Текст книги "Два мира. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Lutea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 93 страниц)

– Вот так и думал, что Хината меня чем-нибудь заразит, мм, – картинно закатил глаза подрывник, возвращаясь к обычной своей манере поведения. – Кажись, сентиментальность нынче передаётся воздушно-капельным путём. Или через контакт, я не уверен точно.

– Контакт?! – воскликнула Сакура, непроизвольно краснея.

– Ну да. Мы с ней довольно часто и близко контактируем.

– Ты о чём сейчас вообще говоришь?!

– О том, что Хината взяла моду засыпать в гостиной за домашками, а мне приходится её тормошить, – совершенно спокойно ответил он, а затем прищурился. – А ты о чём подумала?

– Не важно, – быстро сказала Сакура, поспешно выскальзывая из укрытия.

– Странные вы люди, коноховцы, – донёсся ей вслед насмешливый голос Дейдары. – Между другими видите даже призрачный недонамёк на отношения, а вот в собственных сердечных делах не можете разобраться, мм.

– Что б ты понимал, – пробормотала Сакура, бегом спеша в класс.

========== Глава 13. Политика клана ==========

Первым, что услышала команда Неджи, войдя в рабочий кабинет главы Конохи, было:

– Полтора месяца!

– Приносим извинения за задержку, Цунаде-сама, – сказал Неджи, останавливаясь перед столом; товарищи же благородно предпочли держаться за его спиной и помалкивать, пока командир отряда отчитывается перед недовольной Хокаге.

– На эту миссию у вас максимум должен был уйти месяц! – негодовала та.

– Обстоятельства так сложились… – начал было Неджи, но Пятая его перебила:

– Что ещё за обстоятельства?! Чем вы таким важным занимались, а?

Несколько секунд Неджи просто смотрел на неё, а затем со всем возможным спокойствием сказал:

– Искали следы Хинаты, Наруто и Сакуры.

Хокаге на миг даже опешила.

– Искали следы? – проговорила она, нахмурившись. – Я, кажется, ясно дала всем понять, что расследование этого происшествия ведёт АНБУ и никто больше.

– На мой взгляд, АНБУ не справляются со своей задачей. За столько времени они могли бы уже обнаружить хоть что-нибудь.

– Если вам не сообщают о подвижках в расследовании, это не значит, что их нет, – проворчала Хокаге; было видно, что шпилька в адрес спецотряда её задела.

– Так значит, что-то есть? – взволнованно спросил, подавшись вперёд, Киба.

– Вас это не касается, – отрезала Пятая. – Вы хоть понимаете, что натворили?! Вы ослушались прямых распоряжений, под прикрытием миссии занимались совершенно посторонними делами! Я, конечно, предполагала подобное, но вот от кого-кого, но от тебя, Неджи, такого не ожидала.

– Почему же? – не сдержавшись, процедил он. – По-вашему, я дорожу сестрой и друзьями недостаточно для того, чтобы прикладывать все усилия для их поиска?

– Они – наши товарищи, – поддержал его Киба. – Мы своих в беде не бросаем!

– Вот именно! – горячо воскликнул Ли. – Уверен, Наруто-кун сделал бы для любого из нас то же самое!

– Я тоже так считаю, – согласно кивнула Тен-Тен.

В кабинете повисла напряжённая тишина. Пятая молча вглядывалась в лица стоявших перед ней молодых шиноби, ожидавших её решения, а затем откинулась на спинку кресла.

– Я не могу не понять ваши чувства, – негромко сказала она. – Но вместе с тем, как Хокаге, не могу закрыть глаза на это дело… В общем, так: ближайший месяц каждому из вас четверых запрещается покидать деревню без моего ведома – раз, без одобренного мной сопровождающего – два. На сей раз никаких серьёзных санкций не будет, но если я узнаю, что вы опять взялись за это дело, последствия не заставят себя ждать. Вы меня поняли?

– Да, Цунаде-сама, – ровно ответил Неджи.

– Спасибо за понимание, – добавила Тен-Тен.

Хокаге устало махнула рукой.

– Свободны.

Его товарищи кивнули и вышли, но Неджи задержался.

– Что ещё? – проговорила Пятая, беря из стопки бумаг лист с какими-то донесениями.

