Текст книги "Два мира. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Lutea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 93 страниц)

Какаши остановился перед монументом, засунув руки в карманы, невидяще глядя на имена, высеченные на гранях памятника. Он был глубоко задумчив, и Шикамару, не желая мешать, попятился было прочь, но тут джонин его окликнул негромким, ровным голосом:

– Я знаю, что ты здесь, Шикамару. Выходи.

– Простите, Какаши-сенсей, – проговорил парень, подходя к нему. – Не хотел вам помешать.

– Ничего, – отозвался Какаши; его волосы промокли насквозь и теперь не торчали, как обычно, в разные стороны, а уныло обвисли, роняя на плечи ручьи влаги. – Ты хотел что-то спросить?

Шикамару замялся. Вопрос, крутившийся в голове, был не очень тактичным, но парень всё-таки решился и задал его:

– Вы часто приходите сюда, Какаши-сенсей. К кому?

– К отцу, – немного помолчав, отрешённо ответил он. – К лучшему другу. К учителю. Ко многим погибшим товарищам, – он коснулся рукой холодного мокрого камня. – Все они отдали свои жизни за деревню, – Какаши вздохнул. – Я бы не хотел, чтобы к их именам присоединились имена моих учеников.

Внимательно глядя на него, Шикамару кивнул с пониманием.

– Уверен, они прорвутся, – серьёзно заявил он. – Наруто упёртый, он не сдастся и не умрёт, пока не станет Хокаге. Да и Сакура с Хинатой тоже не промах.

Скосив на него глаза, Какаши несколько мгновений молчал, а затем чуть склонил голову.

– Я рад, что ты веришь в них, Шикамару, – более мягко, чем прежде, сказал он.

– Мы все в них верим, – отозвался парень и, кивнув ему, ушёл, оставляя Какаши наедине с воспоминаниями.

А ливень меж тем по-прежнему не утихал. Борясь со шквальным ветром, Шикамару по возможности быстро зашагал домой. Едва войдя в поместье клана Нара, он подвергся атаке матери; Ёшино, вооружившись полотенцем, принялась строго внушать ему, что не стоит шататься по улице в такую погоду, на что парень лишь кивал, прекрасно зная, что спорить с ней совершенно бесполезно. Когда же, наконец, мать его отпустила, Шикамару поспешил в другое крыло дома, рассчитывая поговорить с отцом.

Шикаку он нашёл в зале, выходившем во внутренний двор; они с Асумой снова играли в шоги. Судя по озадаченному выражению лица сенсея, тот как обычно проигрывал.

– Привет, Шикамару, – Асума кивнул ученику и, чуть подумав, передвинул ладью на три поля вперёд.

– Плохой ход, – прокомментировал парень, садясь рядом с ними и разглядывая положение фигур на доске.

– Ну, это лучшее, что я смог придумать, – засмеялся Асума, доставая из кармана пачку сигарет. – Доиграй за меня, а то твой отец уже заскучал.

Шикамару бросил вопросительный взгляд на отца; тот кивнул, и парень занял место учителя у доски.

– Зачем тебя вызывала Пятая? – спросил Шикаку, уверенно передвигая слона.

– Новое задание, – Шикамару атаковал слона отца золотым генералом. – Сопровождение посла Суны.

– Цунаде-сама тебе действительно доверяет, раз поручает столь важные миссии.

– Похоже на то.

Какое-то время тишину в зале нарушали только дробь дождя по крыше, завывания ветра и стук переставляемых фигур.

– С каждым днём наши дела становятся всё хуже и хуже, – произнёс Асума, выпуская изо рта струйку табачного дыма. – Как будто мало нам было стычек с Акацуки, теперь ещё и эти проблемы с Ивой.

– Если нам удастся укрепить союз с Суной, как планирует Пятая, думаю, всё обойдётся, – Шикамару невольно нахмурился: он замыслил весьма хитрую атаку, однако отец обрубил её на корню. – Цучикаге не дурак, он не станет выступать против союза Листа и Песка.

– Но всегда остаётся вариант, что другие страны создадут альянс в противовес нашему, – заметил Асума, задумчиво наблюдая за ходом партии. – Шиноби Кумо не то чтобы очень нас любят, а парни из Кири всегда были себе на уме.

