Текст книги "Marauders (СИ)"

Автор книги: Marta K

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 122 страниц)

– Вот так и прячься от всех, – невнятно произнес Джеймс, пустым взглядом глядя перед собой.

– Ну, мы тебе дали пару часиков побыть в одиночестве, – усмехнулся Сириус, доставая сигареты.

Джеймс только молча поразился, что прошло два часа. По его ощущениям, прошло пару дней.

Они долго сидели в тишине, пока Сириус не сказал:

– Тебя команда ждет.

У Джеймс при этих словах сердце от боли сжалось.

– Я их так подвел, – выпалил он. – Так облажался!

– Никто так не считает, Джеймс, – жестко сказал Сириус, прерывая его, – и твоя команда, тем более.

Джеймс с отчаянием в глазах смотрел на него.

– Все прекрасно понимают, что той девахе просто повезло, – продолжил Сириус. – Если бы не бладжер…

При словах о бладжере заныло и поврежденное плечо, которое все еще стояло не на месте.

– Твои загонщики готовы на стену лезть, себя винят, – говорил Сириус, – Рипли порывался отправиться за тобой и сказать, что уйдет из команды.

У Джеймса немного потеплело на душе от этих слов.

– Я ведь им сказал, что на метлу их натяну, если проиграем, – тихо сказал Джеймс.

Сириус не сдержал усмешки:

– Сурово ты с ними.

– Кому и надо уходить из команды, так это мне, – печально сказал Джеймс.

Сириус недовольно хмыкнул.

– Давай, завязывай уже, Джеймс, – сказал он. – Сколько раз в своей жизни ты упустил снитч?

– Один, – ответил Джеймс.

– Вот именно! – воскликнул Сириус. – Один! А играешь ты уже шестой год! Все бывает в первый раз.

– Только не проигрыш! – возразил Джеймс, чувствуя, как в груди опять поднимается буря. – Только не со мной!

Сириус хотел что-то сказать против, но Джеймс опередил.

– Мы последний год в школе! Я должен был выиграть кубок! А как теперь?! Как?! Мы с таким отрывом продули!

У него вновь затряслись руки, представляя, что даже если они выиграют в следующей игре, это не будет им гарантировать кубок школы.

– Где наша не пропадала! – уверенно сказал Сириус. – Когда следующий матч? Весной?

– Весной, – подтвердил Джеймс и скривился, – со слизнями.

– Ну вот видишь! – воскликнул Сириус, – у вас почти полгода, чтобы натренироваться. А уж змей-то вы сделаете только так!

Джеймс с сомнением взглянул на него.

– Чтобы выиграть кубок, нам нужен будет приличный отрыв, – сказал он. – Впереди еще три игры, кто знает, как сложится счет.

– Ну, примерно прикинуть можно…

– Нельзя! – перебил его Джеймс, – никто не мог «прикинуть», что сегодня такое случится!

Сириус на него напряженно смотрел.

– Да даже если и большой отрыв потребуется, – сказал, наконец, Сириус, – уж змеенышей вы обыграете. Натянете, так скажем, на метлу, – усмехнулся он.

Джеймс на него молча смотрел.

– И признай, Джеймс, – сказал Сириус, слегка улыбнувшись, – выиграть кубок школы, всухую обыграв остальные факультеты, не так интересно. А вот показать всем, что вы стоите, после сегодняшнего поражения, это будет куда увлекательнее.

Внутри Джеймс загорелась надежда вперемешку с азартом.

– Только представь, с каким триумфом вы выиграете кубок школы, – произнес Сириус. – После этого, история, как какая-то соплячка увела у тебя снитч из-под носа, станет одной из любимых.

Джеймс даже усмехнулся, в красках себе это представив. На душе заметно полегчало.

– Да, – протянул он, – да, такое вполне возможно, – сказал Джеймс, понимая, что обыграть слизеринцев им по силам, и даже сделать это с большим отрывом.

– А для девахи это станет самым ярким событием в жизни, – сказал Сириус, усмехаясь, – обыграла самого Джеймса Поттера! Уверен, она эту историю еще своим внукам будет рассказывать.

Джеймс расплылся в довольной улыбке.

