Текст книги "Marauders (СИ)"

Автор книги: Marta K

сообщить о нарушении

Текущая страница: 70 (всего у книги 122 страниц)

***

София раскрыла глаза, не сразу понимая, где она находится. Просторная комната в светлых тонах, огромная кровать. В первую секунду она испугалась, что вновь у себя дома, но, повернув голову и заметив спящего Блэка, тут же успокоилась. София повернулась на бок, с легкой улыбкой на губах глядя на Сириуса. Лежа на животе, он сжимал руками подушку и чему-то хмурился, сдвинув брови и сжав губы. Ему явно снилось что-то плохое. Она провела пальцами по его лицу, убрав упавшие пряди волос. Сириус дернулся, но тут же расслабил лицо, приняв безмятежное выражение.

Посмотрев на него еще с минуту, София бесшумно выскользнула из-под одеяла, накинула первую попавшуюся рубашку, всунула ноги в ботинки Сириуса и подошла к окну. Вид открывался невероятный. Поместье находилось на высоком скалистом берегу, где внизу о камни разбивались волны. Сейчас, ночью, море казалось черного цвета, и слабо виднелась только белая пена от волн и серые камни на берегу. Окна выходили на запад, и София подумала, что на закате тут, должно быть, очень красиво.

Она посмотрела на Сириуса, в очередной раз ощущая прилив нежности. Хотелось разбудить его и расцеловать ему все лицо. Запустить пальцы в его волосы. До хруста ребер сжать в объятиях. Услышать его голос, ощутить его горячее дыхание на своей коже, почувствовать вкус его губ на своих. Прижаться к нему так сильно, чтобы ощутить колотящееся сердце под его ребрами. Софии казалось, ей никогда не будет его достаточно. Всегда будет мало.

Неслышно пройдя сквозь комнату, она вышла в коридор и спустилась вниз, попутно мельком заглядывая в попадающиеся комнаты. Поместье поражало своим простором. Даже ее родной дом не отличался такими площадями. И хоть все и было выполнено в темных и мрачных тонах, дышалось тут легко и свободно.

Альфард Блэк без сомнений обладал безупречным вкусом. Весь интерьер был выдержан в готическом стиле, где все цвета и материалы идеально гармонировали между собой.

Интерьер украшали множество старинных предметов, картины в громоздких посеребренных рамах, гобелены, с изображенным гербом Блэков, зеркала в тяжелых оправах и массивные драпированные гардины.

Стены коридоров и комнат облицованы либо деревом, либо затянуты шелком в зеленых оттенках, либо украшены росписью. Главное пространство во всех помещениях отводилось под камин, от чего София пришла в полный восторг.

В коридорах стояли витражные окна. София не без иронии отметила, что потолки во всех помещениях по-настоящему великолепны в своих сложных конструкциях, ажурных орнаментах и сводах.

В комнатах стояли высокие двустворчатые шкафы, массивные диваны и буфеты, заполненные фамильным серебром и фарфором. Вся мебель была изготовлена из дорогих материалов дерева, камня и мрамора.

София спустилась в гостиную на первом этаже. Разведя слабый огонь в камине, она села на мягкий диван.

Огонь ее всегда успокаивал. Сколько София себя помнила, на него она могла смотреть вечность. Слушать треск поленьев и смотреть на яркие языки пламени.

Голову начинали заполнять тревожные мысли. Она без конца думала об отце. Она его прекрасно знала. Как знала и то, что он ни за что не отступится и никогда ее не отпустит. Он не стерпит того, что она сбежала, ослушалась, пошла против него. Господин де Бланк был слишком гордым человеком, который больше всего любит власть и контроль, и подобный поступок он ни за что не оставит безнаказанным.

София сомневалась, что сможет вернуться в школу. Она была уверена, стоит ей только порог Хогвартса переступить, отец ее схватит, увезет домой и запрет там на веки вечные, подвергая пыткам.

Единственная надежда была на мадам де Бланк. На то, что она сможет как-то повлиять на него. Снова.

…мама.

В груди вдруг потеплело, вспоминая ее последний взгляд. Взгляд, который полностью передавал все волнение о дочери. Взгляд, который словно прощался с ней, отпуская ее, и безмолвно за все извиняясь.

