Текст книги "Marauders (СИ)"

Автор книги: Marta K

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 122 страниц)

– И последнее, – Луи тяжело вздохнул, – в школе также учится Блэк, советую тебе присмотреться к нему.

София оторвалась от окна и непонимающе уставилась на брата. Луи знал, что София из вредности или из-за своих принципов всегда все делает наперекор, поэтому старался максимально тонко подбирать слова.

– Блэки в Англии, словно де Бланки во Франции, таким семьям всегда лучше держаться вместе, – сказал Луи, внимательно глядя в ее глаза. – Они богатые, влиятельные и не уступают нам в чистокровности. Их наследник учится тут. Я встречался с ним и его родителями. Крайне очаровательный молодой человек. Воспитан, сдержан, умен…

– Мне-то что? – от одной мысли, что к кому-то надо присматриваться, Софию перекосило.

– Постарайся сделать так, чтобы между вами не назревал конфликт.

София сдвинула брови и недовольно ответила:

– Если он меня не будет доставать, обещаю, первая я к нему не полезу.

Луи вновь тяжело вздохнул и посмотрел на сестру.

– Уроборос при тебе?

– Он всегда при мне, – ответила София и показала свое запястье, на котором на тонком кожаном ремешке был продет круглый талисман.

Уроборос представлял собой змея, свернувшегося в кольцо и глотающего собственный хвост. Этот древнейший символ был частью герба де Бланк и их личным талисманом. Уроборос является символом вечности и бесконечности. Он олицетворял цикличность жизни – чередование жизни и смерти, созидания и разрушения, перерождения и гибели. Де Бланки верили, что после своей смерти они вновь переродятся в своем роду.

Чаще всего в семье де Бланк уроборосы были парными. Так и у Луи с Софией. Если соединить их талисманы, змейки переплетались друг с другом и образовывали перевернутую цифру восемь, что также являлось знаком бесконечности. По отдельности их уроборосы были не больше дюйма в диаметре, а тонкая позолоченная сталь была усыпана драгоценными камушками. У Софии он был темно-бордовый – с рубинами, а у Луи темно-зеленый – с изумрудами.

Несколько лет назад Луи наложил дополнительные чары на их с сестрой талисманы и теперь уроборос Софии служил для него маяком. Она любила сбегать из дома, из школы и вообще часто попадала в неприятности. С помощью своего уробороса Луи всегда мог ее найти, даже если она находилась в охраняемом и магически-защищенном месте. София никогда не была против этого. Луи не раз помогал ей и вытаскивал из различных передряг, покрывая перед родителями.

– Отлично, – ответил Луи.

Неожиданно дверь распахнулась и на пороге появился толстяк, облаченный в зеленый бархатный костюм-тройку и такую же мантию, расшитую серебряным узором. Толстяк широко улыбнулся и воскликнул:

– Господа де Бланк, рад встрече! Прошу извинить за ожидание! Профессор МакГонагалл занята, поэтому встретить вас поручено мне, – проголосил он и протянул руку Луи. – Меня зовут Гораций Слизнорт, я декан факультета Слизерин и профессор по Зельям.

– Здравствуйте, – Луи пожал протянутую руку. – Очень приятно, профессор Слизнорт. Это моя сестра – София, – произнес Луи, положив руку ей на плечо.

Слизнорт перевел на нее взгляд, с восторгом окинув взглядом.

– Ах, какая прелесть, здравствуй дорогая, тебе у нас понравится! – толстяк Слизнорт схватил ее руку и крепко пожал, продолжая слащаво улыбаться.

София поздоровалась и искусственно улыбнулась в ответ, показав свои манеры на радость брату.

Луи передал профессору толстый свиток пергамента, перевязанный черной лентой и скрепленный сургучной печатью с их фамильным гербом, сказав:

– Это для профессора Дамблдора. И еще, – Луи неуверенно взглянул на Софию и вновь посмотрел на Слизнорта, – обращайтесь, если будут проблемы.

– О, думаю, никаких проблем не возникнет! – на распев произнес профессор, сладко улыбаясь.

– София, увидимся на Рождество. Веди себя хорошо, – Луи ее слегка приобнял и добавил, чтобы слышал профессор: – Обязательно пиши, если возникнут трудности.

