Текст книги "Marauders (СИ)"

Автор книги: Marta K

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 122 страниц)

– Я думал, ты сам отправишься? – удивленно сказал Джеймс.

– Трансгрессионная и каминная сети закрыты, ищут преступников.

– Что?! – спросили Джеймс и Сириус одновременно.

– Так что ваши друзья пусть пока что остаются у нас, – сказал мистер Поттер и отправился писать письмо в Министерство.

Когда Джеймс и Сириус вошли в дом, Юфимия хлопотала над Эмелиной, которая пострадала больше всех. Остальные расположились на диване и креслах в гостиной. Лили снимала с руки Рипли повязку, всю пропитанную кровью и с помощью палочки прочищала рану и накладывала швы. У Джеймса сжалось сердце от этой картины. Он так хотел уберечь Лили от всех бед и невзгод, уберечь от войны и ее последствий. Джеймс пообещал себе, что никогда не допустит чтобы с Лили что-то случилось.

Лили Эванс

Ухаживая за пострадавшими и помогая миссис Поттер, Лили не заметила, как наступил вечер.

Она зашла в пустую гостиную и опустилась в кресло. Единственным источником света здесь служил камин, отбрасывая неясные тени. Она смотрела на огонь бессмысленным и пустым взглядом, все еще пытаясь осознать произошедшее.

Вивьен, как же так…

Она никак не могла смириться со смертью подруги. Не хотела и не могла понять, чем светлый, умный и добрый человек мог заслужить такую смерть.

Думала о других погибших. Лили видела, как японца, с которым она сражалась на дуэли и который был довольно милым и приятным человеком, вытаскивали из-под обломков. Его, буквально, разорвало на две части. У Лили к горлу опять подступили слезы и если до этого она сдерживалась, то сейчас дала им волю.

– Лили, можно? – в комнату осторожно заглянула Юфимия Поттер.

– Миссис Поттер, да, конечно, – Лили тут же вытерла со щеки слезы, сдержав очередной всхлип. – Извините за это…

– Ничего, дорогая, ты многое пережила сегодня, – Юфимия села на краешек соседнего кресла. – Джеймс рассказал, как храбро ты себя вела.

Лили через силу скривила губы в улыбке. Ей сейчас было так горько, что хотелось разрыдаться в полную силу.

Джеймс…

– Расскажи, что там случилось…

У Юфимии Поттер был такой мягкий голос и теплый взгляд, что Лили как прорвало. Она рассказала ей обо всем. Как напали на лагерь. Как их всех разбудил Сириус. Как Джеймс сказал им бежать. Рассказала обо всех погибших, о том, как ее спас Джеймс и о смерти Вивьен, не выдержав под конец и чувствуя, как по щекам слезы бегут.

– Не надо жалеть умерших, Лили, – миссис Поттер легко прикоснулась к руке Лили. – Сохрани в памяти хорошие воспоминания о них и отпусти.

Они немного помолчали, глядя на огонь.

– Когда встречаешься лицом к лицу со смертью, понимаешь, – продолжила миссис Поттер, – как многое ты не успел сделать. Где-то малодушно струсил, где-то был слишком горд, а где-то просто напросто не успел.

Юфимия посмотрела своими карими, точь-в-точь как у Джеймса, глазами на Лили.

– Живи здесь и сейчас, Лили, и наслаждайся каждым моментом. Особенно в такие времена. Мы никогда не знаем, когда закончится наш путь, – она ненадолго замолчала и вновь продолжила. – Знаешь, я часто смотрю на Джеймса и Сириуса, и они живут с такой жаждой, словно завтра никогда не наступит… И думаю – это правильно. Поэтому живи, Лили. Говори людям то, что хочешь сказать. Целуй любимого человека. Прокатись на скоростной метле, если вдруг захочется, – Юфимия улыбнулась так, что невозможно было не ответить.

Вот в кого у Джеймса улыбка… и глаза.

– Спасибо, миссис Поттер.

– Пойдем в столовую, я приготовила всем нам перекусить.

Лили, утерев дорожки слез с щек, пошла за миссис Поттер в столовую, где все громко переговаривались.

– Лили, ты как? – спросила Алиса, с беспокойством глядя на подругу.

– Все хорошо, Алиса, – Лили слабо улыбнулась, – есть хочется.