Только сейчас София смогла полностью осмыслить слова матери. О том, что она заботилась о ней. Выгораживала и защищала перед отцом. София все это время наивно полагала, что отцу просто дела до нее нет, сейчас же, сопоставляя все события, все ее многочисленные проступки, побеги и скандалы, она понимала, что без вмешательства тут явно не обходилось.

Она всегда думала, что живет сама по себе, но на самом деле она всегда была окружена незримой заботой. Ей и правда позволяли слишком многое. И наказания, порой, были слишком мягкими, даже на ее взгляд.

Софии вдруг стало немного совестно, вспомнив слова матери о проверке родительских нервов на прочность. Она и правда без конца испытывала то, насколько далеко может зайти. В Шармбатоне она постоянно дерзила первым наследникам чистокровных семей, с особым удовольствием отравляя им жизнь, пока те не побегут жаловаться родителям, а те, в свою очередь, не начнут писать ее отцу. Если родители ругают ее за тридцать писем об ее правонарушениях, полученных от мадам Максим, София гарантировала им, что в следующем семестре писем будет в два раза больше. Если ей говорили быть дома в девять, она приходила в полночь. Если ей говорили с кем следует дружить, она делала все, чтобы стать с этим человеком врагами. Она одевалась в дешевую магловскую одежду на зло отцу, и оскверняла семейные реликвии. Она курила только для того, чтобы позлить мать, и использовала нецензурные, плебейские выражения, чтобы вывести из себя отца. Она сама не заметила, как все это стало ее привычкой. А ведь изначально, как сейчас осознавала София, все это было лишь для того, чтобы привлечь внимание родителей, которого ей катастрофически не хватало.

София вспомнила и о Луи, о его словах, что она никогда не думала о семье. О его словах о том, что ему приходится делать и на какие жертвы ему приходится идти. София знала, что брату, полностью лояльному к маглам, приходится работать на Темного Лорда. София никогда не интересовал, чем он там занимается, но он бы ей никогда и не рассказал.

Слова Луи о том, что ее брак с Регулусом каким-то образом спасет плачевное положение их семьи, никак не желали укладываться в ее голове. Она не понимала, почему у их семьи плачевное положение, когда, очевидно, это было совершенно не так. Не понимала, как тут поможет брак с младшим Блэком. И самое главное, если все так плохо, почему Луи все-таки ей помог. Почему написал Сириусу, почему обезвредил отца, дав им возможность сбежать.

Ей хотелось увидеть брата. Она вновь взглянула на уроборос, проведя по нему пальцем. София знала, что Луи к ней скоро придет.

– Я тебя потерял.

София вздрогнула, оборачиваясь на голос. Сириус прошел до нее и завалился рядом, вытянув ноги на кофейный столик. На нем были лишь розовые пижамные штаны с рисунком единорогов и радуги. София не сдержала улыбки, глядя на это.

Как и всегда, один только его вид, один взгляд, тут же зажгли в ней огонь, избавляя ее от всех страхов и волнений. София удивлялась его способности так действовать на нее.

– Я возьму? – Сириус потянулся к ее палочке, лежащей на столике. – Свою наверху оставил.

Не дожидаясь ее ответа, он взял палочку.

– Какая легкая, – задумчиво произнес он, – из чего она?

– Кизиловое дерево, – ответила София, с легкой ревностью глядя, как Сириус вертит ее в руках, проводя пальцами по вырезанным узорам на рукоятке. – Единственный минус такой древесины – плохо получаются невербальные заклинания.

София не стала добавлять, что в ее руках плохо получаются любые заклинания, это и так все знали, и стала смотреть как палочка себя поведет в руках Сириуса, большого любителя невербальной магии.

– Интересно, – улыбнулся он, направил палочку на камин и прошептал заклинание. В камине тут же вспыхнуло яркое пламя. – Так будет лучше.

– Предательница, – слегка нахмурившись, произнесла София, посмотрев на свою палочку, которая чужого человека слушалась лучше, чем свою хозяйку.