София ему кивнула, и он направился к камину.

Луи бросил в камин летучий порох и, улыбнувшись Софии, тут же исчез в зеленом пламени.

Слизнорт позвал ее за собой и направился на выход из кабинета.

Всю дорогу она вертела головой, разглядывая мрачный замок из темного камня, живописные портреты, висящие на стенах, и жуткие каменные статуи, и практически не слушая профессора, который что-то говорил о распределении.

Когда они спустились вниз по широкой, мраморной лестнице, все студенты уже успели пройти и занимали четыре длинных стола в огромном зале, как успела увидеть София. Она вначале тоже пошла в тот зал, но Слизнорт остановил ее.

– Нет, нет, милая. В начале распределение. Сейчас будут распределять первокурсников, потом и тебя. Твое счастье, если попадешь на Слизерин, – он подмигнул и похлопал по плечу.

София заметно занервничала. К распределению она была совершенно не готова, проклиная домовиков, которые ее об этом не предупредили.

Что если надо будет показать свои способности?

Она не была блестящим учеником, как ее брат, и с трудом могла создать самое элементарное волшебство.

Слизнорт, заметив, что она занервничала, хохотнул.

– Не бойся, дорогая. Тебе всего лишь надо будет примерить Шляпу, – сказал он и расплылся в широкой улыбке.

– Шляпу? – София решила, что это такая шутка.

– Все верно, надеваешь Шляпу, а она тебя определяет на факультет. А вот и профессор МакГонагалл! Минерва, оставляю на вас мисс де Бланк, – проголосил толстяк и махнул рукой тощей высокой женщине.

– Добрый вечер, спасибо, профессор Слизнорт, я ее забираю. Прошу за мной, – произнесла женщина, бегло обежав ее хмурым взглядом. София поплотнее запахнула мантию, под которой виднелась одна из ее любимых футболок, и пригладила выбившиеся из прически пряди.

Мародеры

– Надо было пробраться на кухню, – недовольно ворчал Сириус, под аккомпанемент своего желудка.

– Да, первокурсникам конца и края нет, – поддержал Джеймс, глядя на толпу детей.

Шляпа в этом году пела особенно долгую и тоскливую песню. Призывала всех сплотиться и вместе взглянуть страху в лицо. После ее выступления началась бесконечная череда распределения первогодок. Сириус причитал, что умирает с голода.

– Ты же час назад съел целую упаковку шоколадных котелков, – сказал Ремус.

– Да, а после этого «навестил» Люси с Когтеврана и все съеденные калории тут же потерял, – ответил Сириус. Джеймс засмеялся, а Северус скривился.

Покончив с распределением первокурсников, Минни, как ласково называли профессора МакГонагалл Мародеры, сказала, что в этом году к студентам седьмого курса присоединится еще один человек, который переводится к нам из Академии магии Шармбатон.

В зале сразу поднялся галдеж, особенно среди старших курсов. Ну, еще бы, перевод студентов, да еще и на последнем курсе, большая редкость. Всем не терпелось увидеть новичка.

– Новенький? – удивился Джеймс.

– Новенькая, – поправил Ремус, – нам на собрании говорили.

– Новенькая? – встрепенулся Сириус.

– Да, и нам сказали, держать тебя подальше от нее, – сказал Ремус.

– Не понял?

– Шутка, – Ремус улыбнулся и добавил, – просили только помочь ей адаптироваться и все такое.

– Прошу тишины! – прикрикнула профессор МакГонагалл. – София де Бланк, прошу, сядьте на табурет и наденьте Шляпу.

В зале воцарилась тишина, под которую в центр вышла девушка. Она, с высоко поднятой головой, гордо вышла к стулу и уселась на него, словно то был трон. МакГонагалл надела на нее Шляпу.

Спустя пару минут, в зале вновь начал подниматься шум, новенькая сидела в Шляпе уже довольно долго. Кто-то из студентов предположил, что она не подходит ни на один факультет и ей лучше вернуться в свой лягушатник. А кто-то напротив, стал подсказывать Шляпе, отправить новенькую на их факультет.

