Текст книги "Marauders (СИ)"

Автор книги: Marta K

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 122 страниц)

Платяной шкаф сплошь увешан плакатами и вырезками. Джори увлекался травологией, поэтому там было множество статей и рисунков с самыми редкими растениями, способы их произрастания, их полезные свойства и методы сбора. Среди множества научных статей изредка попадались рисунки Эммы, где она разноцветными карандашами старательно выводила свою семью вместе с Софией.

Она подошла к старому телевизору, который стоял на невысокой подставке, и провела по нему пальцем, оставив дорожку на слое пыли. Каждое лето они с Джори пересматривали его любимый сериал – «Звездный путь». Джори знал его наизусть, София же этот сериал не любила, путаясь в сложных названиях и количестве персонажей. Но сейчас она всё на свете бы отдала, чтобы посмотреть о путешествиях звездолета «Энтерпрайз», в компании любимого друга.

На письменном столе царит привычный для Джори порядок. Аккуратной стопкой сложены учебники. Разложено несколько свитков пергаментов, исписанных его круглым, крупным почерком. А рядом стоит красная кружка в белый горох, с только что выпитым чаем. София подошла к столу, взяв ее в руки. Низкая и широкая, со сколом на ручке, она принадлежала Джори, но когда приходила София, всегда она пила из нее.

Напротив стола, вдоль стены, стояла узкая деревянная кровать, застеленная стеганым, синим покрывалом, в изголовье которой лежала пара оранжевых подушек. София села на кровать и, обняв одну из подушек, глубоко вдохнула запах.

Комната не может воспроизвести запах… логично.

София опять вспомнила такие обидные слова Блэка. Она крепко зажмурилась и упала на кровать, все также сильно сжимая подушку.

Почему? Почему? Почему он?

Она бы многое отдала, чтобы ничего не чувствовать к Блэку, чтобы не испытывать нестерпимой боли от его слов. Ведь София и сама прекрасно осознавала свои недостатки, только вот слышать их от Блэка было больно. Больно от того, что все ее недостатки для него являются причиной, чтобы не быть с ней. Что все недостатки, которые она так в себе ненавидит, для него повод посмеяться над ней.

Больше всего ей сейчас хотелось оказаться рядом с Джори, увидеть его искреннюю улыбку и услышать его голос. Он всегда умел находить правильные слова, чтобы утешить ее. Одной фразой и незамысловатой шуткой всегда мог поднять ей настроение.

Джо, как же мне тебя не хватает.

Она все крепче прижимала подушку к груди, словно надеялась, что это спасет от разрывающей боли в сердце.

Она без конца произносила имя Джори, но из головы не уходил образ Блэка, смотревшего на нее с такой смесью отчаяния и страха.

Она старалась заглушить голос Блэка, который говорил, что она бездарная, который все повторял, что она не такая уж и красивая, который ни на минуту не замолкал, напоминая, что она ему надоела.

Хотелось уснуть, забыться, никогда не выходить из этой комнаты, никогда не появляться в той реальности, которая ждала за дверью. Хотелось, чтобы хотя бы на миг из головы ушел Блэк, который раз за разом повторял одни и те же слова.

…лучше бы я была с тобой в тот день, Джо, когда ты…

Почему я тогда не сбежала из дома?

– Не говори глупости, София…

София медленно открыла глаза и села на кровати.

– Джо?

– Привет, Пончик, – улыбнулся Джори.

София не верила своим глазам, не моргая глядя на Джори. На настоящего Джори, который сидел рядом с ней в своей любимой фланелевой рубашке в клетку и синих джинсах. Настоящий Джори, который улыбался своей настоящей улыбкой, от которой ей всегда становилось легко и уютно.

– Я сошла с ума?

– А я все ждал, когда ты это заметишь, – Джори улыбнулся еще шире.

София не сдержала нервной усмешки, криво улыбнувшись.

Она все никак не могла на него насмотреться. Она старательно запоминала каждую его ресничку, каждую родинку и каждый дюйм. Делала все то, что не сделала в их последнюю встречу.

Она хотела прикоснуться к нему, но боялась, если заденет его, призрачный образ тут же растает.

– Почему ты сидишь тут одна, София?

