Текст книги "Два мира. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Lutea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 93 страниц)

– Даже не представляю, – вздохнула Пятая. – Я вчера много думала об этом, но пока без идей.

Шикаку кивнул, принимая такой ответ, и продолжил:

– Лично меня больше всего смущает средняя часть письма. В ней говорится о реорганизации Акацуки, прекращении охоты на джинчурики, надежде на перемирие с Конохой; более того, этот их Лидер пытается давать нам советы.

– Он и в самом деле либо благородный идиот, но тщательно скрывал это последние лет десять, либо хитрый игрок, – вяло усмехнулась Цунаде.

Взгляд Шикаку вновь сделался пытливым.

– Как вы намерены поступить?

– Пока не знаю, – отозвалась Цунаде. – Буду думать. Времени он нам, к счастью, дал достаточно.

За делами стараясь абстрагироваться хотя бы на время от необходимости принимать решение по поводу предложения главы Акацуки, всю следующую неделю Пятая потратила на улаживание формальностей для организации нового комитета. Как и ожидалось, старейшины были резко против новой затеи, пеняя на то, что нельзя давать кланам так много власти, но, похоже, угроза полёта из окна их немного убедила.

С Данзо было труднее; как глава клана Шимура, хотя и небольшого, но жившего в Конохе почти со времени её основания, старик заявил, что также хочет присутствовать в новом совете. В разговоре с ним Цунаде пустила в ход всё своё упрямство, унаследованное от дедушки Хаширамы, и красноречие, доставшееся от бабушки Мито. Добавив ещё пару замечаний относительно того, что Корень АНБУ и так имеет очень много полномочий и его главе греховно жаловаться на недостаток власти (а это уже было скорее в стиле дедушки Тобирамы, предпочитавшего не давать одному человеку в руки слишком много карт), Цунаде со спокойной душой спровадила так и не нашедшего, чем ответить, Данзо.

Когда за старым интриганом закрылась дверь, Пятая довольно улыбнулась, про себя поблагодарив давно умерших родственников за то, что так хорошо её подготовили. Впрочем, улыбка слетела с губ сама собой, стоило вспомнить о письме.

«Это слишком серьёзно, – думала Цунаде. – Принимать такие решения в одиночку даже я не могу. Что ж, похоже, пришла пора проверить на прочность идею с советом».

Претворила в жизнь своё намерение она уже на следующих день.

– Итак, – заговорила Пятая, медленно оглядывая собравшихся в малом зале шиноби, – мы начинаем первое собрание глав кланов Конохи. Хиаши-сан, прошу вас.

– Благодарю вас, Цунаде-сама, – вежливо кивнул Хьюга, занявший место во главе овального стола, рассчитанного не более чем на десять человек. – Начать нынешнюю встречу я хотел бы с того, чтобы присутствующие здесь честно и откровенно высказали своё мнение относительного текущего положения дел.

– Да что тут говорить – плохо всё, – рыкнула Инузука Цуме, как всегда не размениваясь на околичности. – Мы остались без джинчурики, Ива давит, Данзо борзеет, Акацуки распоясались и творят, что в голову взбредёт.

– Цуме-сан, вы как всегда несдержанны, – мягко попенял Иноичи, сидевший между Шикаку и Чозой.

– Будешь тут сдержанной, когда твой сын совсем голову потерял, – хмыкнула Цуме. – Мальчишка совершенно с катушек съехал из-за пропажи вашей дочки, Хиаши-сан, всё вьётся в штабе АНБУ, совсем клановые дела забросил.

– Куда приемлемей, чтобы молодёжь официально расследовала это дело, чем занималась самодеятельностью, как это было до недавнего времени, – сказал Шикаку. – К тому же, так получилось немного разгрузить и без того занятых АНБУ.

– Однако давайте вернёмся к более серьёзным проблемам, – произнёс Хиаши. – Обсудить детей мы можем и за рамками данного собрания.

Цуме хмыкнула и отвернулась, скрестив на груди руки. Все прекрасно знали, что нрав у неё горячий, но спокойствие Хиаши было непробиваемо даже для её напора. «Это хорошо, что он согласился возглавить совет, – довольно подумала Цунаде, мысленно потирая руки. – Хиаши сможет призвать их к порядку».

– Относительно действий Цучикаге, – продолжил Хьюга, как ни в чём ни бывало. – Некоторые из вас присутствовали на последнем собрании джонинов и слышали комментарии старейшин на эту тему.

