Текст книги "Сила двух начал (СИ)"

Автор книги: Pelagea Sneake Marine

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 85 страниц)

– А ты бы дала мне терпение?– возразил в ответ Волан-де-Морт с холодом,– я ведь ласкал тебя на кровати, но ты заставила меня своей непокорностью продолжить начатое на полу – страсть свою я не смог бы сдержать тогда и на секунду. И что тебя не устроило в моих ласках? На мой взгляд, они были довольно искушающими... Но, так и быть, я сделаю кое-что, что искупит эту досадную ошибку.

И он, не откладывая дело в долгий ящик, поднял Мэри на руки, отнеся на кровать. Затем лег рядом, обняв одной рукой за плечи... Волшебница, было, подумала, что вправе ожидать новых ласк, но ошиблась – Волан-де-Морт, подобно ей, не сгорал от вожделения вновь, более того – в его взгляде, устремленном в потолок, были лишь задумчивость и отрешенность.

– Эй!– толкнула его в бок Мэри, негодуя,– и долго ты так лежать собрался? Между прочим, я еще рядом с тобой!

Волан-де-Морт вздрогнул, словно уже успел позабыть о ее присутствии и перевел на волшебницу взгляд – полный отчуждения.

– Вообще-то я отдохнуть хотел. И думал, ты солидарна в этом со мной.

– Теперь солидарна,– бросила Мэри с раздражением, и, порывисто отвернувшись от Волан-де-Морта, накрылась одеялом с головой. Она так привыкла к постоянному к себе нездоровому вниманию со стороны Моргана, что, увидев теперь его абсолютное равнодушие к себе, была уязвлена.

– Обиделась, что ли?– услышала она насмешливый голос Волан-де-Морта,– если да, то зря, поверь мне.

Мэри ничего не ответила, притворившись глухонемой, но маг так просто от нее не отстал, сказав с иронией:

– Мэри, не веди себя, как капризный ребенок, который не может решить, что ему больше нравится – чужое внимание или же чувство отрешенности в одиночестве. Тем более что обижаться на меня тебе нечего – имею же я право подумать о своих планах на будущее на досуге.

– Тебе твои планы, значит, дороже, чем я?– спросила Мэри с невольной горечью в голосе, повернувшись лицом к Волан-де-Морту. И увидела, как его лицо преобразилось – стало озлобленным и ожесточенным.

– Как бы сильно я тебя не желал, я все же могу обходиться без тебя, если захочу,– произнес он жестко,– а вот те планы, что овладевают мною время от времени, будут всегда. И если ты решила исправить это как-то, вынужден тебя жестоко разочаровать – не получится. А если повторишь подобное еще раз – будешь наказана.

Мэри, осознав, что теперь она виновата перед Морганом, тяжело вздохнула, не удержавшись от печальных слов:

– Раньше я думала, что могу как-то повлиять на тебя, но нет – вопреки всем моим мыслям ты легко сподвиг меня на помощь тебе, и сделал-таки из меня истинную Пожирательницу смерти.

– Именно на это я и рассчитывал. Зло всегда имеет шанс запятнать и поработить добро, но наоборот случиться не может. Имеется, правда, шанс, что добро может низвергнуть зло, но он слишком мал...

– То есть ты хочешь сказать, что того, кто решится выступить против тебя, не найдется?– спросила Мэри уточняющее,– того, кто заставит тебя заплатить за все злодеяния?

Волан-де-Морт, услышав такое, хищно улыбнулся – так, словно волшебница была лишь одной из его жертв.

– Если ты говорила о себе, то знай – я это понял.

– Будь все так, как ты говоришь, я бы саму мысль об этом спрятала так глубоко, что ты бы ни в жизнь о ней не узнал, и осуществляла свой замысел очень осторожно.

Всего за один миг каждая черточка лица Волан-де-Морта преисполнилась яростью – сжав запястья Мэри со всей силы, он слегка встряхнул ее, приказав:

– Знаешь что-то об этом – говори! Или же вообще о том, что заикнулась о скрытой угрозе для меня, пожалеешь!

– Я ничего не знаю,– еле пролепетала волшебница, застыв на месте от ужаса,– просто хотела узнать, насколько ты самоуверен...

Но Волан-де-Морту не нужны были слова – он уже штурмовал разум Мэри и она, едва отразив натиск мага, окунулась в воды тьмы, что окружила ее сознание внезапно...

