Текст книги "Сила двух начал (СИ)"

Автор книги: Pelagea Sneake Marine

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 85 страниц)

– Профессор, почему вы не отменили заранее урок? Если знали, что не сможете тренировать нас в субботу?

– Извините, я решила заранее не рисковать,– ответила Мэри,– зато сейчас мы наверстаем упущенное нами время. Вначале – индивидуальная проверка – дуэль со мной, один на один.

На лицах парней отразился страх, но Мэри поспешила успокоить их:

– Не нужно бояться, я просто определю ваши способности. Ну-ка, Эйвери, ты первый...

«Да, у них обоих есть потенциал,– подумала Мэри, когда ее дуэль с Северусом закончилась,– особенно у Северуса. Он далеко пойдет».

– Что ж, вы оба довольно хорошо владеете заклинаниями школьной программы,– отметила Мэри, обрадовав парней,– и я уже почти знаю, что мы начнем изучать в следующую субботу. Да, не сегодня,– подтвердила она, увидев разочарование на лице Снега,– сегодня я должна немного отдохнуть.

Юноши, переглянувшись в недоумении, в нерешительности кивнули, и выскользнули в коридор, попрощавшись в Мэри. А она уселась в кресло, с одной из новеньких книг по защите от Темных искусств – и читала ее до самого заката. Когда комната озарилась золотистыми лучами, вынудив Мэри задернуть шторы, она решительно захлопнула книгу, и, повинуясь той усталости, что сейчас владела ее телом, легла спать.

Она почти уснула, когда вдруг почувствовала обжигающее жжение. Подскочив, волшебница со всей силы рванула за цепочку медальона, сорвав его как никогда раскаленный кружок с шеи. А после в недоумении уставилась на медальон, прикоснувшись к нему через минуту – тот был по-обычному холодным. Что же это? Ни с того ни с сего Мэри ощутила внутри медальона тяжелую, злую пульсацию – видимо, часть души Волан-де-Морта вновь стала опасно активной. Но почему же медальон и на этот раз не справился с ней?

Слишком поздно Мэри поняла, что совершила большую ошибку, взяв медальон в руки – теперь он явно стремился уничтожить ее своей значительно возросшей силой. Но так легко волшебница сдаваться не собиралась – мысленно призвав на помощь силу Златогривого Единорога, она с большим трудом оторвала медальон от ладони, отбросив его подальше. Глядя на тот ожог, что остался, Мэри думала, почему вдруг медальон вознамерился уничтожить ее – может, принял за кого-то другого? Так или иначе, медальон одевать вновь сейчас было слишком опасно, и она, понимая это, убрала его в ящик письменного стола. Обработала ожог мазью, от которой только что вскочившие волдыри почти исчезли, оставив после себя лишь покраснение.

Странно, но Мэри вдруг почувствовала необычайную легкость, словно медальон был камнем, что давил ей на грудь. Наверное, поэтому уснула довольно быстро, и сон ее был на диво нерушимым.

Следующие несколько недель были практически идентичными – обычные уроки, трапезы, вечерние прогулки с Кэт по Запретному лесу... ну и, разумеется, тайные уроки со Снегом и Эйвери. Их стремление стать Пожирателями смерти, упорство и настойчивость в учебе, пытливый ум весьма понравились Мэри. И хотя она пока не собиралась обучать их сложным темным заклинаниям, волшебница точно знала, что в свое время эти парни смогут применять и такие, и весьма успешно. Пока же Мэри укрепляла основы, параллельно оттачивая у своих учеников сноровку, реакцию и мастерство. И после месяца тренировок была весьма довольна результатами.

Пока ей везло – никто из преподавателей не знал о том, что она тайком тренирует претендентов в Пожиратели смерти. Иногда ей приходилось отклонять предложения Кэт прогуляться вместе, и тогда Кэт страшно злилась, но выпытать у Мэри, в чем тут дело, не могла – волшебница объясняла все усталостью и необходимостью побыть в одиночестве, чтобы доработать новые идеи.

