Текст книги "Marauders (СИ)"

Автор книги: Marta K

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 122 страниц)

Когда Джеймс и Лили подошли к компании, на вершине ступенек появилась Дебора Белби. Северус тут же подошел к подножию лестницы, ожидая ее. Он этого не показывал, но Мародеры слишком хорошо его знали, чтобы не заметить, что того разрывает от волнения. Об этом говорило все – его полностью почерневшие глаза, легкое подергивание указательным пальцем на правой руке, застывшая кривая улыбка и медленное дыхание.

Северус и правда нервничал. Они хоть и договорились с Белби, что идут на бал как коллеги и что это ничего не значит, он все равно переживал. Все-таки это его первый бал, куда он идет вместе с девушкой.

Дебора, как и он же, была в классической черной мантии, украшенной серебряным узором. Пряди, обычно свисающие возле лица, она закрепила на затылке сложной витиеватой заколкой с синими камнями. И, хотя Северус и не был в этом до конца уверен, она даже подкрасила свои глаза, от чего они выглядели еще чернее, чем прежде.

– Отлично выглядишь, – произнес он, неловко краснея и проклиная себя за ненавистное смущение.

Северус не знал как себя вести. Не знал, будет ли уместно подать ей руку или же вообще не следует совершать лишних телодвижений.

– Спасибо, – Дебора мельком улыбнулась и кивнула на его друзей. – Идем?

– Идем, – он повернулся и вместе с ней подошел к Мародерам.

С Белби все уже и так были заочно знакомы, но Северус все равно решил ее представить.

– Дебора Белби, – обратился он к друзьям, – господа…и дамы.

Лили и Ремус ей приветливо улыбнулись и кивнули. Джеймс же расплылся в нехорошей улыбке.

– Дебора, а что ты пообещала Северусу, затащив его на бал? – спросил он. Северус угрожающе засверкал на него глазищами из-за спины Деборы.

Белби окинула его равнодушным взглядом и ответила:

– В приличном обществе такое не озвучивают, Поттер.

Джеймс на мгновение замер, а потом рассмеялся.

– Ну, так хорошо, что мы – общество не приличное! – сказал Джеймс.

– Мы, пожалуй, пойдем в зал, – встрял Северус, пока Джеймс не разошелся.

Он кивнул Деборе и они скрылись за дубовыми дверями.

– Мы, наверное, тоже пойдем, – сказала Лили, – я обещала МакГонагалл, что присмотрю за младшекурсниками, пока они не уйдут.

Джеймс издал трагический стон. Ему совсем не хотелось возиться с детьми в свой первый бал с Лили, но и оставлять ее одно с ними тоже не собирался.

– Ладно, увидимся! – Джеймс махнул Ремусу и Сириусу и позволил Лили увести себя.

Пока Ремус отвернулся на Джеймса и Лили и прощался с ними, он пропустил, как в холл поднялась Эшли.

Почувствовав, как глаза закрывают теплые, небольшие ладошки, Ремус улыбнулся.

– Эшли, – Ремус повернулся и сразу заключил в объятия свою девушку, нежно прикоснувшись губами в уголок ее рта. Он и словами не мог передать, как на душе вмиг потеплело от ее присутствия рядом.

– Как тебе? – Эшли отошла на шаг и покрутилась вокруг своей оси, сияя улыбкой.

Ремус считал, вопрос глупый. Эшли всегда превосходно выглядела, а в своем воздушном голубом платье еще больше напоминала неземное существо. Свои длинные волосы она оставила распущенными, и они белым облаком окружали ее хрупкую фигурку.

– Потрясающе, Эшли.

Ремус вновь притянул ее к себе и поцеловал ее ручку. Эшли вся светилась от счастья и с любовью глядела на Ремуса. А он старался расслабиться и наслаждаться обществом прекрасной и дорогой сердцу девушки, позабыв хотя бы на вечер о своей болезни и о том, что завтра ему предстоит все ей рассказать.

Эшли сказала, что ей надо найти подружку в зале, и они с Ремусом тоже зашли внутрь.

