Текст книги "Сила двух начал (СИ)"

Автор книги: Pelagea Sneake Marine

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 85 страниц)

Как бы то ни было, повторных визитов Пожирателей смерти в следующие две недели не состоялось, и Мэри, все это время находившаяся в большом напряжении, в конце концов, перестала ожидать прихода кого-то из слуг Волан-де-Морта.

В последнее воскресенье мая Мэри, как всегда, сидела в своей гостиной, занимаясь прочтением одной из своих любимых книг. В камине убаюкивающе потрескивал огонь, сова Мэри, Герда, сидела на подлокотнике кресла, что занимала волшебница, и спокойно дремала. Внезапно сова громко ухнула, поднявшись в воздух. Мэри едва подумала, что Герда словно предупреждает ее о приближении чего-то неприятного, как в гостиную вошли трое мужчин, неизвестным образом прошедшие через ее защитные заклинания. У стоящего впереди лицо было скрыто капюшоном плотного дорожного плаща черного цвета, а остальные уже опустили свои капюшоны. В одном из гостей Мэри без особого удивления узнала Руквуда, с недавних пор обязанного ей жизнью, а вот лицо второго Пожирателя было ей незнакомо – бледное, с нависающими на темные, глубоко сидящие глаза коричневыми волосами. Вот и тот волшебник, чье лицо было до сих пор скрыто, ростом гораздо выше двух других, наконец, опустил капюшон. С внезапным потрясением Мэри узнала в нем Волан-де-Морта, не сильно изменившегося с их первой встречи – все те же отсвечивающие красным глаза убийцы, с холодцом взиравшие сейчас на нее, искаженные черты – лицо, способное вселить ужас в сердце любого смельчака.

– Принимай гостей, Мэри Моран,– заговорил он высоким голосом, в котором было больше холода, чем в самом суровом северном ветре,– мы проделали долгий путь, добираясь сюда, поэтому, будь любезна...

Он прервал фразу, глянув на Мэри со значением. Волшебница предложила пришедшим кресла и остановила вопросительный взгляд на том мужчине, что был ей еще не знаком. Тот, правильно истолковав ее взгляд, назвался Рудольфусом Лестрейнджем.

– Признаюсь, я несколько удивлена тем, что вижу тебя в своем доме,– сказала Мэри, обращаясь к Руквуду,– ведь ты обещал, что больше не побеспокоишь меня, если я сохраню тебе жизнь. Если бы ты дал Непреложный Обет…

– Это обещание он бы не смог выполнить в любом случае, ведь дал его под угрозой лишения жизни,– прервал Мэри Волан-де-Морт,– а что до нашего присутствия здесь… может, меня неправильно проинформировали, но ты, кажется, настаивала на встрече со мной?

Мэри кивнула, понимая, что дело плохо. Если после того, как она тогда прогнала Пожирателей смерти из своего кабинета, к ней пришел сам Волан-де-Морт, значит, у него действительно имеются серьезные планы касательно ее. А Волан-де-Морт тем временем продолжал:

– Раз так, я повторю то, что говорил тебе Руквуд: сейчас, когда я набираю себе сторонников, мне угодно чтобы ты, Мэри Моран, была среди них.

Мэри, смерив Волан-де-Морта презрительным взглядом, дерзко переспросила:

–Тебе угодно? Ты вынуждаешь меня спросить: знаешь ли ты, кто в этом доме хозяин?

–Ты,– ответил темный маг, вглядевшись в Мэри непонимающим взглядом.

–Тогда не веди себя так, словно это я пришла к тебе просить принять меня в Пожиратели смерти,– отрезала Мэри оскорбленным тоном,– приказы будешь отдавать за стенами моего дома.

– Я вижу, смелости и дерзости тебе не занимать,– заметил Волан-де-Морт с оттенком одобрения в холодном голосе,– так же, как и гордости. Может, еще скажешь, что пока я здесь, то должен выполнять любой твой приказ?

– Сказать-то я могу, но что тебе мои слова? Пустой звук,– произнесла Мэри,– к тому же ты уже привык командовать, наверное, делаешь это с малых лет?

Волан-де-Морт изучающе взглянул на неё, чуть прищурив багровые глаза.