В середине октября состоялся поход в Хогсмид – в деревеньку близ Хогвартса, заполненную различными барами и магазинчиками для магов. Мэри отправилась туда вместе с Кэт, и весь вечер шутила по поводу ее известности среди учеников – чуть ли не каждый, что встречался им в баре «Три метлы», здоровался с Кэт. Кэт же, слыша от Мэри слова удивления этим фактом, лишь заявляла в ответ, что и Мэри сама не обделена вниманием, ученическую признательность умудрилась заработать с самых первых дней работы, и сохраняет до сих пор.

Они вернулись в замок лишь к ужину – и за преподавательским столом увидели Хагрида.

– Привет, Хагрид!– поздоровались волшебницы с ним в голос,– что это тебя в Хогсмиде сегодня не было? Важные дела помешали?

Хагрид кивнул, но глаза опустил – словно думал, что они почувствуют отражение его страха в глазах. Мэри и Кэт переглянулись, но расспрашивать Хагрида не стали, сосредоточив все свое внимание на тех блюдах, что стояли перед ними.

– Что завтра думаешь делать?– поинтересовалась Кэт у Мэри, едва закончив ужин.

Мэри пожала плечами.

– Было бы неплохо отдохнуть немного. А у тебя какие планы?

– Я собираюсь отправиться за нужными мне на сегодняшний день волшебными существами – клаббертами,– ответила Кэт, поднимаясь из-за стола.

– Я могу помочь?– тут же поинтересовалась Мэри, заинтересованная одним названием существ.

Кэт даже не думая кивнула.

– Конечно, Мэри, если тебе будет не трудно.

Мэри заверила Кэт в том, что абсолютно свободна завтра, и вместе они решили выйти сразу после завтрака. Но Мэри ранняя побудка далась очень тяжело – ее разбудила Герда, что вместо благодарности получила проклятия. Наконец, волшебница успокоилась, и после долго просила прощения у своей любимицы. Та, так и не простив Мэри до конца, улетела на охоту, а Мэри, чудовищно широко зевая, направилась на завтрак.

– Что-то ты сегодня выглядишь неважно,– заметила Кэт, едва Мэри присела за стол,– не выспалась?

– Издеваешься?– буркнула она в ответ,– я ведь в выходные обычно отсыпаюсь до полудня!

– Могла бы еще спать, если ранние подъемы даются тебе столь тяжело. Я бы не обиделась, если бы ты не пришла.

Мэри лишь презрительно фыркнула в ответ, дав понять, что такой поступок она бы не совершила.

– Куда именно мы с тобой направимся?– поинтересовалась она, едва вместе с Кэт вышла из замка.

– В один из лесов, где обитают клабберты. Но, разумеется, не пешком – воспользуемся трансгрессией.

Мэри согласно кивнула, и, взяв за руку Кэт, повернулась на месте синхронно с ней. Вот им доступен свежий воздух – волшебница открыла глаза, увидев, что стоят они в небольшой рощице.

Кэт тут же сориентировалась и повлекла Мэри за собой. Через минут пять рощица заменилась на лес. Кэт и Мэри шли по тропе минут двадцать, и едва Мэри открыла рот, чтобы спросить, долго ли еще, Кэт остановилась, указав на ближайший к ним бук. Среди голых ветвей сидели небольшие зверьки, напомнившие Мэри одновременно и лягушку, и обезьяну: гладкое тело зеленого цвета, длинные цепкие лапы и большой, растянутый в постоянной усмешке рот. Мэри различила небольшие рожки на голове у этих необычных существ, перепонки на лапах и ступнях. Но больше всего ее поразила совершенно неуместный круглый нарост, расположенный в центре лба.

– Видишь эти наросты?– шепнула Кэт на ухо Мэри. Волшебница кивнула.– Они загораются красным, если клабберт почует опасность, и сразу все клабберты спасаются бегством – у них это выходит очень быстро и просто мастерски. Так что при их поимке нужно соблюдать осторожность.

– Как же мы их ловить-то будем?– спросила Мэри, недоумевая.

– На ящериц,– ответила Кэт, уже держа в руке маленькую умертвленную ящерку, взятую неизвестно откуда.

Волшебница подошла к дереву, на котором сидело пятеро клаббертов, и подняла ящерицу в воздух заклинанием левитации. Вскоре ящерица замельтешила перед глазами клаббертов, дразня их. Клабберты мгновенно оживились, но ни один достать ящерицу не успел – как бы ни быстры были их движения, Кэт действовала молниеносно – и ящерка спустилась на ярус ниже, застыв там. Клабберты открыли охоту на нее, и настигли-таки только на земле, тут же сплетясь в один клубок в попытке поделить ящерицу. Кэт ждала только этого – она мгновенно набросила на живой клубок большую сумку, и уже через секунду клабберты оказались пойманы.

