Текст книги "Marauders (СИ)"

Автор книги: Marta K

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 122 страниц)

– Ничего не делает? – удивлённо переспросила Эшли.

– Да…понимаешь, Джеймс раньше Лили прохода не давал. Его не останавливали ни ее отказы, ни оскорбления, ни игнорирование. Он всегда с таким упорством добивался ее, – Ремус замолчал на мгновение, – а сейчас… стоит Лили на горизонте появиться, он сразу сникает, омрачается, посмотреть в ее сторону боится.

Эшли ничего не отвечала, внимательно его слушая.

– Это так не похоже на него, – продолжил Ремус. – Джеймс… тот Джеймс, которого я знаю, с бараньим упрямством бы добивался прощения. Не отступал ни на шаг, не переставал верить. И Лили бы его простила! Может быть, не сразу, но он бы добился своего. Как и всегда.

– Видимо, Джеймс действительно чувствует свою вину, – сказала Эшли. – Но он скоро с этим смирится, и добьется ее прощения. Разве не так?

– Хотелось бы в это верить, – Ремус тяжело вздохнул.

Они дошли до Черного озера и сейчас смотрели на его зеркальную поверхность, по которой проходила сильная рябь от ветра.

– Он говорит, что сам бы никогда не простил измену, – тихо сказал Ремус. – Говорит, что он недостоин Лили.

– Но ведь это не так! – возмутилась она. – Даже на Пуффендуе ходят легенды о том, как Джеймс Поттер добивался Лили Эванс!

Ремус слабо улыбнулся, взглянув на ее разрумянившееся то ли от возмущения, то ли от ветра лицо.

– А ты пробовал с ним поговорить? – спросила Эшли. – Спросить, почему он ничего не делает?

– Пробовал, – вздохнул Ремус, думая о последнем таком разговоре, когда Джеймс с ожесточенной злостью говорил, что для начала ему надо самого себя простить, а уж потом добиваться прощения Лили.

– А Лили? Вы же с ней старосты, наверняка общаетесь. Что она говорит?

Ремус и правда пытался днем ранее поговорить об этом с Лили. Не напрямую, но хотя бы намекнуть, узнать, что она об этом думает, и есть ли у Джеймса шанс на прощение. Ничем хорошим этот разговор не закончился.

– Лили и слышать ничего не хочет про него, – ответил Ремус. – И ее вполне можно понять.

Ремус вновь потянул Эшли за собой, не в силах стоять на одном месте. Они пошли вдоль кромки Черного озера, не доходя до воды лишь пару футов.

Ремус подумал, что, наверное, прошло еще слишком мало времени, но смотреть на страдания Джеймса было невыносимо.

– Но Джеймс и Лили не единственные, кто тебя беспокоит? – спросила Эшли, после непродолжительного молчания.

– Да, – кивнул Ремус, – Сириус…

Сириус, пожалуй, волновал Ремуса даже больше, чем Джеймс. Потому что, если с Джеймсом все было понятно, тот делился с ними всеми своими переживаниями, то с Сириусом дела обстояли куда хуже. Сириус полностью закрылся от них, ничего толком не объяснив. На все расспросы огрызался и злился.

– Что с Сириусом? – спросила Эшла, когда Ремус долго не продолжал.

Ремус посмотрел на Эшли. Она не знала, что Сириус с Софией встречались.

«Да не встречаемся мы!»

Или чтобы они там не делали вместе.

Впрочем, об этом никто в школе не знал, и Ремус сомневался, что может рассказать это Эшли, хоть и доверял ей.

– Сириусу нравится одна девушка…– нерешительно начал он.

– София де Бланк, – уверенно сказала Эшли.

Ремус на нее удивленно уставился, и Эшли улыбнулась.

– Это было слишком просто, – сказала она, с лукавым огоньком в глазах. – Когда мы сидели в «Трех метлах», Сириус даже не пытался скрыть своих чувств.

– Да, верно, – протянул Ремус, пораженный ее проницательностью.

– У них что-то случилось?

– Случилось, – кивнул Ремус. – Как ты уже, наверное, поняла, они не…афишировали свои отношения…

– Почему, кстати? – перебила его Эшли.