Алиса отрезала большой кусок от яблочного пирога, налила чашку чая и поставила перед ней. Лили посмотрела на Джеймса. Он о чем-то переговаривался с Сириусом, который хмурил брови и был необычайно серьезен.

– Надо бы домой сообщить, что с нами все хорошо, – подал голос Ричард.

Как я могла забыть!

Лили хлопнула себя ладонью по лбу. Сегодня днем они все должны были прибыть домой, родители должно быть места себе не находят. Но не успели ребята всполошиться, всех успокоил мистер Поттер:

– Все в порядке, я отправил сову вашим родителям еще днем, они знают, что вы в безопасности.

– Спасибо, мистер Поттер! – прозвучал недружный хор голосов.

– Мистер Поттер, можно включить радио? – спросила Эмелина.

– Да, включайте. Может какие-то новости появились.

Настроив радио на волну Министерства, все в столовой притихли. Диктор говорила о новых нападениях и новых потерях. Пострадало много высокопоставленных сотрудников Министерства, в том числе дядя Рипли, напали еще на один округ Англии и было множество пострадавших среди маглов.

– Монстры… – тихо сказала Алиса.

– Почему Министерство ничего не делает? – задал Бенджи всех интересующий вопрос.

– Министерство не знает, кто совершает эти преступления, не знает, какой будет следующий их шаг и где их ждать. Возможно, если знать местоположение Волан-де-Морта, можно было бы и что-то предпринять, но у нас нет этой информации, – пояснил мистер Поттер.

В столовой поднялся шум. Все стали спорить и обсуждать где может быть Волан-де-Морт, кто может состоять в его армии и кто виновен во всех этих нападениях. Джеймс не принимал участия в этих спорах, и немного погодя его куда-то увел мистер Поттер. Лили подумала, что должно быть, мистеру Поттеру известно гораздо больше, чем говорят по радио.

Лили вдруг вспомнила, что она все еще не поблагодарила Джеймса за то, что он спас ей жизнь. Им вообще все еще не удалось поговорить или хотя бы остаться наедине.

У Лили разболелась голова от шума, ей не хватало воздуха, в столовой было слишком людно и громко. Она тихонько прошла сквозь кухню и вышла через заднюю дверь на крыльцо.

Свежий воздух, наконец-то…

Лили вдохнула полной грудью прохладный ночной воздух и закрыла глаза. Ветер легко развевал ее волосы и приятно обдувал лицо. Присев на ступеньку, она положила голову на руки, сложенные на коленях. Из низкой травы доносился стрекот кузнечиков, сквозь дверь слышались отдаленные голоса ребят.

Вот теперь хорошо.

Лили услышала какой-то шум и вскинула голову. В беседке, обвитой плющом, и потому сразу не заметной в ночной тьме, сидел Джеймс. На него немного доходил свет из окна гостиной, и было видно его непривычно серьезный вид. Он о чем-то напряженно думал, между бровями пролегла складка, губы крепко сжаты и взгляд неподвижен. Лили еще не приходилось видеть такого Джеймса. Вдруг он резко повернул голову и посмотрел ей прямо в глаза.

Лили от неожиданности соскочила и хотела было вернуться в дом, но он оказался быстрее.

– Лили… – Джеймс говорил очень тихо, – не уходи.

– Прости, я… я не хотела мешать…просто вышла подышать…и отдохнуть, – Лили сама не понимала, почему оправдывается, ничего плохого она не сделала, но ей казалось, что она нарушила его спокойствие, которое было важно для него в этот момент.

– Ты не помешала, Лили, – Джеймс продолжал говорить полушепотом, – ты никогда не мешаешь.

Повисла пауза, Лили не знала, что ей делать. Поттер стоял возле ступенек и смотрел на нее снизу вверх каким-то непонятным взглядом.

– Джеймс, – Лили на секунду запнулась, – спасибо тебе. Ты прошлой ночью спас мне жизнь и …

– Пойдем со мной, – неожиданно сказал он, прервав ее, и протянул руку.

Лили, не сомневаясь ни секунды, протянула руку в ответ.

Они вышли за периметр сада Поттеров, прошли сквозь небольшой редкий лес и оказались на маленькой круглой поляне, вдоль которой пробегала река, а по бокам был уже более густой и непроходимый лес.

