивлении, на подругу.– Порою, плата за нарушение клятв дружбы и есть смерть, Тэдди же явно повезло, что его убила именно ты – а не Пожиратели, что, без сомнения, попытали бы его перед этим, и, возможно, выпытали бы нечто важное для себя. Так Тэдди сохранил честь, сохранил свое лицо. А Кристиан – смерть для него от твоей руки была вроде подарка, что он принял, едва ты решилась взять на свою душу груз вины за убийство. Поэтому... я не могу осуждать тебя, ведь понимаю, что сделала бы на твоем месте то же самое. Тебе, наверное, нелегко было пережить все это?

– Неделя апатии – не слишком большая мука,– пожала плечами Мэри,– но горечь свершения этих злодеяний будет в моем сердце долго, растравляя одну из тех ран, что оно получило в последнее время.

– Да, боль приступов,– понимающе кивнула Кэт и прибавила с легким недоумением,– но ты, несмотря на все это, не забыла о том, что являешься женщиной, и решилась пойти на близость с кем-то еще. Неужели вернулась к тому, кто должен был стать отцом того, не родившегося ребенка?

Мэри была так поражена тем, что Кэт, сама не зная этого, попала в точку, едва смогла кивнуть и выдавить:

– Да, все так... Но если ты угадала это, может, скажешь, кто это?

Кэт, чуть улыбнувшись, покачала головой:

– Нет, конечно – правда, могу предположить, что это – один из Пожирателей. Это так?

– Ну... не совсем. Вообще-то, это Волан-де-Морт.

Мэри, говоря это, ожидала ужаса от подруги – но она лишь мрачно кивнула, протянув:

– Так значит, та легенда была правдой... Легенда о том, что потомки родов Слизерина и Гриффиндора сойдутся через столетия, и у них родится...

– Тебе известно?– перебила Кэт Мэри пораженно,– известно о легенде? Но как...?

– Мне о ней Джек рассказал – он ведь в Отделе Тайн работает,– пояснила Кэт и рассказала, что не так давно, около года назад, была обновлена запись одного из старых пророчеств – что была для всех легендой, но для Джека Мейнджена стала запоминающейся настолько, что он пересказал ее содержание Кэт. Оно почти полностью повторяло то, что Мэри прочла когда-то на пергаменте, спрятанном в Медальоне Златогривого Единорога – правда, было чуть короче, без некоторых деталей. Но концовка была довольно четкая – дочь Наследников единственная будет способна остановить распространение тьмы по свету, сплотив всех волшебников для битвы со злом.

– И, готова поспорить, тот медальон, коим ты владеешь, совсем скоро обретет свою истинную хозяйку,– закончила Кэт, глядя на Мэри пронзительно,– ты ведь хочешь этого? Так же, как матерью стать, желаешь?

Волшебница в неуверенности покачала головой.

– Не знаю, Кэт, порою – да. А иногда... иногда я осознаю, что мне хочется лишь матерью стать – матерью обычного ребенка, что не будет обладать сверхъестественными способностями...

– Боишься закончить, как Селина?– чуть улыбнулась Кэт одними уголками губ.

– Нет, конечно. По правде говоря, я должна была умереть еще два месяца назад, но все еще жива и даже собираюсь рожать ребенка.

Кэт улыбнулась еще шире, сказав одобрительно:

– Ну и правильно. Если бы я услышала от кого-то, что ты, Мэри, после зловещих пророчеств о своей собственной смерти опустила бы руки и перестала бороться, я бы сказала этому человеку, что он никогда не знал тебя. Если те страдания, что принесли тебе приступы, не смогли сломить твою волю, то обычные, чрезмерно пессимистичные слова – тем более. Но теперь, узнав о том, кто отец твоего ребенка, я хочу узнать – что тебя с ним соединило? Что позволило тебе забеременеть от него?