– Думаю, на этот вопрос даже они сами не знают ответ, – устало вздохнув, ответил Ремус. – Но сейчас…сейчас они, вроде как, расстались.

– Почему? – опять спросила Эшли, не дождавшись пока Ремус продолжит.

– В этом-то и проблема, – сказал Ремус, посмотрев ей в глаза, – Сириус ничего не говорит.

– Совсем ничего? – нахмурившись, спросила Эшли.

– Нет, конечно, он говорит, что она ему надоела, – поморщившись, ответил Ремус, – что давно надо было все это прекращать, что он всегда знал, что этим все и закончится, но…

– Но?..

– Но Сириусу она не надоела, – сказал Ремус, – и он не хотел это прекращать. И даже если он знал, чем это закончится, он явно этого не хотел.

– Почему тогда?

Ремус надолго замолчал. Он и сам много думал о том, что мешает другу признать свои чувства.

– Сириус очень сложный человек, – ответил Ремус, – он всю жизнь живет по своим собственным правилам и убеждениям.

Ремус опять замолчал, обдумывая все.

– И сейчас он просто запутался в своих чувствах, – сказал, наконец, он. – Когда ты столько лет отрицаешь что-то, насмехаешься над этим и уверенно говоришь, что уж с тобой-то этого точно не произойдет, а потом… когда потом это сваливается тебе на голову, во всей своей мощи… Сириус не знает, что со всем этим делать.

Ремус не озвучил, но подумал о том, что Сириусу не только себя удалось убедить, что он не способен на нежные чувства к другому человеку, ему удалось убедить в этом и остальных Мародеров. И, кажется, из всех них только Ремус быстро принял факт того, что даже до сердца Сириуса можно достучаться.

Джеймс, похоже, все еще до конца не верил, что Сириус с Софией не просто «проводили время вместе». А Северус и вовсе считал, что она ему не подходит, поскольку вызывает и усиливает все плохие качества Сириуса. Ремус с ним был совершенно не согласен. Возможно, София и была катализатором его отрицательных особенностей характера, но она вызывала и такие качества Сириуса, о которых они раньше и не слышали.

И самое главное, Ремус считал, что София как никто другой подходит Сириусу по той простой причине, что он не сможет подавить ее своим характером. Всех своих бывших подружек Сириус подавлял своим ярким и буйным нравом, напрочь заглушая их личность. Девушки терялись на его фоне, и от этого ему быстро становилось с ними скучно. София же была не менее яркой личностью, постоянно подогревая интерес Сириуса, обостряя его чувства и давая ему нужные эмоции.

Ремус очень беспокоился за него, боялся, что он может что-нибудь сделать с собой или с Софией. У него даже проскальзывала мысль поговорить с ней об этом. Но София вновь была в том своем состоянии, когда Ремус не знал, как к ней и подступиться. Когда у нее не читалась ни одна эмоция, полностью окутав ее непробиваемой тьмой.

– Наверное, Сириусу надо намекнуть, что он просто-напросто влюбился, – сказала Эшли, сдерживая улыбку.

– Поверь, это опасно для жизни, – ответил Ремус, припоминая все случаи, когда он пытался намекнуть об этом своему другу, и какой, после этого, поднимался крик. – Сириус упорно отрицает наличие своего сердца и любви в целом, – с иронией добавил Ремус.

– Как он может? – искренне удивилась Эшли, – когда у него перед глазами пример Джеймса и Лили!

– В общем-то, их ссора послужила Сириусу очередным доказательством того, что если даже любовь и есть, то ничего хорошего она не приносит.

Эшли недовольно покачала головой.

– Надо же, какие гриффиндорцы все упрямые, – произнесла она, подняв взгляд на Ремуса, – что-нибудь да выдумают, лишь бы не быть счастливыми.

Ремус подумал, что это камень в его огород, но благоразумно промолчал.

Они вновь остановились на берегу, глядя, как вдалеке, на самой поверхности озера, резвится пара гриндилоу. Они ненадолго ныряли на глубину, чтобы взять разгон и высоко выпрыгнуть из воды, сопровождая это пронзительным визгом. Ремус даже отвлекся от грустных мыслей, следя за ними и думая, что эта парочка, должно быть, еще детеныши.

– А у Северуса всё хорошо? – спросила Эшли, – он тоже какой-то мрачный… или он всегда такой?