– Когтевранцы, наверное, пирушку закатили, – продолжал Сириус, – всё ещё не веря в свой успех.

– Да и слизни, наверное, тоже празднуют, – скривился Джеймс, – наверное, уже представляют, что смогут кубок заполучить.

– Гады ползучие, – добавил Сириус.

– Давай им завтра подземелья затопим? – предложил Джеймс.

– Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня! – изрек Сириус. – У нас же вся ночь впереди!

Джеймс посмеялся и согласился после отбоя прогуляться до подземелий, чтобы устроить слизеринцам сюрприз.

Сириус поднялся на ноги и сказал:

– Ну, что, пошли в замок?

Джеймс вздохнул и тоже встал.

– Пошли, – согласился он. – Стой, а все уже легли спать?! Не хочу никого видеть.

– Спать? Еще даже ужин не начался, – недоуменно произнес Сириус. – Да и все тебя ждут.

– Мерлин, – Джеймс издал протяжный стон.

– Да всё нормально, – Сириус хлопнул ему по плечу, заставив его скривиться и выругаться.

– Плечо! – выкрикнул он.

– Черт, прости! – взмолился Сириус, состроив виноватое лицо. – Я забыл.

Джеймс перевел дыхание, стараясь унять боль и сказал:

– Ладно, идём.

Дорога заняла много времени, большую часть из которого Сириус делился впечатлениями от игры, а Джеймс думал об одной вещи, которая волновала его сильнее всего.

– Она даже на игру не пришла, – чуть слышно сказал Джеймс, когда Сириус закончил.

– Рем говорит, Эванс в Больничном крыле была…

– У нее нет сегодня дежурства! – перебил его Джеймс.

– Вчера вечером что-то случилось на озере, – с серьезностью на лице, сказал Сириус, – гриндилоу кого-то из первогодок утащили. Их достали, но они в тяжелом состоянии были. Даже хотели в Мунго отправлять, но мадам Помфри с Эванс справились.

Джеймс не знал, как реагировать на эти слова. Он думал, Лили специально не пришла, чтобы показать ему, что он для нее больше не важен, а оказалось, у нее была уважительная причина.

– Рем говорит, Эванс там всю ночь провела и сегодня весь день тоже помогает, – добавил Сириус.

– Чертовы глупые дети, – пробубнил Джеймс, не зная, как выразить свои эмоции, – как можно было позволить гриндилоу утащить тебя накануне матча?!

– Не вздумай это Эванс сказать, – усмехнулся Сириус. А Джеймс не удержался и рассмеялся.

Мародеры каждый раз говорили так, словно они с Лили не расстались навсегда, а лишь немного повздорили. Как будто Джеймс сейчас вернется и сможет поговорить с Лили, как раньше. И скажет ей эту глупость про детей. А Лили обязательно возмутится, мол, как можно квиддич выше здоровья детей ставить! У Джеймса сердце от боли сжималось, понимая, что это не произойдет. И в лучшем случае, Лили наградит его ледяным взглядом.

Зайдя в замок, они сразу направились в Больничное крыло, вправлять вывихнутое плечо Джеймса.

– Мистер Поттер, где же вас носило столько времени? – воскликнула мадам Помфри, когда они зашли в ее обитель. – Матч ведь уже давно закончился!

– Мне нужно было подумать, мадам Помфри, – сказал Джеймс, выглядывая ей за спину и осматривая помещение. – Скажите, а Лили уже ушла?

Мадам Помфри поджала губы и недовольно покачала головой.

– Да, мисс Эванс я отпустила пару часов назад, – ответила она, – она и так провела здесь практически сутки.

– А как дети? С ними всё хорошо? Целы, здоровы? – спросил Джеймс, зная, что мадам Помфри обязательно передаст Лили его заинтересованность о благополучии детей. Сириус тоже это знал, и усмехнулся.

– Да, с ними всё в порядке, – сказала целительница, – пару дней полежат у нас и поправятся.

– Какое счастье! – воскликнул Джеймс, – страшно представить, чего натерпелись бедные детишки!

Мадам Помфри окинула его подозрительным взглядом и приказала садиться на кушетку. Она осмотрела его плечо, которое уже начало синеть, и заклинанием вправила его на место.