– Будем надеяться, что угроза Акацуки удержит Великие Страны от новой войны друг с другом, – спокойно сказал Шикаку. – Нам же следует сейчас сосредоточить силы на решении своих внутренних проблем.

– Ты о поиске Наруто и остальных?

– Джинчурики имеют огромную ценность для селений, которым принадлежат. Они – военный козырь, это факт… Однако я имел в виду не только это.

Шикамару поднял взгляд на отца.

– Что же тогда?

– Клан Хьюга.

– Хьюга? – парень был удивлён. – А что с ними?

– Они собираются включиться в игру, – Шикаку оставил без внимания пешку сына, видя, что это уловка. – У меня вчера состоялся крайне любопытный разговор с Хиаши. Он сказал, что подождёт ещё месяц, самое большее – два и обратится к Пятой с требованием признать ту троицу погибшими на миссии.

– Даже Хинату? – Асума нахмурился и крепче стиснул в зубах сигарету. – Она ведь его старшая дочь.

– Скорее всего, именно поэтому, – Шикаку, казалось, привёл в замешательство неожиданный ход сына конём, в результате которого образовалась опасная вилка. – Для поддержания своего авторитета клану Хьюга нужен сильный наследник. Хината и раньше не слишком их устраивала, а теперь она ещё и пропала, что является ощутимым ударом для Хьюг. Вдобавок ко всему, без официального признания девочки погибшей Хиаши не может назначить новой наследницей свою младшую дочь.

– Почему? – спросил Шикамару. – Разве он не вправе выбрать преемника?

– Когда дело касается древних кланов, всё не так просто, – отозвался отец. – Издавна у Хьюг лидерство передаётся по главной ветви к старшему ребёнку в поколении. Прочим же ставится Проклятая печать, и они становятся членами побочной ветви; уже само по себе то, что Хиаши не поставил Печать младшей дочери, является достаточно серьёзным нарушением традиции. Впрочем, в правилах есть одна лазейка, которой он явно собирался воспользоваться: необходимо провести между претендентами на титул наследника официальный бой при всём клане, который и выявит более достойного.

Ни для кого не секрет, Хиаши хочет видеть своей преемницей Ханаби. Для этого он готовил поединок между дочерьми к тому времени, когда Ханаби исполнится тринадцать (Хинате, соответственно, восемнадцать), то есть через два года. Вплоть до боя же официально наследницей останется старшая девочка, оттягивая тем самым на себя внимание врагов клана, пока младшую тренируют и готовят к тому, чтобы победить сестру. Согласно плану Хиаши, после поражения Хината получит Печать и войдёт в побочную ветвь, а Ханаби возглавит после отца клан.

Однако теперь Хината пропала, что лишает Хиаши возможности решить всё поединком. Но есть ещё один путь перехода титула, сугубо естественный: в случае смерти основного наследника звание достаётся старшему из оставшихся детей. Именно поэтому теперь, потеряв надежду на возвращение дочери и проведение внутрикланового ритуала, Хиаши собирается добиться от Пятой признания той троицы мёртвыми. Похоронив Хинату, он откроет путь к титулу её сестре.

– Ужасно, – проговорил Шикамару, хмуро глядя на доску.

– Неужели родитель может так относиться к собственному ребёнку? – теперь и Асума стал серьёзен и положил уже почти истлевший окурок в пепельницу.

– Хьюга – очень жёсткий клан, – негромко произнёс отец. – У них строгая власть, осуществляемая исключительно главной ветвью. В отличие от Учих, у них нет клановых собраний, на которых каждый может высказать своё мнение. Решения принимаются главой, дело остальных – претворять их в жизнь. Собственно, Проклятая печать является символом именно того, что побочная ветвь, численно преобладающая, не имеет права голоса; все попытки возмущения решительно пресекаются. Так предводители Хьюг удерживают власть. Роднит же их с Учихами то, что они во главу угла всегда ставят собственные интересы.