– У Северуса мама болеет, – сказал Ремус, продолжая наблюдать за гриндилоу. Но тут же вернулся мыслями к своим друзьям и добавил: – Но там не всё так просто… он чего-то очень боится.

– Боится, что ей может стать хуже? – предположила Эшли.

– Нет, – Ремус мотнул головой, – тут что-то другое.

Северус хоть и мастерски скрывал все свои эмоции, оставляя снаружи спокойствие и равнодушие, но Ремус видел, что тот окружен страхом. Это было не просто беспокойство за здоровье матери, это был настоящий, отчаянный страх. Ремус его отчетливо видел, перенимая на себя часть его ужаса.

Ремус вновь потянул Эшли за собой, идя вдоль берега озера.

– Северус никогда не делится своими проблемами, – сказал Ремус, – предпочитает со всем справляться самостоятельно.

Северус и правда никогда ни с кем не делился переживаниями. Возможно, он боялся оказаться непонятным, а возможно, не хотел показаться слабым и беспомощным. А может и просто не хотел грузить Мародеров своими проблемами. Ремус не знал ответ наверняка, но всегда старался дать понять другу, что он в любой момент готов прийти ему на помощь.

– Я только надеюсь, он знает, что мы его всегда поддержим и поможем, – тихо добавил Ремус, – что бы ни случилось.

Они в очередной раз остановились. Ремус взглянул на Эшли, думая, что он и ей передал свое подавленное настроение. Она хоть и не хмурилась уже, но в глазах читалась грусть.

Ремус наклонился и подобрал с земли плоский камушек.

– Умеешь играть в «стоун-скипинг»? – спросил он, улыбнувшись уголками губ.

Эшли посмотрела на камушек и подняла на него глаза, расплываясь в хитрой улыбке.

– Ремус, у меня два брата и мы живем возле Уиндермирского озера, – ответила она, – разумеется, я умею.

Она посмотрела себе под ноги и выбрала наиболее плоский камушек.

– Смотрите и учитесь, Господин Староста, – сказала она.

Эшли наклонилась и, отведя руку, запустила камушек, который оставил стройную дорожку кругов на поверхности воды.

– Одиннадцать! – воскликнул Ремус, в удивлении глядя на круги, расходившиеся тонкой рябью.

– Ваша очередь, – сказала Эшли, довольная своим результатом.

Ремус прицелился и запустил камушек, с замиранием сердца смотря, как тот отпрыгивает от воды, оставляя ровные круги.

– Девять, – произнесла Эшли, – что ж, вполне неплохо. Для новичка, – добавила она, широко улыбнувшись.

– Я не новичок, – тихо сказал Ремус, выбирая очередной камушек.

Второй камушек Ремуса проскакал по поверхности еще меньше, чем первый. Эшли улыбнулась и взяла еще один.

– Камушек надо закручивать при бросании, – посоветовала Эшли, глядя, как он запускает очередной камень, – так он будет прыгать лучше и дальше.

У Эшли, напротив, во второй раз получилось лучше, чем в первый. Ремуса бы и задело, что он ей проигрывает, но у Эшли было слишком довольное лицо, чтобы расстраиваться.

Они взяли еще по несколько камушков, по-очереди их запуская.

Пара гриндилоу, что плескались посреди озера, замерли и стали за ними наблюдать, изредка отправляясь в догонку за камушками и запуская их обратно к берегу.

Ремус сам не заметил, как пролетело время до ужина. Последний час они соревновались, кто дальше запустит камень по воде, где Эшли одержала полную и абсолютную победу. Она ему рассказывала, как ее этому учили братья. Рассказывала, как в детстве они учили ее плавать и рыбачить, отметив, что рыбу они всегда отпускали. И рассказала забавный, с ее слов, случай, как однажды на их озере ее утащил под воду гигантский кальмар, «успокоив» Ремуса, что он был намного меньше, чем хогвартский.

– Мне тогда всего лишь семь было, – беззаботно сказала Эшли. – Я вначале страшно перепугалась, но братья меня спасли, – она улыбнулась, вспоминая те дни. – Теперь это одна из наших любимых историй.

Ремус вдруг подумал, чтобы сказали ее братья, узнай они, что их младшая сестренка встречается с оборотнем.