Наконец, Шляпа провозгласила:

– Слизерин!

Змееныши радостно зашумели, особенно мужская половина.

– Эй, Бродяга, как тебе она? – Джеймс пихнул Сириуса в бок.

– Вроде ничего, – протянул Сириус, взглядом провожая новенькую.

Когда она поравнялась с их столом, Сириус повернулся всем телом в проход и присвистнул ей, отчего она аж подпрыгнула и зыркнула в его сторону. Сириус ухмыльнулся и подмигнул ей. Ее нельзя было назвать красавицей в классическом понимании этого слова, но она определенно была привлекательной. Ее лицо притягивало взгляд. На нем ярко выделялись выразительные каре-зеленые глаза с яркими желтыми прожилками и большой рот с пухлыми губами.

– Сириус, не пугай новенькую, – Ремус покачал головой на очередное заигрывание Сириуса.

– Слизеринцев, Ремус, надо держать в тонусе, а ей, тем более, надо это все наверстать за шесть пропущенных лет, – со знанием дела выдал Сириус.

Северус на этих словах хмыкнул:

– Уж кто-кто, а ты, Сириус умеешь держать в тонусе, особенно прекрасную половину Хогвартса.

Поднялся Дамблдор и начал, по обыкновению, говорить о правилах, Запретном лесе и тренировках по квиддичу.

– Так же хочу вам представить нового преподавателя по Защите от Темных Искусств – профессор Фулгур Мортем.

Из-за стола поднялся довольно молодой и очень высокий мужчина с красивым лицом. Он был одет в наглухо застегнутую черную мантию. Вежливо поклонившись студентам, Мортем сел обратно.

В зале послышался восторженный шепот – Фулгур Мортем был известнейшим ликвидатором заклятий. Он работал на банк Гринготтс и прославился тем, что прямо на месте создал мощный артефакт, который спас целую группу ликвидаторов на раскопках гробницы в Египте.

– Класс, ликвидаторов заклятий у нас еще не было! – с восторгом сказал Джеймс.

– Да, – кивнул Северус, – этот должен быть более толковым, чем прошлогодняя министерская шавка.

– Ох, даже не напоминай, – скривился Сириус.

В прошлом году Защиту от темных искусств им преподавала сотрудница Министерства. Практических занятий у них не было и они целыми днями изучали теорию. Мародерам это, естественно, не понравилось. Сириус и Джеймс выказали свое недовольство, в итоге поплатившись бесконечными часами отработок.

Наконец, Дамблдор объявил о начале пира.

София де Бланк

София в жизни не видела столько еды! Дома никогда не разрешалось есть в больших количествах. Маман говорила, что это удел мещан. В Шармбатоне же еды хоть и было в достатке, но она была легкой и низкокалорийной. По мнению Софии, питались там, в основном, воздухом. Тут же столы ломились от жареной индейки, пирогов с двадцатью различными начинками, картофелем, различными овощами и тыквенным соком, который оказался очень неприятным и густым на вкус. После основных блюд, появились десерты – несколько видов сладких пирогов, торты, пирожные, мороженое и даже хворост.

Не успела София покончить с десертом, как к ней обратился один из студентов за ее столом.

– Добрый вечер, – сказал он, растянув губы в искусственной улыбке, – кажется, София? Верно? Я Генри Мальсибер, мы с тобой учимся на одном курсе, – Мальсибер протянул руку.

Ну, началось. Первый пошел.

Он хоть и был привлекательным – высокий, широкоплечий, голубоглазый и светловолосый, но было в нем что-то отталкивающее. Возможно, холод в глазах, с которым он смотрел на Софию и который совсем не сочетался с его дружелюбным тоном.

– Привет, – ответила София и протянула руку. Она хоть и не собиралась дружить с этими людьми, как ее просил Луи, но решила попытаться хотя бы не быть с ними врагами.

– Позвольте, София, проводить вас до нашей гостиной? – Мальсибер расплылся в улыбке, но опять с ледяным взглядом.

Выхода у Софии не оставалось, где гостиная она не знала, поэтому пришлось согласиться.