Ей было неведомо, сколько она была в этих водах, но в какой-то момент она поняла, что вновь в сознании и, с усилием присев на кровати, огляделась. Только-только пробило полдень – значит, Волан-де-Морт уже давным-давно ушел... Ушел после того, как попытался проникнуть в ее сознание, оставив в одиночестве. Вспомнив происшедшее в самых мелких деталях, Мэри откинулась на подушки, почему-то ощущая себя усталой и слабой. А ведь Волан-де-Морт к ней даже пытки не применял...

Едва подумав об этом, волшебница услышала за дверью торопливые шаги и через секунду увидела, как в ее комнату почти влетел Северус.

– Там... нужна ваша помощь, скорее!– крикнул он и тут же согнулся пополам, словно бежал от дементоров сотни миль и установил мировой рекорд.

– Помощь?– переспросила Мэри, садясь,– какого рода помощь?

– Там раненый... мне сказали, что вы владеете Чарами Исцеления...

– Раненый? Ладно, беги и скажи, что я сейчас подойду. Он в Зале Собраний?

Снегг поспешно кивнул и выбежал из комнаты еще быстрее, чем только что вбежал. Мэри же покинула кровать, оделась так быстро, как только смогла и быстрым шагом дошла до Зала Собраний. И тут же увидела дюжину Пожирателей смерти, что столпились вокруг кресла, что стояло напротив дверей в Зал. Услышав шаги Мэри, волшебники посторонились, и она увидела его – жутко израненного Пожирателя смерти, порезы на лице и теле которого почти превратили его в фарш. Но волшебница даже не попыталась узнать, кто это – она горячо шептала формулы исцеления, пытаясь затянуть жуткие раны. Но безрезультатно – чуть сойдясь, края ран тут же расходились, и это вселило в сердце Мэри отчаяние. Но ненадолго – почти сразу она вспомнила, как вылечила смертельно раненого Жемчуга, и воспользовалась силой медальона, взмолившись ему о поддержке. Медальон тут же отозвался на призыв Мэри живительной энергией, раны начали затягиваться... И, едва последняя исчезла, оставив после себя шрам, волшебница ощутила полнейшее опустошение и повалилась бы на пол, если бы не те руки, что помогли ей добраться до соседнего кресла. В лицо плеснули холодной водой, и Мэри смогла полностью придти в себя – и уже тогда увидела, что спасенным ею только что волшебником стал Люциус Малфой. Но его лицо тут же загородили обеспокоенные лица Северуса и Нотта.

– Я в порядке, как Люциус?– спросила Мэри, поднимаясь вновь на ноги.

– Он в норме,– ответил ей Нотт. И слова эти подтвердил сам Люциус – вздохнув, он медленно открыл глаза, оглядываясь. Мэри, радостно улыбнувшись, спросила с заботой в голосе:

– Как ты, Люциус?

– Нормально,– прохрипел тот через силу, пытаясь подняться с кресла. Но нисколько не преуспел в этом.

– Кто тебя так ранил?– продолжала расспросы Мэри, стараясь спрятать тот ужас, что все никак не мог покинуть ее при виде покрытого шрамами и кровью Люциуса.– Что произошло?

Пожиратель лишь покачал головой, отказываясь отвечать – и волшебница, понимая, что сейчас он говорить просто не в состоянии, обратилась с тем же вопросом к тем магам, что еще были в Зале Собраний.

– Мы не знаем,– откликнулся Эйвери,– но я, как и все остальные, видел, как Северус принес Люциуса таким – и после сразу за вами побежал.

Северус бросил на приятеля полный гнева взгляд, но это не избавило его от необходимости отвечать на вопрос Мэри:

– Что произошло? Расскажи мне, Северус.

– Я... у нас была с Люциусом дуэль,– промямлил Северус, глядя себе под ноги с явным желанием быть сейчас на этаж ниже, а еще лучше, за версту отсюда,– он затронул больную для меня тему, я не сдержался, и пустил в ход волшебную палочку... Во мне говорил гнев, и когда я увидел, что наделал, тут же доставил Люциуса сюда и побежал за вами.

– Вот, значит, как?– протянула Мэри нехорошим тоном,– а ведь если бы ты сразу задумался о последствиях своего опрометчивого поступка, этого всего бы не произошло. Меня ведь могло не оказаться в особняке.

