Текст книги "Marauders (СИ)"

Автор книги: Marta K

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 122 страниц)

– Все решено, Джеймс, – сказал ему Ремус, – так что…я пойду.

Джеймс махнул на него рукой и сел обратно на диван, что бубня себе под нос о бессмысленной жертве.

Ремус собрался с духом и отправился на голгофу. Именно там, судя по Карте, сейчас была Эшли.

Ее он увидел сразу, как только ступил на площадку. Эшли стояла в компании подруг и что-то рассказывала, улыбаясь и смеясь. Одна из ее подруг кивнула на Ремуса и Эшли сразу повернулась в его сторону. Улыбка тут же сползла с ее лица, а рука взметнулась к многострадальной косе.

Вся его смелость и решительность, что он с таким с трудом собирал для разговора, тут же куда-то улетучились, стоило ему ее увидеть. Он с трудом представлял, как переживет этот разговор и постоянно напоминал себе, что все это ради благополучия Эшли.

Это надо сделать. Ради нее.

Ремус подошел к их компании и, поздоровавшись со всеми, обратился к Эшли:

– Прогуляемся?

Ее подружки стали хихикать, что немного нервировало Ремуса.

– Конечно, – Эшли лучезарно и совершенно искренне улыбнулась.

Они в полном молчании спустились до озера. Ремусу было очень непривычно видеть Эшли такой молчаливой. Он все время косился на нее и удивлялся ее спокойствию. Она сама на себя не походила.

– Эшли, я думаю, нам надо поговорить, – сказал Ремус, внимательно глядя за ее реакцией.

– Да, наверное, надо, – сказала она. Эшли даже оставила в покое свою косу. Это заставило Ремуса сильно беспокоиться.

Что-то тут не так.

Он присмотрелся к ней, пытаясь уловить ее настроение. Ее чувства были сильно приглушены. Если раньше от нее всегда исходили сильные волны, то сейчас была лишь небольшая рябь. Ее выдавали лишь беспокойный взгляд, который не задерживался на одном месте дольше секунды и постоянно пересыхающие губы. А венка на ее шее говорила об учащенном пульсе.

Пока Ремус размышлял, что она сделала, чтобы скрыть свои эмоции и, главное, для чего она это сделала, Эшли остановилась и повернулась к нему лицом.

– Я скажу первая, хорошо?

Ремус кивнул. Эшли вновь схватилась за косу, накручивая кончик на палец, но быстро спохватилась и завела руки назад. Ремус за всем этим с удивлением наблюдал.

– Я, наверное, слишком давлю на тебя, – сказала она, остановившись взглядом на его лице, но не глядя в глаза. – Просто я привыкла к тому, что если тебе нравится человек, надо ему об этом сказать, – Эшли облизала губы и посмотрела ему в глаза. – Но я как-то не подумала о том, что это бывает не взаимно. И что другому это может быть совсем не нужно.

У него сердце кровью обливалось, глядя на нее. Всегда кристально чистые и искрящиеся глаза Эшли, сейчас были потухшими и грустными.

Ему хотелось кричать и убеждать ее, что она очень и очень ему нравится, что он все на свете бы отдал, лишь бы быть с ней и видеть ее улыбку и счастливые глаза.

В горле встал ком и мешал говорить.

– Ты, наверное, не знаешь, но я разговаривала с твоими друзьями, – Эшли опять схватилась за косу, но тут же ее отпустила, – с Северусом Снейпом и Сириусом Блэком.

Эшли внимательно на него посмотрела, но на это Ремус решил ничего не отвечать. Все-таки они оба просили ничего не говорить об этом.

– Сириус, конечно, много всего наболтал мне, – она слабо улыбнулась, – но из всего этого я поняла только одно. Если бы я тебе нравилась, ты бы не стал меня избегать. А так я только сама себя мучаю. Еще и тебя достаю своим назойливым вниманием, – вздохнула она и грустно улыбнулась.

Этого Ремус уже вынести не смог. Слова полились из его рта прежде, чем он успел их обдумать.

– Эшли, – прервал ее Ремус, – это все не так. Ты мне правда очень нравишься. Мне нравишься ты и нравится проводить с тобой время, – Ремус чувствовал, как краснеют его щеки, – ты самая невероятная и добрая девушка, что я когда-либо встречал, но…

– Но, что? – спросила она, с надеждой глядя на него, – в чем тогда причина?

