Текст книги "Marauders (СИ)"

Автор книги: Marta K

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 122 страниц)

Лоуренс сидела красная, как помидор, но уже, было видно, начала уступать Сириусу. Она, закончив с ужином, поднялась и пошла в сторону выхода. Сириус помог ей подняться и пошел рядом.

– Констанция, что ты теряешь? – он приобнял ее за талию, опуская руку непозволительно низко. – Всего один поцелуй и я твой навек, моя красавица!

Лоуренс остановилась и оценивающе посмотрела на Сириуса, который сделал свой взгляд до невозможия щенячьим. Перед этим его фирменным взглядом не устояла еще ни одна студентка.

Констанция, очевидно, решив, что если уж и целоваться с ним, то на ее условиях, резко притянула его голову и впилась в него губами. Сириус тут же прижался к ней всем телом, не давая разорвать поцелуй. За столом Гриффиндора одобрительно загудели.

Оторвавшись, наконец, от Лоуренс, Сириус посмотрел на слизеринский стол в поисках Бланк, но ее там не было.

Что ж, она все равно узнает, что ее дурацкие волосы мне не помеха.

Этим поцелуем Сириус не пытался что-то доказать Джеймсу, Мародерам или кому либо еще. Единственная, ради кого это делалось, была Бланк. Сириус был уверен, что еще пять минут назад она сидела за своим столом.

Да и наплевать.

София де Бланк

Увидев, как Блэк посреди зала целует красивую когтевранку, София вышла. Ей было неприятно смотреть на это. Решив, что все дело в том, что ей, в принципе, неприятно смотреть на Блэка, независимо от того, что бы он ни делал, София поспешила в свою комнату.

Всю дорогу до гостиной она уговаривала себя, что ей противен Блэк в целом и это никак не связано с поцелуем его и этой девицы.

И вовсе до их поцелуя мне нет никакого дела! Блэк в очередной раз красовался перед своей компашкой. Только и всего. Жалкий тип.

Следующий день она, как могла, избегала Блэка. Пришлось даже прогулять совместную с гриффиндорцами Защиту, из-за чего ей дали дополнительное задание. Ей настолько не хотелось видеть его самодовольную физиономию, что она даже отказывалась от еды, не поднимаясь в Большой зал.

Правильно Блэк говорит. Ты полное ничтожество, София.

Подумаешь, какой-то мудак… отказываться из-за него от жареной индейки и шоколадного торта? Бред!

Чему тебя мамаша всегда учила? При любой паршивой ситуации, главное – уметь держать лицо! Вот и держи его, все равно больше ничего не умеешь…

Постаравшись нацепить наиболее равнодушное выражение лица, на следующий день София отправилась на занятия.

С Блэком она столкнулась уже после обеда. Он стоял в коридоре и опять зажимал одну из своих девиц. Волосы у него уже были свои.

София собиралась гордо пройти мимо, не обращая на них внимания, но у Блэка, кажется, был другой план. Он отлепился от своей новой пассии и перегородил дорогу Софии.

– Спасибо тебе, Бланк, за те волосы, кстати, – Блэк ухмылялся и нагло смотрел Софии в глаза. – Мы отлично повеселились. И как смогли убедиться, даже такая нелепость не может помешать мне наслаждаться обществом прекрасных девушек.

– Твоим тупым курицам наплевать на твою внешность, Блэк, неужели ты не понимаешь?

– Не надо ревновать, дорогуша, – Блэк осмотрел ее с головы до ног. – И на тебя любитель найдется.

Ненавижу тебя. Ненавижу.

– Любитель чего тогда ты, Блэк? Если все твои девицы это перечисление сортов дерьма!

Блэк неприятно рассмеялся и плотоядно оглядел ее, закусив губу. София выхватила палочку, планируя наслать на него самое страшное проклятие. Но он так и продолжал стоять, засунув руки в карманы брюк.

– Я не буду сражаться с тобой, Бланк, это все равно, что сражаться с пятилетним. Багаж знаний по боевым и защитным заклинаниям у вас примерно одинаковый.