– Мерлинова мать! – Джеймс с трудом удержался от грязных ругательств и, с перекошенным от боли лицом, посмотрел на ухмыляющегося Сириуса, – а ты что ржешь?! Это тебе не нос вправлять!

Мадам Помфри влила в него несколько микстур, обмазала плечо мазью и отпустила.

Джеймс шёл в гостиную, как на эшафот. Он крепился и набирался духа, чтобы взглянуть в глаза своей команде. Джеймс надеялся, что в гостиной сейчас никого нет и никто не увидит его очередной позор.

В гостиной собрался весь Гриффиндор. Джеймсу хотелось стать ниже и незаметнее, лишь бы на него никто не обратил внимания. Но стоило ему пересечь порог, наступила тишина.

Вот он я, ваш «герой» сегодняшнего дня.

Команда в полном составе сидела возле камина и о чем-то негромко разговаривала. И, едва заметив его, сразу замолчала, устремив на него свои взгляды.

Джеймс остановился от них в паре шагов, не решаясь подойти. К нему в полном объеме вернулись стыд и вина, за то, что он так их подвел.

– Простите меня, – тихо сказал он, запуская пальцы в волосы, – я облажался.

Ему никто не отвечал. Джеймсу хотелось провалиться сквозь землю от позора, лишь бы не видеть их изможденных лиц.

Из кресла поднялась Джессика и, устремив на него серьезный взгляд, сказала:

– Ну что, капитан, будем натягивать тебя на метлу? – спросила она и в следующее мгновение рассмеялась. Рассмеялась звонко и заливисто. Так, словно и не сердилась на него.

Джеймс с замиранием сердца смотрел на то, как смеются уже не только его охотницы, но и вратарь с загонщиками.

– Признаю, я это полностью заслужил, – сказал Джеймс, вызвав новую волну смеха у команды. Смех был больше похож на истерический, но никто не обратил на это и внимания, продолжая задыхаться от хохота.

Джеймса усадили на диван между его загонщиками и всунули в руку бутылочку сливочного пива.

– Мы еще отыграемся с вами, – неуверенно сказал Джеймс, оглядывая команду.

– Конечно, отыграемся! – воскликнула Джессика. – Уж змей-то мы натянем на раз-два!

Ее единогласно поддержала вся команда.

Все пустились в бурное обсуждение матча. Джеймс слушал их и не верил, что они на него не обижаются. Команда с таким азартом и воодушевлением обсуждала матч, словно это не они проиграли.

Ну, правильно. Это не они проиграли, а я.

Постепенно хорошее настроение команды передалось и Джеймсу. Он с жаром говорил о талантах новой охотницы Когтеврана, но и не забывал хвалить своих. Сказал, что загонщики прекрасно себя проявили, опустив последние пару минут матча. И особенно выделил игру вратаря, отметив, что хоть он и пропустил пять мячей, гораздо больше он смог поймать.

Позднее к ним присоединились Мародеры и еще несколько гриффиндорцев. В окружении команды и друзей, Джеймс, наконец-то, смог почувствовать себя хоть немного счастливым.

Для полного счастья ему не хватало лишь одного. Он несколько раз оборачивался на гостиную, в попытках найти Лили, но ни разу ее так и не увидел. Ее отсутствие отдавалось острой болью в сердце, и Джеймс, наконец-то, решился. Он обязательно добьется ее прощения. Потому что он себе никогда не простит, если не попытается.

========== 61. Драма как смысл жизни ==========

Сириус Блэк

Неделя. Семь долгих дней. Сто шестьдесят восемь бесконечных часов. Несколько сотен мучительных минут, что он провел без Бланк.

Сириус лежал на своей кровати в очередной попытке уснуть. Время уже давно перевалило за полночь. Все спали. А он никак не мог выкинуть Бланк из головы, слушая гулкие удары секундной стрелки на часах. В тишине комнаты ее удары казались оглушающими. Но даже они были не в состоянии заглушить голос Бланк, без конца звучавший в его голове.