– До остальных также уже дошли слухи, – сказал Сарутоби Кеншин, старший сын Третьего Хокаге. – Считаю, что нам и в самом деле стоит сосредоточить больше сил на северо-западной границе.

– Это может лишь подстегнуть паранойю Ооноки, – покачал головой Акимичи Чоза. – Хотя, разве что немного дополнительных отрядов не повредит.

– Да, это мы можем себе позволить, – согласилась Цунаде, прикинув в уме, сколько незанятых команд есть на данный момент в её распоряжении.

– Также, полагаю, стоит всё же отправить послания в Кири и Кумо, – вступил в обсуждение Хатаке Изао. – Не обязательно с предложениями коалиций, просто что-нибудь для поддержания отношений. Обсуждение приближающегося экзамена на звание чунина как раз подходит.

– В этом есть резон, – негромко согласился Абураме Шиби.

– Хорошо, – одобрил Хиаши. – Что ещё?

– Касательно перекодировки барьера, – сказал Иноичи. – Этим преимущественно занимаются шиноби моего клана, и уже сейчас видны несколько проблем.

– Каких же? – уточнила Цунаде.

– В деревне есть четыре места, где наблюдаются аномалии, не дающие как следует закрепить барьер, – поднявшись с места, Иноичи расстелил на столе подробную карту Конохи, на которой разными цветами были обозначены сектора возводимого щита, находящиеся на разных стадиях завершения; остальные шиноби тоже встали и склонились над планом. – Пустырь на месте квартала Учиха, – Иноичи указал на одну из ярко-красных областей, – старая резиденция Сенджу, окрестности храма масок Узумаки и район Хьюга. В этих местах что-то происходит с потоками природной чакры, барьерная команда никак не может подстроиться под её сигнатуру.

– Получается, – проговорила Цунаде, проводя пальцем по карте, – незащищёнными остаются почти вся юго-западная сторона деревни и островки на севере и северо-востоке.

– Из-за того, что наша территория и принадлежавшая прежде Учихам находятся близко друг к другу, прореха весьма ощутимая, – Хиаши легко нахмурился, чувствовалось, что известие его обеспокоило. – Я сам и мои шиноби улавливали изменение потоков, однако мы не предполагали, что всё настолько серьёзно.

– Скверно то, что большинство из этих мест нежилые, – задумчиво заметил Изао. – Даже если будет проникновение, его не сразу заметят.

– Нужно выставить дополнительную охрану на этих участках, – предложил Кеншин.

– Разумеется, – кивнула Цунаде. – Я отдам приказ сразу же по окончании собрания.

– Однако нужно также понять, почему так происходит, – негромко произнёс Шиби. – Изменения в течении природной чакры могут иметь весьма неприятные последствия.

– Да, кстати об этом, – Цуме повернулась к Иноичи. – Это что, получается, раньше барьер держался, а теперь вдруг раз – и всё? Неужели это произошло так резко, что никто не успел заметить?

– Никаких действий масштабнее заделки прорех с барьером не производилось уже лет пятнадцать, если не больше, – отозвался Иноичи. – Эту его форму установили, если мне память не изменяет, сразу после окончания Третьей мировой и с тех пор не меняли.

– Но почему? – поинтересовалась Цуме.

– Перекодировку барьера запретил Третий, – подал голос Шикаку. – Никто не понимал, чем вызвано такое решение, однако он был твёрд и даже после уничтожения Учих, когда сбежал Итачи – АНБУ, отлично знающий код барьера и все в нём лазейки, Третий распорядился ничего не менять.

– Тогда становится ясным, как несколько лет назад Итачи и его напарник проникли в Коноху, – заметил Изао. – Хотя странно, что Третий не предвидел этого.

– Эти Учихи совсем страх потеряли, – рыкнула Цуме. – Оба нукенины, а в Коноху лазят, словно им тут мёдом намазано.

– Больше мы такого не допустим, – заявила Цунаде. – До конца месяца работа с барьером должна быть завершена. Иноичи, отправишь на это дело всех хотя бы минимально свободных шиноби своего клана, смыслящих в барьерных техниках.

– Мои люди могут изучить эти аномалии, – предложил Хиаши. – Клан Хьюга не специализируется на этом, но с Бьякуганом, возможно, получится собрать больше информации.