– Никогда бы не подумал, что такой волшебнице, как ты, известен навык легилименции.

Мэри усмехнулась, покачав головой.

– Нет, что ты, просто достаточно посмотреть на тебя, и все сразу станет ясно.

– Может, ты знаешь еще что-то обо мне? Если так, то говори, не стесняйся,– предложил Волан-де-Морт. Ответ Мэри удивил не только его, но и Руквуда с Рудольфусом:

– Я знаю только то, что ты хотел 11 лет назад устроиться на должность преподавателя защиты от Темных сил в Хогвартс, но Дамблдор тебя не принял.

– И после этих слов ты говоришь, что всего лишь обладаешь хорошей интуицией?– переспросил Волан-де-Морт несколько недоуменно,– подобная осведомленность не может объясняться только этим.

К его вящему удивлению, Мэри в ответ весело рассмеялась, одновременно ввергнув Рудольфуса и Руквуда в полнейший шок.

– Она объясняется тем, что ты сам сказал мне это,– пояснила она, до сих пор улыбаясь,– ведь я та первокурсница, что беседовала с тобой одиннадцать лет назад в коридорах Хогвартса.

Волан-де-Морт после этих слов Мэри гораздо внимательнее вгляделся в ее лицо, словно рисовал его мыслями в своей памяти. Волшебнице стало немного не по себе от его пристального, изучающего взгляда, и она просто не удержалась от восклицания:

– Может, прекратишь, наконец, меня разглядывать? Можно подумать, что я так сильно изменилась за эти 11 лет.

– Сама не можешь представить, насколько. И внутренне, и внешне,– отозвался Волан-де-Морт, скользя взглядом по фигуре Мэри. Волшебница вдруг почувствовала досаду и раздражение – такой же взгляд – оценивающий, словно раздевающий, она часто видела от Брэдли в свое время, да и от своих нынешних сотрудников – тоже. Внезапно ее бросило в дрожь – на миг взгляд Волан-де-Морта остановился на медальоне, хотя тот и не мог его видеть – медальон был скрыт под ее кофтой. Возможно ли то, что маг просто почувствовал его? Или ей просто показалось, и он смотрел вовсе не на медальон?

– Ну, раз все загадки разъяснились, может, перейдем к цели вашего прихода?– поинтересовалась Мэри, откидывая мысли и о медальоне, и о взглядах мужчин.

– Я уже выказал свое желание,– сказал Волан-де-Морт,– выбор за тобой: да или нет?

Мэри презрительно фыркнула.

– Конечно, нет. Не хочу быть похожей на них.

Она кивнула в сторону спутников Волан-де-Морта. Тот изобразил холодное удивление, поинтересовавшись:

– Чем же именно тебе не нравится облик Пожирателей смерти?

– Тем, что они, фактически, являются твоими слугами.

– Слугами? Ты глубоко заблуждаешься, они все – мои соратники.

Мэри не стала возражать – сначала.

– Допустим. Но твои слова можно легко опровергнуть, зная, что твое слово для них – закон. Значит они все – твои слуги, потому что понятие «соратники» имеет несколько другой смысл.

– И какой же смысл ты, Мэри, вкладываешь в это понятие?– поинтересовался Волан-де-Морт с затаенной яростью в голосе.

– Соратники могут только поддерживать некую идею, поданную тобой, и помочь тебе сделать все возможное для ее осуществления, но если вдруг охладеют к ней душой, они смогут спокойно перейти к претворению в жизнь иных планов,– пояснила Мэри,– в отличие от Пожирателей смерти – те, разумеется, подать в отставку не могут.

– Так, значит, ты не хочешь быть слугой и подчиняться мне беспрекословно?– уточил Волан-де-Морт,– это может значить только то, что ты ставишь себя наравне со мной. Теперь попробуй доказать, что это действительно так, и если сможешь – станешь моей ученицей.