– Приношу свои извинения за то, что наговорил, – склонив перед ней голову, произнёс он. – И за произошедшее на миссии. Вина за это целиком и полностью лежит на мне как на командире отряда.

– Не стоит оправдываться, – покачала головой Хокаге, посмотрев на него с неподдельным пониманием и состраданием. – Я прекрасно понимаю, как это тяжело: не знать, где дорогой тебе человек и что с ним.

– От Джирайи-самы по-прежнему нет вестей?

– Нет.

Говорить что-либо было бы лишним, поэтому Неджи просто склонился перед Хокаге в лёгком поклоне и вышел в коридор, где его ждали товарищи. По дороге он почти не слушал, о чём они говорили, и при первой же возможности, извинившись, оставил друзей и направился в другой конец селения, где располагалась резиденция клана Хьюга.

Как и всегда, поместье встретило его спокойствием и умиротворённой тишиной. Пройдя по двору, пустому и безлюдному, Неджи ступил на энгаву, охватывавшую почти весь дом, намереваясь отправиться в свою комнату, когда его окликнули:

– Неджи! Как хорошо, что ты наконец вернулся.

Обернувшись, он увидел направлявшегося к нему Ко.

– Что-то случилось, Ко-сан?

– Пока нет, – верный телохранитель Хинаты был не на шутку взволнован. – Ты ведь ещё не знаешь: сегодня вечером Хиаши-сама приказал всем прийти на собрание клана.

– Собрание клана? – Неджи нахмурился; Хиаши-сама созывал одновременно весь клан очень редко, лишь в самых серьёзных ситуациях. В последний раз такое было после нападения на Коноху три года назад.

– Да, – подтвердил Ко.

– Неизвестно, о чём пойдёт речь?

– А разве ты сам не догадываешься?

Хохето, до того стоявший в тени, подошёл к беседующим шиноби.

– Хината-сама пропала больше трёх месяцев назад, – продолжил он. – Это слишком большой срок, чтобы продолжать сохранять надежду на то, что она всё ещё жива.

– Не говори так! – горячо возразил Ко, всегда принимавший всё, что связано с девушкой, близко к сердцу. – Хината-сама ведь не одна, с ней ученики двух Легендарных Саннинов…

– А ещё трое Акацук, – парировал Хохето. – Пойми, я не меньше тебя хочу верить в то, что с нашей наследницей всё в порядке, но шанс на это очень и очень мал, если вообще существует.

– Она жива, – убеждённо сказал Неджи.

Мужчины повернулись к нему.

– Откуда такая уверенность?

– Я просто это чувствую, – он не знал, как объяснить это, даже с учётом странного стеклянного шара, лежавшего в его вещевом мешке.

Ко, смотревший на него с огромнейшей надеждой, тяжело вздохнул и отвёл взгляд; Хохето устало покачал головой.

– К сожалению, время веры и чувств прошло, – негромко сказал он.

– Значит, вы считаете, что сегодня на собрании…

– Скорее всего, сегодня ночью Хината-сама станет официально мертва для клана.

Неджи непроизвольно крепко стиснул пальцами края длинных рукавов рубашки.

– Я должен поговорить с Хиаши-самой.

– Не лучшая идея, – отозвался Хохето.

– Хиаши-сама сегодня с самого утра приказал никому его не тревожить, – пояснил Ко, – после чего ушёл с Ханаби-самой в зал для тренировок.

– Я всё равно поговорю с ним, – решительно произнёс Неджи и, кивнув старшим шиноби, поспешил в свою комнату. «Происходит именно то, чего я так боялся, – думал он, плотно прикрывая за собой дверь и подходя к шкафу. – Хиаши-сама всегда был готов пойти ради клана на крайние меры, но это… Неужели он готов так поступить с собственной дочерью?»

Откинув крышку стоявшей на одной из полок деревянной шкатулки, Неджи осторожно извлёк из своего дорожного мешка стеклянный шар и коготь. После недолгих обсуждений было решено, что обе находки Неджи спрячет у себя – в поместье Хьюга никто не совал нос в чужие дела и вещи, но вот дома у Кибы собаки кого-нибудь из его родственников вполне могли обнаружить коготь, и тогда весь план ребят пошёл бы насмарку. Поэтому Неджи сперва убедился, что находки в безопасном месте, и только после этого отправился к главе клана.

