Текст книги "Marauders (СИ)"

Автор книги: Marta K

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 122 страниц)

– Белби, послушай, мне сейчас не до этого, – сказал Северус, стараясь быть вежливым, – у меня… проблемы, которые надо срочно решить.

– Что за проблемы? – сурово спросила она, складывая руки на груди.

– Это связано… с друзьями, – ответил он, не в состоянии придумать что-то более правдоподобное.

– Да, двое из них со своими подружками рассорились, – хмыкнула Белби, – и ты из-за этого пропустил нашу встречу?

– Нет, не из-за этого, – грубо ответил он, – всё куда серьезнее.

Белби на него выжидательно смотрела. Северус понимал, что ему необходимо сказать хоть какое-то оправдание, объяснить свое отсутствие, потому что Белби имела право это знать.

– Я пока что не смогу заниматься противоядием, – добавил Северус, смягчив голос. – Мне нужно пару недель, как минимум.

– Пару недель? – Белби приподняла брови в удивлении. – Мы в шаге от создания противоядия, а ты просишь пару недель?

– Мы не в шаге! Мы в десятке шагов! – Северус опять перешел на резкий тон. – И до полнолуния еще восемнадцать дней!

– Кричи об этом погромче, – прошипела Белби, бросив взгляд на проходящего мимо студента.

– Мы все равно сейчас не можем ничего сделать без шерсти оборотня, – добавил Северус, понизив тон. – С его волосами мы и так уже всевозможные опыты провели, толку никакого.

– И ты предлагаешь расслабиться?

– Да, предлагаю расслабиться, – зло сказал он, – в первую очередь, тебе, Белби. И оставить меня хоть на время в покое.

Она окинула его ледяным взглядом.

– По моему, я не давала тебе повода разговаривать со мной в таком тоне, – сказала она, и, обойдя его, стремительно ушла.

Северус повернулся ей вслед, сожалея, что погорячился. И вдруг подумал, что неподалеку как раз находится тайный коридор с заброшенным складом, где он не прочь был бы сейчас оказаться с Белби, чтобы хоть немного отвлечься от тревожных мыслей.

Северус устало вздохнул, думая, как он до этого докатился – думает о каких-то плотских утехах, когда на кону здоровье его матери, и единственное о чем ему следует беспокоиться – как быстрее приготовить необходимое зелье.

Он быстро нашел нужные книги и сразу отправился в слизеринскую лабораторию, где его уже по обыкновению ждал Крауч. Который, как и всегда, ушел по своим делам, не успел Северус и вещи разложить. Его это более чем устраивало. Крауч всегда появлялся только вначале, убедиться, что Северус приходит вовремя. Он опускал какой-нибудь напутственный язвительный комментарий, и уходил, возвращаясь только ближе к отбою. А Северус это время спокойно работал, без раздражающего надзора этого нахального недоумка.

Время за работой неумолимо неслось. И когда за потайным входом послышались шаги, Северус вздрогнул от неожиданности и взглянул на часы. Время близилось лишь к девяти часам, и Северус успел удивиться, что Крауч возвращается так рано.

Однако на входе появился совсем не Крауч.

– Где Барти? – спросил Мальсибер, заходя внутрь и с подозрением глядя на Северуса.

– Без понятия, это не я за ним слежу, а он за мной.

По жёсткому выражению лица Мальсибера было очевидно, что Краучу не поздоровится. Северус бы и порадовался, что Крауча ждут неприятности из-за того, что он покинул свой пост, но это также значило, что теперь ему не избавить от его назойливого общества, а это было весьма досадно.

Мальсибер подошел к столу и взял в руки один из пергаментов. Северус с трудом удержался, чтобы не ударить тому по рукам – он люто ненавидел, когда так беспардонно хватают его записи.

– Почему ты еще не приступил к приготовлению? – спросил Мальсибер, продолжая изучать записи.

– Потому, что мне надо вначале узнать, что именно я должен приготовить, – ледяным тоном произнес Северус, вкладывая в каждое слово всё свое отвращение к Мальсиберу.

Мальсибер поднял на него взгляд и усмехнулся.