– Нам туда, – Поттер указал на большой, раскидистый дуб, находящийся прямо на самом берегу.

Когда они подошли к дереву, Поттер пробормотал заклинание и на толстом стволе дерева появилась лестница.

– Дамы вперед, – сказал Джеймс и улыбнулся, кажется впервые за вечер.

За пышной кроной листвы скрывался самый настоящий шалаш. Лили влезла в проем в полу и стала осматриваться. Шалаш был поистине волшебным, во всем ощущался дух Джеймса. Пол покрывал старый, выцветший красный ковер с желтым узором. На одной из стен висело огромное гриффиндорское знамя, под которым на полу лежали два потрепанных пуфиков. У противоположной стены стоял небольшой стол и сломанный трехногий табурет. Над столом развешаны плакаты квиддичных команд, половина из них были порваны и игроки на ней вовсю выражали свое недовольство. На столе в полном хаосе лежало несколько учебников и стопки исписанного пергамента. На полке, над столом, стояло несколько детских игрушек – игрушечный снитч и деревянные игроки в квиддич верхом на метлах. В углу комнаты одиноко стояла старая метла и пара коробок, в которых что-то шевелилось.

Стены, противоположенной входу в шалаш, не было, вместо нее была лишь узкая перегородка, зато там открывался невероятный вид. Как оказалось, шалаш был размещен довольно высоко и практически прямо под ним, с сумасшедшей скоростью неслась река, за которой виднелись черные, острые верхушки деревьев.

Над лесом уже начала появляться тонкая полоска рассвета, окрашивая кончики деревьев в багряные цвета и бросая блики на реку.

– Как тебе? – Поттер оказался неожиданно близко, заставив Лили вздрогнув – она уже успела залюбоваться видом.

– Это волшебство…

Джеймс улыбнулся. Он прошел прямо к открытой стене и сел на пол, свесив ноги вниз, и одной рукой оперся на перегородку.

– Присоединишься? – Джеймс похлопал свободной рукой по полу рядом с собой.

Лили аккуратно подошла к нему, взглянула вниз на несущуюся реку, нервно сглотнула и опустилась рядом с ним.

– Я построил его, когда мне было десять, – начал говорить Джеймс, – в двенадцать усовершенствовал, добавив парочку маскировочных заклинаний. Кроме Сириуса никто не знает об этом месте…

Хоть Джеймс и говорил с ней, думал он о чем-то другом. На Лили он практически не смотрел, а глядел вдаль на восходящее солнце. Лили же не могла оторвать от него глаз.

Кто бы мог подумать, что после всего случившегося, можно так просто сидеть и вести будничный разговор.

И с кем… с Джеймсом Поттером.

Но так и должно быть…

Лили во все глаза смотрела на него и, кажется, даже не моргала. Она в мельчайших подробностях разглядывала его лицо. Глядела на черные и густые ресницы, и яркие карие глаза, за стеклами очков. На четко очерченную линию губ и на его вьющиеся волосы, к которым нестерпимо хотелось прикоснуться.

Но Джеймс, словно не замечая ее пристального внимания, продолжал неспешно рассказывать про свое тайное место. И, когда он закончил, они какое-то время сидели молча, просто наслаждаясь прекрасным видом.

Вдруг рука Лили случайно дернулась и она соприкоснулась с рукой Джеймса. Не успела она ни о чем подумать, как Джеймс переплел их пальцы.

Лили казалось, что так они просидели целую вечность. Она уже не смела смотреть в его сторону, боясь спугнуть этот момент, и только изредка поглядывала на него из-под опущенных ресниц.

Джеймс медленно повернулся к ней, от чего их лица оказались всего в нескольких дюймах друг от друга.

Его глаза были словно плавленый шоколад, словно тягучий свежий мед, словно тот самый огневиски, в котором она рисковала потонуть. У нее не было сил отвести взгляд, да и желания тоже. Джеймс приблизился еще ближе.

Поцелуй же меня, поцелуй! А то я не выдержу и сделаю это сама!

У Лили по спине бегали мурашки, все нутро так и тянулось к нему навстречу. Джеймс, слегка наклонив голову и приблизившись так близко, что у них начали соприкасаться кончики носов, прошептал:

– Лили…

Она не успела ничего ответить, как он накрыл ее губы своими.