– Но ты же была здесь,– послышался тихий голос Люциуса,– что было, то прошло, я не виню его. Он просто хотел отомстить мне за оскорбления, что я нанес...

Люциус замолк, не закончив фразу, но Мэри и так догадывалась, кого он мог оскорбить, и проверять правильность своих суждений не стала.

– Теперь, я надеюсь, ты поостережешься говорить резкие слова на тему, что неприятна Северусу,– произнесла она, пристально глянув на Малфоя. Тот кивнул и вновь попытался встать с кресла – и теперь его стремление увенчалось успехом. Мэри, оглянувшись, увидела, что почти все Пожиратели смерти покинули зал – кроме Северуса.

– Не спеши возвращаться к себе, Северус, есть разговор,– произнесла она повелительно,– иди за мной.

Снегг приказу не обрадовался – видимо, думал, что волшебница его как-то накажет. Но она даже не подумала об этом, и голос ее, когда она заговорила с ним, придя в комнату и усевшись в кресло у камина, был мягок:

– Мне абсолютно все равно, чем именно тебя уязвили слова Люциуса, и я не буду выяснять у тебя, кого он этим оскорбил. Я просто хочу сказать тебе следующее: даже в гневе ты должен трезво расценивать свои силы и силы врага и предугадывать возможные последствия своих проклятий. Сегодня ты хотел покарать Люциуса за его слова, но перегнул палку и он чуть не умер. Тебе сильно повезло – ведь в этом случае вина за его смерть целиком легла бы на тебя, и, помимо пыток от Волан-де-Морта ты испытал бы угрызения совести. И, чтобы помочь тебе, если ты вдруг забудешь о моих, словах я научу тебя Чарам Исцеления.

– Вы серьезно, госпожа?– переспросил Снегг с явным неверием,– но я слышал, что чары эти очень сложны и нужно высокое мастерство, чтобы овладеть ими в совершенстве...

– Что у тебя-то как раз и есть,– продолжила Мэри с улыбкой,– разумеется, ты должен приложить к этому все свое старание и выдержку. Итак, Северус, ты готов к изучению этих чар?

Снегг в ответ кивнул, но сделал это так уныло и обреченно, что волшебница спросила недовольно:

– Что так смотришь, словно тебя пытки ждут? Если не настроен на тренировки сейчас, так и скажи, а не делай вид, что оказываешь мне одолжение, выслушивая мои слова.

Ей казалось, что после этих слов Северус уйдет, но нет – он, решительно подняв голову, ответил твердым голосом:

– Я готов.

– Хорошо. Тогда смотри и учись,– произнесла Мэри, и, подняв палочку в плавном жесте, резко взмахнула ею – тут же появилась на ее запястье глубокая рана, из которой полилась с силой кровь. Северус наблюдал это с ужасом в глазах, волшебница же провела палочкой над раной, говоря магические формулы. Каждое слово прозвучало очень четко и мгновение спустя порез закрылся, не оставив после себя даже шрама. Взгляд Северуса стал изумленным, будто он совсем недавно не стал свидетелем исцеления Люциуса от жутких ран.

– Как здорово!– восхитился он, словно ребенок,– а можете показать еще раз?

Мэри не сдержала гневного вопля, что чуть не стал рычанием, и, лишь заметив ужас в глазах Снегга, смогла успокоиться.

– Ладно, смотри, но на этот раз внимательнее, я больше повторять не буду!– прошипела она, снова закатывая рукав мантии. И ее предупреждение возымело действие – Северус вглядывался в каждое движение Мэри так пристально, словно пытался разглядеть на ее руке мелкого паучка.

– Ну, что? Все запомнил или еще повторить?– спросила волшебница вкрадчиво, вглядываясь в глаза Северуса взглядом убийцы. Тот согласно кивнув, сказал:

– Запомнить-то я запомнил, а как мне тренироваться?

– Вот так.

Мэри без предупреждения направила волшебную палочку на Северуса, и на запястье его открылась неглубокая рана, из которой немедленно полилась кровь. Бедняга от потрясения и ужаса потерял дар речи, и лишь смотрел, как кровь все сильнее и сильнее течет из раны, капая на ковер.

