Текст книги "Сила двух начал (СИ)"

Автор книги: Pelagea Sneake Marine

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 85 страниц)

– Он же не девочка, Мэгги, и игры у него не девичьи. Постарайся заинтересоваться тем же, чем интересуется он.

Мэгги же лишь грустно вздыхала в ответ, и больше не надоедала матери жалобами – просто запиралась в своей комнате с кучей непрочитанных книг, забывая про само существование Ларри. Но это было в детстве, сейчас же...

– Мэгги, не стой столбом, поздоровайся с Ларри – он ведь так ждал встречи с тобой, а получил очень холодный прием.

– Я просто слишком ошеломлена твоим приездом,– ответила Мэгги, улыбнувшись широко Ларри,– ведь ты у нас – редкий гость.

Она решила, что если будет как можно приветливей с братом, Кэт от нее отстанет. Поэтому остаток вечера Мэгги провела с братом, слушая с неизбывным вниманием рассказы братца – тот с каждой минутой увлекался все больше и больше. Вскоре волшебница почти взвыла от тоски и скуки – братец рассказывал ей абсолютно все свои способы развлечения над другими детьми за последние три года (а именно столько они не виделись), что нисколько не были ей интересны. Понимая, что долго этот ад ей не выдержать, Мэгги, сославшись на головную боль, уже через пару минут оказалась в благостной тишине своей комнаты. Постепенно в ее утомленном мозгу все прояснилось, и готовый план, поразивший волшебницу своей простотой, сложился по одному ее желанию из кусочков мозаики. Найдя выход из сложившейся ситуации, Мэгги мгновенно успокоилась и уже через пару минут спала крепким сном человека, не имеющего никаких забот...

На завтра, около часа после ухода Кэт на работу Мэгги усиленно изображала заботливую сестру (из опасения, что мать вернется вдруг). Пока она рассказывала Ларри о недавно прочитанных строках из истории магии, он все чаще и чаще зевал и вскоре задремал, сморенный скучной донельзя лекцией. Мэгги подкрепила его сон долговременным сонным заклинанием, и без промедления направилась туда, куда еще месяц назад ни за что ни пошла бы – в особняк Волан-де-Морта. Несколько долгих минут трансгрессии, и она в зале особняка, где, помимо Волан-де-Морта был незнакомый ей Пожиратель смерти.

– Мальсибер,– представился тот, глядя на волшебницу чуть раскосыми глазами на смуглом лице,– я буду учить тебя Чарам Исцеления.

– Что же мне нужно делать?– спросила Мэгги с любопытством, проверяя одновременно с этим Мальсибера на наличие вины. К сожалению, этот Пожиратель был чист, и она вслушалась в то, что говорил ей Волан-де-Морт:

– Тебе нужно будет лишь произнести формулу заклинания и пожелать, чтобы порез на руке Мальсибера закрылся.

Он продемонстрировал Мэгги, как нужно выполнять Исцеляющие Чары: одно лишь движение его палочки образовало на запястье Мальсибера кровоточащую рану, что закрылась полностью, не оставив после себя даже шрама, от длинных магических формул, что нараспев произнес Волан-де-Морт.

– Все понятно?– спросил Темный Лорд у Мэгги.

Волшебница согласно кивнула, повторив про себя формулу заклинания.

– И запомни – эти чары ты освоишь только в том случае, когда на запястье Мальсибера даже шрама не останется. Приступай.

Мэгги незамедлительно принялась за дело, что, не смотря на максимальное сосредоточение, вначале совершенно не удавалось – палочка ее, казалось, была способна лишь ранить, но никак не исцелять нанесенные раны. Но волшебница и не собиралась сдаваться – и в результате, добилась идеального результата, сконцентрировавшись максимально. Но на этом тренировка не закончилась – Волан-де-Морт настоял, чтобы она закрепила свой успех, и лишь когда волшебница 6 раз подряд залечила рану Мальсибера, позволил ей передохнуть, отпустив Пожирателя.

– И ты так быстро все, даже самые сложные чары осваиваешь?– поинтересовался Темный Лорд у Мэгги.

Она в ответ кивнула:

– Да, по большому счету. Только трансфигурационные чары мне пришлось осваивать не один день.

И, немного помолчав, волшебница добавила:

– А что, провинившихся Пожирателей смерти нет?