Вначале он прикоснулся очень робко и нежно, но когда Лили подалась ему навстречу, он осмелел и его губы стали более настойчивыми. Он обхватил ее голову рукой, прижимаясь сильнее.

Проведя языком по ее нижней губе, от чего ее рот приоткрылся, Джеймс углубил поцелуй. Они разжали, наконец, руки, и одну Джеймс сразу же запустил в ее волосы, а вторую опустил на талию, притягивая к себе еще ближе.

Он аккуратно опрокинул ее на спину, нависая над ней и не прерывая при этом поцелуя. Его руки становились все смелее. Джеймс покрывал поцелуями все ее лицо, перемещаясь на тонкую, нежную шею и обратно на губы. Лили почувствовала, как внизу живота все свело судорогой. Как перехватывает дыхание, как не хватает воздуха, требуя еще и еще.

Она прижималась к нему все сильнее, целуя все, что попадалось – его нос, скулы, лоб и, наконец, снова губы. Лили казалось, она растворяется в нем. Его рука поползла под юбкой вверх по бедру, заставив испустить ее сдавленный вздох.

Неожиданно в лесу с громким треском повалилось дерево.

Они вздрогнули и резко сели.

У Лили тряслись ноги, щеки пылали и она боялась поднять глаза на Джеймса.

– Лили… – хрипло произнес Джеймс, – нам пора возвращаться.

Джеймс выглядел потрепанным, волосы торчат еще сильнее, глаза лихорадочно блестят.

Он помог ей спуститься и они пошли в дом той же дорогой. Шли молча, переваривая случившееся, и при этом держась самыми кончиками пальцев.

Джеймс довел ее до комнаты, в которой спали девочки, и остановился.

– Лили… – в очередной раз сказал Джеймс, – спокойной ночи.

Джеймс нежно прикоснулся ее губам, оставив на них легкий поцелуй, и ушел наверх, в свою комнату.

– Спокойной ночи… Джеймс Поттер, – сказала Лили уже пустому коридору.

Она тихонько вошла в комнату и пробралась до своей кровати, стараясь не разбудить девчонок, разделась до футболки и легла в кровать.

Спокойной ночи, Джеймс Поттер.

Лили прикоснулась пальцами к своим губам, улыбнулась и крепко уснула.

Джеймс Поттер

Сна у Джеймса не было ни в одном глазу. С ошалелой улыбкой на лице он долетел до своей комнаты и упал на кровать. Сириус при этом недовольно поворочался во сне. Джеймсу не терпелось разбудить его и рассказать о случившемся. Да что там, ему хотелось разбудить весь дом и поделиться своим счастьем, хотелось вывесить на доме огромное полотно с надписью: «Я целовал Лили Эванс».

Я целовал Лили Эванс.

Джеймс прикоснулся пальцами к своим губам и опять расплылся в своей самой дурацкой улыбке.

Его деятельная натура не могла спокойно спать после такого и он решил, что утром надо Лили порадовать. Самое лучше, что он смог придумать, была идея собрать цветов.

Лили проснется, а возле нее цветы лежат. Ей понравится.

Джеймс пошел в сад. К счастью, миссис Поттер выращивала несколько десятков видов цветов, в том числе очень редких. После долгих мук выбора он остановился на неизвестных ему цветах, похожи они были на пионы, источали нежный цветочный аромат и были насыщенного рыжего цвета, почти бордового.

Как ее волосы.

Джеймс решил, что к цветам обязательно надо написать трогательное письмо о том, как много для него значит случившееся и о том, как долго он этого ждал. Исписав кучу пергамента и не найдя подходящих слов Джеймс психанул.

Какая чушь! Это не описать словами.

Трудно найти слова, когда действительно есть что сказать. В итоге, Джеймс перевязал цветы лентой и прикрепил к ней пергамент с одним лишь словом «Лили».Ее имя он любил не меньше, чем ее саму. Прокравшись в девчачью спальню, Джеймс отлевитировал цветы на тумбочку возле кровати Эванс и теперь уже со спокойной душой пошел спать.

Упав на кровать прямо в одежде, он опять улыбнулся и вспомнил прошедшую ночь.

Посреди вечера отец увел его в беседку у дома, сказав, что есть серьезный разговор.

