Текст книги "Marauders (СИ)"

Автор книги: Marta K

сообщить о нарушении

Текущая страница: 112 (всего у книги 122 страниц)

– …Ремус должен уже вернуться в школу…

Голос МакГонагалл привел его в чувство, оказалось, он и не слышал, что она сейчас говорила.

– Ему сейчас очень нужна поддержка друзей. Будьте с ним рядом, – произнесла она, дрогнувшим голосом.

Быть рядом. Вряд ли Ремус захочет, чтобы Северус был с ним рядом.

Он и представить не может, что сейчас чувствует Ремус. Наверняка винит во всём себя. Убили волки. Возможно, это очередная ложь, а Грин убил оборотень. Северус ведь прекрасно знает, что волки не приближаются к школе. Особенно, в полнолуние.

Но как Грин вообще оказалась в лесу?

…Белби.

У Северуса в один момент взлетела злость. Он чувствовал, как сжались губы, а лицо перекосило от гнева. У него и секунды не было сомнений, что в этом замешана Белби.

Пообещав МакГонагалл, что он дождется Ремуса и будет с ним рядом, Северус вышел из кабинета и направился прямиком в башню Когтеврана.

***

Он без стука ворвался в комнату Белби, тут же замерев на входе и встретившись взглядом с Эммелиной. Она вопросительно вскинула брови. Северус кивком головы указал на кровать Белби, которая была закрыта пологом со всех сторон. Понимающе кивнув, она направилась на выход.

Северус был ей благодарен, что она без лишних вопросов оставила их одних.

Как только за ней закрылась дверь, он широким шагом пошел к крайней справа кровати.

– Белби, это я, – сказал он за мгновение до того, как отодвинуть полог.

– Черт, Снейп, – прошипела она, поднимая на него взгляд, – почему без предупреждения?

Северус в удивлении уставился на нее, даже позабыв, для чего он пришел. Белби выглядела ужасно. Лицо серое, а по красным и опухшим глазам видно, что в слезах она провела не один час.

Но непонимание и злость на нее быстро подавили удивление, вновь взяв вверх. Он только убедился, что в таком состоянии Белби сейчас исключительно потому, что чувствует вину.

– Это ты отправила Грин к Ремусу? – сходу спросил он.

– Разумеется, нет, – с гневом произнесла она, поднимаясь на ноги.

– Не ври, Белби. Не ты ли говорила про эмоциональный стабилизатор?! – громко прошипел он.

У нее дрогнула нижняя губа, которую она тут же закусила и отвернулась.

– Ты понимаешь, что это ты во всем виновата? – продолжал давить Северус, хватая ее за руку и разворачивая на себя. – Ты понимаешь, что ты не только Грин убила? Представь, что сейчас чувствует Ремус…

– Я не знала, что так будет! – воскликнула она, вырывая свою руку. У нее в глазах слезы стояли, делая их светло-карими, какими Северус их никогда не видел. У него даже мелькнула жалость к ней, но он ее быстро заглушил.

– Не знала? – усмехнулся он. – Я же тебе говорил, что так делать нельзя! Нельзя посылать к оборотню человека!

– Так я и не посылала! – перебила она, повысив голос. – Но…

– Но? – Северус вопросительно приподнял брови.

– Но я ей рассказала о том, что такое возможно… – Белби прикрыла глаза, пытаясь прогнать слезы. – Рассказала, что раньше проводили такие эксперименты и часто – удачно. И сказала, что у Люпина уже есть заметные продвижения в самоконтроле. А она тут же согласилась со мной. Сказала: да-да, понимаю, о чем ты говоришь. Она не уточнила, что имела в виду. Но это и так понятно было. У оборотней в таком возрасте еще и проблемы в сексе могут быть. Ну… в смысле, они тоже могут терять контроль над собой. Очевидно, у Люпина с этим некоторые проблемы. А синяки на шеи и руках у Грин, которые она так старательно прятала, только подтверждают это. И она сказала, что он уже полностью контролирует себя.

Северус её внимательно слушал. То, что у оборотней могут проблемы с самоконтролем еще и в сексе, он слышал впервые. Хотя, это было логично.