Мэри увидела невооруженным взглядом, что ответ ее нужен Кэт – взгляд волшебницы сейчас горел странным огнем и был непривычно взволнованным. Но она и не подумала игнорировать вопрос Кэт, и ответила, чувствуя, что возможность высказаться поможет ей:

– Наверное, это все-таки страсть – ведь я, еще не зная, что являюсь потомком Гриффиндора, решила, будучи лишь ученицей Волан-де-Морта, переспать с ним – так сильны были те чары, коими он меня околдовал, пытаясь овладеть мною. Но не только из-за чар – стоило ему начать ласкать меня, как мой разум тут же отключался, а все тело начинало гореть в таком диком огне похоти и вожделения, что уже я сама хотела, чтобы он меня взял – что он и делал, и не один раз. Мы провели вместе одну ночь, вторую... затем Волан-де-Морт сказал, что больше не хочет спать со мной – ведь у него так много дел, а на утоление той похоти, что сжигала его, едва он меня обнаженной видел, иногда уходили целые ночи. Я пережила это, смирилась, но втайне знала, что Волан-де-Морт не сможет обойтись без меня – поэтому была лишь рада, когда через пару месяцев мы по обоюдному желанию вновь оказались в одной постели. Так начались наши отношения, что прервались благодаря жестокости Волан-де-Морта, и моей уступчивости, повиновению его приказам – он велел мне убить неспособного к обучению ученика, что я и сделала, воспользовавшись заколдованным зеркалом. И пожалела об этом уже на следующий день – но повернуть время вспять, исправить допущенную ошибку уже не могла. В результате порвала с Волан-де-Мортом, что стал мне противен, и вновь сошлась с ним лишь спустя шесть лет. Но теперь, помимо страсти, была и любовь – поэтому, наверное, наши отношения длились чуть дольше, чем до этого – три года. Но все опять рухнуло, едва Волан-де-Морт узнал, что я жду от него ребенка – детей он хотел меньше всего. Стал настаивать на аборте…. Я решительно отказалась, сумела защититься от его гнева с помощью медальона... Тогда он сказал, что мой ребенок останется со мной. Но параллельно предпринимал все возможные попытки, добиваясь того, чтобы тот ребенок не родился – и одна из этих попыток удалась. В результате произошел выкидыш, а, вдобавок к этому мне сообщили, что стать матерью я уже никогда не смогу. От этих ужасных вестей я ушла в глубокую депрессию – хуже, чем тогда, мне не было ни в одном из приступов. Хотела даже на самоубийство пойти – но от этого меня оградил Волан-де-Морт, посадив в темницы. Через месяц я пришла в себя, жизнь продолжалась... Но уже без ночей с Волан-де-Мортом – его после всего я ненавидела и проклинала. В это время мне очень помог придти в себя Кристиан – он был хорошим другом. Поддержал и медальон – он словно забирал у меня горестные воспоминания, даря взамен облегчение. После этого я думала, что между мной и Волан-де-Мортом больше ничего и никогда не будет, но та череда приступов, что потрясла мою душу в последний год, открыла для меня тот факт, что любовь к Волан-де-Морту во мне еще жива. А в тот день, когда я вернулась от тебя, Волан-де-Морт подкараулил меня у того озерца, что помогло мне придти в себя после убийства друга и любимого. Последствием этого стала ночь, что я провела с ним – ночь, в которую я убедилась в силе своей любви к Волан-де-Морту.

– И теперь ты уже не сомневаешься в том, стоит ли вам вновь быть вместе,– добавила Кэт, заметив, что долгое повествование немного утомило Мэри,– поэтому-то, из-за твоей любви к Волан-де-Морту, ты и получила шанс стать матерью. Если бы его породила одна лишь страсть – тогда, верно, ребенок этот стал бы воплощением зла, копией отца. Но, к счастью, это не так, а, значит, твой малыш станет таким, как ты – добрым и справедливым.

Мэри робко улыбнулась – она сама и не могла надеяться на это. Но была очень благодарна Кэт за все те добрые слова, что она сказала ей только что. Машинально глянула в сторону окна, вспомнив о времени – за ним уже сгущались сумерки.

– Мне уже пора,– засуетилась она, встав с дивана,– я сейчас в особняке быть должна.

Кэт с пониманием кивнула и проводила волшебницу до двери.

– Сообщи мне, девочка у тебя родится, или мальчик, как только узнаешь,– сказала Кэт на прощание, обнимая Мэри,– и приходи ко мне в любое время, я спасу тебя от депрессии, если она вдруг тебя поразит.