– И всё равно, не думаю, что Пятая согласится на требование Хиаши-сана, – покачал головой Шикамару, забирая серебряного генерала отца. – Всё-таки Сакура – её ученица, Наруто – ученик Джирайи-самы. К тому же, на желании Гаары помочь спасти Наруто она намерена сыграть на переговорах с Суной.

– Всё не так просто, сын, – серьёзно сказал Шикаку, делая королю парня шах. – Порой для поддержания баланса в собственной деревне Каге приходится жертвовать не только своими шиноби, но и договорами с другими странами. С тех пор, как Учихи были уничтожены, клан Хьюга приобрёл наибольшее влияние в Конохе; они – внутренняя сила, с которой нужно считаться.

– Мне кажется, ты сгущаешь краски, – пожал плечами Шикамару, закрывая короля слоном.

– Беспечность, свойственная молодости, – хмыкнул отец, атакуя вновь, но затем добавил: – Цунаде-сама относится к этому весьма серьёзно. Всё-таки подозрительностью она пошла в своего двоюродного деда, Сенджу Тобираму, а ведь именно он в своё время начал то, что впоследствии вылилось в полномасштабное притеснение Учих.

– Притеснение? – удивился Шикамару, впервые слышавший о подобном.

Старшие шиноби переглянулись.

– Всё это строго между нами, – Шикаку одним быстрым ходом поставил сыну мат и выпрямился, скрестив руки на груди. – Всё началось, как я уже сказал, ещё со Второго Хокаге, который, поручив Учихам полицию деревни, фактически отстранил их от управления Конохой. Однако если поначалу это их мало волновало, постепенно появились те, кого не устраивало подобное положение дел. Учихи хотели уважения, хотели власти – а их выселили в отдельный квартал на самой окраине деревни, что, конечно, только больше разозлило их. Всё-таки это плохая благодарность клану, который вместе с Сенджу основал Коноху.

Ситуация значительно ухудшилась после атаки на Лист Девятихвостого почти шестнадцать лет назад: многие решили тогда, что Учихи причастны к нападению, потому что их глаза в состоянии контролировать Кьюби. Кроме того, в ту ночь погиб Четвёртый; Минато дружил с Фугаку и всегда по возможности поддерживал Учих. Третий, вернувшийся на пост Хокаге после того случая, тоже был против притеснения клана, однако его советники придерживались другого мнения.

– Не иначе как Данзо, – Шикамару перестал рассматривать поле и взглянул на отца.

– Не только он, – покачал головой Асума. – Хомура и Кохару тоже. Настроение руководства передавалось и рядовым шиноби; клан постепенно терял доверие внутри селения, а у Учих кровь горячая, терпеть это молча они не могли.

Парень с сомнением вскинул бровь. Ему вспомнился Саске, чья надменно-равнодушная рожа в своё время так бесила Наруто.

– В их квартал было не зайти без того, чтобы тебя не провожали гневными взглядами, – продолжал тем временем Асума, делая вид, что не заметил гримас ученика. – Семена ненависти, посеянные ещё Вторым, дали весьма обильные всходы.

– В последние годы их недовольство политикой селения было очень заметно, – мрачно добавил Шикаку. – Даже Фугаку – их последний лидер, человек весьма благоразумный – всё чаще обращал взгляд в то время, когда клан под предводительством Мадары сражался лишь за себя, и чаще всего – против Сенджу.

– Вы думаете… Учихи могли замышлять что-то против Конохи? – Шикамару переводил взгляд с учителя на отца, не веря своим ушам; ещё с Академии им всегда внушали, что Учихи – элита деревни, одни из самых сильных шиноби и ярых защитников Листа, а тут такие намёки.

– Никто этого так никогда и не узнает, – произнёс Шикаку, и голос его стал совсем уж холоден.

Асума кашлянул и потянулся за новой сигаретой.

– Кто бы мог подумать, что именно Итачи…

Раскат грома заглушил его последние слова, а вспышка молнии бросила свой мёртвенно-белый отблеск на лица мужчин.

– Итачи всегда был слишком талантлив, чтобы оставаться обычным шиноби, – Шикаку стал аккуратно выставлять фигуры шоги обратно на доску. – Такие, как он, становятся либо героями, либо опаснейшими преступниками.