– Времени у тебя всё меньше, Снейп, – сказал он и положил пергамент на стол. – Есть какие-нибудь продвижения?

Северус с неприязнью смотрел на него, думая, что делиться своими продвижениями с Мальсибером – это последнее, что ему хочется, но выбора у него не было.

– Есть, – ответил он, – но пока что незначительные.

Мальсибер кивнул головой, выгнув губы.

– Завтра я буду писать Люциусу, – сказал Мальсибер, – о том, как продвигается наша работа. Так что, если не хочешь получить в пятницу письмо от матери с сообщением, что ей опять стало хуже, тебе лучше поторопиться.

– Вы обещали, что до двадцатого числа не будете ее трогать! – выпалил Северус, чувствуя, как поднимается страх в груди. Эйлин ему так и не сообщила никаких подробностей о том, как до нее добрались Пожиратели, сказав только, что ей вновь стало хуже.

– Конечно же, мы этого не обещали, – произнес Мальсибер, расплываясь в улыбке, – мы лишь сказали, что если ты успеешь в срок, Рождество вы встретите вместе. А в каком она будет состоянии, уже совсем другой вопрос.

Северусу хотелось выхватить палочку и запытать его Круциатусом.

– Так что успокойся, Снейп, и скажи, как далеко тебе удалось пройти, – Мальсибер откинул мантию и сел на стул, явно не собираясь никуда уходить.

Северус перевел дыхание, утешая себя тем, что после приготовления зелья, он лично расквитается с Мальсибером самыми отвратительными заклятиями.

Или еще лучше, отравлю. Чтоб подыхал в муках.

– Я полагаю, – спокойно ответил Северус, – что зелье не одно. Вероятнее всего, их семь, и готовятся они в несколько этапов, как и применяются.

Мальсибер никак не выдавал своих эмоций, лишь с холодом и высокомерием, глядя на Северуса.

– И это всё? – удивленно спросил Мальсибер, после непродолжительного молчания.

– Всё, – ответил Северус, с трудом контролируя своё раздражение.

– Я правильно понимаю, – медленно произнес Мальсибер, театрально нахмурив брови, – что ты целую неделю потратил на то, чтобы предположить, что зелье может быть многоступенчатым?

– Да, – сказал Северус, стараясь не выдать нервную дрожь в голосе, – если бы вы дали больше информации, я бы продвигался гораздо быстрее. Трудно работать, когда тебе сказали: «приготовь то, не знаю что».

– Скажешь это своей матери, – Мальсибер ухмыльнулся и добавил: – Если успеешь.

В Северусе опять начала закипать от злости. Ему надоело, что на каждое его слово ему угрожают расправой с матерью.

Мальсибер показательно вздохнул и произнес:

– Что ж, если ты больше ничем не можешь меня порадовать, можешь идти.

– Идти? – непонимающе переспросил Северус.

– Да, на сегодня всё, – кивнул Мальсибер и вновь потянулся к его записям. – А это оставь, я ещё посмотрю.

Северус бросил взгляд на свои записи. Он слишком ревностно относился ко всем своим исследованиям, чтобы добровольно их кому-то оставлять. Тем более, когда этот кто-то был скользкий и неприятный слизеринец.

Мальсибер, заметив его взгляд, усмехнулся и сказал:

– Мне надо знать, на каком ты этапе и что именно узнал, так что не надо строить такое лицо.

Северус молча поднялся, взял свою сумку и без лишних слов направился на выход. Он весь кипел от злобы и ненависти. Он злился на Мальсибера и его самодовольный тон. Злился на себя, что не в состоянии как-то повлиять на ситуацию. Злился на судьбу, что не щадит его.

Он уже был на самом верхнем уровне подземелий, как за поворотом услышал ненавистный голос Крауча. Северус резко затормозил и прислушался.

– Ну что же ты так рвешься, детка, – с нажимом говорил он, – мы лишь немного порезвимся и всё. Уверен, тебе понравится.

Следом послышалась возня и отборная ругань. Северус, с замиранием сердца, узнал и второй голос.