– Патрули можете доверить нам, – сказал Кеншин. – У меня многие ребята сейчас сидят без дела.

– Мы подключимся, – добавила Цуме.

– Отлично, – кивнула Цунаде, искренне обрадованная таким единодушным порывом. – Тогда ещё один вопрос, последний, я думаю, на сегодня, – она сделала короткую паузу, а затем продолжила: – Около недели назад мне пришло письмо от Лидера Акацуки.

– Лидера Акацуки?! – вскинулась Цуме.

– В самом деле? – Чоза нахмурился. – И что хочет этот человек от вас?

Пятая кивнула Шикаку, и он, достав из кармана жилета свиток, развернул его и принялся читать. Пока его голос звучал, никто не решался говорить; даже когда Нара замолчал, какое-то время в зале висела напряжённая, звенящая тишина.

– Немыслимо, – пробормотал Иноичи. – С чего вдруг?

– Это подстава, – прорычала Цуме.

– Не уверен, – покачал головой Шикаку. – Мы с Цунаде-самой рассмотрели письмо со всех сторон. Похоже, что подвоха нет.

– Что вы думаете об этом? – прямо спросила Пятая у своих советников.

– Лично я считаю, что негоже идти на уступки террористам, – произнёс Хиаши уверенно и спокойно. – Сегодня они предлагают сотрудничество и перемирие, завтра нанесут удар в спину.

– То есть, вы предлагаете бросить Джирайю-саму и Какаши? – прохладно уточнил Изао.

– Я понимаю ваше беспокойство за племянника, Изао-сан, ровно как и заинтересованность всех присутствующих в вызволении Джирайи-самы, однако это неоправданный риск.

– Кто не рискует, тот не прав, – мягко заметил Иноичи, вежливо не став употреблять по отношению к главе Хьюг ходящих по казармам народный вариант фразы. – Письмо этого человека кажется мне вполне искренним. Я считаю, стоит попробовать.

– Сложно поверить, что Акацуки так резко сменили свой курс, – проворчал Чоза.

– Однако и такое порой случается, – справедливости ради заметил Иноичи.

– А я согласна с Хиаши-саном, – резко объявила Цуме. – С этими нукенинами можно говорить лишь на языке силы.

– Вот уж где верное мнение, – усмехнулся Кеншин.

– Согласен, – сдержанно кивнул Шиби.

Чоза всё ещё колебался.

– Шикаку?

– Я склонен скорее согласиться на предложение, – медленно ответил он. – От удерживания Хидана нам никакой выгоды, он лишь нервы всем мотает.

– Вот именно что, – буркнул Иноичи.

– Обмен пленными – обычная практика в военное время, – продолжил Шикаку. – Это не сможет вменить нам в вину никто.

– Верно говоришь, – решительно кивнул Чоза. – Я не люблю Акацук, но Джирайю-саму и Какаши надо выручать.

– Я всё равно останусь при своём, – хмыкнула Цуме.

В итоге, мнения разделились. «Чёрт, неужто решать придётся всё-таки мне?» – кисло подумала Цунаде, а вслух сказала:

– Давайте возьмём небольшую паузу, а затем через пару дней встретимся и примем окончательное решение по этому делу.

Если бы кто-то её спросил: «Почему?», Пятая не смогла бы внятно ответить, какой чёрт понёс её в тот вечер после работы в старую резиденцию Сенджу, расположенную на окраине деревни. Поместье, в котором Цунаде выросла, теперь стояло заброшенным, никто не жил в нём уже долгие годы – в поколении Цунаде в клане случился серьёзный демографический кризис, на который накладывалось то, что рождались почти одни только девочки, ну а те мальчики, которые появились на свет, вскоре его покинули в годы Второй мировой. Постепенно некогда великий клан угас: мужчины превратились в стариков и умерли, девушки выросли и вышли замуж в другие семьи, а рождённые ими дети почти не становились шиноби из-за запретов родителей, натерпевшихся горя за войну и вовсе не хотевших потерять ещё и детей. Да… вот так и пришёл конец великому некогда клану Леса.

