Текст книги "Marauders (СИ)"

Автор книги: Marta K

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 122 страниц)

– Это хорошо, что для тебя это ничего не значит. Потому что для меня это тоже ничего не значит! Это просто развлечение и не более, – говорил он, глядя ей в глаза. – Мы не встречаемся. Я ни с кем никогда не встречаюсь.

Бланк вначале удивленно округлила глаза, а потом расхохоталась, запрокинув голову.

– Блэк, скажи, что ты пошутил.

– Не понял.

– Дорогуша, ты последний человек на земле, с кем я бы стала встречаться! – совершенно искренне сказала Бланк и презрительно посмотрела на него. Сириусу стало немного обидно, хоть он и не показывал виду.

– Это полностью взаимно, Бланк!

Сириус лег обратно, ему все еще было неприятно из-за ее реакции. И смотреть на ее ехидное выражение лица становилось невыносимо.

– Ну ты и выдал, Блэк, – фыркнула она, расплывшись в улыбке. – Мы не встречаемся.

– Заткнись, пока не поздно.

– А то что? – Бланк прижалась к нему, по-прежнему улыбаясь.

Он недовольно посмотрел на нее. Бланк не дала ему ответить, поцеловав в губы, все еще с улыбкой на лице.

– Я есть хочу, – сказала она, как будто и не было только что неловкого разговора.

– Разумеется, хочешь. В следующий раз не будешь ужин пропускать, – проворчал Сириус.

– Уверена, ты знаешь, где можно достать еды.

– Что я получу взамен?

– Все гриффиндорцы такие ушлые? – усмехнувшись, спросила Бланк.

– Нет, только я.

– Ну, ты ведь не дашь мне умереть от голода?

– Конечно, нет, у меня на тебя еще много планов, – Сириус встал с кровати. – Одевайся.

Бланк долго собиралась, поскольку не могла найти свое белье. Сириус сказал, что будет не против, если она и вовсе без него пойдет, но комната уже предоставила ей целый набор трусов.

Она, наконец, оделась, и они вышли в пустой коридор. Замок словно вымер, стояла звенящая тишина. Из далекого окна слабо падал лунный свет, освещая вдалеке небольшой участок коридора и стальные доспехи.

– Даже жутковато, – протянула Бланк, – который уже час?

– Полночь.

– Хогвартс ночью еще более мрачный, чем днем.

– Хогвартс – лучшее место на земле!

Сириус закинул руку на плечо Бланк и слегка притянул к себе.

– А как же дом? – подняла на него голову Бланк.

– Мой дом – Хогвартс, – ответил Сириус, после долго молчания и давая понять, что эта тема закрыта.

Следующую половину пути они шли молча, пока Сириус кого-то не почувствовал своим собачьим обонянием. Ночью, в пустой школе, запахи было различать гораздо проще.

– Сюда! – он резко запихнул Бланк в подвернувшуюся нишу за гобеленом.

– Что за?!..

– Тихо, – Сириус приложил палец к ее губам.

– Что происходит? – неслышно шевеля губами, спросила Бланк.

– Там кто-то идет.

– Я ничего не слы…

Вдруг в коридоре послышались шаркающие шаги и хриплое ворчание.

– Да, киса, вот сейчас-то они у нас попляшут! Ох, достанется им, – Филч неприятно засмеялся, – директор просто обязан утвердить мои предложения!

Голос Филча становился все ближе.

Сириус был напряжен, и изо всех сил прислушивался к голосам и запахам, доносящимся из-за ненадежного гобелена.

Неожиданно ему на шею скользнула рука Бланк. Он только взгляд на нее успел поднять, как она прижилась к нему, приподнялась на носочках и провела языком по губам, вырывая из него тяжелый вздох. Не давая ему среагировать, она поцеловала его. Поцеловала страстно и требовательно, так, что у Сириуса опять помутился разум.

Шаркающий неровный шаг Филча был всего в паре десятков футов.

Сириус обхватил ее за талию, прижимая к себе еще плотнее. Он потянул ее за волосы, откидывая ее голову и прикусывая кожу на шее, и вновь вернулся на ее губы с поцелуем, облизав их и сразу проникая языком внутрь.