– Хватит, София, детка, – продолжал Крауч, – я не хочу накладывать на тебя Силенцио. Мне хотелось бы слышать твои сладкие стоны…

Больше всего Северусу хотелось развернуться, уйти и не вмешиваться. Ему не нравился Крауч, ему не нравилась Бланк. И ему так не хотелось влезать в очередную склоку. Но совесть тонким, неприятным голоском говорила, что Сириус его не простит, если узнает, что он был тут и не вмешался. И что ему следует сделать хоть один правильный поступок за последнее время.

Проклиная гриффиндорское благородство, Северус приготовил палочку и вывернул из-за поворота. Крауч стоял, прижимая к стене Бланк, которая упиралась ему руками в грудь. Оба тут же вздрогнули и повернули на него головы.

Северуса поразил тот страх, что был в глазах Бланк. Она выглядела по-настоящему испуганной, словно маленькая, беззащитная девчонка, что попала в руки монстра. Ее палочка была отброшена на пару футов от них.

Северус перевел взгляд на Крауча, который явно не ожидал увидеть его в коридоре. Он стоял с палочкой в руке, кончик которой был в опасной близости от шеи Бланк.

Северус остановился в нескольких шагах от них и спокойно произнес:

– Отпусти её.

Крауч рассмеялся.

– Иди куда шел, Снейп, – ухмыльнулся он, – это наши, слизеринские, дела. Они тебя не касаются.

Бланк, воспользовавшись тем, что Крауч отвлекся, резко оттолкнула его, и со всей силы заехала коленом ему между ног. Крауч согнулся пополам от боли, сопровождая это непристойными выражениями. Даже Северус скривился, представив себе его боль.

– Получай, урод, – прошипела она ему, подобрала свою палочку, и вихрем унеслась в подземелья, бросив напоследок взгляд на Северуса.

Северус тоже хотел уйти, оставив Крауча корчиться от боли, но необходимо было довести дело до конца. Северус соображал, что лучше ему сказать. Он десятки раз видел, как Джеймс запугивал ухажёров Лили, чтобы те и не думали к ней приближаться, и понимал, что также он не сможет.

Самым простым решением было сказать, что Бланк встречается с Сириусом. Это хоть и была ложь, но Северус считал, этот вопрос лишь делом времени. На Крауча это подействовало бы, в школе мало желающих испытать гнев Сириуса на собственной шкуре. Да и вариант спихнуть эту проблему на друга был уж очень заманчивым. Северус не отказался бы взглянуть, как Крауч схлопочет по физиономии от разъяренного Сириуса.

Но сталкивать этих двоих было слишком опасно. Опасно для Северуса. Потому что Крауч, в состоянии страха, или просто, потому что не умеет держать язык за зубами, мог рассказать Сириусу о том, что Северус готовит для них зелье. А это допускать никак нельзя.

Как хорошо, что Сириус не единственный Блэк, что не ровно дышит в сторону Бланк.

Северус подошел к Краучу, который скрючившись от боли, всё еще вполголоса сыпал проклятья.

– Ты знаешь, Барти, что одному человеку в Хогвартсе очень не понравится, если он узнает, что ты делал с мисс де Бланк? – Северус говорил медленно, растягивая слова. Крауч поднял на него взгляд и с трудом разогнулся.

– Кому это? – прошипел он, – тебе что ли?

– Нет, не мне, – равнодушно ответил Северус. – Одному твоему другу.

Взгляд Каруча забегал из стороны в сторону, он нервно облизнул губы и усмехнулся. Северус немного склонил голову, не сводя с него своих глаз.

– Регулус Блэк думаю, очень расстроится, когда узнает, что ты зажимал мисс де Бланк в пустом коридоре, словно какую-то распутную девицу.

Северус говорил на удачу, он не знал, известно ли Краучу о чувствах его друга к Бланк. Но знал, что Регулуса на Слизерине уважают и побаиваются. И вряд ли Крауч захочет с ним ссориться.

Взгляд Крауча стал испуганным, усмешка тут же сползла с его лица.

– Ему наплевать на нее, он считает ее предательницей! – воскликнул он.

Северус растянул губы в улыбке, радуясь, что попал в самую точку.

– О, разумеется, – тихо сказал он, – значит, ты не будешь против, если я ему об этом расскажу?