– Я…я не могу связать себя никакими отношениями, – выдавил он.

– Почему?

– Я не могу сказать, – Ремусу казалось, еще немного и его сердце не выдержит. Ему было невыносимо больно смотреть в глаза Эшли, в которых было столько тоски и отчаяния, на опущенные уголки ее губ, и поникшие плечи.

– По-моему, я заслуживаю знать правду? – неуверенно спросила она.

– Эшли, я…я просто… – слова застревали в горле. Ремус начал паниковать и с трудом подбирал слова, – я просто не могу, Эшли. Ты прекрасная девушка и достойна кого-то лучшего.

– Но самый лучший – это ты! – сказала она, подходя ближе, – в Хогвартсе нет человека, замечательнее тебя, Ремус.

– Ты не знаешь всего, – хриплым голос ответил он, делая небольшой шаг назад, – тебе опасно находиться рядом со мной.

Эшли нахмурилась, непонимающе глядя на него.

– А если я не боюсь? – спросила она и, не дождавшись ответа, добавила: – Почему ты решаешь за меня?

У Ремуса вновь в душе появилась надежда, что Эшли сможет принять его таким, какой он есть. Ему так хотелось наплевать на все свои принципы и правила и хотя бы раз в жизни быть обычным человеком. У которого есть друзья, у которого есть любимая девушка. И которому не надо раз в месяц обрастать мехом.

«Подумай хоть раз в жизни о себе, а не о других. И позволь себе порадоваться жизни, как любой нормальный человек»

Эшли подошла к нему и взяла за руку.

– Я не знаю, что за причина у тебя, Ремус, но чтобы это ни было, каждый человек заслуживает счастья. И ты его заслуживаешь больше всех, – она сжала его ладонь своими хрупкими пальчиками. – И, пожалуйста, позволь мне быть к этому причастной.

Ремусу очень хотелось согласиться. Он смотрел в ее глаза, полные надежды, света и нежности и просто не мог ей отказать. Он до последнего боролся с собой и, наконец, решил.

Эшли еще мгновение с немой мольбой смотрела ему в глаза, но потом опустила взгляд, и Ремус почувствовал, как ее пальцы выскальзывают из его ладони.

– Эшли…

Он легко притянул ее к себе, наклонился и поцеловал. Поцеловал со всей нежностью, что так долго копилась в его душе. Она ответила ему на поцелуй и, приподнявшись на носочках, обвила его шею руками.

И в этот момент, это решение казалось ему самым правильным, которое только может быть.

Эшли расцвела на глазах. Ремусу так нравилась ее счастливая улыбка, ее искрящиеся глаза и звонкий голос. Ему так нравилось слушать ее бесконечные истории, от которых на душе становилось светло и уютно, слушать ее смех, от которого сладко замирало сердце. И ему никогда больше не хотелось выпускать ее руку из своей.

Нагулявшись вдоль озера, он пошел провожать ее.

Они уже шли по коридору, ведущему в гостиную Пуффендуя, как Эшли вновь замолчала и занервничала.

– На самом деле, – неловко начала она, – Сириус мне рассказал, что с тобой.

У Ремуса сердце в пятки ушло. Он не мог в это поверить. Он всегда знал, что Сириус из них самый большой болтун, но он всегда убеждал себя, что его секрет он никому не расскажет.

Ремус остановился и с ужасом посмотрел на Эшли, чувствуя, как все внутренности сковывает страх.

– П-правда? – спросил он, запнувшись. Он был удивлен ее реакцией. Она не выглядела напуганной или шокированной, она скорее была смущенной.

– Да, он сказал, что, – Эшли отвела взгляд и немного покраснела, – он сказал, что у тебя три соска.

– Сириус просто невыносим, – Ремус сам не заметил, что сказал это вслух.

Конечно же, правду он не сказал.

Но не упустил случая поиздеваться.

Ремус на него даже сердиться не мог, теряясь в догадках для чего вообще это надо было говорить. Перед Эшли ему сейчас стало очень стыдно.

– Эшли, это, естественно, не правда, – сказал он, стараясь не покраснеть вслед за ней. – Сириус любит пошутить и не всегда удачно.

