Текст книги "Marauders (СИ)"

Автор книги: Marta K

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 122 страниц)

– Так, ну мы что-то отвлеклись, неужели подарки на этом закончились? – возмутился Сириус, в глубине души надеясь, что сейчас он найдет голую Бланк в упаковочной бумаге и с бантиком наверху.

– А это для кого, по-твоему? – спросил Джеймс, показывая на стол, на котором довольно большой горкой возвышались различные сладости, небольшие сувениры, самодельные открытки и подарки из «Зонко». – Все от твоих пташек.

– Отлично, – усмехнулся Сириус и пошел к столу.

Все сладости он сразу поставил на общий стол, не собираясь даже притрагиваться к ним. У него уже был печальный опыт, когда его пытались накормить конфетами, напичканными приворотным зельем. Все самодельные открытки он мельком просмотрел, не увидел ни одной, подписанной Бланк, и сразу отправил их в камин, под осуждающие взгляды Лили. А подарки из «Зонко» он унес в спальню, планируя посмотреть их завтра.

В комнате взгляд зацепился за его бумажную золотистую корону. Недолго думая, он ее нацепил, накинул на плечи гриффиндорское знамя на манер плаща и пошел обратно в гостиную.

– Ну что, народ? – крикнул он в гостиную, привлекая внимание студентов, – готовы как следует повеселиться?!

Ему все дружно и одобрительно закричали. В гостиной было не протолкнуться, кажется, будто собрались абсолютно все, с первого по седьмой курс. Пришли даже несколько пуффендуйцев и когтевранцев.

Джеймс достал заранее заготовленные ящики со сливочным пивом. Эванс с подружками разложили фрукты, пирожные и закуски по тарелкам. Кто-то включил волшебное радио. Шестикурсницы развесили над камином огромную сверкающую надпись: «С днем рождения, Сириус!». А Ремус запустил под потолок россыпь огоньков, в котором легко угадывалось созвездие Большого пса.

В окружении друзей, участвуя в общем веселье и наслаждаясь всеобщим обожанием, Сириус смог наконец-то забыть о Бланк.

Кто-то играл во взрыв-карты, регулярно устраивая небольшие воспламенения. Кто-то строил дженгу и каждый раз отборно ругался, если башня рушилась. Кто-то устраивал конкурсы и соревновался в трансфигурации, превращая различные комки пергамента и прочий мусор в мелких животных и птиц, заставляя их сражаться между собой. Кто-то играл в фанты и крокодила, а кто-то и в более опасные игры.

Ближе к отбою, когда на столе появилось огневиски, Эванс стала отправлять всех младшекурсников по своим комнатам, успевая и Мародеров попрекать за распитие крепких напитков прямо в факультетской гостиной.

– У нас же еще фейерверк есть! – Джеймс соскочил на ноги и вытаращил глаза на Сириуса.

– Фейерверк?

– Да, мы специально купили для такого события! – Джеймс понесся в спальню, ничего больше не объясняя.

– Уже поздно, Джеймс, скоро отбой, мы не успеем, – покачала головой Лили, когда он спустился обратно, держа подмышкой внушительный заряд.

– А, ну раз скоро отбой, тогда мы по кроватям, пожалуй, пойдем, – сказал Сириус. – Шастать по школе ночью совершенно не в нашем стиле.

Лили скорчила недовольное лицо, понимая, что сопротивление бесполезно.

– Мне понравилось, что Лили сказала: мы не успеем, – улыбнулся Джеймс и обратился к ней, – ты идешь с нами? Идешь ведь, Лили? Скажи, что идешь.

Лили неуверенно переводила взгляд с одного на другого, прикусив губу. Сириус на нее насмешливо смотрел.

– Пойдет она, как же, – сказал он, – придется баллы с самой себя вычитать. Где ваша гриффиндорская смелость, Цветочек?

– А вот и пойду! – сказала она, под радостный вопль Джеймса. Сириус довольно усмехнулся. Раньше он только Джеймса провоцировал на разные нарушения аргументом с гриффиндорской смелостью, но был приятно удивлен, что теперь этим же аргументом можно разводить и Эванс.