София пришла в бешенство от этого, откинула палочку в сторону и кинулась на Блэка голыми руками. Она колотила по всему подряд, по его рукам, которые пытались ее перехватить и остановить, по его груди, плечам, и даже разок удалось заехать по скуле и вцепиться в волосы. Она ничего не разбирала из-за переполняющей злости. Но, разумеется, именно в этот момент из-за угла вывернула профессор МакГонагалл, которая заклинанием разняла дерущихся.

– Мистер Блэк, вы устроили драку? И с кем?! С мисс де Бланк? Потрудитесь объяснить!

Блэк выглядел помятым. Волосы взъерошены, тяжелое дыхание, мантия сбилась на бок. Он зло сверкнул глазами на Софию, и ответил:

– Я лишь защищался, профессор.

– Мисс де Бланк, что вы скажите в свое оправдание? – МакГонагалл перевела взгляд на Софию. – Только не надо говорить, что вас спровоцировали!

Именно так все и было!

Софии сказать было нечего, и она только плотно сжала губы, не давая вырваться ругательствам, которые так и просились наружу.

– Сегодня, оба, на отработку к Филчу. Время вы уже, думаю, запомнили.

Профессор уже собралась было идти дальше, но что-то вспомнила и снова развернулась к провинившимся.

– Ах да. Минус десять очков Гриффиндору и Слизерину.

София схватила свою сумку, палочку и ушла.

***

В этот раз Филч повел их драить котлы. София не понимала, для чего нужен этот рабский труд. Их в Шармбатоне никогда не наказывали подобным образом. Обычно они помогали садовым эльфам ухаживать за растениями.

Филч привел их в темное подземелье, неподалеку от класса по зельям и, как обычно, забрав палочки, ушел, сообщив, что вернется через пару часов.

София знала, что у Блэка должна быть запасная палочка, поэтому не планировала марать руки и утруждать себя чисткой. Она уселась за парту и стала наблюдать за Блэком, который с безразличным выражением лица подошел к одному из котлов, сел и принялся его начищать.

Это еще что значит?

Блэк посмотрел на Софию.

– Не присоединишься? Мы тут по твоей милости. Опять.

– Я знаю, что у тебя есть палочка, Блэк.

– Сегодня нет. Бланк.

– Ну да, как же.

Блэк, кажется, начал злиться.

– Джеймс сам на отработках.

– А Снейп?

– Северус занимается особыми делами.

– Люпин?

– У Ремуса сегодня дежурство по школе, в такие моменты опасно оставаться без палочки. Змееныши любят нападать со спины в такие моменты, – сообщил Блэк, с презрением поглядев на Софию. – Хотя я сильно не завидую тем, кто решится напасть на Люпина.

Неужели и правда придется драить котлы?

София с тяжким вздохом поднялась и приблизилась к котлам. От них исходил затхлый запах, на почерневшей поверхности застыли остатки неудавшихся зелий и переработанных ингредиентов.

Через полчаса у Софии начали ныть руки. Грязь под ногтями, казалось, не вычистить уже никогда. За это время она отчистила лишь один котел, а их тут были десятки.

Подумать только, два представителя «древнейших семей» сидят и драят котлы. Видели бы нас родители…хотя, Луи, наверное, был бы рад, что я с «этим» тут сижу.

Она кинула осторожный взгляд в сторону Блэка, который он тут же перехватил и скривил губы в ухмылке.

– Знаешь, Бланк, мне не доставляет никакого удовольствия ходить на отработки в свой последний учебный год.

– Как будто бы мне доставляет!

Блэк, прищурившись, долго смотрел на нее, потом встал и сел на парту, стоящую рядом с ней.

– Ты все время набрасываешься на меня, привлекаешь мое внимание, эти совместные отработки. Если ты влюбилась в меня, так и скажи. Что-нибудь придумаем.

София не могла поверить в услышанное, окинув его взглядом, полным презрения.

– Что ты несешь?! Кроме отвращения ты не способен вызвать других чувств, Блэк!

– Прекрасная половина Хогвартса с тобой не согласится, Бланк.

– Большая часть «прекрасной половины» – непроходимые дуры.

Блэк встал, София тоже поднялась и со всем гневом, на который была способна, смотрела ему в глаза. Она хоть и не была низкой, и доставала Блэку до уха, но он все равно возвышался над ней, словно башня. От опасной близости София опять почувствовала запах палисандра и сигарет.

Сколько же он курит?

Мерлин, о чем я думаю?!