– Он предупреждал, что ты так скажешь, – она подняла на него взгляд и, не сдержавшись, рассмеялась.

– Надеюсь, ты ему не поверила? – спросил Ремус.

– Нет, – она улыбнулась и посмотрела ему куда-то в области груди, – хотя он взял с меня слово, что я заставлю тебя доказывать отсутствие лишней…части тела.

Ремус с ужасом представлял, через что пришлось пройти Эшли. Если даже он сам не всегда выносил похабные разговоры Сириуса, то что пережила она.

– Больше он тебе ничего не говорил? – нахмурившись, спросил Ремус. Он совсем не разделял веселья Эшли.

Она в ответ неопределенно пожала плечами и помотала головой, в очередной раз покраснев.

Вполне очевидно, что-то говорил… Ох, Сириус.

Они остановились возле входа в ее гостиную.

– В любом случае, все это не важно, – Эшли смущенно улыбалась, – пусть их будет хоть четыре. Мне даже все равно, если бы у тебя были рога и хвост.

Ну, допустим, хвост у меня есть…

– Все части тела у меня ровно в том количестве, в каком должны быть, – сказал Ремус, решив умолчать о хвосте. А Эшли опять покраснела.

– До завтра? – спросила она, улыбаясь.

– До завтра, – кивнул Ремус, аккуратно притянул ее к себе, словно она была хрустальная, и поцеловал в ее мягкие губы.

В свою гостиную Ремус не шел, а летел, окрыленный новыми чувствами. От его решения и спавшего груза, словно дышать легче стало. Эшли поселила в его душе невероятную легкость и любовь ко всему живому. Ему казалось, что мир стал прекраснее и добрее, трава зеленее и солнце ярче.

Ему не терпелось поделиться этим чувством с друзьями. Судя по времени, они должны были уже не только расправиться с уроками, но и сходить до Хогсмида. Он бы сейчас с удовольствием выпил с ними по сливочному пиву.

Джеймс, Сириус и Северус сидели возле камина и, кажется, ждали его. Не успел он и порог гостиной переступить, как Джеймс спросил:

– Ну, как все прошло? – он пододвинулся на диване, освобождая место между собой и Сириусом.

Ремус сел между друзьями. Он с трудом скрывал улыбку и по его довольному лицу они догадались обо всем сами.

– Значит, вы теперь встречаетесь? – нетерпеливо спросил Сириус.

– Ну, – протянул Ремус, улыбаясь, – мы вроде как вместе, да.

Сириус издал победный вопль и посмотрел на Джеймса с Северусом:

– Раскошеливайтесь, друзья мои.

Те с ворчанием достали по паре монет и протянули Сириусу, который, довольный, тут же убрал их в карман.

– Вы спор на этом устроили?! – возмутился Ремус, с недоверием переводя взгляд с одного на другого.

– Ты выглядел таким решительным, когда уходил, – проворчал Северус, – а Сириус почему-то был уверен, что ты вдруг ни с того ни с сего изменишь свое решение.

– Не забывайте, у кого Грин совета спрашивала, – самодовольно ухмыльнулся Сириус.

– Не думаю, что ей помогли бы твои вульгарные шуточки, Сириус, – сказал Ремус, нахмурив брови.

– Раз вы сейчас вместе, значит, все-таки помогли.

– Нет, ты тут не при чем.

– И все-таки, при чем, – стоял на своем Сириус, с улыбкой до ушей.

– Нет.

– Да.

– С чего ты взял? – не выдержал Ремус, – тебя там даже не было…

– Ну, а как все было? – спросил Джеймс.

Ремус еще хмуро посмотрел на довольное лицо Сириуса и перевел взгляд на Джеймса. Впрочем, долго он сердится не мог, только не после случившегося, и уже снова расплылся в улыбке.

– Вначале, она извинялась, что…давила на меня, – сказал Ремус, – хотя это было не так! Ну, а потом сказала, что ей все равно, что со мной…что я ей в любом случае нравлюсь и все такое… – Ремус опять залился краской. – И что она хотела бы быть со мной, несмотря ни на что.

– Грин нравится мне все больше, – усмехнулся Джеймс.