Не в силах выдерживать гнетущей тишины, Сириус встал, накинул мантию и вышел из спальни. Он прошел сквозь портретный проем, оказавшись в пустом коридоре, обратился в пса и пошел по темному коридору, в надежде, что небольшая прогулка по ночному замку отгонит тягостные мысли.

Сириус не понимал, как так могло получится. В какой момент его план сработал против него.

Когда семь дней назад он подцепил одну из своих бывших девиц, он хотел вызвать ревность Бланк. Вывести ее на эмоции, чтобы она наконец призналась, что жить без него не может, что он – самое важное, что есть в ее жизни. Но когда он появился с девицей в коридоре на виду у Бланк, она лишь равнодушно скользнула по ним взглядом. Она даже глазом не моргнула, как всегда удалившись с тошнотворным, невозмутимым видом. Так, словно не произошло ничего особенного. Так, словно это ее никак не трогает.

Первое, что в тот момент почувствовал Сириус, была настоящая растерянность. Он не знал, как реагировать, и не мог поверить, что Бланк и правда наплевать. Он ждал от нее крика, скандала, ждал ее гнева и ярости, рукоприкладства, в конце концов, но никак не полного равнодушия.

На смену растерянности, пришла злость. Изо дня в день он появился в Большом зале и в учебных коридорах в обществе самых привлекательных студенток школы. Он всё ждал, что она не стерпит такого отношения. Что она взорвется и никаких девиц близко к нему не подпустит. Сириусу хотелось этого больше всего на свете, чтобы Бланк подошла, отметелила очередную девку и предъявила всем свои права на него. Но она реагировала на всё это убийственным безразличием. Порой Сириусу хотелось подойти к ней, схватить за ворот и хорошенько встряхнуть, чтобы она выдала хоть какие-нибудь эмоции.

Сириус никогда не добивался ничьей любви, считая это дело унизительным и не благородным. И в случае с Бланк он не собирался изменять своим правилам. Хоть ему и хотелось, чтобы она любила его полностью и без остатка. Так, как никогда раньше.

Ее безразличие медленно убивало. Ее равнодушие ранило, не хуже Круциатуса, отзываясь болью в каждой клеточке тела. Сириус хотел, чтобы она хотя бы взглянула на него. Один лишь взгляд в его сторону. Один взгляд горящих глаз. Один взгляд, что заставляет всё внутри него полыхать страшным пламенем.

У Сириуса был запасной план. Он знал, кого Бланк больше всего недолюбливает и надеялся, что уж на эту его бывшую подружку она среагирует. Но пока что оставлял этот вариант на крайний случай, который, он знал, обязательно наступит.

Постепенно к слепой злости стал примешиваться здравый смысл.

Он без конца пытался себя вразумить, напоминая себе, что Бланк совмещает в себе всё то, что ему не нравится и противно. Постоянно напоминая, что она полный ноль в магии, что она не соответствует его излюбленному стандарту красоты. И как бы она не открещивалась от древнего рода, в ней протекала ненавистная Сириусу чистая кровь, делая ее высокомерной, зазнавшейся стервой. Напоминая, что она типичная слизеринка с манией величия, которой чуждо всё человеческое.

Сириус как молитву повторял это себе каждое утро и каждый вечер. Но каждый раз видел ее и терял голову, мечтая вновь заключить ее в свои объятия и никогда не отпускать. Мечтая почувствовать тепло ее тела и жар губ, от которых он с ума сходит. Но стоило ей пропасть из виду, в груди образовывалась черная дыра, которую тут же заполнял гнев. Он хотел, чтобы всё это закончилось. Ему не нравилась зависимость от Бланк, не нравилась нездоровая помешанность на ней и на эмоциях, что она вызывает. Сириус знал, ничто не вечно, и надеялся, что скоро пройдет и это.

Сириус силился вспомнить, в какой момент Бланк стала для него маниакальной одержимостью, но никак не мог. Он вспоминал их первую ночь на Хэллоуине и понимал, что тогда он уже полностью находился в ее власти. Вспоминал их первый поцелуй на отработке, понимая, что даже того момента он уже давно ждал с нетерпением. Вспоминал все бесчисленные домогательства до нее, осознавая, что каждая ее реакция, каждый всплеск ее эмоций на него, поднимали ураган в его душе.