– Тогда нам лучше выходить прямо сейчас, – сказал Ремус.

Мародеры и Лили дружно направились на выход. На выходе Сириус обернулся в гостиную и крикнул напоследок:

– Занимайте лучшие места возле окон! Скоро будет представление.

Многие тут же последовали его совету.

– Откуда вы хотите запускать фейерверк? – спросила Лили, когда они вышли в коридор.

– С астрономической башни, – ответил Джеймс, – оттуда самый лучший вид.

– Далековато до нее, – заметила Лили.

– Еще не поздно вернуться в гостиную, Эванс, – усмехнулся Сириус, получив тычок в бок от Ремуса и его строгий взгляд.

– У нас же Карта с собой, – сказал Северус, – нас не поймают.

– Надеюсь.

До башни добрались без приключений, правда, пришлось делать большой крюк, так как на пути, в одном из коридоров кого-то караулил Филч. Лили из-за этого опять начала нервничать и говорить, что это не к добру и им лучше вернуться, а Сириус опять начал над ней подшучивать, под хихиканье Джеймса.

Они поднялись на самую верхнюю открытую площадку, с которой открывался полный обзор на все близлежащие окрестности.

Джеймс установил снаряд, поджег фитиль и отошел на безопасное расстояние.

– И-и-и…три… – Джеймс стал отсчитывать секунды до старта, глядя, как бежит огонек по шнурку, – два…один!

Послышалась череда оглушающих взрывов, вслед за которыми небо разукрасилось в тысячи сверкающих огней. Они разноцветной волной устремлялись в черное небо, оставляя за собой длинный, мерцающий шлейф. Взрываясь в форме кругов, звезд и спиралей, разных цветов и размеров. В самом конце, каскадом стал выстреливать широкий ряд красно-золотых огней, среди которых в небе вырисовывалась львиная морда с громоподобным ревом.

– Потрясающе, – пролепетала Эванс, во все глаза глядя на огни.

– Лев должен пару дней продержаться! – с гордостью сказал Джеймс, как вроде это его заслуга.

Сириус сел на низкий бордюр башни, не в силах оторваться от зрелища. Он с таким успехом прогонял весь вечер мысли о Бланк, но теперь, увидев тысячи этих ярких огней, на него опять навалились воспоминания. Он вспомнил, как искрятся ее волосы, отражая свет, как горят ее глаза, выражая все ее эмоции. Такой же фейерверк был в его душе каждый раз, стоило ему только заметить ее. И с таким же львиным ревом все внутри него заходилось, каждый раз требуя немедленно к ней прикоснуться. Ему до острой, режущей боли в груди хотелось ощутить ее рядом с собой в этот момент.

Рядом с ним опустился Ремус, так же завороженно глядя на небо. С другой стороны от него сели Джеймс с Лили, а рядом с Ремусом устроился Северус.

– С днем рождения, Сириус, – произнес Ремус и улыбнулся ему.

– Спасибо, – чуть слышно ответил Сириус и, тряхнув головой, прогоняя все грустные мысли, широко улыбнулся, – вы – лучшие!

– Мы – лучшие, – согласился Джеймс, расплывшись в улыбке, и закинул руку ему на плечо, – С днем рождения, наш Сириус!

– Наш пес бродячий, – добавил Северус.

– Наша звезда в небе, – сказал Ремус

– Наша королева драмы, – продолжил Джеймс

– Наш осквернитель славного рода Блэк, – Северус довольно похоже спародировал миссис Блэк.

– Наш похититель женских сердец.

– Наша гроза всех змей.

– Наш самый верный друг!

– Ладно, хватит уже! – сквозь смех сказал Сириус. Когда все успокоились, он добавил: – я вас обожаю.

– Мы тебя тоже, Сириус.

========== 38. Пять дней ==========

Северус Снейп

Празднование дня рождения Сириуса затянулось до поздней ночи. С трудом подняв себя с постели утром, так как первым уроком стояла Трансфигурация, которую прогуливать нельзя, Северус отправился умываться.