Всю дорогу Мальсибер трепался о своей семье, об ее богатствах, полезных связях и чистоте крови. Как будто кому-то было до этого дело. София уже сто раз успела пожалеть, что пошла с ним. Мальсибера она слышала через слово, благо он не задавал вопросы, а только расхваливал себя. София старалась запомнить дорогу – направо из зала, вниз по лестнице, поворот налево, еще раз налево, еще раз вниз и поворот направо. Вдруг они остановились прямо посреди коридора у голой стены.

– Пришли, – произнес Мальсибер, – «Великий Салазар», это пароль, – пояснил он, посмотрев на Софию.

На этих словах в стене образовался широкий квадратный проем. София была поражена, то ли от восхищения, то ли от ужаса. Конечно, масштабы и роскошь приводили в восторг. Комната была прямоугольной, очень длинной и с высокими потолками. На противоположной стене от входа находился поистине великанских размеров камин, сделанный из зеленого и серого мрамора. Вдоль стен стояли стеллажи с книгами, выполненные из массивного дерева и украшенные резьбой. Посередине комнаты, то тут, то там, стояли кожаные диваны и кресла в зеленых и черных цветах. Люстры на высоких потолках были украшены изумрудами. Но что Софии не понравилось, так это то, что тут не было окон. Ни единого. Это было странно и дико для нее, она привыкла жить в комнатах, где не только преобладали светлые тона, но и было много воздуха.

– Добро пожаловать в общую гостиную Слизерина. Ну, как тебе тут? – Мальсибер опять напомнил о себе.

– Мрачновато, – заметила София. – А где моя комната?

Мальсибер провел ее к камину, возле которого по бокам оказались двери.

– Комната девочек с левой стороны, – Мальсибер повел рукой в сторону двери, – на двери вашей комнаты будет табличка с твоим именем, найдешь. Но, София, – Мальсибер схватил ее за запястье и нехорошо улыбнулся, – знай, ты всегда желанный гость в моей комнате. Я староста школы и у меня отдельная спальня.

– Обойдусь, – сказала София, с отвращением осмотрев Мальсибера с головы до ног и скрылась за дверью.

Нужная дверь оказалась третьей. Помимо ее имени на табличке также значились имена «Мелани Дриффит» и «Элизабет Гринграсс». Соседки по комнате, очевидно, были еще на ужине, потому что комната пустовала и София смогла спокойно осмотреться.

Спальня была просторной, но все такой же мрачной. Нижняя половина стен была обшита темным лакированным деревом, верхняя половина – затянута темно-зеленым шелком. Вдоль длинной стены в ряд стояли три больших кровати с тяжелыми, опять зелеными, пологами. Между кроватей также стояли ширмы, еще пока сложенные. Возле противоположной стены стоял большой резной шкаф и прямоугольный стол с тремя стульями обитыми черным атласом. Рядом со шкафом находилось зеркало в полный рост, в красивой серебряной раме. В углу комнаты была еще одна дверь, ведущая в ванную комнату, где все было выполнено из зеленого мрамора разных оттенков.

В этом террариуме повеситься можно с тоски.

София принялась раскладывать свои вещи из чемодана, который уже ждал ее возле дальней кровати от входа.

Покончив с вещами и приняв душ, она стала ложиться спать. Соседок все еще не было, что показалось ей странным. Уже проваливаясь в сон, София вдруг вспомнила наглые серые глаза парня за соседним столом, который присвистнул ей, пока она шла на свое место.

Вот же кретин!

========== 11. Поттеры ==========

Комментарий к 11. Поттеры

Данная глава небольшое отступление и совершенно никак не влияет на сюжет (поэтому можете смело ее перелистнуть).

Писать ее я не собиралась, но сегодня такой день… сами понимаете.

Посвящается Джеймсу и Лили Поттерам, их самоотверженности и вечной, чистой любви.

– Джеймс?

Он повернул голову и увидел в полумраке лестничного прохода Лили.

– Привет!

– Ты что тут делаешь? – Лили подошла к дивану, на котором сидел Джеймс.

– Тебя жду, – ответил он и похлопал по свободному месту рядом с собой, приглашая ее сесть.

– Меня? – удивилась Лили. – Откуда ты знал, что я приду?