– Вот это да!– в восхищении выдохнула Мэри,– ты действовала так, словно по пять раз на дню вылавливаешь клаббертов! Ловко! Как ты управляла ящеркой – я на твоем месте тут же потеряла бы ее.

– Ерунда, Мэри,– махнула рукой Кэт, явно польщенная,– бывали и такие создания, ловля которых была действительно сложным делом.

Мэри, хмыкнув, двинулась вслед за Кэт, что закинула сумку себе за плечо.

– Странно, что ты взяла меня, как помощника,– заметила Мэри на ходу,– как наблюдателя – да, ведь я лишь стояла в стороне, ничем тебе не помогая.

– Как это, ничем?– спросила Кэт возмущенно,– а моральная поддержка уже за помощь не считается? Да и твои восторженные речи мне облегчили обратный путь – теперь сумка кажется совсем легкой.

Мэри усмехнулась – да, поспорить здесь было не с чем.

Между тем, они вновь оказались в рощице. Кэт, решительным движением отодвигая в сторону лезущие в глаза ветви, в какой-то момент застыла на месте. Мэри, нахмурившись, поравнялась с ней и непроизвольно вскрикнула – перед ними стоял огненный краб, готовящийся атаковать. От струи огня Мэри и Кэт увернуться успели, но Кэт уронила сумку с клаббертами. Заклинание, посланное рукой Мэри в краба, поразило его, но он не был один – тут же около дюжины крабов появились со всех сторон, окружив волшебниц. Вот они приготовились атаковать... Волшебницы рухнули на землю, прикрывая головы от струй огня – это им каким-то чудом удалось, но крабы не сдавались, приготовившись к новой атаке...

– Нам с ними не справиться, уходим!– крикнула Мэри, метнувшись в сторону – щеку ей опалила на излете огненная струя, вырвав из губ волшебницы стон боли. Кэт же, с отчаянной смелостью, совершенно игнорируя крабов и их атаки, неслась к своей сумке, и, совершив гигантский рывок, схватила ее, крепко прижав к груди...

– Трансгрессируй!– крикнула она Мэри, поворачиваясь на каблуке. Волшебница последовала за подругой, исчезая с опушки, что горела со всех сторон. И тут же огляделась, ища глазами Кэт.

– Эй, Мэри, не меня ли ищешь?– спросил веселый женский голос позади – Мэри, обернувшись, увидела лучащуюся довольной улыбкой Кэт, чьи волосы были слегка подпалены, так же, как рукава и подол мантии.

– Я уж думала, ты трансгрессировать не смогла!

Кэт усмехнулась в ответ:

– Я конечно, не ас в этом деле, но и не дилетант. К тому же, огненные крабы выбора иного не оставляли – не очень-то у них веселая компания, не правда ли?

Мэри рассмеялась – больше от облегчения, чем от веселья.

– Так ты знала, что нас ждет теплая, даже горячая встреча?– спросила она лукаво, уже идя с Кэт к Запретному лесу,– поэтому-то меня взяла?

Весь вид Кэт сказал Мэри, что она права.

– И не пожалела об этом. Я ведь до этого думала, что крабов этих вообще ничто не берет.

Мэри высокомерно фыркнула:

– Мои заклинания они отразить не могут – это ведь, как-никак, темные чары. Профессор, Кэт, это не тот, кто знает все о предмете, а кто умеет открывать в нем новые стороны.

– Много же в тебе скромности,– заметила Кэт с усмешкой.

– Сам себя не похвалишь, никто не похвалит,– парировала Мэри и тут же спросила,– кстати, а почему в Запретном лесу клабберты не водятся?

– Они любят солнце, и лишь некоторые породы деревьев. Может, они сбегут от меня уже завтра, но попробовать-то стоит?

Мэри не ответила – они уже подходили к Запретному лесу. Еще пять минут – и пойманные Кэт клабберты с быстротой ветра взлетели на близстоящее дерево, затаившись на самом верху.