– А ведь он мог после отца возглавить Учих, – Асума затянулся и выдохнул приличных размеров облако дыма, отчего у Шикамару защипало в глазах, хоть он в общем-то и свыкся уже с пагубным пристрастием сенсея к сигаретам.

– Не будем ворошить прошлое, – сказал Шикаку, поднимаясь с татами. – Сейчас у Конохи много проблем, которые требуют срочного решения, и мы…

Закончить он не успел – из глубин дома донёсся крик Ёшино:

– Мальчики, мне сколько вас звать?! Поторопитесь!

Отец вздохнул и с видом человека, покоряющегося неизбежности, раздвинул двери, и по примыкавшей к залу террасе направился на зов жены. Переглянувшись с учителем, Шикамару тоже поднялся и последовал за отцом. Выйдя на энгаву, он почувствовал босыми ногами влагу – от косого ливня крыша не спасала, и терраса была наполовину мокрая.

Недовольно кривясь и стараясь ступать по сухому, парень поспешил на кухню. Там было светло и тепло, пахло чем-то вкусным, и это уютное сочетание, столь сильно контрастировавшее с напряжённым разговором в зале для игры в шоги, доставило Шикамару ни с чем не сравнимое удовольствие. Отец уже занял своё обычное место и теперь покорно выслушивал недовольство жены по поводу того, что ей пришлось кричать, чтобы дозваться их.

– А ты, Асума, что же, не останешься? – удивилась Ёшино, когда появившийся следом за парнем джонин вежливо отказался от приглашения за стол.

– Я это… – Асума почесал затылок. – У меня назначена встреча.

– Ну как знаешь, – пожала плечами мать. – Заходи как-нибудь.

– Непременно, – улыбнулся Асума и, кивнув на прощанье Шикаку, поспешил к выходу.

– Передавайте Куренай-сенсей привет, – сказал Шикамару, провожая учителя до двери.

Тот заметно смутился.

– С чего ты решил, что я встречаюсь с ней? – проворчал он, довольно-таки неправдоподобно хмурясь.

– Да так, – парень зевнул и лениво потянулся. – До встречи.

– Пока.

«Если уж так хотел сохранить свой роман с Куренай в тайне, не стоило постоянно покупать цветы в магазине Яманака, – подумал Шикамару, возвращаясь на кухню. – У Ино всё-таки нюх на такие дела».

В Амегакуре как обычно лил нескончаемыми потоками дождь, в полной мере оправдывая название страны, в которой располагалось селение. «Эта страна постоянно плачет, как девчонка, – говорил порой Яхико, вглядываясь в водную пелену, застилавшую город. – Плачет, потому что страдает. Но я хочу изменить это, всем сердцем хочу положить конец страданиям нашего народа…»

Нагато вздохнул. Как же давно это было. Это было до того, как он возглавил Амегакуре, до Тоби с его планом «Глаз Луны», когда Акацуки была в целом мирной группой под предводительством Яхико. В то время Нагато был в организации рядовым шиноби, и ничуть не жалел об этом, добровольно отдав первенство лучшему другу, человеку, в идеалы которого верил и которым всегда восхищался. Тогда Конан ещё не разучилась смеяться и радоваться жизни, особенно когда Яхико был рядом с ней…

Но теперь всё в прошлом. Теперь Нагато – глава преступной организации Акацуки, давно погибший Яхико – одно из тел Пейна, а Конан больше не смеётся, даже почти не улыбается, замкнувшись в своих мыслях. «Как же далеко мы ушли от того, с чего начинали, – думал Нагато, ударившись в необычную для него меланхолию. – Что бы сказал Яхико, если бы увидел, из кого состоит Акацуки теперь?..»

После того, как первый состав организации был полностью уничтожен – чутьё подсказывало Нагато, что тут не обошлось без Мадары, – было принято решение набрать новых членов из нукенинов. И Нагато с лёгкой душой согласился – он презирал людей такого рода и был уверен, что им ни за что не стать для него товарищами, которых жаль будет потерять. И вот теперь, глядя на ливень за окном, он всё отчётливей понимал, как ошибался. Смешно сказать, но он действительно в какой-то мере привязался к ним; именно поэтому Нагато так некомфортно было теперь, когда трое из его подчинённых пропали.