– Давай же, залечи ее!– воскликнула волшебница, выводя Снегга из ступора. Он, забормотав магические формулы, начал водить над порезом волшебной палочкой – безрезультатно. Мэри, понимая, что сейчас Северус ни на что не годен, торопливо залечила его порез. Но тот, казалось, даже не понял, что именно она сделала – его лицо, белое, как полотно, было пустым и ничего не выражающим. Волшебница обхватила Северуса за плечи, потрясла и, видя, что это бесполезно, отвесила ему полновесную оплеуху.

– За что?!– мгновенно пришел в себя Снегг, схватившись за щеку и глядя на Мэри с возмущением во взгляде,– что я вам сделал? Сначала всю кровь чуть из меня не выпустили, теперь – ударили без причины!

– Без причины?– взъярилась волшебница, страстно желая ударить юношу еще раз,– а ты думал, я с тобой церемониться буду? Где ты, по-твоему?

Северус не ответил, да и сама Мэри не дала ему такой возможности, продолжив с еще большим гневом:

– К твоему сведению, меня учили именно так – сурово и требовательно. Если бы тебя обучала не я, а Морган, ты бы понял, насколько я была мягка с тобой! Да будет тебе известно, Северус, по мнению Моргана любой, кто не способен усвоить навык с первого раза, просто не заслуживает того, чтобы на него тратилось слишком много времени и усилий! Так что ты сейчас не возмущаться должен, а благодарить меня за то, что я кровь остановила!

– Кровь, которую сами же и пустили!– парировал Северус – слова Мэри, похоже, его не очень-то и задели.

– А если бы это была не я?– спросила волшебница ядовито,– если бы вокруг тебя были враги, а ты, еле вырвавшись из их плотного кольца, не смог бы помочь себе? Или ты думаешь, что я постоянно буду помогать тебе так же, как сегодня? Раз за разом исправлять ошибки, в которых повинен ты сам? Ты уже не ребенок, Северус, уже третий месяц ты – Пожиратель смерти! Пора бы уже тебе соответствовать своему статусу!

Мэри, выговорившись, подумала было, что Снегг скажет ей что-нибудь резкое. Но нет – он, все еще бледный, перевел взгляд с волшебницы на ковер, где бурыми пятнами застыла вытекшая из его вен кровь, и резким взмахом волшебной палочки вспорол кожу на своей левой руке от запястья до локтя, даже не поморщившись при этом. Через секунду он уже нараспев произносил те самые формулы, что залечивали раны, и через минуту Мэри увидела, что рана весьма неохотно затягивается. Силы же Снегга были явно на исходе – едва порез полностью зарубцевался, оставив после себя тонкий шрам, Снегг обессилено повалился в кресло, выпустив из пальцев правой руки волшебную палочку.

– Ты смог!– воскликнула Мэри с радостью,– ты... молодец!

Северус слабо улыбнулся, слушая похвалу. Постепенно его взгляд стал понимающим и юноша с любопытством оглядел свою руку, теперь украшенную шрамом.

– И все же я не смог сотворить чары полностью,– произнес он сварливо. Ответом ему был веселый смех Мэри:

– И ты еще недоволен этим? Не видела другого человека, которому со второй попытки удались Исцеляющие Чары!

– А вы многих обучали этим чарам, госпожа?– поинтересовался Северус, определенно зная ответ, что волшебница и подтвердила:

– Нет, немногих. Но то, что ты сделал минуты назад – просто потрясающе!

Но Снегг словно бы и не слышал слов Мэри, продолжая бурчать:

– Ваше заклинание залечило рану полностью, даже шрама не осталось.

– Ты невозможен, Северус,– фыркнула волшебница возмущенно, покачав головой,– то я – мне эти чары знакомы уже больше десятка лет, но ты... впервые ты попробовал сотворить их сегодня, и еще недоволен своим ошеломляющим успехом?

Мэри устремила на Снегга такой укоризненный взгляд, что он покачал головой, смутившись. Волшебница улыбнулась вновь, поднимаясь на ноги – в комнате стало довольно-таки темно, и нужно было зажечь светильники.

– Тренировка окончена, Северус – сейчас иди и хорошенько отдохни, а завтра мы с тобой продолжим.