Сириус довольно усмехнулся и вновь взмахнул палочкой, не говоря ни слова. Из буфета выскочила бутылка огневиски и два широких стакана из хрусталя, приземлившись на столик.

Он направил палочку на бутылку, заставив ее разлить янтарную жидкость по стаканам. Левитацией отправил стаканы им с Софией. Направил палочку на старинный граммофон и включил пластинку Чарли Паркера.

Сириус без конца игрался ее палочкой, посылая несерьезные заклинания направо и налево.

– Хорошая палочка, Софи, мне нравится, – произнес Сириус, со смехом в глазах глядя на Софию, которой подобное поведение ее палочки казалось просто оскорбительным.

Взгляд Блэка поднялся на ее волосы, задержавшись на ленте. София все поняла, только завидев, как его губы растягиваются в улыбке.

– Даже не смей, Блэк!

София вскочила на ноги прямо на диване и бросилась на Сириуса, повалив его, но он успел уже произнести заклинание.

– Поздно, дорогуша, – пропел Сириус, глядя на возмущенную Софию, завалившую его на спину и сидящую на нем верхом.

– Ты порой невыносим! – сказала она, возмутившись только ради приличия. – А палочку верни!

София потянулась за своей палочкой, но Сириус перехватил ее руку и, резко перевернувшись, оказался сверху, вжимая ее в диванные подушки всем своим весом. У Софии перехватило дыхание, от резкого движения, от его взгляда, что был в паре дюймов от нее, от его дыхания, опалившего ее губы.

– Ты знаешь, что в моей рубашке выглядишь дико сексуально? – спросил Сириус, заворожено глядя ей в глаза.

– Да, как и ты в этих милых пижамных штанишках.

Сириус в ответ засмеялся, уткнувшись носом в ее шею. Он вдруг резко смолк, проводя носом по ее коже, вызывая шквал мурашек и дрожь по всему телу.

Он поднял голову, посмотрев ей в глаза и обежав взглядом все лицо.

– Мне до смерти хочется все твое лицо зацеловать, – тихо произнес он.

София чувствовала, как его сердце колотится о ребра, ускоряя ритм и ее собственного. Ей казалось, она умрет, если не скажет то, что так и рвется наружу.

– Блэк, – позвала она. Он поднял взгляд и посмотрел ей в глаза. София аккуратно и не спеша убрала прядь волос ему за ухо. – Je t’aime, Sirius.*

Она не знала, поймет ли он ее, но вспыхнувшее пламя в глазах, секундная передышка в ускоренном сердцебиении, говорили лучше любых слов.

– Je sais, Sofia.**

Сириус наклонился и поцеловал ее. Поцеловал нежно, едва касаясь губ, так, как никогда раньше.

Комментарий к 79. 12 Grimmauld Place II

* Я люблю тебя, Сириус.

** Я знаю, София.

========== 80. Коукворт ==========

Комментарий к 80. Коукворт

Права на сцену в ресторане конечно же принадлежат г-же Роулинг.

Лили Эванс

Лили была счастлива вернуться домой, где ее с первых минут окружили заботой. Она и сама успела соскучиться по родителям, да и они не отходили от нее ни на шаг весь вечер.

Лили была в таком прекрасном расположении духа, что даже не рассердилась, когда родители с виноватыми лицами сообщили, что молодой человек Петуньи приходил к ним знакомиться накануне вечером. Был праздничный ужин, который приготовила сестра, и знакомство, со слов родителей, прошло идеально. Правда Лили все равно успевала заметить недовольный взгляд отца каждый раз, когда кто-то произносил имя «Вернон». Лили решила, раз сестра не хочет знакомить ее со своим другом, это полностью ее право. Она была рада и тому, что Петунья провела весь вечер с семьей, а не убежала наверх, громко хлопнув дверью, как это обычно бывало с приездом Лили. И более того, сестра встречала ее, явно давно ожидая ее приезда.