Несмотря на то, что прошло уже около месяца после их исчезновения, о пропавших Акацуках – ровно как и о коноховских шиноби, которые были с ними, – не поступало никаких известий. Мадара, похоже, тоже ничего не знал – а иначе не стал бы он регулярно заявляться в Аме и спрашивать заискивающим тоном, что новенького. После того, как он вместе с Зецу наведался к храму и никаких зацепок там не обнаружил, Мадара день ото дня становился всё мрачнее; более того, своё плохое настроение он почему-то считал необходимым выместить именно на Нагато. Вот и сейчас опять…

Мадара как всегда появился в тот самый момент, когда Нагато был меньше всего настроен на разговор. Но в этот раз с ним определённо что-то было не так.

– Ну привет, рыжий, – протянул Учиха.

От него пахло кровью, сыростью и… алкоголем?

– Ты что, пьян? – Нагато нахмурился; если уж Мадара запил, то всё очень плохо.

– Ничуть, – хмыкнул тот, однако пошатнулся и, ища опору, ухватился рукой за спинку кресла, в котором по обыкновению расположился Тендо.

Вконец растерявшись, Нагато поднял взгляд на союзника.

– Если б ты знал, рыжий, как я тебя ненавижу, – вдруг заявил Мадара, сверля взглядом Пейна. – Столько времени из-за тебя потеряли! Хорошо хоть Ханзо додумался тебя убить… И ты, Нагато, тоже хорош! – теперь он переключил своё внимание непосредственно на Узумаки. – Кой чёрт тебя дёрнул послать их в эту чёртову Страну Водопадов на чёртову разведку?..

«Ну всё, его понесло», – закатив глаза, подумал Нагато.

– Успокойся, – ровно сказал он. – Уверен, мы найдём способ вернуть Итачи, Сасори и Дейдару…

– Да кому они нужны?! – сорвался на крик Мадара. Он отшатнулся от кресла и встал посреди комнаты, уперев руки в бока. – Им при желании я найду замену! А вот джинчурики!.. Кьюби!.. Девятихвостый один на свете, понимаешь?!

«Надо молчать, – беззвучно повторял себе Нагато, направив на союзника ничего не выражающий взгляд Риннегана. – Молчать…»

– Без него у нас ничего не получится! – продолжал кричать Мадара, потрясая в воздухе кулаками. – Это конец! Весь план Джуби под хвост!..

Нагато уже не слушал его – суть претензий он понял. Напрочь игнорируя причитания Учихи, он мысленно позвал Зецу. Буквально несколько минут спустя из стены показались сначала листья, а затем голова разведчика.

– Что случилось? – проскрипел Чёрный Зецу.

– Мадаре плохо, – ответил Нагато, неспешно поднимаясь из кресла. – Позаботься о нём.

– Хорошо, – сказал Белый в спину уходящему Тендо. А тот уже покинул комнату наверху башни и направился туда, где лежали в своих хранилищах остальные пять Пейнов.

«И это – легендарный Учиха Мадара?..» – пронеслось в голове Нагато.

========== Глава 4. Первые результаты ==========

Утро следующего дня застало Сасори в гостиной второго этажа за несколько странным занятием: с удобством устроившись в кресле, он нитями чакры дёргал длинные болотного цвета бархатные шторы и всё так же нитями ловил вылетавших из них докси, которых сажал в большую клетку с прочными стальными прутьями, стоявшую на полу у его ног. Сасори спешил, потому что скоро в гостиную должна была подняться уборочная команда под предводительством Молли; кукловод подозревал, что женщина всё ещё в не лучшем расположении духа после того, как накануне вынуждена была уступить Сириусу и позволить ему рассказать детям часть планов и надежд Ордена. Сам Сасори мало интересовался воспитательной политикой в этом мире, однако сталкиваться с недовольной Молли он не очень-то хотел.

Прошлым вечером Сасори так и не удалось поработать – его напарник уснул быстро, а кукловоду неожиданно стало совестно тревожить уставшего Дейдару своим копошением с пробирками и котлом, тем более после того, что парень ему наговорил. Всё сказанное тогда, конечно, не было новостью, они оба прекрасно это знали и понимали, но только раньше не видели необходимости озвучивать это вслух.