Воспоминания привели его на астрономическую башню, где они отрабатывали их первое наказание. Сидя на низком бортике башни, он прокручивал в голове тот вечер, и понимал, что это не то. Что даже в тот вечер, он уже ощущал внутри бушующее пламя при взгляде в ее глаза, и отчаянно боролся с желанием поцеловать ее. Уже тогда, одно лишь ее присутствие заставляло всё трепетать внутри него.

Он вспоминал, как застал ее на своем тайном месте под ивой, понимая, что в тот момент он потерял голову от одного лишь голоса.

Вспоминал, как она бросила на него острый взгляд, когда ее только распределили на Слизерин. Взгляд, что мгновенно зародил огонь внутри него. Взгляд, что он сейчас ищет изо дня в день, вглядываясь в лица сотни студентов.

Он думал, думал, думал и не мог понять, когда же. В какой момент она стала так важна для него. Ему казалось, она была в его голове уже целую вечность. Словно он родился, и всё это время носил в своей душе частичку нее, и только и ждал момента, когда они встретятся.

***

Мародеры сели на свое привычное место за гриффиндорским столом. Взгляд Сириуса сразу упал на выпечку, что аппетитной горкой возвышалась прямо перед ним.

– Круассаны? – зло спросил он, – с каких это пор нам подают эту французскую дрянь? У нас что, мало своей традиционной кухни?

Действительно, домовики не часто баловали студентов заморскими блюдами, предпочитая подавать традиционную английскую еду. И сейчас это показалось Сириусу злой насмешкой над ним.

– А мне кажется, хорошая идея, – сказал Ремус, беря один круассан с тарелки и откусывая. – С шоколадом, – Ремус расплылся в довольной улыбке.

Сириус недовольно посмотрел на него и метнул взгляд на вход, куда только что зашла Бланк. Как всегда, с невозмутимым и заносчивым видом, направляясь к своему месту, даже не удостоив его взглядом.

Сириуса в очередной раз захлестнула злость на нее. Он поднялся из-за стола и выхватил палочку.

– Ненавижу! Всё! Французское! – каждый крик Сириус сопровождал заклинанием, что вылетало из палочки и взрывало блюдо с круассанами, стоящими вдоль всего гриффиндорского стола.

В зале вмиг воцарилась тишина, все со страхом в глазах смотрели на Сириуса и его перекошенное от злобы лицо.

Смотрела и Бланк, которая остановилась, как вкопанная, как раз возле них.

Сириус видел, как в ее глазах плещется гнев, и ловил от этого позабытое удовольствие. Он чувствовал, как внутри всё заходится от счастья, разгоняя сердце до бешеного ритма.

– Ненавижу всё английское! – крикнула она, не сводя с него яростного взгляда. – Ненавижу Англию! Ненавижу Хогвартс! Ненавижу тебя, Блэк!

Вокруг неё, казалось, воздух вибрировал. Сириус не мог на нее насмотреться, сходя с ума от того, как прекрасна она в гневе. Он так долго пытался вытащить из нее хоть какую-нибудь реакцию, и сейчас получил сразу целый фейерверк. Он получал небывалое наслаждение, видя, что она находится на пике взрыва. И видя огонь в ее глазах, понимал, что он ей, всё-таки, не безразличен.

– Мистер Блэк, что вы себе позволяете! – возмущалась МакГонагалл, стремительным шагом приближаясь к нему от стола преподавателей, – устроили чёрте что на обеденном столе! Вы могли попасть в кого-нибудь из студентов! Минус пятьдесят баллов Гриффиндору! И сегодня же подойдете к мистеру Филчу на отработку.

Сириус слышал её через слово, не сводя взгляда с Бланк, которую уводил из зала Слизнорт. Он молился Мерлину и Моргане, чтобы ей тоже назначили отработку. Вместе с ним.

– Вы меня слышите, мистер Блэк?

– Да слышу, слышу, к Филчу на отработку, – проворчал Сириус, поворачиваясь на МакГонагалл.

Профессор прожигала его суровым взглядом, сжав губы в тонкую линию.

– Еще один такой проступок, мистер Блэк, – с твердостью в голосе, произнесла она, – и будет решаться вопрос о вашем исключении.