– Ну и кто, по-твоему, предложил Грин такой потрясающий план? – ухмыльнулся Сириус, глядя на Ремуса.

– Какой еще план? – не понял Ремус.

– Такой, – Сириус оторвался от спинки дивана и наклонился к Ремусу, – я же с тобой, Луни, уже седьмой год в одной комнате живу. Каждый месяц с тобой на луну на пару воем. Я ведь тебя, как облупленного знаю, – Сириус опять самодовольно улыбнулся. – Вначале надавить на жалость. Да, твое нежное сердце этого не выносит. Потом признаться в симпатии. А симпатия Грин для тебя всё. После этого аккуратно и не спеша вести тебя к тому, что ты, наш дорогой Луни, как никто другой заслуживаешь счастья.

– Так вы это все подстроили? – возмутился Ремус.

– Слова она придумывала сама, я ее только вел в нужном направлении, – Сириус вновь откинулся на спинку дивана, – а так да, мы все подстроили. Я же говорил, что пол вечера на это убил!

– Поверить не могу, – произнес Ремус, ошарашенно глядя на Сириуса.

– Я тоже, – сказал он, – мы бы справились быстрее, да она такая паникерша.

– Но я бы это почувствовал, – вдруг сказал Ремус, – она говорила совершенно искренне.

– Потому что ты ей и правда нравишься, дубина, – проворчал Сириус, – ну, и еще потому что я ей посоветовал выпить успокаивающей настойки.

Теперь стала понятна и причина ее эмоционального сбоя. Ремус удивлялся, как Сириус вообще до такого додумался. И как не пожалел потратить вечер выходного дня на это. От поступка Сириуса, от того, что он сделал это ради него, на душе стало еще теплее.

Ведь он мог и правда просто отделаться от нее своими шуточками…кстати, о шуточках.

– А что там на счет трех сосков? – Ремус сложил руки на груди и уставился на Сириуса, который тут же рассмеялся.

– Да это так, шутки ради, – ответил он, – она спрашивала, почему ты так боишься ее и почему бегаешь от нее. Надо же было что-то ответить.

– И ты сказал, что у Рема три соска? – спросил Джеймс, растягивая губы в широкой улыбке.

– Вначале я сказал кое-что другое, – взгляд у Сириуса стал до безобразия скользким, – но Грин, видимо, не осмелилась озвучить эту причину, да, Рем?

– Нет, – с осторожностью сказал Ремус, предчувствуя самое плохое, – и я даже знать не хочу, что ты ей сказал.

– А я хочу! – воскликнул Джеймс, в предвкушении глядя на Сириуса.

Сириус наклонился к Джеймсу и ответил:

– Я ей сказал, что у нашего друга, – он кивнул на Ремуса, – слишком…огромный, если ты понимаешь, о чем я. И он всего навсего боится ее травмировать.

Джеймс расхохотался. А Ремус в ужасе закрыл лицо руками.

– Мерлин, Сириус, за что?

– Грин в этот момент напоминала гриффиндорский флаг, – сказал он и засмеялся вместе с Джеймсом.

– Ты отвратителен, Сириус, – произнес Северус, тем не менее, тоже усмехаясь.

– Но ведь это правда, – выдавил Джеймс, успокоившись, – а учитывая, что Грин такая…миниатюрная…

– Не хочу ничего об этом слышать! – перебил его Ремус, который в этот момент сливался по цвету с бордовым диваном, но уже был не в силах сдерживать улыбку.

Ремус увидел под столом упаковку сливочного пива и достал одну бутылку, чтобы чем-то занять руки и делать вид, что не слышит друзей, которые, к сожалению, еще не скоро сменили эту тему.

Ремус давно не был так беззаботно счастлив. Сидя в окружении друзей, к которым позднее присоединились Лили и Алиса, слушая их шутки и видя их радостные улыбки. И зная, что где-то там, в пуффендуйской гостиной, есть самый светлый человек в этом мире, которому он не безразличен.

========== 45. Ты и я ==========

Сириус Блэк

Сириус наслаждался каждой секундой, каждым мгновением, проведенным с Бланк. Наслаждался ее губами, ее глазами, ее волосами. Наслаждался ее голосом и ее смехом. Наслаждался ее поцелуями и ее прикосновениями. Наслаждался ее язвительными комментариями и вспыльчивым темпераментом.