Едва Лили переступила порог дома, сестра обрушила на нее известие – она выходит замуж. Накануне вечером Вернон сделал ей предложение. В лучших традициях: пришел знакомиться с ее родителями, встал на одно колено в гостиной, и попросил ее руки и сердца. Петунья ответила «да». Петунья была счастлива. А Лили была счастлива, потому что Петунья наконец-то не смотрит на нее, как на врага. Тот факт, что сестра смотрит на нее с нескрываемым превосходством, как бы говоря, что она-то замуж выйдет первая, Лили старалась не замечать.

После того, как ужин был съеден, последние новости рассказаны, Лили с Петуньей переместились в гостиную, где сестра продолжала рассказывать историю их знакомства с Верноном, начав с самого начала.

Петунья рассказывала о том, как она поступила на курсы машинописи в Лондоне, как устроилась на работу в офис, чтобы сразу получать и практику. И как впервые встретила Вернона.

– Я писала отчет, когда ко мне подошел сотрудник из строительного отдела, – дрожащим от предвкушения голосом произнесла Петунья. – Ему необходимо было напечатать статью о дрелях, и он обратился именно ко мне… я считаю, это была судьба, – добавила Петунью, довольно порозовев и торжественно посмотрев на сестру. – Он такой обходительный, настоящий джентльмен!

Петунья принялась расписывать все положительные качества своего жениха, особенно подчеркивая, что он абсолютно нормальный.

– Это здорово, Петунья! – искренне воскликнула Лили. – Я уверена, Вернон замечательный человек.

– Да, – слегка поджав губы и растянув их в улыбке, сказала Петунья, – и самое главное, абсолютно нормальный, – она едва заметно окинула сестру взглядом и произнесла: – Я рассказала Вернону о твоих… странностях.

У Лили сердце на миг остановилось. Она, не дыша, уставилась на Петунью, ожидая продолжения. Лили не ожидала этого, она была уверена, сестра ни за что не расскажет об этом своему жениху, тем более так скоро.

– Я решила, раз мы с ним поженимся, он должен знать, – продолжила Петунья. – Лучше пусть узнает от меня, чем потом, упаси Господь, это как-то вскроется.

– И… как он отреагировал? – шепотом спросила Лили.

– Естественно, он не поверил, – фыркнула Петунья, – счел меня сумасшедшей. Но родители все подтвердили. Вернон был в шоке.

– Мы можем с ним познакомиться, Петунья, – мягко произнесла Лили, – чтобы он не боялся меня или…

– Он тебя не боится! – грубо перебила сестра.

Лили хотела добавить еще то, что познакомиться следует для того, чтобы Вернон не был предвзят к волшебникам, чтобы увидел, что они все одинаковые, такие же, обычные люди, но сестра вмиг озлобилась.

– А я думаю, это замечательная мысль! – в комнату вошла мама, держа в руках большой поднос, на котором теснился заварочный чайник, чашки и сладкий пирог.

Петунья бросила на маму хмурый взгляд, скрестив руки на груди.

– Лили, милая, а когда к нам придет Джеймс знакомиться? – спросил папа, идущий следом за своей супругой. И тут же сам предложил: – Может быть, послезавтра?

– Да, я тоже думала об этом дне, – Лили тут же расцвела улыбкой.

– Кто такой Джеймс? – мрачно спросила Петунья, – тот придурок, что доставал тебя письмами?

– Мы же тебе рассказывали, дорогая…– с улыбкой произнесла мама, поглядев на Петунью, но Лили ее перебила:

– Джеймс мой… парень, Петунья, – сказала Лили, приподняв подбородок, – и он не придурок. Как оказалось, – вполголоса добавила Лили, припоминая, что и правда не редко так называла его, когда он присылал ей десятки писем на каникулах.

Петунья только фыркнула на это.

– А у меня идея! – воскликнул папа, посмотрев на своих дочерей и сверкнув зелеными глазами из-под стекол очков. Лили с опаской посмотрела на отца, который всегда отличался «оригинальными» идеями. – Как насчет того, чтобы вам вчетвером сходить куда-нибудь вместе?

– Вчетвером? – презрительно спросила Петунья.

– Тебе с Верноном, – кивнул папа, – и Лили с Джеймсом.