– Послушай, Джеймс, в мире начинается война, ты и сам это понял сегодня. Министерство пока никак не реагирует, но война уже идет, гибнут люди, в основном невиновные, – отец был очень встревожен. – Я хочу, Джеймс, чтобы ты был осторожен, не нарывался. Нас с твоей матерью уже пытались завербовать и, думаю, придут еще раз. Могут прийти и за тобой, Джеймс.

Джеймс даже не решался перебить отца по своему обыкновению, и во все глаза смотрел на него.

– Мама не хотела, чтобы я тебе все это говорил, но я считаю «предупрежден, значит вооружен». Ты талантлив, умен и чистокровен. За тобой обязательно придут и, если ты откажешься, попытаются навредить тебе. Навредить напрямую или через твоих друзей, особенно, если среди них есть маглорожденные.

Джеймс похолодел, понимая, на кого отец намекает.

– Я тебя не пугаю, Джеймс, но ты должен быть предельно осторожен и не ввязываться лишний раз в конфликты. Помни, что ты в ответе не только за себя. И носи, пожалуйста, мантию-невидимку всегда при себе.

– Я понял, пап, спасибо.

Отец ушел обратно в дом, а Джеймс так и остался в беседке, обдумывая его слова.

Отец сказал, что их вербовали и могут прийти еще раз. Что это значит? А то, что родители в большой опасности. Джеймс знал, что они никогда не согласятся с идеями этого психопата, а значит они мишень.

А еще была в опасности Лили. Его Лили.

Не успел он подумать о Лили, как поднял глаза и встретился с ней взглядом. Она была напугана и хотела, как обычно, убежать. А Джеймсу сейчас так было необходимо, чтобы она была рядом. Ни родители, ни Сириус, ни остальные Мародеры, а именно Лили. Ему всегда казалось, что рядом с ней все несчастья мира отступают.

Лили многое пережила. К своему стыду, Джеймс не ожидал, что она так храбро себя поведет. Все девчонки начали паниковать и истерить, помощи от них было никакой. Лили же в одиночку помогала всем раненым, и вообще держалась очень стойко.

К его счастью, Лили осталась и согласилась пойти с ним в его убежище. Джеймс боялся даже разговор начать, переживал, что скажет какую-нибудь глупость, она расстроится и уйдет.

Поднявшись в убежище, Лили с неподдельным интересом все осматривала, а Джеймс тихонько этим любовался, боясь спугнуть момент.

Рассказав ей удивительную историю создания шалаша, Джеймс замолчал. Он просто наслаждался этим момент, о большем он сейчас и не мечтал. Он сидит в своем тайном месте, со своей, совсем не тайной, любовью всей его жизни.

Он вспоминал все прошедшие года. Вспоминал как каждый день, видя ее, влюблялся в нее, снова и снова, каждый божий день. Вспоминал, как всегда хотел поразить ее, своими умениями, своим мастерством, он старался быть лучшим только для нее, для Лили. Вспоминал, как каждый раз она разбивала ему сердце, своими отказами и своей откровенной ненавистью. Вспоминал и не верил своему счастью.

Джеймс сам не заметил, как их пальцы переплелись. Он взглянул на Лили и в который раз обомлел. В лучах утреннего солнца она была еще красивее, если это возможно. Волосы пылали огнем, изумрудные глаза искрились, а нос был усыпан веснушками. «И почему она их не любит, они делают ее такой неповторимой». Лили была похожа на лесную нимфу, на самое волшебное существо. Взгляд Джеймса опустился на ее розовые пухлые губы. Он сглотнул и поднял взгляд обратно. Ему нестерпимо хотелось припасть к ее губам своими. И целовать, целовать, целовать до сумасшествия. Джеймса обуревали сомнения. Лили еще никогда не была в такой близости от него, он боялся все испортить. С другой стороны… «Я же гриффиндорец, черт возьми!» и прошептав: «Лили», прижался к ней губами.

Проснулся Джеймс спустя несколько часов, когда в доме уже было шумно, а с кухни доносились аппетитные ароматы.

Даже Бродяга уже проснулся! Который час? Никак обед.

Джеймс взглянул на часы – «10:30» и вдруг вспомнил прошедшую ночь. На мгновение он даже испугался, что все ему приснилось, что Лили лишь мираж и на самом деле он сидел там, над ручьем, один одинешенек.