Тяжёлый вздох вырвался против воли. Всё-таки с Орочимару работать было куда проще – никаких откровений, никаких эмоций, просто миссии, вынужденное сосуществование, но с постоянным настороженным взглядом на товарища, чтобы не получить клинок под рёбра. За почти двадцать лет жизни в роли отступника Сасори чётко усвоил, что откровенность нукенинам противопоказана. В отличие от зачастую довольно-таки беспечных шиноби из Скрытых Селений, за которыми стояли друзья и товарищи, нукенинов всегда окружали лишь враги: ниндзя из их собственных деревень, охотники за головами, временные союзники… Но вот Дейдара, похоже, ещё не усвоил этот урок, продолжая со всем своим ослиным упрямством долбиться головой в барьер, которым Сасори много лет назад отгородил себя от мира. В последнее время всё стало только хуже – мало того, что Дейдара совершенно не желал учиться на собственных ошибках, так теперь он ещё насмотрелся на не в меру дружных коноховцев, особенно на Наруто, у которого лозунг «Мир, дружба, взаимопонимание», казалось, был написан на лбу, и стал пытаться заявлять свои права на то, чтобы быть для Сасори не просто напарником, но человеком, которому тот может доверять целиком и полностью.

Однако доверие между напарниками в Акацуки никогда особо не практиковалось; во всей организации (без учёта Пейна и его верной спутницы, разумеется) доверяли друг другу разве что только Итачи и Кисаме. Сасори не понимал, почему Итачи, такой скрытный и замкнутый, ближе всех подпустил к себе именно Кисаме, производившего впечатление безжалостного мясника, к тому же ещё и не слишком умного, но допускал, что просто чего-то не знает. Кроме того, он не мог не признать, что в глубине души восхищался слаженностью этого тандема, тем, как чётко они всегда действуют. То, как просто вспыльчивый, легко впадающий в ярость Кисаме подчиняется приказам Итачи, поражало, и Сасори даже поначалу хотел выстроить некое подобие таких отношений со своим новым напарником, когда они только привели мальчика в организацию. Но мальчик оказался крайне непокладистым и упёртым, как баран, из-за чего пришлось пересматривать все планы на совместную работу.

Впрочем, Дейдара был прав: они действительно неплохо сработались. В отличие от команды товарищей, в их паре не было лидера, потому что оба шиноби были слишком горды и принципиальны для того, чтобы уступать первенство. При этом Сасори всё чаще стал ловить себя на мысли, что так, пожалуй, даже лучше – обладая простором для собственных действий, не ограниченным ничьими приказами (кроме, конечно, конкретной задачи, поставленной Лидером), они оба постепенно научились вписывать в эти самые действия напарника.

Слишком задумавшись, Сасори лишь в последний момент заметил стремительно летящую сбоку разъярённую докси, явно намеревавшуюся впиться острыми коготками ему в лицо. Впрочем, реакция не подвела кукловода, и в следующий момент существо было надёжно приколото к стене точно пущенным сенбоном.

«Кошмар, и чего только меня понесло в эти глупые рассуждения? – в мыслях фыркнул Сасори, издеваясь над самим собой. – С каких это пор меня вообще заботят вещи, как доверие и тому подобное? Неужто Дейдара прав, и я действительно старею и становлюсь сентиментальным, а?»

Поймав последних докси и затолкав их в клетку, он подошёл к своей жертве, без особого интереса отметив, что длинная тонкая игла прошла аккурат через сердце твари и крепко засела в стене. Подцепив сенбон нитью чакры, Сасори без труда выдернул его; маленькое тельце с глухим шлепком упало на пол, а на покрытом многолетней пылью серо-зелёном гобелене, обтягивавшем стену, осталось небольшое алое пятнышко. Уже ставшим привычным за последнее время движением достав волшебную палочку, Сасори устранил улики и вернулся к клетке с докси, когда заскрипела дверь. «Надо же, как вовремя».

– Ох, Сасори! Доброе утро.