Пятница. Сегодня должно прийти письмо от мамы.

Ответ матери на прошлое письмо его полностью удовлетворил. Она подробно писала о состоянии своего здоровья и даже сказала, что чувствует некоторые улучшения. Эйлин удалось убедить его, что с ней все хорошо и никакая опасность ей не грозит, а также заверила, что покидать дом или пускать кого-либо внутрь, она не собирается. Северуса это немного успокоило, но он все равно с легким страхом ожидал пятницы. Именно сегодня, по словам Мальсибера, его мать должна сообщить нечто важное.

Выйдя из ванны, он вместе с Ремусом отправились на завтрак, а Джеймс остался исполнять свои прямые обязанности – будить Сириуса, который, судя по всему, решил устроить себе еще один выходной.

Всю дорогу до Большого зала Ремус говорил о предстоящей контрольной по Защите. Рассуждал о том, какие будут вопросы и надеялся, что придется показывать свои практические навыки. Северус слушал его в пол-уха, полностью поглощённый своими мыслями. Чем ближе они подходили к Большому залу, и чем ближе наступало время почты, тем тревожнее ему становилось.

На входе в Большой зал он бросил взгляд на слизеринский стол, столкнувшись глазами с Мальсибером, тот едва заметно усмехнулся. Тревога заметно возросла.

Не успели они приступить к завтраку, рядом с громким ворчанием опустился Джеймс.

– А где Сириус? – спросил Ремус.

– Он сказал, что никуда идти не собирается и что мы все прокляты.

– Сегодня же контрольная по Защите! – сказал Ремус.

– Ну вот иди и попробуй его стащить с постели! – возмутился Джеймс, – меня и так уже обматерили с головы до ног, как будто я ради себя стараюсь! Еще попросил забрать с собой Карту.

– Карту? – удивился Ремус, – но для чего?

– Откуда мне знать, – пожал плечами Джеймс, – он вообще не в себе…

Окончание разговора Северус уже не слышал. В зал влетели совы. Северус с замиранием сердца следил, как каждая из них опускается к своему студенту, пока перед ним не спикировала пестрая сипуха. С трудом уняв волнение, он кое-как отвязал письмо.

«Привет, сын,

Я, как и всегда, пишу еженедельный отчет.

Ты говорил, что изобрел новую формулу лечебной настойки, вероятно, есть смысл ее попробоватЬ.

Дела у меня значительно ухудшились, вновь вернулись некоторые симптомы.

Никого в дом я по-прежнему не впускаю, да никто и не рвется.

Если получится, прошу, дай ответ сегодня же, мне беспокойно за тебя.

И, пожалуйста, береги себя.

мама»

Северус сам не заметил, как затряслись его руки. Он не слышал, что происходит вокруг него. Он словно оглох и ослеп, видя перед собой лишь буквы: «пять дней». Он не понимал, как такое могло случиться. Не понимал, откуда его мать знает, что ему дали именно пять дней на принятие решения и почему она зашифровывает это в письме. Северус наложил мощные защитные чары на дом, снять которые могут или только он сам или его мать. И если верить ее словам, дом она не покидала и никого не впускала, следовательно, ее не могли подвергнуть какому-либо заклинанию и внушить ей написать такое письмо. То, что это простое совпадение, он сильно сомневался. Он терялся в догадках, что это может означать и что ему делать.

Тут же появлялась еще одна проблема. Нужна была новая лечебная настойка. Северус уже пожалел, что сказал ей, что у него такая имеется. Потому что он даже не приступал к ее созданию, а на это могли уйти недели, а то и месяцы.

– Все нормально, Сев? – спросил Джеймс, глядя на него с беспокойством, – ты белый весь. В смысле, даже бледнее, чем обычно.

– От мамы письмо? – Ремус кивнул на пергамент в его руках, тоже с волнением смотря на друга, – как она?

– Ей хуже, – ответил Северус, ни на кого из них не глядя, – и не будем об этом.

Он заметил, как друзья переглянулись, но больше вопросов задавать не стали.