Когда он приблизился к раздвижным дверям, из зала для тренировок не доносилось ни звука. Впрочем, Неджи не сомневался, что его дядя там, поэтому ничуть не удивился, услышав его голос:

– Я просил не тревожить меня, Неджи.

– Прошу прощения, но мне необходимо с вами поговорить.

На миг повисла пауза.

– Хорошо. Можешь войти.

Хиаши сидел на татами посреди зала, спокойный и собранный, как всегда. Приблизившись, Неджи дождался утвердительного кивка, после чего опустился на татами перед главой клана рядом с Ханаби; девочка очень старалась держаться, как отец, но было видно, что она взволнована и растеряна.

– Я полагаю, ты уже слышал о том, что сегодня будет собрание, – произнёс Хиаши, внимательно глядя на племянника.

– Именно поэтому я здесь, – ответил Неджи; он почувствовал, как рядом напряглась Ханаби, и продолжил: – Шиноби клана обеспокоены. Многие из них полагают, что на этом собрании вы намереваетесь объявить о смерти Хинаты.

– Это действительно так, – спокойно сказал Хиаши. – Прошло три месяца, Неджи. Больше мы не можем позволить себе откладывать это.

– Но почему? – упрямо спросил он. – Ведь нет ни единого доказательства, что Хината и остальные мертвы.

– Как нет и доказательств того, что они живы.

– Но ведь…

– Так будет лучше для всех, – не повышая голоса, прервал его Хиаши. – Сильному клану необходим сильный наследник, а наследник, пропавший для семьи, не просто бесполезен, но и вреден, потому что подрывает её авторитет. Это моё решение, как главы клана, и оно не обсуждается.

Слушая его, Неджи не верил своим ушам. Неужели может родитель столь бесчувственно относиться к судьбе своего ребёнка?..

– Хиаши-сама, – его голос чуть приметно дрожал, – дядя… Хината ведь ваша дочь.

– Она – шиноби клана Хьюга и Скрытого Листа. Шиноби нередко пропадают и погибают на миссиях. Такова наша судьба.

– И вы смиритесь с этим? Спишете всё на судьбу и объявите мёртвой родную дочь, которая, может быть, всё ещё жива и нуждается в вашей помощи?..

– Довольно, – с неожиданной резкостью перебил его Хиаши.

– Вы ведь уже теряли близкого вам человека, – проговорил Неджи; он прекрасно понимал, что нарывается на большие неприятности, но не мог себе позволить смириться и отступить. – Однажды вы сказали мне, что о смерти вашего брата, моего отца, жалеете больше всего на свете. Неужели вы хотите, чтобы к этому добавилось ещё и осознание того, что вы собственными руками перечеркнули жизнь Хинаты?..

Печать на лбу полыхнула огнём. Боль была сильной, даже дыхание перехватило, но Неджи только зажмурился и закусил губу, молча терпя наказание на свою дерзость.

– Я не хотел использовать это на тебе, – негромко сказал Хиаши, прекращая технику. – Но ты забываешься, Неджи; хоть ты и мой племянник, ты остаёшься членом побочной ветви клана и не имеешь права так разговаривать со мной.

– Отец, – осторожно подала голос до того молчавшая Ханаби, – пожалуйста, прислушайся к Неджи-ниисану. Я согласна с ним, и многие в семье тоже.

Хиаши сурово взглянул на дочь.

– Ты ещё мала, Ханаби, и многого не понимаешь. Нередко главе клана приходится принимать нелёгкие, но необходимые решения ради всеобщего блага. Нам приходится жертвовать многим, очень многим, но именно благодаря умению наших шиноби приносить жертвы клан Хьюга существует так долго и процветает.

«Честнее было бы сказать, что жертвы приносит побочная ветвь», – подумал Неджи, но вслух это озвучивать, разумеется, не стал. Он видел, что Хиаши непреклонен, поэтому решил испробовать последнее средство.

– Прошу вас, – Неджи низко склонился перед дядей, почти касаясь лбом пола, – дайте мне время, и я найду доказательства того, что Хината жива.