– Быстро же они отошли от твоей сумки,– заметила Мэри, проследив за зверьками взглядом,– я-то думала, что они на тебя набросятся, а они сбежали просто-напросто.

– Пугливые очень,– пояснила Кэт,– им напасть на обидчика в голову не приходит. А что, ты не знала?

Мэри качнула головой.

– Нет, когда я училась, о подобных существах даже в школе не слышала, а потом – тем более. Зато теперь – знаю, и все благодаря тебе.

Кэт весело усмехнулась:

– Не стоит благодарности, Мэри, ведь этот опыт ты заработала.

– Да, это уж точно.

Покинув Запретный лес, волшебницы направились в замок, на обед. Они немного опоздали – Хагрид уже доедал свою порцию. Он пожелал волшебницам приятного аппетита и начал расспрашивать о сегодняшней прогулке. Вещала, в основном, Кэт – Мэри же настолько проголодалась, что вставляла свои замечания лишь на особо взволновавших ее местах рассказа.

– Короче говоря, нам сегодня было очень даже весело,– подытожила Мэри за Кэт, что с бешеной скоростью взялась за поглощение своей порции.

– Да, это уж точно,– усмехнулся Хагрид,– но почему же вы не поймали хотя бы одного огненного краба? Был бы экземпляр для уроков.

– Ага, хорошенькая зверушка, плюющаяся огнем,– желчно заметила Кэт,– спасибо, но мне такие не нужны. Да и учеников мне жалко – попробуй-ка, справься с таким!

– Если их не пугать, они вас не тронут,– заявил Хагрид безапелляционно,– а вы выскочили на них внезапно, и естественно, они отреагировали струями огня. Если бы я был в том лесу с вами...

Кэт возмущенно фыркнула, услышав о естественной реакции и внезапностью их появления перед огненными крабами. Мэри изумленно выгнула бровь, но Кэт в ответ лишь закатила глаза, сказав с ухмылкой:

– Если бы? Я, так уж и быть, объясню тебе дорогу туда, и ты сам посмотришь, каковы они вблизи.

Хагрид, услышав эти слова, перестал сыпать упреками в адрес Кэт и Мэри, в глазах его появился жадный блеск.

– Правда? Это будет замечательно! Тогда – я готов! Веди меня туда!

Он тут же вскочил, ожидая от Кэт немедленных и решительных действий.

Кэт тут же поспешно сказала, что у нее еще есть дела, нужно проверить нескольких больных единорогов. Хагрид, заметно расстроившись, согласился сходить с ней в тот лес на следующие выходные, к радости волшебницы...

Мэри и Кэт вновь были в лесу клаббертов, и огненные крабы опять нападали на них. Но теперь их было втрое больше, да и размер каждого вдвое превышал положенный. Все проклятья, что Мэри посылала в них, просто отскакивали от мощного панциря. Вот один из крабов, огромный, как скала, шагнул к ним, и его лапа опустилась прямо на Мэри. Она попыталась убежать, но столкнулась с Кэт, полетев на землю вместе с ней. Еще мгновение, и их раздавят...

Мэри, в ужасе завопив, подскочила, обнаружив, что находится не в лесу клаббертов с Кэт, а в Хогвартсе, в отведенной ей комнате. В полной мере осознав, что видела сейчас лишь кошмар, она ощутила, сжигающую ее жажду, и, чтобы утолить ее, выпила несколько глотков ледяной воды. Но это не помогло забыть приснившийся только что кошмар. Чтобы окончательно успокоиться, волшебница решила доработать новое заклинание, но, отодвинув ящик стола, не обнаружила того пергамента, что был ей нужен. Зато вновь увидела свой медальон, что уже через минуту недолгих раздумий оказался у нее на шее. Прислушалась к себе – лишь тепло от медальона шло к ее сердцу, и никакой угрозы, а спустя мгновение все существо Мэри преисполнилось необыкновенной радостью от понимания того, что медальон больше не угроза ей, а вновь помощник.

Выглянув за окно, она обнаружила, что ночь в самом разгаре – рожок месяца едва виднелся, то и дело скрываемый набегающими тучами. Мэри, понимая, что сейчас лучше всего – вновь лечь, закуталась плотнее в одеяло, предаваясь сну, что, как она надеялась от души, не будет кошмаром...