О том, какой опасности он подвергает Эшли и о том, что она заслуживает лучшего, Ремус думал круглые сутки. Он просыпался и засыпал с этой мыслью, постоянно ощущая, как на него давит совесть.

Он уже так привязался к ней, так успел полюбить ее сияющие глаза и добрую, светлую душу, что не представлял себе жизни без нее. Порой ему казалось, что в ней так много света, что рядом с ней даже его темная сущность отступает.

Ремус понимал, что рано или поздно ему придется все рассказать Эшли, но оттягивал этот момент до последнего. Больше всего он боялся увидеть в ее глазах даже не страх, а отвращение, с которым часто сталкивался в детстве.

– Наверное, уже пора возвращаться в замок, – сказала Эшли, вырывая его из размышлений.

Ремус вздохнул и взглянул в ее лучистые глаза, понимая, что он уже не сможет добровольно от нее отказаться.

Они остановились в холле, прежде чем зайти в Большой зал и разойтись в разные стороны.

– Не печалься сильно из-за друзей, – сказала она, заглядывая ему в глаза и нежно улыбаясь, – мы не всегда в состоянии им помочь. И иногда единственное, что требуется – просто быть рядом.

Ремус улыбнулся ей в ответ, притягивая ее к себе и бережно обнимая за плечи. И думая, что она совершенно права.

Комментарий к 59. Прогулка возле Черного озера

Уходя в замок, Ремус заметил возле озера трех первокурсников, что наблюдали за ним с Эшли, которые тоже запускали камушки по воде.

– Не подходите близко к воде! На вас могут напасть гриндилоу, – крикнул им Ремус, прежде чем со спокойной душой пойти в замок.

========== 60. Гриффиндор – Когтевран ==========

Джеймс Поттер

– Капитан, ты бы поел хоть что-нибудь.

Джеймс поднял голову, посмотрев на Джессику.

– Нам же сейчас на поле выходить, – продолжила она, с беспокойством окинув взглядом команду, ища поддержки.

– Да, Джеймс, – сказал Ричард, – ты же всегда нас чуть ли не силой кормишь, а сам… сидишь над пустой тарелкой.

Джеймс перевел взгляд на него, и конец фразы Ричарда было уже не разобрать.

Джеймс понимал, что он не имеет никакого права вести себя так. Особенно сейчас, в такой момент, когда их ждет важный матч. Его команде нужна поддержка и нужен жесткий капитан, который приведет их к победе.

Он пересилил себя, и сквозь отвращение съел омлет, не сопровождая это никакими комментариями. Он видел, как Джессика и Ричард нервно переглянулись.

– Пойдемте, – Джеймс поднялся и, не дожидаясь, когда команда встанет вслед за ним, направился на выход из зала.

Джеймс не слышал ни шум Большого зала, ни подбадривающих выкриков и пожеланий удачи. Ему сейчас не хотелось ни с кем разговаривать, никого слушать и никого видеть. Только на выходе он обернулся, в попытке найти рыжее пламя волос. Но Лили там не было, и в груди всё больно заныло. Джеймс надеялся хотя бы мельком увидеть ее перед матчем.

Он боялся, что Лили уже никогда не сможет быть с ним, что она никогда не смирится с его предательством и не простит. Джеймс сам осознавал всю подлость своего поступка, но душу не желала покидать надежда, что Лили сможет это пережить. Надеялся, что его безграничная и вечная любовь к ней, сможет покрыть его единственный проступок.

Для Джеймса эти дни стали самыми тяжелыми в его жизни. Дни, когда он не мог ни касаться Лили, ни целовать, ни слушать ее смех. Ему было невыносимо больно от осознания, что он уже не сможет ее обнять, что не сможет слушать истории Лили о ее работе в Больничном крыле или о том, как провинились младшекурсники. Больно от того, что Лили уже никогда не улыбнется ему, и не посмотрит на него своими изумрудными глазами, полными нежности.

Ее холодный и неприступный вид разбивал его сердце на множество осколков, на давая и вздохнуть. Он никак не мог смириться и простить себе, что в ее боли и страданиях полностью виноват он.

Джеймс знал, что себе он никогда не простит предательство, но надеялся, что когда-нибудь это сможет сделать Лили.