Войдя в дом, Цунаде направилась сразу в главный зал. Когда-то давно она любила играть в этой комнате, дожидаясь возвращения с работы любимого дедушки; едва же в прихожей слышались его уверенные, неспешные шаги, девочка бросала игрушки и бежала навстречу Хашираме, а тот улыбался, хватал внучку на руки и кружил, кружил, смеясь, пока не приходила бабушка Мито и не начинала добродушно ругать его за задержку на работе. Дед тогда начинал на ходу сочинять отмазки, но все домочадцы прекрасно знали: он просто не мог уйти, пока оставалась нерешённой хотя бы одна проблема селения. Порой в своём усердии он доходил до того, что его брату, впоследствии сменившему его на посту, приходилось чуть ли не силой уволакивать Бога Шиноби домой, к семье и жене.

От нахлынувших воспоминаний Цунаде улыбнулась. Старики действительно любили её и Наваки, почти заменили им родителей, погибших на войне. Они многому научили внуков, заботились о них, берегли, как самое дорогое, что было в их жизнях – и Цунаде за это им благодарна. Вспоминая любимых родственников, Пятая даже жалела, что у неё самой никогда не было детей, которых бы она тоже так воспитала: в атмосфере тепла, но в то же время и должной строгости.

«Вот интересно, а если бы мы с Джирайей всё-таки?..»

– Хватит бегать, – негромко проговорила Цунаде, проводя рукой по вырезанному на стене зала гербу клана Сенджу.

«Не беги никогда».

Цунаде вздрогнула и отшатнулась, стремительно обернулась, заозиралась, ища того, кому могли бы принадлежать эти слова. Но нет – поняла она – слова были лишь в её голове. Слова, произнесённые голосом Сенджу Хаширамы.

«Не беги, глупышка, – продолжил говорить голос. – Здесь нечего бояться».

«Дедушка?..» – наверное, она сошла с ума, раз разговаривает с собственными галлюцинациями.

«Да, милая, – голос звучал тепло, заботливо – как раньше. – Я очень рад, что наконец удалось установить, хоть и ненадолго, связь».

«Что? Я не понимаю…»

«Ну всё, меня начинают пихать в бок, – перебил её Хаширама. – У меня мало времени, Цуна, так что просто слушай и запоминай: Орочимару жив, он поднял четвёрку прошлых Хокаге при помощи Эдо Тенсей, и теперь мы, а также Учиха Саске и Митараши Анко находимся вместе с другой шестёркой и ещё кое-кем в ином мире… Ксо, у него силы кончаются… Короче, Цуна, ключ ко всему – Рикудо Сеннин… Да понял я, Дара!»

Мысленный поток оборвался так же внезапно, как и возник, и Цунаде вновь открыла глаза, которые, как оказалось, успела зажмурить, в старом клановом поместье, посреди пустого зала.

– Какого чёрта сейчас было?.. – прошептала она, опираясь руками на колени и тяжело дыша. И вместе с тем понимала: всё случившееся ей не померещилось.

А затем Цунаде резко сорвалась с места, почти бегом бросилась в свою старую комнату. Там на покрытом густым слоем пыли комоде она обнаружила украшенную резьбой недлинную палку и белую фигурку из алебастра.

– Я понимаю, в это сложно поверить, – Цунаде поднесла к губам стакан и, выпив воды, сожалея, что это не саке, продолжила: – Но всё было и в самом деле именно так.

Сидевшие напротив неё на подушках в своём кабинете Шикамару и Неджи переглянулись.

– Мы полностью вам верим, Цунаде-сама, – произнёс Неджи. – Со мной в сентябре приключилось то же самое.

– Серьёзно? – Пятая нахмурилась. – Почему не доложили?

– Неджи сказал тогда об этом только мне, – отозвался Шикамару крайне спокойно. – Всё-таки это действительно звучало больше как бред, сомнительно, что вы бы поверили.

Цунаде хмыкнула и вновь приложилась к стакану. Всё-таки мальчишка и в самом деле очень похож на Шикаку.

– Значит, наша коллекция пополняется, – проговорил Шикамару, с интересом разглядывая деревянную палочку, пока его напарник пристально изучал Бьякуганом фигурку, изображавшую явно воина, но только в необычных для шиноби доспехах, с длинным обоюдоострым прямым мечом. – Склонен предположить, что эти вещи являются олицетворениями Первого и Второго Хокаге.

– Скорее всего, – согласился с ним Неджи. – Содержащаяся в них энергия содержит оттенок чакры вашего клана, Цунаде-сама.

На это Пятая лишь отстранённо кивнула, поглощённая собственными размышлениями. Шикамару пристально посмотрел на неё.

– Что-то ещё?