Снегг, кивнув, поднялся со своего кресла. Попрощался с Мэри, она хотела ответить ему тем же, но нежданно возникшая тошнота помешала этому, чуть не вызвав рвоту. Тут же появившееся головокружение заставило ее с силой сжать спинку рядом стоящего кресла – и лишь благодаря этому она устояла на ногах. Мир со страшной быстротой начал меркнуть перед ее глазами...

– Госпожа, что с вами?– донесся до Мэри взволнованный голос Северуса.

– Ничего,– через силу произнесла она, поднимая голову,– все в порядке.

Северус словно бы и не услышал ее и тут же чуть ли не силой усадил в кресло. Через пару минут волшебнице стало чуть лучше – по крайней мере, головокружение ушло почти полностью.

– Может, позвать кого-то?– спросил Снегг, пристально вглядываясь в глаза Мэри.

Она слабо качнула головой в отрицании.

– Нет, не нужно. Это, видимо, помощь Люциусу так сказывается. Я уверена – через несколько минут все само пройдет. Так что не беспокойся на этот счет, Северус – возвращайся к себе.

По лицу юноши было отчетливо видно, что слова Мэри его совсем не убедили, но спорить с ней он не стал, и, бросив на нее очередной тревожный взгляд, удалился. Волшебница же, сделав несколько глубоких вдохов, попыталась прогнать все никак не желающую уходить тошноту, гадая, с чего это ее самочувствие так резко ухудшилось. Однозначно не из-за приближения приступа, так же как и не по причине помощи Люциусу – ведь в этом случае недомогание появилось бы сразу же, а не спустя час. Тогда что?

Размышлениям Мэри помешал визит нежданного гостя, кем был, как она выяснила, обернувшись в сторону хлопнувшей двери, Волан-де-Морт.

– Если ты пришел не для того, чтобы обсудить со мной какие-то важные на данный момент вопросы, то я буду вынуждена просить тебя оставить меня одну,– глухо произнесла волшебница прежде, чем Волан-де-Морт успел сказать хоть слово.

И от этого ее обращения к нему лицо мага изменилось – предвкушение в нем сменилось на недоумение.

– С какой это стати ты меня прогоняешь?– спросил он с холодом в голосе,– неужели ты стала слишком слаба, после того, как я попытался проникнуть в твой разум, перед этим неоднократно проникая в твое тело, что ты даже и говоришь-то еле-еле?

– Нет, дело не в этом. Просто пришлось сегодня выложиться на полную катушку, помогая выжить одному из твоих слуг.

Если Волан-де-Морт и удивился, то не подал вида. И произнес, глядя пронизывающим взглядом на Мэри:

– Вижу, что ты не лжешь. Один лишь вид твой – как у больного человека, подтверждает твои слова. И, раз уж так получилось, не буду давить на тебя, и позволю подлечиться.

И он, глянув на Мэри в последний раз, вышел из комнаты, оставляя ее в одиночестве. Волшебница мысленно поблагодарила его за понимание – недомогание, владеющее ею, тут же усилилось, все сильнее изматывая ее. Не прошло оно и ночью, не давая Мэри заснуть, но все же не перетекало в рвоту, хоть она и хотела этого.

Уже под утро она решила отправиться в больницу святого Мунго – может, там ей скажут, что с ней такое?

Трансгрессия показалась Мэри на этот раз мукой – волшебница даже удивилась тому, что не потеряла сознание после этого. Перевела дух и спросила у дежурной целительницы, куда ей идти. Запомнив имя целителя – Флавиан Гордон, она направилась на четвертый этаж. И разочаровалась, услышав от Флавиана, что он не может здесь ничем помочь – зато на это будет способна некая Имельда Ивен, к которой ей и следует обратиться. Мэри, ощущая раздражение, отправилась искать эту самую Имельду, но, не дойдя до места нескольких шагов, столкнулась с вышедшей из-за поворота целительницей.

– Смотреть нужно, куда идете!– гневно произнесла целительница, но, разглядев лицо Мэри, тут же улыбнулась. Волшебница улыбнулась в ответ – перед ней стояла ее давняя знакомая, Джейн Келленберг. Последовавшие от нее объятия чуть не выпустили из Мэри весь дух – такими крепкими были, но она словно бы и не заметила этого, сочтя подобное мелочью.

– Меня искала? Снова приступ…?– было, начала Джейн.

Волшебница, покачав головой, поведала Джейн о своем недуге, добавив, что ей нужна Имельда Ивен.