Переодеваясь в чистую одежду и снимая свитер, Джеймс почувствовал запах духов Лили.

Нет, определенно не мираж.

Со счастливой улыбкой Джеймс вплыл в столовую, где уже все были в сборе и завтракали. Лили тоже была тут, и, заметив ее, Джеймс сразу же запустил пальцы в свои волосы.

– Доброе утро, народ! – поприветствовал разом всех Джеймс.

Ему ответил недружный хор голосов.

– Доброе утро, – Стоун улыбалась, как самая хитрющая лиса на свете, – и, Поттер, прими мои поздравления!

– Алиса! – Лили залилась краской и укоризненно посмотрела на подругу.

Джеймс усмехнулся и отвесил шутливый поклон с благодарностью.

Остальные же не понимали в чем дело и вертели головами, смотря то на Поттера, то на Эванс, то на Стоун.

– Ну! – первым терпение кончилось у Сириуса. – Вы сами расскажите или под пытками?

– Извини, Сириус, это дело касается только взрослых, – ответил Джеймс и подмигнул другу. Сириус понял, что Джеймс расскажет все позднее и хмыкнул. Лили же нахмурилась.

Так и не получив ответа, все потихоньку стали расходиться, пока на кухне не остались только Джеймс и Лили.

Джеймсу было интересно, как отреагировала Лили на цветы, но спросить напрямую не решался.

Она сидела напротив него и пила горячее молоко с только что испеченным печеньем. Джеймс не мог налюбоваться столь милой картиной.

Лили Эванс завтракает на моей на кухне…

Он подпер лицо рукой и откровенно ею любовался. Торопливо закончив под его пристальным взглядом, Лили встала и стала убирать за собой.

– Лили, – позвал ее Джеймс, стараясь сохранить серьезный вид, – ты знаешь, что ты самая красивая девушка в мире?

Она смутилась и отвернулась, но поймав свое отражение в буфете, откуда на нее смотрела Лили с молочной пенкой усов над губой, она резко повернулась и, крикнув: «Дурак!», унеслась из кухни.

***

Вскоре объявили, что в полдень будет открыта трансгрессионная сеть ровно на одну минуту и все тут же стали собираться домой.

Джеймс пошел предупредить об этом Эванс и Стоун, которые были в своей комнате. Подходя к комнате, он, услышав голос Алисы и звонкий смех Лили, невольно улыбнулся. Постучав, он просунул свою лохматую голову в дверь. Девчонки сидели на одной кровати и что-то весело обсуждали.

– Через десять минут открывают трансгрессионную сеть, – не успел закончить Джеймс, как Стоун соскочила, начала бегать и собирать свои вещи.

Джеймс с удовольствием отметил, что его цветы стоят в вазе.

А не в мусорке.

– Лили, тебе нужна помощь? – Джеймс опять запустил руку в свои волосы.

– Нет, спасибо, у меня уже все собрано, – она ему тепло улыбнулась.

Через пять минут все вышли на улицу за ворота, откуда можно было трансгрессировать.

Лили стояла в своем зеленом платье и держала в руках подаренные цветы. Ее волосы легко развевались на ветру, обволакивая ее голые плечи. А Джеймс стоял и издалека любовался этой картиной, не решаясь к ней подойти.

– Ну же, Сохатый! – Сириус, заметив нерешительность друга, легонько его подтолкнул. – Она только и ждет, что ты подойдешь.

Джеймс, отбросив не только свои страхи, но и вообще все свои мысли, уверенной походкой направился к Лили.

– Эванс! – пожалуй, слишком громко позвал он, потому что все тут же повернулись на них, – до конца каникул, конечно, осталось две недели, но я все равно буду тебе писать!

– Уж надеюсь, Поттер! – отозвалась Лили под дружный смех.

Джеймс боялся поцеловать Лили при всех и не знал, как она на это отреагирует. Они так и не оставались наедине после прошедшей ночи. Поэтому он просто поцеловал ей руку и приобнял, обхватив ее талию рукой и прижимая к себе, уткнувшись носом в ее волосы.

– Я так сильно буду по тебе скучать, – прошептал он ей на ухо, обнимая.