Время не стояло на месте, а катилось, словно снежный ком. В конце октября Мэри уже полностью обжилась в Хогвартсе, получила уважение и среди коллег, и в рядах студентов. А среди ее тайных учеников, тем временем, появился новичок – приятель Эйвери и Снегга, Мальсибер. Он довольно-таки быстро догнал своих товарищей в изучении тех проклятий, что Мэри преподавала им. После Хэллоуина она начала обучать эту троицу непростительным проклятиям, и в первую очередь – Подчиняющему проклятию. Все трое овладели им на диво быстро, с успехом заколдовывая друг друга.

В начале ноября резко похолодало, и низкие температуры вместе с глубокими сугробами заставили Мэри больше времени проводить в замке. Так что она больше почти не помогала Кэт, и если отправлялась на прогулки, то в одиночестве и ненадолго – и тогда неизменно проходила мимо тех деревьев, где обжились пойманные Кэт недавно клабберты. Видимо, им понравилось жить в этом лесу, а может, просто некуда было убегать. В любом случае, они расселились по нескольким букам и, едва видели Мэри, становились подобием маленьких фонарей – загорались красным наросты на их лбу. Но любоваться ими можно было не больше минуты – они очень быстро и ловко забирались так высоко, что без труда терялись меж ветвей.

В один из вечеров, после нелегкого буднего дня, Мэри шла по своим любимым тропам Запретного леса, наслаждаясь отдыхом. Под ногами приятно хрустел снег, над головой – ветки от резкого взлета птиц. Приближалась ночь – темнота окутала голые ветви деревьев, принудив Мэри ускорить шаг. Вот уже виднеется Хогвартс в просвете меж стволов деревьев, остается пройти совсем немного... Но дикий холод, втрое больший, чем тот, что окружает Мэри, поразил ее сердце внезапно. Ужаснувшись, она побежала, поддавшись панике, забыв про зелье, но мучительная боль, что завладела ее сердцем, заставила ее упасть в снег. Мир померк перед ее глазами, Мэри, наконец, вспомнив о микстуре, изо всех сил попыталась достать ее, чувствуя, что теряет сознание. Почти получилось, но та судорога, что скрутила ее тело внезапно, выбила из ее руки пузырек со спасительным зельем. Это – ее конец... Боль, владеющая ее телом, стала чудовищной, она терзала ее существо, разрывая на мельчайшие частички – быть может, именно такое чувство испытывает тот, кто создает крестражи?

Оставшись один на один с запредельной болью, Мэри уже не могла сказать, когда именно это все началось. Видимо, мучения эти – ее расплата за все злодеяния, и лица ее жертв одно за другим начали появляться в ее измученном сознании, пытая ее одними лишь обвиняющими взглядами. Ученик-неудачник, Брэдли, и даже ее родители... Лица их заменились на ужасающую картину – она, окруженная ореолом защиты Медальона Златогривого Единорога, с искаженным от гнева лицом убивает ни в чем не повинных людей, молящих о пощаде... Дьявольский хохот извергается из ее уст, горят глаза безумным огнем, душа полна чувствами безнаказанности и всемогущества... Жалобный крик жертв затих... Ледяной вихрь смешал все образы, опустилась кромешная тьма – та тьма, что признала в Мэри свою слугу и требовала вечного служения, утягивая волшебницу за собой. Нет, она не поддастся, будет бороться...

Лучи нестерпимо яркого света озарили все пространство вокруг Мэри, но она не ослепла, ведь зрения не было, лишь душа, изуродованная тяжестью преступлений, осталась от нее...

Звуки, запахи, ощущения вернулись слишком внезапно – она уже успела отвыкнуть от них, позабыла о том, что возможно вдыхать аромат целебных трав, слышать необычайно дорогие ей голоса... Значит, она еще жива...

Мэри попробовала открыть глаза, и нестерпимый свет буквально ослепил ее. Но вскоре она привыкла к нему, смогла различить смутные силуэты...

– Повезло еще, что спасительное зелье было возле нее,– произнес женский голос,– и вы успели дать его Мэри, прекратить мучения... Эта ее болезнь – ужасна, когда только слышишь о ней, а видеть...

Голос пресекся, и до Мэри донеслись приглушенные рыдания.