Крауч прожигал его ненавистным взглядом.

– Да я даже не сделал ничего! – с отвращением выплюнул он.

– Только потому, что я успел вовремя, – заметил Северус.

Крауч, тяжело дыша, не сводил с него глаз.

– Вздумал мне угрожать, Снейп? – усмехнулся он. – Мне ведь тоже есть, что рассказать твоим дружкам.

– Рассказывай, Барти, – Северус равнодушно пожал плечами. – Только учти, что Мальсибер явно не обрадуется тому, что ты треплешься о тайном задании. Кстати, он сейчас заходил ко мне, тебя искал… так что, думаю, тебе лучше поспешить.

Крауч еще с мгновение испепелял его взглядом, потом резко развернулся и пошел в сторону своей гостиной. Северус проводил его взглядом, пока он не скрылся за поворотом, убрал палочку и направился к себе с чувством выполненного долга. И размышляя, не стоит ли и правда рассказать о случившемся Регулусу Блэку, только ради того, чтобы посмотреть, что он сделает с Краучем.

Комментарий к 62. Зелье для Пожирателей Смерти

Северус зашел в спальню, где был один лишь Сириус, который лежал на кровати и таращился на Карту Мародеров. У Северуса сердце в пятки ушло от страха, что он видел его с Бланк, с Краучем или, что хуже, с Мальсибером.

– Опять за своей змеей следишь? – спросил Северус, стараясь придать голосу равнодушия.

Сириус в ответ бросил на него злой взгляд.

– Она не моя, – грубо сказал он, поднялся с кровати, закрыл Карту и ушел из спальни.

Северус с облегчением за ним проследил, понимая, что если бы Сириус видел его с кем-то из слизеринцев, сразу бы устроил разбор полетов. Он подошел к его кровати и взял Карту, подумав, что безопаснее ее хранить у себя.

========== 63. Признание ==========

София де Бланк

София быстрым шагом шла в гостиную, не видя ничего перед собой. Всё внутри дрожало от пережитого страха. Она всё ещё ощущала на себе руки Крауча, которые позволяли себе лишнее, ощущала его дыхание, что неприятно опаляло кожу. И всё ещё помнила ужас, от которого все внутренности сжимались и сковывались. Она боялась представить, что могло случиться, не окажись Снейп в том коридоре.

Она никогда не опасалась Крауча всерьез, думая, что он лишь немного с придурью, но в целом безобидный. И когда он с силой прижал ее к стене, легко выбив палочку из рук, она испытала настоящий ужас.

Зайдя в гостиную, она сразу направилась в спальню. Ей не терпелось оказаться в душе, чтобы смыть с себя всю грязь, что осталась от Крауча.

Она сама не заметила, как из глаз полились слезы, смешиваясь с водой. Ей было противно, гадко и до боли мерзко, от прикосновений Крауча. Софию мелко трясло, ей казалось, эту грязь уже никогда не смыть. Стоило ей закрыть глаза, как сразу всплывал Крауч с перекошенным лицом от напряжения, и прижимающейся к ней всем телом.

Ей еще никогда, как сейчас, не хотелось оказаться в объятиях Блэка, которые способны были укрыть от любых проблем и невзгод.

Стоя под горячими струями душа, она вспоминала, сколько раз подобным образом ее зажимал Блэк. Но ни разу, ни одного раза за всё это время, она не испытывала страх перед ним. Она испытывала ненависть, злость, азарт, страсть и еще целую палитру эмоций, но страха никогда не было. Она всегда знала, что несмотря на его агрессивный и вспыльчивый характер, он ей никогда не навредит. Что какими бы настойчивыми не были его руки, они никогда не позволяли себе лишнего без ее согласия. Блэк мог одним своим видом довести ее до сумасшедшей страсти и вызвать безумное желание, даже не прикасаясь к ней. Но он никогда не вызывал в ней страх перед ним.

Она не хотела выглядеть слабой, человеком, который не может постоять за себя и которому требуется защита. Но в голове все чаще начинало проскальзывать желание, чтобы Блэк пришел отстаивать ее честь. И после непродолжительной борьбы со своей гордостью, она, наконец, расслабилась и призналась себе, что ждет не дождется Блэка, который придет за нее заступиться. Она помнила, с каким беспокойством он спрашивал у нее, не достает ли ее Крауч, и надеялась, что он так просто это не оставит.