Лили в красках представляла себе эту встречу. Не то чтобы она не доверяла Джеймсу и боялась, что он испортит все, но она все равно сильно сомневалась, что подобная встреча сблизит ее с сестрой. Лили уже улыбнулась и хотела перевести все в шутку, как Петунья всех поразила:

– Неплохая идея, папа. Что скажешь, Лили?

Лили перевела удивленный взгляд на сестру. Она не знала, чем та руководствовалась в этот момент и что на нее нашло. Петунья ее знать не хотела последние несколько лет, а тут не только весь вечер сидит в компании «ненормальной» сестры, но и согласилась на ужин в ее обществе. Лили предположила, что все дело в Верноне. Сестра с такой гордостью говорила о нем и об их отношениях, что наверняка хотела всего лишь похвастаться им перед Лили, показать ей, что уж ее-то жених «абсолютно нормальный», в отличии от чокнутой сестры.

– Я согласна, – улыбнулась Лили. – И думаю, Джеймс тоже будет рад, – солгала Лили, представив лицо Джеймса, когда она ему сообщит, что им предстоит провести вечер в компании ее сестры, которую он недолюбливает, и ее жениха, которого он называл «страшным занудой» лишь прочитав пару строчек о нем. Лили еще долго не могла убрать улыбку с лица, представляя, как Джеймс опять взлохматит свои волосы, нахмурится, будет размахивать руками и возмущаться, что весь вечер пропадет насмарку.

Когда все темы по поводу жениха Петуньи себя исчерпали, родители стали заваливать Лили вопросами о ее жизни. Сестра тут же поднялась и гордо удалилась в свою комнату. Лили давно к этому привыкла, поэтому особо не расстроилась и с воодушевлением отвечала на все вопросы родителей о ее учебе, целительских курсах, о том, как прошел рождественский бал, о планах на каникулы и, конечно же, о Джеймсе. Родителей интересовало все. И как Джеймс учится.

– Джеймс один из лучших студентов на курсе…

Интересовало, чем Джеймс занимается в свободное время.

– Он капитан команды по квиддичу. Самой сильной команды…

Мистера Эванса, наслышанного о квиддиче от Лили, интересовали вопросы об игре и на какой позиции он играет.

– Он ловец, за все время игры только один раз упустил снитч…

Миссис Эванс же интересовали вкусовые предпочтения Джеймса, чтобы как следует приготовиться к его встрече.

– Он любит яблочный пирог, и чтобы он обязательно был посыпан корицей сверху…

Интересовала семья Джеймса.

– Он единственный ребенок в чистокровной и уважаемой семье…

Лили едва успевала отвечать на вопросы, которых у родителей за четыре месяца накопилось немало. Отец, казалось, никогда не остановится, пока Лили, наконец, не выдержала.

– Ну, все, хватит! – воскликнула она, но тут же улыбнулась. – Сами все у него узнаете, когда он придет.

Про себя Лили подумала, что не помешает написать Джеймсу письмо со списком разрешенных тем, и инструкцией, как себя следует вести. Но тут же одернула себя, напомнив себе же, что Джеймс не идиот, и никогда ее не подведет. И что он способен вести себя как подобает воспитанному человеку и без всяких подсказок.

Пожелав родителям спокойной ночи, Лили поднялась к себе. Тяжело вздохнув, она принялась разбирать вещи. Делать ей этого совершенно не хотелось. Хотелось завалиться в теплую кровать и уснуть. Она за день порядком устала, и в голове даже мелькнула мысль, что надо было трансгрессировать вместе с Мародерами из Хогсмида. Лили тут же ужаснулась этой мысли.

Доставая последние вещи, она обнаружила на дне сумки небольшую коробочку. Лили совершенно об этом забыла, а ведь она купила для сестры подарок. Она достала коробочку и раскрыла ее, в очередной раз залюбовавшись подарком. Внутри лежала брошь в виде феникса. Лили знала, что сестра не потерпит никакого волшебства, поэтому собиралась подарить ей совершенно обычную вещь, отличающуюся, разве что, необычной красотой.

Понадеявшись, что сестра еще не спит, Лили пошла к Петунье. Она слабо постучала по двери, ведущую в комнату сестры, и произнесла:

– Петунья, это я. Можно войти?