Белби продолжала рассказывать о том, что она предложила Грин попробовать принести Ремусу какую-нибудь её вещь. Северус в это не особо верил – Белби, как правило, всегда действует по максимуму, используя самые смелые решения. Но он никак ей не возразил, продолжая слушать.

Грин, по словам Белби, радостно согласилась и принесла ей свой свитер, который Белби должна была отнести вечером в хижину к Ремусу.

– И всё? – недоверчиво спросил Северус.

Белби тут же отвела взгляд, давая понять, что это далеко не всё.

– Признавайся по-хорошему, Белби, – зло проговорил он.

– Я… то есть, она предложила еще кое-что… – Белби нервно сглотнула, прикрывая глаза ладонями и шепотом выругавшись. – Она предложила попробовать прийти к нему…

Северус и на секунду в это не верил. Грин, конечно, была страшно наивной, беспечной и легкомысленной, но она не полная дура, чтобы идти к оборотню.

– Не совсем к нему, – поспешила добавить Белби, замечая, как меняется лицо Северуса, – она предложила попробовать поговорить с ним через стенку или через дверь. Хижина ведь защищена заклинаниями, он бы не смог выбраться. Она бы стояла за дверью, говорила с ним. Это бы подействовало. Я уверена. Поэтому… я согласилась, – печально усмехнулась она.

Северус не верил ни в слово. Ему гораздо легче было представить, что Белби надавила на Грин, хитростями и обманом заставила её идти к Ремусу. Но никак не то, что Грин сама предложила отправиться в пасть к оборотню.

С трудом подавив искушение залезть в ее мозги и всё там переворошить, он прикрыл глаза.

– Люпин меня в этом винит? – тихо спросила Белби.

Северус бросил на нее взгляд, удивленный ее вопросом. С чего бы Ремусу ее винить?

– Нет… не знаю, я с ним еще не разговаривал, – ответил Северус.

– Не разговаривал?

Он неопределенно повел плечами в ответ. Говорить Белби о том, что он лишился друзей, не хотелось.

– Ты им рассказал про зелье, – прошептала она, во все глаза глядя на Северуса.

– С чего ты взяла?

– Люпин задавал странные вопросы… Спрашивал у меня, знаю ли я что-то об «опасном зелье, разработкой которого ты занимаешься».

– И… как он это говорил? Он злился? – спросил Северус, не спуская с нее взгляда.

Белби пожала плечами:

– Я бы не сказала.

Разумеется, Ремус вряд ли на него зол. Скорее всего, просто разочарован. Ремус всегда терпеливо и с пониманием относится к недостаткам других. Понимает, что самый страшный недостаток достался ему, и готов легко мириться с отрицательными качествами других.

– Я вначале решила, что он только догадывается. Но, выходит, ты и правда сознался. Почему? – с искренним удивлением спросила она.

– Бланк была у них. У Пожирателей.

– Её взяли для зелья? – ошарашенно спросила она, приоткрыв рот.

Северус ей кивнул, мыслями продолжая находиться с Грин и представляя, какой ужас ей пришлось пережить.

– В «Пророке» утром писали, что мракоборцы вышли на след Пожирателей и поймали двоих в поместье Лестрейнджей, – отстраненным голосом произнесла она. – Софию там держали?

– Видимо, там.

– И Блэк там был?

Северус посмотрел на нее, замечая ее пристальный взгляд.

– Да, вместе с Поттерами, – ответил он, наплевав на свое обещание МакГонагалл.

– И что с ними сейчас?

– Они в Мунго. Живы.

– Это радует…

– Живы. В отличие от Грин, – Северус вновь поднял на нее жесткий взгляд.

– Я не виновата, – прошептала она, скривив губы от обиды. – Я не заставляла её…

– Я не верю тебе, Белби. Не верю.

Северуса захлестывали эмоции. Он слишком многое пережил за эти дни, чтобы оставаться хладнокровным. А постоянные недомолвки и вранье Белби только сильнее раздражали его.

– Ты добровольно приготовила рецепт зелья Волан-де-Морту, добровольно работала с ними. Ты общаешься с Пожирателями. Или с будущими Пожирателями, и не испытываешь никаких мук совести. Как я могу тебе верить?!

– Ты ничего не знаешь, – она мотнула головой, с немым отчаянием глядя ему в глаза. – Так что не смей меня осуждать, Снейп.