– Первого сентября ты всегда спускаешься в пустую гостиную и сидишь тут до полуночи, – улыбнувшись, сказал Джеймс.

Лили села рядом с ним и слегка нахмурилась:

– Некоторые твои познания меня пугают.

– Ты ведь не против, если я… побуду с тобой? – спросил он.

– Не против.

Лили замолчала и посмотрела на огонь, который слабо горел в камине. Она и правда всегда в первый день спускается в гостиную и сидит тут в одиночестве. Эта привычка у нее появилась еще на первом курсе.

И она правда была не против, если ее последнее первое сентября разделит с ней Джеймс.

– Кажется, это альбом Алисы? – спросил Джеймс, показывая на журнальный столик возле камина, где лежала толстая книга в кожаном переплете.

– Точно! Видимо, забыла, – Лили протянула руку и взяла альбом.

Альбом Алисы был ее личным сокровищем. Первые курсы она не выпускала колдокамеру из рук, фотографируя все и всех. В начале и конце каждого года она обязательно собирала всех гриффиндорцев и заставляла их делать групповые снимки на память.

Лили открыла альбом на первой странице, где была одна большая фотография первого курса Гриффиндора.

– Смотри, ты тут меня еще не ненавидишь! – Джеймс усмехнулся и ткнул пальцем на маленькую Лили.

– Я тебя никогда не ненавидела! – возмутилась Лили, не отрываясь от фото.

Она перелистнула несколько страниц. На одной части была фотография девочек, а на другой мальчиков.

– Второй курс. Прекрасное было время, – сказал Джеймс. – Если не считать того, что ты тогда решила обрезать себе челку!

– Эй! Мне она нравилась! – засмеялась Лили, – хотя идея и правда была ужасная.

– Ты, конечно, в любом виде самая красивая, – Джеймс влюблено посмотрел на нее, – но челку больше не обрезай.

Лили ничего не ответила, только губы растянула в улыбке и открыла следующую страницу.

– Меня вот что удивляет, – сказал Джеймс, – как Стоун успевала комментировать матч и делать колдографию?

На снимке был Джеймс, который несся за снитчем. Алиса со второго курса являлась бессменным комментатором всех матчей и это действительно было загадкой, как она успевала делать два дела одновременно.

– У Алисы много талантов, – с улыбкой сказала Лили и перелистнула страницу.

– О, урок прорицаний! – Джеймс громко рассмеялся, – это было самым глупым решением в нашей жизни!

Когда на третьем курсе пришла пора выбирать дополнительные предметы, помимо прочих весь курс Гриффиндора выбрал прорицания. К концу семестра из них правда осталась там только Мэри МакДональд, но они тогда на славу повеселились, выдумывая себе различные катастрофы и несчастья.

– Тебя тогда должен был затоптать гиппогриф, – припомнила Лили.

– Ага, а ты утонуть в Черном озере, – сказал Джеймс, – видимо, ты уже тогда сделала выбор в пользу Гигантского кальмара.

Лили похихикала и открыла следующую страницу.

– Смотри, ты меня опять жизни учишь, – Джеймс показал на одно из фото, где стояла Лили, сложив руки на груди, и что-то строго говорила Джеймсу, который без конца ерошил свои волосы.

– Вы тогда свалили все доспехи, что стояли в западном крыле!

– Подумаешь!

– На четвертом курсе вы только и делали, что устраивали хаос.

– Мы Филча работой обеспечивали!

– Думаю, он вам за это благодарен, – Лили усмехнулась и открыла следующую страницу.

На следующей фотографии была крупным планом Лили, смотрящая в колдокамеру и улыбающаяся, и не подозревающая, что позади нее стоит Джеймс и корчит рожу.

– Как хорошо мы смотримся вместе, – иронично сказала Лили.

– Олень и красавица, – сказал Джеймс, под смех Лили. Она замолчала и внимательно посмотрела на него.

– Расскажешь, почему вы придумали себе эти ваши прозвища? – спросила она.

– Расскажу, – Джеймс легонько коснулся ее лица, убирая прядку волос за ухо, – только не сейчас. Расскажу и даже покажу.

– Покажешь? – удивилась Лили, слегка покрасневшая от прикосновения и близости Джеймса.