За дверью послышались шаги и в следующее мгновение она распахнулась. Петунья смерила ее сомнительным взглядом, но отступила в сторону, пропуская Лили внутрь.

Улыбнувшись, Лили прошла, оглядывая комнату сестры. Она не была у нее уже года три. Петунья не пускала ее к себе, а дверь всегда держала закрытой. В комнате практически ничего не изменилось, все те же бледно-розовые обои в цветок, мягкий ковер под ногами и узкая кровать вдоль стены. Разве что плед на кровати сменился на синий в шотландскую клетку, да куст герани на подоконнике разросся.

– Ты что-то хотела? Я уже спать собиралась, – произнесла Петунья, привлекая ее внимание.

– Да, Туни, – Лили повернулась к ней и, улыбнувшись, протянула коробочку ей, – с Рождеством!

Петунья с опаской взяла протянутую коробочку и раскрыла ее. Лили успела увидеть, как глаза сестры расширились на мгновение, выражая восхищение.

– Это феникс, – произнесла Лили, наблюдая, как сестра достает брошь из коробочки и заинтересованно вертит ее в руках. Маленькие камушки в хвосте птицы красиво переливались от света лампы.

– Красиво, – сказала Петунья, поджав губы и бросив на Лили взгляд, – а я для тебя ничего не приготовила.

– Не страшно, – Лили махнула рукой, – я буду рада, если ты будешь с нами, когда придет Джеймс.

– Я не смогу, – сухо произнесла Петунья, но тут же растянула губы в улыбке, – мы с Верноном приглашены в гости к его сестре.

– О-о-о, – разочарованно протянула Лили. Она хоть и опечалилась, но про себя подумала, что это, вероятно, даже к лучшему. Знакомство пройдет спокойнее, и она будет переживать только о поведении Джеймса, и не будет переживать о поведении сестры, агрессивно настроенной против волшебников.

– Мы к ней едем на пару дней, так что увидимся уже только на совместном ужине… вчетвером.

– Что ж, тогда я буду ждать этот день, – слабо улыбнулась Лили. Сестра снисходительно улыбнулась в ответ. Лили сдержала тяжелый вздох и произнесла: – Спокойной ночи, Петунья.

– Спокойной ночи, – кивнула она.

***

Лили без конца поглядывала на настенные часы в гостиной. Джеймс должен прийти с минуты на минуты. Она уже с десяток раз проверила индейку в духовке и сервировку стола, каждый раз напоминая себе, что Джеймса подобные вещи не заботят. Но ей так хотелось, чтобы все прошло идеально. Конечно, она не сомневалась, что Джеймс понравится родителям. Он обладал удивительной способностью – нравится кому угодно, не прикладывая к этому никаких усилий. Но нервозность все равно нарастала с каждой минутой.

Миссис Эванс тоже нервничала, она без конца проверяла все поверхности в доме на наличие пыли, и разглаживала несуществующие складки на платье. Мистер Эванс над ними только добродушно смеялся.

Наконец, в дверь постучали. Родители Лили переглянулись, не понимая, почему гость не позвонил в дверной звонок. Ну, а Лили сразу метнулась к двери, догадавшись, что Джеймс просто-напросто не знает, для чего возле двери находится специальная кнопка.

Она еще раз напоследок поправила волосы и открыла дверь. На пороге стоял Джеймс, который выглядел так, словно под венец собирается. Сам он был в смокинге, а на волосах было столько геля, что некоторые пряди попросту слиплись. Было очевидно, что Джеймс старался совладать со своей непослушной шевелюрой, но вышло только хуже. На морозе гель застыл и тонкой ледяной коркой покрывал его голову. Лили окинула его взглядом, только сейчас сообразив, что не подсказала ему, что следует надеть. Джеймс хоть и общался изредка с маглами, но, очевидно, идет знакомиться с родителями своей девушки впервые, вот и надел на себя все самое лучшее.

Они так и продолжали стоять и смотреть друг на друга. Лили, которая все еще была в тихом ужасе от его прилизанной прически и шальной улыбки на его лице, которая, очевидно, выражала весь его страх. И Джеймс, который по лицу Лили уже понял, что сделал что-то не так.