Сириус остался один. Его нервы были натянуты до предела. Когда на часах пробило восемь, Сириус готов был броситься в подземелья от злости. Он знал, что Бланк никогда не опаздывает, поэтому даже задержка на одну минуту заставляла его нервничать и злиться. Он пропустил, когда вниз спустились Джеймс и Лили, пропустил знакомство с Белби, не заметил, как пришла Грин. Все его внимание было сосредоточено на квадратном выходе из подземелий. От туда постоянно кто-то выходил и он каждый раз вскидывал голову, в надежде, что это Бланк.

Он ломал себе голову, размышляя, в чем причина ее опоздания и обещал себе, что как только она появиться, он всю душу из нее вытрясет, за доставленные мучения.

На часах уже было пять минут девятого. Сириус был в бешенстве.

Он без конца зачесывал волосы рукой назад и уже расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке – ворот душил. Как и мысли о Бланк. Он не знал, в чем могла быть причина. В душе появился липкий и неприятный страх, что она не придет. Сириус всегда злился, когда не знал, о чем она думает и что творится в ее голове. И сейчас перебирал всевозможные причины, по которым она решила не приходить.

Он предположил, что ей не понравилось платье. Он уже даже начал сомневаться, достаточно ли оно хорошо для нее и не надо ли было поискать что-то более достойное.

Или же она опять показывает свой характер и свою гордость, отказываясь принимать от него платье и в отместку не идет на бал. В таком случае, решил Сириус, он от нее живого места не оставит. Задушит или зацелует до смерти.

Часы уже показывали «8:07». Сириус нестерпимо хотел курить.

Он сжимал кулаки, потому что безумно хотелось кого-нибудь ударить. Например, Мальсибера, который появился из прохода, и под руку с Гринграсс прошествовал в зал. Сириус неотрывно проследил за ними, надеясь, что Гринграсс хотя бы подаст какой-нибудь знак, чтобы он не переживал. Но та даже не взглянула в его сторону.

Минутная стрелка приближалась к цифре два. Сириус решил, если она не появится, он ее проклянет. Хотя и понимал, что сделать этого он не сможет. Как бы ему не хотелось временами ее убить или проклясть, вид Бланк вызывал в нем взрыв нежных и безумных чувств. И он знал, стоит ему ее увидеть, он позабудет все свои угрозы и останется лишь одно желание – целовать. Целовать, целовать, целовать ее.

Циферблат показывал «8:13». В холле Сириус остался один. Он принялся считать до десяти. И по окончании он собирался отправиться в подземелье и воплотить в жизнь свои самые страшные угрозы.

Четыре.

Сириус не мог поверить, что Бланк так поступает с ним.

Пять.

В его душе только появилась надежда, что вот сейчас-то между ними все будет нормально. Но с ней это было невозможно.

Шесть.

Он уже успел пожалеть, что купил ей платье и вообще попросил идти с ним на бал. Лучше бы просто затащил ее в Выручай-комнату и не слазил с нее всю ночь.

Семь.

Сириус размял шею, прикрыв на мгновение глаза.

Восемь.

Он прикидывал в уме, что лучше на нее наслать. Чтобы это не испортило ее личико, но чтобы она поняла всю боль, что он стерпел, ожидая ее тут.

Девять.

Сириус достал палочку, прокручивая ее между пальцев.

Десять.

========== 77. Рождественский бал ==========

Мародеры

Сириус решительно направился в сторону подземелий, но резко замер. В проходе стояла София.

Когда он представлял ее в своем платье, он и не думал, что она будет выглядеть в нем столь восхитительно. У него перехватило дыхание, остановилось сердце, его бросило в жар. Светло-золотистый шелк выглядел на ней, словно вторая кожа. Камни, расшитые на груди, ярко переливались от бликов огней. Но еще ярче горели ее глаза. Сириус готов был на все, лишь бы видеть этот огонь в ее глазах вечность.

Он стоял возле дверей Большого зала, но не слышал и звука, доносившегося оттуда. В его висках гулко колотилось сердце, заглушая все остальные звуки.

Он наблюдал, как София медленно идет ему навстречу и останавливается в паре футов от него. Мгновение, что они смотрели друг другу в глаза, длилось целую вечность. Он уже хотел сделать шаг, что разделял их, но София опередила. Она присела в изящном реверансе и склонила голову. Подняв из поклона взгляд, полный азарта, она с легкой улыбкой произнесла:

– Мистер Блэк, прошу простить мне мое опоздание.