– Найдёшь доказательства? – вскинул брови Хиаши. – Каким же образом, если это до сих пор не удалось АНБУ?

– Предоставьте это мне, – ответил он, по-прежнему не поднимая головы. – Прошу.

– Я тоже прошу, – Ханаби склонилась перед отцом.

Мгновения, казалось, превратились в часы. Хиаши пристально смотрел на дочь и племянника, ничего не говоря; когда Неджи уже почти отчаялся услышать ответ, глава клана сказал:

– Я могу дать тебе ровно месяц, Неджи.

– Благодарю вас, – едва сдержав вздох облегчения, произнёс он, разгибаясь.

– Надеюсь, у тебя получится, – вдруг очень тихо сказал Хиаши, – потому что это та жертва, которую мне приносить крайне не хочется.

– Я постараюсь не подвести вас, – заверил его Неджи.

Губы Хиаши чуть дрогнули, словно он хотел улыбнуться, но всё же не стал и кивком отпустил племянника. Бросив благодарный взгляд на Ханаби, получив от неё в ответ счастливую улыбку, Неджи поднялся с татами и покинул зал. «Теперь необходимо, чтобы Шикамару вернулся со своей миссии как можно скорее, – думал он. – А я до этого момента должен попробовать выяснить, что это за энергия внутри шара и когтя и могут ли эти вещи подсказать нам, где искать ребят».

========== Глава 14. Тайны, сокрытые под слоем руин ==========

Это место нагоняло на Яхико необъяснимую жуть. Он ведь много в жизни повидал сожжённых селений и развалин – так почему руины Узушио вызывали у него трепет пополам с желанием развернуться и уйти и никогда больше не возвращаться сюда?..

Место, надо признать, было великолепное: клан Узумаки создал свою деревню прямо на берегах реки, и теперь, на закате, солнце красиво золотило водную гладь и то, что осталось от домов, некогда стоявших на окрестных холмах. Когда-то селение было довольно велико и хорошо известно в мире жившими в нём шиноби – специалистами по различным печатям, а ещё славилось своими долгожителями. Кроме того, Узушио имело очень хорошие отношения с Конохой, во многом благодаря тому, что кланы Узумаки и Сенджу были хотя и дальними, но всё же родственниками.

В общем, раньше это селение процветало. Раньше.

Многие люди опасались клана Узумаки за то, какими мощными техниками они обладают, поэтому во время Третьей мировой войны шиноби деревня была стёрта с лица земли. Коноха тогда воевала на других фронтах и не смогла прийти на помощь союзникам – и вот уже много лет Узушио представляет собой лишь груды развалин, камней и сгнивших досок, а те его обитатели, кто спасся, вынуждены были бежать и скрываться, рассеявшись по всем Странам Шиноби.

Яхико тяжело вздохнул и стал спускаться с холма, на вершине которого стоял, в деревню. Целый месяц он путешествовал по Стране Огня, надеясь найти хоть какую-нибудь зацепку, способную помочь ему отыскать возможность вывести Нагато из этого его странного состояния, подобного коме, однако всё было тщетно – медики, с которыми он говорил, только разводили руками, да и в хранилищах свитков, куда он приходил или проникал, тоже не попадалось ничего нужного. От отчаяния у Яхико даже возникла безумная мысль отправиться прямиком в Коноху и предложить Цунаде мир в обмен на помощь Нагато, но, к счастью, Конан сумела его образумить. Конан лучше знала порядки и взаимоотношения в современном мире, в которых Яхико ещё не до конца разобрался, и считала, что Коноха в данной ситуации – последнее место на свете, куда стоит приходить шиноби в плаще с красными облаками.

Впрочем, стадия отчаяния у Яхико, слишком деятельного для затяжных депрессий, быстро прошла, и он, спокойно обдумав всё, решил, что искать ответ на вопрос, как лечить Узумаки, лучше всего там, где раньше жил клан Узумаки: в Узушио. Конан к новой идее отнеслась менее скептически, и Яхико, восприняв это, как хороший знак, отправился в Страну Водоворотов.

Идя по в прошлом широкой, а теперь заваленной булыжниками и прочим мусором улице, он внимательно оглядывался по сторонам. Яхико сам не знал, что ищет, просто надеялся, что случится чудо и подсказка попадётся на глаза сама собой – главное не пропустить её.