– Что-то ещё, – призналась Цунаде. – В самом конце дед сказал – причём это явно уже было не мне, а тому, кто в тот момент был с ним рядом: «Да понял я, Дара».

– «Дара»? – вскинул бровь Неджи. – Такое сокращение не подходит именам никого из пропавших.

– Разве что Дейдаре, – заметил Шикамару. – Хотя сомнительно, чтобы Первый так обращался к нему.

– Я знаю, кого дедушка называл так, – негромко сказала Цунаде. – Учиху Мадару.

А затем внутренне напряглась, вспомнив показавшееся ей поначалу незначительным «вместе с другой шестёркой и ещё кое-кем», произнесённое Хаширамой.

– Да быть этого не может, – пробормотала Цунаде, чувствуя, как закипает мозг от странности и безумности последних дней.

========== Глава 15. День святого Валентина ==========

– Ну что, готова, мм?

– Да, – кивнула Хината.

Дейдара поднялся со своего места за гриффиндорским столом и подал ей руку; Хината с улыбкой приняла этот знак внимания. Проигнорировав любопытные взгляды, которыми их проводили многие студенты, шиноби покинули Большой зал и присоединились к длинной очереди на выход из замка.

– Ну что, чем займёмся, даттебаё? – спросил Наруто, подходя к товарищам вместе с Саске. – В прошлый поход в Хогсмид мы не дошли до Визжащей хижины, да и вообще…

– Так, притормози, мм, – перебил его Дейдара. – А ну-ка вспомни, какой сегодня день.

– Четырнадцатое февраля, – не задумываясь, ответил Наруто.

– Умничка. А что за праздник в этот день?

– Валентинов день, – ответил за друга Саске, уже понявший, к чему подрывник ведёт.

– Вот именно, – кивнул Дейдара. – Так что вопрос в том, что мы с Хинатой, – он приобнял девушку за талию, – будем делать. Ни тебя, лисёнок, ни твоего друга-угрюмушки в наших планах нет, мм.

Наруто, хотя и был раздражён из-за ответа, не удержался от ехидной улыбки и быстрого взгляда в сторону донельзя мрачного Саске.

Стоявшая в десятке метров впереди Сакура, хотя и наверняка слышала голоса товарищей, не обернулась и не прекратила разговора с Терри Бутом. Ещё за неделю до похода в Хогсмид Наруто стал активно намекать подруге, что не прочь провести выходной с ней; Сакура же не замечала его попыток, сама надеясь, что Саске предложит ей пойти вместе. Когда же Саске, наконец, соизволил завести с ней разговор о прогулке, он заявил, что ему придётся составить компанию старым товарищам по команде, так как его новый приятель Тео отказался в силу каких-то дел.

Не этого, совсем не этого ждала от него Сакура; хотевшая романтики девушка разозлилась на друзей, и когда Терри, стесняясь, предложил пойти вдвоём, без долгих колебаний согласилась, в большей степени чтобы досадить товарищам. И, надо сказать, она преуспела в этом: и Наруто, и Саске не выглядели особо счастливыми. А Дейдара, тоже бывший в курсе этой истории, как обычно не упускал возможности поязвить и посыпать на раны соль.

– А Итачи-сан пойдёт? – спросила Хината у Саске, натягивая тёплые вязаные варежки.

– Нет, – отозвался тот, стараясь не слишком часто коситься на Сакуру и Терри. Его настроение было понятно: в Конохе он привык, что Сакура всегда на его стороне и готова простить что угодно, однако Саске и не догадывался, насколько на самом деле изменилась Сакура за те годы, что он отсутствовал. – Сказал, что у него много работы.

– Только попросил зайти в «Сладкое королевство» и принести ему чего-нибудь, – вставил Наруто не совсем понятно к чему.

Зато Дейдара за это тут же уцепился.

– О-о, – едко протянул он, – ты смотри, Саске, прямо миссия S-ранга: принести конфет старшему братику, мм.

В глазах Учихи опасно блеснул Шаринган. Хината поспешно встала между парнями.

– Хватит, – попросила она, – не надо ссориться.

Дейдара усмехнулся – и отступил.

– Как скажешь, – произнёс он и, взяв девушку за руку, отвернулся от других коноховцев.