Он чувствовал запах миссис Норрис, которая, наверняка, уже унюхала их с Бланк. Она была совсем рядом.

– Что там такое, милая? – Филч говорил буквально в нескольких футах от них.

Горячее дыхание Бланк обдало шею, когда она кончиком языка провела по уху, вызывая шквал мурашек, и оставила болезненный засос за ухом.

Его пульс опускался все ниже, скручивая внизу живота всё в тугой узел.

Обхватив под коленом ее ногу, он закинул ее себе за талию, руками пробираясь под юбку и сжимая ягодицы.

– Там кто-то есть? – голос Филча был прямо за гобеленом. Миссис Норрис в ответ протяжно мяукнула.

Сириус поцелуями спускался все ниже. Оставляя засосы на основании шеи, целуя ключицы. И, мастерски расстегнув пару верхних пуговиц на рубашке одними зубами, целовал ее грудь на границе с бельем.

Неожиданно этажом выше послышался грохот и свист.

– Пивз! – проорал Филч и заторопился в конец коридора.

– Уф, пронесло! – Бланк тут же резко от него отстранилась. – Еще одной отработки с тобой я бы не вынесла.

– Вот как значит, Бланк? – спросил довольный Сириус, у которого сердце все еще оглушительно стучало в груди. – Любишь адреналин? Или тебя возбуждает, когда Филч за гобеленом стоит? Ну, так можем практиковать такое почаще.

– Пошли уже, – усмехнулась она.

Выглянув из своего укрытия и убедившись, что коридор пуст, Сириус с Бланк пустились бежать. Они остановились только оказавшись в узком коридоре, ярко освещенном факелами.

– Мы пришли? – спросила Бланк, разглядывая единственную здесь картину с фруктами.

– Пришли. Пощекочи грушу и дверца откроется, – ухмыльнувшись, сказал Сириус.

– Это шутка?

– А ты проверь.

Бланк нахмурилась, но грушу пощекотала.

– Чувствую себя дурой… Ой.

Груша захихикала и на двери неожиданно появилась ручка, за которую Бланк тут же потянула.

Сириус зашел на кухню, как к себе домой. Их тут же окружили трое домовиков.

– Мистер Сириус, рады видеть вас! – поклонились они.

– Смотрика, тебя и по имени даже знают. Часто бываешь тут, Блэк?

– Господа домовики, прошу любить и жаловать – мадемуазель Софи Бланк.

– Мадемуазель Софи Бланк, рады видеть вас у нас на кухне! – дружно пропищали домовики. Бланк в ответ сердито посмотрела на Сириуса.

– Не обязательно коверкать мое имя, Блэк.

– Что желают перекусить мистер Сириус и мадемуазель Софи? – услужливо спросили эльфы.

– Зовите меня просто София, – нервно сказала Бланк домовикам, бросив очередной недовольный взгляд на Сириуса.

Бланк заказала себе жареную утку с картофелем, пирог с печенью и шоколадный торт. Сириус оценил ее выбор и сказал, что будет тоже самое. Домовики тут же засуетились вокруг них. Один усадил их за стол и подал приборы, двое других побежали за уткой и картофелем, оставшиеся с ужина.

– Шоколадный пирог будет минут через десять, мистер Сириус, – пропищал один из эльфов.

Быстро покончив с уткой и пирогом с печенью, они посмотрели на только что приготовленный и стоящий чуть в стороне шоколадный пирог.

– Кажется, я уже наелась… – Бланк приложила руку к животу и страдальчески посмотрела на десерт.

– А в меня, думаю, влезет, – Сириус подвинул себе тарелку.

Запив все это тыквенным соком, они поднялись из-за стола. Выйдя в коридор, они остановились.

– Вернемся обратно? – с надеждой спросил Сириус.

– Еще ударим по утке с пирогом?

Сириус рассмеялся.

– Ты поняла, Бланк. Я не про кухню, а про Выручай-комнату.

– Пошли, – она безразлично пожала плечами.

И что за равнодушный тон? Да любая была бы счастлива такому щедрому предложению! А ведь я и так с ней уже полночи провел…

Они уже поднялись до восьмого этажа и завернули в нужный коридор, как увидели возле окна высокую фигуру. У Сириуса сердце в пятки ушло.

