Текст книги "Marauders (СИ)"

Автор книги: Marta K

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 122 страниц)

Дебора недоверчиво хмыкнула. Она протянула один наполненный стакан Северусу, и спросила:

– Да ладно? Сами? И никого не расщепило?

Северус сделал небольшой глоток, садясь на парту, напротив нее.

– У Рема как-то раз отщепило ноготь с мизинца на ноге, – ответил он. – Так и ходит без него.

– Вы просто чертовы гении, – усмехнулась она. А Северус и не понял, съязвила она или выразила свое искреннее восхищение. – Кстати, что ты ему дал?

– Кому?

– Люпину. Он весь вечер сам не свой, а ведь уже завтра полнолуние.

– Ах, ты об этом, – Северус не сдержал самодовольной усмешки. – Проба номер шестьдесят два смешанная с успокаивающим бальзамом мадам Помфри.

– Правда? – Дебора даже отставила стакан, с интересом на него посмотрев. – Шестьдесят вторая это та, что с концентрированным соком цветов моли и белладонны? А ведь мы исключили этот вариант из-за возможных галлюцинаций.

– С успокаивающим бальзамом вышло идеально, – ответил Северус. – Правда, боюсь ему завтра хуже будет, чем обычно. Что-то вроде похмелья от лекарства.

– Зато сейчас не мучается.

– Да, Рем его вместо сока хлещет весь вечер, хотя я предупредил о возможных последствиях.

– Он ради Грин на это идет, – то ли вопросительно, то ли утвердительно сказала она.

Северус безразлично пожал плечами в ответ.

– Наверное.

– Она знает о ликантропии? – Дебора пристально уперлась в него своими черными глазами.

– Нет еще, – после длительного замешательства, ответил Северус. Как бы хорошо он не относился к Деборе, он все равно не мог доверять ей до конца, что-то все равно его постоянно настораживало. И он не знал, стоит ли ей говорить об этом, потому что не знал, как она себя поведет.

– И правильно, – сказала она, на удивление Северуса. – Пусть еще месяц потерпит и не рассказывает ей, а там мы уже противоядие создадим и ликантропия больше не будет проблемой.

– А ты оптимистка, – хмыкнул Северус. – Месяц. Даже если с шерстью все сложится удачно, нам еще предстоит выводить дозировку и необходимое количество для приема. Ах да, еще надо на ком-то ставить опыты.

– В смысле, на ком-то? У нас сразу два оборотня.

Северус даже опешил на мгновение.

– Я никогда не буду ставить опыты на Ремусе, – раздельно произнес он, с непоколебимой решительностью глядя на нее.

– И что ты предлагаешь? – усмехнулась она. – Подадим объявление в «Ежедневный пророк»? Так и напишем: «требуется оборотень для испытания противоядия, созданного двумя школьниками-недоучками».

– Ну, про школьников можно не писать, – съязвил он, в тон ей.

Дебора хмыкнула и снова приложилась к стакану, предварительно его наполнив.

– И испытывать на твоем брате я бы тоже не стал, – добавил Северус. – Хотя тут, конечно, дело твое.

– Вот именно, мое, – огрызнулась она.

Северус стойко выдержал ее ледяной, суровый взгляд.

– Как его покусали? – спросил он. Северус спрашивал не из любопытства. Ему надоело, что Дебора всегда ощетинивается, стоит ее брата упомянуть, и он решил, если она с ним поделится более личной информацией, она будет спокойнее реагировать на это.

Она долго смотрела на него взглядом, полным ненависти и боли. Потом отвернулась, налила себе очередную порцию и произнесла:

– Это было два с половиной года назад. Нас с братом отправили к бабушке на пару недель погостить. Дилан тогда только первый курс закончил… Такой счастливый был. Тоже на Когтевран поступил, – с гордостью добавила она, подняв на мгновение глаза на Северуса.

Она замялась ненадолго, опять опуская глаза.

– У Дилана… у него с самого детства сомнамбулизм. Он ходит во сне, – пояснила она. – Дома мы уже привыкли запирать все замки на ночь. А у бабушки вдруг забыли. Я не проследила, а она не вспомнила.