Едва договорив, Волан-де-Морт неуловимо быстро пальнул в Мэри заклятием. Волшебница, предполагая, что их беседа перерастет в сражение, отскочила в сторону, ответив своими тремя заклятиями: два из них взорвались, столкнувшись с проклятиями от Рудольфуса и Руквуда, а третье Волан-де-Морт отразил, попутно разбив несколько фарфоровых статуэток, стоящих на каминной полке. Взрыв почему-то вызвал сильный шквал ветра, который, пронесшись над успевшими пригнуться Пожирателями, сбил Мэри с ног, опрокинув на спину. Ее гости не упустили свой шанс, и тут же подскочили к волшебнице, нацелив ей в грудь свои волшебные палочки.

– Я почему-то думал, что ты способна на что-то большее,– заметил Волан-де-Морт презрительно,– если ты не устояла перед обычным порывом ветра, значит, не сможешь выстоять в серьезном бою. Столь слабые сторонники мне не нужны. Авада Кедавра!

Зеленая вспышка, несущая смерть Мэри, рожденная в глубине палочки Волан-де-Морта, все-таки не достигла своей цели – волшебница в последний момент откатилась в сторону и, воспользовавшись замешательством Волан-де-Морта и его слуг, пальнула в них своим заклятием. Оно было изобретено самой Мэри, и как только сорвалось с ее палочки, тут же разделилось на дюжину лучей, что неуловимо быстро промчались к Пожирателям смерти и Волан-де-Морту. Руквуд и Рудольфус уклониться не успели, и свалились без сознания, получив по паре заклинаний в грудь. Волан-де-Морт отразил остальные лучи, словно из воздуха создав магический щит, который сразу после этого испарился без следа. На лице Волан-де-Морта промелькнуло удивление, теперь он смотрел на Мэри, поднимающуюся на ноги, уже без всякого презрения.

– Создание заклинаний – наука тонкая и требующая большого мастерства,– сказал он, даже не посмотрев в сторону поверженных Пожирателей,– и судя по последним сотворенным тобою чарам, эта наука далась тебе довольно успешно. Признаюсь, твои магические умения заставили меня пересмотреть мои собственные притязания к тебе и я вынужден сказать, что ты вполне достойна стать моей ученицей.

Мэри посмотрела в глаза Волан-де-Морта долгим взглядом, гадая, насколько серьезны его слова. То, что он не блефует, маг показал в ответном взгляде, одновременно пряча волшебную палочку. Это стало высшим доказательством доверия, проявленного Волан-де-Мортом по отношению к ней, и Мэри просто не могла не спрятать свою собственную волшебную палочку за пояс джинсов. Расставив все точки над «и», они одновременно повернулись к лежащим без сознания волшебникам.

– На какое время твое заклятье выводит из строя?– поинтересовался Волан-де-Морт у Мэри.

– Минуты на две-три,– пожала плечами Мэри,– совсем не долго, зато действует сразу на нескольких врагов.

И точно – едва Мэри это произнесла, как Пожиратели зашевелились, приходя в себя. Почти синхронно вскочив с пола, покрытого мягким узорчатым ковром, они уже собрались проклясть Мэри, но их остановил Волан-де-Морт:

– Снова хотите быть поверженными?

– На этот раз мы не будем с ней церемониться. От Убивающего проклятья контрзаклятья нет,– прорычал Руквуд, занося палочку.

– Ты еще успеешь это сделать, если она откажется от моего предложения, а пока лучше ничего не предпринимать,– произнес Волан-де-Морт, устремляя устрашающий взгляд своих багровых глаз на Руквуда. Тот заметно струсил и послушно опустил палочку, насупленным взглядом уставясь на Мэри. Рудольфус хотел было спорить, но передумал и смолчал. Теперь Мэри должна была решить свою судьбу, стоя под сверлящими взглядами своих гостей, сделать то, чего боялась.

– Хорошо, я согласна стать твоей ученицей, Волан-де-Морт,– наконец ответила она, вызвав на губах мага торжествующую улыбку,– полагаю, для этого я должна покинуть свой дом?

– Разумеется, но прибыть на свое новое место жительства ты сможешь чуть позже,– ответил Волан-де-Морт, и после небольшого молчанья прибавил,– думаю, недели через две. И, так как почти все твое время будет посвящено учебе, тебе придется уволиться с работы, по крайней мере, на время. Выдумай какую-нибудь правдоподобную историю о вынужденном отдыхе или что-то вроде этого. Ровно через две недели за тобой придут. И продай этот дом.