Сириуса в очередной раз всего пробрало. В нем снова и снова взрывались тысячи эмоций. Начиная с зашкаливающей страсти к ней и заканчивая жалостью к собственному бедному сердцу, что однажды, Сириус был уверен, просто не выдержит.

Сириус вежливо поклонился в ответ, подавая ей руку.

– Мадемуазель де Бланк, я готов ждать вас вечность, если потребуется.

София вложила свою руку в его ладонь и он аккуратно поцеловал ее, едва прикоснувшись губами. Не в силах больше сдерживаться, он сделал шаг и крепко обнял ее, тут же резко опрокинув ее вниз, придерживая за талию, и целуя. Горячо и страстно, так, как давно собирался.

Он привел ее обратно в вертикальное положение и наконец оторвался от нее.

– Великолепно выглядишь, – выдохнул он.

– Еще бы, в таком-то платье, – улыбнулась она.

Сириус без лишних слов понял, что платье ей понравилось. Он взял ее за руку и направился в зал. Ему не терпелось не только самому увидеть ее, но и чтобы остальные увидели, что она с ним.

Сириус получал небывалое удовольствие, замечая восхищенные взгляды студентов направленных на Софию. Он притянул ее к себе поближе, приобнимая за талию.

– Только посмотри как все пялятся, – прошептала София, которой это явно было не по душе.

– Это все потому, что ты идешь с самым классным парнем в школе, – ответил Сириус, расчищая ход сквозь толпу.

В Большом зале и дюйма свободного не было. Пришли не только все до единого студенты, были все преподаватели и несколько десятков приглашенных гостей, что сопровождали Селестину Уорлок. Из-за пышных и ярких нарядов места, казалось, становилось только меньше.

На сцену уже поднялся оркестр, играя легкую классическую музыку, что разливалась по всему залу.

Сириус привел к Софию к столу, где уже сидели Северус с Деборой и Ремус с Эшли. Он помог Софии сесть и спросил:

– А где Поттеры?

– Лили помогает МакГонагалл с младшекурсниками, – ответил Ремус, – Джеймс, полагаю, с ней.

– Ну, либо с ней, либо достает нашу заначку, – усмехнулся Сириус, садясь за стол рядом с Софией.

– Заначку? – переспросила Эшли.

– Бутылка огденского, – улыбнулся Сириус.

– О-о-о, – протянула Эшли, не зная как на это реагировать, и неуверенно взглянула на Ремуса.

– Для дам будет шампанское, – добавил Сириус.

– Шампанское? – спросила София, – хочешь, чтобы меня с одного бокала развезло?

– О, да, хочу, – сказал он, обежав ее лицо горящим взглядом.

– Мерлин, еле отделались! – воскликнул Джеймс, подходя к столу. Все тут же повернулись на него и на обеспокоенную Лили.

– Не «отделались», – возмутилась Лили, – ты просто спихнул все на Бенджи с Эммелиной! Мне перед ними так неудобно!

– Пусть лучше они страдают, чем я, – беззаботно ответил Джеймс, отодвигая для Лили стул и помогая ей сесть.

– Страдаешь? – ахнула она. – Нам всего-то надо было присмотреть за детьми.

– И полвечера потратить впустую! – хмыкнул Джеймс, садясь между Лили и Сириусом. – Не для того я двое суток горбатился, украшая всю школу, чтобы еще и на балу нянькой быть.

– «Быть нянькой» моя прямая обязанность, – строго произнесла Лили, – и ты сам изъявил желание помочь.

– Конечно! Мне же хотелось быть рядом с тобой, – Джеймс даже голос повысил от возмущения, – это наш первый бал! И последний, между прочим!

– Ну, все, хватит, – прервал их Сириус, – вы прямо как старая супружеская пара, а еще, вроде, даже не женаты.

Джеймс и Лили одновременно посмотрели на Сириуса, словно только что его увидели.

– Да… извините за это, – Лили улыбнулась и взглянула на остальных.

– Скорее бы ужин, – произнес Джеймс и в то же мгновение перед каждым возникло меню. – О, как вовремя!

Все тут же взяли в руки небольшие брошюрки с праздничным меню.

– Эльфы в этом году прямо-таки расстарались, – заметил Сириус, обегая взглядом десяток названий блюд на горячее.