– Почему же, есть,– осклабился Волан-де-Морт.– Тебе не составит труда найти себе очередную жертву. Или я ошибаюсь?

– Нет, все так,– ответила Мэгги, не колеблясь,– Пожиратели смерти, убивающие ради прихоти для меня хуже, чем для тебя те, кто допустил промах в выполнении твоих приказов. Я просто не могу закрыть глаза на такое.

– Не можешь, значит?– переспросил Волан-де-Морт тихо и зловеще,– неужели не отдаешь себе отчет в том, что тебя ждет за подобные мысли и слова?

– Едва ли пытки,– откликнулась волшебница дерзко,– Пожиратели смерти все равно довольно быстро отходят после моих пыток. А меня заменить никто не сможет.

Темный Лорд не стал с этим спорить, словно бы Мэгги сейчас говорила о чем-то его крайне не интересовавшем. И почти сразу же отпустил волшебницу домой.

Она направилась неторопливым шагом к лестнице, и на повороте столкнулась с двумя Пожирателями смерти, беседующими вполголоса.

– Она, конечно же, даже не поймет, что произошло,– говорила Беллатриса Лестрейндж,– когда мы…

Она не договорила – увидела Мэгги и чуть приостановилась, словно хотела заколдовать волшебницу. Остановился и муж Беллатрисы, что до этого внимательно слушал ее.

– Обсуждаете очередное задание?– не удержалась от вопроса Мэгги, переводя взгляд с Беллатрисы на Родольфуса.

Ответом ей стало лишь презрительное фырканье – Пожиратели, как ни в чем, ни бывало, обогнули Мэгги, продолжив свой путь.

Гадая, что именно задумали Лестрейнджи, и не касается ли это ее, волшебница, сама этого не замечая, шла по тенистым чащобам Безмолвного леса, и очнулась только когда вышла на открытую местность – совсем рядом, в ярдах десяти, располагалась небольшая деревенька. Волшебница не горела сильным желанием встречаться с ее обитателями и торопливо повернулась на каблуке, мгновенно переместившись к своему дому. К большому удовольствию Мэгги, Ларри еще спал, и она без колебаний отправилась к себе – закреплять и оттачивать владение Чарами Исцеления.

Так у них и повелось с того дня – едва Кэт уходила на работу, Мэгги усыпляла Ларри и отправлялась в особняк – карать провинившихся Пожирателей смерти. Но, придя домой в один из вечеров, волшебница обнаружила, что Ларри проснулся и горит ярым желанием узнать, где это она пропадала, пока он спал. Мэгги, было, сказала, что выходила на пять минут, но, услышав от Ларри, что он уже час как проснулся, сочла за лучшее стереть ему память. И внушила ему, что все время была рядом с ним.

После этого Ларри заметно изменился – стал сторониться Мэгги и уехал через три дня, сказав, что не терпится вернуться домой. Волшебница этому только обрадовалась, но Кэт подумала, что это все не просто так, и, разумеется, хотела подтвердить свою догадку.

– Ларри был совершенно другим, когда приехал,– говорила Кэт, сверля дочь подозрительным взглядом,– неужели он тебе так досадил, что ты применила что-нибудь…

– Это были всего лишь слова,– оборвала мать Мэгги,– я сказала Ларри, что мне не нужна его компания, вот и все. Просто терпение лопнуло – сидеть с ним постоянно. Конечно, я была рада ему, но у нас слишком разные увлечения…

Она ожидала от матери возражений или упреков, но Кэт лишь понимающе кивнула.

– Разумеется. Не поможешь мне с ужином?

Мэгги поспешно кивнула, радуясь своей удаче.

– Конечно, помогу!

Но еще больше она обрадовалась, когда Кэт как бы мимоходом упомянула за ужином о том, что ей стоит гулять хотя бы час в день.

– Но ведь безопасность превыше всего?– лукаво заметила Мэгги, ожидая реакции матери.

Кэт лишь фыркнула в ответ.