– Ну же, Лили, так и будешь гостя на улице держать? – к ним подошел мистер Эванс, улыбнувшись и посмотрев на Джеймса, на секунду задержавшись взглядом на его волосах.

– Здравствуйте, мистер Эванс! – громко поздоровался Джеймс, заходя в дом и протягивая руку.

– Здравствуй, Джеймс, рад познакомиться, – мистер Эванс улыбнулся еще шире и пожал ему руку в ответ.

– Миссис Эванс, – Джеймс повернулся к маме Лили, взмахнул палочкой, и протянул ей букет роскошных, бордовых роз, – это для вас.

Миссис Эванс не сдержала восторженный возглас, принимая букет.

– Какая красота! Спасибо большое, Джеймс!

Пока мама отвлеклась на букет, а отец убирал пальто Джеймса в шкаф, Лили достала палочку и убрала тот ужас, царивший на голове Джеймса, давая волю его непослушным кудрям.

– Спасибо, – тихо выдохнул Джеймс и, уличив момент, поцеловал ее в щечку, пока никто не видит. – Гель заледенел на улице…

– Да я уж поняла, – хихикнула Лили, успев пожалеть, что не догадалась сделать фото на память.

Миссис Эванс, поставив цветы в вазу, позвала всех на кухню, где был накрыт праздничный стол.

Когда волосы Джеймса больше ничего не сдерживало, когда он снял свой смокинг, он почувствовал явное облегчение и полностью расслабился. Джеймс очень быстро нашел общий язык с мистером Эвансом. Это было и не удивительно. Мистер Эванс обладал открытым характером, добрым нравом и отличным чувством юмора. Впрочем, все то же самое можно сказать и о Джеймсе.

Обстановка царила непринужденная, и, единственный, кто дольше всех нервничал, была сама Лили. Но видя, что Джеймс нравится родителям, а родители нравятся Джеймсу, она быстро успокоилась и влилась в общий разговор.

Лили поражалась запасу веселых историй у Джеймса. Казалось, им конца и края нет. Они уже столько лет знакомы, встречаются четыре месяца, а он все равно умудрялся ее удивлять очередными байками.

С каждым новым его рассказам, она пугалась, что сейчас будет какая-нибудь пошлость и рассказ о злостных нарушениях правил, но Джеймс рассказывал только о самых безобидных вещах. Он поразил и растрогал миссис Эванс рассказом о том, как готовился к их с Лили пикнику на берегу Черного озера, и как однажды устроил ей свидание в Запретном лесу, на поляне, полной волшебных цветов. А мистер Эванс, казалось, готов был весь вечер слушать о квиддиче, о правилах, о тренировках, которые проводит Джеймс, и о самых впечатляющих победах. Он даже выразил надежду, что когда-нибудь ему удастся побывать на настоящей игре. Ну, а Джеймс ответил, что будет возможность это устроить, поскольку в следующем году состоится очередной Чемпионат Мира.

Когда ужин был съеден, компания плавно перетекла в гостиную. Лили видела, с каким интересом Джеймс смотрит на телевизор и магнитофон, но, очевидно, подойти и рассмотреть их поближе он не решался.

– Лили мне рассказывала, что вы самые настоящие… – Джеймс бросил неуверенный взгляд на Лили, – лекари?

– Врачи, – поправила его Лили, сдержав смешок.

– Да, мы работаем в больнице, – улыбнулся мистер Эванс, – Кэтлин работает офтальмологом.

– Офто.малогом? – переспросил Джеймс, нахмурив брови и посмотрев на миссис Эванс, которая, не удержавшись, хихикнула.

– Офтальмологом, – поправила она его, – врач, который изучает глаза, его анатомию и все, связанные с ним, болезни.

– Ого, – восхищенно протянул Джеймс, – для одних лишь глаз есть специальный целитель!

Родители Лили переглянулись, пряча улыбки.

– А вы, мистер Эванс, тоже работаете офталогомом? – спросил Джеймс.

– Нет, я детский хирург, – ответил мистер Эванс, который в момент стал серьезный, и, видя непонимание на лице Джеймса, добавил: – Провожу различные операции.