До этого времени Сириус и не знал, что можно быть настолько счастливым. Не знал, что один только взгляд, способен сводить с ума. Не знал, что одна только улыбка, способна лишать чувств. Не знал, что от одного лишь прикосновения можно потерять остатки разума.

Сириус не знал, что один только человек способен перевернуть все в его душе.

При виде нее, все внутри него горело, взрывалось и опаляло своим жаром, вызывая дрожь и нестерпимое желание прикоснуться, сжать в объятиях и поцеловать.

Они провели вместе всего пару недель, а казалось, что целую вечность. Она являлась словно неотделимым кусочком от него, без которого он вдруг стал ощущать себя не полным и не целым. Она заполнила собой все пробелы в его жизни, сделав ее по-настоящему счастливой и яркой.

Первые дни он радовался, что они решили скрываться от всех. Это добавляло азарта и адреналина. Они кидали друг на друга мимолетные взгляды, сидя на уроках или в Большом зале, ловили полуулыбки или посылали, понятные только им двоим, сигналы. Все это заставляло сердце биться чаще и сгорать от предвкушения встречи.

Каждую перемену Сириус вылавливал ее в коридорах и затаскивал в потайные ниши. И от первой до последней секунды обнимая ее и целуя. Он не представлял, как раньше жил без ее поцелуев, и сомневался, что в дальнейшем сможет без них прожить. Каждый раз, когда он ее не целовал, его голова была занята мыслями о том, как он будет это делать, когда увидит ее вновь.

В некоторые перемены удавалось обойтись не только поцелуями, но и кое-чем большим. Бланк говорила, что они опорочили уже каждый уголок замка, но Сириус над этим только смеялся – замок, к счастью, огромен.

Вечера они проводили или в спальне Бланк, когда не было ее соседок, или же в Выручай-комнате, которая всегда принимала облик ее комнаты во Франции.

Сириус и рад был скрываться от всех, но он устал врать друзьям. Особенно Джеймсу. Тем более, что Ремус уже и так все знал, а Северус наверняка догадывался.

Поначалу Сириус противился этой мысли, но быстро принял тот факт, что Бланк сводит его с ума не только в физическом плане. Он все чаще стал замечать за собой, что любуется ею. Любуется тем, как искры в ее глазах, сменяются пламенем, и наоборот. Тем, как ухмылка превращается в улыбку. Он до мурашек по коже обожал ее смех, и то, как она при этом запрокидывает голову назад. Он обожал каждую ее родинку на теле и часто рисовал пальцем между ними линии, создавая созвездия. Ему нравились ее тонкие запястья и лодыжки, которые он любил целовать. Он обожал ее шелковистые волосы, и запускать в них пальцы, перебирая гладкие пряди. Он обожал ее мягкие и нежные губы, которые целуют его требовательно и горячо, не оставляя ему ни единого шанса сохранить рассудок. Он обожал ее глаза, каре-зеленые с миллиардом ярко-желтых прожилок, в которых можно увидеть целый мир, от которого у него перехватывает дыхание и сердце заходится в бешеном ритме.

Но больше всего он обожал те эмоции, что она в нем вызывает. И не важно, что это – злость, страсть, азарт, радость или что-то еще. Все они были яркими и максимально полными, вызывающими ураган в душе. Никаких тебе полумер и полутонов.

Он знал, что и дня не сможет прожить без нее, не сойдя при этом с ума.

Сириусу нравилось не только целоваться и спать с ней, ему с ней нравилось разговаривать, смеяться и даже ругаться. Каждый их скандал скорее походил на обмен их вспыльчивостью и гневом, чем на что-то более серьезное. Они словно питались энергией, выводя друг друга на пик эмоций.

И не кривя душой, Сириус мог спокойно сказать – это было лучшее время в его жизни.

С каждым днем Бланк открывалась для него с новой стороны. Она оказалась не только грубой и наглой, что привлекло его вначале, она оказалась бесстрашной и веселой. Она была решительной, задиристой и своевольной. Она понимала все его непотребные и низкосортные шутки, всегда смеясь над ними до коликов в животе. Она никогда не осуждала его за проделки, что они совершают с Мародерами, да и сама имела целый арсенал идей, как устроить кому-нибудь подлянку. Она спокойно относилась к его вредным привычкам, иногда составляя ему компанию. Она никогда не интересовалась его бывшими девицами, словно тех и не было. Она не пыталась изменить его грубость и любовь к бунтарству, полностью принимая его таким, какой он есть.