– Безопасность безопасностью, но я хочу видеть на твоем лице румянец, а не болезненную бледность. Моей ошибкой было запирать тебя дома…

Так что с этого дня Мэгги, помня о словах матери, уже не таясь, выходила из дому, направляясь прямиком к особняку Волан-де-Морта, где, как обычно, карала провинившихся Пожирателей смерти. Между тем, чем ближе было первое сентября, тем чаще Темный Лорд говорил о том, что ей не стоит ехать в Хогвартс – зачем понапрасну тратить время, зная почти все, если можно провести его с пользой? И так же не оставлял попыток выведать у Мэгги, где она живет, но все было бесполезно – одна лишь мысль о том, что она может потерять единственного дорогого человека из-за сиюминутной слабости, придавала волшебнице столько силы, что Волан-де-Морт каждый раз был вынужден отступать, признавая свое поражение.

В один из дней конца августа Мэгги, беспечно шагая по коридору к выходу из особняка, почувствовала мощный удар в спину и тут же, не успев понять, что произошло, потеряла сознание.

Приходила в себя волшебница долго, и, попав вновь в реальность, ужаснулась – она лежала безоружная на полу в плотном кольце своих недавних жертв – Пожирателей смерти, на чьих лицах читалась смесь ненависти и презрения.

«Вот это повезло»,– мрачно подумала Мэгги, сделав попытку подняться на ноги. Попытка эта закончилась плачевно – сразу три заклинания, попав в нее, заставили упасть на пол вновь. И задергаться в жутких конвульсиях боли, дико крича…

– Это тебе подарок за проявленное тобой чрезмерное усердие,– услышала волшебница сочащийся злобным удовлетворением голос Беллатрисы Лестрейндж,– повелитель посчитал, что нужно привить тебе покорность – и мы все согласились с ним, разумеется.

Раздался взрыв хохота и одновременно с этим боль, терзающая Мэгги, стала просто запредельной. Волшебница уже не различала никаких звуков, не могла мыслить – лишь хотела, чтобы боль прекратилась. Она не видела исступленной радости своих мучителей, что поочередно пытали ее, не слышала насмешки и издевательства…. И уже мечтала о смерти, когда, наконец, пытки прекратились, и, вместе с тем наступила благостная тишина. Но для Пожирателей тишина эта была предгрозовой – на пороге комнаты стоял Волан-де-Морт, и выражение его лица было, слабо говоря, откровенно неодобрительным.

– Кто из вас стал зачинщиком?– произнес он негромко,– или вы все одинаково достойны пыток?

– Милорд, вы же сами говорили, что дали слишком большую свободу этой девчонке,– произнесла Беллатриса решительно,– вот мы и решили…

– Заняться самоуправством?– продолжил за нее Волан-де-Морт, с холодом в голосе,– какая непродуманная инициативность…

Не договорив, он направил на Беллатрису волшебную палочку – Пожирательница тут же упала на пол, корчась в судорогах боли и крича.

Мэгги, только сейчас придя в себя настолько, чтобы встать, со страхом смотрела на эту сцену – так же, как и остальные Пожиратели смерти.

– Продолжишь?– спросил Волан-де-Морт у нее с явным намеком, приостанавливая пытку.

Мэгги нашла в себе силы лишь покачать головой – говорить она не могла до сих пор от страха и пережитой боли.

– Тогда я завершу начатое сам,– произнес маг, вновь заставляя Беллу кричать и корчиться от боли,– запомни, Белла – высокомерие и наглость – неподобающие Пожирателю смерти качества. Я бы нашел тебе оправдание, если бы ты хоть раз испытала пытки от Мэгги, но все было совсем не так…

Голос мага перекрыли исступленные крики Пожирательницы, что молила о прощении:

– Повелитель, умоляю, простите! Простите меня за своеволие! Клянусь, такого больше не повторится…

К удивлению Мэгги, да и всех Пожирателей, Волан-де-Морт тут же отвел волшебную палочку в сторону, прекращая пытки. Беллатриса, тяжело дыша, села, устремив на Темного Лорда глаза, полные слез – в них светилась смесь удивления и мольбы.

– Я готов простить тебя,– произнес Волан-де-Морт тихо, глядя в упор на Беллу,– но только один раз – сейчас. Если подобный инцидент возникнет вновь, клясться ты, и те, кто поддержат тебя, будешь Непреложной клятвой.

Сказав это, он обвел взглядом Пожирателей, что, как один, побледнели.