– Мистер Блэк, мисс де Бланк, довольно поздно для прогулок, не находите? – к ним повернулся профессор Дамблдор.

Мародеры лишь однажды натыкались на директора за всю их ночную жизнь. В тот раз они только заканчивали первый курс, были милыми и безобидными. Директор их тогда отпустил с миром и Сириус надеялся, что и в этот раз обойдется. Хотя Дамблдор обладал полным правом их серьезно наказать, если не исключить.

– Профессор Дамблдор, я лишь показывал мадемуазель Бланк насколько прекрасен ночной Хогвартс.

– Что ж, надеюсь, мисс де Бланк осталась довольна? – Дамблдор прятал в усах лукавую улыбку.

– Кхм… да, профессор.

Дамблдор вновь повернулся к окну и замолчал. Сириус не знал, что делать.

Может нам можно уйти? Что он вообще тут забыл посреди ночи?

– Прекрасное время… молодость, – непонятно было к кому конкретно обращается директор, он все также смотрел в окно и говорил вполголоса. – Она дает время делать глупости и время их исправлять.

Сириус с трудом подавил зевок. Дамблдор часто говорил никому не понятные вещи, да и не всегда они содержали какой-то смысл.

– Возраст и статус совершенно лишают вас такой возможности. Все только и ждут от вас мудрых и взвешенных решений, – директор на мгновение замолчал. – И каждый раз приходится делать выбор. И чаще всего – выбор из двух зол. Так себе ассортимент, знаете ли. Но проблема в том, что правильного выбора не существует – есть только сделанный выбор и его последствия. И очень часто мы выбираем не то, что хотим иметь, а то, что боимся потерять… Не так ли, мисс де Бланк?

Сириус взглянул на Бланк, она во все глаза таращилась на директора.

– Наверное, так, профессор, – чуть слышно сказала она.

– Ну, я думаю, вам лучше пойти в гостиную, – улыбнувшись, сказал Дамблдор.

Просить дважды их не пришлось, они тут же развернулись и ускоренным шагом пошли к лестнице.

– Каждый в свою гостиную, мистер Блэк, – сказал вдогонку профессор, прекрасно зная своего студента.

Сириус кратчайшими путями повел Бланк до ее гостиной.

– Что имел в виду старик? – наконец нарушила тишину Бланк и взглянула на Сириуса.

– Не знаю, – Сириус пожал плечами. – Не бери в голову, он часто толкает мудрые речи, смысл которых и сам не понимает. Он думает, образ чудилы ему идет.

– Да, странный тип, – протянула Бланк.

Они уже были в подземельях, до гостиной Слизерина оставалось пара этажей, когда Бланк остановилась.

– Дальше я сама, – она повернулась к Сириусу. – Не хочу, чтобы нас кто-то увидел. И вообще, Блэк, давай договоримся, что об этом никто не будет знать.

– Полностью с тобой согласен, Бланк.

Сириусу хотелось поцеловать ее на прощанье, но он переживал, что будет выглядеть полным идиотом, если сделает это.

Еще решит, что она мне нравится. А это не так.

– Увидимся, Блэк.

– До завтра, Бланк.

Они разошлись в разные стороны, бросив лишь друг на друга короткие взгляды.

Сириус уже подходил к Большому залу, но на душе все равно было не спокойно.

– Да чтоб тебя, Бланк!

Сириус тихо выругался и свернул в потайной ход. Он скатился с лестницы на пару этажей и быстро пересек подземелье, оказавшись перед входом в гостиную Слизерина одновременно с Бланк.

Не дав ей произнести ни слова, он ее подхватил, немного приподняв от земли, и с жаром поцеловал. Потом также резко поставил ее на землю и сказал:

– Увидимся, Бланк.

– До завтра, Блэк, – выдохнула она.

Он развернулся и пошел в свою гостиную со спокойной душой и растекаясь в довольной улыбке.

Комментарий к 40. Strangers in the night

* Frank Sinatra – Strangers in the night

========== 41. Патронус ==========

Джеймс Поттер

– Плохие новости? – спросил Джеймс у Ремуса.