Последнюю фразу он сказал, уже направляясь к двери, в сопровождении явно разочарованных Пожирателей смерти. Мэри проводила их взглядом, задумавшись над словами Волан-де-Морта. Пожалуй, она справится меньше, чем за 10 дней. Подумав о том, что уже через 14 дней ее здесь не будет, Мэри почувствовала, как в душе появляется давно знакомое чувство горечи и грусти – хоть она никогда не любила этот дом, он был, пожалуй, единственным, что до сих пор связывало ее с родителями. Порой она могла представить, что вот-вот в гостиную войдет ее мама, Хелен, и вновь посадит ее, свою малышку-дочь, к себе на колени, как делала это до своей смерти. Мэри и сейчас могла вспомнить ее лицо, улыбающиеся глаза, ямочки на щеках – все это вырисовывалось в ее памяти очень отчетливо, словно Хелен ненадолго ушла и вот-вот вернется. Эти воспоминания вызвали в душе Мэри всплеск горьких чувств – как ей порой не хватало присутствия матери рядом, ее ласкового, полного нежности голоса, той любви, которую она когда-то дарила Мэри, отдавала без остатка…. Слезы потекли по щекам волшебницы, давая выход горечи и печали, накопившимся в ее душе. Она плакала до тех пор, пока вся затаенная грусть не вышла наружу вместе со слезами, и после этого Мэри почувствовала облегчение, словно с души ее свалился неподъемный камень. Так случалось каждый раз, едва знакомая ей с детства ностальгия овладевала всем ее существом. Утирая последние, не успевшие высохнуть слезы, Мэри в который раз попыталась воссоздать в своей памяти образ Мориса, своего отца, но не преуспела в этом ни на йоту. Это было, в принципе, понятно – Морис умер, когда ей было четыре, но Мэри все равно время от времени казалось, что через многочисленные накопленные за эти годы образы различных людей вот-вот проступит, словно сложившись из остальных, еще один лик – самый дорогой ей среди всех.

Уже на следующий день, не мешкая с выполнением условий Волан-де-Морта, Мэри подала прошение о вынужденном увольнении, объяснив своему начальству, что не может работать в данный период по состоянию здоровья. После того, как ее отпустили на все четыре стороны, она занялась продажей дома. Ей пришлось здорово потрудиться, чтобы дом взяли, (он был расположен на окраине деревни, и до ближайшего дома нужно было идти около ста шагов). В конце концов, она добилась того, что ее дом приобрел какой-то старый волшебник. Свой нехитрый скарб Мэри уместила в одном единственном чемодане, который содержал, по большей части, книги и одежду, как мантии, так и обычные джинсы и кофты. Вообще Мэри больше предпочитала магловскую одежду и, учась в Хогвартсе, надевала форму своего факультета только потому, что цвета формы – красный и золотой, были ее любимыми. Но она была уверена, что, будучи Пожирательницей смерти, ей придется носить обычные для волшебников мантии. Кроме этого чемодана у Мэри была только клетка с совой – Гердой.