– Мэгги, идем со мной,– произнес маг повелительно, направляясь к двери,– нужно обсудить, какой кары достойны все те, кто пытал тебя помимо Беллы.

Мэгги, чуть помедлив (чтобы забрать волшебную палочку, что кинул ей один из Пожирателей), выполнила приказ Волан-де-Морта. И, не смотря на то, что комната с ее мучителями оказалась довольно быстро далеко позади, большого облегчения волшебнице это не принесло – отголоски боли, дикая усталость все еще присутствовали в каждой мышце тела. Поэтому-то путь до Зала Собраний показался Мэгги довольно трудным, и в кресло, что стояло, как всегда, у камина, волшебница буквально повалилась. Закрыла глаза, растянувшись…. И тут же напряглась вновь, услышав холодный голос Волан-де-Морта:

– Я позвал тебя с конкретной целью сюда, Мэгги, и она заключается не в том, чтобы, игнорируя меня, расслабляться в свое удовольствие. В конце концов, ты пережила лишь Пыточное проклятие, а ведешь себя так, словно к тебе применили проклятие «Двух Стихий».

– «Двух Стихий»?– переспросила Мэгги в недоумении, проигнорировав слова о своей «слабости»,– что это еще за проклятие?

– Смесь Пыточного и Убивающего,– отозвался Волан-де-Морт, блеснув багрецом глаз,– и придумала его, между прочим, Мэри Моран, после неоднократно используя. Тот, кто попадал под это проклятие, испытывал крайне неприятные ощущения, находясь то в кольце огня, то во власти льда. В конце концов, волшебник умирал, будучи нанизанным на ледяные пики.

– Мэри его использовала, и не раз?– воскликнула волшебница в ужасе,– неужели она была такой кровожадной?

– Могу развеять твои сомнения – была,– кивнул маг с неприятной ухмылкой,– проникни в мое сознание – сама увидишь.

Мэгги, чуть отойдя от слов Волан-де-Морта, так и сделала – и увидела Мэри Моран, глаза которой горели жаждущим крови и мести огнем. Вот Мэри направила палочку на корчившегося в муках мужчину, что висел прямо в воздухе, в огненном коконе – блеснули струи пролившейся с потолка воды… Что, коснувшись пола, тут же из луж устремились к потолку, превращаясь немыслимо быстро в ледяные пики. И на эти-то пики и нанизалось тело волшебника, оросив их кровью… Жуткий вопль, ужаснувший Мэгги, и секунду спустя сочащийся облегчением и удовлетворением по настоящему мстительным, смех Мэри…

– Хватит!– выкрикнула Мэгги, вырываясь из сознания Волан-де-Морта – ее всю колотило от пережитого ужаса, от самого вида жаждущей убийства женщины – той женщины, что до этого ассоциировалась для нее с образом заботливой и любящей матери. Это было, как если бы она увидела свою мать, Кэт, осознанно идущую на убийство…

– Неужели Мэри Моран была такой же, как и все твои подчиненные?– спросила Мэгги с горечью,– неужели то, что рассказывала мне мама – неправда?

– Твоя мать просто умолчала о том, чего сама ужасалась,– откликнулся Волан-де-Морт,– к тому же, я не могу знать то, какой Мэри была, общаясь с твоей матерью. В любом случае, сейчас важнее решить другой вопрос – как наказать тех, кто, не дожидаясь моего приказа, пытал тебя. И стоит ли…

Мэгги, помедлив, покачала головой.

– Не думаю. Беллатриса уже испытала такие мучения, что у меня рука на нее не поднимется, а остальные…. Все-таки я пытала их, и не раз, причем пытала зачастую незаслуженно.

Настенные часы отзвонили шесть – волшебница, подскочив, в ужасе уставилась на них.

– Черт, так поздно! Если я не выйду немедленно, мама меня убьет!

Торопливо попрощавшись с Волан-де-Мортом, Мэгги со всех ног кинулась к выходу из особняка – по коридору, лестнице – и к лесу…. Чуть не споткнувшись об узловатый корень, коварно попавший под ногу, Мэгги остановилась, и тут же трансгрессировала, чтобы в следующую секунду оказаться на пороге своего дома. Перевела дух, думая, что успела до прихода матери, но нет – Кэт уже стояла на пороге, страшнее разъяренного дракона.