– Ты ревнуешь? – Блэк еще сократил расстояние между ними.

София театрально рассмеялась, запрокинув голову.

– Не смеши, Блэк! Ты… ты мерзкий! Самовлюбленный! Заносчивый!..

София попыталась его обойти, однако Блэк, опять перегородив ей путь, зажал ее у парты. Он расставил свои руки, опираясь о парту, отчего расстояние между ними сократилось до нескольких дюймов, и пристально смотрел ей в глаза.

– Продолжай…

– Ты, – Софии не хватало воздуха. Сердце ускорило ритм и билось где-то в горле, не давая дышать. – Ты высокомерный…

Глаза Блэка опустились на ее губы. Она чувствовала, как все ее внутренности сжались, еще мгновение она боролась с собой, как ее взгляд ответно упал на губы Блэка, которые были прямо на уровне ее глаз. Тяжело сглотнув, она заставила себя поднять взгляд обратно.

– Ты невозможен, Блэк…

Договорить она не успела, он грубо и с жадностью прижался к ее губам. Он целовал ее очень настойчиво, обхватив одной рукой ее затылок, не давая отстраниться, и другой прижимая за талию.

Она упиралась в его грудь руками, вцепившись пальцами в его рубашку, и плотно сжала губы. Но он был слишком настойчив. Горячие дыхание обжигало, влажные губы скользили по ее губам, всё с большим требованием целуя. И стоилу ему несильно прикусить ее нижнюю губу, у нее подкосились колени. Ее словно волной окатило.

Эмоции полностью перекрыли здравый смысл. Она не могла больше сопротивляться, она ответила на поцелуй и приоткрыла рот, от чего язык Блэка сразу по-хозяйски проник внутрь.

Он опрокинул ее на парту, приподнимая за ягодицы, и навалился сверху, сжимая своими руками ее бедра, постепенно двигаясь все выше.

София запустила одну руку в его мягкие волосы, прижимаясь к нему всем телом и прогибаясь от каждого его прикосновения. А он лишь с большей жадностью начал целовать ее, перемещаясь на шею, прикусывая тонкую кожу и оставляя засосы. Одна рука Блэка уже проникла ей под футболку, заставляя ее испустить сдавленный вздох и обжигая кожу своими прикосновениями.

Только не Блэк!

София резко отстранилась и, оттолкнув Блэка, соскочила с парты. Он тяжело дышал и не сводил с нее своего затуманенного взгляда. Его губы были красными от поцелуев и на шее виднелись засосы.

Это я сделала?..

София бросилась к выходу, но, затормозив у двери, она повернулась.

– Я ненавижу тебя, Блэк! – прошипела София и выскочила в коридор.

Ей было плевать на отработку. Пусть хоть до самого Рождества пришлось бы драить котлы, лишь бы сейчас оказаться подальше от Блэка.

Она не понимала, что с ней происходит. Ее переполнял гнев к Блэку, самая настоящая злоба всю душу заполняла, но стоило ему оказаться вблизи, ей словно крышу сносило.

От его пылающих взглядов проходил ток по телу, поджигая что-то внутри. Ненависть, не иначе. От его прикосновений кожа гореть начинала. От отвращения, она не сомневалась. От мыслей о нем, сердце замирало на несколько мгновений, чтобы в следующий миг ускориться. От ярости, это точно.

Но сейчас… сейчас она с трудом брала себя в руки, упорно не понимая, что творится в ее душе.

Что с тобой, София?

Месть…да, он так мстит. Он же обещал, а что может быть хуже…

Напыщенный козел. Как я вообще могла на такое позариться?

Как вообще один человек способен вызывать столько отрицательных эмоций одновременно?

Мерлин, как же я его ненавижу. Ненавижу!

София остановилась и прислонилась лбом к холодной стене. Мысли беспорядочно метались в голове. Сердце все еще бешено колотилось, на губах оставался его привкус, а из памяти не желали уходить блэковский язык и его руки.

Мерлин свидетель, я его убью, если он еще ко мне приблизится.

Сириус Блэк

Сириус долго не мог восстановить дыхание. У него перед глазами все еще стояла разгоряченная и податливая Бланк со своими губами, которые были созданы для его поцелуев. Бланк ушла уже минут пятнадцать назад, а он все еще чувствовал в воздухе ее запах и не мог надышаться.