– Ты подвергла собственного брата смертельной опасности, – продолжил он, не слушая её. – А сейчас решила поставить эксперимент на Грин.

– Я этого не делала, – прошептала она.

Но Северуса уже было не остановить. Он редко выходил из себя, и всегда идеально умел держать эмоции под контролем, не давая ни взглядом, ни словом понять другим, что у него на душе. Но сейчас, после смерти матери, после всех несчастий, обрушившихся на друзей, эмоции взяли верх. Он припоминал всё, что волновало его на протяжении того времени, что они с Белби общаются.

– Ты весь год вела себя подозрительно! Откуда ты знала, что моя мать общалась с Пожирателями? Откуда ты вообще её знаешь? И как ты так быстро догадалась о лекарстве? Ты знала о том, что её прокляли? – он продолжал давить на неё вопросами, подступая всё ближе и сверля черным взглядом. – Почему ты мне никогда не рассказывала, что работаешь с Пожирателями? Ты же знала, что я бы никому не сказал. И почему ты не сказала, что знаешь о том, что я работаю с ними, зная, что мне не помешает поддержка! Особенно, твоя! Черт… Почему ты… сказала, что мне лучше присоединиться к Пожирателям? Почему?!

Белби выглядела загнанной в угол. Она во все глаза таращилась на Северуса, прижимаясь спиной к столбику кровати и не зная, куда отступить.

Он схватил ее за плечи. Хотелось встряхнуть её, чтобы она, наконец, призналась.

– Почему, Белби? – он прямо смотрел ей в глаза, чувствуя, что она не сопротивляется и он без проблем может сейчас проникнуть в её разум.

Но Белби резко прервала зрительный контакт и грубо сбросила его руки. Она зло выдохнула, прожигая его ледяным яростным взглядом, и одним движением задрала рукав кофты на левом предплечье.

– Вот почему, – прошипела она.

Северус от неожиданности отступил назад и уперся в стену. Он продолжал смотреть на Черную Метку на ее руке и не верил своим глазам.

Белби быстро опустила рукав обратно, глядя на него с ненавистью и обидой.

– Думаешь, я этого хотела? – зло прошептала она. – Мне было шестнадцать, когда они пришли и убили моего отца. Когда пришли в мой дом. Он пришёл. И думаешь, Он спросил у меня, хочу ли я этого? Нет. Мне силой её поставили.

Северус ее ошарашенно слушал, не в силах и слова выдавить из себя, не в силах пошевелиться. Все выглядело по-настоящему безумным.

– Думаешь, я могла это кому-то рассказать? Нет. Они угрожали маме и Дилану. У меня не было выхода. Я даже хотела пойти к Дамблдору… попросить у него помощи. Но я до кабинета не успела дойти, мне сообщили, что мамин магазин в Косом переулке разгромили. Это было всего лишь предупреждение. Ты понимаешь? Я даже думать об этом не могу. Потому что Он круглые сутки в моих мозгах.

Она замолчала на мгновение, отвернувшись к окну. Столько в ее глазах было боли и страха, настоящего отчаяния, понимания, что она одна против них, и что она бессильна. Северус понимал ее чувства.

– Они думали, что у меня остались разработки отца. Он ведь раньше занимался этим зельем… только, как понял, что оно из себя представляет, уничтожил все записи. А они думали, что он их передал мне, – она грустно усмехнулась. – Но отец ничего не оставил. Он им сопротивлялся, поэтому его и убили. А я… что я могла одна сделать против них? – она подняла на него взгляд, полный слез и ненависти.

Ему вдруг стало стыдно за свою вспышку гнева. Ведь он ничего не знал о её судьбе. Он и подумать не мог, что всё могло быть настолько плохо.

– Спрашиваешь, знала ли я что-то об Эйлин? Нет, не знала. Это просто удача, что я нашла нужный рецепт для лекарства. Почему я не предлагала тебе свою помощь? Потому что Он об этом бы сразу узнал. И ни мне, ни тебе это бы не помогло, – говорила она с жесткостью в голосе, продолжая смотреть на него загнанным несчастным взглядом. – Говоришь, тебе нужна была поддержка? А мне, каково было мне… – она так и не закончила предложение, сжав губы и сдерживая слезы. – Я не могла сказать никому! Я… я даже не знаю, может, меня и убьют после этого разговора. Потому что тебе рассказала. Но я уже больше не могу, – добавила она, понизив голос еще сильнее, – это невыносимо. И ты спрашиваешь, почему я предлагала тебе присоединиться к ним? – она замолчала на мгновение, продолжая пронзительно смотреть на него. – Потому что мне не хотелось быть одной.