– И как заказывать еду? – спросила София, бросив взгляд в зал, думая найти там официантов.

– Просто ткни палочкой в понравившееся блюдо, – улыбнулась Эшли, сидящая рядом с ней.

Когда все, наконец, определились с выбором блюда, Джеймс произнес:

– Итак, самое главное.

Он нагнулся под стол, где у него лежала сумка, и достал оттуда две бутылки лимонада.

– Что это? – спросила Лили, глядя как Джеймс ставит их на стол.

– Это огневиски, – он указал на первую бутылку, – это шампанское, – он показал на вторую и улыбнулся. – Под маскировочными чарами.

– Вы протащили алкоголь? – у Лили даже щеки порозовели от возмущения.

– Да, – улыбнулся Джеймс. – Ты что будешь? Шампанское или огневиски?

Лили смерила его строгим взглядом и ответила:

– Шампанское.

Когда алкоголь был наполовину выпит, ужин съеден и все маловажные темы обсуждены вдоль и поперек, Лили спросила:

– У кого какие планы на рождественские каникулы?

– Предлагаю всем встретиться у меня, – произнесли одновременно Джеймс и Сириус.

– Всегда у меня собирались! – воскликнул Джеймс, во все глаза глядя на Сириуса.

– Ну, а в этом году давайте у меня.

– Это уже сложившаяся традиция – проводить праздники в Годриковой впадине!

– Раньше мы были вчетвером, – сказал Сириус и кивнул на стол, – а сейчас посмотри какая нас толпа. Я не хочу напрягать мистера и миссис Поттер. А у меня места много и мы никому не помешаем.

– Родители только рады будут гостям, – произнес Джеймс, но уже без былой уверенности.

– Ага, а заодно и контролировать нас будут круглые сутки, – хмыкнул Сириус. – Нет, я, конечно, не против, но миссис Поттер за дисциплиной следит похлеще, чем МакГонагалл.

– Тебя что-то не устраивает?! – возмутился Джеймс.

– Все меня устраивает…

– Вот уж кто действительно похож на супружескую пару, – вполголоса сказал Северус, посмотрев на Сириуса и Джеймса.

– Ладно, а вы что скажите? – спросил Джеймс у Ремуса и Северуса.

– А наше мнение вообще никого не интересует? – вскинув брови, поинтересовалась Лили.

– Конечно, интересует, Лили, – улыбнулся Джеймс, повернувшись к ней и одарив влюбленным взглядом, потом вновь повернулся к Ремусу и Северусу и сказал: – Ну, так что?

– Я тоже считаю, что можно встретиться у Сириуса, – сказал Ремус. – Мы и так уже столько лет злоупотребляем гостеприимством твоих родителей.

– Заодно посмотрим как там Сириус устроился, – добавил Северус, про себя подумав, что ему не терпится заглянуть в блэковскую фамильную библиотеку, в надежде найти там что-нибудь интересное.

– Ладно, – недовольно произнес Джеймс и взглянул на Сириуса, – но Рождество-то ты будешь у меня?

– Конечно, у тебя! – уверенно заявил Сириус. – Напьемся завтра и пойдем гулять по Годриковой впадине.

Джеймс расплылся в довольной улыбке.

– София, а ты не с Сириусом едешь? – спросила Лили.

– Нет, я еще на пару дней домой. Потом Блэк меня заберет, покажет мне Лондон…

– И увезу ее в Блэкпул, – закончил за нее Сириус, – до конца каникул любоваться потолком моей спальни.

– Только лишь спальни? – уточнила София. – Какая скудная программа.

Шутку оценил только Джеймс, рассмеявшись в полный голос, и Дебора, которая едва слышно усмехнулась. Остальным же стало неловко.

– Будет тебе программа, – чуть слышно произнес Сириус, склонившись к уху Софии.

– И мы вам не помешаем в таком случае? – с отчетливой иронией в голосе спросил Северус. – Может, и правда, лучше собраться у Джеймса?

– Нет-нет, не помешаете, – заверил Сириус. – Да и мы вас не стесняемся, – усмехнулся он, положив руку на бедро Софии, сжимая его.

Последнюю фразу все предпочли не услышать, а Лили тут же обратилась к Эшли, все с тем же вопросом о каникулах.