Надо отвлечься.

Сириус заставлял себя не думать о Бланк. Не думать о ее нежных губах, которые целовали его с невозможной страстью; о бархатистой коже, кожа горела под его руками и губами; о томных вздохах, которые всё ещё эхом звучали в его голове; о ее тонкой талии и бедрах, которые так невыносимо хотелось сжать в своих руках.

Он заставлял себя не думать о ее невероятных глазах, в которых пожар полыхал и молнии сверкали.

Надо отвлечься!

Дождавшись Филча и забрав палочку, Сириус решил пойти к Констанции Лоуренс, которая ожидаемо пополнила ряды фанаток. Уговаривать Лоуренс подняться к ней долго не пришлось. Сириус в который раз поблагодарил остальных трех Основателей, которые не зачаровывали лестницы в девичьи спальни, в отличие от Годрика.

Оказавшись в ее комнате Сириус быстро раздел себя и ее. Развернув Лоуренс к себе спиной и поставив на четвереньки, он, без особой подготовки, резко вошел в нее. У Лоуренс была небольшая, худая попа.

А у Бланк круглая и упругая задница.

Сириус, двигаясь вначале медленно, начал набирать скорость. Он повернул ее голову и за волосы притянул к себе, припадая к губам с поцелуем.

У Бланк губы гораздо мягче.

Сириус притянул ее тело ближе к себе, запустив руку в ее черные волосы.

У Бланк волосы шелковистые.

Лоуренс была хоть и красивая, но деревянная, и Сириусу казалось самой неудобной девушкой из всех, что у него были. На ум опять пришла Бланк, которая изящно выгибалась под ним на парте, чувствуя каждое его прикосновение.

Сириус закрыл глаза, сдавшись. Тут же возник уже такой привычный образ Бланк. Она сидела на парте, закинув ногу на ногу и призывно на него смотрела, едва заметно усмехаясь. Она прикрывала глаза, распуская длинные волосы и закусывая губу, откидывая голову и запуская пальцы в волосы.

“Ты невозможен, Блэк”

Сириус был уже на пределе, но он не мог закончить раньше Лоуренс. Хоть он и использовал девушек в своих утехах, он не позволял себе оставить их неудовлетворенными. Он не мог позволить, чтобы по школе ходил слух о том, что он никудышный любовник.

Наконец, Лоуренс испустила протяжный вздох, задрожав в его руках и невольно сжимая ноги. Сириус тут же кончил следом за ней, зажмуриваясь и видя перед собой исключительно огонь чужих глаз.

Удовлетворение было весьма сомнительным. Он всё ещё был зол и недоволен. Внутри образовалась пустота и легкое отвращение.

Отогнав от себя неприятные мысли, он спустился с кровати и принялся одеваться, стараясь не смотреть в сторону девушки.

и стал одеваться, даже не смотря в сторону девушки.

– Сириус, увидимся завтра? – спросила Лоуренс, когда он уже подходил к двери.

– Конечно, красотка, – Сириус обольстительно улыбнулся, прежде чем захлопнуть за собой дверь.

Когтевранцы на него даже не обратили внимания, привыкшие к визитам Сириуса. Он быстро пересек гостиную и вышел в коридор.

========== 23. Вечерний обход ==========

Ремус Люпин

Ремус спустился в гостиную, намереваясь провести вечер в одиночестве и покое. Сириус и Джеймс были на очередных отработках, а Северус в лаборатории практиковал свои зелья.

Ремус расположился на своем любимом месте, на диване перед камином. Раскрыв учебник по Защите из дополнительной литературы, Ремус принялся изучать опасных существ, которых в школе не проходили.

Хотя самое опасное существо – это я.

Позаниматься ему не дали. Вначале пришлось вмешаться в дуэль, которую устроили четверокурсники. Потом успокаивать второкурсников, которые наелись неизвестных конфет и теперь без остановки икали. После чего пришлось искать тех, кто дал им эти конфеты. Позднее группа пятикурсников просила его помочь объяснить им защитные чары, которые они сейчас проходили.

Наконец, едва успев закончить со всеми делами, Ремус пошел на вечерний обход школы, который входил в обязанности старосты.

Обход был обычным делом, заключавшийся в осмотре определенной территории замка.