Ей хотелось остаться в комнате, чтобы спокойно предаваться мыслям о своей несчастной судьбе, но еще больше ей хотелось увидеть Блэка, который, она верила, обязательно придет. Она оделась и вышла в гостиную, устроившись на любимом диване возле камина.

В глубине души, она надеялась, что Блэк придет вступиться за нее, и они помирятся.

Время шло, Блэк всё не появлялся. Она постоянно бросала взгляд на вход в гостиную, в ожидании увидеть его. И постоянно смотрела на часы, думая, что Блэк уже давно успел бы дойти.

Она думала, почему он не идет, и не могла придумать достойной причины.

Вариант, что Снейп не рассказал Блэку, она сразу исключила. Этим двоим только дай возможность над слизеринцами поизмываться, и Снейп бы не упустил такой шанс.

София вообще была поражена поступком Снейпа. Она знала, окажись она на его месте, вероятнее всего, прошла бы мимо. И то, что он заступился за нее, немного подняло его в ее глазах. И от того, она еще сильнее убеждалась, что раз Снейпу не всё равно, он обязательно рассказал бы Блэку.

Был еще вариант, что Снейп не успел рассказать об этом Блэку, потому что тот проводит время с одной из своих девиц. Но отбой уже давно был, и они наверняка уже встретились. Только если Блэк решил не возвращаться в свою спальню на ночь. София это и по себе прекрасно знала. Они с Блэком могли до глубокой ночи проводить время вместе, возвращаясь к себе лишь под утро. Ей словно ножом по сердцу полоснули, а горло опять сдавили слезы, осознавая, что вероятно, так оно и есть.

Но даже этот вариант ранил не так больно, как тот, что Блэку просто-напросто наплевать.

Может Снейп потому и заступился, что знает, этого уже не сделает Блэк…

Факт, что ему всё равно на нее и ее проблемы, терзал и мучил душу. То, что он преспокойно развлекается и радуется жизни, тогда как она страдает, убивал ее.

К полуночи гостиная полностью опустела. Камин погас, и от тлеющих углей лишь тонкой, прерывистой струйкой поднимался дымок. София поняла, что он уже не придет.

***

Профессор Бинс читал очередную лекцию о нападении гоблинов в семнадцатом веке. Студенты отчаянно боролись со сном, некоторые изредка записывали даты и имена. И только трое студентов не находились в общей дреме, в которой царил остальной класс.

София сидела и прожигала взглядом парочку, сидящую на пару парт впереди нее. МакКиннон разве что не сверкала от счастья, постоянно поворачиваясь на Блэка и одаривая его улыбками и многозначительными взглядами. Блэк, сидящий практически вплотную к ней и положив руку на спинку ее стула, накручивал на палец ее волосы, что-то нашептывая ей в ответ на улыбки.

Ему все равно. Ему все равно. Он не пришел, потому что ему все равно.

София окончательно убедилась, что Блэк не пришел, потому что ему нет никакого дела до нее.

Она представляла, как Блэк и МакКиннон накануне вечером сидели возле камина в своей гостиной, обжимаясь и целуясь. Как к ним подошел Снейп и рассказал о случившемся, а эти двое лишь рассмеялись, Блэк сказал, чтобы она сама разбиралась со своими проблемами, а у него есть дела поважнее, взял МакКиннон за руку и пошел с ней к себе. Представляла, как он ее раздевает, покрывая поцелуями ее шею, как смотрит на нее горящими глазами, в которых одна лишь безумная страсть, как шепчет ее имя, обжигая кожу горячим дыханием, как сжимает ее своими руками, как путается пальцами в ее волосах и ловит поцелуями ее стоны.

София неотрывно следила, как рука Блэка переместилась на ногу МакКиннон и теперь медленно ползет всё выше.

Она почувствовала, как в груди всё знакомо сжалось, словно перед взрывом, скрутив легкие и сжимая ребра. Ей стало трудно дышать, в глазах потемнело. Она хрипло вздохнула, пытаясь поймать хоть немного воздуха.