– Потому что ты бросил меня…

– Вполне понимаю твое желание обвинить меня, но, – Джори строго посмотрел на нее, – пора бы уже смириться, София. Скоро будет год, как я умер…

– Пропал! – поправила его София.

– Умер, София. Я умер.

Она почувствовала, как горло опять сдавили слезы. Тихо всхлипнув, она тут же зажала рот ладошкой, боясь разрыдаться.

– И не надо делать вот это кислое выражение лица. Тоже мне! – фыркнул Джори.

Она молча смотрела на него сквозь пелену слез и не рискуя отнять ладонь ото рта, переживая, что вся боль тут же вырвется наружу с отчаянным воплем.

– Смотри, – произнес Джори, направив палочку на обои, на которых пони тут же пустились вскачь по воздушным облакам.

София все еще боялась отвести от него взгляд, думая, что он сразу исчезнет, стоит ей отвернуться.

– Никуда я не денусь, – сказал он, словно почувствовав ее страх.

– Однажды уже делся…

Он на нее посмотрел, беззаботно улыбнувшись.

– Скажи, Джо… это я виновата? Из-за меня всю твою семью?..тебя…

София всегда боялась, что к убийству его семьи причастен ее отец, который не раз угрожал расправой. И она знала, если это подтвердится, она не переживет эту вину.

– Конечно, нет, София, – мягко сказал он. – Господин Луи ведь говорил тебе, что это сделали безумные фанатики Грин-де-Вальда.

Джори задумался, почесав затылок, и медленно произнес:

– И когда их всех уже переловят… тридцать лет прошло, а они все не переведутся.

Он взял теннисный мячик с прикроватной тумбочки и стал кидать его о противоположную стену. София слушала гулкие удары мячика, который ударялся о пол, отскакивал в стену и возвращался в руки Джори, и все еще не могла отвести взгляда от него, ища какой-то подвох.

– Как думаешь, – спросил он, в очередной раз кинув мячик, – Блэк придет извиняться?

Нет, нет, уходи из моей головы, Блэк, уходи…

…только не сейчас, не когда со мной Джо, уходи…

София начала понимать, что все это нереально, что все это ее подсознание и больное воображение. А может, и у Выручай-комнаты есть такая особенность – вызывать дух умершего. В любом случае, ей хотелось хотя бы немного побыть с Джори, но даже тут Блэк не мог оставить ее в покое.

– Слышать о нем не хочу! – выпалила София.

– Хочешь-хочешь, – сказал он, подмигнув ей.

– Ты же слышал, что он сказал! – с надрывом произнесла она. – О том, что я бездарная… вот это все!

– София, – Джори устало поморщился, – это же Блэк, у него не язык, а помело. Уверен, он так не считает…

– Даже не вздумай его выгораживать!

– И не собирался, – улыбнулся он. – Но ты ведь видела его реакцию, как он перетрухал, когда тебя увидел, а? – Джори коротко рассмеялся, посмотрев на нее взглядом, полным задора. – Согласись, это было забавно.

– Нет, не было, – бесцветным голосом сказала она.

– А я бы еще раз на это взглянул, – искренне сказал он и задумчиво посмотрел на нее. – Ты вообще сама на себя не похожа в последнее время. Ходишь вечно с этой беспросветной тоской на лице, вместо того, чтобы подойти к Блэку, вытрясти из него всю душу и поддать ему под гриффиндорский зад за все страдания.

– Ты не представляешь, как бы мне этого хотелось…

– Ну, еще не поздно…

– Поздно! – перебила она. – Уже слишком поздно! Пусть катится ко всем чертям!

– Это он еще успеет, – уверенно сказал Джори, – подумай лучше, что скажешь ему, когда увидишь…

– Я к нему и на милю не подойду!

– Ему будет очень не удобно перед тобой извиняться с такого расстояния.

– Никогда его не прощу! Никогда! – выдавила она, стараясь сдержать слезы.

– Напрасно, София, – сказал Джори, – ведь он, как никто другой, сможет сделать тебя счастливой. Даже мне это было не под силу, – добавил он, грустно улыбнувшись.

София чувствовала, как слезы беззвучно бегут по щекам. Она знала, что это говорит не Джори, знала, что это говорит ее подсознание. Но видеть, как эти слова произносит Джори, было невыносимо больно. Он словно знал, что ей с Блэком лучше, чем с ним, а у нее сердце сжималось от несправедливости и нежелания это признавать.