Когда они вышли из замка и Наруто с Саске, обогнав их, зашагали по дороге в Хогсмид, Хината вздохнула с облегчением. Эту рану время не лечило, и Дейдара по-прежнему при любом удобном случае кидался на Итачи и его брата, которого тоже считал виноватым в предательстве товарища. «Что бы он ни говорил, ему больно оттого, что всё так обернулось», – подумала она и крепче сжала руку подрывника.

– Будет дождь, – сказал Дейдара, подняв голову к тёмным тучам, нависавшим над миром.

– Похоже на то, – согласилась Хината, хватаясь за альтернативную тему. – Видимо, просто погулять по деревне не получится.

– Потом о программе подумаем, а начнём с кофе, – решительно заявил Дейдара. – Так, в «Трёх мётлах» наверняка как обычно толпа, а в «Кабанью голову» я больше ни ногой, мм.

– Я слышала от девочек, что неподалёку от лавки Писарро есть небольшое кафе, – произнесла Хината, чуть подумав. – Может, там сейчас будет не так шумно, как в «Мётлах».

– Вполне возможно, – кивнул подрывник.

Миновав Главную улицу (и тактично отделавшись от Ли Джордана, зазывавшего Дейдару сходить с ним в «Дэрвиш и Бэнгс», специализировавшийся на шутовских товарах), шиноби свернули в проулок и вскоре уже были на пороге кафе мадам Паддифут. Не прекращая разговора, они вошли – и шокированно замерли на месте. Помещение было маленьким, тесным из-за расставленных очень близко друг к другу круглых столиков, над которыми порхали золотые херувимчики, сыпавшие во все стороны цветные конфетти. Повсюду, куда ни падал взгляд, были только кружева, рюшечки, бантики, оборочки – и целующиеся парочки.

– «Три метлы», мм?

– «Три метлы».

И шиноби спешно ретировались, пока хозяйка заведения их не заприметила, на обратном пути по проулку чуть не столкнувшись со смущёнными и одновременно очень довольными Гарри и Чжоу, только шедшими в пристанище влюблённых.

– Никогда не напоминай мне о том, что я это видел, – почему-то шёпотом попросил Дейдара. – А то моя больная фантазия за ту минуту, что мы там провели, и так родила ассоциацию похуже Цукиёми.

– И какую же? – осторожно спросила Хината.

Дейдара скривился, высунул язык, сделал вид, что его сейчас стошнит, покосился на спутницу.

– Точно хочешь знать?

– Ну… да. Думаю, да.

– Амбридж у шеста.

Теперь уже черёд Хинаты был морщиться.

– Я очень рада, что ты не используешь гендзюцу, Дейдара. Иначе твои враги рисковали бы сойти с ума.

– Странно, как это я ещё с ума не сошёл со своей-то фантазией, мм.

Первые капли дождя уже начали падать на землю, когда Хината и Дейдара вошли в «Три метлы». Теперь, в плохую погоду, столпотворение было ещё хуже обычного, и свободных мест в трактире не наблюдалось.

– Что будем делать? – спросила девушка, повернувшись к подрывнику.

Дейдара ответил не сразу, сосредоточенно глядя куда-то в сторону.

– Ну, в общем, есть один вариант, хм… Только если тебя не страшат колкости и завуалированные нападки.

– Ничего, я привыкла, – улыбнулась Хината и вслед за ним стала пробираться между столами и стульями к дальнему закутку зала, где в полутьме на угловом диванчике расположились Сасори и Анко. Кукловод и джонин сидели не слишком близко друг к другу, но и не далеко, при этом по ходу беседы обмениваясь лёгкими улыбками. Впрочем, стоило молодым шиноби подойти, картина представилась им в совершенно ином свете.

– Эти чёртовы школьнички пялятся на нас так, словно только и ждут, когда же начнётся разврат, – говорила Анко, медленно, томно наматывая на палец верёвку от кулона.

– Не моей идеей было изображать любовников, – отозвался Сасори, проведя рукой по волосам, ещё больше растрепав их. – Впрочем, если хочешь, могу тебя даже приобнять, чтобы у детишек точно кровь из носов потекла.

– У тебя в рукаве отравленные иглы. Так что лапки не распускай, Скорпион, а то членики поотрываю.

– Какой милый диалог, – хмыкнул Дейдара, пододвигая к их столу два стула и усаживаясь, как ни в чём не бывало.

– С налётом биологического юмора, – отозвался Сасори, сделав глоток глинтвейна. – Зачем пришёл, режиссёр ты мой начинающий? Проверить, как справляются актёры?