Они сидели на завтраке в Большом зале. Только что прибыла почта и Ремус, единственный из них, кто получал «Ежедневный пророк», сейчас сильно хмурился, читая газету.

– Не просто плохие…– ответил он, не отрываясь от газеты.

Он положил газету на стол, и они все вчетвером нависли над ней.

– «Более двух десятков нападений дементоров зафиксировано на северо-западе Англии. Нападению подверглись маглы в таких графствах, как Камбрия, Ланкашир и Мерсисайд… К большей части маглов был применен поцелуй дементора… Также пострадало семь волшебников, оказавшихся поблизости и пытавшихся помочь с помощью заклинания Патронуса… На месте ведут работу мракоборцы и целители… Кто стоит за этими нападениями и почему дементоры покинули свой пост в Азкабане, остается неизвестным…» – Ремус зачитал вслух основные выдержки из статьи.

– Неизвестно, кто стоит за нападениями? – возмутился Джеймс. – Да они издеваются! Это же очевидно!

– Поцелуй дементора, – произнес Сириус, передернув плечами, – уж лучше сдохнуть.

– Если Волан-де-Морт уже даже дементоров на свою сторону переманил, страшно представить, что будет дальше, – сказал Северус, по-прежнему глядя в газету.

– Дальше будут великаны и оборотни, – ответил ему Ремус. – Вампиры, упыри и прочая нечисть, которой только дай возможность устроить беспредел и массовые убийства.

– Почему Министерство ничего не делает? – продолжал возмущаться Джеймс. – Как можно было прозевать целый табун дементоров, покинувших Азкабан? Как?!

– А как они могли незаметно напасть практически на большую часть северо-западных графств? – спросил Сириус.

– Мерлин…в Ланкашире же находится Блэкпул, – протянул Джеймс, глядя на Сириуса.

– Хорошо, что за пределами Хогвартса нет ни одной живой души, за кого я мог бы переживать, – равнодушно ответил Сириус.

Джеймс не мог сказать того же. Родители хоть и жили в противоположной части страны от произошедших нападений, он все равно за них беспокоился. И решил, что сегодня же напишет им письмо. В последнее время он не часто их балует своими письмами, хотя обещал писать каждую неделю.

– Ладно, нам пора на Защиту, – сказал Ремус, сворачивая газету и поднимаясь со скамьи.

– Доброе утро, студенты, – Мортем, как и всегда, появился в кабинете спустя пару минут, после ударов колокола. – Сегодняшний урок я хотел посвятить отработке защитных чар, но в связи с последними новостями, думаю, будет не лишним изучить заклинание Патронуса.

Все восторженно переглянулись.

– Заклинание Патронуса входит в группу сложнейших заклинаний, – продолжал Мортем, прохаживаясь вдоль доски. – Чары вызова вашего защитника очень древние и доподлинно неизвестно, кем и когда они были изобретены. Это очень сложная магия, которая требует колоссальной силы и сосредоточенности.

Мортем решил вначале дать им небольшую лекцию. Многие тут же достали пергамент и стали записывать.

– Патронус – это магическая сущность, которая служит защитой от дементоров, смеркутов и прочих темных существ. Патронус может быть, как просто серебристым облаком, так и принимать различные формы. Телесный патронус получается далеко не у всех и в условиях боя его способен вызвать только очень сильный и опытный волшебник. Телесный патронус принимает вид какого-либо животного, которое соответствует характеру вызвавшего его волшебника. Телесный патронус так же всегда связан с анимагической формой мага.

Форма и размер Патронуса совершенно никак не влияют на его силу. Известен случай, когда Патронус в виде крошечной мыши прогнал целую стаю дементоров. Как правило, форма Патронуса одна на всю жизнь, но бывают редкие случаи, когда она меняется. Это происходит в результате тяжелой утраты, когда человек влюбляется или если произошли глубокие изменения в характере человека. Еще реже бывают парные Патронусы, такое обусловлено единением душ партнеров или же просто очень близких по духу людей.