– Где это тебя носило весь день?– с ходу набросилась она на дочь, глядя одновременно с гневом и возмущением,– я уже полчаса как дома, и уже не знала, что и думать!

– Прости, мам,– произнесла Мэгги кающееся,– я, наверное, слишком увлеклась прогулкой – сегодня ведь такая хорошая погода на улице…

– Ну, раз так, несколько дней без прогулок тебе не повредят,– сказала Кэт сухо. И, увидев непонимающий взгляд дочери, добавила,– ты можешь сколько угодно уверять меня в том, что столь долгие прогулки не опасны, у меня на этот счет другое мнение.

Один лишь тон матери отбил у Мэгги всякую охоту спорить – и девушка, подумав про себя, что все к лучшему, произнесла спокойно:

– Тогда я пойду к себе?

– А ужин?

– Есть что-то не хочется.

Кэт не успела что-либо сказать на это – Мэгги тут же умчалась к себе в комнату, где в блаженстве растянулась на кровати. Долгожданный отдых…

Только закрыв глаза, волшебница услышала скрип открывающейся двери и тихие шаги.

– Ты хорошо себя чувствуешь?– спросила Кэт с беспокойством в голосе,– какая-то бледная, лежишь здесь – то ли в бессилии, то ли в апатии…. Словно целый день, подобно мне, трудилась.

Мэгги, с трудом сев на кровати, покачала головой, улыбнувшись.

– Нет, мам, что ты. Меня немного разморило от жары.

– Значит, силы помочь мне ужин приготовить найдутся,– с лукавой улыбкой произнесла Кэт,– ты, пожалуй, начни без меня, а я позже подойду.

Волшебница лишь кивнула в ответ, зная, что иной ответ ее мать просто не примет. И была вынуждена готовить ужин в одиночестве…

Следующие три дня стали для Мэгги медленной пыткой – она вынуждена была сидеть в доме, и даже выйти на минуту не могла (входная дверь была зачарована Кэт так, что ей становилось известно, выходила или нет Мэгги из дома). Утешительной мыслью было то, что она больше не обязана карать Пожирателей по приказу Волан-де-Морта, и, разумеется, мысль о том, что вскоре она отправиться в Хогвартс.

– Не знаю, о чем я думала, когда согласилась отпустить тебя,– говорила Кэт 31 августа, за ужином, с тревогой глядя на дочь,– я места себе не найду от беспокойства…

– Перестань, мам, ты привыкнешь,– произнесла Мэгги увещевающее,– для тебя это тяжело, я понимаю, да и мне будет нелегко – но ведь когда-то это должно было случиться, верно?

– Знаешь, а ведь еще можно передумать…

– Мам!

– Ну, хорошо, хорошо, закроем эту тему. Только пообещай мне, Мэгги, что будешь писать хотя бы раз в неделю.

– Да хоть каждый день!– рассмеялась Мэгги,– но учти, что в таком случае в письмах будет лишь описание тех блюд, что я там попробую.

Кэт, покачав головой, засмеялась, явно успокоившись. Больше в этот вечер они этой темы не касались, и Мэгги отправилась спать с чувством приятного предвкушения – уже завтра ее мечта станет явью…

====== Глава 17. В Хогвартс-экспрессе. Первый учебный день. ======

Это была очередная жертва – не выполнивший волю своего господина мальчишка, и сейчас она преподаст ему, как и многим до него, отличный урок первосортными пытками. Вот он падает, корчится на полу в судорогах боли, что благодаря ее воле лишь увеличиваются, и кричит…. Кричит дико, непереносимо, страшно, словно раненый шальной пулей в самое сердце зверь. Она уже не ощущает его вины – того, что дало ей власть над ним – лишь бесконечное наслаждение его страданиями, исступленное и ярое желание делать его муки все больше и нестерпимее. Вот он лишь сдавленно хрипит, пол окрашивает красным льющаяся кровь из его рта, он задыхается в ее потоках, умирая…. И лишь теперь, остро осознавая, что еще немного – и ее усилия пропадут, она останавливает пытку.

– Ну, что скажешь теперь?– прозвучал в темноте и звенящей в ушах тишине холодный голос Волан-де-Морта,– будешь ли ты в дальнейшем прилагать больше усилий для выполнения своей задачи?