– Да нет, мы с Хинатой хотели кофе попить, – пожал плечами парень и, поймав взглядом мадам Розмерту, поспешил к ней, чтобы не ждать и поскорее сделать заказ.

– Едрёна жесть! – Анко залпом прикончила стакан огневиски, в котором была ещё почти половина, и откинулась на спинку дивана, запрокинув голову и прикрыв глаза. – Угораздило же вляпаться в этот геморрой…

– Ненавижу напарника, – сообщил Сасори, скользнув почти даже заинтересованным взглядом по объёмному бюсту джонина.

– Что-что? – переспросил Дейдара, вернувшийся на место.

– Ненавижу тебя, – повторил кукловод совершенно спокойно. Анко приоткрыла один глаз и, оценив обстановку, украдкой потянулась было к его кружке, но Сасори перехватил её руку и сам допил остатки своего напитка.

– За что же, мм? – деланно удивился Дейдара, косясь на Анко, которая с тихим цыканьем вновь притворилась спящей.

– За всё это, – Сасори обвёл неопределённым жестом трактир. – И в особенности за твою гениальную идею, чтобы мы с Анко были здесь вместе.

– Поддерживаю, – протянула куноичи.

– Не, Данна, я же вам сказал: либо с ней, либо с Итачи, как вам больше нравится, – развёл руками Дейдара.

– Школьные сплетни теперь уже просто бы не поверили, что вы ни с кем не встречаетесь, Сасори-сан, – добавила Хината, встав на защиту своего парня. Ко всему прочему, Хината ощущала вину: всё-таки именно она уговорила Дейдару предпринять что-нибудь для разрушения так смущавшего Саске слуха.

– И в этом тоже вы виноваты, – отрезал Сасори.

К счастью, развитие спора прервало появление мадам Розмерты, принесшей шиноби кофе. С удивительной синхронностью Анко и Сасори потребовали повторить свои заказы, после чего трактирщица удалилась. Несколько минут прошло в молчании; Анко продолжала изображать попытки поспать, Сасори безразлично глядел куда-то в толпу. Дейдара под столом сжал руку Хинаты; отпив немного кофе, он подмигнул девушке и с громким стуком опустил чашку на стол.

– Искусство – это взрыв, мм.

Кукловод дёрнул бровью.

– Не смеши меня.

– Это вы меня не смешите! – парировал Дейдара, чувствуя себя в своей стихии. – Что может сравниться с полным смысла и жизни моментом истинного совершенства, когда материя переходит в ничто?

– Любой хоть более-менее адекватный человек скажет тебе, что деструкция ломает красоту, а уже никак не создаёт её, – ответил Сасори. – Совершенно лишь то, что вечно, нерушимо, неподвластно забытью и времени.

– Ерунда, Данна! Ваши марионетки, хотя вы их и считаете Истинным Искусством, очень даже могут быть разрушены или уничтожены – из опыта говорю, да!

– Не понимаю, как тебе только в голову пришло ставить мои творения, в которые вложены часы, дни, месяцы кропотливой работы и стремления к идеалу, рядом с твоим нелепым «бумом».

– Все вы в Акацуки – чокнутые маньяки, – объявила Анко, поглядывавшая то на одного нукенина, то на другого. – Теперь понимаю, чего Орочимару у вас так хорошо прижился.

– Орочимару, – проговорил кукловод со странным выражением. – Искусство он видит в изыскании способа достижения бессмертия.

– Так получается, он ваш единомышленник, – усмехнулся Дейдара. – У вас, небось, и транспарант был «Мы – за вечность».

– Прекрати, – в голосе Сасори уже слышался настоящий, вовсе не показной гнев. Хината взволнованно глянула на подрывника – тот и не думал отступать.

– Скажите, Данна, а вы с ним совместные опыты ставили, мм?

– Опыты Змея, – неожиданно вмешалась Анко, – это не то, с чем можно шутить, парень.

– Анко-сан… – прошептала Хината, видя, какое жёсткое выражение приняло лицо джонина.

– Один к десяти, – продолжила куноичи; она подалась вперёд, опёрлась локтями на стол, крепко стиснула кулаки. – Десять процентов – вот что Орочимару писал в графе «Процент выживаемости» по многим своим экспериментам. И при этом ему было всё равно, что остальные девяносто процентов тоже носили имена, любили и ненавидели кого-то, что они жили – до того, как попали к нему на стол. Ради улучшения статистики он готов был принести в жертву любого…

– Даже собственную ученицу, – негромко закончил за неё Сасори.