Солнце уже почти скрылось за холмами, бросая последние лучи на руины селения. Побродив какое-то время между домами, наудачу заглянув в некоторые из них, Яхико решил, что лучше будет сейчас устроиться на ночлег и как следует выспаться после долгого дня, проведённого в пути. Вернувшись на центральную (этот вывод он сделал, исходя из её ширины) улицу, шиноби прошёл по ней до самой реки, где на относительно неплохо сохранившейся площади располагался небольшой храм. Бросив рюкзак у его стены, Яхико насобирал сухих палок и развёл костёр; в этой местности никто не жил уже много лет, разбойники сюда не заглядывали, и опасаться путнику было нечего.

Просто посидев какое-то время у костра, отдыхая, Яхико только собрался было зажарить пойманную чайку, на свою беду прилетевшую с не такого уж и далёкого моря, как вдруг с другого края площади донёсся подозрительный шорох. Шиноби насторожился. Отложив в сторону свой несостоявшийся ужин, он поднялся на ноги и огляделся, полагая, впрочем, что потревожил его пробегавший мимо зверь.

Каково же было его удивление, когда из-за наполовину обвалившейся стены дома вышел старик с совершенно белыми волосами и в тон им длинными усами и бородой.

– Доброго вам вечера, – учтиво поздоровался Яхико. – Если хотите, присоединяйтесь ко мне у огня…

– Советую тебе поскорее затушить костёр, – перебил его незнакомец, складывая руки на груди, пряча кисти в широких рукавах плаща. – Этот храм посвящён духу реки, и не думаю, что дух в восторге от открытого огня.

– Прошу прощения, – виновато проговорил Яхико; быстро сложив печати, он загасил огонь небольшой струйкой воды.

– То-то же, – проворчал старик, но всё-таки подошёл ближе. – Кто ты такой? На бандита вроде не похож, да и красть тут всё равно уже нечего.

– Я не бандит, – поспешил заверить его Яхико. – Я путешественник.

– И что ты здесь забыл, путешественник? – подозрительно спросил старик.

– Искал ответы, – честно сказал он.

Колючий взгляд старика немного смягчился.

– Это правильно – искать ответы, – провозгласил он тоном мудреца. – Но почему именно здесь?

– Понимаете, – начал Яхико; чутьё подсказывало, что этот старик может оказаться той самой зацепкой, которую он так долго искал, – я отправился в это путешествие, потому что моему близкому другу нужна помощь. Я не смог найти ответы нигде, поэтому решил отправиться в то место, где некогда жил его клан.

– Твой друг – Узумаки?

– Да.

Незнакомец прикрыл ненадолго глаза, задумчиво пошевелил усами, а затем вновь посмотрел на озадаченного его реакцией шиноби.

– Иди за мной.

Начиная всё больше и больше недоумевать по поводу происходящего, Яхико подхватил свой рюкзак и последовал за стариком, уже поднимавшимся по оббитым ступеням храма. Подняв взгляд, Яхико увидел над входом водоворот – символ клана Узумаки.

– А дух реки не будет против, если я войду? – не удержавшись, поинтересовался он.

– Не будет, ты ведь со мной, – отозвался его спутник. – Да и потом, ты друг шиноби из нашего клана, а значит, в Узушио тебе рады.

– Вы из клана Узумаки? – спросил Яхико, поспешно нагоняя старика; теперь он различил на спине его плаща в точности такой же символ, как и над дверями храма.

– Да, – не оборачиваясь, ответил старик, просочившись между полуприкрытыми створками в главный зал святилища.

Последовав за ним, в тот момент, когда переступал порог, Яхико на миг ощутил себя так, словно проходил сквозь холодную завесу водопада. Скосив на него взгляд, незнакомец пробормотал: «Ты смотри, не наврал», и зашагал дальше. Миновав зал, они прошли по череде коридоров и пару минут спустя вышли во внутренний двор. Каким-то чудом сохранившийся пруд в обрамлении идеально гладких камней находился посреди него, рядом с восьмиугольной беседкой, у которой провалилась крыша. Остановившись на берегу, старик сложил печати – и вода разошлась в разные стороны, открыв шиноби находившийся на дне круглый люк.