– Мы с Ремусом поедем в Уиндермир, – сказала Эшли, – я там живу…

– Уиндермир? – встрепенулся Джеймс, – я слышал, в вашем озере живет Лох-Несское чудовище!

– Лох-Несское чудовище живет в озере Лох-Несс, умник, – вставила Дебора.

– И оно в Шотландии, – добавил Северус, – тогда как Уиндермирское озеро в Англии.

– Ой, да какая разница! – махнув рукой, произнес Джеймс. – Вы меня и так прекрасно поняли.

– На самом деле, у нас и правда живет там чудовище, – произнесла Эшли, вытаращив глаза на Джеймса.

– Только его никто никогда не видел, – уточнил Ремус, но его уже никто не услышал, потому что Джеймс пустился в долгий и красочный рассказ о том, как его отец однажды посещал Уиндермир, где при загадочных обстоятельствах исчезла группа иностранных волшебников.

– Так, ладно, Сев, а у вас какие планы? – спросила у него Лили, когда словесный поток Джеймса наконец-то закончился.

Северус с Деборой мельком переглянулись.

– Мы будем работать над одним зельем, – ответил Северус.

– Ага, «работать над зельем», – усмехнулся Сириус, под хихиканье Джеймса. – Называйте уже вещи своими именами, кого вы стесняетесь?

Дебора бросила быстрый взгляд на Северуса и, уставившись на Сириуса, четко произнесла:

– Мы готовим противоядие, Блэк, которое, вероятно, избавит этот мир от множества проблем и произведет невероятный прорыв в науке. Я бы тебе рассказала подробнее, да сомневаюсь, что ты способен оценить столь тонкую работу по достоинству.

Над столом повисло секундное молчание.

– Как грубо, – усмехнулась София, – смотрика, киса, тебя только что тупым назвали.

– Тебе стараюсь соответствовать, – Сириус расплылся в улыбке, посмотрев на Софию, и они вдвоем, не сдержавшись, рассмеялись.

– А что за противоядие? – Лили поспешила перевести тему, пока Сириус, не дай Мерлин, не нахамил Деборе. Но он, к счастью, уже был занят Софией, распуская под столом руки.

– Мы пока не готовы о нем говорить, – ответил Северус, опередив Дебору, – вот закончим и расскажем.

Неожиданно голоса в округе стали стихать, оркестр прекратил играть и на сцену поднялась Селестина Уорлок. В следующую же секунду зал взорвался криками и воплями. Все повскакивали со своих мест, стараясь занять лучшие места возле сцены.

Даже Мародеры стали вытягивать шеи, чтобы посмотреть на такую звезду.

Селестина Уорлок была невероятной красоты женщина, имеющая объемные и аппетитные формы, обтянутые красным атласным платьем. И обладающая не менее чарующим голосом.

– Вот это женщина, – произнес Джеймс, завороженно глядя на сцену.

– Она потрясающе выглядит для своих лет, – поддержал Сириус.

София с Лили переглянулись, беззвучно посмеявшись над ними.

Селестина Уорлок произнесла трогательную речь, поздравив всех с наступающим Рождеством и Новым годом, и запела свою первую песню. Услышав знакомые ноты медленной баллады, студенты тут же разбились на парочки.

Ремус и Эшли

– Потанцуем? – спросил Ремус у Эшли.

– С удовольствием! – улыбнулась она.

Он взял ее за руку и, затерявшись среди таких же парочек, легонько прижал ее к себе, положив руки ей на талию.

– Ты сегодня молчаливая весь вечер, – произнес Ремус, с мягкой улыбкой глядя на ее лицо.

– Да, просто я, – выпалила Эшли на секунду замявшись, – стесняюсь, – добавила она, смутившись.

– Не стоит, моим друзьям ты нравишься.

– Да, наверное, просто они… такие! – воскликнула Эшли, уставившись на него во все глаза, словно пытаясь выразить этим все свои эмоции.

Ремус на это негромко рассмеялся, без лишних слов понимая ее смущение. Сириус одними лишь взглядами способен самых стойких в краску вогнать. Джеймса хлебом не корми, дай рассказать какую-нибудь историю, снабжая ее всевозможными похабностями. Северус же порой принимал такой вид, что некоторые на него и смотреть не решались, не то что заговорить с ним.

– Скоро привыкнешь, – добавил Ремус, поцеловав ее в висок.