Они стояли, не сводя друг с друга взгляда, и не зная, что еще тут можно сказать.

– У меня не было выхода. Ты должен понимать меня, Северус…

– Я понимаю, – тихо сказал он, а Белби подняла на него взгляд, полный надежды. – Но… я надеялся, что ты хоть какой-то намек мне дашь.

Она едва заметно усмехнулась.

– А я всё надеялась, что ты не сдержишься и воспользуешься легилименцией. Я ведь даже не сопротивлялась никогда… Надеялась, увидишь и сам всё поймешь.

Северус был поражен этим признанием. Во-первых, откуда она знала о том, что он легилимент? А во-вторых, он и представить не мог, что она была бы не против, чтобы он проник в её мысли. Сколько он раз он себя одергивал, чтобы не делать этого.

– Белби, я… – он прервался на полуслове, не зная, как выразить свои чувства. Ему хотелось сказать, что он соболезнует, что он понимает её, и что постарается сделать всё, что в его силах, чтобы помочь. Но он не знал, как правильно это сделать. И не знал, можно ли это говорить, учитывая, что за всеми ее мыслями и чувствами следит Волан-де-Морт.

Неожиданно в дверь коротко постучали, заставив их вздрогнуть.

– Это я, – в спальню заглянула Эммелина. Она нахмурилась, переводя взгляд с Северуса на заплаканную Белби. – Всё нормально?

– Да-да, всё хорошо, – Белби слабо улыбнулась ей.

– Нас там Флитвик собирает, идём, – сказала Эммелина, обращаясь к однокурснице.

– Сейчас спущусь, – ответила она и перевела взгляд на Северуса, чего-то ожидая от него.

– Увидимся… завтра? – неуверенно спросил он.

– Увидимся, – она посмотрела на него, как показалось Северусу, с благодарностью, и первая пошла на выход.

Он возвращался в свою гостиную и думал о том, как он раньше не понял, что у Белби есть Метка. Но она всегда умудрялась обходить эти вопросы, давая довольно двусмысленные ответы. Ни намеком, ни словом, ни взглядом не давала подсказок.

И если подумать, он ни разу не видел её абсолютно голой. Каждый раз, когда они занимались сексом, они находились либо в лаборатории, либо в заброшенном классе, либо еще в каком-нибудь общественно-проходимом месте. Приходилось делать всё второпях, и полностью они никогда не раздевались.

Но даже не это заботило его больше всего. Он не представлял, что пережила Белби за этот год, что ходит с Меткой. Он не знал, как она воздействует на носителя, но судя по её словам, по ее виду, и по той небольшой информации, которой владел Сириус, Волан-де-Морт мог круглые сутки держать контроль над человеком, считывать его мысли и намерения.

Теперь становилось понятно, почему Белби каждый раз пресекала любые разговоры об этом. Понятно, почему не желала слушать о том, что он хочет сделать с зельем.

И он удивлялся, как при всём этом, она находила в себе моральные силы готовить волчье противоядие. Как находила силы помогать ему с лекарством для матери. И почему она вообще столько времени проводила с ним: ходила с ним на рождественский бал и в Блэкпул на Новый Год. Откуда в ней были силы вести обычную жизнь, когда у нее это клеймо на руке?

Северус не сомневался, что есть способ избавиться от Метки. Как на любой яд есть антидот, так и на любое заклинание есть контрзаклинание. Он создал несколько собственных заклинаний и неплохо разбирался в теории этой сферы магии. Надо лишь изучить природу Метки, как она ставится, как и за счет чего идет воздействие.

И ему в голову вдруг пришла мысль. Возможно, присоединиться к Пожирателям было не такой и плохой идей, учитывая все обстоятельства. Друзей он наверняка уже потерял навсегда. Да и ему сейчас лучше вообще ни с кем не дружить, чтобы не подвергать этих людей опасности. А еще Белби. Если он войдет в круг приближенных к Пожирателям, он сможет ей помочь.