Анко отрывисто кивнула и коснулась рукой того места, где до извлечения стояла Проклятая Печать. Принёсшая заказ трактирщица посмотрела на напряжённых, серьёзных шиноби с удивлением, но ничего говорить не стала; поставив на стол кружки, она молча удалилась, не желая своими пустыми словами вторгаться в этот явно далёкий от приятного разговор. Сделав пару больших глотков, Анко отодвинулась от стола и скрестила на груди руки.

– Пожалуй, именно это было в Орочимару самым отвратительным, – произнёс Сасори, – его отношение ко всему и всем, как к объектам для опытов.

Анко скосила глаза на него; несколько секунд в ней шла борьба любопытства с гордостью, но первое победило, и она спросила:

– Так кем ты был в его опытах: помощником или жертвой?

– Ни тем, ни тем, – отозвался Сасори и, помолчав, добавил неожиданно: – В последние месяцы напарничества, по крайней мере.

– А до того?..

– Кажись, нашли мы им хоть одну общую тему, мм, – довольно прошептал Дейдара на ухо Хинате.

– И ради этого ты чуть не поругался с напарником?

– Ну а что делать? Сидеть в тишине?

Хината вздохнула; у подрывника была своя уникальная логика, понять которую до конца, наверное, не суждено никому.

– Ладно, пойдём мы, – сказал Дейдара, последним глотком опустошая чашку и поднимаясь. – Не до вечера же нам тут с вами сидеть, надо ещё жизнью успеть насладиться, да.

Сасори хмыкнул и, небрежно махнув рукой на прощание, вновь повернулся к Анко, а парочка направилась к выходу.

– Так, ещё один момент, – Дейдара вильнул в сторону и остановился за спинкой стула Лаванды Браун, попивавшей сливочное пиво в обществе других девчонок. – Ну что, мисс Жёлтый Рупор Хогвартса, как отдыхается, мм?

– Какое там?.. – картинно вздохнула Лаванда, откидываясь на стуле и поднимая взгляд на подрывника, запрокинув голову. – Вся в трудах, собираю новый материал.

– Ну, если что, я замечательно провожу день в обществе своей великолепной девушки, – Дейдара притянул Хинату поближе и ласково улыбнулся ей.

– Так и запишем, – хмыкнула Лаванда, кивнув Хинате. С тех пор, как их объединил ОД, девушки больше не враждовали открыто, но и дружбы между ними не наблюдалось. – Но, как по мне, тут есть сюжет и поинтереснее вашей идиллии.

– Вон в том углу, да?

– В точку, – подтвердила Лаванда, но затем спохватилась. – Хотя, наверное, ты сейчас подошёл затем, чтобы запретить мне распространяться об этом.

– Не угадала, – Дейдара лукаво прищурился. – Как раз наоборот.

– Правда? – удивилась Лаванда.

– Ага.

– Ну ладно, сегодня же запущу.

– Отлично, – Дейдара шутливо потрепал её по кудрявой голове, и шиноби отошли. – Ну вот, отдел распространения информации задачу получил, мм.

На пятом курсе существовала негласная группа студентов, которую подрывник окрестил «Жёлтым квартетом Хогвартса»: Лаванда Браун, Блейз Забини, Пэнси Паркинсон и Роза Целлер. Действовали эти матёрые распространители сплетен и слухов попарно. Роза, мало чем примечательная девочка с Пуффендуя, единственным своим известным обществу талантом имела феноменальную способность недопонимать и переворачивать факты с ног на голову, за что Дейдара называл её «Жёлтым мозгом». Однако девушка была слишком пуглива и застенчива и не могла распространять сплетни сама; на помощь ей в этом нелёгком деле приходил «Жёлтый рупор» в лице Лаванды. Пэнси имела статус «Жёлтой стервы» за свою крайнюю любовь всех гнобить и опускать, а Блейз проходил под кличкой «Жёлто-голубой» – Лаванде очень понравилась идея о том, что слизеринец распускает пошлые слухи потому, что сам неровно дышит к представителям своего пола, и теперь Блейзу приходилось отбиваться. Действуя преимущественно через Лаванду, шиноби регулировали школьные слухи и направляли их в нужное им русло.