Ему хотелось бросить все и отправиться домой. Только он понимал, что этим ничего не исправить, и он лишь впустую потратит время. Было очевидно, что его мать контролируют Пожиратели, но он не мог понять каким образом. Если они нашли способ проникнуть в дом, то его приезд лишь усугубит дело, он навредит и матери, и себе, подвергнув их двоих опасности. Если они контролируют ее удаленно, то он никак повлиять на это не сможет. Лучшее, что он сейчас может сделать – создать улучшенную настойку и выиграть еще хоть немного времени.

Он написал матери ответ, что приготовление зелья займет несколько дней и отправил письмо с той же совой.

День прошел, как в тумане. Северус на автомате выполнял свои обычные дела, постоянно находясь мыслями совсем далеко. Он был уверен, что полностью завалил теоретическую часть по Защите и слабо показал себя на практической части.

Только прозвенел колокол, Северус сразу же отправился в лабораторию.

До принятия решения у него было целых пять дней. Он старался не задумываться о том, что ему придется согласиться на сделку, не теряя надежду, что все еще обойдется. Шансов, конечно, мало, но он надеялся успеть создать более сильное лекарство.

В последние пару месяцев он был так поглощен созданием сложнейшего волчьего противоядия, что сейчас с трудом концентрировался на простых и коротких формулах лечебной настойки. Паника и чувство безысходности уже давно улеглись в его душе, сменившись хладнокровием и решительностью, но он все равно терялся и не знал с чего начать. Решив действовать по своему обычному графику, он разложил все свои записи, достал все необходимые ингредиенты и разжег огонь под котлом. Он подумал, что необходимо сварить первоначальный состав его настойки и дальше уже ставить на нем опыты, добавляя тот или иной ингредиент, или же меняя дозировку.

Настойка состояла всего из шести ингредиентов и готовилась в течение часа. Только он снял готовое зелье с огня, как дверь в лабораторию вдруг отворилась и на пороге появилась тощая, высокая фигура.

– Ты что здесь делаешь? – спросил он одновременно с Белби.

Белби зашла внутрь, смерила его хмурым взглядом, и молча направилась к доске, на которой находилось расписание. Желающих заниматься в лаборатории было немного, но все они готовы были пропадать в ней сутками, поэтому Слизнорт создал специальное расписание, где каждый бронировал себе определенный день и время. К тому же, в случае каких-либо происшествий, расписание могло помочь установить личность студента, кто пользовался лабораторией.

– Как видишь, лаборатория сегодня моя, – Белби ткнула пальцем в расписание, – так что собирай вещички, Снейп, и увидимся завтра, как и всегда.

Северус совершенно не подумал, что лаборатория может быть занята и недовольно скривился.

– Не могу, – ответил он, – мне она нужна сегодня.

– Мне тоже она нужна сегодня, – ответила Белби и сложила руки на груди.

– Лаборатория большая, – Северус махнул рукой на десяток столов с котлами, – я не буду тебе мешать, занимайся, чем хочешь.

– Очень щедро с твоей стороны, – усмехнулась она, – но нет. Уходи.

– Черт, Белби, – Северус опять почувствовал поднимающуюся тревогу. Ему нельзя было ни дня терять, но унижаться или просить о чем-то было невыносимо. – Дебора, пожалуйста, это правда очень важно.

Она на него долго смотрела, прищурив свои черные глаза и немного склонив голову.

– Чем ты занимаешься? – она кивнула на записи.

Северус не хотел ей рассказывать, но на споры и придумывания правдоподобного вранья не было времени.

– У меня мать болеет, пытаюсь усовершенствовать лекарство.

Белби опустила глаза на его записи. Северусу тут же захотелось захлопнуть свою тетрадь, он ненавидел, когда кто-то так беспардонно пялился в его исследования. Но не успел он и пальцем пошевелить, Белби подняла глаза обратно.

– Нужна помощь? – спросила она, а у Северуса удивленно поползли брови вверх.

– Обойдусь, – усмехнулся Северус, стараясь не обращать внимания на внутренний голосок, который ехидно говорил, что уж чья-чья, а помощь Белби оказалась бы очень кстати.

Белби хмыкнула и закатила глаза.