– Ну-ну, тише, Кэт, все ведь обошлось, к чему лить слезы без причины?– успокаивающе произнес другой голос, мужской,– она в порядке, уже пришла в себя.

Пронзительный, полный радости крик чуть не оглушил Мэри – она бы улыбнулась, но мышцы абсолютно не подчинялись ей. А глаза кроме двух неясных силуэтов, ничего не различали.

– Хагрид, помнишь те зелья, что помогли Мэри тогда?– спросила, как Мэри поняла, Кэт,– беги к Слизнорту и принеси их сюда!

Торопливые шаги, стук захлопнувшейся двери – теперь волшебница видела перед собой лишь силуэт Кэт. Но она была здесь не одна – неожиданно для себя Мэри услышала еще один голос, тихий и спокойный:

– Я уверен, что с ней все будет в порядке. Мэри не замерзла, долго боролась, прежде чем я нашел ее – в ней гораздо больше силы, чем можно сказать на первый взгляд. Теперь я могу уйти. Прощайте, Кэт.

Кэт попрощалась с незнакомцем, и через пару секунд осталась наедине с Мэри.

– Мэри, пожалуйста, скажи, что с тобой все в порядке! От твоего невидящего взгляда мне не по себе…– взмолилась Кэт.

Волшебница, услышав эти слова, внезапно почувствовала, как слезы заструились по ее щекам, дав выход накопившимся в душе эмоциям. Мэри зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, то увидела со всей четкостью, о которой даже и не мечтала, лицо Кэт. Она все еще плакала, но увидев выражение лица Мэри, ахнула и заключила волшебницу в объятия. Мэри очень пожалела о том, что не может ответить ей взаимностью – тело по-прежнему не подчинялось ей, но Кэт, видимо, поняла, что она чувствует, и радостно улыбнулась.

– Я так рада, что с тобой все в порядке! Мне уже казалось, что ты так и не очнешься…

В ту же минуту в хижину Хагрида, где сейчас были волшебницы, вернулся хозяин, с пузырьками в руках. Его лицо расплылось в улыбке при виде счастливых лиц волшебниц.

– Смотри-ка, Кэт, ты расшевелила Мэри безо всяких зелий! Вот умница!

Кэт смущенно и одновременно весело рассмеялась, принимая из рук Хагрида флакончики. Бережно влила их содержимое в открытый рот Мэри, стараясь не пролить ни капли, и волшебница почти сразу почувствовала приятное тепло, что разлилось по всему ее телу, возвращая подвижность. Когда щекочущее покалывание в коже прекратилось, Мэри вновь ощутила себя здоровой и благодарно улыбнулась. Попыталась сесть, говоря ворчливо:

– Тут кто-то заикнулся о благодарности? Так вот, ее достоин лишь тот, кто спас меня. Это ведь был один из кентавров?

Хагрид согласно кивнул.

– Да, и хорошо, что именно он, Бейн, дал тебе спасительное зелье и доставил сюда – так быстро, как только смог. Сделать это было крайне тяжело – ты билась в судорогах, даже находясь здесь. Потом судороги прекратились, но ты чуть не убила нас всех тем смехом, что извергался из твоих губ – крайне чудовищным. Вскоре он сменился на дикие крики, что затихли, едва ты пришла в себя.

Мэри кивнула – теперь в ее сознании все встало на свои места.

– Сколько же сейчас времени?

– Почти полночь.

Услышав это, Мэри тут же поднялась на ноги, направилась к двери...

– Эй, куда ты?– остановил ее взволнованный голос Кэт,– ты же и двух шагов не пройдешь!

Волшебница, обернувшись, глянула в глаза Кэт несколько угрожающе, говоря:

– Возвращаюсь к себе. А что, нельзя? Я ведь не у себя в комнате.

Кэт возмущенно фыркнула, собираясь спорить, но Хагрид опередил ее:

– Не стоит возражать, Кэт – давай лучше проводим Мэри до ее комнаты, раз уж она так хочет в замок вернуться.

Кэт, поколебавшись, согласно, но несколько недовольно, кивнула.

– Ладно, так уж и быть. Или ты, Мэри, будешь возражать?

– Нет, что ты!– улыбнулась она в ответ,– буду очень рада.