Северус слушал ее, кажется, не дыша. Дебора никогда не раскрывала душу перед ним. И сейчас выглядела такой непривычно ранимой и беззащитной. Он видел, как у нее слова в горле застревают, не давая дальше говорить. Он уже даже подумал перевести тему, видя ее мучения, но Дебора сказала:

– В том лесу никогда оборотни не водились. И мы даже поначалу надеялись, что его покусал обычный волк. Надеялись, до первого полнолуния.

Она замолчала на мгновение, разом допив остатки из стакана.

– Никогда не забуду, как он кричал при трансформации, – тихо сказала она. – Это хуже пытки.

Она вновь замолчала, уставившись на стакан с огневиски, прокручивая его в руках.

– Но самый ад начался потом. Мать во всем винила меня. Кричала, рыдала, даже парочку проклятий пустила. Но папа вставил ей мозги на место. Хотя я никогда и не отрицала своей вины.

– Ты не виновата, – выдавил Северус.

Дебора подняла на него взгляд и хмыкнула.

– Виновата.

Северус на нее молча смотрел, не решаясь больше ничего сказать.

– А через два года убили папу, – сказала она, стеклянным взглядом глядя вперед. – Он работал в Отделе тайн. Они вместе с Руквудом занимались какой-то разработкой. И именно это понадобилось Пожирателям Смерти.

Она прервалась сделать очередной глоток.

– Это настоящий ужас, – вполголоса произнесла Дебора. – Возвращаться домой и видеть Метку. Всегда кажется, что это коснется кого угодно, только не тебя. Мой папа, он ведь… чистокровный волшебник, – сказала она с неприязнью, – древний род – Белби. Один из известнейших зельеваров своего времени. А толку? Тебя ничто не спасет, если Пожиратели обратили внимание на тебя.

Северус почувствовал, как его мгновенно сковал страх.

– Твой папа зельевар? – спросил он сиплым голосом.

– Марвин Белби, – кивнула Дебора.

– Серьезно? Он твой отец? – Северус не сдержал восхищения. – Я все его заметки всегда читал, – сказал он, утаив, что заметки Марвина Белби в научных журнал он не только читал, но и вырезал, а по одной научной статье даже писал доклад. – Он же… гений.

– Как видишь, это его не спасло, – холодно сказала она.

А Северус вдруг подумал о том, что не просили ли Пожиратели ее отца варить то самое зелье, которым он сейчас занимается.

– Иногда я думаю, лучше вообще не высовываться, – сказала Дебора. – Как было бы хорошо, быть какой-нибудь грязнокровкой со средним интеллектом.

Северус бросил на нее острый взгляд, чувствуя как в груди поднимается неприязнь.

– И не надо кривить лицо, я нормально отношусь к грязнокровкам, – ответила она на его взгляд. – Мне нравится Эванс, мне нравится Люпин… ты мне тоже нравишься.

– Только вот я и Ремус – полукровки, – уточнил Северус, все еще с нескрываемым недовольством глядя на нее.

– Да, всё одно, – равнодушно сказала она. – Мне плевать на чистоту крови. Но согласись, в предстоящей войне грязнокровкам будет легче.

– С чего бы это вдруг? Они в войне главная мишень.

– Весь удар возьмут на себя такие, как Поттер и Блэк, – ответила она. – Чистокровные, которые бросятся защищать угнетенных. У нас на факультете тоже таких хватает. Фенвик, Вэнс, даже Лавгуд недавно рот раскрыл на политику. Вот уж от кого не ожидала.

Северус пытался осмыслить сказанное. И подумал, что она отчасти права. Среди его многочисленных знакомых большая часть тех, кто против идей Волан-де-Морта это как раз таки чистокровные волшебники. Пруэтты, Боунсы, Стоун, Лонгботтомы, МакКинноны, Поттер и Блэк, Фенвик и Вэнс, все они открыто презирают идеи Волан-де-Морта и не скрывают своей позиции, в случае, если начнется война. Маглорожденные же, за редким исключением, предпочитают отмалчиваться, и действительно стараются не высовываться. Хотя, возможно, это и правильно.

Дебора в очередной раз взялась за бутылку, вылив в стакан остатки жидкости и разом допив.

– Извини, тебе не осталось, – невнятно произнесла она. У нее уже немного помутился взгляд и начал заплетаться язык.

– Да, не по-дружески это, – хмыкнул он.

– А мы что, друзья? – спросила она, уперевшись взглядом в него.