– Никак не повзрослеешь, Северус? – она еще тяжело на него посмотрела, а потом вздохнула, – так и быть, занимайся своими делами. Будешь мне должен.

Северус облегченно выдохнул и проводил ее взглядом. Белби устроилась на другом конце класса, достала учебники и тетради и тут же погрузилась в работу. И он только сейчас подумал, а что если бы лаборатория была сегодня занята не Белби, а кем-то другим? Явно, так легко он бы не отделался. Он еще раз повернулся на Белби и негромко произнес:

– Спасибо.

Она в ответ только кивнула.

Ладно, нет времени отвлекаться.

Спустя пару часов бессмысленных экспериментов, он так ни к чему и не пришел. У Северуса вновь начинала возрастать паника. У него не было ни одной свежей идеи или хоть маломальской оригинальной мысли. Он дошел до того, что просто наудачу пробовал различные составы, надеясь на чудо.

– Ты в курсе, что кору волшебной рябины нельзя помещать в котел одновременно с медовой водой? – послышался голос Белби.

Северус к ней недовольно развернулся. Белби даже не поднимала голову от своих записей, но Северус видел, что она ухмыляется.

– В курсе, – прошипел он.

Белби закончила писать строчку, отложила перо и откинулась на спинку стула, насмешливо глядя на него.

– Кажется, кто-то в тупике, – съязвила она.

– Если не хочешь сказать чего-то толкового, то лучше не мешай.

– Толкового? Может и хочу, да только ты сам отказался от помощи.

Северус разозлился. Разозлился на Белби, за ее насмешки, и разозлился на себя, за то, что отказался от ее помощи. Сейчас просить ее о помощи казалось ему нелепым и унизительным.

Белби закатила глаза и недовольно покачала головой.

– И откуда столько гордости в гриффиндорцах? Как вы только живете с этим?

Северус ей ничего не ответил, не рискуя лишний раз рот открывать – как бы не вырвалось что-то нецензурное.

– Если позволишь, я могу взглянуть, – сказала она, – пока ты не взорвал лабораторию своими немыслимыми экспериментами.

– Если тебе не трудно, – проворчал Северус, после длительной борьбы с самим собой.

Белби это никак не прокомментировала и даже не скривила губы в привычной усмешке, за что Северус был ей благодарен. Она поднялась и прошла к его котлу, заглядывая внутрь.

– Какой странный состав, – она поморщилась, помешивая черпаком его зелье. – И запах преотвратительный.

– У матери странная болезнь, потому и состав не совсем обычный.

– Чем она болеет? Какие симптомы? – Белби оставила в покое зелье и со всей серьезностью посмотрела на Северуса.

– У нее вечная слабость, анемия, очень низкая температура, потеря ориентации в пространстве, провалы в памяти, судороги нижних конечностей и постоянные обмороки.

– Ты показывал ее в Мунго? Что там сказали?

– Ничего дельного, – ответил Северус, – просто перепробовали все известные настойки и заклинания, да отпустили домой умирать, сказав, что шансов нет.

– Но ты что-то придумал?

– Придумал. И это помогало первые два месяца, появились заметные улучшения, но сейчас ей становится хуже.

– Что ты ей даешь?

– Это…малоизвестный состав, названия у него нет.

– Какие ингредиенты? – Белби словно допрос ему устроила.

– Корень асфоделя, бадьян и кора волшебной рябины.

– Необычный состав, не встречала раньше такого.

– Да, я его…нашел, – ответил Северус, не собираясь ей рассказывать о Малфое, который дал ему это зелье. – В таком составе он лишь подавляет симптомы, поэтому я его немного изменил, добавив мяту, веретенницу и медовую воду.

– Интересно, – протянула Белби, разглядывая его пергамент с формулами и, как будто, не слыша, о чем он говорит, – асфодель, бадьян и рябина.

Она меня вообще слушает?

– Никогда не встречала такие комбинации, – сказала она, – где ты нашел этот состав?

– Я…у матери были кое-какие записи, еще со студенческих времен.

– И против чего используется такой состав?