Еще одно важное замечание – чем больше счастливых моментов в вашей жизни, тем более сильным получается Патронус. Но даже одного яркого и счастливого момента в вашей жизни вполне достаточно, чтобы создать телесный Патронус. Также стоит отметить, что Темные волшебники не способны создать Патронус. Патронус представляет собой все светлое, что есть в человеке, поэтому, чем больше он практикует темные заклинания и погружается во тьму, тем меньше у него шансов вызвать своего защитника.

– Профессор, а вы умеете создавать Патронус?

– Да, мистер Поттер, умею.

– А можете…продемонстрировать? – Джеймс во все глаза смотрел на профессора. Ему и самому уже не терпелось приступить в тренировке. Он вдруг подумал, как же так получилось, что они с Мародерами пропустили такой важный раздел магии и не обучились этому навыку заранее, чтобы, как и всегда, блеснуть и выпендринуться на занятиях.

– Разумеется, – Мортем слегка скривил губы в усмешке и достал палочку. – Экспекто Патронум!

Из его палочки вырвалось серебристое облако, которое тут же приняло форму ястреба. Птица описала несколько кругов над классом и растворилась в воздухе.

Все смотрели на это затаив дыхание.

– Превосходно! – восторженно сказал Джеймс.

– Спасибо, мистер Поттер, за вашу оценку, – опять усмехнулся Мортем. – А теперь прошу всех пройти в кабинет для практических занятий.

Студенты, толкаясь, тут же кинулись в примыкающий кабинет. Всем не терпелось попробовать и узнать образ своего защитника.

– Будьте готовы к тому, что с первого раза не получится ни у кого, – сказал Мортем, последним заходя в класс. – Сегодня вряд ли у кого-то получится что-то большее, чем просто выпустить облако пара. Вызов Патронуса – это упорный труд и регулярные тренировки.

Такое заявление нисколько не поубавило уверенности Джеймса в своих силах. У него уже было заготовлено несколько десятков счастливых воспоминаний, которые, он был уверен, способны вызвать самого мощного Патронуса.

Мортем показал им движения палочкой и несколько раз попросил четко произнести заклинание.

– А теперь приступайте.

Класс разразился выкриками заклинаний. Как и предсказывал Мортем, ни у кого не получилось.

– Для того чтобы вызвать Патронуса, необходимо вспомнить самые счастливые моменты своей жизни, иначе кроме вспышки света ничего не получится, – сказал Мортем, прохаживаясь вдоль студентов.

Джеймс делал одну попытку за другой, но из палочки даже искр не выходило.

– Заметьте, – сказал Мортем, – мы тренируемся в пустом классе. Будь тут хотя бы один дементор и вам конец.

Джеймс посмотрел на друзей – ни у кого из них тоже ничего не получалось. Он оглянулся на Лили, она с ожесточенной серьезностью на лице произносила заклинание, но так же без всякого результата.

– Если ваше счастливое воспоминание не действует, пробуйте другое, – продолжал давать наставления Мортем. – Перебирайте радостные моменты жизни, пока не найдете нужное. Необходимо четко сосредоточиться, в точности представить счастливое событие, чувства и эмоции, которые вы при этом испытывали.

Джеймс закрыл глаза. Он стал перебирать в памяти все счастливые моменты жизни.

Вот ему пять и родители устроили для него грандиозный праздник, пригласив всех соседских детей маглов и волшебников.

Ему семь и отец купил ему первую настоящую метлу. Чувство полета всегда было одним из самых ярких и любимых у Джеймса.

Ему девять и они с родителями отправились в путешествие в Румынию. Тогда Джеймс впервые увидел драконов. Он все еще дрожит от восторга, когда вспоминает об этом.

Ему одиннадцать и он получил долгожданное письмо из Хогвартса.

Первое сентября, Платформа 9 и ¾ – Джеймс помнит, как первый раз встретил Сириуса. Не сказать, что этот момент счастливый, но он навсегда изменил его жизнь и подарил самого лучшего друга.

Февраль первого курса. Тогда они совершили свою первую шалость всем мародерским составом. Подкинули навозных бомб под стол слизеринцев в Большом зале и чуть не были пойманы Филчем. С того самого дня их стало четверо.

Второй курс – его взяли ловцом в команду. И его первая победа в игре. Чувство полной и неоспоримой победы – то, ради чего он всегда жил.