– Почему бы и нет? – неуверенно произнес он. Северус и сам не знал, что на него нашло. Может, на него подействовала выпивка, раз он дружбу девчонке предлагает. А может, ему стало ее немного жаль, ведь каждый человек заслуживает иметь хотя бы одного друга. Хотя качество его дружбы в последнее время стоит под большим вопросом, подумал вдруг Северус, вспомнив о своих грязных делах с Пожирателями.

– Почему бы и нет, – подтвердила Дебора и вздохнула.

Она встала на ноги, тут же слегка пошатнувшись.

– Лаборатория куда-то поехала, – произнесла она, взмахнув руками.

– Это ты поехала, а не лаборатория, – сказал Северус, тоже вставая с парты и беря ее под руку. – Идем, провожу тебя до гостиной.

– Отличная идея, – сказала она. А Северус опять не разобрал, ирония это или она всерьез.

– И будем надеяться, что преподаватели нам по пути не попадутся, – сказал Северус, наблюдая, как она с закрытыми глазами идет к двери, вытянув вперед одну руку, словно слепая.

– Не подумай, Снейп, что у меня проблемы с алкоголем, – сказала она, резко распахнув глаза и посмотрев на него. – Я вообще-то не пью. Вот покурить люблю, – добавила она, улыбнувшись.

– Ты куришь? – с презрением спросил он.

– Только когда подумать надо, – ответила она после долгой паузы.

Северус скривил многозначительное лицо, выразив все свое недовольство.

– Что-то я не замечал, чтобы ты в лаборатории дымила, значит можешь и без этого думать.

– Ой, вот не надо меня уму-разуму учить, – устало сказала она. – Я сама тебя научу.

Всю дорогу до когтевранской гостиной Дебора продолжала изливать душу, рассказывая о том, что сейчас у нее с матерью уже нормальные отношения, что со смертью отца она, наконец, смирилась, и что помочь брату – ее самая главная в жизни цель. И о том, что у нее никак не получится отрастить длинные волосы.

– А по-моему, тебе идет такая прическа, – ляпнул Северус, тут же покраснев.

Дебора даже остановилась, впервые услышав от него хоть какое-то подобие комплимента.

– Спасибо, Снейп.

– Пожалуйста, – буркнул он. – Это правда.

И, покрепче схватив ее за руку, ускорил шаг. Впереди шла парочка когтевранцев и он надеялся с ними попасть в их гостиную, а не разгадывать самому замысловатые пароли на входе.

Дебора все еще неуверенно стояла на ногах, поэтому пришлось провожать ее вплоть до спальни. Проходя сквозь сине-голубую гостиную с куполообразным потолком, Северус с завистью отметил, что у когтевранцев несколько десятков стеллажей с книгами. И только сейчас сообразил, что Дебора, должно быть, именно отсюда берет всю ту информацию, которую он нигде больше не может найти.

В спальне семикурсниц Когтеврана было пять кроватей, и ее оказалась самой крайней справа. В таком же расположении, как и у Северуса.

Он снял с нее мантию, уложил на кровать и стянул с нее ботинки.

– Снейп, – она прикоснулась к его руке, когда он уже поднялся, – останься со мной.

Северус на секунду замешкался, но потом вновь опустился к ней на кровать и, скинув ботинки, лег рядом. Дебора достала палочку, задернула синий полог и, устроившись у него под рукой, положила голову ему на грудь, в тот же миг уснув.

Джеймс и Лили

Джеймс был счастлив, что Лили, наконец-то, забыла о младшекурсниках и позволила себе расслабиться и отдохнуть. Хотя, возможно, тут еще дело в том, что Джеймс без конца подливал ей шампанское в бокал.

В любом случае, он был бесконечно рад, что танцует сейчас с ней. Он ждал этого три года и сейчас в полной мере наслаждался моментом, кружа с Лили по всему залу.

Лили вдруг замерла и задержалась взглядом за его спиной, улыбка с ее лица тут же сползла. Джеймс тоже обернулся в том направлении, увидев Фенвика, отплясывающего с подружкой.

Лили тут же выпуталась из его рук и решительно направилась к Фенвику. Джеймс поспешил за ней, ругаясь сквозь зубы.

– Бенджи! – окликнула его Лили.

Фенвик вскинул голову. Веселье с его лица вмиг слетело.