МакГонагалл резко развернулась и пошла обратно к своему столу. Сириус только равнодушно хмыкнул – «вопрос о его исключении» решался ни по разу каждый семестр. В данный момент это его совершенно не волновало. Сейчас его заботило только одно. Спустя неделю. Спустя долгих семь дней. Спустя сто шестьдесят восемь бесконечных часов, ему наконец-то удалось добиться от Бланк хоть каких-то эмоций.

София де Бланк

– Мисс де Бланк, у вас с мистером Блэком произошёл какой-то конфликт?

Слизнорт усадил Софию на мягкий стул, а сам устроился за своим столом. Он не сводил с нее обеспокоенного взгляда, и всё время трогал свои моржовые усы.

– Никакого конфликта, профессор, – равнодушно ответила она.

Слизнорт с сомнением смотрел на нее, нервно постукивая пальцами по столу. София молилась, чтобы это быстрее закончилось и ее отпустили.

– Вы, мисс де Бланк, в последнее время себя… странно ведете, – сказал Слизнорт, аккуратно подбирая слова, – прогуливаете уроки, не делаете домашние задания. Сейчас еще конфликт с мистером Блэком…

– Нет конфликта, – перебила она, – сказала же.

–…боюсь, – продолжил он, – мне придется написать вашим родителям.

Софии хотелось ответить какую-нибудь дерзость, но она лишь громко вздохнула, стараясь выдать этим вздохом всё свое безразличие к происходящему. Ей было всё равно, кому собирается писать Слизнорт, хоть самому Министру Магии, хоть в Визенгамот.

– У вас что-то произошло? – поинтересовался Слизнорт, – если у вас возникли какие-либо проблемы, вы всегда можете обратиться ко мне.

– Никаких проблем, профессор, – устало сказала София, – я всего лишь… скучаю по дому, по Франции.

Эту отговорку она уже использовала с десяток раз за те три месяца, что живет в Англии, и действовала она всегда безотказно, избавляя ее от лишних расспросов и даже вызывая сочувствие.

Она и правда скучала по дому. Но она понимала, что никто тут помочь не в силах. За исключением Блэка, которому однажды это удалось.

– Ох, милая, – с жалостью в голосе, произнес Слизнорт, – понимаю, понимаю.

София в ответ скорчила скорбящее лицо.

– Вам есть с кем поговорить об этом? – участливо поинтересовался профессор, – вы с кем-нибудь подружились на факультете?

– Да-да, подружилась, профессор, – кивнула София, прикидывая в уме, какой «друг» понравится Слизнорту больше всего. – Элизабет Гринграсс. Мы с ней неплохо ладим.

Впрочем, это не было такой уж ложью. По мнению Софии, у них с Гринграсс и правда были довольно хорошие отношения – они не ссорились и по возможности старались друг друга игнорировать.

– С мисс Гринграсс? – Слизнорт расплылся в довольной улыбке, – прекрасно! Я очень рад!

София вымученно улыбнулась.

– Тогда… – протянул Слизнорт, – если вы говорите, что проблем других нет, можете идти.

– Спасибо, профессор, – София тут же поднялась и устремилась на выход, радуясь, что обошлось без долгих нотаций.

София вышла в коридор и выдохнула. Она еще успевала на обед, но есть уже не хотелось. Как не хотелось видеть и Блэка.

София проклинала себя за несдержанность. Она так хорошо держалась всю эту неделю, но сегодня не выдержала. Ей хватило одного его взгляда, чтобы полностью потерять контроль над собой.

Всю неделю она старательно избегала его. Она не решалась даже взглянуть в его сторону, боясь, что если встретиться с ним взглядом, окончательно сойдет с ума. Или убьет его. София, как никогда, жалела, что не умеет колдовать. Потому что, если бы умела, Блэка бы ничто не спасло.