– Спускайся, – велел старик. – Но только не иди там далеко, жди меня.

Слова были излишни, поэтому Яхико только кивнул и подошёл к люку. Ни ручек, ни каких-либо других приспособлений для открытия видно не было, но когда Яхико коснулся его, металл засветился, по нему поползли линии, сложившиеся в символ клана Узумаки, после чего крышка пропала. Заглянув в образовавшуюся дыру, шиноби увидел лишь тьму и начинавшиеся прямо под краем люка ступени, вбитые прямо в стену шахты.

Оглянувшись на внимательно наблюдавшего за ним старика, получив от него утвердительный кивок, Яхико стал спускаться. Вскоре он почувствовал под ногами твёрдую землю и отошёл в сторону, чтобы не помешать своему спутнику; как только старик спустился в тоннель, люк закрылся, и исчез единственный источник света.

Наконец, незнакомец встал рядом с Яхико; он хлопнул в ладоши – на стенах сами собой зажглись факелы, осветив коридор, ведущий куда-то вдаль.

– Прежде, чем мы пойдём дальше, – проговорил старец, повернувшись к шиноби, – ответь: кто ты такой?

– Меня зовут Яхико, я родом из Амегакуре.

– Откуда в тебе чакра Узумаки?

– Чакра Узумаки?

– Защитный барьер храма пропустил тебя, но он пропускает любого, кто друг нам; враги же, коснувшись его, рассыпаются в прах…

«Так значит, это была проверка!»

– …Однако человек, не обладающей нашей чакрой, не смог бы открыть тот люк. Ты же не из нашего клана, я точно знаю.

– Честное слово, понятия не имею, как это вышло, – признался Яхико. – Видите ли, я много лет был мёртв, а недавно мой друг – тот самый человек, которому сейчас нужна помощь, – воскресил меня.

– Так вот в чём дело, – с пониманием протянул старик и как будто успокоился. – Стало быть, ты друг Нагато.

– Вы знаете Нагато?!

– Я знаю всех членов клана Узумаки.

Игнорируя ошарашенный взгляд спутника, старик пошёл вперёд по коридору, и Яхико вновь последовал за ним. Тоннель был не слишком высок, и Яхико почти касался его потолка головой (а вот какому-нибудь здоровяку вроде Кисаме здесь точно пришлось бы сгибаться в три погибели); подземная дорога то и дело петляла, уходила вниз. Шиноби уже потерял счёт времени, однако старик уверенно вёл его всё дальше и дальше.

Наконец, стены коридора разошлись – и путники оказались в каком-то большом, по ощущениям Яхико, помещении. Его провожатый вновь хлопнул в ладоши, отчего зажглись факелы на стенах зала, потолок которого терялся где-то в вышине.

– Мы глубоко под холмами, – сказал старик, неспешно шагая к центру зала, где находилось мощное дерево.

– Как оно растёт здесь? – спросил Яхико.

– Чакра, – отозвался старик, останавливаясь возле огромного растения.

Подойдя к нему, Яхико смог разглядеть, что внизу кора была совершенно белой, но затем, поднимаясь выше, изменяла цвет. Примерно на уровне глаз шиноби ствол разделялся на два дочерних, у основания светло-серых. Левый ствол, тот, что был тоньше и загибался вбок, оставался серым, насколько Яхико мог судить, до самой вершины. Правый же, толщиной в две третьих всего дерева, тянувшийся ввысь, был цельным совсем немного, а затем тоже делился на два: левый – чёрный, как безлунная ночь, и правый – коричневый; этот коричневый ствол где-то метрах в пяти над землёй снова раздваивался, причём одна из ветвей оставалась коричневой, а другая делалась бордово-красной. Листья на странном дереве были большие, размером с кунай и, насколько хватало взгляда Яхико, сплошь чёрные.

– Что это за дерево? – Яхико не совсем справился с голосом, и он едва заметно дрогнул.

От старика это явно не укрылось.

– У него много имён, – произнёс он, касаясь рукой ствола, – наиболее известное из которых – Древо Прародителей.

– Древо Прародителей?.. – прошептал Яхико, как заворожённый рассматривая растение.