– О, Лили, вот, черт, – неуверенно улыбнулся он. – Тебе, наверное, интересно, как младшекурсники?

– Да, будь добр, расскажи, – она смерила его суров взглядом.

– Я попросил Мишель с Тони с пятого курса за ними присмотреть, – ответил Фенвик. – Честно говоря, совсем не хотелось возиться с ними полвечера.

– Я тебя отлично понимаю, Бенджи, – усмехнулся Джеймс. – Ладно, Лили, пошли, не порть праздник человеку. Пусть отдыхает.

Лили перевела возмущенный взгляд на Джеймса, высказав все свое недовольство одним лишь пылающим взглядом, и вновь посмотрела на бедного Фенвика.

– А где Эммелина? – спросила она про вторую старосту Когтеврана.

– Эмми, – Фенвик метнул взгляд им за спины, неопределенно пожав плечами. – Не знаю.

Лили с Джеймсом повернулись на его взгляд, заметив Эммелину Вэнс, танцующую и целующуюся со своим молодым человеком.

– Когтевран, а никакой ответственности! – воскликнула Лили.

– Да ладно тебе! – возмутился Фенвик. – Это же рождественский бал, Лили! Я и тебе советую забыть об ответственности, – Фенвик обворожительно улыбнулся и, взяв за руку свою подружку, скрылся в толпе от назойливой школьной старосты.

– Как всегда! – произнесла Лили. – Хочешь сделать хорошо, сделай это сам. Идем, Джеймс, надо найти детей.

– О, Мерлин, за что мне это, – пробубнил Джеймс, идя за Лили.

Следующий два часа они отлавливали младшекурсников, которые распределились не только по всему залу, но и по всему замку. Многие из них вышли на голгофу и на школьный двор, кататься на оленьей упряжке и играть со снеговиками, в чем Лили успела упрекнуть Джеймса, ведь дети еще не умеют накладывать согревающие чары, и обязательно простынут.

– А я-то в чем виноват?! – запротестовал он, когда они пересекали школьный двор, направляясь к группе второкурсников с Пуффендуя. – Я вообще считаю, детям не место на балу. Ты посмотри, им же плевать на Уорлок, им гораздо больше нравятся на санях кататься! Которые, между прочим, я сделал!

Лили ему ничего не ответила, поджав губы. А Джеймс понадеялся, что весь свой гнев она сейчас направит на детей, отчитывая их. Но подойдя к младшекурсникам, она с улыбкой и ласковым голосом, попросила их сейчас же идти в замок.

– На них ты почему-то не кричишь, – с деланной обидой в голосе, сказал Джеймс, когда они шли обратно в замок с толпой собранных по всему двору детей.

– Это же дети, как можно, – Лили округлила глаза, в удивлении на него посмотрев. А Джеймс не сдержал улыбки, совершенно не к месту подумав, что Лили будет самой заботливой мамой.

– Мисс Эванс, я вас обыскалась, – на входе в холл стояла МакГонагалл, с беспокойством глядя на них. – Они что, были на улице? – ахнула профессор, заметив детей.

– Да, простите, профессор, не уследила, – протараторила Лили, стыдливо покраснев.

– Это же дети! Конечно им интереснее на улице, – возмутился Джеймс, – а не слушать какую-то певичку.

МакГонагалл смерила его суровым взглядом, точь-в-точь, как Лили. А Джеймс подумал, что эти взгляды ничего, кроме раздражения, в нем не вызывают.

– Их уже пора отправлять по гостиным, – профессор вновь обратилась к Лили. – Мистер Мальсибер отвел слизеринцев и когтевранцев. На вас Пуффендуй и Гриффиндор.

Лили уверенно кивнула и тут же начала руководить детьми, собирая их вместе. Джеймс с облегчением подумал, что скоро все мучения закончатся. И впервые в жизни подумал, какой же неуемный характер у гриффиндорцев. Именно их они искали по всему замку дольше всего, и загнали в свои спальни уже ближе к полуночи.

– Отлично, мы пропустили хор ведьм-банши, – недовольно произнес Джеймс, когда они возвращались в Большой зал.

Лили взяла его за руку и остановилась. Он на нее удивленно посмотрел, думая, что она сейчас опять будет его за что-то отчитывать.