– Она сейчас занята,– отозвалась Джейн, и, увидев злость в глазах Мэри, добавила,– но я сама могу обследовать тебя. Идем.

Мэри с готовностью последовала за ней, и вскоре оказалась в уютной комнатке, освещенной солнечными лучами. Стоящий у окна письменный стол, шкафчики по углам ясно сказали волшебнице, что она – в кабинете Джейн. Целительница, предложив Мэри кресло, села напротив, и принялась задавать разнообразные вопросы – что она вчера ела, как много занималась физически и тому подобное. Затем, получив ответ на последний вопрос, неторопливо осмотрела Мэри, орудуя волшебной палочкой. Закончив с этим, Джейн пронзила волшебницу таким недоверчиво-ошеломленным взглядом, что Мэри даже слегка запаниковала – а не обнаружила ли целительница у нее какой-нибудь опасный недуг?

– Что такое, Джейн?– спросила она нетерпеливо,– что со мной?

Целительница, не ответив, подошла к одному из шкафчиков, и, взяв оттуда один из пузырьков с неким зельем, вручила его Мэри. Волшебница, молча выпив зелье, уставилась на Джейн в ожидании.

– Что чувствуешь?– последовал вопрос от Джейн.

– Ничего,– пожала плечами Мэри, чувствуя вновь зарождающееся раздражение – а она думала, что это лекарство поможет ей! А оно даже тошноту не сняло...

Но реакция Джейн на эти ее слова необычайно удивила Мэри – совершено неуместная торжествующая улыбка, что в момент осветила лицо целительницы.

– Скажи же, наконец – что тебя порадовало?– спросила Мэри требовательно.

– Результаты обследования – они просто невероятны,– пояснила Джейн с улыбкой,– и осчастливят тебя, Мэри, ведь ты, как это ни странно, беременна!

То потрясение, что волшебница испытала от слов Джейн, совершенно искренних, вмиг смешалось с безумным ликованием – волна всеобъемлющей радости поднялась в ее груди, почти породив счастливый визг, но потрясение было слишком велико – и сознание Мэри тут же окутала тьма...

... Очнулась она, чувствуя, что ее силой привели в сознание – но теперь находиться в полном разуме было для Мэри великим счастьем и она, в порыве радости обняв Джейн, заплакала от счастья. Боже... неужели она дожила до этого дня? Неужели то, что услышала – действительно правда?

– Мэри,– произнес голос Джейн нежно,– сейчас я сообщила тебе очень радостную весть – а ты реагируешь точно так же, как в тот день, когда я сообщила тебе, что ты стала бесплодна. Хорошо, что сегодняшний шок был приятным.

– Джейн... я так благодарна тебе за эту весть,– прошептала Мэри, и, отстранившись от целительницы, улыбнулась ей,– ты даже не представляешь, как осчастливила меня! Быть может, уже сейчас известно, мальчик это будет или девочка?

Джейн покачала головой.

– Нет, срок – чуть больше восьми недель, и определить пол ребенка невозможно. А вот через месяц...

Она не завершила фразу, да это было и не нужно – весь ее смысл итак был предельно ясен Мэри.

– Теперь я понимаю, откуда такая тошнота сильная взялась,– произнесла волшебница, все еще улыбаясь,– но... неужели ее мне придется терпеть? Быть может...

– Нет, зелья от тошноты могут отрицательно повлиять на здоровье твоего ребенка,– ответила Джейн категорически,– к тому же, это недомогание – мелочь по сравнению с тем счастьем, что ты испытаешь, став матерью.

Мэри утверждающе кивнула – да, слова Джейн она понимала и разделяла взгляды на этот вопрос. И тут же поднялась на ноги, собираясь вернуться в особняк. Джейн проводила ее до выхода, напоследок напомнив об осторожности – иначе еще одного выкидыша ей не избежать. Мэри горячо заверила целительницу, что не повторит ту ошибку и будет беречь своего малыша как зеницу ока, и, попрощавшись с Джейн, трансгрессировала в свою комнату в особняке – ей предстоял еще один урок с Северусом.

Снегг появился, как и было условлено им и Мэри, в полдень, но особых успехов за четыре часа тренировок не добился – даже не смог ни единого раза залечить те раны, что наносил себе же с все возрастающим остервенением.