Каждый раз, видя его с новой девушкой, ей словно нож в сердце вставляли, заставляя медленно умирать от кровоточащей раны в груди. Как бы она себе не клялась, что из-за Блэка и слезинки не проронит, но каждый раз запиралась в своей комнате, не в силах сдержать обжигающих слез. И сколько бы она ни старалась не смотреть в его сторону, она не могла отвести взгляда, глядя, как он обнимает и целует очередную студентку, которая таяла под его улыбками. София ощущала себя настоящим мазохистом в такие моменты, чувствуя, как разрывается сердце от боли, при взгляде на Блэка с другой, но не могла прекратить смотреть, постоянно представляя, чем они занимаются наедине.

Иногда, в порыве злости ей хотелось отомстить Блэку, и поцеловать Регулуса прямо у него на виду. Она знала, что Блэка это не просто выведет из себя, он устроит настоящую расправу с публичной казнью. Но она не хотела так поступать с Регулусом, понимая, что он не заслужил, чтобы его использовали. Да и еще одна проблема заключалась в том, что Регулус ее избегал с той самой злосчастной отработки.

София проклинала тот день. Она тогда страшно разозлилась, что Блэк опять принялся за свое, говоря, что Регулус только и думает, как бы «к ней в трусы залезть». Но молчание Регулуса повергло ее в шок. Она всё стояла и ждала, что Регулус скажет что-то против, будет отрицать это, посмеётся над нелепым предположением брата или покрутит пальцем у виска. Но Регулус молчал и никак не отрицал сказанное.

Она всё вспоминала их общение с Регулусом и упорно не видела даже намека на то, что у него может быть к ней какой-то интерес. Всё их общение сводилось к беззлобным подколкам и обсуждению ничего не значащих тем. И она не понимала, как удалось Блэку издалека разглядеть какие-то грязные желания Регулуса, в то время как она не видела их вблизи. И с неудовольствием отмечала, что, вероятно, дружбы между мужчиной и женщиной и правда не существует.

Ноги сами принесли ее на астрономическую башню. Стоя на самом краю, София с иронией думала, что стоит сделать один только шаг вперёд и всё закончится. Но умирать в ненавистной Англии, под одной из башен ненавистного Хогвартса, и, тем более, из-за ненавистного Блэка, совсем не хотелось.

София села на бортик, глядя в затянутое тучами небо, и вспоминая их первую отработку. Она подняла ладонь к лицу, рассматривая тонкий, белый шрам. Он уже практически исчез, но она еще помнила ту боль, когда поранилась об острый угол секстанта. И помнила, как прошла волна мурашек по телу, когда Блэк взял ее за руку, чтобы залечить порез. Помнила, как он сжимал ее запястье своей горячей рукой, как улыбнулся и взглянул на нее своими горящими, серыми глазами, от которых у нее всё внутри переворачивалось каждый раз.

Горло вновь сдавило, веки потяжелели.

«Да я прекрасно жил все эти годы в тысячах миль от тебя, а тут ты приехала и я заперт на астрономической башне, вместо того, чтобы с пользой и удовольствием проводить время с какой-нибудь красоткой Хогвартса, способной сотворить, как минимум, защитные чары».

Да, Блэк, сейчас-то ты, наверное, проводишь время с пользой и удовольствием…

София ненавидела его за все страдания, что он ей причинил, за всю боль, что разъедала душу. Она понимала, что уже никогда не сможет простить ему все те мучения, что он ей доставил.

И ненавидела себя, за то, что по-прежнему ничего не желала больше, чем оказаться в его объятиях.

София убеждала себя, что она всегда знала, чем это закончится. Знала, что Блэк не способен ни на какие человеческие чувства. Знала, что она для него лишь очередная дурочка, с которой можно весело провести время. Знала, что после учебы их пути в любом случае разойдутся, потому что он не поедет с ней во Францию, а она ни за что не останется в Англии. Знала, и всё равно глупо надеялась, что она ему небезразлична. Надеялась, что всё не закончится так быстро.

Комментарий к 61. Драма как смысл жизни

– Зря ты уничтожил все круассаны, – сказал Ремус, держа в руке тот, что он успел взять перед взрывом Сириуса, – очень вкусно. Хотя, кажется, на том конце еще остались, – добавил он, показывая на противоположный край стола.

Сириус ничего не ответил, наградив его тяжелым взглядом.