– Слышал ли ты историю о том, как люди обрели чакру?

– Нет.

– Что ж, – старец задумчиво провёл ладонью по коре, а затем заговорил: – В далёкой древности были времена, когда люди не обладали чакрой. Они сражались друг с другом, используя лишь грубую силу, под присмотром своего божества – Шинджу, Божественного Дерева. Однако это было очень равнодушное божество; оно лишь взирало на человечество, даже не пытаясь вмешаться в бесконечные войны и остановить кровопролитие.

Раз в тысячу лет на Дереве созревал плод, напитанный его божественной силой. И вот, когда этот плод созрел, женщина по имени Оцуцуки Кагуя сорвала и вкусила его. В тот момент в ней пробудилась энергия, которую мы сейчас называем чакрой; с её помощью Кагуя остановила войны и стала новой богиней в мире, населённом обычными людьми. Когда же она родила сыновей, оказалось, что эта сила есть и в них.

Оскорблённое Божество было в ярости. Желая покарать Кагую и её род, оно переродилось в Десятихвостого монстра, который стал сеять разрушение на землях людей. Так продолжалось до того момента, пока сыновья Кагуи – Хагоромо и Хамура – не сошлись с Джуби в схватке и не победили его. Хагоромо тогда запечатал чудовище в себе и стал первым джинчурики; этот человек был мудр и могуществен, и в историю он вошёл под именем Рикудо Сеннина.

«Неужели байки про Мудреца Шести Путей, которые рассказывал Джирайя-сенсей, всё-таки правда?» – подумал Яхико, с трудом веря в слова старика, но вместе с тем понимая каким-то шестым чувством, что всё это – истина. А старец тем временем продолжал:

– Рикудо Сеннин основал мир, который мы знаем сейчас; при помощи техники своих глаз – Риннегана – он создал ниндзюцу и стал обучать им людей. Он как никто другой стремился к миру и ради его сохранения разделил Джуби на девять частей, создав девять бидзю, которые существуют и по сей день.

У Хагоромо было два сына: старший, Индра, унаследовавший его силу, и младший, Ашура, унаследовавший волю. Оба мальчика выросли в сильных шиноби – Индра благодаря таланту, а Ашура благодаря трудолюбию, – уважаемых всеми своими товарищами. Однако было одно «но»: Индра, в отличие от брата, притягивавшего к себе людей, был одинок и не верил в дружбу; слишком полагаясь на свою силу, он считал, что только с её помощью можно изменить мир. Однако Мудрец поддерживал точку зрения Ашуры, который верил, что любовь и взаимопонимание приведут человечество к светлому будущему, поэтому именно его Хагоромо назвал своим наследником.

Узнав решение отца, Индра пришёл в ярость. Он отказался признать главенство брата, и, хотя Ашура и старался образумить его, между детьми Рикудо Сеннина возникла вражда, отголоски которой слышны и теперь…

Отведя, наконец, взгляд от ствола, старик посмотрел на Яхико.

– Ты спрашивал, что это за дерево. Когда Оцуцуки Кагуя съела плод Шинджу, внутри она обнаружила семя; желая посмотреть, что будет, она посадила его – и вот результат. Этому дереву уже тысяча лет; оно представляет собой род Кагуи, начиная с неё самой, – он коснулся белой части ствола, – и дальше, к Хамуре и его потомкам, – он указал на более тонкую ветвь, – и Хагоромо и его потомкам.

– Но почему ветви разных цветов? – спросил Яхико.

– По этим ветвям течёт чакра кланов, которые они символизируют, – произнёс старец. – Вот эта светло-серая ветвь, видишь, идущая от Хамуры, – это то, что мы теперь называем клан Хьюга. Они единственные из всех унаследовали додзюцу самой Кагуи, Бьякуган. Чёрная ветвь, ветвь Индры, – это клан Учиха, носители Шарингана и силы Мудреца. Другие две большие ветви, коричневая и бордовая, – это кланы Сенджу и Узумаки, потомки Ашуры и наследники его воли и убеждений. На этом дереве находятся в виде листьев отражения всех людей, когда-либо рождавшихся в семьях – потомках Кагуи за эту тысячу лет.