Но он не спешил принимать это идею. Он еще должен всё досконально продумать, и только потом принять решение. К тому же, Пожиратели еще наверняка дадут о себе знать, а значит, надо вначале дождаться их и послушать, что они смогут предложить. И как Северус сможет это использовать в своих целях.

За размышлениями, он не заметил, как дошел до своей гостиной. Он вошел внутрь и сразу взглядом наткнулся на Джеймса и Лили, которые сидели на своем любимом месте возле камина и, кажется, ждали его.

Джеймс смотрел на него открыто и решительно, плотно сжав губы. Казалось, даже волосы его воинственно торчат во все стороны. А вот Лили была взволнована. Северуса немного утешило, что ненависти и злости в ее взгляде нет.

Не задерживая на них взгляд, он отвернулся. Говорить с ними сейчас не хотелось. Он слишком много потрясений пережил за эти дни, хотя и меньше, чем все остальные его друзья. Или, уже бывшие друзья?

Пересекая гостиную, краем глаза он заметил, что они поднимаются с места и идут за ним.

Значит, разговору всё-таки быть.

========== 117. Трое друзей Джеймса Поттера II ==========

Джеймс Поттер

Их с Лили в Мунго продержали две ночи.

Они, конечно, практически не пострадали, на Лили и вовсе и царапины не было, но Джеймсу впервые не хотелось покидать больницу.

Ни Сириус, ни София всё ещё не пришли в себя. Софию он не видел, к ней никого не пускали. А вот от палаты друга он не отходил.

Джеймс как в тумане помнит ту самую ночь. Момент, когда они оказались в поместье Лестрейнджей.

Тогда он только и думал о том, чтобы защитить Лили. Он даже не испытывал страха перед Волан-де-Мортом, пытаясь полностью завладеть его вниманием.

По-настоящему он испугался только тогда, когда прибыли Пожиратели Смерти. Вот это было действительно страшно. Чувство, что тебя загнали в угол и окружили, что вот-вот и всё, конец.

И он не думал, что способен так радоваться мракоборцам.

Как позднее сказала Лили, она надеялась, что Ремус сообщит преподавателям о случившемся. Наверняка, кто-то из них послал помощь.

Но то, что он увидел позже, повергло его в настоящий ужас и панику.

Лили его оттащила в сторону, требуя не мешать целителям, которые колдовали над Сириусом. Софию сразу транспортировали в Мунго. А вот над Сириусом долго возились на месте. Под конец он был уже синий и не дышал. Оказалось, нож сильно повредил легкие, но даже не это было самое страшное – нож был с неизвестным ядом. Сириус умирал на глазах, а он и поделать ничего не мог.

Джеймс от волнения даже о своем ранении забыл. И опомнился только тогда, когда руку перестал чувствовать, а в следующую секунду свалился без чувств от потери крови.

***

Очнулся он ранним утром уже в больнице. Перевязанная рука неприятно ныла. Но он, не замечая боли, тут же вскочил на ноги.

На стоящем рядом кресле спала Лили, неудобно согнувшись и свесив голову. А рядом на стуле сидела…

– Мам, – Джеймс вытаращил на нее глаза, стараясь говорить шепотом, чтобы не разбудить Лили, – ты что здесь делаешь?

– Профессор Дамблдор нам обо всем сообщил, – сказала она, подходя к сыну и заключая его в крепкие объятия. – Твой отец сейчас с ним разговаривает…

– Джеймс, – пробормотала Лили, открывая глаза и сонно глядя на него.

– Лили, – он тут же выпутался из объятий матери и подошел к Лили, – ты как?

– Нормально, – невнятно ответила она, широко зевая, прикрыв рот.

Окинув её беспокойным взглядом и убеждаясь, что она и правда цела, он уверенно направился в коридор.

– Джеймс! – воскликнула мама. – Куда ты? Тебе лежать надо…

– Вот именно, – поддержала Лили, – тебя накачали всякими настойками. Волан-де-Морт каким-то темным проклятьем в тебя пустил…

Но Джеймс их не слушал. Он вышел в коридор и переходил от одной палаты к другой, пытаясь найти дверь с табличкой с именем его друга.