Как она и ожидала, за ней пришли по-договоренности – волшебниками, посетившими ее на этот раз, были Яксли – довольно высокий колдун с жестким лицом и с глазами мутно-коричневого цвета, и с ним – Уилкис, волшебник возраста Мэри, с холодными серыми глазами и волосами песочного цвета. Дождавшись, пока Мэри простится с домом, они взяли ее под руки, и мгновенно повернувшись, трансгрессировали. Мгновение спустя они стояли около старого особняка, отчетливо видневшегося в наступающих сумерках. Мэри огляделась – особняк со всех сторон окружали деревья, скрывающие его от посторонних, и, судя по всему, образующие небольшой лес. Сам особняк выглядел, как нежилой – его стены у самой земли покрывал мох, а в окнах не горел свет. Провожатые Мэри подошли к парадному входу, ведя волшебницу за собой. Яксли, достав палочку, направил ее на дверь, выкрашенную черным и не имеющую ручки, прошептав что-то в полголоса. Дверь открылась, вопреки ожиданиям Мэри, без скрипа, впуская прибывших волшебников внутрь. За ней оказалась длинная и довольно узкая прихожая, почти утонувшая в темноте из-за недостатка свечей. Она перешла в хорошо освещенный коридор, по обе стороны которого на всю его длину располагались двери в комнаты. В начале коридора, повернув голову влево, Мэри увидела лестницу, что вела на верхние этажи. И ступени лестницы, довольно крутые на вид, и пол коридора устилали роскошные узорчатые ковры бардовых и огненных цветов. Все трое поднялись по лестнице на второй этаж, от их шагов целые клубы пыли взметались над ковром и оседали вновь. Выйдя на площадку второго этажа, Мэри увидела коридор, почти полностью идентичный коридору первого этажа, но все же имевший некоторые отличия: ковры, устилающие пол, были более сдержанных, синих цветов, да светильники по стенам, располагающиеся в равном промежутке друг от друга, были несколько иной формы. Мэри в сопровождении Пожирателей смерти шла по коридору мимо одинаковых дверей темно-синего оттенка, резко контрастировавшими с зеленым цветом стен, до тех пор, пока не достигла резной двустворчатой двери из темного дерева, что располагалась по левую сторону. Яксли жестом пригласил Мэри войти, что она и сделала, повернув бронзовую ручку. Ее взору тут же предстал довольно большой зал, в центре которого стоял длинный стол. Зал освещал только огонь, горящий в мраморном камине. За столом сидели на высоких стульях Пожиратели смерти, облаченные в черные мантии. Они заполнили меньше половины мест за столом, во главе которого сидел Волан-де-Морт, что смотрел так же, как и все сидящие за столом, на вошедшую волшебницу. Дверь за спиной Мэри закрылась, издав при этом легкий скрип, и по телу Мэри пробежали мурашки и от этого звука, и от самой атмосферы, напряженно-гнетущей, что царила в зале. И Яксли, и Уилкис заняли свои места за столом, оставив Мэри у двери в одиночестве. Волшебница дошла уверенным шагом до стола, но садиться за него не спешила, точно не зная, позволено ли ей это. Тишину, давящую на уши, нарушил Волан-де-Морт:

– Вам всем, присутствующим в этом зале, уже известно, кем является эта волшебница, переступившая сегодня порог этого особняка, и, тем самым, признавшая мою власть над ней, как уже сделал это каждый из вас. Она сумела доказать в неравном бою, что ее таланты по части различных проклятий являются выдающимися, и требуют обязательного развития и оттачивания. И именно этим – обучением Мэри Моран различным чарам, я и займусь в ближайшее время, в надежде на то, что со временем она станет именно тем человеком, что сможет оказать нам всем посильную помощь в достижении главнейших задач. А именно: установление нового, более благоприятного режима правления и полного контроля над теми, кто вообще не имеет права рождаться – над маглами и тому подобными отродьями. Скажи, Мэри, ты согласна со мной?

Мэри кивнула, ощущая некоторый дискомфорт от недружелюбных взглядов, коими пронзали ее сидевшие за столом волшебники.

– Раз так – подойди ко мне,– велел Волан-де-Морт. Мэри выполнила его приказ, внутренне желая быть где угодно, но только не здесь. Волан-де-Морт тем временем продолжал:

– Скажи мне, чего ты хочешь сейчас?

– Ничего. Все мои желания зависят от ваших приказов, повелитель,– учтиво ответила Мэри, чуть склоняя голову. Волан-де-Морт одобрительно кивнул, блеснув глазами.

– Это единственная правильная позиция. Что ж… добро пожаловать в мой особняк, Мэри Моран, с сегодняшнего дня он станет твоим новым домом, а все присутствующие здесь Пожиратели смерти – твоей новой семьей.

«Новая семья» дружно уставилась на Мэри, определенно дав понять, что ей тут не рады, но, тем не менее, каждый из волшебников представился. Помимо тех, кто уже был знаком Мэри (Руквуд, Рудольфус, Яксли, Уилкис), были Антонин Долохов (колдун с узким лицом и жестким взглядом), брат Рудольфуса – Рабастан Лестрейндж. А так же два волшебника, что сопровождали Руквуда, когда он пришел в кабинет Мэри – Мальсибер и Нотт. Кроме того были Эйвери и Ивен Розье – самый молодой из присутствующих, с виду – младше Мэри года на три.