Сириус отчаянно боролся со своим сердцем, не желая признавать, что он к ней не равнодушен. Он без конца уверял себя, что не способен на такое и это лишь наваждение, которое рано или поздно пройдет. Он старался об этом не думать и просто получать удовольствие от времени, проведенного с ней.

***

Они лежали на широкой постели Бланк в Выручай-комнате, плотно прижавшись друг другу, переплетая руки и ноги, и не желая отодвинуться друг от друга и на дюйм, и медленно, с чувством целуясь.

– Ты принесла свою крошечную гитару? – спросил Сириус, на секунду оторвавшись от нее, и продолжая целовать ее шею, – с тебя желание. Ты не забыла?

В последнее время они полюбили играть в карты на желания. Желания были абсолютно любые, не ограниченные никакими нормами этики и морали. Но были и среди них вполне безобидные, такие как: надерзить профессору МакГонагалл, покрасить в желтый цвет миссис Норрис, взорвать котел Мальсибера на Зельях. И вот в последний раз Сириус загадал Бланк сыграть для него на ее инструменте.

Он лишь однажды слышал, как она играет и поет, но это было очень давно и он хотел услышать это вновь, а она каждый раз сопротивлялась. Но сейчас у нее не было выхода – желание необходимо было исполнять, и Сириус видел, что в сумке она принесла свою мини-гитару.

– Не забыла, – ответила она и стала выбираться из его объятий, – только это не крошечная гитара, а укулеле.

– Называй, как хочешь, – усмехнулся он.

Она встала с кровати, прошла до своей сумки, достала укулеле и, вернувшись на кровать, села по-турецки. Сириус все это время ею откровенно любовался. На его вкус, Бланк, в одной лишь его футболке и с распущенными волосами, выглядела просто изумительно.

– Что ты хочешь услышать? – спросила она, перебирая пальцами по струнам.

– А что ты можешь предложить?

– Предложить я много чего могу, – ответила она, усмехнувшись и стрельнув в него глазами, – но желание твое, тебе и загадывать.

– Давай Strangers in the night Фрэнка Синатры, – предложил Сириус.

– Ты другие песни у него знаешь? – Бланк усмехнулась.

– Знаю, но мне эта нравится, – Сириус счастливо улыбнулся.

– Это я уже поняла, – она подняла на него довольные глаза, – ты же ее поешь каждый чертов раз, как только мы видимся.

– Тебе же нравится.

– Нравится, поэтому петь я ее не буду, – категорично заявила она, – не хочу соперничать с твоим исполнением.

– Что ж, ладно, – протянул Сириус, задумавшись. – Тогда что-нибудь у Judas Priest? – улыбнулся он, с удовольствием глядя на лицо Бланк.

– Отличная группа, – с иронией сказала она, – но не с моим голосом и не с этим инструментом. Давай что-нибудь полегче.

– Scorpions?

– Я у них только одну песню помню, – ответила она, слегка нахмурившись.

– Отлично, ее и сыграй.

Бланк на него странно посмотрела и пожала плечами, еще с минуту перебирая пальцами. Сириус устроился поудобнее, разлегшись на подушках напротив нее, чтобы было удобнее смотреть.

I lose control because of you babe

I lose control when you look at me like this

There’s something in your eyes that is saying tonight

I’m not a child anymore, life has opened the door

To a new exciting life…

Сириус в очередной раз потерял голову. Ее обычно грубоватый голос сейчас плавно разливался, заполняя собой все пространство. Заполняя не только комнату, но и всю его душу.

Он не мог оторвать от нее взгляда, полностью завороженный процессом. Тем, как она слегка прикрывает глаза, перебирает пальцами по струнам и тем, как вздымается ее грудь, набирая воздуха перед очередным куплетом. Иногда она открывала глаза и смотрела на него, но на ее губах тут же появлялась улыбка и она опускала взгляд. Сириус подозревал, что ее веселит его выражение лица в этот момент, но не мог ничего поделать, продолжая не моргая пялиться на нее, как на чудо света.