– Не знаю! – не выдержал вконец Северус, – но он помогает.

– Не знаешь? – она приподняла одну бровь, – то есть, ты даешь матери лекарство, а сам не знаешь от чего оно? Ты не перестаешь меня удивлять.

Если она снова назовет меня тупым, я за себя не отвечаю.

– Ладно, проехали, – сказала Белби, – что там на счет мяты ты говорил?

Северус вновь рассказал, что он добавил, как изменил пропорции и стадии готовки. Белби его внимательно слушала и что-то записывала на пустом пергаменте. Когда Северус закончил подробный рассказ, она попросила дать ей немного времени. Северус терпеливо ждал и наблюдал, как она без конца что-то строчит, пишет формулы и рисует какие-то графики.

– Итак, – она, наконец, подняла на него голову, – не скажу, что твоя настойка фуфло, но…очень на то похоже. Без обид.

Северус потерял дар речи от возмущения. Он с трудом взял свои эмоции под контроль, удостоив ее лишь ледяным взглядом.

– Во-первых, мята и бадьян? Ты собрался готовить компот? Во-вторых, жала веретенницы губительны при потере ориентации, он лишь усугубляют дело…

– Я знаю! Для нейтрализации я и добавил мяту! Я же не идиот!

– Не перебивай. В-третьих, асфодель используется лишь в напитке живой смерти и зелье Виггенвельда, а потому я опять пришла в замешательство, как ты рискнул его использовать. В-четвертых, ты добавляешь медовую воду в самом конце, тогда как лучше это делать в самом начале. Она усилит действие мяты, которую ты кладешь следом, и при этом она снимает побочные действия у коры рябины, ну и бонусом, у зелья не будет такого мерзкого запаха. Еще у меня десяток вопросов по поводу дозировок, но это пустяки. И последнее, анемия – это магловская болезнь, которой не подвержены волшебники. Из чего можно сделать вывод, что ее малокровие является следствием применения темных чар.

Белби смотрела на него с некоторым превосходством и долей самодовольства.

– Тебе не кажется, Снейп, что надо было сразу сказать, что ее прокляли?

– Я был в этом не до конца уверен, – сказал он, с недовольством глядя на Белби. Она в ответ только недоверчиво фыркнула:

– И в чем твои сомнения?

– А кому это может быть надо и зачем?

Северус знал и кому это надо, и зачем, но посвящать Белби во все свои проблемы не собирался. Он даже Мародерам не говорил, а уж она-то еще меньше вызывала доверия.

– Интересный вопрос, Снейп, – сказала она, не сводя с него глаз, – учитывая, что Эйлин Принц обучалась со всей пожирательской диаспорой.

– Ты ее в чем-то обвиняешь? – зло спросил он, теряясь в догадках, откуда она знает полное имя его матери, и когда и с кем она обучалась.

– Нет, – ответила она.

Они долго смотрели друг на друга в напряженном молчании.

– Если у тебя нет идей, то спасибо и на том, что обсмеяла мою работу, – пробубнил Северус, отворачиваясь к котлу.

– Идеи у меня есть, – ответила Белби, – но мне нужно подумать.

Северус на нее взглянул, стараясь не выдать в глазах надежду.

– Завтра лаборатория целый день наша, поэтому предлагаю встретиться как обычно после завтрака и обсудить все на свежую голову, – сказала Белби.

– Хорошо, я согласен.

Белби вернулась к своей парте и стала собирать вещи. Уже в дверях она повернулась к Северусу и сказала:

– Тебе тоже лучше заканчивать, сейчас ты вряд ли придумаешь что-то толковое.

Северус с ней молча согласился и тоже стал собираться.

***

Северус не пошел на завтрак, а сразу отправился в лабораторию. Завтракать у него не было никакого аппетита, и хотелось как можно скорее приступить к работе.

Только он прошел до парты, в лабораторию стремительно ворвалась Белби. Северусу еще не доводилось видеть ее в таком нервном и возбужденном состоянии. Она выглядела бледнее обычного, волосы спутались, мантия была мятой, что совсем не вязалось с ее педантичным образом. Под глазами залегли синие круги, а в самих глазах, обычно ледяных, сейчас горел маниакальный блеск.