– Напутственную речь, капитан? – спросила Джессика, когда они уже все переоделись и стояли на выходе из раздевалки.

Джеймс подумал, что хорошо бы, если кто-нибудь сказал напутственную речь вместо него. Но пасть в глазах команды еще ниже он не мог.

– Да, речь, – хриплым голосом произнес Джеймс и прокашлялся. – У когтевранцев мощная команда, но мы все равно лучше. Мы быстрее, талантливее и сильнее.

Он говорил обычные, заученные фразы, своим самым будничным тоном. Он видел, как команда переглядывается между собой, но ничего с собой поделать не мог.

Джеймс посмотрел на своих охотниц.

– Не забывайте, что Фокс и Бойд любят действовать в паре, – напомнил он о двух охотниках Когтеврана. Он повернулся к своему вратарю, – будь внимателен с Гибсон, она у них новенькая, неизвестно, что от нее ждать. Знаю только, что у нее на хвосте всегда летает один из загонщиков. Так что не забывай и о бладжерах.

– За бладжерами проследим мы, – сказал Ричард, показав на себя и Кристофера. Джеймс им кивнул.

– Ну, а я поймаю снитч, – сказал Джеймс, надеясь, что это произойдет как можно раньше.

«Речь» вышла откровенно слабая, но Джеймсу сейчас было совершенно не до этого. Ему нетерпелось оседлать метлу и подняться в воздух, оставив все плохие мысли внизу. Он понимал, что ему сейчас, как никогда, требуется победа. Джеймс надеялся, он выиграет матч, вернет себе былую силу духа и, возможно, попытает счастье с Лили. Надеялся, что общая эйфория от победы передастся и ей, и у него появится шанс на прощение.

Команда когтевранцев уже в полном составе стояла на поле. Джеймс издалека увидел белобрысую макушку Эклза – вратаря, капитана и причину их ссоры с Лили.

Джеймсу уже успели рассказать, что Эклз помолвлен, и именно этой новостью он делился с Лили в то злополучное воскресение. Злость на Эклза, однако, никуда не ушла. Джеймс всё равно считал, что тот не имел никакого права распускать руки и обнимать его девушку. И если бы этого не случилось, они бы с Лили сейчас были вместе.

Гриффиндорцы выстроились в ровный ряд напротив когтевранцев. Джеймс неотрывно прожигал взглядом Эклза, мысленно посылая на него все известные проклятья.

– Капитаны, пожмите друг другу руки! – скомандовала мадам Трюк.

Джеймс сделал шаг вперед и до хруста сжал руку Эклза. Тот даже бровью не повел.

– Я жду честной игры от каждого из вас! – произнесла мадам Трюк и подала свисток. Четырнадцать игроков тут же устремились вверх.

– И игра началась! – над стадионом громким эхом раздался голос Алисы. – Квоффлом сразу завладел Роберт Бойд – охотник команды Когтевран, он передает пас Питеру Фоксу – второму охотнику Когтеврана, и тот направляется прямиком к кольцам Гриффиндора…

Джеймс следил, как Фокс летит на их кольца. Он знал, его охотницы не дадут ему даже возможности забить, а вратарь сможет защитить кольца, поэтому он отвернулся от него и посмотрел на трибуны.

Он уже несколько раз обежал взглядом всех присутствующих, все многочисленные ряды скамеек, на которых сидели студенты, преподаватели и болельщики, но не мог найти среди них одного – самого главного. Он никак не мог найти среди них Лили.

Джеймс без труда находил взглядом Сириуса, Ремуса и Северуса, сидящих на самых верхних местах гриффиндорской трибуны. Чуть ниже них сидела Мэри МакДональд, рядом с которой, обычно, всегда сидела Лили. Но сейчас ее там не было.

Он снова и снова проходил взглядом по бесчисленным студентам, в поисках самого дорогого человека. Джеймс не мог поверить, что Лили не пришла на игру. Она знала, насколько это важно для него, и всё равно не пришла.

Джеймс чувствовал себя брошенным и одиноким. Он вдруг понял, что Лили не пришла только потому, чтобы показать ему, что между ними всё окончательно и бесповоротно кончено.

–…и Бойд открывает счет!

Джеймса оглушил крик трибун. Он резко развернулся на свои кольца.