Придя к соглашению, они двинулись к замку – Кэт и Хагрид поддерживали Мэри за локти, не давая упасть. Впрочем, волшебница шла бодрячком, и даже усталости не почувствовала, дойдя до замка. Парадные двери были закрыты, но Кэт произнесла несколько слов – и вот она с Мэри уже внутри.

– Хагрид, возвращайся к себе,– произнесла Кэт,– я сама справлюсь.

Хагрид не стал спорить, и ушел в снежную тьму, а Кэт с Мэри начали подъем по лестницам.

– Почему моя комната на четвертом этаже, а не на первом?– спросила Мэри, чувствуя дикую усталость и тяжесть в ногах.

– Радуйся, что не на восьмом,– хмыкнула Кэт в ответ, немного поддержав силу духа Мэри. Но все равно, в комнату она была внесена Кэт – настолько обессилела.

– Может, завтра тебе лучше будет отдохнуть?– спросила Кэт с беспокойством, едва Мэри с блаженным вздохом растянулась на кровати,– сейчас у тебя полуобморочный вид, а что завтра-то будет?

Мэри презрительно фыркнула, покачав головой:

– Нет, одной ночи мне для восстановления хватит, поверь.

– Побыть с тобой немного?

– Нет, не нужно,– отрезала Мэри грубо,– я хочу побыть одна.

– Уверена?– с сомнением спросила Кэт.

Это вывело Мэри из себя – с ней обращались, как с маленьким ребенком!

– Да, Кэт, уверена, иначе бы не говорила это! Я не ребенок, и могу отвечать за свои слова! И нянька мне не нужна!

Кэт пронзила ее удивленно-оскорбленным взглядом, и это заставило Мэри пожалеть об этом срыве.

– Извини, Кэт. Но если и дальше будешь донимать меня чрезмерной заботой, точно сорвусь. Пожалуйста, оставь меня, если не хочешь услышать новых грубостей.

– Как скажешь,– произнесла Кэт с прохладой в голосе,– но все-таки с твоей стороны не очень вежливо отвечать подобными грубостями на слова о заботе. Или, может, тебе уже надоела моя компания?

Не дожидаясь ответа на свой вопрос, Кэт вышла из ее комнаты, оставив волшебницу в одиночестве.

Мэри почувствовала себя не в своей тарелке – слова Кэт пробудили в ее душе раскаяние. Неужели она никогда не сможет избавиться от той вспыльчивости, что уже неоднократно вредила ей? Кэт наверняка обиделась, и немудрено – ведь она на нее накричала без повода. Надо будет завтра же извиниться…

Приняв это решение, Мэри почувствовала, что на душе стало легче. Теперь она могла расслабиться и уснуть…

На следующий день Мэри, прежде всего, попросила прощения у Кэт – волшебница сменила гнев на милость только тогда, когда Мэри клятвенно заверила ее, что больше не позволит себе говорить грубости, подобные вчерашним. После того, как мир был установлен, Кэт заметно подобрела и тут же осведомилась о самочувствии Мэри. Волшебница, вопреки тревогам Кэт, чувствовала себя просто отлично – с самого утра в ней бурлила энергия, требующая выхода, и выход находился на уроках. Семикурсники в этот день создавали Покровителя – довольно сложное задание даже для их уровня, с которым справилась лишь одна гриффиндорка – Лили Эванс, постоянно удивляющая Мэри своим мастерством и умом. Ее серебристая лань буквально заворожила Мэри, тогда как у остальных из волшебных палочек вылетали лишь безобидные клубы дыма. Волшебница удивлялась тому, что Северус в этот раз уподобился остальным, тогда как ранее обгонял всех постоянно на каждом задании. Видимо, дело было в недостаточной силе хороших воспоминаний, без которых невозможно создание Патронуса. После ужина, на тайном уроке, Мэри спросила у Снегга, так ли это, но юноша отказался отвечать, мгновенно помрачнев. Добивать его Мэри не стала, а переключилась на непростительные проклятия.

– Вы уже отрабатывали друг на друге применение Подчиняющих проклятий, теперь – попробуйте заколдовать меня,– говорила Мэри,– заставьте выйти за дверь, хотя бы.

На лицах слизеринцев тут же отразилось недоумение, смешанное со страхом.