Нет, нет, только не снова…только не сейчас…

Монотонную речь Бинса перекрыл звон стекол, что мелко задрожали в оконных рамах. Студенты тут же встрепенулись, с беспокойством уставившись на окна, которые, казалось, еще немного и разлетятся вдребезги. Даже Бинс перестал бубнить, с удивлением глядя на окно, звонкое дребезжание которого всё нарастало.

Весь воздух в кабинете начал искрить и мерцать, наэлектризовавшись и создавая уловимое напряжение. София знала, что это из-за нее. Она из последних сил старалась взять под контроль свои эмоции, мертвой хваткой вцепившись в парту и зажмурившись, все еще не в силах сделать вдох.

Надо подумать о чем-то хорошем.

Вспоминай, давай… хорошее…

Ей требовалось отвлечься. Первое, что пришло на ум, был вечер, когда Блэк впервые привел ее в Выручай-комнату, где танцевал с ней под Фрэнка Синатру. Где смотрел на нее, как ей казалось, особенным взглядом и обнимал своими руками. Руками, что сейчас прикасались к МакКиннон.

Боль в груди стала невыносимой, с силой сжимая ребра и не давая выдохнуть. Изнутри словно рвалась сила, готовая разорвать ее на тысячу маленьких кусочков. Режущая боль отдавалась в каждой клеточке тела, рискуя лишить ее разума. София сжимала зубы, стараясь не выпустить крик, что вырывался наружу от этой пытки.

Звон усилился. Дребезжать начали мелкие предметы и чернильницы, лежащие на партах. Некоторые тут же попадали на пол, разбиваясь и разбрызгивая чернила. Упала стеклянная ваза с полки, в которой стояли засушенные цветы, разлетевшись на сотни осколков. По окнам прошли мелкие трещины, паутинкой расползаясь в разные стороны.

София слышала, как одноклассники с беспокойством начинают переговариваться, находясь в замешательстве.

Что-то хорошее… вспоминай…

Неожиданно в голове появился Регулус, который спокойно сидел возле горящего камина, углубившись в чтение книги. Он часто так сидел, пока София с Като рядом играли в шахматы. Его умиротворенный и безмятежный вид, его спокойное лицо, со слегка нахмуренными бровями, его расслабленная поза, подействовали как надо.

Боль прошла так же резко, как появилась, расслабляя грудную клетку и пропуская воздух в легкие. Так же резко прекратился и звон, образовав в классе тишину.

София широко распахнула глаза, всё ещё пытаясь надышаться. Она посмотрела на студентов, переживая, что они поняли, в ком причина этого происшествия. Но, кажется, никто ее и не заподозрил. Кроме одного человека.

– Профессор Бинс, мне что-то не хорошо, можно сходить до Больничного Крыла?

Все взгляды тут же устремились на Гринграсс.

– Да-да, мисс Гринграсс, конечно, сходите, – пробормотал Бинс.

– Вы не против, если меня мисс де Бланк проводит? – спросила Гринграсс, поднимаясь со стула.

– Разумеется, – ответил профессор.

София сейчас была не способна соображать, поэтому молча поднялась и на ватных ногах пошла за Гринграсс.

Как только они вышли в коридор, закрыв за собой дверь, София тут же опустилась на пол. Ноги ее не держали, каждый шаг отдавался болью во всем теле, спина вся взмокла, от пережитого приступа.

– София? – Гринграсс легко потрясла ее за плечо, – София, что с тобой?

– Извини, Гринграсс, – невнятно ответила она, – но идти в Крыло тебе одной придется.

– Это не мне туда надо, а тебе, – Гринграсс даже не пыталась скрыть волнение в голосе, – что случилось?

София ей ничего не отвечала, не в силах раскрыть рот. Гринграсс вздохнула и потянула ее на себя, поднимая с пола.

– Не сиди на полу, тут холодно, – сказала она, и повела ее к скамейке, стоящей неподалеку.