– Я тоже, Джеймс, – прошептала в ответ Лили. Она приподнялась на носочках и поцеловала его в щеку, и, разомкнув объятия, трансгрессировала вместе с остальными.

В воздухе остался лишь запах Лили, запах яблок и меда. А Джеймс так и стоял, закрыв глаза и пытаясь надышаться этим запахом.

***

Как и обещал, следующие две недели Джеймс каждый день писал Лили большие письма, в подробностях описывая, чем он занимается, чем питается, как они с Сириусом проводят время и некоторые новости, которые рассказывает ему отец.

В ответ Джеймс требовал не менее развернутых ответов о буднях Лили. Но она писала очень кратко. Как правило, день она проводила дома за книгами, один раз ходила гулять с Северусом и два раза сильно поругалась с сестрой. Джеймс, который в общем-то к маглам относился с любовью, терпеть не мог сестру Лили. Он вообще не мог терпеть любого, кто хоть немного делает жизнь Лили несчастной.

========== 6. Блэкпул ==========

Сириус Блэк

Через пару дней полностью открыли трансгрессионную сеть, и Сириус тоже засобирался. Он решил навестить поместье дяди Альфарда, которое перешло ему по наследству в прошлом году. Он там так и не был с похорон любимого дядюшки и сейчас хотел туда съездить и навести там порядок, чтобы после окончания школы уже жить там, а не «сидеть на шее у Поттеров», как он выражался. Юфимия Поттер долго возмущалась его отъезду и взяла с него слово, что, как минимум, все праздники и воскресные обеды он будет проводить с ними.

Поместье Альфарда Блэка находилось в городе Блэкпул, графства Ланкашир на северо-западе Англии.

По большей части в Блэкпуле жили волшебники, но было и немало маглов. Когда дядя еще был жив, Сириус часто у него гостил летом.

Дом располагался на высоком каменистом берегу, с западной части которого омывалось Ирландским морем, а с другой стороны находился непроходимый лес. К самому дому вела широкая каменистая дорога, по обе стороны окруженная высоким лесом.

Сириус трансгрессировал к самым воротам, на которых был выкован герб Блэков и девиз – «Чистота крови навек». Скривившись, он подумал, что надо будет от этого избавиться.

Приготовив палочку, Сириус отворил кованную дверь ворот. Дядя Альфард был умен и хитер, как истинный Блэк, поэтому можно было ожидать чего угодно. Сириус прошел по широкой дорожке к дому и вошел внутрь.

В доме стояла мертвая тишина, ни шороха, ни звука. Проверив несколько заклинаний на обнаружение ловушек и убедившись, что никакой опасности нет, Сириус убрал палочку.

Он прошел в гостиную, которая располагалась справа от входа. Просторная комната с массивным камином, служившим главным украшением, была чисто убрана, если не считать толстого слоя пыли. Следом проверив столовую и кухню, не обнаружив ничего интересного, Сириус поднялся на второй этаж, большую часть которого занимала внушительная библиотека и кабинет дяди. Некоторые полки стеллажей в библиотеке пустовали.

Регулус.

Значит, уже был здесь.

Все имущество и золото дяди Альфарда перешло Сириусу. И лишь свои дневники дядя завещал Регулусу. Сириус был не против, все равно он бы их сжег. А раз Регулус заходил за дневниками, значит, успел порыться и в библиотеке.

Что ж, мы с Регом все равно разную литературу предпочитаем.

Из библиотеки Сириус прошел в кабинет. Неожиданно в шкафу послышался шорох. Тут же выхватив палочку, он невербальным заклинанием отворил дверцу шкафа.

Из глубокой тьмы шкафа выплыло нечто.

Боггарт.

На него надвигался он сам. Только второй Сириус больше походил на призрака, был полупрозрачный и неопределенного возраста. На руках и ногах были цепи. Второй Сириус вдруг упал на колени и, запрокинув голову, по-собачьи завыл. Он хватался за волосы, выдирая их, то начинал по-детски хныкать, то вновь завывал. Он вдруг резко вскочил на ноги и стал метаться из стороны в сторону, словно в замкнутом пространстве, что-то бормоча себе под нос.