– Обязательно.

Лили с трудом оторвала от него взгляд и вернулась к альбому, перелистнув несколько страниц.

– СОВ, – сказала она, нахмурившись.

– Мы тогда впервые так крупно поссорились, – мрачно сказал Джеймс. – Все лето было испорчено.

– И это было единственное лето, когда ты не прислал мне ни одного письма, – сказала Лили с легким укором, посмотрев на него.

– Сама виновата! – он театрально надул губу. Лили рассмеялась и взлохматила его волосы. Джеймс растаял от ее прикосновений.

– Ох, смотри! – Джеймс показал на следующую колдографию, – я даже как будто здесь слышу твой крик.

На следующем фото Лили откровенно орала на Джеймса, который возмущался в ответ.

– Вы чем-то отравили первокурсников! – возмутилась Лили, вспомнив события того дня.

– Ничем мы их не травили! Просто испытывали некоторые сладости, они полностью безопасные.

Лили закатила глаза:

– Даже не начинай.

– Ты меня тогда назвала «бесполезным тупицей». Ты правда так считала? – пряча улыбку, спросил Джеймс.

– Тупицей? Нет. Придурком? Безусловно.

Джеймс громко рассмеялся, к нему тут же присоединилась Лили.

– И для чего только Алиса фотографировала наши ссоры? – спросила Лили, отсмеявшись.

– За неимением других событий? – подсказал Джеймс.

Лили коротко улыбнулась и открыла последнюю страницу. Там вновь были все гриффиндорцы уже шестого курса. Колдография была сделана всего три месяца назад.

– В этот момент ты уже знала, что жить без меня не можешь? – похихикав, спросил Джеймс, показывая на Лили, которая на удивление всем стояла рядом с Джеймсом. Он в тот момент весь светился от радости.

– Скажем так, я подозревала, – немного смутившись, ответила Лили.

– Почему ты не отвечала мне взаимностью уже тогда?

Лили опустила голову и пожала плечами.

– Чего ты боялась?

– Боялась, что для тебя это лишь очередная шалость и что в любой момент ты перестанешь меня добиваться, – не слышно сказала она.

Джеймс нежно прикоснулся к ней и за подбородок повернул к себе. Он наклонился к ней и, глядя в глаза, уверенно сказал:

– Я никогда не перестану, Лили. И чего бы мне это ни стоило, я всегда буду добиваться тебя, всегда буду защищать тебя и всегда буду любить.

========== 12. Чистокровные снобы и предатели крови ==========

Мародеры

Сквозь сон до Сириуса доносились возгласы Джеймса, который грозился вылить на него поток воды, если он сейчас же не встанет.

– Отвали, Джеймс, – пробормотал Сириус и перевернулся на другой бок, закрываясь одеялом с головой.

– Видимо, без воды никак. Ты просто не можешь отказаться от этого в последний год, да, Сириус?

В следующее мгновение на Сириуса обрушился водопад ледяной воды, от которой он подлетел на кровати и кинулся на Джеймса с криками, на ходу доставая палочку.

– Как дети малые, – прокомментировал Северус, повязывая галстук и надевая мантию. – Эй, вы так на завтрак опоздаете, Ремус уже ушел.

– Ненавижу тебя, Сохатый, – пробормотал Сириус, опять завалившись на кровать.

– Между прочим, Сириус, у нас первым уроком Минни, так что не советую опаздывать, – сказал Северус и вышел из комнаты, – догоняйте!

– Вот дерьмо, – простонал Сириус и принялся одеваться. МакГонагалл не терпела опозданий и неряшливость, поэтому пришлось даже надеть галстук и застегнуть рубашку на пуговицы.

Джеймс же ограничился тем, что накинул красно-желтый галстук на ворот полурасстёгнутой рубашки на манер шарфа.

– Нам можно так непотребно выглядеть, – сказал Джеймс, оглядев Сириуса и после себя в зеркало и опять рассмеялся, – лучшие ученики школы, как-никак! – продолжал разглагольствовать Джеймс уже в гостиной.

– Это вы-то лучшие ученики? – из прохода напротив показались Стоун и Эванс.

– Доброе утро, дамы, – улыбнулся им Сириус.