– 10:0 в пользу Когтеврана! – прокричала Алиса.

Джеймс не верил в услышанное, у него в голове не укладывалось, что им забили первый гол в первые пять минут игры.

– Квоффл у Джессики Стивенс, – продолжала комментировать Алиса, – она передает мяч Марлин МакКиннон, та делает пас Лоре Штин…

Джеймс неотрывно следил за своими охотницами, отмечая, что они действуют, как никогда, слаженно.

– Стивенс делает удар по воротам и… Мартин Эклз берет мяч.

Джеймс даже не сдерживал себя, вслух поливая Эклза самыми отборными ругательствами. К счастью, он был высоко в воздухе и его никто не слышал.

Мячом вновь завладели когтевранцы.

Джеймс полетел кругом над стадионом, выискивая снитч и краем глаза следя за игрой.

Стоун едва успевала называть фамилии игроков, которые владели мячом. Он без конца передавался из рук в руки, от игрока-игроку, постоянно перехватываясь противниками.

–…квоффл в руках Натали Гибсон, – комментировала Алиса, – этот игрок появился в команде Когтеврана буквально месяц назад, но мы уже видим, что их капитан не прогадал.

Джеймс сбросил скорость, чтобы тоже оценить игру нового охотника Когтеврана. Летала она, словно птица в небе, легко уходя от противников и бладжеров. Джеймс с замиранием сердца следил, как она приближается к их воротам.

–…Гибсон делает удар по кольцам и-и-и… счет 20:0 в пользу Когтеврана.

Над стадион вновь прокатилась волна радостных криков. Джеймс выругался.

Он снова набрал скорость, огибая стадион в поисках снитча, попутно следя за игрой. Квоффл был у Марлин. Джеймс надеялся, его охотницы не стерпят такого позорного поражения в самом начале игры и возьмут себя в руки.

–… МакКиннон бросает мяч в ворота и… Мартин Эклз в изящном развороте ловит мяч!

Джеймс с ненавистью посмотрел на Эклза и то, как он бросает мяч одному из своих охотников. Квоффл вновь начал передаваться от одного игрока другому с сумасшедшей скоростью.

Джеймс отмечал, что его команда действует слаженно, но между ними уже чувствуется нервное напряжение. Он видел, что Марлин начинает злиться, Джессика опять начинает действовать в одиночку, а Лора теряется, когда ее атакуют двое охотников разом.

Мяч опять был у когтевранцев. Опять у Гибсон, которая совершала очередной бросок.

– Счет 30:0 в пользу Когтеврана!

У Джеймса нарастала злость. Прошла лишь половина часа, а им забили уже три гола. Он, конечно, знал, что когтевранская команда сильная, но их команда была лучше.

– МакКиннон делает пас Стивенс, – комментировала Алиса, – она устремляется к кольцам противника…

– Давай, Джесс, давай…– Джеймс вполголоса молился всем известным богам, неотрывно следя за своей охотницей.

– И Стивенс забивает первый гол! – Алиса с трудом перекрикивала шум болельщиков. – Счет 30:10 в пользу Когтеврана!

Игра пошла намного жестче.

Когтевранский загонщик сильно ударил бладжером по Джессике, но она смогла продолжить игру. Двое их охотников вновь атаковали Лору. Джеймс потребовал у мадам Трюк штрафной удар, но ему отказали, сказав, что явного нарушения правил не было.

Стадион походил на поле боя, где сражались не на жизнь, а на смерть.

Разлад между его охотницами ощущался всё более явно. Марлин, совершенно в нелепой ситуации выронила квоффл, когда до ворот противника оставалось пара десятков футов. Лора, совершая очередной из излюбленных трюков, пропустила пас, что ей подавала Джессика.

Все их упущенные мячи неизменно подхватывала Натали Гибсон.

–… Гибсон делает очередной бросок и… счет 40:10 в пользу Когтеврана!

Джеймс не выдержал. Он подал знак мадам Трюк, что им требуется тайм-аут, и она тут же подала протяжный свисток.

Его команда сразу устремилась к земле.

– Какого…черта вы все творите?! – заорал на них Джеймс, еще не до конца спустившись на землю.

Он слез с метлы и обвел охотниц яростным взглядом.