– Стой, стой!– остановила Мэри его, видя как Северус, с искаженным от упрямства и гнева на самого себя лицом заносит палочку, наверное, в двадцатый раз,– тебе нужно отдохнуть! Еще одна неудачная попытка – и я буду вынуждена тебя в чувство приводить!

Снегг, тут же безвольно опустившись в кресло, весь как-то обмяк, понурив голову.

– Наверное, я просто трачу время впустую – и вчерашний мой успех был лишь ошибкой судьбы, что дала мне напрасную надежду. Я никогда не освою это заклинание...

Его голос, странно дрожащий, затих, и Мэри, желая ободрить Северуса, взяла его ладони в свои ладони. Снегг вздрогнул всем телом, словно его током ударили, поднял изумленный взгляд на Мэри – и она, успокоенная тем, что ее ученик хотя бы слезами не заливается, произнесла мягко:

– Северус, послушай – это заклинание не простое, и удается всем не с первого раза, а после, порою, месяца тренировок. У тебя получилось со второго раза – и это ли не стимул продолжать в том же, оптимистичном, духе? Я чувствую – ты не веришь в свои силы, хотя должен, но в тебя верю я – верю в то, что ты добьешься успеха.

Северус робко улыбнулся ей, и Мэри ответила ему одобряющей улыбкой. Затем сотворила бокал, полный сливочного пива до краев, и протянула его Северусу.

– Выпей, это поможет тебе успокоиться.

Юноша тут же последовал совету Мэри, пригубив бокал. Волшебница, наблюдая за Северусом краем глаза, то и дело бросала взгляд на пляшущий в камине огонь. Время проплывало мимо них, постепенно в комнате воцарились мягкие сумерки – но Мэри не спешила зажигать светильники.

– Вы выяснили, какого рода было то ваше недомогание, вчерашнее?– спросил Северус неожиданно, устремив на волшебницу взгляд, в котором зажглись искорки любопытства.

– Недомогание?– переспросила Мэри, нахмурившись,– ты же уже спрашивал, и получил мой ответ – это последствие помощи Люциусу.

– Почему же лишь спустя пару часов проявилось?– спросил Снегг подозрительно,– особенность организма? Быть может, у вас есть другое оправдание?

– Ты забываешься, Северус,– прошипела Мэри в раздражении и гневе, смерив юношу испепеляющим взглядом,– как мой ученик, ты не должен позволять себе такого тона и таких слов, понятно? Даже если я и лгу, то, почему я это делаю, не должно тебя волновать!

– Разумеется, госпожа,– не стал ей перечить Северус, мгновенно смутившись,– я лишь хотел узнать, не могу ли чем-нибудь помочь вам...

– Не можешь,– отрезала Мэри уже без злости в голосе – она вспомнила, что сердиться ей сейчас очень опасно,– я уже приняла необходимые зелья, подлечилась. Тебе не о чем беспокоиться – и лучше уж тебе задуматься о том, как достичь успехов на тренировках.

Северус кивнул в ответ, поднявшись на ноги – он различил в голосе Мэри явный приказ оставить ее. Тихо хлопнула закрывшаяся за ним дверь, но хлопок этот волшебница не услышала – она с головой ушла в раздумья. Думала о том, что сдержать себя ей так и не удается – а ведь если так пойдет и дальше, ее последний шанс стать матерью лопнет, как мыльный пузырь...

В эту ночь она опять была одна в своей комнате – Волан-де-Морт так и не пришел к ней, словно зная, насколько ухудшилось состояние Мэри. Так же он не появился ни в один из последующих двух дней, тогда как Северус исправно появлялся в ее комнате около полудня и уходил с сумерками. И постоянно его настроение было все более мрачным, чем до этого – никакие увещевания со стороны волшебницы не помогали вернуть ему веру в себя, и часы тренировок проходили почти что зазря.

Но в ночь на 29 ноября одиночество Мэри было нарушено, причем Волан-де-Морт умудрился зайти к ней в то время, когда она спала и разбудить, что ей хорошего настроения не прибавило.

– Надеюсь, твое недомогание прошло?– спросил он с ходу, вместо приветствия.

– Прошло,– подтвердила Мэри с мягкой улыбкой,– правда, не думаю, что надолго, ведь тошнота и головокружение во время беременности – обычное явление.

– Беременности?– переспросил Волан-де-Морт одновременно и с недоумением, и с недовольством,– так значит, ты...