– Мне так не хватает тебя, Джо, – после долгого молчания произнесла София с нескрываемой тоской в голосе.

– Я знаю, София, но это пройдет, – он приподнял ладонь, выставив указательный палец, и остановился в дюйме от кончика ее носа. – Обязательно пройдет.

Он опустил руку, так и не задев ее, и с явной печалью посмотрел ей в глаза.

– Пора уже отпустить меня…

– Нет, никогда, – тихо ответила она, не спуская с него глаз.

– Отпусти, София, – слабо улыбнулся Джори, – и пообещай, что больше никогда сюда не придешь.

Она лишь помотала головой в ответ. Будь ее воля, она бы до конца дней осталась в этой комнате. Осталась с царившими тут воспоминаниями и с Джори.

– Ты ведь знаешь, что это необходимо, – сказал он. – К тому же, тебя там, наверное, Блэк уже обыскался, – улыбнулся Джори, – или его брательник…

София грустно усмехнулась.

– Я не прощаюсь, Пончик… ведь мы еще увидимся.

– Нет, Джо, не уходи! Нет!

Она видела, как его контур размывается, и, подавшись к нему навстречу, крепко сжала в объятиях, ощущая лишь пустоту и чувствуя, как он исчезает.

– Нет! – София резко села на кровати, тяжело дыша и вглядываясь в темноту. Она все еще была на узкой кровати, и все еще сжимала в руках подушку.

Джо…

…это сон…всего лишь сон.

На нее тут же мертвым грузом обрушилась реальность, напоминая, что Джори она никогда больше не увидит. Напоминая, что Блэку она не нужна.

Она рухнула обратно на кровать, ощущая, как вся боль от слов Блэка наваливается на нее с новой силой. Каждое его слово вновь и вновь звучало в голове, тонкими иглами вонзаясь в сердце, причиняя нестерпимую боль.

Никогда не прощу…

Она раз за разом прокручивала в голове его слова, чувствуя, как к невыносимой боли в груди примешивается ненависть, разжигая все внутри нее. И она знала, если она только увидит Блэка, она не просто поддаст ему под гриффиндорский зад, но и вонзит палочку ему в сердце, заставив страдать его не меньше.

Она поднялась с кровати, взглянув на настенные часы, которые показывали ровно полночь. София не понимала, как она могла проспать почти шесть часов, и при этом чувствовать себя так, словно пару кругов вокруг замка навернула.

Она пошла на выход, напоследок оглянувшись на комнату и с тоской замечая, что мысли о Джори уже совсем не помогают ей справляться с душераздирающей болью, которую причиняет Блэк.

София вышла в коридор, тут же замерев.

В коридоре на восьмом этаже всегда темно. Лишь из отдаленного окна падал свет на стальные доспехи, да пара факелов горела вдалеке.

Но пронзительный взгляд серых глаз, направленных на нее, был отчетливо виден.

– Что ты тут делаешь?..

========== 70. Душа моя ==========

Сириус Блэк

Сириус стоял, как громом пораженный. Он не рассчитывал, что его услышит Бланк. Он этого не хотел. Вся эта речь для нее не предназначалась. Все эти слова были не более чем жалкой попыткой убедить себя, что ему на нее плевать. Сколько раз он их повторял, а убедить себя так ни разу и не удалось.

Он пришел в себя, когда Бланк уходила с голгофы.

– На что уставились? – говорил Северус собравшейся публике. – Концерт окончен. Можете расходиться.

– Бродяга? – Джеймс тряс его за плечо, пытаясь привлечь его внимание. – Ты как?

Сириус взглянул на друга. Джеймс был вне себя от волнения, он весь покраснел и без конца взъерошивал свой хаос на голове.

Он перевел взгляд на Северуса, тот хмурился больше обычного, поджимая губы и недовольно глядя на него в ответ.

Сириус посмотрел на Ремуса, стоящего напротив него. Вот кто был в настоящей ярости. Весь бледный, отчего тонкие шрамы на лице выделяются сильнее обычно. Глаза горят, и между бровей пролегла складка. Тяжело дыша, он не отрывал от Сириуса гневного взгляда.

– Сириус! – опять позвал Джеймс.