Гринграсс заботливо приобнимала ее, усаживая на скамейку. У Софии не было сил сказать слова благодарности, она лишь откинулась на спинку и закрыла глаза, стараясь унять дрожь в руках. Из нее словно все силы выкачали, оставив полное изнеможение. В голове было совершенно пусто, как и на душе стоял полный штиль. София чувствовала себя окончательно мертвой.

– Это был всплеск магии? – скорее утвердительно произнесла Гринграсс. София ей кивнула, и она продолжила, – но такое только у детей бывает… когда они еще не умеют контролировать свою силу.

– У меня всё не как у людей, – устало сказала София, потихоньку приходя в себя.

– С тобой часто такое случается? – спросила Гринграсс, вглядываясь в ее лицо.

– Впервые случилось, когда мне было девять, – ответила София, опуская момент, что случилось это из-за наказаний отца, что применял грубую силу. Это был ее первый всплеск магии, который у большинства волшебников бывает в возрасте двух-трех лет. И, несмотря на то, что тогда вылетели все окна в поместье, ее родители были рады, что она оказалась не сквибом. После этого у нее изредка происходили небольшие всплески, они всегда сопровождались болью и последующим нервным срывом. Родители вызывали целителя, но единственное, что он смог посоветовать – меньше волнений, исключить стресс и переживания, а если такое случится вновь, думать о хорошем.

– И последний раз в январе, – добавила София, вспоминая, как она узнала о смерти Джори, после чего вырвавшейся магией вынесло половину стены в его доме. От этого воспоминания постепенно стали возвращаться и чувства, вперемешку с болью.

Гринграсс молча сидела, не зная, что и сказать. София открыла глаза и посмотрела на нее, нахмурившись.

– Как ты узнала?

– Что? – с непониманием спросил Гринграсс.

– Как ты узнала, что это я? – вновь спросила София, кивком головы указав на дверь класса.

Гринграсс заметно занервничала и опустила глаза, пожимая плечами.

– Говори, Гринграсс, – строго сказала София, чувствуя какой-то подвох.

Гринграсс нервно выдохнула и подняла на нее глаза.

– Ладно, мне Регулус сказал, – произнесла она, – только не говори ему, что я тебе рассказала.

– Регулус сказал? – удивленно спросила София, – что сказал?

– Сказал, – Гринграсс на мгновение замялась, – сказал, что у тебя может случиться подобное… и чтобы я за тобой присматривала.

София нахмурилась еще сильнее, не понимая, откуда вообще Регулусу что-то известно и для чего он попросил Гринграсс присматривать за ней, словно за несмышленым ребенком.

– Регулус беспокоится за тебя, – тихо сказала Гринграсс, и, понизив голос еще сильнее, добавила: – Лучше бы ты на него внимание обратила, а не на его брата.

София метнула на нее гневный взгляд, собираясь ответить, чтобы не лезла не в свое дело, и что ей наплевать и на Регулуса, и на его брата. Но тут же вспомнила, что именно помогло ей успокоиться в классе. Регулус и правда, действовал на нее умиротворяюще. Одним своим присутствием он усмирял ее безудержный пыл, не давая разбушеваться огню внутри и лишь поддерживая его в спокойном состоянии. Она была поражена, что именно воспоминания о нем помогли ей успокоиться.

Софии захотелось немедленно увидеть его. Но урок был в самом разгаре, да и он всё ещё избегал ее.

И неожиданно для себя, она вдруг подумала, что если бы Регулус узнал о домогательствах Крауча, он бы точно не оставил это как есть. Даже если бы он проводил время с девушкой, даже если бы был занят своими исследованиями, даже сейчас, избегая ее, он бы все равно пришел заступиться за нее.

Регси этого козла по стенке бы размазал одним взглядом.

– Это из-за Сириуса случилось? – спросила Гринграсс, вырывая ее из раздумий, – этот срыв… Вы с ним расстались?

– Нет, не из-за него, – грубо ответила София, – и нет, мы не расстались, потому что мы и не встречались.

– Я видела, – сказала Гринграсс, не сводя с нее глаз, – как он лапал эту гриффиндорскую… профурсетку.

София посмотрела на нее и, не удержавшись, рассмеялась. Больше ее развеселило выражение лица Гринграсс, которая никогда не позволяла себе подобным образом о ком-то отзываться. Но еще и то, что на ее взгляд, более точного описания для МакКиннон не придумать.