Третий курс – самый богатый период на их проказы. Они создавали Карту Мародеров и именно в то время нашли основную массу тайных проходов в замке и ходов в Хогсмид.

Четвертый курс, осень, урок Зельеварения – Джеймс понял, что влюбился в Лили. Однажды и навсегда. Чувство окрыленности все еще поднимает его от земли не хуже самой лучшей скоростной метлы.

Пятый курс – им впервые удалось полностью превратиться в животных. Это был новый этап в их жизни. Новые возможности исследовать территорию Хогвартса и совершать более изощренные проделки. И возможность облегчить Ремусу его страдания, от которых им всем было тяжело.

Шестой курс – сокрушительная победа в школьном чемпионате. И новая надежда на взаимные чувства от Лили.

Август прошедшего лета, его тайный шалаш на старом дубе – первый поцелуй с Лили. Сколько бы времени ни прошло, он никогда не забудет тот трепет и ту смесь страсти и нежности, что переполняли его душу.

Помимо всего этого, было еще множество вечеров, проведенных в компании Мародеров, когда он ощущал себя по-настоящему счастливым. Поездки с родителями в путешествия, где он всегда узнавал много нового и необычного. И время, проведенное с Лили, каждая минута которого была наполнена всепоглощающей и безграничной любовью.

Джеймс вдруг осознал, что он очень счастливый человек. Он никогда не жаловался на судьбу, родители его всегда любили и баловали, у него были самые лучшие и преданные друзья, преподаватели его ценили и уважали, студенты обожали, девушки им восторгались. И Лили его любила. Но только сейчас он в полной мере осознал, что он большой везунчик и счастливчик.

Он понял, что счастливым его делает ни одно воспоминание, а все в сумме. Вся его жизнь переполнена радостными, прекрасными моментами, которые способны противостоять хоть целой армии дементоров.

– Экспекто Патронум! – крикнул Джеймс и сделал взмах палочкой.

Из палочки вырвалось большое сияющее облако, которое через мгновение приняло облик крупного оленя с ветвистыми рогами, точь-в-точь его анимагический облик.

У Джеймса перехватило дыхание. В классе тоже все замерли и следили за оленем, который галопом пронесся по кабинету и растаял у противоположной стены.

– Потрясающе, мистер Поттер! Двадцать баллов Гриффиндору, – Мортем был поражен, что у кого-то получился телесный Патронус на первом же занятии. – Вы нашли нужное воспоминание?

– Это не одно какое-то конкретное воспоминание, профессор, – ответил Джеймс, взлохматив волосы, – это скорее сразу несколько воспоминаний. То, что делало меня счастливым на протяжении всей жизни.

– Интересная мысль, – сказал Мортем, о чем-то задумавшись.

– Я всегда знал, что Поттер – олень, – сказал из другого класса Эйвери, под гадкое хихиканье своих одноклассников. Джеймс все еще находился под впечатлением своего Патронуса, поэтому даже отвечать ничего не стал.

– Готов поспорить, что твой Патронус – навозный жук, что любит отведать дерьма, – вместо него ответил Сириус, под смех гриффиндорцев.

– Не отвлекаемся! Продолжаем! – прервал их спор Мортем.

Студенты, воодушевленные успехом Джеймса, с новой силой стали пытаться создать Патронус.

Джеймс еще пару раз создал телесного Патронуса и довольный полученным результатом, решил посмотреть за другими.

Ни у Ремуса, ни у Северуса, стоящих поблизости, не получалось даже выпустить серебристое облако.

Джеймс раньше никогда не задумывался о счастье и благополучии других. Он думал, раз он счастлив, то и другие тоже. И сейчас впервые подумал, что, например, у Ремуса самая не простая жизнь из них всех. Его семья всегда была малообеспеченной, его мама рано умерла, всю жизнь до Хогвартса он жил в изоляции и, самое страшное, он был болен ликантропией. Болезнью, которая не лечится и доставляет страшные муки. Джеймс никогда не ставил себя на его место, но сейчас вдруг с ужасом подумал, как же нелегко живется его другу. При этом Джеймс никогда не слышал от Ремуса, чтобы тот хоть на что-то жаловался. Ремус не только принимал и решал свои проблемы, но и всегда помогал своим друзьям. Он всегда был самым неравнодушным из них. Ремус понимал все их проблемы, лучше них самих и всегда знал, что надо делать. Джеймс не знал более проницательного и чувствительного человека, чем Ремус, и при этом обладающего такой силой духа.