Миссис Поттер сказала, что пошла за целительницей, а Лили поторопилась за Джеймсом.

– Где Сириус? – спросил он, останавливаясь.

– С ним всё хорошо, – как-то слишком неуверенно произнесла Лили, – нож достали, но… не знают, как вывести яд. Кажется, он состоит из смеси нескольких опасных эфиров… Его пока держат на обычных зельях, но… Джеймс! Куда ты?!

Джеймс её не дослушал, ему надо было увидеть Сириуса. Своими глазами убедиться, что он жив.

Его палату он нашел быстро. Только зайти не удалось – дверь была заперта заклинаниями.

Он с тоской смотрел в небольшое окошко на двери, сквозь которое вдалеке виднелись лишь ноги Сириуса.

– С ним всё будет хорошо, Джеймс, – мягко произнесла Лили, беря его за руку и переплетая пальцы. – Он в надежных руках…

Джеймс посмотрел в её глаза, немного успокаиваясь, и кивнул.

– Как София?

За неё он перепугался не меньше. Там, в поместье, когда он только прикоснулся к ней, она была раскаленной, как лава, но выглядела при этом как недельный труп.

– Не знаю, – испуганно прошептала Лили, – к ней никого не пускают.

Она указала на последнюю дверь в коридоре, за которой, очевидно, держали Софию.

– У неё постоянно дежурят целители. Но никто ничего не говорит… И по их виду… кажется, всё очень плохо…

Не успела она закончить, как последняя дверь с тихим скрипом открылась, и оттуда вышел человек в черной мантии. В темноте коридора его лицо было не видно. Он замер на мгновение, заметив их взгляды, но тут же уверенно пошел дальше. И только когда человек попал под ближайший факел, Джеймс узнал его.

Регулус и взглядом их не удостоил, с поражающим безразличием на лице проходя мимо них.

– Регулус, – несмело позвала его Лили, когда он с ними поравнялся, – как там София? Есть новости?

Он даже не остановился, лишь скосил глаза в их сторону, презрительно скривившись, и только ускорил шаг.

– Вот что за упырь, – прошипел Джеймс ему в спину и добавил чуть громче: – Трудно ответить, да? Придурок несчастный.

– Не обращай внимания, – нервно произнесла Лили, отворачиваясь от Регулуса, который без лишних комментариев скрылся на лестничном пролете. – Идем.

Она направилась в сторону палаты Софии. Но, оказавшись перед дверью, она не поддалась. Никакие заклинания тоже не помогли.

– Как Регулус туда зашел, – задумчиво произнесла Лили.

– Наверное, опять свои темные чары применил, – хмыкнул Джеймс и еще раз подергал дверную ручку.

Джеймс всегда презирал темную магию. Он бы никогда не стал ни пользоваться ею, ни изучать. А волшебники, практикующие темные чары, вызывали у него лишь отвращение.

Но он понимал, что иногда только она способна помочь. Наверное, если бы на месте Софии была Лили, он бы без раздумий согласился на темный ритуал. И он не осуждал за это Сириуса.

– Мистер Поттер, – в другом конце коридора послышался звонкий, но серьезный голос, – почему вы не в палате?

Джеймс обернулся, замечая рядом с матерью низкорослую с пышными формами молодую женщину в лимонном халате. У нее были светлые пушистые кудри, остриженные по плечи, которые подпрыгивали от каждого её шага.

– Твоя целительница, – шепнула Лили, подталкивая его вперед, – миссис Норрис…

– Что? Серьезно? – усмехнулся Джеймс, на мгновение развеселившись. – У нее, может, и хвост есть?

– Не знаю, проверь, – Лили ему мельком улыбнулась.

Проверять Джеймс постеснялся, и миссис Норрис увела его в палату, чтобы сделать перевязку и дать очередную порцию лечебного зелья.

Лили с миссис Поттер всё это время сидели в креслах, напротив его кушетки.

Как он успел понять, личной палаты Лили не досталось – здорова, а в Мунго сейчас и так мест свободных нет, поэтому всю ночь она провела у него, хотя ее настоятельно отправляли обратно в школу.