– Операции? Это как…

– Скальпелем разрезает, убирает лишние, заменяет, добавляет недостающее, перекраивает все тем же скальпелем, – ответила Лили, улыбнувшись и видя шок на лице Джеймса, – и все это внутри тебя, пока ты спишь.

– Звучит… жутковато, – произнес Джеймс.

Лили, заметив, что отец слегка нахмурился, поспешила перевести тему. Она знала, отец не очень любит говорить о работе. Детская хирургия одна из самых сложных областей медицины, не только из-за того, что требует больших знаний и умений, но и потому что является психологически трудной. Не каждый выдержит, если у тебя на столе ребенок умирает.

– А отец Джеймса работает в Министерстве Магии, – сказала Лили, обратившись к родителями.

– О, мы знаем, Флимонт замечательный человек! – воскликнул мистер Эванс, вновь с улыбкой на лице.

– Вы знаете мистера Поттера? – Лили перевела взгляд на отца, слегка сдвинув брови.

– Познакомились, когда они защиту устанавливали… – мистер Эванс осекся посреди предложения и виновато посмотрел на супругу, которая поджала губы и покачала головой.

– Какую еще защиту? – спросила Лили. Она бросила взгляд на Джеймса, который переглядывался с ее родителями.

– Только не пугайся, Лили, – произнес Джеймс, – в сентябре участились нападения на… маглов, – он снова бросил взгляд на родителей Лили, нервно облизав губы, – и я попросил отца, чтобы он наложил защиту на ваш дом.

– Что? – воскликнула Лили, поднимаясь с кресла. – Нападения? Как? Когда?

Лили ничего не знала о нападениях, в газетах практически не освещали напряженную политическую обстановку в стране. Зато она прекрасно знала, что мистер Поттер лучше других осведомлен в этой теме. Догадаться, что он все рассказывал Джеймсу, было не трудно.

– На Коукворт нападений не было, – поспешно заверил ее Джеймс, тоже поднимаясь, – но мы решили подстраховаться.

– Но почему вы мне ничего не рассказали? – возмутилась Лили. Она поражалась, что Джеймс все это провернул за ее спиной. И еще больше поражалась тому, что родители ей и слова не сказали, хотя они писали друг другу письма каждую неделю.

– Мы не хотели, чтобы ты лишний раз переживала, милая, – отец примирительно улыбнулся.

– Твоей семье, Лили, ничего не грозило, – уверенно произнес Джеймс, – это всего лишь мера предосторожности.

Лили переводила строгий взгляд с Джеймса на родителей, все обдумывая.

– Ладно, – медленно произнесла Лили, садясь обратно в кресло. – Но в будущем, вы обязаны мне все говорить! Я должна все знать, что у вас тут происходит!

Мистер Эванс рассмеялся, запрокинув голову и весело посмотрев на дочь.

– Как скажешь, командирша, – ответил он.

– О, это точно, Лили только дай волю покомандовать, – поддержал Джеймс.

Разговор, под легкое недовольство Лили, перешел к ее любви всеми командовать и поучать. Джеймс припоминал все забавные случаи из школы, когда Лили проявляла свои командирские качества. Лили смущенно, а временами недовольно, краснела, мистер Эванс от души смеялся, а миссис Эванс не сводила нежного взгляда с дочери и Джеймса, которые сидели рядом и, кажется, даже не замечали, что постоянно держатся за руки.

Как только мистер и миссис Эванс ушли на кухню, готовить все к чаю, Джеймс повернулся к Лили.

– Покажешь мне свою комнату? – спросил он с горящими глазами. – Я всегда мечтал побывать в комнате Лили Эванс.

Лили на это лишь загадочно улыбнулась и повела его за собой наверх.

– Потрясающе, – протянул Джеймс, заходя к ней и оглядывая ее комнату. Он подошел к гирлянде фото, висящей вдоль стены. – Это же я! И это я! Мерлин, я и подумать не мог, что у тебя целых три… нет, четыре колдофото со мной!

– Ну, справедливости ради, стоит отметить, что фото с тобой только одно, – Лили показала на снимок, который ей прислал Джеймс перед летним лагерем. – Остальные фото общие.