Сириус похолодел от ужаса. В памяти всплыли все месяцы его заточения на площади Гриммо. В детстве, за любое неповиновение, его закрывали в темных подвалах. Его могли продержать там несколько суток. Лишенный любых удобств, книг, нормальной еды и развлечений. Все, что ему оставалось, думать о «своем плохом поведении». Для Сириуса всегда это было самым страшным наказанием. Когда тебя запирают в подземельях Блэков, куда не проникает ни свет, ни звук, а из углов доносится чей-то шёпот. Когда кровь в жилах стынет, ощущая на коже чье-то ледяное дыхание. Сириус в такие моменты сходил с ума от тоски и страха.

– Р-ридикулус!

Заклинание не подействовало.

– РИДИКУЛУС!

Призрачный Сириус превратился в одиннадцатилетнего мальчишку, цепи превратились в яблоки и он стал ловко ими жонглировать. Сириус рассмеялся и боггарт с громким хлопком исчез.

Совсем не смешно.

Сириус уперся руками о стол так, что костяшки пальцев побелели.

Успокойся.

С площадью Гриммо покончено. Ты туда больше никогда не вернешься.

…Надо найти дядин бар.

Сириус окинул кабинет взглядом. На кофейном столике, между креслами, стояла початая бутылка огневиски. Взяв ее, он сделал несколько глотков прямо из горла, тут же поморщившись, когда резкий напиток обжег горло.

Вот так уже лучше.

Он вышел из кабинета, прихватив с собой бутылку, и поднялся на третий этаж. Там находилась спальня дяди, его гардеробная и еще несколько гостевых комнат. Гардеробная дяди превосходила по размерам гостевые спальни.

Да, дядя любил приодеться.

В несколько рядов висели мантии на любой вкус, костюмы и смокинги. Отдельный стеллаж был предназначен для обуви, где стояло все от лоферов до грубых крокодиловых ботинок. В выдвижных ящиках лежали запонки и зажимы с драгоценными камнями, несколько перстней с фамильным гербом и трости из редких пород металлов.

В ряд висело с дюжину различных кожаных курток, от которых Сириус пришел в восторг и тут же надел на себя одну из них.

Моя совсем износилась. А эта, как новенькая!

Больше всего Сириуса позабавил один шкаф, полностью выделенный под пижамы. Все они были ярких расцветок и с нелепыми рисунками.

Спальня была очень просторной и светлой. В ней было два больших окна в пол, из которых открывался потрясающий вид на море. Сама спальня, в отличие от остальных помещений дома, была выполнена в теплых тонах. Сириус прошел и сел на широкую кровать, которая слабо скрипнула под ним. Рядом, на тумбочке, лежала толстая книга в кожаном переплете. Сириус поднял ее и открыл.

Альбом.

Книга оказалась альбомом с колдографиями. Каждое фото было бережно подклеено и имело подпись, а то и краткое описание событий. Очевидно, что дядя дорожил этими воспоминаниями. Сириус полистал альбом.

Он остановился на одной колдографии, с изображенными на ней тремя детьми, двое из которых были немногим младше него. «Я, Сигнус и Бури на отдыхе в Испании. Лето 1940». Сириус без труда узнал дядю. Все тоже беззаботное лицо и лихая улыбка, он активно махал колдографу. Сигнусу, их младшему брату, было лет десять. Он держал за руку девушку. Вальбурга в свои пятнадцать была настоящей красавицей. Сириус с трудом узнавал мать. На фото она смеялась и лукаво улыбалась, поглядывая на Альфарда.

Что могло произойти с этой девушкой, что она стала такой жестокой и невыносимой стервой?..

Сириус перелистнул дальше. На фото был Альфард и еще один молодой человек. Надпись гласила: «Я и Том. Выпуск 1945 Хогвартс». Если дядя театрально поправлял свою бабочку и строил глазки, то второй юноша практически не шевелился, высокомерно глядя в камеру холодным взглядом.

Какой неприятный тип.

Сириус решил, что это один из друзей дяди и открыл следующую страницу. Сириус улыбнулся. На колдографии был дядя, сидящий на кресле с высокой спинкой, на подлокотнике которого сидел семилетний Сириус. Дядюшка поворачивался к нему и подмигивал, вызывая у того шкодную улыбку. Подпись к фото гласила: «Я и проказник Сириус. Весна 1966». Как была сделана эта колдография, он прекрасно помнил.