Ремусу нравилась эта обязанность. Нравилось ходить по ночному замку, пустым коридорам. Это была отличная возможность подумать и отвлечься.

Мысли его, как и всегда, занимали друзья.

После полнолуния, на их небольшой вечеринке ему все-таки удалось разговорить друзей и выяснить, что тех беспокоит.

Джеймс переживал за Лили. Его отец сообщил ему, что Пожиратели убивают и пытают родителей маглорожденных волшебников. В Пророке об этом не писали. Поэтому Джеймс беспокоился за родителей Лили и просил отца что-нибудь предпринять для их защиты. Это объясняло то беспокойство и задумчивость Джеймса, под которым он находился довольно длительное время. На дом Эвансов наложили защитные чары, Джеймс успокоился и снова стал собой – шумным, задиристым и порой надоедливым.

Сириуса беспокоила София. Изрядно выпив, он пол вечера посвятил обсуждению того, какая она невыносимая заноза в заднице, как выражался Сириус. Ремуса поражало то, с каким чувством и выражением друг говорит о ней. Его глаза горели огнем, бледные щеки вспыхивали румянцем. Сириус становился еще более эмоциональным и вспыльчивым. Ремус размышлял, стоит ли сказать Сириусу, что тот влюбился по уши или все же не следуют травмировать блэковскую душу такими заявлениями. Сириус этого не перенесет и из принципа будет делать все наперекор, навредив при этом и себе и Софии. Он с завидным упорством глушил в себе все хорошие чувства, в попытках доказать всем, что кроме ненависти там ничего нет.

Северус рассказал, что работает над очень сложным новым зельем. Он пустился в объяснения, используя сложные и непонятные термины, вызвав недовольство Сириуса, поэтому тему быстро закрыли. Сейчас у Северуса, кажется, появились первые успехи. Он стал привычно мрачным, спокойным и в меру язвительным.

Сегодняшний обход ничем не отличался от других дней. Уже по пути обратно в башню Гриффиндора, Ремус услышал подозрительный шум из учебного класса. Отбой уже давно был и там не должно никого быть. Достав палочку, он неслышно подкрался к приоткрытой двери.

– Чтобы мы тебя тут больше не видели, грязнокровка!

Ремус узнал голос Эйвери. Заглянув в тонкую щелку, он увидел две высокие фигуры, которые нависали над третьей – хрупкой и маленькой.

С двумя легко справлюсь.

– Что здесь происходит?! – Ремус широко распахнул дверь, направляя палочку на слизеринцев.

Все три фигуры от неожиданности подскочили и развернулись.

– Тебя ждем, Люпин, – ядовито прошипел Нотт и тоже достал палочку.

– Все хорошо? – Ремус повернулся к перепуганной девушке, которую, судя по всему, запугивали слизеринцы, не убирая при этом палочку.

Девушка неуверенно кивнула, переводя взгляд с одного на другого.

– Уходите отсюда, и я сделаю вид, что не видел вас, – Ремус вновь обратился к Эйвери и Нотту.

Те переглянулись, что-то решив про себя, и поспешили к выходу из класса. У двери Нотт повернулся и обратился к девушке:

– Будешь болтать, пожалеешь.

Когда за ними закрылась дверь, Ремус убрал палочку и улыбнулся девушке. На ней была нашивка Пуффендуя и Ремус только сейчас заметил, что она очень хорошенькая. Круглое лицо обрамляли длинные светлые волосы. Большие прозрачно-зеленые глаза, курносый нос и небольшие пухлые губки делали ее невозможно очаровательной.

Не с нашего курса.

– Я Ремус, – он протянул руку, по-прежнему улыбаясь. – Ремус Люпин.

– Эшли, – она пожала руку и тоже улыбнулась, – Эшли Грин. Я с шестого курса, Пуффендуй! – Эшли указала на свою нашивку.

– Опасно ходить в одиночку в такое время, Эшли. Пойдем, я проведу тебя до вашей гостиной.

Они вышли из кабинета и направились в сторону подземелий.

– Что ты в такой час делала так далеко от своей гостиной? – спросил Ремус. Эшли походила на несмышленого и наивного ребенка, о котором хотелось заботиться. Ремус с трудом сдерживал родительский тон, который так и прорывался.