– Извини, Джеймс, – тихо сказала Лили. – Испортила весь вечер тебе…

– Ты не испортила, Лили, – запротестовал он.

– Нет, испортила, – перебила она его. – Ты надеялся отдохнуть и повеселиться, а пришлось бегать со мной и моими обязанностями старосты.

– Ну что ты, Лили, – Джеймс широко улыбнулся и встал напротив нее. – Повеселиться с тобой мы успели, и даже станцевали два танца! Я о большем и мечтать не мог. Ну, разве что, об еще одном танце.

Лили неуверенно улыбнулась в ответ. Выглядела она и правда подавленной и расстроенной.

– И я теперь знаю, как ощущали себя преподаватели, когда предыдущие шесть лет мы житья всем не давали, – добавил Джеймс.

Лили негромко рассмеялась.

– А если мы сейчас поторопимся, – сказал Джеймс, – то еще успеем на последнюю песню Уорлок. Наверняка будет петь про какой-нибудь котел любви или подобную чушь, – добавил он вполголоса. Сам он не был поклонником творчества Селестины Уорлок, но потанцевать с Лили уж очень хотелось.

Но спустившись в Большой зал их снова запрягла МакГонагалл. Вначале им пришлось вести перебравших пятикурсников с Гриффиндора до гостиной. Джеймс только и ругался, где они достали алкоголь, он-то думал, Мародеры одни самые умные.

Потом пришлось вмешаться в дуэль на голгофе между студентами четвертого курса. И снова идти до гостиной Гриффиндора, отводить неизвестно откуда взявшихся второкурсников.

Когда они вернулись в Большой зал, он уже был пустой.

Джеймс не скрывал своего разочарования, глядя на зал, над которым они долго трудились, украшая. Сейчас Большой зал выглядел как поле боя. На столах все еще оставались пустые тарелки. Цветы по краям сцены оборваны и разрушены. Пол сплошь усыпан мишурой, блестками и конфетти. Сверкающие огни, летающие под потолком, погасли, и оттуда сейчас светилась лишь карта звездного неба.

– Мне жаль, Джеймс, – произнесла Лили, беря его за руку и заглядывая в глаза.

– Да, ну и ладно, пойдем к тебе, – раздраженно бросил он и направился на выход из зала, ведя ее за собой, надеясь, что ему сейчас хотя бы что-нибудь перепадет в комнате у Лили.

– Подожди, Джеймс, – Лили остановилась, когда они уже пересекали холл, ровно под тем шаром, где все еще пели лесные светлячки. В полной тишине замка их тонкие голоса пробирали до самых мурашек. – Потанцуешь со мной? – Лили слабо улыбнулась, положив одну руку ему на плечо.

У Джеймс вмиг на душе потеплело, глядя в ее изумрудные глаза, которые смотрели на него с такой нежностью. Так, как умела только Лили. Его Лили.

Он улыбнулся и прижал ее к себе, одну руку положив на талию, второй взяв ее ладонь, и плавно закружил ее по всему холлу, не сводя влюбленного взгляда с ее лица.

В этот миг они словно одни во вселенной были. Одни в пустом замке, танцуя в полумраке холла под хор лесных светлячков.

Все его страдания за вечер окупились одним мгновением.

Сириус и София

За те три часа, что выступала Селестина Уорлок, Сириус и София станцевали вальс, фокстрот с неожиданным переходом в квикстеп и обратно, и нечто, ужасающе похожее на фламенко.

Сириус еще никогда так не веселился, танцуя линди хоп. София и не думала, что может быть такой счастливой, танцуя чарльстон. И хоть они не знали всех движений, им хватало смелости и азарта танцевать на одном лишь энтузиазме.

– Ты не жалеешь, что пошла? – спросил у нее Сириус, когда они упали за свой столик, полностью выбившись из сил. Он все еще прерывисто дышал и был разрумянившийся, но такой счастливый.

– Нет, – ответила она, поменявшись вдруг во взгляде и взглянув на него с небывалой нежностью и серьезностью. Все ее сомнения сейчас казались ей такими глупыми и нелепыми.

– Точно? – прищурившись спросил Сириус, приближаясь к ней и пристально глядя в глаза.

– Точно, – улыбнулась София, – я же тут с тобой. Как я могу об этом жалеть?

– Такой ответ меня устраивает, – довольно произнес он, приблизившись уже вплотную и выдыхая воздух ей в рот, прежде чем поцеловать.