После того, как представился каждый из присутствующих, Волан-де-Морт сказал Мэри, что она может идти в свою комнату, и подрядил проводить ее до указанного места Яксли. Комната, в которой предстояло ей жить, была расположена ближе к концу коридора. Мэри, затаив дыхание, повернула бронзовую дверную ручку и вошла. Ее взгляду открылась довольно просторная комната, чем-то напомнившая волшебнице спальню в ее старом, только что поступившем в распоряжение другого человека, доме. Напротив двери было большое окно, в которое проникали закатные лучи солнца, освещая комнатку лучше любых ламп; слева от окна стояла кровать с ночным столиком около окна по одну сторону и большим платяным шкафом – по другую; справа – камин напротив кровати, окруженный парочкой кресел. У стен стояли книжные полки, пока что – пустующие. Вся обстановка комнаты была богатой, но выглядела несколько плачевно. Горизонтальные поверхности покрыла густая пыль, по углам комнаты висела паутина, на которой Мэри смогла разглядеть небольших черных пауков, когда-то красивые, бархатные портьеры представляли сейчас собой скорее половую тряпку, чем то, что было достойно зашторить окно. Мэри в изумлении повернулась к Яксли:

– Почему у этой комнаты такой вид, словно в ней никто не жил более десятка лет? Зал, к примеру, выглядит более ухоженно, да и коридоры тоже.

– Этот дом пустовал больше двадцати лет до того, как все мы появились здесь. Каждый из нас очищал свою комнату от пыли сам, тоже предстоит и тебе,– сказал Яксли и немного погодя добавил с сарказмом,– По крайней мере, сегодня тебе скучать не придется.

Мэри было совершенно нечем возразить – все-таки, именно в этой комнате ей предстояло жить. Но даже если бы она и надумала спорить, Яксли все равно не оставил ей такой возможности, без промедления выйдя из комнаты и захлопнув за собой дверь.

Так что Мэри пришлось взяться за генеральную уборку, чем она и занялась, предварительно сбросив дорожный плащ и выпустив из клетки сову, незамедлительно вылетевшую в открытое волшебницей окно, на охоту. Так как Мэри с тринадцати лет жила одна в своем доме, довольно большом для одной волшебницы, ей приходилось самой наводить там порядок, сначала – своими руками и только после шестого курса – полностью с помощью волшебной палочки. Правда, ее собственные комнаты не были столь заброшены: часто Мэри заходила в ту или иную комнату, или нет, она одинаково убирала и свою собственную спальню, и бабушкину, довольно давно пустующую, комнату. Впрочем, с паутиной по углам комнаты Мэри справилась довольно легко, так же как и с пылью – больше проблем было с жильцами, что не хотели покидать свои места – пауки и другие, гораздо более мерзкие насекомые, были и в прогнившем матрасе, и на старых портьерах, и в ящиках ночного столика. Издав душераздирающий визг (наверное, десятый по счету за последние полчаса, но самый сильный) при виде роя ос, что вылетели из своего гнезда под кроватью, Мэри отскочила к самой двери, беспорядочно обстреливая взбешенных насекомых заклятиями. К ее большому удивлению, ни одна оса не выжила после столь теплого приема – только маленькие тельца насекомых напоминали Мэри о том, что произошло только что. Не успела она отдышаться, как в комнату ворвались Нотт, Мальсибер и Уилкис, обеспокоено оглядывая все углы.

– В чем дело?– спросил Нотт, крепко сжимая в руке волшебную палочку,– ты так орала, словно увидела оборотня или кого-то в этом духе.

Мэри указала все еще дрожащей рукой на пол, где лежало около пятидесяти трупиков ос.

– Осы?– протянул Уилкис, переглядываясь с остальными Пожирателями,– да, не повезло тебе, Мэри. Я помню, что при уборке своей комнаты Долохов наткнулся на дюжину муховерток, и после их атаки дня три ходил, словно полоумный. Он тогда еле справился с ними.