– Да нормально все, – произнес он, отмахнувшись от Джеймса. Сириус достал еще одну сигарету и закурил.

– Нормально?! – необычайно тонким голосом, произнес Ремус.

– Никто не просил ее подслушивать, Ремус! – воскликнул Сириус.

– А кто просил тебя так говорить о ней? – Ремус тоже повысил голос. – Неужели ты и правда так считаешь, Сириус? Действительно считаешь ее…такой?! Действительно ненавидишь так, как говоришь?

– Почему ты так за нее переживаешь? – вспылил Сириус.

– Я не за нее переживаю, Сириус, сколько раз повторять…

Сириус на это лишь усмехнулся и крепко затянулся, вдыхая в себя едкий дым, разъедающий легкие. Делая одну длинную затяжку, за другой, пытаясь заполнить пустоту внутри.

– Почему ты ее каждый раз отталкиваешь, Сириус? – Ремус говорил уже спокойным голосом, взяв себя в руки. Свой гневный взгляд, он сменил на разочарованный, с жалостью глядя на Сириуса.

– Никто никого не отталкивает. Мы просто… она мне больше не интересна.

– Тогда почему ты следишь за ней по Карте? – спросил Ремус. – Почему у тебя вся кровать в ее лентах обвешана? Почему в подземельях каждый вечер пропадаешь?

Ремус говорил дрожащим от волнения голосом и не отрывал взгляда от Сириуса.

– Господи, да почему ты с другими не встречаешься, если вы уже расстались как три недели? – спросил он, так и не дождавшись ответа. – Почему так переживаешь о ее отношениях с Регулусом? Это совсем не похоже на то, что она тебе не интересна.

Сириусу нечего было ответить на все это, он лишь стоял с угрюмым выражением лица и смотрел куда-то мимо Ремуса, не желая сталкиваться с его разочарованным взглядом.

Ремуса редко удавалось вывести из себя. Он всегда спокойно принимал все недостатки друзей, с пониманием относился к особенностям характера каждого из Мародеров, но, очевидно, и его терпению есть предел.

– Ты все время кричишь о какой-то свободе, – продолжал говорить Ремус, – а разве это не есть свобода – быть с тем, кого любишь? В чем смысл твоей независимости, если ты в заложниках у собственной гордости?

Ремус замолчал на мгновение, а никто больше и не осмеливался начать говорить.

– Тебя так тянет к ней, потому что она способна дать тебе те эмоции, которые ты нигде больше не можешь найти, даже в себе. И ты это знаешь, но почему-то сопротивляешься. Ты знаешь, что счастлив с ней. Это видно по тебе, Сириус. Как бы ты не старался это скрывать.

Ремус взглянул на Джеймса и Северуса, ища у них поддержки. Но Северус хмурился и смотрел в пол, а Джеймс не выпускал руку из своих волос, переводя взгляд с Ремуса на Сириуса, боясь, что последний в любой момент может взорваться.

– Ни черта ты не видишь, Ремус, – злобно сказал Сириус, даже не взглянув на него.

Сириус в глубине души знал, что Ремус абсолютно прав. Прав по каждому пункту. Но он не хотел этого признавать. Ведь это значило бы, что он полный идиот. Идиот, который сам все развалил, не увидев главного и не послушав свое сердце.

– Ты рушишь все своими же руками, – сказал Ремус, – и ты не простишь себе, если не попытаешься вернуть ее. Пора уже набраться смелости и признаться в этом, хотя бы самому себе.

– Нет… И не надо лезть не в свое дело!

– Ты идиот, Сириус, – разочарованно произнес Ремус и, развернувшись, ушел.

Сириус достал еще одну сигарету, стараясь, чтобы дрожь в руках не заметили друзья. Джеймс и Северус не решались произнести и слово.

– Признаться честно, – сказал, наконец, Джеймс, бросая нервные взгляды на друга, – я согласен с Ремом.

– Согласен? – прошипел Сириус. – Ну так и иди с ним! А меня оставьте.

Джеймс лишь покачал головой, но не ушел, продолжая с беспокойством смотреть на Сириуса.

– А-а, к черту вас всех, – Сириус выбросил недокуренную сигарету и направился в замок.

Будь ты проклят, Ремус.