Он взял одну руку Эшли, вытянув в сторону, и закружил ее по залу, не сводя с нее влюбленного взгляда, все шире улыбаясь.

Полнолуние уже через сутки, а Ремус чувствовал такую непривычную легкость и приподнятое настроение. Северус специально для него сварил концентрированную успокаивающую настойку, собственного состава. Ремус пил ее весь вечер вместо тыквенного сока, и сейчас не ощущал ни раздражения, ни болей. Правда вместе с этим притупилась и его чуткая интуиция и эмпатические способности, он стал немного рассеянным, и вдобавок ко всему, весь вечер улыбался как блаженный. Ремус понимал, что злоупотреблять настойкой нельзя, но он не хотел портить Эшли вечер своим паршивым настроением, поэтому налегал на лекарство с тем же рвением, с каким Джеймс и Сириус налегали на огневиски.

Настойка Северуса открывала в Ремусе все новые способности. Станцевав пару медленных танцев, они с Эшли присоединились к ее подружкам, которые отплясывали посреди зала. Ремус в этой небольшой группе был звездой вечера.

– Жарко, – выпалила Эшли, – хочу пить.

Ремус кивнул, взял ее за руку и сквозь толпу стал пробираться к своему столику. Он и сам был раскрасневшийся и вспотевший. О том, что завтра ему будет стыдно за свое поведение, он старался не думать. Очевидно, настойка притупляла и чувство стыда.

– Сок? – спросил у нее Ремус, улыбнувшись. – Или шампанское?

Эшли вытаращила глаза и помотала головой.

– Лучше сок.

Он налил ей в бокал сок и, пока она не заметила, в свой бокал подлил еще настойки.

– Селестина Уорлок просто великолепна! – восторженно произнесла Эшли.

– О, полностью согласен, – закивал Ремус, обернувшись на сцену и окинув фигуристую певицу восхищенным взглядом.

– Ой, смотри Сириус с Софией, – рассмеялась Эшли, показывая куда-то в толпу.

Ремус посмотрел в указанную сторону и тоже не сдержал улыбки. Сириус с Софией танцевали нечто собственного сочинения. Что-то совершенно безумное и не всегда попадая в такт, но они при этом выглядели такими счастливыми, разве что искры из глаз не летели. А вот искры из-под ног летели однозначно.

– Не хочешь прогуляться? – спросил Ремус.

– Да, пойдем, – согласилась Эшли, – только надо успеть вернуться, когда выйдет хор ведьм-банши.

Они вдоль кромки Большого зала стали пробираться на выход.

– Рем!

Ему на плечо упала рука Джеймс, окликая.

– О, привет, Джеймс! А где Лили? – улыбнулся Ремус.

– Вот и я хотел спросить! – воскликнул он. – Чертовы дети! Весь вечер с ними носимся. Скорее бы уже отправить их всех спать!

Ремус сочувственно посмотрел на друга.

– Так значит, Лили вы не видели?

– Нет, не видели, – помотал головой Ремус.

– Пойду искать дальше, – бросил Джеймс и снова скрылся в толпе.

Ремус с Эшли вышли в холл. Ремус удивлялся, сколько же народу в Хогвартсе, если и Большой зал и холл, и виднеющаяся сквозь приоткрытые двери голгофа, были переполнены.

Они направились к выходу, чтобы ненадолго выйти на улицу, в дверях столкнувшись с Северусом и Деборой.

– Вы возвращаетесь в зал? – спросил у них Ремус.

– Нет, мы в лабораторию, – ответила ему Дебора.

Ремус перевел удивленный взгляд на Северуса.

– Хотим отдохнуть от шума, – пояснил он.

Дебора не стала дожидаться, пока Ремус что-то ответит, и направилась дальше. Северус закатил глаза и поспешил за ней, не прощаясь с другом.

Ремус проводил их задумчивым взглядом. Он никак не мог решить, нравится ли ему Дебора или нет. Вероятно, не будь он сейчас под действием настойки, интуиция бы ему подсказала, но он сейчас не улавливал даже самых явных сигналов и намеков.

– Рем, – позвала его Эшли. – Идем?