Волшебница мягко улыбнулась, благодаря Кэт без слов, и, выйдя за порог дома подруги, трансгрессировала в особняк. Оказавшись в своей комнате, Мэри расположилась в кресле у огня с книгой в руках – но прочесть успела лишь строчку, через минуту задумавшись, осмысливая сегодняшний разговор с Кэт. Она сегодня услышала такое, за что любой волшебник без раздумий проклял бы ее, сдал мракоборцам... но не стала даже обвинять ее, Мэри, а выразила свое сочувствие, сказала, что может ее понять... Совсем не этого ожидала Мэри, и теперь она точно знала, что Кэт – ее настоящая подруга и никогда не предаст…

Следующий месяц Мэри почти все время была в своей комнате, иногда отлучаясь на прогулки по Безмолвному лесу – и теперь в душе ее была полная гармония, а раздражение и злость ушли полностью. Как она думала, произошло это по большей части из-за того, что за месяц этот она ни разу не встретила – ни в коридорах особняка, ни уж тем более в своей комнате, Волан-де-Морта – тот, видимо, не желал рисковать или же просто был чем-то занят. Но волшебница была этому лишь рада – и теперь из всех обитателей особняка виделась лишь с Северусом, что продолжал приходить к ней для тренировки Чар Исцеления. Чары эти, к его и Мэри удовольствию, получались у него все лучше и лучше – но идеального результата, без шрамов, до сих пор не было. Впрочем, теперь Северус не хотел торопить события, каждый день выкладывался по полной программе, упорно желая достигнуть своей цели.

– У тебя почти получилось!– произнесла Мэри радостно, видя явный успех Северуса – на том месте, где еще недавно на запястье ее ученика была длинная рана, сейчас виднелся лишь еле заметный шрам,– еще пара попыток – и тебя ждет успех!

Урок проходил 23 декабря, и время подходило к девяти вечера.

– Не сегодня, госпожа,– выдохнул Снегг в ответ с усталостью в голосе,– сейчас я слишком слаб, а завтра...

– А завтра меня целый день не будет в особняке – нужно будет в больницу на обследование зайти,– произнесла Мэри с радостью в голосе,– но вечером я смогу уделить тебе час-другой. А теперь отдыхай.

Северус, благодарно улыбнувшись, кивнул ей на прощание, покинув комнату волшебницы. Мэри же незамедлительно забралась под теплое одеяло, предвкушая завтрашний визит к Джейн. Завтра она узнает, мальчик или девочка родится у нее от Волан-де-Морта...

В том сне, что Мэри увидела в эту ночь, было много образов – но ни один не запомнился ей с четкостью. Затем все образы словно растаяли в туманной дымке, секунда – и волшебница видит силуэт шестилетней девочки, что смотрит на нее таким взглядом, что сразу становится ясно – она – ее дочь. Как же прекрасно просто видеть ее дорогой лик... Ощущать ее любовь, тепло, нежность...

... Мэри шла по тропам Безмолвного леса, ощущая, что ее существо как никогда полно упоительной радостью, перетекающей в безграничное счастье – и все от той новости, что она узнала сегодня от Джейн. У нее будет девочка... Дочь... А значит – Хозяйка Медальона Златогривого Единорога, Марго Мордес. Уже не надо над именем для малышки думать...

Задумавшись, Мэри не заметила, как наступил вечер – подошло время очередной тренировки с Северусом. Что ж, чтобы не опоздать, лучше трансгрессировать...

Волшебница тут же реализовала эту мелькнувшую в ее сознании юркой змейкой мысль – и оказалась в своей комнате, что принимала щедрые лучи заходящего солнца. Сверясь с часами, Мэри поняла, что немного поспешила, но, как оказалось уже через минуту, не зря – Северус появился сегодня раньше, чем обычно, и глаза его горели твердой решимостью, наконец, овладеть искусством применения Исцеляющих Чар. И, как это ни странно, Северус доказал, что упорство порой, творит чудеса – тем, что залечил рану на своей руке за 15 секунд, не оставив даже шрама. Мэри удовлетворенно улыбнулась, радуясь успеху ученика, похвалила за усердие:

– Хорошая работа, Северус, это и есть тот идеальный результат, к которому ты шел весь месяц. Но успех твой может стать разовым – и следующие удачно завершенные попытки залечить свои собственные раны докажут, что ты действительно освоил эти чары.

Северус, с готовностью кивнув, вновь взмахнул волшебной палочкой, открывая первую попытку, что стала удачной для него. Вторая, третья, четвертая – идеальный результат, остался лишь раз... Не смотря на сомнения Мэри в силах Северуса, он не подкачал, залечив и в пятый раз рану на своей руке.