– Доброе утро, Молли, – чуть склонил голову он, делая вид, что не заметил вошедших следом за женщиной подростков. Впрочем, взгляды всех были уже надёжно прикованы к клетке, которую кукловод успел накрыть тканью.

– А что там? – спросил Наруто, беззастенчиво тыча пальцем в сторону заинтересовавшего его предмета.

– Докси, – коротко ответил Сасори, чуть приподнимая край ткани. И тут же отодвинул подальше руку, потому что одно из существ просунуло лапку сквозь прутья решётки и попыталось царапнуть.

Фред и Джордж обменялись очень хитрыми взглядами.

– А мы как раз собирались их травить, – растерянно сказала Молли, демонстрируя бутылку с насадкой-распылителем.

– Там ещё остались, – отозвался Сасори, аккуратно прилаживая материю на место. – Этих я заберу к себе в лабораторию – мне надо на чём-то тестировать новые зелья, а докси подходят лучше всего.

«На людях-то нельзя», – про себя добавил он. Судя по колючему взгляду, Сакура прекрасно уловила недосказанную часть фразы. В отличие от неё, Гермиона таращилась на Сасори с огромным интересом; то, что эта девчонка – маньяк до учёбы, он понял уже давно и сразу решил держать её как можно дальше от себя и своих экспериментов, в суть которых Грейнджер так отчаянно хотела вникнуть.

– Ох, ну не знаю, – проговорила Молли, задумчиво рассматривая кукловода. – Ты уверен, что стоит их использовать?

– А что делать? – картинно развёл руками Сасори. Взяв клетку, он направился было к выходу, но уже в дверях остановился. – Ах да, Молли, я хотел попросить одолжить мне на сегодня Хинату – мы с Дейдарой будем наводить порядок на чердаке, и некоторая помощь нам не повредит.

– Да, пожалуйста, – кивнула женщина и, жестом подозвав к себе остальных тружеников, стала раздавать им платки, как она сказала, для защиты лиц от попадания доксицида.

– Почему именно Хинату, нэ? – негромко, чтобы волшебники не услышали, спросил Наруто, подозрительно косясь на Сасори. Сакура тоже настороженно на него поглядывала.

– Потому, наверное, что она не четвертует меня взглядом, – у Сакуры хватило такта отвести глаза, – и не задаёт глупых вопросов.

– Вот и чего сразу глупых?! – вскинулся Наруто.

– Всё хорошо, Наруто-кун, мне не сложно! – поспешно сказала Хината, улыбаясь, впрочем, несколько натянуто.

– К тому же, Бьякуган всяко полезнее при разборе груд магического хлама, чем вы двое вместе взятые, – добавил Сасори и, поудобнее перехватив клетку, покинул комнату.

Ещё раз улыбнувшись товарищам, Хината, пропустив в гостиную Гарри и Рона, спешивших на помощь остальным, вышла вслед за кукловодом, и вдвоём они стали подниматься по лестнице.

– Значит, мне нужно будет помочь вам разобрать старые вещи на чердаке? – осторожно спросила девушка; Сасори знал, что она по-прежнему его побаивается.

– Забудь, – отозвался он. – Нет, конечно, если у тебя возникнет желание помочь с уборкой, я препятствовать не стану, но на самом деле я позвал тебя по несколько иному поводу: Итачи готов, наконец, поделиться с нами тем, что расшифровал.

Самому Сасори эта затея не то чтобы нравилась. И в самом деле, зачем было делиться расшифровкой Книги Мудреца с Хинатой, которая по робости душевной сама свои права на эти сведения не заявит (хотя, в общем-то, участвовав в добыче артефакта, и имеет их)? Но во время обсуждения этого вопроса товарищи на удивление синхронно упёрлись, заявив, что раз уж взяли Хинату в кружок заговорщиков, то держать её надо до конца. Так как переспорить их обоих одновременно не представлялось возможным априори – Итачи по жизни невероятно дотошен, а упрямство Дейдары вообще не поддаётся описанию, – Сасори просто махнул рукой, смиряясь с необходимостью делиться с девчонкой информацией.