– Ходила смотреть гелиопатов, – улыбнулась она.

– Кого? – нахмурился Ремус, припоминая всех волшебных существ, которых он так любил изучать.

– Один мальчик с Когтеврана сказал, что в северном крыле водятся гелиопаты – это такие пылающие создания.

Ремус удивленно вытаращился на нее, не понимая, шутка это или нет.

– И как, удалось? – спросил он.

– Нет, – вздохнула она, – наверное, опоздала. Ксено сказал, они обычно появляются только в теплое время суток.

– Понятно, – протянул Ремус.

Они ненадолго замолчали. Ремус начал переживать, что они так и дойдут до ее гостиной в неловком молчании, но Эшли оказалась очень словоохотливой.

– А ты что там делал?

– У меня был обход, который входит в обязанности старосты.

– И часто тебе приходится это делать?

– Пару раз в неделю.

– И все время по ночам?

– Все время по ночам, – улыбнулся Ремус, – как правило, именно в это время суток любят действовать нарушители правил.

– Ты это по себе знаешь? – Эшли лукаво улыбнулась.

Ремус почувствовал, что слегка покраснел. От неловкого вопроса и от ее улыбки.

– Я правила не нарушаю, – сказал Ремус, а Эшли похихикала, – если я и был пойман на месте преступления, то лишь потому, что пытался его предотвратить.

– Поверю вам на слово, господин Староста!

Ремус улыбнулся и покосился на Эшли, идущую рядом. Она была совсем невысокая и, задрав голову, задорно смотрела на него.

– Хочешь знать, что я видела в том кабинете? – спросила Эшли.

Ремус стал серьезным и нахмурился. Нотт просил ее не болтать об этом и, возможно, ей действительно следовало его послушать. Если она будет говорить об этом направо и налево, Нотт сдержит свое обещание и ей не поздоровится. С другой стороны, это могла быть важная информация, которой Эшли просто не придает значения. Ремус не был любопытным, но он решил, что пусть лучше Эшли расскажет ему и он, если что, постарается предотвратить дальнейшее распространение сплетен.

– Что же ты видела?

– Они целовались!

– Что? – Ремус даже остановился, шокированный новостью.

– Нотт и Эйвери целовались, – повторила Эшли и немного покраснела, – и делали еще…другие вещи.

– Эшли, послушай, – Ремус вновь обрел дар речи, – ты ведь понимаешь, что тебе нельзя об этом никому говорить?

Он повернул ее за плечи к себе и внимательно посмотрел в глаза.

– Нотт, он… сдержит свои обещания. Лучше не испытывать судьбу. Понимаешь?

– Понимаю, – улыбнулась Эшли.

Ремус не был в этом уверен. Он ее отпустил и они дальше пошли по коридору.

– В конце концов, это даже не наше дело, – сказал Ремус, – люди вправе целовать, кого они хотят. Но говорить об этом все равно никому не стоит.

– Я поняла тебя, Ремус, – Эшли вновь улыбнулась, – если я буду болтать, Нотт размажет мои кишки по всему подземелью.

Ремус опять потерял дар речи и ошарашенно посмотрел на Эшли, настолько не вязалась ее внешность со словами, которые она произносила.

– Это Нотт так сказал, – безмятежно пояснила она, – пока ты не пришел.

Ремус начал серьезно переживать за нее.

– Эшли, если Нотт будет как-то тебе угрожать или доставать… или делать еще что-то, что тебе не понравится, знай, что ты всегда можешь обратиться ко мне. Хорошо?

– Правда? – просияла Эшли, – вот они – гриффиндорское благородство и отвага!

Ремус смутился и опять почувствовал, как покраснел до кончиков ушей.

– Спасибо, Ремус, – улыбнулся Эшли, и легко притронулась к его руке.

– Не стоит, – невнятно ответил он и порадовался, что они дошли до ее гостиной.

Пройдя по узкому, ярко-освещенному коридору, они остановились возле одной из бочек, что стояли в ряд вдоль стены.

– Откуда ты знаешь, где находится гостиная Пуффендуя? – Эшли удивленно посмотрела на Ремуса.

– Привилегии старосты! – Ремус скромно улыбнулся. – Нам положено все знать.

Эшли в ответ негромко рассмеялась.

– Спасибо, Ремус, что проводил.