– МакКиннон, ты разучилась мяч в руках держать?! – он прожег в Марлин дыру взглядом и повернулся к Лоре. – А ты?! Что это было?! Что ты хотела сделать?!

– Эта девка – сатана в юбке! – встряла Джессика, у которой от пота волосы прилипли ко лбу. – Видел, что она вытворяет на поле?!

Джеймс повернулся к ней.

– Видел ли я! – зло усмехнулся он. – Хотите сказать, что какая-то третьекурсница, какая-то малолетка вас обыгрывает?!

Ему никто не ответил. Охотницы, кто виновато, а кто недовольно, молча смотрели на Джеймса. Он зло выдохнул и повернулся к Грегори, который тут же испустил судорожный вздох.

– Грегори, – Джеймс старался взять под контроль свой голос, чтобы не наорать еще и на своего вратаря, но выходило плохо, – нам пытались забить четыре раза, и все четыре мяча попали в цель. Ты больше не хочешь быть вратарем?

– Девчонка и правда монстр, – тихо произнес Грегори.

Джеймс еще мгновение недовольно на него глядел, потом обратился к загонщикам:

– Делайте, что хотите, но сбросьте Гибсон с метлы.

Те с сомнением переглянулись, ничего не ответив.

– Биты и бладжеры вам не для красоты выдали, – грубо добавил Джеймс.

Джеймс обвел всех суровым взглядом.

– Если сейчас же вы не выйдете вровень по счету, – Джеймс прикрыл глаза, тяжело переводя дыхание, – клянусь, я всех после игры на метлу натяну.

Команда ему ничего не ответила.

– По метлам, – скомандовал Джеймс и первый поднялся в воздух.

Джеймс подумал, что, возможно, он был слишком строг с ними, но быстро отмел эту мысль. Он считал, что на поле не место слабостям и мягкости. И порой команде необходимо дать хорошего пинка.

В этом он убедился, когда Марлин забила гол, едва возобновилась игра. Счет стал 40:20 в пользу когтевранцев.

–… Гибсон вновь прорывается к воротам Гриффиндора!

Джеймс резко затормозил и развернулся, глядя на ненавистную охотницу противников. Джеймс следил за тем, как Ричард послал в нее бладжер, но та увернулась. Следил, как она мастерски обошла защиту Лоры и Джессики. И с замиранием сердца смотрел, как она наносит удар по их воротам.

–… Да! Грегори Милхаус берет мяч! – прокричала Алиса.

Джеймс расплылся в широкой улыбке.

– И мяч вновь у гриффиндорцев! Стивенс обходит защиту и делает пас МакКиннон…

Джеймс снова отвлекся от игры, в поисках своего мяча. Он видел, что его команда с новыми силами вернулась к игре, а значит, и ему пора исполнить свою задачу.

Джессика и Лора забили еще по одному голу, сравняв счет до 40:40. Джеймс с удовлетворением подумал, что на метлу никого натягиваться не придется. Но не успел он в полной мере насладиться успехом, как Натали Гибсон забила очередной гол, и Когтевран опять вырвался вперед.

За всё то время, что он играет, Джеймс не помнил такой сложной игры. Матч длился уже второй час. Он и сам уже устал, и не представлял, каково сейчас его команде. Один плюс – когтевранцы тоже начали выдыхаться.

–…Гриффиндор забивает гол и счет становится 50:50…

Окончание фразы Алисы потонуло в криках болельщиков.

Не успел Джеймс порадоваться очередному голу, как увидел его – долгожданный снитч. Золотой мячик был слишком далеко, практически на противоположном конце поля, но Джеймс на полной скорости уже летел к нему.

–… кажется, Джеймс Поттер заметил снитч!

Джеймс словно вдалеке слышал взволнованный голос Алисы, которая говорила, что с другой стороны к снитчу приближается Зои Хадсон – ловец Когтеврана.

У него бешено колотилось сердце, ощущая, как близок снитч и близка победа. Победа, после тяжелой и ожесточённой борьбы. Победа, которая нужна была не только его команде, но и ему лично.

Джеймс слишком поздно услышал свист от рассекающего воздух бладжера. Он не успел уклониться, и мяч на полной скорости врезался ему в плечо, выбивая сустав. От силы удара его несколько раз прокрутило в воздухе вокруг своей оси. Последние силы ушли на то, чтобы удержаться на метле.