Открыв ведущую на чердак дверь, Сасори стал свидетелем крайне занимательной картины: возле большого шкафа на полу лежал старинный гобелен, а рядом с ним стояли с волшебными палочками в руках Дейдара, хохочущий до слёз, и необычно раздражённый Итачи. Оба нукенина, а также и гобелен, и пол на метр вокруг были щедро усыпаны чем-то белым.

– Не вижу ничего смешного, – не замечая вошедших, сухо произнёс Итачи, недовольно глядя на подрывника, который всё никак не мог успокоиться.

– Ты… ты просто себя со стороны не видел! – сквозь смех проговорил Дейдара. – Я не могу! Ну прям вылитый пряничный человечек, мм!

– Что?

Без лишних слов Дейдара указал ему на большое зеркало, прислонённое к противоположной стене. Несколько мгновений поразглядывав себя, Итачи провёл рукой по волосам и обречённо вздохнул, что вызвало новый приступ хохота у подрывника.

– Вот и дал же Лидер напарничков, – протянул Сасори негромко, но так, чтобы товарищи его услышали. Те тот час же обернулись.

– Данна! – радостно заулыбался Дейдара, тыча пальцем в сторону Итачи. – Видали?!

– На себя бы посмотрел, – заметил Сасори, всё-таки слегка улыбнувшись. Хината же, судя по всему, не знала, можно ей улыбаться или лучше не стоит.

Подойдя ближе, Сасори провёл пальцем по плечу напарника, снимая белый сыпучий налёт, и внимательно рассмотрел его.

– Мука, – констатировал он.

– Ага, мука, – усмехнулся Дейдара, снова косясь на Итачи.

– Всего один вопрос, – сказал Сасори, переводя взгляд с одного товарища на другого. – Как?

– Ну, понимаете, – начал объяснять Дейдара, явно борясь с желанием опять расхохотаться, – нам было интересно, что в этом шкафу, но когда я стал открывать дверцу, на нас упал гобелен, который какой-то гений крайне удачно на шкаф запихнул. Тряпка была пыльная, вся эта грязь оказалась на нас, мм…

– А потом Дейдара решил немного поколдовать и вместо того, чтобы просто убрать пыль, каким-то немыслимым образом превратил её в муку, – закончил за него Итачи, потому что парень всё-таки не выдержал и засмеялся вновь. – И, что самое чудесное, чистящими заклинаниями эта мука почему-то не убирается.

– Похоже, у тебя талант к нестандартной трансфигурации, напарник, – саркастично заметил Сасори и добавил: – Сходите умойтесь.

Коротко кивнув, Итачи удалился, а вслед за ним выскочил Дейдара, не забыв по пути одарить нерешительно замершую Хинату довольной улыбкой. Закатив глаза, Сасори отошёл к длинному столу и стал расчищать на нём место, чтобы поставить там клетку с докси. Аккуратно притворив за ушедшими дверь, Хината неуверенно покосилась на него, а затем взяла ведро с водой и швабру, уже с утра приготовленные для уборки, и направилась к мучному кругу.

– Оставь, – покачал головой Сасори, всё-таки втиснув на стол клетку. Он развернул небольшой свиток – и в следующую секунду перед ним возникла марионетка. Подлетев к девушке, кукла уверенно забрала у неё чистящие принадлежности и стала убирать беспорядок.

– Спасибо, – робко улыбнулась ему Хината и опустилась в относительно чистое кресло, стоявшее рядом.

«Она благодарит за то, что я позволил ей не делать то, что делать она и так совершенно не обязана? – мысленно усмехнулся Сасори. – Да уж, Дейдара прав, девчонка просто находка». Стоило ему вспомнить о напарнике, тот тотчас же изъявил желание поговорить; Сасори почувствовал чакру подрывника на своём кольце.

«Данна…»

«Что?»

«У меня к вам дело, мм».

«И какое же?»

«Я бы хотел, чтобы вы осмотрели глаза Хинаты», – уверенно заявил Дейдара.

Сасори даже немного удивился.

«Зачем?» – с весьма правдоподобным безразличием спросил он, заставляя марионетку свернуть грязный гобелен и засунуть его в мешок для мусора.

«Я тут подумал: в этом месте зрение Итачи слабеет быстрее, чем у нас дома, так?»

«Ну допустим».