– Да, повелитель,– еле слышно, через силу шепчет мальчишка, поднимая полные слез глаза на нее – ту, что мучила его только что. Расширившиеся от боли и ужаса серые глаза… они вызывают в ее душе такое редкое чувство – жалость и сострадание, и она, зная, что вскоре будет испытывать вину за содеянное, начинает жалеть о своем опрометчивом поступке – ведь вскоре понесет заслуженное наказание за эти пытки…

Мэгги проснулась посреди ночи в холодном поту от приснившегося только что кошмара. Наслаждение муками неизвестного ей мальчишки было таким реальным, точно пытки происходили по правде. Нет, это просто сон! Но ведь и он может сбыться, как те сны, где она видела поляну и особняк Волан-де-Морта на ней. Хотя вероятность этого близка к нулю – волшебница сейчас и помыслить не могла о том, чтобы вновь вернуться в обитель Пожирателей смерти.

Тряхнув головой, Мэгги прогнала прочь те мысли, что могли бы подтвердить ее опасения, что сон этот сбудется, откинулась на подушку, пытаясь заснуть…. Но довольно долго ворочалась с боку на бок, пока, наконец, не погрузилась вновь в сон. В нем не было ни неизвестного ей мальчишки, ни Волан-де-Морта, ни особняка…

… «Ну вот, наконец-то я еду в Хогвартс,– думала Мэгги с радостью. Радость эту не омрачало даже то, что она несла свой тяжелый чемодан чуть ли не через весь поезд в попытке найти себе купе. Но ничего не поделаешь – раз опоздала, бессмысленно сетовать на непредусмотрительность.– Ну почему же все эти купе уже заполнены?».

Только что появившееся раздражение тут же исчезло – волшебница увидела, что в очередном купе пустует сразу два места и решила, что это ее шанс.

– Неужели хоть где-то есть свободное место,– сказала она немного ворчливо, войдя в купе и опуская чемодан на пол,– надеюсь, вы не против того, что я останусь здесь?

– Извини, но эти места заняты,– произнес черноволосый парень в очках,– попробуй поискать себе другое купе – я уверен, оно должно быть поблизости.

Мэгги не ожидала отказа и не удержалась от язвительной реплики:

– Что это ты так в этом уверен? Прорицание – твой любимый предмет?

Почему-то парня эта реплика уязвила.

– Нет, один из моих нелюбимых предметов,– ответил он холодно,– но если тебе этот предмет так нравится, тем более – поищи себе другое купе с действительно свободными местами – в этом купе тебе никто место не наколдует.

Мэгги возмущенно вспыхнула, но не нашлась, что ответить, и, последовав совету парня, покинула купе, резковато захлопнув дверь за собой.

О том, что бы она с ним сделала, если бы пересеклась с ним вновь, волшебница и думала, когда неожиданно для себя чуть не налетела на кого-то, кто шел ей навстречу.

– Эй, ты, а аккуратнее нельзя?– возмутилась она, но тут же осеклась, увидев, с кем именно столкнулась. Незнакомец оказался парнем 16-ти лет, и его лицо было как две капли воды похоже на лицо мальчишки из ее сегодняшнего сна. И расширенные от удивления серые глаза сейчас пронзали ее глаза.

– Ты, что, метаморфиня?– спросил парень, отступая чуть назад.

– Что? Нет, конечно. С чего ты взял?

– Твои глаза только что были серыми, а теперь – черные. Скажешь, мне показалось?

– Нет,– покачала головой Мэгги, усмехнувшись,– цвет моих глаз зависит от моего настроения. Если я злюсь или удивляюсь чему-либо, они становятся непроницаемо-черными. А так все время серые. Как у тебя.

– Необычная особенность,– заметил парень. Вновь окинул Мэгги взглядом и спросил.– На каком ты курсе? Я тебя раньше здесь не видел.

– Еще бы ты меня видел – я еду в Хогвартс впервые, хоть и буду на шестом курсе.

Парень заметно удивился.

– В смысле – на шестом? Тебя, что, перевели из другой школы к нам?

– Нет, я вообще нигде не училась – изучала все предметы сама. Но не все успешно – поэтому и еду сейчас в Хогвартс.