– Вот, ты уже и смеешься, – сказала Гринграсс, неуверенно улыбнувшись. – Вернемся на урок?

– Давай не пойдем? – спросила София, с надеждой глядя на старосту, – не хочу смотреть на Блэка и его профурсетку. Вдруг, опять не выдержу.

Гринграсс с сомнением поджала губы. К Софии уже практически вернулись силы, но видеть Блэка и правда не хотелось.

Желательно, больше никогда в жизни!

– Пошли в Больничное Крыло, – предложила София, – может, мадам Помфри даст мне успокаивающего бальзама. С которым ты мне заложила однажды, – добавила она, с укором посмотрев на Гринграсс.

– Ты сделала из Като соучастника преступления! – воскликнула Гринграсс, – а он младшекурсник! Разумеется, такое я уже не могла стерпеть.

– Като поумнее всех вас на Слизерине будет, – усмехнувшись, сказала София, – сам разберется, что хорошо, а что плохо.

– Ты на него дурно влияешь, София, – произнесла Гринграсс, взглянув на нее с укоризной.

– Это не правда, – сказала София, слегка улыбнувшись, – это он на меня положительно влияет.

Она искренне верила в свои слова, считая, что если бы не Като, она еще в самом начале свихнулась от одиночества.

– Ну что, идем в Крыло? – опять спросила София, поднимаясь.

– Так и быть, – вздохнула Гринграсс, – идем.

На Историю магии они не вернулись. Зайдя в Больничное Крыло, где Софии дали успокаивающего бальзама, который она так жаждала, они с Гринграсс направились на голгофу, ждать окончание урока и последующего обеда.

За то непродолжительное время, что они с Гринграсс общаются, София окончательно привыкла к ее обществу, и даже прониклась к ней некоторой симпатией. Гринграсс уже не раз ей помогала, и София это ценила. Хоть и некоторые ее привычки действовали на нервы. Она всегда держалась очень гордо, не позволяя себе никаких слабостей, лишних слов или неправильных движений. Она всегда морщила свой аккуратный нос, стоило Софии выругаться, или опускала строгое замечание по поводу ее внешнего вида или поведения. Это напоминало Софии ее мать. Но она быстро смирилась с этим, как с неизбежным. И в ответ на недовольство Гринграсс, материлась в два раза чаще. Впрочем, точно также она поступала и со своей матерью.

***

София сидела возле камина на своем привычном месте и неотрывно смотрела на огонь. Действие успокаивающего бальзама уже начинало проходить, и ее вновь начинали одолевать тревожные мысли.

В голове без конца крутились картинки с Блэком и МакКиннон. София, не жалея себя, в красках представляла, чем они занимаются, в мельчайших подробностях и используя всю свою богатую фантазию.

Если до этого дня у нее и была слабая надежда, что они с Блэком еще помирятся, то сейчас она окончательно убедилась, что этого уже не случится.

Она вспоминала все случаи, когда он говорил ей, что он ни с кем никогда не встречается, что любые отношения для него, не более чем развлечения и приятное время препровождения. Вспоминала, как он говорил, что любая привязанность – это обуза, и разумный человек никогда на подобное не подпишется. И ругала себя, что так опрометчиво поддалась своим чувствам. Поддалась чувствам, зная, что он не сможет ответить тем же. Но ей так хотелось верить, что это взаимно. И в моменты, когда они были вместе, у нее и сомнений не возникало, что это не так.

Она уже даже не злилась на него, понимая, что сама себе выдумала то, чего никогда не было.

В конце концов, его вины тут нет, он же меня предупреждал.

Она проклинала себя, что так безрассудно позволила Блэку завладеть ее сердцем, что поверила его глазам, которые всегда смотрели на нее с безудержным огнем внутри, его губам, что всегда целовали со страстью, его рукам, что не хотели ее отпускать.

София пыталась смириться с тем, что им никогда не быть вместе, но выходило плохо. Блэк крепко запал ей в душу, и его оттуда не вытащить никакими заклинаниями и ритуалами.