– Привет, Сириус! – хором ответили девочки.

– Привет, Джеймс, – произнесла Лили и улыбнулась, глядя в его глаза, очаровательно краснея.

Сириус был рад, что Эванс наконец-то прекратила сопротивляться своим чувствам. А Джеймс, кажется, не мог поверить в свое счастье, стоял и улыбался, не в силах отвести взгляд.

– Ну, все, голубки, нам пора на завтрак, – Стоун приобняла руками Джеймса и Лили и пошла к выходу из гостиной. Сириус поспешил следом.

Весь путь до Большого зала Джеймс развлекал девочек летними байками, от которых Стоун хохотала до коликов и постоянно говорила: «Быть не может!», а Эванс смеялась и без конца поглядывала на Джеймса. Он же все время старался ненароком задеть Лили, то по руке проведет, то волосы ей поправит. Сириус на это лишь снисходительно смотрел.

Он был счастлив за Джеймса. Тот добивался Эванс не один год и вот, наконец, лед на сердце неприступной старосты начал таять. Как сказал Джеймс, он влюбился однажды и навсегда. Для себя же Сириус решил, что серьезные отношения не для него. На пятом курсе он уже встречался с Марлин МакКиннон и ничего хорошего им обоим это не принесло. Но если Сириус быстро отпустил ситуацию, то Марлин, судя по всему, все еще страдала. С тех пор Сириус решил, что он создан исключительно для плотских утех и красивых женщин. Да и вообще, разве это справедливо, если такое чудо достанется только одной?

За завтраком Ремус выдал им новое расписание на предстоящий семестр.

– Только взгляните, все забито! – возмущался Сириус, глядя в пергамент. – Времени не оставили ни для чего… лишнего.

– А ты что думал? Нам в этом году ЖАБА сдавать, – ответил Ремус.

Сириус еще поворчал и принялся за завтрак.

Быстро съев по паре бутербродов и запив это тыквенным соком, Мародеры поспешили на урок. Даже минута опоздания на урок Трансфигурации влекла за собой потерю баллов. К счастью, в кабинет они зашли вровень с ударами колокола.

– Доброе утро, студенты, – начала профессор МакГонагалл, – в этом семестре мы начинаем важный раздел трансфигурации…

Договорить профессор не успела, дверь вновь распахнулась и на пороге появилась новенькая. Выглядела она потрепанной, волосы небрежно собраны на затылке, мантия съехала на один бок. Новенькая не стала далеко ходить и разместилась на последней парте.

– Мисс де Бланк, встаньте, будьте добры, – профессор МакГонагалл сурово посмотрела на нее.

– Мадемуазель, – резко отчеканила Бланк, задрав нос.

Джеймс и Сириус замерли в предвкушении интересного спектакля.

– Что, простите? – опешила МакГонагалл, в удивлении вскинув брови.

– «Мадемуазель», я – француженка, профессор, – с невыносимой важностью и высокомерием на лице заявила Бланк. Кажется, она сама не понимала, во что она вляпалась.

Сириус, откинувшись на спинку стула, расплылся в улыбке и переглянулся с Джеймсом. Они в полоборота наблюдали за новенькой. Держалась она, конечно, достойно.

– Вы находитесь в Англии, мисс де Бланк, а значит, вам пора привыкать к нашим порядкам, – ноздри МакГонагалл раздувались со страшной силой, ледяной взгляд не сулил ничего хорошего. – Минус пять очков Слизерину за дерзость преподавателю, мисс де Бланк.

Бланк продолжала стоять с невозмутимым видом, лишь в глазах что-то мелькнуло. Оставалось только восхититься ее стойкостью.

– И скажите на милость, что это на вас надето? Где ваша форма? – МакГонагалл с возмущением окинула ее строгим взглядом.

На этих словах уже весь курс повернулся, чтобы посмотреть на Бланк. Под мантией, распахнутой настежь, были надеты темно-зеленая атласная рубашка и черные штаны в обтяжку, заправленные в ботинки из зеленой драконьей кожи.

– Зато мадемуазель Бланк одета в цвета факультета, профессор! – прокомментировал Сириус под дружное хихиканье со стороны своих однокурсников.