– Сириус, кажется, мы для тебя короля нашли, – сказал вдруг Джеймс, проводив взглядом МакГонагалл, и повернувшись к другу.

– Короля? – переспросил Сириус, с подозрением глядя на ухмыляющегося Джеймса.

– Ну да, – кивнул он, – ты у нас Королева Драмы, а Бланк будет Королем.

– А что, прекрасная мысль, – поддакнул Ремус, – создадите свое королевство.

– А жить будете в драматическом театре, – добавил Северус.

– Или в Диснейленде! – воскликнул Джеймс.

Джеймс, Ремус и Северус вовсю расписывали жизнь будущего королевства, уже подобрав роли и для себя. Сириус сидел с кислой миной, думая, что он, в общем-то, не прочь жить в таком королевстве и с таким королем.

========== 62. Зелье для Пожирателей Смерти ==========

Северус Снейп

Изучение зелья для Пожирателей занимало всё свободное время. Северус за этот, казалось бы, небольшой срок, похудел и осунулся, постоянно находясь в напряжении и стрессе. Все его мысли круглые сутки были заняты беспокойством о матери, и поиске новых идей для приготовления зелья.

Но, несмотря на страх за здоровье матери, Северус проникся интересом к зелью. Он не мог отрицать, что у него возник интерес и желание узнать, как его приготовить и для чего оно. Северуса полностью захватил энтузиазм, во что бы то ни стало, воссоздать и приготовить это зелье. С ним всегда так бывало, стоило наткнуться на неразрешимую задачу, и ему требовалось немедленно узнать ответ, а для чего и для кого это, дело уже второстепенное.

Северус думал, что даже если зелье окажется опасным, у него будет шанс скрыть это от Пожирателей. Или же сделать так, чтобы оно сработало против них. После некоторых раздумий, Северус пришел к выводу, что если Пожиратели обратились за помощью к нему, значит другим, приближенным к ним специалистам, не удалось выяснить, что это за зелье. И, следовательно, Северус находился не в таком уж плачевном положении, как он думал изначально. Ведь в его руках, вероятно, находится нечто опасное и ценное. Нечто такое, что можно будет направить против Пожирателей.

Северус сидел в библиотеке, надеясь хоть что-нибудь найти, прежде чем в очередной раз отправиться в слизеринскую тайную лабораторию. Он уже несколько раз изучил состав, но даже представить не мог, что из всего этого можно получить.

Разброс в ингредиентах был слишком большой. И единственное предположение, к которому он смог прийти, – зелье не одно, их должно быть несколько. Крайне редко, но в зельеварение встречаются, так называемые, многоступенчатые зелья, при их приготовлении готовится несколько частей, вместе они не смешиваются, и применяются поэтапно, в строго определенном порядке.

Ситуацию это не упростило. Напротив, ему сейчас было необходимо из всей неразберихи выделить отдельные зелья, которые, предположительно, могут в дальнейшем составить единое целое.

Северусу еще не доводилось готовить подобные зелья, поскольку применяются они при совершении сложных, и зачастую Темных, ритуалах. И он лишь поверхностно изучал их в дополнительной литературе.

Озаренный новой догадкой, он направился в Запретную секцию, взять подходящие книги. Поворачивая к нужным стеллажам, он нос к носу столкнулся с Белби. По ее недоброму прищуру и тонкой линии губ, было очевидно, что она зла.

– Я тебя слушаю, – ледяным тоном произнесла она, вместо приветствия.

И только сейчас, глядя в ее черные глаза, полные ледяной ярости, он вспомнил, что пропустил их встречу в лаборатории, где они должны были заниматься волчьим противоядием. Северус вообще не вспоминал об этом уже несколько дней, полностью поглощенный зельем для Пожирателей, и сейчас чувствовал некоторую неловкость перед Белби за то, что даже не предупредил ее.

Он позволил себе тихо выругаться.

– Я забыл, – сказал Северус. – Извини, – добавил он с опозданием.

– Забыл? – усмехнулась Белби, по-прежнему с холодом в глазах. – Как можно об этом забыть?

Северус постарался успокоиться. В его голове сейчас крутился список ингредиентов, и варианты, что из них можно приготовить. И оправдываться перед Белби не было ни времени, ни желания.