Вечно со своей никому не нужной правдой.

Будь ты проклят, Джеймс.

Со своим благородием и немым осуждением. Разумеется, ты, Сохатый, не позволил бы себе так поступить с дамой.

Будь ты проклят, Северус.

Даже ты не смог меня поддержать! А уж ты-то всегда был против змей. И против женщин.

…Будь ты проклята, Бланк.

Кто просил тебя появляться в моей жизни?

Сириус стремительно летел в гриффиндорскую башню, проклиная в душе всех и каждого. Он знал, что Ремус прав. Сириус и сам прекрасно знал обо всех этих доводах. О них ему без конца кричало его сердце, каждый раз требуя немедленно вернуть Бланк. И он всегда их старательно игнорировал, боясь, что покажется слабым и жалким. Но правда была в том, что жалким он выглядит в своих безнадежных попытках забыть ее, слабым он становится, когда ее нет рядом.

Он поднялся в спальню и прошел к кровати Северуса, доставая из его тумбочки Карту. Он обыскал каждый дюйм Карты, проверил ее вдоль и поперек, но так и не нашел точки с заветным именем. В Хогвартсе было только одно место, которое не отображает Карта, куда Сириус сразу и направился.

Оказавшись напротив Выручай-комнаты он сделал попытку зайти внутрь, представив себе комнату Бланк, но дверь не появилась. Это значило только то, что внутри кто-то есть, и комната сейчас находится в другом облике.

Усевшись напротив стены, он принялся ждать.

Сириус не знал, сколько времени прошло. Время, казалось, и вовсе остановилось.

Из головы не желало уходить ее лицо, перекошенное от гнева и обиды. Ее крик без конца звучал в ушах. Крик, в котором было столько горечи и боли.

Сириус тихо выругался, закрывая лицо руками. Ведь он прекрасно знал, что у Бланк комплексов вагон и маленькая тележка. И знал, что эти слова наверняка ее очень задели. Он не представлял, как будет исправлять эту ситуацию.

Он долго сидел перед пустой стеной, в попытке придумать хоть какое-то оправдание, но в голову не шло ровным счетом ничего. Сириус не знал, что он скажет. Он надеялся, что она увидит его и поймет все сама. Поймет, как он жалеет о сказанном, о том, как страдал без нее. Поймет все те чувства, что переполняют его разум и душу, и которым он не знает названия. По его глазам поймет, как она дорога ему.

Уже давно прозвучал колокол, извещающий об отбое, а дверь все никак не появлялась. Сириус начал переживать, что она могла с собой что-нибудь сделать. Или что ее и вовсе в комнате нет, а она сбежала из школы. Сириус представлял все самые дикие выходки, которые она могла бы выкинуть, и не знал, что делать и куда бежать.

Он в очередной раз поднялся на ноги, которые затекли от долгого сидения на полу, и прошелся вдоль стены.

Сириус встал напротив предполагаемого входа, думая, что наверняка есть еще способ попасть внутрь, как вдруг на стене стала проявляться дверь.

– Что ты тут делаешь?

– Бланк… я… я пришел… – Сириус растерял всю свою храбрость, едва увидев ее взгляд, полный ненависти и отвращения.

– Наконец-то набрался смелости, чтобы сказать все, что обо мне думаешь, в лицо?! – она в упор смотрела на него.

– Нет, Бланк! – Сириус в два шага сократил расстояние между ними, останавливаясь в шаге от нее. – Я не думаю так! И ты это знаешь!

Страх в груди, что она уже никогда с ним не будет, постоянно разрастался. Он старался не поддаваться этому ужасу. Старался набраться смелости и сказать ей то, что должен был сказать уже очень давно.

– Знаю? – она искусственно рассмеялась. – Всё то время, что мы знакомы, ты только и делаешь, что стараешься доказать насколько я тупая и некрасивая…

– Замолчи! – перебил ее Сириус. – Ты…ты не такая.

– А какая, Блэк? Какая я?

Сириус во все глаза смотрел на нее. Смотрел в ее глаза, которые в темноте сверкали яростью. В горле стоял ком, мешающий говорить. Ему казалось, что не скажи – будет выглядеть дураком.

От нее исходили ощутимые волны гнева, которые он впитывал в себя, постепенно перекрывая свой страх.