– Не за что! Но пообещай, что в следующий раз не будешь одна бродить по замку, – Ремус попытался сделать серьезное лицо. – И что не будешь никому рассказывать о том, что видела.

– Обещаю! – звонко сказала Эшли с широкой улыбкой.

Попрощавшись, Ремус пошел обратно в свою башню.

Гостиная Гриффиндора уже была пустая.

Не мудрено, уже, наверное, за полночь.

Поднявшись в комнату, он обнаружил, что у них горит свет и еще никто не спит. Северус читал учебник по зельям и что-то выписывал в свой блокнот. Джеймс, упав на кровать и раскинув ноги и руки в разные стороны, проклинал Филча, который в этот раз заставил его чистить кубки в Зале Славы. Сириус сидел на своем любимом окне и курил, задумчиво смотря в ночь.

– Не спится? – обратился Ремус ко всем сразу.

Северус тут же захлопнул учебник и сказал, что действительно, пора бы спать. Джеймс испустил тяжкий стон. Сириус ничего не ответил, полностью проигнорировав вопрос.

Странно.

– Сириус, как отработка? Не обижал нашу мамзель? –Ремус попытался вытащить друга из задумчивости.

– Да.

Сириус, кажется, даже вопрос не понял. Мародеры подозрительно переглянулись.

– Что, «да»? – уже даже Джеймс приподнялся на локтях и посмотрел на Сириуса.

– Что? – Сириус, наконец, повернулся в комнату.

Ремус заметил у него на шее свежие засосы и опять удивился, обычно Сириус их всегда убирает несложным заклинанием.

Неужели София. Да нет, не может быть…

– Как отработка спрашиваем, Бродяга! – Джеймс помахал рукой перед его лицом. – Вы там с Бланк не поубивали друг друга?

– А, да нет, – Сириус как-то странно замялся. – Нормально все прошло. Я потом еще даже к Лоуренс заглянул.

– Ну ты даешь! – Джеймс рассмеялся. – И как она?

– Ничего особенного, – Сириус пожал плечами.

Ремус всем своим нутром чувствовал, что друг не договаривает, но лезть с расспросами не стал.

– А ты почему так долго? – спросил Джеймс у Ремуса.

Ремус решил не рассказывать им о Нотте и Эйвери, во избежание возможных конфликтов. Он знал, что Сириус обязательно будет насмехаться над этим, тем самым подставив Эшли. Поэтому сейчас пытался обойти неудобный вопрос.

– Проверял, чтобы в северном крыле не было гелиопатов.

– Что? – поморщился Джеймс. Сириус и Северус тоже заинтересованно уставились на друга.

– Гелиопаты – это пылающие создания, – с трудом сдерживая смех, ответил Ремус. – Некий Ксено с Когтеврана считает, что они там водятся.

– Ксенофилиус Лавгуд, он на шестом курсе, – хмыкнул Сириус, – странный тип и хипарь. Все время несет разную чушь про морщерогих кизляков.

– Про кого? – не понял Северус.

– Даже голову не забивай, – ответил Сириус, махнув рукой. – И береги ее от мозгошмыгов.

– Ты-то его откуда знаешь? – спросил Ремус у Сириуса.

– Я в прошлом году как-то сидел в когтевранской гостиной с одной из пташек и к нам подошли Ксено со своей подружкой, стали нести какую-то чушь. Они вроде как накуренные были, а может и сами по себе такие.

Ремус постарался выкинуть всех кизляков, мозгошмыгов и гелиопатов из головы и стал укладываться спать. Он вспомнил Эшли и ее очаровательную улыбку.

Какая она все-таки хорошенькая…

В очередной раз подумав, что она до невозможия прелестная, Ремус провалился в сон.

========== 24. Последствия чистки котлов ==========

Сириус Блэк

Всю ночь Сириус не спал. Стоило ему закрыть глаза, как тут же появлялась Бланк и делала такие вещи, от которых у него голова кругом шла.