Мэри с содроганием подумала об этих опасных насекомых, чья длина тела была около полдюйма, а укус вызывал сильное головокружение, и перевела взгляд на большой платяной шкаф, который еще не открывала. Что ее подстерегало там?

– Здесь, по-моему, стало еще хуже, чем было,– протянул Мальсибер, оглядываясь,– все как после бомбежки.

– Устранять насекомых – это тебе не пыль протирать,– оскорбилась Мэри, сверкнув глазами,– занялись бы своими делами, комментаторы.

Ни слова не говоря, Пожиратели смерти вышли из комнаты, оставив Мэри в одиночестве. А волшебница, тем временем, медленно подошла к шкафу и с опаской повернула ручку, сразу же отбежав в сторону. Но ни насекомые, ни другие твари не вылетели оттуда, к удивлению Мэри. Она уже подошла поближе, как вдруг мимо нее пронеслось что-то неуловимое и быстрое. Мэри обернулась и с внезапным потрясением и ужасом увидела на ковре свою мать, умирающую от приступа. Неизвестно, сколько Мэри пребывала в ступоре, слушая булькающие хрипы, пока поняла, что это всего лишь боггарт и, направив на мать свою волшебную палочку, произнесла необходимое заклинание, заставившее Хелен исчезнуть с громким хлопком. Добрых полчаса Мэри понадобилось для того, чтобы прийти в себя настолько, что можно было держать палочку, и продолжить уборку. Искаженное мукой лицо матери стояло перед глазами Мэри до тех пор, пока она не смогла справиться с собой и продолжить начатое дело. К этому времени она изгнала всех насекомых отовсюду, где они только могли быть (исключением стали пол и потолок), и теперь могла заняться наведением лоска на предметы, что пострадали от ее многочисленных заклятий. Уже через десять минут всё в комнате сверкало чистотой и новизной – и кровать, и платяной шкаф, и книжные полки, и кресла. Стены комнаты – до этого какого-то непонятного серо-бежевого цвета, теперь стали ярко-бардовыми, придав комнате слегка жутковатый и таинственный вид. Окно закрывали иссиня-черные портьеры, ковер же, что устилал пол, стал черно-красным – с великолепными узорами, приходящимися как раз на центр комнаты, а светильники, расположенные по стенам комнаты, вновь стали золотыми.

Еще раз осмотрев комнату придирчивым взглядом, Мэри не нашла никаких изъянов, и, вполне довольная своей работой, принялась устраиваться в своем новом жилище, для начала засветив светильники – было уже довольно темно, приближалась ночь. Вскоре шкаф был заполнен одеждой Мэри, книжные полки – разнообразными фолиантами. Удовлетворенно вздохнув, волшебница хотела опуститься на кровать – отдохнуть после плодотворной работы, но не успела – дверь комнаты отворилась, и вошел Волан-де-Морт. Около минуты стоял он, пораженный разяще изменившимся видом комнаты, и только придя в себя, он смог сказать:

– Знаешь, а у тебя талант по части уборки. Ни одна из комнат остальных Пожирателей смерти не блещет такой новизной и чистотой. Даже начинает казаться, что этому особняку не больше пяти лет.

– Ну, спасибо,– Мэри была чрезвычайно польщена этими словами,– но, вообще-то мне это не стоило больших усилий – я привыкла наводить порядок в своем доме с тринадцати лет.

– Родители заставляли?– прищурился Волан-де-Морт.

Мэри хмыкнула.

– Ага, если бы. Просто мне больше ничего не оставалось – все мои родные умерли, когда я перешла на четвертый курс.

– А-а,– протянул Волан-де-Морт понимающе,– в таком случае, почему тебя не отдали в сиротский приют?

Он пронизывал Мэри сверлящим взглядом, когда задавал этот вопрос – видимо, ответ был ему почему-то важен. И Мэри ответила – не вдаваясь в детали:

– Один человек стал моим опекуном до моего совершеннолетия.

– Тебе повезло – жизнь в сиротских приютах плоха настолько, насколько вообще можно представить.

– Значит, ты был в сиротском приюте?– спросила Мэри, пораженная внезапной догадкой. На секунду лицо Волан-де-Морта ожесточилось, в глазах вспыхнул злой огонь, но вскоре он погас.