Судя по ее виду, она не спала всю ночь. Северусу стало немного совестно, сам он хоть и мало, но спал крепким сном младенца. Хотя тут стоит поблагодарить способности к окклюменции, за счет которых он умел полностью освобождать сознание и хотя бы во сне не мучиться тревогами.

– Я нашла кое-что крайне любопытное, – у Белби даже голос дрогнул, – скажи, Северус, из чего состоит рябиновый отвар?

– Рябиновый отвар? – удивился Северус, – да там почти двадцать ингредиентов.

– Да, современный состав рябинового отвара состоит из восемнадцати ингредиентов, он очень сложный в приготовлении, но способен залечивать самые серьезные раны…

– Ближе к делу, – перебил Северус, заслужив недовольный взгляд Белби.

– Смотри, – Белби достала из сумки очень древнюю и потрепанную книгу, – тот рябиновый отвар, который мы знаем, был изобретен в середине девятнадцатого века, а до этого момента, тот же самый рябиновый отвар состоял всего из трех ингредиентов: из коры волшебной рябины, бадьяна и…

– Корня асфоделя, – закончил за нее Северус.

– Да! – воскликнула она, – это именно тот состав, про который ты говорил.

– Но…как такое может быть? Я рябиновый отвар даже не рассматривал, потому что его ингредиенты совершенно не подходят под симптомы болезни.

– Даже не рассматривал? – у Белби насмешливо дернулись брови, – ты вроде не дилетант, Снейп, и знаешь, что…

– И для чего надо было простой состав из трех ингредиентов превращать в сложный и требующий почти в шесть раз больше времени в готовке? – перебил Северус.

– У современного рябинового отвара более широкое поле действия. Оно способно нейтрализовать самые страшные яды, залечивать открытые раны и переломы, восстанавливать душевное равновесие и еще много всего. А вот старая версия рябинового отвара направлена исключительно на нейтрализацию темных чар, но, как и везде, тут есть одно исключение.

Белби ближе подвинула ему книгу и показала на небольшую заметку, в которой уже стерлись половина чернил.

– Взгляни на эту выдержку, – она указала на подзаголовок, в котором невозможно было разобрать ни одной буквы, – тут невозможно разобрать, поэтому я придумала ему название «Драклов яд», и именно он является единственным ядом, который не способен исцелить рябиновый отвар. Как тут пишется, рябиновый отвар не способен нейтрализовать полностью драклов яд, а лишь временно подавить симптомы, которые, кстати, полностью подходят под описанные симптомы твоей матери. Получается, что…

– Ее отравили дракловым ядом, – сказал Северус.

– Верно. Я много думала об этом и обнаружила много несостыковок. Как указано в книге, драклов яд необходимо пить регулярно, поскольку со временем он выводится из организма. Это означает, что твою мать не просто отравили, а травят регулярно. Либо… – Белби на него серьезно посмотрела, – она добровольно это пьет.

– Это исключено! – Северус уже заранее знал, что скажет Белби, но он отказывался в это верить. Он был абсолютно точно уверен, что его мать ни за что бы не стала участвовать в сговоре с Пожирателями, тем более, не стала бы мучить его, подвергая свое здоровье опасности.

– Есть еще один вариант, – Белби задумалась, – как ты наверняка знаешь, любое зелье можно трансформировать в заклинание, как и наоборот. Чары любой сложности, будь то Левиоса, Бомбарда или Империус, можно создать в жидком виде, используя формулу и…

– Да-да, знаю я, – в очередной раз перебил Северус. Он прекрасно разбирался в этой теме, именно благодаря ей он уже создал примерно с дюжину своих заклинаний, как раз таки путем их превращения из жидкого состояния. Белби опять недовольно на него взглянула, она терпеть не могла, когда ее перебивают, но Северус сейчас был на взводе.

– Так вот, – продолжила Белби, – что если данное зелье превратили в заклинание и насылают на нее с определенной периодичностью?