– Мы оба знаем, – продолжала она, – что я и до первокурсников не дотягиваю по своим способностям. Так что тут ты прав, я полная бездарность.

– Мне все равно, будь ты хоть сквиб! – выпалил Сириус. – Будь ты хоть магла! Да хоть химера, я все равно… я…

– Что? – спросила она. – Что, ты, Блэк?

– Я… – Сириус грубо схватил ее за плечи и приблизился к ней непозволительно близко, – я все равно хочу тебя, Бланк. Только тебя…

Она рассмеялась, словно сумасшедшая, запрокинув голову и уперевшись затылком в стену. Взгляд Сириуса тут же опустился на ее губы и ниже, на открывшуюся шею, мечтая немедленно ее поцеловать. Он с трудом поднял взгляд обратно на ее глаза, которые все еще сверкали злобой.

– Ты меня с ума сводишь…

– С ума свожу? – усмехнулась она. – Но недостаточно сильно, да? Я ведь совсем не похожа на твоих девок… вот уж кто достаточно красивый…

– Не похожа! – Сириус был от нее в паре дюймов, не отрывая взгляда от ее горящих глаз. – Ни капельки не похожа, Бланк. Потому что… ты лучше. Лучше их всех вместе взятых, и ты знаешь это. Для меня никого нет прекраснее тебя! – выпалил он, обегая взглядом ее лицо, с полными губами, выделяющимися скулами, на которых сейчас горел злой румянец, и с глазами, в которых чистый огонь пылал.

Она вдруг смолкала, лишь в удивлении приподняв брови.

– Как же…– недоверчиво произнесла она.

Сириус уже полностью прижал ее к стене, не давая ей и шанса вырваться. Он старался успокоиться, взять себя в руки, но ее злость передавалась и ему, и Сириусу все труднее было контролировать себя.

– Прости меня, Бланк… Я идиот, и я не должен был так говорить. Я так не считаю, и никогда всерьез так не считал… поверь, пожалуйста.

Она ничего не отвечала, глядя на него во все глаза и вцепившись руками ему в плечи, не давая приблизиться. Или не давая отстраниться.

– К чему это все, Бланк? – шептал он, склоняясь к ее уху, сходя с ума от ее запаха и от ее близости. – Ты ведь прекрасно знаешь, что сводишь меня с ума. Ты знаешь, что действуешь на меня, как никто другой. Ты специально это делаешь, специально мучаешь меня…

Сириус опять начал терять контроль над собой. Чувствуя едва уловимый аромат, чувствуя ее горячее, прерывистое дыхание. Чувствую ее горячую кожу, которая обжигала даже сквозь ткань мантии. Он провел носом по ее шее, отчего у нее вырвался сдавленный вздох.

– Пожалуйста, Блэк…

Ее мольбы действовали на Сириуса словно красная тряпка на быка. Он посмотрел ей в глаза, одной рукой взяв ее за лицо.

– Бланк, почему?

Она вся тряслась и не сводила глаз с Сириуса.

– Ду…думаешь, Блэк, – запинаясь, начала говорить она, – думаешь, переспав с половиной Хогвартса, можешь прийти ко мне и… вот так просто…

– Я ни с кем не спал! – его взгляд полыхнул яростью. Сириус тут же вышел из себя, не веря, что она его обвиняет в подобном. – Знаешь почему, Бланк? Знаешь?

Она лишь нервно сглотнула и ничего не ответила, продолжая смотреть ему в глаза.

– Потому что… потому что у меня из головы не идет одна ведьма, – Сириус выглядел, как помешанный. Внутри него уже все горело, требуя немедленной близости, требуя немедленно покрыть поцелуями каждый дюйм ее тела. – Ведьма, которая полностью лишила меня разума, намертво привязав к себе.

Сириус аккуратно убрал прядь ее волос с лица, заправив ей за ушко, и снова взял ладонью ее подбородок, проведя большим пальцем по ее нижней губе, едва касаясь.

– Что ты сделала со мной, Бланк? – вполголоса спросил он.

– Что сделал со мной ты, Блэк? – так же тихо спросила она, со смесью жалости и боли глядя на него в ответ.

Сириус, уже не в силах сдерживать себя, наклонился к ней и остановился в дюйме от ее губ, дыша с ней одним воздухом и ожидая от нее привычной реакции.