Сириус и сам был счастлив по одной простой причине, потому что он тут с ней. К балам он никогда не питал особой любви. Семейные приемы он откровенно ненавидел, а школьные праздники посещал лишь для того, чтобы напиться на пару с Джеймсом, да позажимать симпатичную девицу.

И сегодня он для себя неожиданно открыл, что можно еще и удовольствие от танцев получать, и от глупых разговорах в промежутках. От того, что можно совершенно по-идиотски хихикать, глядя как Хагрид вальсирует с МакГонагалл. И пить огденское на брудершафт, скрепляя это поцелуем. Да, с Джеймсом такое не провернешь.

– Софи, хочешь покажу гостиную Гриффиндора? – неожиданно спросил у нее Сириус.

– Хочу! – воскликнула она. – Я давно собиралась напроситься! Ты-то в моей гостиной каждый день бываешь.

– Ваша гостиная – отстой, – отрезал Сириус.

София возмутилась из чистого упрямства. Хотя еще не так давно она считала слизеринскую гостиную настоящим склепом.

– А с остальными не попрощаемся? – спросила она, когда Сириус потянул ее на выход из зала.

– А ты знаешь где остальные? – усмехнулся Сириус, – не переживай, думаю, они про нас уже и не вспомнят сегодня.

– Ого, – протянула София, глядя на портрет Полной Дамы, – а у нас скучная серая стена на входе.

– Прошу, – Сириус повел рукой, в открывшийся проем.

– Мерлин, сколько красного! – воскликнула София, заходя внутрь и оглядывая гостиную расширенными глазами. – Неудивительно, что все гриффиндорцы всё время на взводе.

Сириус усмехнулся и спросил:

– Тебе нравится?

– Неплохо-неплохо, – ответила она, слегка улыбнувшись. – Но наша гостиная гораздо просторнее. У вас тут слишком тесно. Вам, наверное, друг на друге приходится сидеть. Хотя вам, полагаю, это даже нравится, вы – гриффиндорцы, плохо представляете, что такое личное пространство.

Сириус решил пропустить мимо ушей очередную колкость в адрес родного факультета.

– Сидеть друг на друге, лежать друг под другом, да, это мы любим, – Сириус медленно растянул губы в похотливой улыбке. – Пойдем, покажу нашу спальню.

Он взял ее за руку и повел за собой по лестничному проему.

– Самое интересное возле крайней кровати, – он указал на левую кровать, которая принадлежала ему.

– Ты псих, Блэк, – произнесла она, глядя в указанную сторону. Сириус на нее с непониманием посмотрел. То, что он – псих, он слышал от нее не раз, но не мог понять, почему она его сейчас так назвала.

Она подошла к его кровати и ткнула пальцем на два столбика кровати в изножье. Сириус только сейчас понял весь ужас ситуации.

– Сколько тут моих лент?! – воскликнула она. – Несколько десятков?

София хоть и возмущалась, но в голосе отчетливо проскальзывали задорные нотки, как и на лице появлялась улыбка.

– Я просто… решил разнообразить наш интерьер, – ответил Сириус. Ему почему-то стало неловко перед ней, за то, что все до единой стащенные ленточки он бережно хранил. – И если быть точным, их тут тридцать две.

София усмехнулась и покачала головой.

– Выходит, за все это время, ты меня как минимум тридцать два раза вывел из себя, – улыбнулась она, подходя к нему.

– Можешь смело удвоить цифру и узнать, сколько раз вывела меня ты, – улыбнулся он в ответ. Он ее поцеловал и, оторвавшись от нее на мгновение, произнес: – Ну, а теперь время для кульминационной сцены сегодняшнего вечера.

Сириус провел ладонями вверх по ее рукам, остановившись на тонких кольцах, что держали ткань платья. Он на них слегка надавил, послышался звонкий щелчок и платье с мягким шорохом упало вниз.

***

Сириус и София

Сириус никогда не любил узкие школьные кровати. Ему и одному на них было тесно, а уж в обнимку с Софией и подавно.

Он перевел на нее взгляд. София спала, приоткрыв рот, обнимая его за талию и закинув на него одну ногу. И он вдруг подумал, что как бы мало места не было, он готов так хоть до окончания школы спать.