– Но она не покидает дом уже больше месяца, – ответил Северус, – а сквозь установленную защиту подобное заклинание не пройдет.

Белби на него напряженно смотрела, Северус знал, о чем она думает, и он молился Мерлину, чтобы ей хватило ума не произнести это вслух.

– Остается один вариант, – все ж таки сказала она, – она сама его принимает.

– Я же сказал, это исключено! – прошипел Северус. Хотя в его голосе уже не было такой уверенности. Действительно, многое, в том числе и последнее ее письмо, указывало на то, что она сама принимает отравляющее зелье, но Северус отказывался в это верить. Интуиция его почти никогда не подводила, и он знал – она не будет добровольно принимать яд.

– Хорошо, а какие у тебя предположения?

– Я не знаю, но я абсолютно точно уверен, что она не принимает ничего добровольно!

– Пусть недобровольно. На нее могли наслать Империус еще задолго до этого.

– Это невозможно. Она прекрасный легилимент и умеет сопротивляться любому внушению. К тому же, я бы заметил.

– Ладно. И что у нас получается? Твою мать каждые две-три недели травят дракловым ядом, при этом дом она не покидает и внутрь никого не пускает. Как такое может быть?

– Не знаю я! – в очередной раз вспылил Северус, – и если честно, в данный момент это не главная моя забота! Мне нужно противоядие!

Но Белби его как не слышала.

– Вот что еще странно, драклов яд способен выводиться из организма, но каждый раз он всегда действует одинаково. И то, что твоей матери вдруг резко стало хуже, не поддается объяснению. Только если… – она вдруг замолчала, стеклянным взглядом глядя сквозь него.

– Только если что? – спросил Северус, когда молчание затянулось.

– Только если отравители не нашли способ усилить действие драклова яда. Но где они вообще могли взять его рецепт? За все время учебы я перечитала сотни книг по зельеварению и лишь вчера впервые встретила упоминание драклова яда. Впрочем, как и первоначальный состав рябиновой настойки.

– Это все очень интересно, но я бы хотел сейчас заняться разработкой противоядия, – спокойно ответил Северус, уже не в силах нервничать.

– Противоядия? – Белби вновь вернулся осмысленный взгляд, она порылась в сумке и достала сложенный пергамент, – я тут набросала кое-что, должно помочь.

Она протянула ему пергамент, где аккуратным почерком была выведена формула усовершенствованного рябинового отвара, смешанного из старого и нового составов. Исходя из вновь открывшихся данных, этот состав и правда должен был, если не вылечить полностью, то хотя бы значительно помочь. Белби проделала колоссальную работу и всего лишь за одну ночь. Северус даже представить боялся, сколько бы у него на это ушло времени.

У него участился пульс, глядя на записи. Впервые в жизни у Северуса появилось желание сжать другого человека в объятиях и горячо поцеловать.

– Белби… – он поднял на нее восхищенный взгляд и даже дернулся вперед, но вовремя остановился. – Спасибо.

– Это не ради тебя, это ради науки.

– Разумеется, – хмыкнул Северус.

– Хотя мне все еще не понятно, почему ты не хочешь узнать, кто ее травит и для чего, – едва слышно сказала она, – разве что… ты знаешь.

Она вдруг подняла голову и пристально уставилась на него.

– Ты знаешь, – повторила она и усмехнулась, заметив его реакцию. – Мог бы сразу сказать, чтобы я голову себе не ломала. Это Пожиратели?

– Тебе лучше в это не лезть, Белби, – ледяным тоном ответил Северус.

– Они шантажируют? Они что-то хотят взамен? – спросила Белби, не моргая глядя на него. Северусу это показалось странным. Белби была любознательной, но не любопытной, и то, что она сует нос в его жизнь, казалось ему подозрительным.

– Это не важно. Важно то, что они это не получат.

Северус видел, как в ее глазах мечутся мысли. Ему даже захотелось применить легилименцию и узнать, что же такого в ее голове.

– Понятно, – Белби тяжело вздохнула и отвела взгляд. – Хотя я никогда не пойму твоей навязчивой идеи справляться со всеми проблемами в одиночку.