– Жду ребенка от тебя, Морган,– кивнула волшебница согласно,– и теперь я точно рожу его, хочешь ты этого, или нет.

То, что Волан-де-Морт этого не хочет, было видно невооруженным глазом – его лицо настолько ожесточилось, что Мэри всерьез забеспокоилась – а не стоит ли ей достать палочку? И вздохнула с облегчением, увидев, что лицо мага чуть смягчилось.

– Не знаешь, случаем, пол этого ребенка?

– Нет, не знаю,– ответила волшебница резковато,– и вообще – этот ребенок не только мой, но и твой, а ты говоришь о нем так, словно очень не хочешь его появления на свет.

– Разумеется, не хочу,– подтвердил ее слова Волан-де-Морт,– и лишь одно может заставить меня захотеть этого.

Мэри, без труда разгадав для себя смысл слов мага, пожала плечами, сказав:

– Насколько я помню, тебе хватит осознания того, что я принадлежу тебе – ну так этого ты уже достиг ранее. Сейчас же, тем более, я не стану отказывать тебе в близости.

– Значит, обещаешь, что не порвешь со мной?– спросил Волан-де-Морт тихо, приблизившись к волшебнице на расстояние шага,– обещаешь, что и после рождения ребенка останешься со мной?

Мэри еле заметно кивнула, прошептав:

– Я выполню любую твою просьбу, любой приказ – только не обрекай меня на мучения от потери и этого ребенка. Если я вновь переживу подобное, то погибну, а ведь ты не хочешь потерять меня и вместе с этим – возможность испытывать блаженство, не так ли?

Подтверждение своим словам она увидела в ярко вспыхнувших от страсти глазах Волан-де-Морта – его вожделение к ней было даже сильнее, чем нежелание стать отцом. К счастью для нее...

Осознав это, Мэри обняла Моргана, прижавшись к нему всем телом – и он, проведя легко по ее длинным волосам, подхватил ее на руки, чтобы перенести на кровать – и воздать там дань ночи своим единением с волшебницей, долгим и сладостным, и далеко не единичным...

====== Глава 14.Заточенная поневоле. Начало жизни и конец всему ======

Мэри, ранее договорившись с Кэт, хотела встретиться с ней назавтра, но ей помешало резко наступившее недомогание – тошнота навалила разом, вызвав рвоту, ее рвало не один раз – словно бы она отравилась чем-то. На время волшебница потеряла ориентацию в пространстве и во времени и еле осознавала, что лежит на своей кровати. Вскоре, правда, ей стало легче, но это явление было очень кратковременным – уже через полчаса Мэри вновь рвало, на этот раз – кровью, ведь ее желудок был абсолютно пуст. Она сама не осознала, как скоро упала в обморок, но хорошо запомнила момент, когда пришла в себя – те ласковые слова, ту нежность в глазах Северуса, что привел ее в сознание. Он, не задавая вопросов, принес волшебнице немного овсянки и она, видя заботу юноши, рассказала ему о том, что ее мучает и почему, прибавив, что зелья не помогут. Северус, выслушав Мэри с предельным вниманием, безо всяких слов вышел из комнаты, оставив ее одну – и волшебница, опасаясь, что тошнота может вернуться, весь этот день провела в своей комнате. Отправила письмо Кэт с извинениями о невозможности встретиться, затем забылась тревожным сном, из которого ее уже поздним вечером выдернула вновь вернувшаяся тошнота. В минуту Мэри вывернуло наизнанку, а затем она, сделав попытку дойти до кровати, с которой поднялась ранее в попытке спуститься в кухню, вновь упала на пол, залив его льющейся изо рта беспрестанно кровью. Уход в бессознательность был ее единственным спасением, но не стал им – волшебница, так и не лишившись чувств, ощутила чьи-то нежные руки, что подняли ее и перенесли на кровать. Голос, что с заботой спрашивал о ее самочувствии, был голосом Северуса – но Мэри ничего не ответила, ведь просто не могла сделать это. Но, ощутив плеснувшие на ее лицо из палочки Снегга струи освежающе-прохладной воды, чуть оклемалась – и безропотно выпила то зелье, что влил ей в рот Северус. Эффект, что последовал незамедлительно, одновременно и обрадовал волшебницу, и удивил – тошнота ушла полностью, наконец, оставив ее в покое.