У Северуса ситуация была немногим лучше. Все детство он терпел унижения и побои отца-магла и жил в полном лишении всех благ и изысков. Джеймс только в конце шестого курса узнал, что друг уже пару лет, как варит зелья за деньги и пишет научные статьи в журналы, за которые ему платят, чтобы заработать себе хотя бы на учебники. Ему постоянно приходится трудиться и работать, чтобы поддерживать здоровье матери. Джеймс только сейчас понял, каким же он был придурком, когда подшучивал над Северусом и его любовью к котлам. А ведь он даже никогда не обижался на него за это, предпочитая отшучиваться. На памяти Джеймса, Северус вообще никогда ни на кого не обижался. Он обладал непробиваемой уверенностью, твердостью характера и здоровым пофигизмом. Ну и незаурядным умом, который позволял ему чувствовать свое превосходство над остальными. Не зря Сириус называл его злобным гением. Северус всегда находил выход из безвыходных ситуаций, мог решить неразрешимую задачу и втоптать оппонента в грязь одним лишь взглядом.

Джеймс посмотрел на Сириуса, у того уже получалось выпустить облако серебристого пара, но четкой формы оно не принимало. Джеймс задумался, почему у Сириуса не получается создать Патронус. Самый первый ответ, что приходит в голову, крылся в его семье. Сириус никогда не делился тем, что происходило в его доме, но Мародеры знали, что его мать нередко использовала на нем непростительное заклинание, подвергала пыткам и могла на несколько недель запереть в подземельях. Для любого ребенка такое отношение будет шоком и ударом, а уж для эмоционально нестабильного Сириуса и подавно. Вся его жизнь была отравлена ненавистью всего семейства, которую он тяжело переносил. Но больнее всего он переживал ссоры с братом, которого, Джеймс был уверен, Сириус любил всем сердцем. Джеймс знал, Сириус винил себя в том, что тот пошел по темному пути, что не уследил за ним, что забыл про него, поглощенный своей жизнью.

Сириус для Джеймса тоже был сродни брату. У него никогда не было кого-то ближе, чем он. Они всегда понимали друг друга с полуслова. Порой хватало лишь взгляда, чтобы понять, о чем думает другой. Правда, в последнее время появилось некоторое недопонимание. Джеймс не помнил, чтобы они еще когда-нибудь так часто с ним ругались, как в последний месяц. Сириус всегда страдал резкими перепадами настроения, но сейчас они достигли пика. Еще пару дней назад он ходил злой, как черт, а сегодня утром уже напевал в душе Фрэнка Синатру и целый день с улыбкой на лице ходит. Если бы Джеймс не знал Сириуса, сказал бы, что тот влюбился, но судя по его до безобразия счастливой физиономии, он скорее подстроил грандиозную пакость слизеринцам или же устроил незабываемую ночь сразу с представительницами всех четырех факультетов.

Джеймс всегда восхищался Сириусом, его смелостью и отвагой, находчивостью и решительностью. Его безнадежной самовлюбленностью, как говорил Северус, и нечеловеческой преданностью, как добавлял Ремус.

–Черт! Не получается! – выругался Сириус и повернулся к Джеймсу. – Сейчас бы покурить.

– Интересно, а вредные привычки не влияют на все то светлое, что есть в человеке? – посмеялся Джеймс. – Вдруг они мешают в создании Патронуса?

– Что ты представлял? – спросил у него Сириус, после еще одной неудачной попытки.

– Да все подряд, – Джеймс пожал плечами, – как подарили первую метлу, как с тобой познакомились, как с парнями сдружились. Эванс.

– Конечно! Эванс! – хмыкнул Сириус, посмотрел куда-то в сторону слизеринцев и опять расплылся в улыбке.

Ну, точно для слизней что-то устроил.

– Пойду, посмотрю, как она справляется, – сказал Джеймс и пошел в сторону Лили.