Ему казалось, любая песня в ее исполнении будет звучать более глубоко и чувственно. И ему не хотелось, чтобы она хоть когда-нибудь останавливалась.

Сириус не знал, что на него так действует, ее голос или слова песни, или все разом, но он как никогда остро ощутил, что хочет видеть Бланк, которая поет только для него, всю свою жизнь.

…You and I just made

To love each other now, forever and a day.*

Она еще проиграла куплет, перебирая струнами все тише и тише и, наконец, закончила.

– Все, – тихо сказала она, взглянув на Сириуса.

– Давай еще раз, – тут же сказал Сириус.

– Больно жирно тебе будет, Блэк, – усмехнулась она и убрала укулеле на тумбочку.

– Ну, а если я сделаю так? – он наклонился к ней и повалил ее на кровать, оставляя нежные поцелуи на ее шее.

– Мерлин, Блэк, – простонала она, поддаваясь и открывая шею, – никогда не останавливайся.

Сириус улыбнулся, продолжая целовать ее. Он знал, шея – ее слабое место, и за поцелуи в нее, она готова душу продать.

Он лег сверху нее, руками двигаясь все ниже и целуя ее губы. Ее руки уже пробрались до молнии на его брюках. Но он вдруг подумал, что сейчас самое время сказать то, что давно собирался.

Он нехотя оторвался от нее, притормаживая ее руки, и сел.

– Бланк, мне надоело скрываться.

– Что? – поморщилась она, еще не до конца придя в себя.

– Мне надоело врать друзьям, что… у нас ничего нет.

– Люпин же знает, – ответила она, тоже садясь на кровати.

– Зато Джеймс не знает! – сказал Сириус, – у нас с ним никогда не было тайн друг от друга. А он мой самый близкий друг. Мне надоело постоянно скрываться и придумывать тупые отговорки.

Бланк слишком долго по мнению Сириуса молча смотрела на него.

– Ну, скажи Поттеру, если так хочешь, – довольно грубо ответила она, – но другим не обязательно.

Сириус вначале и правда хотел рассказать об этом только друзьям, но из-за внутреннего чувства противоречия не мог с ней согласиться, особенно, когда она говорила таким недовольным тоном.

– Нет, обязательно! – Сириус уже разошелся, – я хочу иметь возможность подойти к тебе и поцеловать, если я захочу. Я хочу говорить тебе всякие непотребности у всех на виду и обнимать тебя у всех на виду, – он подвинулся к ней ближе и поцеловал, обхватив лицо руками. – Хочу, чтобы все знали, что ты только моя.

– Я не твоя, Блэк, – усмехнулась она, но голос уже смягчился, а в глазах появился огонь.

– О, нет, милочка, – Сириус расплылся в улыбке, видя ее блеск в глазах, – ты целиком и полностью принадлежишь мне.

– Даже не мечтай, – улыбнулась она, садясь сверху него и целуя. Сопротивлялась она для вида. Сириус знал, что она принадлежит ему, и знал, что ей это нравится.

Руки сами оказались на ее бедрах, двигаясь все выше. Ему хотелось ее прямо сейчас и немедленно, но и хотелось до конца разрешить волнующий вопрос.

– Так что, завтра утром я приду в Большой зал и поцелую тебя на виду у всех твоих змей.

– Спасибо, что предупредил, – сказала она, продолжая целовать его лицо, – в Большой зал я завтра не пойду.

Сириус начал злиться. Он не любил когда ему сопротивляются, особенно, когда сопротивляется она.

– Почему, Бланк? Чего ты боишься? – спросил он, уворачиваясь от ее губ.

– Боюсь? – она приняла оскорбленный вид и слезла с него, садясь рядом, – ничего я не боюсь. Просто я не хочу…– она на секунду замялась, опустив глаза, – все же и так хорошо, Блэк. Для чего что-то менять и портить?

У Сириуса закрались сомнения, что все дело в том парне с колдографии и письме, что она хранит. У него тут же ум за разум зашел, оставляя только ревность и злобу.

– Это все из-за этого, – Сириус весь скривился, не желая произносить его имени, – из-за этого Джори?

Бланк на мгновение перестала дышать, с гневом глядя ему в глаза.