– Миссис Норрис, – спросил Джеймс, когда целительница махала палочкой над его рукой, разворачивая бинты, – как там Сириус? Что с ним? Он скоро поправится? Когда к нему можно будет зайти? Он уже приходил в сознание?

– С мистером Блэком всё будет в порядке, – ответила она. – Наши зельевары уже изучают яд, который попал в его кровь. А значит, сегодня-завтра будет и противоядие.

– А с Софией? С ней тоже всё будет в порядке? – спросил он, поморщившись, увидев широкий некрасивый рубец на руке – результат темных чар.

Миссис Норрис поджала губы и качнула головой.

– Видно будет, – туманно ответила она, смазывая рубец ярко-красной плотной субстанцией.

– А что с ней? – задал очередной вопрос Джеймс. Он и правда не понимал, что произошло с Софией. Лили выражала догадку, что она просто не вынесла столько зелий и магического воздействия, что к ней применяли последние три недели. А может и кто-то из Пожирателей послал напоследок в нее какое-то неизвестное проклятье.

– Я не знаю, мистер Поттер, – произнесла целительница, – с ней работают старшие магистры.

Джеймс непонимающе выглянул из-за спины миссис Норрис, посмотрев на Лили, требуя пояснений. Хотя, в целом, и так было ясно, что старшие магистры это что-то очень серьезное.

Закончив с перевязкой и ответив почти на все вопросы, миссис Норрис ушла. А сразу после ее ухода, пришел и отец.

– Привет, пап!

– Здравствуйте, мистер Поттер.

Одновременно поздоровались Джеймс и Лили.

Он им кивнул вместо приветствия и оглядел обеспокоенным взглядом. Он уже открыл рот, грозно нахмурившись, но услышав, как миссис Поттер многозначительно кашлянула, выдохнул и прикрыл глаза.

– Джеймс, на два слова.

Отец вывел его на лестничную площадку, сразу наложив заглушающие чары.

– Скажи мне, чем ты думал, когда отправлялся к Лестрейнджам? – звенящим шепотом проговорил отец, не спуская с него непривычно сурового взгляда.

– Я…

– Ты подверг себя опасности. Подверг опасности Лили. Ты хоть понимаешь, как вам повезло, что все живы остались?

У Джеймса в глазах разгорелось возмущение. Конечно он понимал, какой опасности подверг их с Лили. Он об этом и на секунду не переставал думать. Только она ни за что не осталась бы отсиживаться в замке, а отправилась бы с ним. А Джеймс никогда бы не бросил Сириуса одного.

– У твоей матери нервный срыв случился, когда к нам явился патронус Дамблдора с сообщением, что вы в Мунго, – продолжал настойчиво говорить отец. – Я же тебя просил ни во что не лезть…

– А что нам было делать?! – не выдержал вконец Джеймс. – Знаешь сколько раз Сириус к Дамблдору подходил! Помощи просил! А он его всегда посылал! А Бланк наш друг! Как мы могли бросить её в том гадюшнике?!

Джеймс понимал, что отец злится только потому, что перепугался за него, но все равно считал все эти обвинения крайне несправедливыми.

– Дамблдор рассказал мне об этой девочке, – отец красноречиво вздернул брови. – Ее родители поддерживали Волан-де-Морта…

– И что? – грубо перебил Джеймс, который уже разрумянился от возмущения. – Родители Сириуса тоже его поддерживают. Но он же нормальный! И она нормальная!

Еще не так давно он и сам относился к Софии с подозрением, но врожденное чувство всем противоречить давало о себе знать.

Отец с сомнением на него смотрел, запустив руку в волосы, почесывая затылок.

– Слушай, пап, – примирительно произнес Джеймс, – всё же нормально. На Лили вон вообще ни царапины…

– Понимаю, – кивнул он, смягчаясь, – просто… мы с мамой волнуемся. Только представь. Посреди ночи прилетает феникс и говорит, что наш сын пострадал в сражении с Волан-де-Мортом и сейчас находится в Мунго…

– Ой, – Джеймс закатил глаза, – ну Дамблдор нагнал драмы конечно. Какое там сражение… так, пустили пару Авад друг в друга…

– Джеймс, не смешно.

Еще секунду сдерживаясь, Джеймс широко усмехнулся.