Левое плечо и рука горели огнем от удара, голова кружилась, а перед глазами плыло. Джеймс потряс головой, пытаясь прийти в себя. В ушах звенело, перед глазами все взрывалось яркими красками. Но одно он видел отчетливо – до снитча ему оставалось несколько десятков футов.

Джеймс собрал всю волю в кулак и вновь устремился к мячу. Справа, на одинаковом с ним расстоянии, к золотому мячику приближалась ловец Когтеврана. Джеймс знал, ей не выстоять против него. Только не сейчас, когда победа уже практически в его руке.

До снитча оставался десяток футов, Джеймс вытянул вперед здоровую руку, готовый его схватить. Он сжал пальцы, чувствуя, как на губах уже расплывается победная улыбка, как понял, что сжал в руке воздух.

Сердце пропустило удар. Пропустило второй. Джеймс во все глаза смотрел на Зои Хадсон – ловца Когтеврана, второкурсницу с двумя короткими светлыми косичками. Смотрел на Зои Хадсон, которая таращилась на него своими огромными голубыми глазами и сжимала в руке золотой снитч.

Весь стадион замер. Казалось, что выключили звук.

Первыми в себя пришли болельщики, которые тут же подняли страшный гвалт, крича, кто от радости, а кто от сокрушительного поражения. Следующая в себя пришла Зои, которая, по-прежнему с глазами на лбу, резко взмыла ввысь, победно вскидывая руку с пойманным снитчем.

– Зои Хадсон ловит снитч, – наконец, в себя пришла и Алиса, – команда Когтеврана выигрывает со счетом 200:50.

У Джеймса мелькнула слабая надежда, что сейчас он проснётся. Что всё это не может быть правдой. Что всё это больше похоже на страшный сон.

Ведь он никогда, никогда не упускал снитч. Джеймс никогда даже не рассматривал такой вариант, полностью уверенный в себе и своих силах.

Но он никак не просыпался, а острая боль в плече говорила, что всё это реальность.

Он словно в тумане следил за тем, как когтевранцы в своей синей форме гурьбой спускаются на землю, крича от восторга. Смотрел, как на стадион выбегают болельщики с огромными синими знаменами.

Он посмотрел в небо, в воздухе все еще была его команда, которая не спеша направлялась вниз. Джеймса накрыла волна ужаса. Он не представлял, что он им скажет. Он не представлял, как сможет оправдать свой проигрыш после того, как его команда упорно сражалась за победу.

Джеймс резко развернул свою метлу и устремился в сторону Запретного леса. Он не мог сейчас никого видеть. Не мог видеть осуждающих взглядов и слышать обвинения.

Джеймс остановился, когда долетел до знакомой опушки, которая находилась в глубине Запретного леса. Большая поляна, вдоль которой протекал небольшой ручей, осенью была очень красивой. Но сейчас тут было холодно, темно, пахло землей и сыростью. Джеймс подумал, что атмосфера полностью передает его настроение.

Он сидел на поваленном дереве и смотрел на тонкую полоску воды, которая медленно бежала мимо него. Он не понимал, как докатился до такой жизни, оказавшись на самой ее обочине. Как так получилось, что в один миг он лишился того, что любит больше всего. Как он умудрился упустить Лили и упустить победу.

Джеймс с ужасом представлял, что однажды ему всё-таки предстоит встретиться со своей командой. Он думал, и не находил слов, которые способны были бы загладить его вину. В голове даже мелькнула безумная мысль уйти из команды, оставив пост капитана.

В душе закрадывалась обида на Лили. Он хоть и понимал, что не имеет ни малейшего права что-либо требовать от нее, но он считал она обязана была прийти на игру. Зная, как много для него значит ее присутствие. Зная, что она является его счастливым талисманом.

– Сохатый, вот ты где.

Джеймс услышал за спиной голос Сириуса, но у него не было никаких сил, чтобы повернуться.

– Мы тебя обыскались, – сказал Сириус, садясь рядом с ним. Джеймс поднял на него безразличный взгляд. Сириус на него долго смотрел и сказал, вздохнув: – Ладно, не обыскались, конечно же. Сразу по Карте посмотрели, что ты тут сидишь.