– Откуда ты о нем знаешь? – ледяным тоном спросила она.

– Откуда? – зло усмехнулся Сириус, – прочитал в этом дурацком письме, что ты так бережно хранишь в своей тумбочке.

Сириус знал, что его понесло не в ту сторону, но остановиться уже не мог. Он хоть и старался не думать об этом письме и о человеке его написавшем, но это все равно не давало ему покоя.

– Ты просто…невыносимый говнюк, Блэк, – по слогам произнесла она. Сириус видел, как в ее глазах поднимается ярость.

Бланк встала на ноги прямо на кровати. Сириус знал, что она сейчас будет орать на него, и поднялся вслед за ней.

– Ты не имел никакого права лезть в мои вещи! – ожидаемо заорала она. – Урод!

– Куда захочу, туда и буду лезть! – в ответ закричал он. – Попробуй, запрети мне!

Она нервно рассмеялась и запустила пальцы в свои волосы, откидывая пряди от лица.

– Ты невыносимый, Блэк, – прошипела она, с ненавистью глядя ему в глаза, – просто невыносимый.

– А что ты так переживаешь? – не вытерпел Сириус, – ты все еще любишь его?!

– Да, люблю! – выпалила она.

В комнате повисла оглушающая тишина. Сириуса словно ледяной водой окатили, смывая все его призрачные надежды и мечты, которые он еще даже не смог до конца принять.

Он через силу усмехнулся и произнес:

– То есть, со мной ты развлекаешься только для того, чтобы забыть его? – он изо всех сил старался придать голосу равнодушный тон.

Бланк молча таращилась на него.

– Нет, не поэтому, – тихо, но отчетливо ответила она.

Сириус скривил губы в ухмылке. Он сейчас с трудом брал эмоции под контроль, готовый крушить все подряд. И из последних сил сдерживался, чтобы не придушить ее прямо на месте. Ее и этого ненавистного Джори.

Жаль, человека нельзя убить дважды.

– А по какой причине со мной развлекаешься ты, Блэк? – спросила она.

Сириус зло прожигал ее взглядом.

– Я с тобой не развлекаюсь, Бланк, я с тобой всего лишь сплю и ничего более.

– Вот как? – у нее яростно горели глаза, – и что тогда ты тут устроил?

Глядя в ее безумные глаза, ему хотелось схватить палочку и наслать на нее самое страшное проклятье. За ее язвительный тон, за ее злость, за ее чувства к другому.

Выхода у него не оставалось. Прекратить их ссоры всегда был только один способ. Он сделал шаг, разделяющий их, и крепко поцеловал ее в губы, руками тут же пробираясь под футболку и снимая ее.

Он упал вместе с ней на кровать, нависая сверху нее и оставляя засосы на ее скулах.

– Черт, Блэк, – выдохнула она, – мы же договаривались, лицо не трогать!

– Веришь или нет, Бланк, – прошипел он ей на ухо, – но мне наплевать.

– Ну, в таком случае, мне тоже! – сказала она и с силой впилась зубами в кожу прямо за его ухом, оставляя болезненный укус.

Провожать ее до гостиной Сириус шел весь в укусах и засосах. Как и она. Ей досталось, конечно, больше, потому что Сириус был зол. Очень зол. Обычно секс помогал забыть все причины их глупых ссор, но не в этот раз. В его голове все еще крутились ее слова: «да, люблю!». И каждый раз у него скручивались все внутренности от боли и сжимались кулаки, требуя кого-нибудь покалечить, желательно ее бывшего белобрысого парня с детским, смазливым личиком.

Сириус убеждал себя, что ему должно быть все равно на ее чувства. На ее чувства к нему, к другому, да и вообще, к кому бы то ни было.

Какая мне вообще разница? Мне же от нее только одно и надо было. Я это получаю, а на остальное плевать с астрономической башни.

…пусть любит, кого хочет. Меня это вообще никак не касается.

Но каждый раз в голове проносилось «да, люблю» и хотелось рвать и метать, от переполняющей боли.

Она его любит и поэтому не хочет, чтобы кто-то знал, что она спит со мной. Думает, в этом случае никто не узнает, какая она на самом деле?

А она шустрая, однако, не успел один помереть, а она уже к другому в кровать прыгает.