У нее уже были значительные успехи. Из палочки появлялось массивное серебристое облако, которое начинало приобретать едва заметные очертания.

– Как успехи? – спросил он, подходя к ней со спины.

– Пока не очень, – вздохнула Лили и печально улыбнулась.

– Как это не очень? У тебя уже даже очертания Патронуса начинают проклевываться! Это все еще лучше, чем у всех остальных.

– Да, но у тебя-то получился полноценный телесный Патронус! – сказала она.

– Я же лучший студент на курсе! – усмехнулся Джеймс, – ну, после тебя, конечно.

Лили нахмурилась, ей сейчас было совсем не весело. Лили привыкла быть лучшей во всем. Первая студентка курса, первая студентка школы. Лучшие результаты по СОВ и всегда лучшие оценки на всех контрольных. Она привыкла, что у нее у первой получаются все заклинания и ее всегда ставят в пример остальным студентам.

Джеймс знал об этой ее особенности, но не понимал. Хотя, как однажды заметил Ремус, если бы Лили не была лучшей, Джеймс бы вряд ли обратил на нее внимание. Сам Джеймс так не считал. Он любил Лили за ее доброту, бескорыстность и искренность. За ее целеустремленность и принципиальность. За ее звонкий смех и ту нежность, с которой она на него смотрит. За ее изумрудные глаза, веснушки и огненно-рыжие волосы.

– О чем ты думаешь, когда создаешь Патронус? – спросил у нее Джеймс.

Лили слегка покраснела и опустила глаза.

– Это личное…

– Личное? – у Джеймса взлетели брови, – прошу прощения, то есть ты думаешь не обо мне? Разве не я твое самое счастливое воспоминание? – он уже не сдерживался и улыбался во всю ширину своего рта.

– Ты балбес, Поттер, – улыбнулся Лили. – А ты о чем думал?

– О родителях, – ответил Джеймс, – о Мародерах. И о тебе. Я самый большой счастливчик на свете.

– И почему я в этом никогда не сомневалась, – фыркнула Лили.

– Вы все делаете мою жизнь счастливой, наполняете каждый день радостными мгновениями и незабываемыми эмоциями, – Джеймс с нежностью глядел на нее. – Особенно ты, Лили. Каждый день, каждую минуту и каждое мгновение я бесконечно счастлив от одной лишь мысли, что ты со мной. Счастлив, потому что имею возможность смотреть на тебя, обнимать и целовать. Слушать твой голос и видеть твою улыбку.

Лили смотрела на него, затаив дыхание.

– Я не думал о каком-то конкретном событии. Я думал о том, какие чувства и эмоции я испытываю в тот или иной момент. Когда поднимается адреналин от полета, когда дух захватывает от приключений, когда сердце замирает от одного лишь взгляда.

– Да, кажется, я поняла тебя, – тихо сказала Лили. – Не событие. Чувства.

– Что делает тебя счастливой, Лили?

Лили снова немного покраснела и Джеймс продолжил за нее.

– Пирог с патокой, – улыбнулся он. – Первые дни осени; поездки с родителями на пикники; чтение интересного романа возле камина и огромная кружка горячего шоколада; идеальный порядок на парте; Рождество; забота о младшекурсниках; бесконечная болтовня Алисы над ухом и общество Мэри и Марлин. Кажется, я что-то еще забыл, – притворно задумался Джеймс.

– Ты, Джеймс.

– Не расслышал. Можешь повторить?

– Ты, Джеймс, – улыбнулась Лили, – ты делаешь меня счастливой.

– Я на это надеюсь, – сказал Джеймс.

Лили подняла палочку и, сделав глубокий вдох, произнесла:

– Экспекто Патронум!

Из ее палочки вырвалось серебристое облако и начало принимать форму, пока не превратилось в грациозную и стройную лань. У Джеймса отвисла челюсть, рука так и застряла в волосах, пока он их взлохмачивал.

В классе повисла тишина, все следили за тем, как лань не спеша сделала круг вокруг Лили и Джеймса, и растворилась в воздухе.

– Ну, надо же, какая неожиданность! У Поттеров и парные Патронусы! – крикнул им Сириус, сияя улыбкой.