София была теплой, приятной на ощупь и вкусно пахла. Сириус провел рукой по ее голой спине, едва касаясь пальцами и вызывая у нее легкую судорогу. София завозилась, сладко зевнула и потянулась, выгибаясь и напомнив Сириусу кошку.

– Доброе утро, Блэк.

Утро и правда было добрым. Сириус высвободил свою руку из-под нее, сполз пониже, оказавшись напротив ее лица, и сразу прижался к ее губам.

– Давай останемся в Хогвартсе, – произнес он, проводя пальцами по ее волосам. – Спальня будет полностью в нашем распоряжении. Можем вообще ее не покидать. Да что там спальня, весь Хогвартс будет наш. Будем гулять по Хогсмиду, спать до обеда и грешить сутки напролет.

София улыбнулась.

– Звучит заманчиво, – ответила она, перебирая пальчиками по его груди. – Но через пару часов меня уже заберет Луи. И к тому же, план погулять по Лондону, посмотреть Блэкпул и любоваться потолком твоей спальни нравится мне ничуть не меньше.

Сириус тихо рассмеялся, утыкаясь лицом в ее волосы и прижимая к себе.

– Но и согрешить напоследок мы еще успеем, – усмехнулась она.

– Даже два раза, – сказал Сириус, оторвавшись от нее. Ему хватило одного ее взгляда, чтобы почувствовать напряжение во всех, без исключения, мышцах.

Он нависнул сверху, оставляя горячие поцелуи на ее шеи.

– Блэк, – вдруг произнесла она, запуская пальцы в его волосы, – подожди…

Сириус прервался и посмотрел на нее. София, закусив нижнюю губу, которая предательски задрожала, смотрела на него с непонятным восторгом в глазах.

– Что? – спросил Сириус.

– Блэк, ты… ты же кучерявый, – произнесла она, расплываясь в улыбке.

Сириус выругался сквозь зубы и откинулся на спину, закрывая лицо руками.

– Ты что, все это время выпрямлял волосы? – спросила она, приподнимаясь и снова запуская свои пальцы ему в волосы. В ее голосе так и сквозило ехидство. – И где нашел нужное заклинание? В книге «Всё для юных ведьмочек»? Или в «Стрижки и укладки для волшебниц»?

– Заткнись, – промычал он себе в ладони.

София негромко рассмеялась, ложась на него сверху и отнимая руки от его лица.

– А мне нравятся твои кудряшки, – сказала она, по-прежнему улыбаясь.

– Нравятся? – с сомнением переспросил Сириус.

– Да, – ответила она, перебирая пряди его волос. – Это так… очаровательно. К тому же, тебе идет.

– Красоту ничем не испортишь, – усмехнулся Сириус, расслабляясь. Ему не особо нравились его вьющиеся волосы, и он и правда их выпрямлял несложным заклинанием вот уже года три как. Но то, что София нашла это очаровательным, очень тронуло его.

– Как и твое громадное самомнение ничем не собьешь.

Сириус улыбнулся, молча соглашаясь, и вновь перевернул ее на спину, оказавшись сверху.

– Мы только зря тратим время на пустые разговоры, – сказал он, наклоняясь и по новой целуя ее шею.

– Все, пора идти, – произнесла София, поднимаясь с кровати.

– Как? Неужели пора? – простонал Сириус, за руку притягивая ее обратно к себе. – Еще пять минут, Бланк.

– Мне еще до подземелий идти, переодеваться и потом подниматься до кабинета МакГонагалл, – сказала она. – Я и так уже вряд ли успею вовремя.

– Для чего тебе к МакГонагалл?

– У нее в кабинете на время откроют каминную сеть. Луи попросил.

Сириус презрительно скривил лицо.

– Разумеется, а то как же такая особа поедет со всеми на поезде.

– Вот именно, слишком много чести, – съязвила она.

– Могла бы как все нормальные старшекурсники трансгрессировать из Хогсмида, если ездить со всеми не по статусу.

София бросила на него острый взгляд, в котором тут же вспыхнул недобрый огонь.

– Вот бы меня еще не расщепляло через раз при трансгрессии, – холодно отозвалась она и вырвала свою руку из его хватки.

Пока она отвернулась на мгновение, Сириус позволил себе закатить глаза и состроить недовольное лицо. София опять злилась, что у нее что-то не получается, ну, а Сириус не знал о ее неумении трансгрессировать, да и ему было совершенно плевать на это, он уже давно смирился с ее «особенностями».