– Идем! – кивнул Ремус, тут же забывая о Северусе и Деборе. В конце концов, Северус не хуже него способен улавливать ложь и обман. И если он общается с Деборой, значит она не так и плоха. А если уж он даже на бал ее пригласил, вероятно, он и вовсе испытывает к ней какие-то чувства.

Выйдя на голгофу, Эшли накинула на плечи палантин, подогретый согревающими чарами.

– Такая красота, – произнесла она, глядя на сверкающее дерево посреди голгофы. – Вы для школы сегодня устроили настоящий праздник.

– Да, решили хватит с нас затопленных подземелий и подкинутых навозных бомб, пора что-то и хорошее сделать.

– И вы решили разом компенсировать все те разрушения, что нанесли Хогвартсу за шесть лет? – улыбнулась Эшли.

– Можно и так сказать.

Эшли начала расспрашивать его обо всех самых крупных проделках, которые они совершали. Ремус, будучи в приподнятом настроении, с воодушевлением ей рассказывал. И о том, как они подшучивали над слизеринцами, как сбегали из школы на магловский концерт, о том, как заключили с Пивзом пакт о сотрудничестве и как пару раз устраивали подлянки для Филча.

Они так разговорились, что пропустили, когда на сцену вышел хор ведьм-банши, вернувшись в Большой зал уже к их последнему выступлению, но даже этого зрелища Ремусу хватило.

Хор состоял из дюжины ведьм, полностью облаченных в синие атласные платья. У них были длинные, до самого пола, белые выцветшие волосы, и зеленоватая кожа.

В зале никто не танцевал, все завороженно смотрели на сцену, слушая высокие и многогранные голоса ведьм, которые заполняли не только все пространство, но и пробирались под кожу, параллизовывая и сковывая.

Ремусу хор не понравился.

Северус и Дебора

– Обязательно было хамить моим друзьям? – спросил Северус. Они танцевать, разумеется, не пошли, и предпочли прогуляться до голгофы, подышать свежим воздухом.

– Не смогла удержаться, извини, – без всякого сожаления в голосе, ответила Дебора.

На голгофе были исключительно парочки, которые либо обнимались, при чем делали это чересчур страстно, либо целовались. Либо и то и другое одновременно. Северусу от этого зрелища стало неловко. Он не знал, ждет ли Дебора от него подобных действий. И в который раз напомнил себе, что они пришли на бал лишь как коллеги. А целовать коллегу у всех на виду идея не из лучших. Впрочем, идея кого угодно целовать у всех на виду, казалась Северусу ужасающей.

Они остановились возле последнего свободного арочного окна и он встал к остальным студентам спиной, чтобы не видеть этого разврата, царившего на голгофе. Деборе, кажется, тоже было неловко от обилия влюбленных парочек и она с особым интересом принялась рассматривать узор на каменной кладке голгофы, что Мародеры нарисовали ночью.

– Я все думаю, – произнесла она, по-прежнему не сводя взгляда с рисунка. – Что означает орел, барсук, лев и змея, вполне очевидно. А что означают волк, олень, пес и птица?

– Это ворон, – не задумываясь, уточнил Северус, в следующую же секунду ощутив, как по спине холодок пробежал. Он бросил на нее испуганный взгляд.

– Хорошо, – кивнула она, – что означают волк, олень, пес и ворон? Они и на елях в Большом зале развешаны.

– Это… наши Патронусы, – нашелся он, в очередной раз поражаясь ее наблюдательности.

Белби перевела на него прищуренный взгляд.

Для достоверности Северус вытащил палочку и, произнеся нужное заклинание, выпустил из нее крупного, серебряного ворона.

– Красиво, – сказала она, следя взглядом, как птица поднимается в воздух.

Они пошли вслед за вороном, выходя с голгофы на школьный двор.

– У Люпина, полагаю, Патронус – волк. Чей олень? Уверенна, что у Поттера.

– Да, олень у Джеймса, волк у Ремуса, – подтвердил Северус.

– И дворняга у Блэка, – усмехнулась Дебора, – поразительно, даже Патронус у него не какой-нибудь породистый мастиф, а пес бродячий. Крепко же он ненавидит свое семейство, раз даже тут пытается показать свое презрение ко всему «родовитому».

– В этом весь Сириус, – сказал Северус, пожав плечами.

Дебора ненадолго замолчала, прежде чем сказать:

– А у меня кроме облака ничего не выходит.