– Когтерванцы будут в восторге от пополнения,– презрительно бросил парень,– по одному твоему тону уже чувствуется, что ты заучка. К счастью, я на Слизерине…

– На факультете слуг Волан-де-Морта,– в тон ему произнесла Мэгги, с наслаждением видя, как лицо слизеринца побелело,– вот уж куда не хочу попасть по определению. Особенно если там ненавидят всех тех, кто не любит пресмыкаться.

Это произошло мгновенно – парень, выхватив из-за пояса волшебную палочку, атаковал девушку ярко-красным лучом-проклятием. Волшебница тут же среагировала – и один из трех выпущенных ею лучей поразил юношу, что не успел увернуться, заставив упасть на пол.

– Да кто ты такая?– с возмущением в голосе спросил парень у Мэгги – та взяла его на прицел его же собственной волшебной палочки.

Она усмехнулась:

– Всего лишь волшебница-самоучка. И в моем арсенале проклятий достаточно таких, после которых любой волшебник, сколь угодно высокомерный, будет уважать меня.

Завершив фразу, Мэгги, взмахнув палочкой, подняла парня на ноги. Тот глянул на нее с большим уважением, чем раньше, и одновременно удивлением – волшебница тут же, без промедления, отдала ему волшебную палочку.

– Ты, кажется, из семьи Малфоев?– спросила Мэгги.

Парень кивнул.

– Точно. Неужели знаешь моих родителей?

– Видела мельком пару раз,– сказала Мэгги уклончиво,– ты, кстати, очень на отца похож. Ах, да, забыла представиться – Мэгги Мейнджен.

– Драко,– в свою очередь назвался парень, и добавил, остановив взгляд своих прищуренных глаз на глазах Мэгги,– так, значит, ты моя будущая однокурсница? И, к тому же, место ищешь…

– Это точно,– кивнула волшебница подтверждающее,– что, есть предложение пойти в твое купе?

Слизеринец, глянув на Мэгги с долей удивления во взгляде, качнул головой, говоря, что он согласен с ней. И двинулся вперед по коридору, расспрашивая девушку о прошлой жизни.

– Знаешь, как-то странно видеть семнадцатилетнюю волшебницу, ничего не знающую о Хогвартсе,– сказал Драко с изумлением, узнав, что даже самые элементарные для него вещи не известны ей,– впрочем, ты совсем скоро наверстаешь это упущенное. Но хоть число факультетов и их особенности-то ты знаешь?

– Ну, разумеется,– ответила Мэгги несколько возмущенно,– 4 факультета – Пуффендуй, Когтевран, Гриффиндор, Слизерин.

– Как думаешь, на какой факультет попадешь?

– Не знаю. На Гриффиндор, наверное. Что это ты так скривился?– нахмурилась волшебница, заметив кислую мину Малфоя,– заранее хочешь сказать, что будешь меня презирать, по меньшей мере, если так случится?

– Все гриффиндорцы – идиоты полные,– процедил Драко,– выскочки с большим самомнением.

Мэгги, удивленно приподняв брови, хмыкнула.

– Лестное определение. У вас, что, вражда между факультетами? Продолжаете начатое Салазаром Слизерином?

– Многие из его идей были здравыми. Хотя бы о том, что грязнокровки не могут в магических школах обучаться.

– Значит, здравая идея?– сузила Мэгги глаза в гневе, смеряя юношу, удивленного донельзя ее реакцией, уничтожающим взглядом,– хочешь сказать, маглорожденные, какими бы одаренными они ни были, не имеют никакого права обучаться волшебству? Тогда это у тебя завышенное сверх меры самомнение. Пожалуй, я с тобой достаточно пообщалась, Малфой, и, раз уж ты такой принципиальный, пойду, поищу себе другую, менее предвзятую, компанию.

– Что это ты так разозлилась?– протянул Малфой недоуменно,– борешься за права маглов? Нет? Или, может, у тебя друзья – сплошь грязнокровки? Сама-то ты чистокровная!

– С чего ты взял, что я чистокровная?– спросила Мэгги с подозрением,– может, ты ошибаешься?

– Я так не думаю – ведь уверен в том, что таких глаз, как у тебя, у маглов не бывает.