– Да, я, по правде, Аваду не пускал.

– И по-прежнему не смешно.

– Ладно, идем обратно, – сказал Джеймс, махнув рукой и разворачиваясь, – нам еще надо придумать, как к Сириусу в палату попасть…

Но отец не пустил его, перехватив в последний момент за руку.

– Послушай, Джеймс, это не шутки. Везение может однажды закончиться, и кто-то серьезно пострадает. Этой ночью погибло двое мракоборцев, а они профессиональные бойцы.

– Хорошо-хорошо, я понял, – поморщился Джеймс, высвобождая руку и снова направляясь к двери. – Соберусь кого-нибудь спасать, доложу вначале в мракоборческий центр.

Джеймс уже протянул руку в дверной ручке, как отец произнес:

– И еще. Как вы попали к Лестрейнджам?

Он замер с вытянутой рукой и медленно повернулся к отцу.

– Мракоборцы уже не первый месяц пытаются выйти на их след, но их поместье слишком хорошо охранялось, – сказал отец, изучающе глядя в его глаза. – Как вы туда попали?

– Мы… нам… – Джеймс замялся, не зная, что сказать. Некоторые виды темной магии строго карались законом. Он не знал, что будет Регулусу за этот вид чар, все-таки, он использовал кровь, но сдавать его не хотелось – он давал обещание Сириусу.

Но отец и так всё понял.

– Темная магия очень опасна, Джеймс, – шепотом произнес он, – она оставляет неизгладимый отпечаток на душе, и от этого уже не избавиться.

– Я знаю, – Джеймс поднял на него уверенный взгляд, – поэтому, я её и не использую.

Вернувшись в палату, Джеймс быстро спровадил родителей домой, договорившись, что они придут следующим утром, перед его выпиской. Лили он уложил спать на свою кровать, а сам пошел надоедать к целителям, чтобы его, наконец, полностью просветили о состоянии здоровья Сириуса и Софии.

Но все целители, как назло, будто сквозь землю провалились. В дежурной на их этаже сидела только одна молодая целительница-практикантка. Она, бледнея и заикаясь, сказала, что все старшие целители отбыли по какому-то срочному вызову, когда вернутся – неизвестно.

Разочарованный, он сделал еще одну неудачную попытку проникнуть в палату друга, и после вернулся к себе. Понимая, что сейчас ничего не поделать, он трансфигурировал кресло в кровать и лег спать, мгновенно проваливаясь в сон.

***

Проснулся он только к вечеру, когда миссис Норрис принесла ужин и очередную порцию лекарства.

Как он понял, со срочного вызова целители уже вернулись, но никто вводить его в курс дела не спешил.

Однако Джеймс все равно попал в палату к Сириусу, во время вечернего обхода увязавшись за его целителем, который разрешил ему присутствовать при условии, что он будет молчать.

Сириус выглядел откровенно паршиво. На лице отчетливо виднелись сине-красные прожилки, сама кожа, на фоне угольно-черных волос, казалось бледно-серого оттенка, словно плохая бумага. Под глазами глубокие синие тени, а губы, напротив, бесцветные.

Но самое страшное он увидел, когда целитель убрал повязку с груди Сириуса. Там, где раньше был нож, зиял черный глубокий разрез. Края раны были словно обугленные, от нее, паутинкой, расходились темно-синие вздувшиеся венки, а из самого разреза, казалось, шел едва заметный дымок. Очевидно, это и был тот самый неизвестный яд.

– Вы не залечили рану? – прошептал Джеймс, в ужасе таращась, как из раны начала медленно сочиться бордовая кровь.

– Молча, мистер Поттер, – сурово произнес целитель, не поднимая на него глаз и осматривая рану, – это значит, без единого слова.

Но у него скопилось слишком много вопросов, которые требовали ответов. Держался он из последних сил, надеясь, что как только они выйдут в коридор, он их все задаст. Но целитель, кажется, уже сам заметил его нетерпение.

– Мы вычислили, что это был за яд, – сказал он, доставая пробирку с прозрачно-голубой микстурой и капая её на рану, – смесь яда скорпиона, аккромантула и гадюки. Они, вообще-то, не сочетаются друг с другом, но была выведена удивительно тонкая формула.