– Блэк…

Он тут же притянул ее к себе, прижимаясь к ее губам со всей страстью, на которую был способен, со всем сумасшедшим желанием, которое столько времени в нем копилось.

Как же я скучал по тебе, Бланк.

Как же чертовски скучал.

Выручай-комната услужливо предоставила им парижскую комнату Бланк.

Сириус на ходу снял с себя мантию и рубашку, и опрокинул Бланк на огромную кровать, нависнув сверху и не прекращая целовать ее губы. Он одним резким движением разорвал рубашку на ней, слыша, как разлетевшиеся пуговицы гулко застучали по мраморному полу.

Сириус спускался поцелуями все ниже, оставляя горячие следы на ее шее и тонких ключицах. Он сдвинул ее бюстгальтер, припадая к ее груди, обхватывая нежную кожу губами. Он спускался по животу, оставляя мокрую дорожку поцелуев и стараясь не пропустить ни одного дюйма ее кожи.

Он стягивал с нее брюки, не прекращая целовать все, что попадалось под его губы.

– Блэк…

Бланк притянула его обратно, с жадностью целуя и запуская пальцы ему в волосы. Она выбралась из-под него, откидывая его на спину и садясь сверху. Она оставляла болезненные засосы на шее и кусала его сильнее обычного, впиваясь короткими ногтями в его кожу, оставляя заметные ссадины.

– Бланк, – Сириус поморщился, когда она в очередной раз сильно прикусила его губу, из которой тут же выбежала капелька крови. Он знал, что она все еще злится на него, чувствовал это по исходящей от нее энергии, видел это по ее глазам. Он хотел прерваться, чтобы выяснить всё до конца, выяснить, что еще её злит, что волнует и не даёт ей покоя. Но он так истосковался по ней, по ее телу и по ее поцелуям, что решил разобраться с этим вопросом позднее. В конце концов, раньше они всегда все ссоры решили именно таким способом, возможно, и сейчас подействует.

Она прервалась на мгновение, посмотрев на его прокусанную губу и поменявшись в лице.

– Всё нормально? – спросил Сириус, видя испуг в ее глазах.

– Да, – ответила она и, наклонившись, медленно слизала капельку крови, продолжая его целовать.

Он снова опрокинул её на спину и оказался сверху, решив, что самому надо брать контроль над ситуацией.

Он в очередной раз стал двигаться от ее губ, спускаясь к шее, переходя на ключицы и нежную грудь, целуя впалый живот, сжимая руками тонкие ребра. Сириус был в ее ногах, взяв ступню в свою руку и покрывая поцелуями каждый пальчик, двигаясь выше по стройным икрам, целуя острые колени и упругие бедра.

Он слегка прикусывал нежную кожу на внутренней стороне бедра, поочередно целуя и проводя языком, и крепко сжимал руками ее ягодицы. Сириус чувствовал исходящий от неё жар, он слышал её глубокое дыхание, и ему не терпелось припасть губами к самому горячему её месту, но вначале хотелось довести её до полного изнеможения.

– Мерлин, Блэк, ты издеваешься… – простонала она.

Она уже была на грани удовольствия, и стоило ему провести языком между ее розовых, влажных складок, она мелко задрожала, выгибаясь ему навстречу и издавая тонкий стон. Она запустила пальцы ему в волосы, прижимая все сильнее к себе и не давая отстраниться.

Он водил языком вдоль ее нежных складок, водил медленно, постепенно ускоряясь и вновь сбавляя темп, углубляясь внутрь и вновь выходя наружу. Он описывал на чувствительной коже круги, буквы и рунный алфавит, заставляя издавать её все более длинные и глубокие стоны.

Сириус видел, как она выгибается, как сжимает в руках простынь, чувствуя близость оргазма. Не прекращая работать языком, он вошел внутрь нее вначале одним пальцем, потом двумя, несильно надавливая ими на внутренние стенки, ища самую эрогенную точку. Бланк выхватила подушку из-под своей головы, накрывая ею свое лицо и скрывая громкий стон. Сириус надавил пальцами сильнее, проникая чуть глубже. У нее затряслись ноги, скользя по простыни, тело сводило судорогой. Свободной рукой он за талию прижал ее сильнее к кровати, не переставая входить в нее пальцами и водить языком по нежным складкам.