– Проблемы с Защитой? Или нет достаточно счастливого воспоминания?

– Скорее, второе, – ответила она.

Северус успел увидеть, как в ее глазах на мгновение нечто мелькнуло, прежде чем все снова заволокло чернотой.

Он вдруг неожиданно подумал, что он о ней вообще ничего не знает. Они близко общаются уже не первый месяц, а кроме того, что ее брат болен ликантропией, он больше и не знает ничего. Северус и другим не позволял лезть к себе в душу, и сам никогда не лезет в чужую. Но почему-то, в случае с Деборой, ему вдруг захотелось узнать ее получше.

– У меня тоже не сразу получилось вызвать, – сказал Северус.

– И о чем ты думал в этот момент?

Северус на нее покосился. Именно подобные вопросы он и называл «лезть в душу».

– О том, как в детстве с Лили познакомился, – ответил он. Лили и правда являлась его самым первым другом, скрасив его ужасное детство. – Мы с ней еще до школы были знакомы, жили по соседству, – пояснил Северус. – О том, как в Хогвартс впервые поехал. Ну и воспоминания о… друзьях.

Северус запнулся на последнем слова. Он вновь вспомнил о том, что именно ему помогло вызвать Патронуса. О том, как Джеймс и Сириус заступились за него на первом курсе, когда его травили слизеринцы. О том, как они узнали о ликантропии Ремуса и вместе учились анимагии. Сколько потрясающих вечеров было проведено при создании Карты. О том, сколько раз они выручали и помогали друг другу.

Сколько ни старался, а Северус не смог припомнить ни одного раза, чтобы друзья кого-то из них бросили в беде. Все они всегда были готовы пойти на все, чтобы поддержать друга, пусть даже в ущерб своим интересам.

На первых курсах Северус иногда задумывался, что бы было, если бы его распределили на Слизерин, как он и хотел. Он был уверен, его бы там травили, как полукровку, хотя, возможно, его таланты и помогли бы выбиться в люди. Но что это были бы за люди, Северус прекрасно понимал. А быть уважаемым человеком среди такого сброда ему не очень-то и хотелось.

И он только сейчас подумал, каким же неблагодарным человеком он является, если даже мысль допустил о том, что предложение Мальсибера может показаться привлекательным.

– Как бы тебе не нравились мои друзья, – сказал Северус, – для меня они самые близкие люди.

– Я никогда не говорила, что они мне не нравятся.

– Но неоднократно намекала.

Дебора на мгновение недовольно скривила губы. А Северус вдруг подумал, что у нее нет ни одного близкого друга. Он знал, что у нее со всеми хорошие отношения на факультете. На Когтевране ее уважают и ценят. Но он никогда не замечал, чтобы она общалась с кем-то.

Северус почувствовал, как она все напряглась, как от нее исходят волны холода, отталкивая его. Очевидно, он опять ненароком затронул больную тему для нее.

– Пошли в лабораторию, – неожиданно предложила она.

– Ты хочешь?..

– Нет, – ответила она, закатив глаза. – Мне там… спокойнее.

Северус прекрасно понимал это чувство. Он тоже часто приходил в лабораторию только лишь для того, чтобы успокоиться или подумать. Удивительно, но полумрак подземелий и мертвая тишина, всегда действовали умиротворяюще.

Они зашли внутрь и Дебора сразу наложила на дверь заглушающие и запирающие заклинания. Она прошла к столу, за которым они обычно занимались и, порывшись в складках мантии, достала бутылку лимонада, в которой было огневиски.

– Надеюсь, твои друзья не обидятся, за то, что я ее с собой прихватила, – сказала она, открывая пробку.

– У Сириуса всегда есть запас, – усмехнулся Северус.

Дебора села на парту, наколдовала два стакана и разлила по ним огневиски.

– После четвертого курса мы ходили на небольшой пикник, – вспомнил Северус. – Мы тогда впервые пробовали магловское виски, и нам, к ужасу Джеймса и Сириуса, не хватило. Но мы были слишком далеко от любых магазинов, а трансгрессировать еще не умели. Вечер был испорчен. После этого случая Сириус всегда берет выпивку с запасом. Ну и на пятом курсе мы сами обучились трансгрессии, чтобы уж наверняка не попадать в подобные ситуации.