– Вот теперь я чувствую – умение это надежно закреплено, и ты владеешь им в совершенстве. Это делает честь и тебе, как умелому ученику, и мне, как терпимому педагогу. И, так как теперь мы с тобой вновь на равных. Не откажешься от бокала отборной медовухи от меня – нужно отметить столь знаменательное событие.

... Ей снилось, что она вновь бродит по знакомым до боли тропам Безмолвного леса, что был окружен мягкими летними сумерками. Вроде бы все в порядке, вокруг ни шороха, ни движения, но на душе ее почему-то тяжело – что-то, как тяжелый булыжник, давит на нее, заставляя оглядеться по сторонам. И откуда только это беспокойство беспричинное взялось?

Мэри нашла ответ на этот вопрос, только когда полностью проснулась – та высокая фигура, что стояла рядом с ее кроватью, сразу же все объяснила. И почему это она именно сегодня забыла о защите? Вот незадача... Тем более что особой злости на Волан-де-Морта у нее уже нет...

– Хорошо, что ты не кидаешься на меня снова с волшебной палочкой наперевес,– ухмыльнулся маг, сбрасывая небрежным движением рук дорожный плащ, что только что был на его плечах,– значит, твоя злость на меня успела уйти без следа.

Волшебница села в кровати, натянув одеяло на тело чуть ли не до шеи (с тех пор, как Волан-де-Морт вновь стал ее любовником, она привыкла спать нагишом, зная, что пижаму одевать абсолютно бесполезно, и на время ссоры с Морганом от этой привычки не сумела избавиться). Пронзила Волан-де-Морта, что застыл на одном месте, задумчивым взглядом…

– Думаешь, я уже простила тебе те оскорбления?– спросила она холодным тоном,– как бы ни так.

– Значит, пришло время мне извиниться,– произнес Волан-де-Морт, неторопливо раздеваясь – словно показывая твердость своих намерений по отношению к Мэри,– надеюсь, ты не будешь против того, что извинение будет не в словесной форме?

Волшебница лишь фыркнула, но непроизвольно ощутила сладкую дрожь по всему телу, что поднялась волной от низа ее живота – ей было прекрасно известно, чем именно Волан-де-Морт собрался вымаливать ее прощение, и она уже предвкушала то наслаждение, что ее ожидало совсем скоро. Волан-де-Морт, сверкнув багрецом глаз, осторожно присел на кровать рядом с ней, потянул неторопливо за край одеяла... Мэри сделала вид, что не хочет расстаться с одеялом и потянула его на себя... Маг удвоил усилия, она – тоже... Чтобы с невинным видом отпустить одеяло, когда Волан-де-Морт в очередной раз с силой дернул за его край. В результате он оказался на полу, спеленатый одеялом, а волшебница получила прекрасную возможность вдоволь похохотать.

– Я не люблю, когда смеются надо мной,– сообщил Волан-де-Морт ей как бы между прочим, но в глазах его появился огонь злости,– и за то, что ты нарушила это негласное правило, тебя ждет наказание.