– Невероятно, – проговорил Яхико, поднимая взгляд вверх, вглядываясь в крону. – А скажите, почему все листья на дереве чёрные?

– Они не все чёрные, – покачал головой старец, – лишь листья тех, кто умер.

Он сложил печати – и из земли выглянул длинный толстый корень. Старик довольно проворно запрыгнул на него и жестом подозвал шиноби к себе. Яхико подчинился, и корень поднял их к самой верхушке дерева, листва на которой оказалась светлой.

– Это – все живые потомки Кагуи, – пояснил старец, по воле которого корень поднёс их в самую гущу кроны. – Но они не все равны; посмотри сюда, – он осторожно взял в руку один из листьев, тускло-серый, довольно невзрачный. – Это простой человек. Он не шиноби, живёт обычной жизнью и даже не представляет, чья кровь течёт в его жилах, – старик подвинул корень к верхушке центральной красной ветви. – А вот это твой друг Нагато, – он коснулся молочно-белого листа с красивыми сиреневыми жилками. – Он настоящий Узумаки, чакра его чиста и сильна, кроме того, к нему волею судеб попали глаза Мудреца.

– А где вы? – полюбопытствовал Яхико.

– Вот, – старик притянул поближе лист с тёмно-бордовыми завитками. – А вот здесь у нас, – он указал на очень выделявшийся на фоне всех прочих листок, ослепительно-белый, пронизанный искрящейся рыжеватой сетью полосок, – мой, надо признать, любимец, Узумаки Наруто. Хотя он, по сути, Узумаки лишь наполовину – его отец был не из нашего клана, но всё равно, в этом мальчике столько сил Рикудо Сеннина, что и вообразить себе трудно.

– Наруто… Наруто… – задумчиво проговорил Яхико, которому это имя показалось знакомым. – Так звали главного героя книги моего учителя, а ещё… Ах да, Узумаки Наруто – это же джинчурики Кьюби.

– Верно, – кивнул его спутник. – Отсюда и рыжие полосы. Я вообще люблю наблюдать за этим листом – жилки на нём постоянно меняют свой оттенок, их то становится больше, то, наоборот, убавляется… Весьма занятно, – он чуть приметно улыбнулся чему-то, а затем кивнул, и корень перенёс их к ветви Сенджу. Здесь светлых листьев было меньше. – Печально, – с неподдельной грустью произнёс он. – Когда-то их было много, но теперь осталось всего ничего.

– А кто это? – спросил Яхико, указывая на бледно-кремовый лист с голубоватыми жилками.

– Сенджу Цунаде, – отозвался старец. – Внучка Хаширамы, который был в Конохе Первым Хокаге, – он взялся за край располагавшегося чуть ниже листа, глубокого чёрного, но со всё ещё различимыми золотистыми чёрточками. – Он и его брат Тобирама, – последовало указание на соседний, тоже чёрный, расчерченный белыми полосами лист, – были здесь когда-то. Они и их союзник, Учиха Мадара. Эти трое были тогда ещё так молоды, и дерево произвело на них всех большое впечатление…

«Он помнит молодым Первого Хокаге? – подивился Яхико, с интересом поглядывая на старика. – Сколько же ему лет?»

– Помню, Мадара тогда долго смотрел на свой листок, – продолжал говорить тот, глубоко уйдя в воспоминания. – Но ещё дольше – на листок своего брата, потемневший незадолго до того… Хаширама и Тобирама потом возвращались сюда, но вот Мадара – ни разу.

– А можно посмотреть на ветвь Учих? – осторожно поинтересовался Яхико.

– Да, конечно. – Корень переместился снова, на этот раз к чёрному стволу. – Помню ту страшную ночь восемь лет назад, когда почти все листья на основной ветви в одночасье почернели, – он с сожалением вздохнул, – а вот этот, такой красивый когда-то, окрасился красным.

Старец указал на один из немногочисленных здесь светлых листьев. Когда-то, наверное, чисто-белый, он покрылся сетью кровавых жилок. Однако, приглядевшись, Яхико понял, что по центру этих красных идут другие, белые полоски.

– Учиха Итачи, – сообщил его спутник. – Видишь, как пожух? Скоро и он почернеет.

По краям листа и в самом деле уже тянулась траурная кайма.