– Ну же!– поторопила их Мэри,– смелее! Я понимаю, что смелость вам как слизеринцам известна лишь как не имеющее значения слово, но все же... Мальсибер, ты первый.

Мальсибер вышел вперед и попытался заклясть Мэри – увы, безуспешно. Следом – Эйвери, что повторил достижение своего друга – то есть не добился ничего. А вот Северус почти достиг своей цели – Мэри почти дошла до двери, когда заклятие Подвластия разрушилось.

– Хорошо, Северус,– похвалила волшебница юношу,– но далеко не идеал. Вам всем нужно прилагать больше усилий.

Парни не пропустили слова Мэри мимо ушей, и тренировались так старательно, что даже она устала, не говоря уж о них. Уже на следующем уроке все парни достигли безоговорочного успеха, и приступили к тренировкам Пыточного проклятья, используя насекомых. Это заклинание все трое показали очень хорошо, было видно, что знакомы они с ним очень давно. И, видимо, ожидали, что приступят к Убивающему проклятью, но ошиблись – вместо этого Мэри начала их тренировать создавать туманное облако, способное задушить жертву, и разучивание этого проклятия затянулось до самого Рождества.

22 декабря Мэри проводила последние уроки, а вечером состоялась последняя тренировка тройки слизеринцев (Эйвери и Мальсибер уезжали домой, так что проводить уроки в каникулы с одним Снеггом было глупо).

– А почему ты не уезжаешь?– поинтересовалась Мэри у Северуса под конец урока,– нет родственников?

– Есть. Но я хочу здесь на Рождество побыть.

– Это твое право. Что ж, Эйвери, Мальсибер – счастливого Рождества, Северус – спокойной ночи.

Слизеринцы, попрощавшись, покинули комнату Мэри, а волшебница, решив, что еще не поздно, направилась на прогулку по Запретному лесу. Но едва она вышла в коридор, как услышала разгневанный голос Макгоногалл:

– Ни один ученик не имеет права разгуливать по школе ночью! С вашего факультета вычитается 150 очков! Извольте мне объяснить, почему вы не в спальнях в такое позднее время?

– Эти студенты отбывали наказание у меня, профессор,– произнесла Мэри прежде, чем кто-либо из парней успел сказать хоть слово.– Не стоит наказывать их и вычитать очки за мою оплошность.

– С вашей стороны, профессор Моран, большой ошибкой было задерживать этих студентов допоздна,– произнесла Макгоногалл холодно,– в следующий раз постарайтесь уж найти более приемлемое время.

– Обязательно,– заверила ее Мэри.

– Возвращайтесь в свои спальни,– приказала парням, что застыли в ожидании, Макгоногалл,– сегодня я не стану вычитать с вашего факультета очки. А вы, профессор Моран…

– Я бы хотела подышать перед сном свежим воздухом,– довольно грубо прервала ее Мэри,– или у вас есть какие-то возражения, профессор Макгоногалл?

– Только предупреждение – мы внимательно наблюдаем за вами и при любом малейшем поводе...

– Что ж, этим вы меня не удивили. Следите, если хотите, мне все равно,– ответила Мэри равнодушно, и стремительно повернувшись, зашагала к лестницам.

Слова Макгоногалл не сильно задели ее – со стороны Дамблдора было бы полнейшей глупостью верить ей безоговорочно. Хорошо, что троих своих учеников Мэри довольно правдоподобно оправдала, но лучше более не надеяться на удачу, и поменять тактику обучения слизеринцев.

О том, как именно организовать последующие уроки Темных искусств, и думала Мэри, идя знакомыми тропами по Запретному лесу. Может, имеет смысл обучать этих троих по отдельности, и в более раннее время?

– Мэри?

Она резко остановилась, чуть не врезавшись в дерево. Ей навстречу шел Хагрид.

– Что ты здесь делаешь, Мэри?– спросил он настороженно,– в такой-то чащобе?

– Гуляю, всего-навсего. Просто задумалась и не заметила, куда иду.

– Видимо, думы у тебя невеселые. Есть проблемы?

Мэри торопливо соорудила беззаботную улыбку.

– Нет, что ты, какие проблемы могут быть в канун Рождества? Просто... сам этот праздник с самого детства для меня неприятен.

На лице Хагрида промелькнуло понимание, смешанное с жалостью.