Мэри уловила в голосе мага некую насмешку и, вместо того, чтобы вооружиться, с блаженством потянулась, постаравшись показать при этом Волан-де-Морту те места своего тела, что были самыми излюбленными для всех мужчин. Похотливый огонь в глазах Моргана сказал ей, что она добилась успеха, и, чтобы закрепить его, волшебница приглашающим жестом похлопала по простыни рядом с собой. И даже удивиться не успела стремительности Волан-де-Морта, что уже через секунду сжав ее в объятиях, целовал ее в губы – да так страстно и неистово, что Мэри сразу же забыла все обиды. Она ощутила, как Волан-де-Морт перевернул ее на спину, как его руки жадно сжали ее груди, заставляя почки сосков набухнуть и затвердеть – первая волна наслаждения прошла по ее телу, но это было лишь начало... Обласкав обе груди волшебницы руками, маг впился в один из сосков нетерпеливым поцелуем – а руки его меж тем скользили по ее бедрам и животу, неторопливо и уверенно приближаясь к промежности. Пальцы одной из рук Волан-де-Морта искушающе медленно провели по складкам кожи меж ног Мэри, что были к этому моменту совершенно мокрыми от возбуждения – волшебница издала протяжный стон, почувствовав сильнейшую волну похоти. Что перешла в необузданное желание, едва искусные в ласках пальцы коснулись небольшого комочка плоти возле ее лона, тут же начав ласкать его... Волшебница выгнулась всем телом от блаженства, простонав требовательно: «Еще!», и Волан-де-Морт не заставил себя ждать – лаская чувствительный бугорок быстрыми движениями пальцев, он покрыл поцелуями живот Мэри, и все это заставило влагалище волшебницы еще сильнее истекать соком вожделения. Мэри, горя всем телом в лихорадке страсти от этих ласк, простонала что-то невнятное, но ее просьба оказалась довольно ясной для того, кто сейчас доставлял ей непередаваемое блаженство – и вот один из пальцев устремился в ее лоно, погружаясь так далеко, как только можно... В то время как все остальные ласкали маленький комочек плоти у лона Мэри, а вторая рука и язык Волан-де-Морта – ее груди, повергая волшебницу во все новые волны неги и наслаждения. Но вот маг вновь слился с Мэри в долгом и страстном поцелуе, лаская ее грудь и лоно, вот жадные пальцы заменяются на столь же жадную, до предела возбужденную плоть, устремляясь вглубь тела волшебницы. Начало совокупления, мерные движения, и требовательно-страстные стоны Мэри словно приказывают Волан-де-Морту ускорить ритм, что он и делает, двигаясь в такт с ней. Почти выходит из ее сочащегося соком вожделения лона, достигает предела его, входя обратно... И – все быстрее и быстрее, и к стонам Мэри, уже – исступленным и неистовым, присоединяются стоны наслаждения Волан-де-Мота, что предвкушает блаженство... То блаженство, что опутывает волшебницу уже в следующий миг, отчего она как можно сильнее прижимается к телу Волан-де-Морта, что сливается с ней до конца, получая свое заслуженное наслаждение...

– Это все более чем искупит мою вину – как думаешь?– поинтересовался Волан-де-Морт у Мэри, едва оторвался от ее губ в благодарном поцелуе.

– Да, более чем,– выдохнула волшебница и тут же добавила, глядя в чуть угасшие глаза Волан-де-Морта,– но ты не думай, что я удовлетворена...

– И когда это ты стала такой голодной?– недоуменно протянул маг,– такое качество лишь мне было характерно...

– Было – верное слово,– отозвалась Мэри чуть насмешливо, пройдясь по щеке Волан-де-Морта ласковыми пальцами,– но – к сожалению или к счастью, положение вещей поменялось. Так что тебе сегодня придется хорошо постараться, чтобы удовлетворить меня полностью, выжать из меня все соки...

– Хочешь сказать, у меня не получится?

– Возможно – но тот факт, что для нас еще львиная доля ночи, тебе будет на руку.

И, прерывая столь затянувшийся диалог, волшебница впилась в губы Волан-де-Морта неистовым поцелуем, провоцируя своего любовника на очередное соитие во имя блаженства...

– Ну, Мэри, еще будешь говорить о том, что я не смогу тебя удовлетворить?– протянул Волан-де-Морт с вежливым интересом, едва очередное совокупление было завершено – совокупление, после которого волшебница была, наконец, вымотана полностью. Поэтому в отрицании помотала головой, желая лишь одного сейчас – отдыха. К ее счастью, Волан-де-Морт желал того же – поцеловав ее в висок, он растянулся рядом с ней на помятых простынях – было уже утро, и кровать Мэри после всего того, что вытворяла она с магом, была похожа на нечто среднее между постелью тяжелобольного человека и ночлежкой диких животных. Волшебница почти провалилась в сон, когда вспомнила ту весть, что так хотела поведать Волан-де-Морту – о том, что у них будет девочка.

– Дочь?– мгновенно оживился маг, выйдя из полудремы,– это точно?

Мэри кивнула, не удержав радостную улыбку.

– Это значит, что она...

– Скорее всего – Марго, да,– произнесла волшебница, улыбнувшись многозначительно. А Волан-де-Морт уже что-то обдумывал, прищурив багровые глаза.

– Просчитываешь варианты?– поинтересовалась Мэри, наблюдая за магом.– Все «за» и «против» по поводу рождения дочери?

– Какие у меня могут быть «за»?– вежливо поинтересовался Волан-де-Морт.

Мэри изобразила задумчивое колебание.

– Ну, не знаю. К примеру, то, что ее могущество станет гораздо больше даже твоего могущества, едва Марго исполнится 17.