– Пожалуйста, Блэк…

Она просила его не останавливаться, и тут же взывала к Мерлину, умоляя его прекратить, ее трясло и лихорадило. Она сгибалась, издавая тонкие стоны. Она выгибалась, откидывая назад голову и запуская пальцы себе в волосы. Она не могла сопротивляться и сдерживать накрывающие ее с головой волны удовольствия, что прокатывались одна за другой по всему ее телу, от головы и до кончиков пальцев.

– Пожалуйста, Блэк, хватит, всё, – с полным измождением выдавила она, – прошу…

Сириус остановился, доставая из нее свои пальцы, и все той же дорожкой поцелуев вернулся обратно. Целуя ее живот, грудь и выделяющиеся ключицы, ее тонкую шею.

Он лег рядом с ней, проводя рукой вдоль ее тела и вызывая остаточную дрожь. Она все еще рвано дышала и дергалась от малейшего прикосновения.

– Теперь твоя очередь лежать и ничего не делать, – тяжело сказала она и приподнялась на локтях, в попытке сесть на него сверху. – Черт… меня ноги не держат.

Сириус тихо рассмеялся, не удержавшись, и не скрывая довольную улыбку.

– Так и задумывалось, – произнес он, вновь нависая сверху.

Чтобы ты больше не смогла от меня уйти.

– Сегодня лежать и ничего не делать будешь только ты, – шепотом произнес он ей на ушко, целуя. Он провел рукой вниз по ее животу, раздвигая ее ноги, и медленно вошел в нее на всю длину, ловя поцелуями ее стоны.

Он откинулся на спину, переводя дыхание, и повернул голову, взглянув на Бланк. Она все еще тяжело дышала, прикрыв глаза. Сириус заботливо убрал золотистую прядь волос с ее лица и повернулся на бок, чтобы удобнее было на нее смотреть. Бланк открыла глаза и взглянула на него. Он в очередной раз немного завис, словно загипнотизированный, глядя в ее удивительные глаза.

– Бланк…

Она смотрела на него затуманенным взглядом, сквозь который не читались никакие эмоции.

Сириус так и не услышал от нее ни одного слова о том, что она по нему скучала. Или о том, что он прощен. И хоть она показала это своими действиями, ему хотелось, чтобы она это произнесла вслух.

– Бланк, скажи…хоть что-нибудь.

Она продолжала молча смотреть, слегка приоткрыв рот. Она протянула руку, кончиками пальцев касаясь его лица. У Сириуса словно разряд тока по телу прошел, от ее невесомого прикосновения. Он перехватил ее руку и, поцеловав ладонь, прижал к своей груди, чувствуя тепло от ее руки.

– Сириус…– тихо сказала она.

Сердце забилось в сумасшедшем ритме, разгоняя огонь по венам. Он чувствовал, как губы растягиваются в улыбке от осознания, что ничего лучше и сказать невозможно.

– Скажи это еще раз, – произнес он, придвигаясь к ней ближе.

– Сириус, – повторила она, слегка улыбнувшись. Он наклонился к ней, оставляя легкие поцелуи по всей шее и переходя на губы.

Он чувствовал, что Бланк хоть и отвечала ему, но без привычной страсти и огня. Сириус отстранился от нее на пару дюймов, заглядывая в глаза.

– Ты простила меня?

Она долго не отвечала, и он уже вновь начал испытывать страх. Он готов был снова начать извиниться, как она произнесла, чуть дрогнувшим голосом:

– Tu as brisé mon coeur*.

Сириус вскинул брови, улыбнувшись.

– А по-человечески можешь сказать? Я французский изучал лет пять назад.

Бланк улыбнулась, мотнув головой, и притягивая его к себе, увлекая в поцелуй, на этот раз со всей страстью и желанием.

***

Сириус проснулся спустя несколько часов. За окном все еще было темно, солнце только-только начинало подниматься из-за горизонта. Он потянулся, чувствуя во всем теле приятную усталость.

Мерлин, как же еще рано, а ведь сегодня выходной…

…Бланк!

Он резко сел в кровати. Место рядом с ним пустовало, ее подушка была холодная. Бланк ушла и, судя по всему, ушла довольно давно.