– Спасибо, за это оценка, мистер Блэк, – МакГонагалл сердито взглянула на своего студента, после чего тот опустился на стуле на все четыре ножки. – А вы, мисс де Бланк, будьте добры, переоденьтесь. Сейчас же. За это я баллы снимать не буду, но впредь на уроках вы должны появляться только в форме!

Бланк так быстро выскочила из класса, словно трансгрессировала.

На урок новенькая не вернулась. Обед и Травологию она также пропустила.

– Вы заметили, что де Бланк пропала, даже на урок не вернулась и обед пропустила, – сказал Ремус, хмуря брови, – может, случилось что-то. Вы посмотрите на них, – он кивнул в сторону слизеринцев, – явно что-то не так.

Действительно, седьмой курс Слизерина о чем-то шептался, сдвинув головы возле Мальсибера.

– Да, наплевать, – Сириус пожал плечами, – она же одна из них, что с ней может случится? Заблудилась в подземельях? Или может ее придушил школьный галстук? Подавилась своим же ядом?

Ремус на него скептически посмотрел, но отвечать ничего не стал, лишь тяжело вздохнув.

***

Мародеры были рады, что после первого учебного дня сразу же начались выходные. Проснувшись только к полудню, они решили организовать мальчишник вечером в Визжащей-хижине. Не против был даже Ремус, который последние два дня не уставал напоминать им о важности последнего года и об экзаменах в частности, и согласившийся, что им сейчас не помешает небольшая вечеринка.

Мансарду Визжащей-хижины они еще три года назад обустроили под свои посиделки. Разместили там ковер, пару кресел, диван и стол. На стену повесили гриффиндорское знамя, а скошенные побеленные потолки разрисовали и исписали стихами собственного сочинения. Лестница наверх не была предусмотрена, поэтому Мародеры соорудили веревочную лестницу, которая появлялась, стоило произнести нужное заклинание.

Дождавшись Ремуса с собрания старост, они достали еды на кухне, купили сливочного пива в «Трех метлах», огневиски в «Кабаньей голове» и отправились в свой штаб.

Джеймс и Северус обустроились на мягких креслах, Ремус сел на диван, а Сириус полулежа развалился на ковре. Вновь поднялась самая обсуждаемая тема во всех кругах. Тема политики.

– Он притих, что-то выжидает, – ответил Джеймс, когда Ремус спросил о последних новостях о Волан-де-Морте. Джеймс был больше остальных проинформирован, так как его отец занимал высокую должность в Министерстве и был в курсе последних событий.

– Затишье перед бурей, – мрачно заметил Северус.

– Да, как и в тот раз, – согласился Сириус, – перед последними нападениями он тоже ничего не предпринимал несколько месяцев.

– Отец считает, что он старается захватить Министерство изнутри, – сказал Джеймс, – проталкивает своих людей на высокие должности.

– Кого, например? – спросил Ремус.

– Малфоя, например. Помните, как он в школе кичился тем, что ему и дня не придется работать, а лишь тратить фамильное состояние и быть в совете Министра? Но сейчас он с радостью занял должность заместителя главы Отдела международного магического сотрудничества.

– Или Гринграсс, брат нашей змеиной принцессы, – сказал Сириус, – сейчас руководит Отделом магического транспорта. Все каминные и трансгрессионные сети теперь под их контролем.

– Да, – Джеймс кивнул, – Волан-де-Морт медленно, но уверенно расставляет своих пешек. А что делает Министерство? Да на их месте я бы каждого попросил рукава закатать для начала!

Все согласно кивнули.

– Это действительно непонятно, – задумчиво протянул Северус, – Волан-де-Морт клеймит каждого своего ублюдка, а мы не можем догадаться попросить их показать свои чистые руки. Казалось бы, это так логично.

– «Политика Министерства», – печально заметил Ремус, – толерантность и все такое. К тому же, Министр наверняка боится, что попроси он показать руки и тот окажется действительно чист, то сразу упадет в глазах общественности. Его начнут обвинять в ложных подозрениях и необоснованных заявлениях. Или, что не менее вероятно, он не хочет, чтобы его сожрала мантикора в собственном кабинете.