Она не давала ему покоя. С ее приезда она поселилась в его мыслях и не желала оттуда уходить. Она вызывала в нем целый фейерверк эмоций от безудержной ненависти до жгучего желания обладать ею. Он словно горел изнутри, видя ее каждый раз. Ему хотелось прикасаться к ней, чувствовать ее. Он сходил с ума, ловя на себе ее взгляд, ощущая ее горячее дыхание и легкий ягодный аромат. Ее открытая ненависть и враждебность, притягивала его, словно магнитом. Ему постоянно хотелось выводить ее на эмоции, видеть ее злость, ярость, вспышки гнева. Он как вампир, питался исходящей от нее вспыльчивостью и импульсивностью. Он видел, как она загорается по щелчку пальцев и тут же ощущал этот огонь в себе. А ее отсутствие он с каждым разом переносил все хуже и хуже. В такие моменты он был словно ребенок, у которого отобрали любимую игрушку.

Сколько бы Сириус не искал утешения в других девушках, не пытался выбросить ее из головы, ничего не удавалось. Девицы перестали приносить былое удовольствие, он не чувствовал себя морально-удовлетворенным после встреч с ними и ощущал только все растущее раздражение.

После поцелуя все стало еще хуже. Ему хотелось большего. Он понимал, что просто не переживет, если не получит ее всю и до конца. Сириус знал, стоит ему добиться своего и все пройдет. И он с твердостью решил, что, несмотря ни на что, ни на ее происхождение, ни на ее факультет, ни на ее отвратительный гордый и невыносимый характер, он своего добьется.

Уснуть удалось лишь под утро.

На завтрак он пришел злой и невыспавшийся. По привычке посмотрев на слизеринский стол, и не обнаружив там ненавистной макушки, Сириус еще больше разозлился.

Если она опять вздумает меня избегать, я ее найду и…и…

Что он с ней сделает, Сириус не успел придумать. К ним подошла Стоун и уселась рядом. Все в удивлении уставились на нее. Раньше она никогда не садилась с ними, предпочитая компанию подруг.

– Стоун, твои подружки прямо по курсу, – огрызнулся Сириус и кивком головы указал на Марлин, Мэри и Лили, сидящих чуть поодаль. Ему сейчас совсем не хотелось слышать визгливую болтовню Алисы.

– Мальчики, у меня плохие новости, – Алиса закусила губу и закрыла лицо ладонями.

Мерлин, что еще?

– Что случилось? – спросил Ремус, тут же выпрямившись и поправив значок старосты.

– Алиса, что произошло? – подключился Джеймс, так как та все еще сидела с закрытым лицом.

– Я не хочу вас расстраивать, но произошло нечто ужасное, – у нее задрожала нижняя губа и она опять ее закусила. У Алисы лихорадочно блестели глаза и она все время закрывала рот ладошкой.

– Алиса, что случилось? – опять спросил Джеймс, который уже начал терять терпение и готов был схватить ее за ворот, чтобы хорошенько встряхнуть. Он обернулся на Лили, убедиться, что с той все хорошо. Но та, как ни в чем не бывало, намазывала джем на тост. – Стоун, говори немедленно!

Сириус тоже обернулся. Только на слизеринский стол. Но того, кого он искал, там как не было, так и нет.

– В общем, вы только держите себя в руках. Хорошо?

Сириус не выдержал:

– Мерлин, Стоун, если ты сейчас же не скажешь, я!..

– Ладно! – перебила она и обвела всех взглядом. – Джен Белл расформировала фан-клуб Мародеров.

Над столом повисла немая пауза, после которой Алиса громко рассмеялась, окончательно не выдержав.

– Видели бы свои лица, – выдавила Алиса сквозь смех и, поднявшись, пошла до своих подруг, все еще посмеиваясь.

– Я думал, что-то серьезное произошло! У меня чуть сердце не выдержало, Стоун! Ты жестокая! – крикнул Джеймс ей вдогонку.

– Я не понял, это шутка? – спросил Сириус.

– Похоже, что все-таки, правда, Сириус, никакого тебе больше фан-клуба, – съязвил Северус. – И как только теперь твои пташки будут узнавать, чья очередь утешать тебя после трудного дня.

– Да наплевать мне на этот фан-клуб.

– Серьезно же ты ее обидел, Бродяга, – Ремус решил поддержать Северуса, – раз она даже фан-клуб расформировала! А ведь он четыре года просуществовал!

– Привет, Ремус! Ты тоже расстроен, что ваш фан-клуб закрыли?

Все внимание перешло на очаровательную блондинку, подошедшую к их компании.