– Да, был,– ответил маг коротко, и, еще раз обведя комнату Мэри взглядом, сказал,– ну, раз уборка для тебя привычна, я поручаю тебе прибраться в остальных комнатах, до которых еще не дошли руки Пожирателей смерти.

Мэри не была обрадована сим поручением, но спорить не стала, отлично понимая, что это приказ.

– И сколько же именно комнат мне предстоит очистить?– поинтересовалась Мэри легким тоном, думая о числе около двадцати. Ответ Волан-де-Морта «не больше сорока», сообщенный с неприкрытой злорадной улыбкой, ее привел в ужас.

– Сколько?– переспросила она севшим голосом, не сводя с мага ошеломленного взгляда.

Тот повторил точное количество, и Мэри почувствовала легкую дурноту, вообразив, как день за днем проводит в пыльных и затхлых комнатах, в компании различных противных насекомых и других тварей. Наверное, устоять на ногах ей помешало именно наслаждение, светящееся в глазах Волан-де-Морта, что наблюдал за реакцией Мэри. В результате гордыня победила другие чувства, и Мэри смогла, уже обычным своим голосом, спросить о времени, что будет ей отведено для выполнения этой довольно нелегкой задачи.

– Месяц – до 15 июля, и ни днем больше,– заявил Волан-де-Морт непререкаемым тоном, похоже, страстно желая добить Мэри, но это у него не получилось – волшебница весьма стоически приняла это заявление и ни слова не сказала о том, что ее что-то не устраивает, лишь поинтересовалась довольно непринужденно:

– А если закончу раньше, то смогу отдохнуть пару деньков?

– Сможешь. Но я в этом сильно сомневаюсь.

Мэри негромко хмыкнула, как бы опровергая слова мага.

– Я вижу, глупых вопросов у тебя не возникло. Сейчас можешь отдыхать, а завтра, прямо с утра, приступай к своей новой работе.

И Волан-де-Морт вышел из комнаты, уже не видя гневного выражения Мэри – она, что, пришла сюда, чтобы стать уборщицей? Впрочем, эти гневные мысли быстро отошли на задворки сознания волшебницы – она так сильно сегодня устала, что буквально валилась с ног. Роскошная кровать приняла Мэри в свои мягкие объятия, словно убаюкивая ее, хотя это было совершенно не нужно – Мэри и так уснула почти мгновенно, предварительно погасив все светильники, что зажгла совсем недавно. Она спала, уже не чувствуя запаха затхлости, спала, находясь душой со своими родными – в том доме, что навсегда перестал быть ее сегодня.

Занимался рассвет. И хотя первые лучи солнца не попадали в это время в комнату Мэри, сияя с другой, противоположной стороны особняка, волшебница все равно проснулась – скорее по привычке, чем от понимания того, что впереди ее ждет генеральная уборка особняка. Вставать жутко не хотелось, но все же пришлось – именно сейчас про лень нужно было забыть, а помнить о пыльных комнатах, которые без ее усилий чистыми не станут. Поэтому Мэри в темпе оделась, сразу же настраиваясь на рабочий лад, но ее желудок именно в этот момент заявил о себе – о том, что прежде нужно подкрепиться. Где здесь кухня Мэри узнала у Нотта, что проходил мимо, он же и проводил ее – вдруг заблудится? Спустившись на первый этаж, они прошли примерно половину коридора, и вошли в комнату, что была расположена как раз под Залом Собраний. Кухня – довольно просторное помещение – была полна Пожирателями смерти – они все расселись за длинным столом, стоящим посредине комнаты, и ели каждый свой завтрак. Появление Мэри и Нотта не прервало их оживленного разговора – те даже не обратили внимания на это, словно Мэри с самого начала жила в этом особняке, вместе с ними.

– Насчет еды у нас все просто – каждый готовит себе сам,– сообщил Нотт Мэри, и вышел – видимо, он уже поел ранее. Только сейчас сидевшие за столом волшебники соизволили посмотреть на волшебницу, которая, не растерявшись, тут же взяла необходимые продукты и начала готовить себе завтрак – омлет с ветчиной и тосты.