От одних только этих слов волшебница ощутила к Драко сильную симпатию, что заставила ее забыть о правах маглов. Но еще больше ее удивило то, что и он испытывал к ней симпатию. Да, если это только из-за глаз…

– Ну, что это мы остановились?– спросила Мэгги с весельем в голосе,– приводя Малфоя в себя,– неужели ты передумал вести меня в свое купе?

Драко, усмехнувшись, покачал головой, устремляясь вновь вперед. И уже через минуту Мэгги зашла в то купе, что юноша назвал своим. Четверо слизеринцев, что сидели здесь, разом обернулись, пронзив волшебницу удивленно-презрительными взглядами.

– Что это ты тут забыла…?– начал было один из них, темноволосый и смуглый парень с раскосыми глазами.

– Она – наша будущая однокурсница, Забини, так что будь вежливее,– произнес Малфой, входя в купе вслед за Мэгги,– ее зовут Мэгги Мейнджен.

И Драко по очереди назвал имена остальных трех своих однокурсников – Винсент Крэбб, Грегори Гойл и Пэнси Паркинсон. Последняя презрительно фыркнула, спросив:

– Почему же она, раз едет в Хогвартс впервые, не вместе с первокурсниками?

Мэгги, разумеется, не стала слишком уж распространяться на эту тему – объяснила все дальностью обитания от школ волшебства.

– А что насчет родителей?– продолжала расспросы Пэнси вызывающим тоном.

– Живу с мамой, она же и научила меня всему.

– А отец?

– Его не стало, когда мне год исполнился.

– Отчего он умер?– встрепенулся до сих пор молчащий Малфой.

– От Убивающего проклятия,– холодно пояснила Мэгги, чувствуя, как растет раздражение.

Драко, мгновенно смутившись, пробормотал слова извинения. Пэнси, было, хотела сказать что-то, но, встретившись глазами с угрожающим взглядом Мэгги, промолчала.

Обстановку разрядило появление тележки со сладостями. Слизеринцы, все, как один, столпились возле тележки, выбирая сладости, Мэгги же и не потрудилась взглянуть на товары, вместо этого разглядывая проплывающие за окном деревья и поля с умиротворенным видом.

– Что это ты себе ничего брать не стала?– спросила Пэнси по возвращению в купе,– неужели еще беднее Уизли?

– Я не знаю, насколько бедное семейство Уизли – ни разу о них не слышала,– откликнулась Мэгги,– у меня на сладкое с детства аллергия, так что мои сбережения никогда не истратятся на то, что только что купила ты и твои сокурсники.

– Вряд ли Мэгги беднее Уизли,– протянул Малфой с уверенностью,– эти побили все рекорды нищеты – предатели чистокровных волшебников…

– О чем это ты?– спросила Мэгги с недоумением.

– Только Уизли имеют детей больше, чем могут себе позволить – целых семеро. Вот и выглядят все до одного так, словно милостыню просят. И, кроме того, с маглами водятся – позорят все волшебное сообщество…

В голосе Малфоя было столько презрения, словно этот факт приравнивал все семейство к маглам. Мэгги, возмутившись до глубины души таким отношением, собралась было что-то возразить, но ее опередил Забини, что произнес:

– Интересно, кто в этом году займет должность преподавателя защиты от Темных сил?

– Надеюсь, не те идиоты, которые до этого были,– отозвалась Пэнси.

– Лучше вспомни, кто их нанимает,– бросил Малфой презрительно,– Дамблдор! С его-то взглядами на вещи где выбрать хорошего преподавателя! К примеру, Снегга…

– А что Снегг преподает?– спросила Мэгги, пытаясь вспомнить, где же она могла слышать это имя.

– Зельеварение. Но хочет преподавать защиту от Темных сил. И, кстати – он – декан факультета Слизерин.

– И поэтому ты хочешь, чтобы он защиту от Темных сил преподавал?

– Да, верно,– кивнул Малфой согласно,– вообще-то, было бы неплохо, если бы он вел и защиту, и зелья, но такое вряд ли возможно…

Тема разговора сменилась – теперь слизеринцы обсуждали шансы на победу в квиддиче в этом году. Правда, обсуждение плавно перетекло в очернение игроков всех остальных факультетов, прежде всего – гриффиндорцев.

– Я в команде ловец,– пояснил Драко для Мэгги, что не принимала никакого участия в разговоре,– половина успеха матча зависит от моих усилий.