– Блэк, дашь свою мантию? Не хочу тащиться через весь замок в платье, – сказала она, отодвигая полог и надевая туфли. София все еще говорила ледяным тоном и не смотрела на него, нацепив непроницаемое лицо.

– Ой, ну хватит дуться, я же не знал, – произнес Сириус, поднимаясь следом за ней и натягивая джинсы.

– Теперь знаешь. Что на счет мантии?

Сириус стянул мантию со стула, развернул Софию на себя и накинул мантию ей на плечи. И не давая ей возможности вырваться, крепко обнял ее, склоняя голову и целуя, и чувствуя, как она расслабляется в его руках.

– А что на счет парной трансгрессии? – спросил он.

– С парной трансгрессией никаких проблем.

– Но идти в Хогсмид со своим братом, все равно дело не царское, да? – усмехнулся Сириус.

– Вот еще, – фыркнула она, – тащиться до деревни, задницу морозить, когда для нас откроют теплую каминную сеть.

Сириус шутку не оценил и посмотрел на нее с кислым выражением.

– Проводишь меня? – спросила она, мельком улыбнувшись.

– Разумеется, – ответил Сириус, – мне еще с твоим братом знакомиться.

София резко замерла.

– А вот это, наверное, не очень хорошая идея, – произнесла она, припоминая, что Луи просил ее не связываться со старшим Блэком. Но тут же решила, что она все равно уедет к Сириусу на все каникулы, и лучше, чтобы брат заранее с ним познакомился. – А может, и хорошая.

– Не понял…

– Когда Луи говорил мне, с кем следует дружить, а с кем нет, ты попал в категорию «неугодных», – усмехнулась София. – Держись от него подальше, как сказал Луи. Ну я и затащила тебя в постель в тот же день.

Сириус секунду на нее ошарашенно смотрел, прежде чем рассмеяться в полный голос.

– Кто кого еще затащил? – Сириус растекся в счастливой улыбке, опять прижимая ее к себе и целуя.

– Конечно же, я тебя, – сказала София.

– Нет, я тебя.

О том, кто кого затащил в постель, спорили до самых подземелий. В конце концов, решив, что инициатива, по большей части, исходила от Сириуса, хоть София и пыталась его убедить, что она все специально так подстроила.

Софии потребовалось пять минут, чтобы переодеться и сложить в рюкзак все необходимые вещи, которые ей могли бы понадобиться. На себя она надела красную футболку с надписью, на радость Сириусу. Он, признаться честно, переживал, что она ее больше никогда не наденет. Ну, а София решила не говорить ему, что спит в ней каждую ночь, и иногда выходит в ней в гостиную, побесить слизеринцев.

Как бы Сириус с Софией не торопились, но к кабинету МакГонагалл они все равно поднялись с опозданием.

– Подожди, – Сириус остановил ее, когда она уже потянулась к дверной ручке. – А попрощаться?

Он притянул ее к себе и поцеловал, тут же углубляя свой поцелуй и попутно распуская руки, стискивая ладонями ее ягодицы.

– Кхм-кхм.

София дернулась и оторвалась от Сириуса. В шаге от них, в дверном проеме, стоял Луи, позади которого маячила профессор МакГонагалл.

– Луи! – воскликнула София, бросаясь брату на шею.

Луи приобнял ее за спину, прожигая взглядом Сириуса. Тот с достоинством выдержал испепеляющий взгляд. София, наконец, отцепилась от брата и, прокашлявшись, перевела взгляд с Луи на Сириуса.

– Луи, – произнесла она, – это мистер Блэк…

– Сириус. Блэк, – добавил Сириус, протягивая руку.

– Приятно познакомиться, – медленно произнес Луи, протягивая руку в ответ, – мистер Блэк.

Луи, словно оцепенев, не сводил взгляда с Сириуса, пока не вмешалась МакГонагалл.

– Мисс де Бланк, вы готовы? – спросила профессор.

– Готова, – кивнула она.

Они вчетвером вошли в кабинет. Сириуса всего перекосило, глядя как Луи приобнимает Софию за талию, подводя к камину. Хотя и понимал, как глупо и нелепо ревновать ее к ее же брату.