Текст книги "Два мира. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Lutea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 93 страниц)

Мадара прищурился.

– А ты много знаешь, – усмехнулся он. – Да, это и в самом деле был Обито. Я нашёл его, близкого к смерти, и помог восстановиться, научил многим вещам – а взамен потребовал от него стать мной.

– Стать вами? – вопросительно вскинул бровь Итачи.

– Я так полагаю, план «Глаз Луны» тебе тоже известен?

– Обито сам посвятил меня в него.

– Что ж, – произнёс Мадара, – ты действительно много знаешь. Так и быть, потрачу немного времени и расскажу тебе оставшуюся часть этой истории.

Присев на подоконник, он задумчиво посмотрел на Итачи, оставшегося стоять возле двери.

– Как я уже сказал, в битве против Хаширамы мне удалось выжить и скрыться. Мои раны были сильны, я был на грани смерти, однако, – он оскалился, – у меня был трофей: его клетки, обладающие огромной регенерационной способностью. Я имплантировал их себе в места ранений и стал ждать; поначалу моё тело отторгало чужеродные ткани, но в конце концов клетки Хаширамы прижились, и я не только излечился, но и получил некоторые его способности.

– Мокутон? – предположил Итачи, слушавший с величайшим вниманием. Этот порыв Мадары был неожиданным, странным и однозначно настораживал, но всё же Итачи, хотя и не видел причин для такой внезапной снисходительности, не собирался упускать случай получить ценную и редкую информацию.

– Да, – кивнул Мадара, не скрывая удовольствия от одной мысли об этом. – Знаменитый Кекке Генкай Хаширамы – Древесный элемент, неподвластный никому, кроме него. Ну, и меня, в конечном итоге. Но это был не последний подарок, который Хаширама мне невольно сделал; после того, как ткани Сенджу прижились во мне, Учихе, пробудилась сила, по сравнению с которой Мокутон и Мангекью Шаринган – техники генинов, – он замолчал на миг, пристально глядя на собеседника. – Риннеган. Додзюцу из легенд, глаза Мудреца Шести Путей. Это последняя из тайн Шарингана: тот, кто объединит в себе способности Учиха и Сенджу, обретёт силу Рикудо Сеннина.

– Вот как, – негромко произнёс Итачи. – Значит, благодаря жизненной силе Сенджу вам удалось дожить до наших дней. Однако даже они не смогли бы дать вам вечную жизнь.

– Верно. Чувствуя приближение смерти, я вживил свой Риннеган мальчику из клана Узумаки, но он этого не помнит. Узумаки – такие же наследники Рикудо Сеннина, как мы и Сенджу, но ближе к последним; вдобавок, все шиноби этого клана обладают невероятной чакрой, поэтому только у одного из них могли прижиться глаза Мудреца.

– А после этого вы спасли Обито и рассказали ему о вашем плане и о том, где он сможет найти Риннеган, необходимый для призыва тела Джуби. И, исходя из того, что вы сказали нам с Дейдарой, когда раскрыли себя, вы предполагали, что будете впоследствии воскрешены Ринне Тенсей.

– Ты всё правильно понял.

Итачи внимательно рассматривал знаменитого предка, всё отчётливей осознавая, почему именно за ним навсегда закрепился титул сильнейшего, опаснейшего и коварнейшего шиноби их клана. Так распланировать события на годы, десятилетия вперёд… По сравнению с этим собственные планы Итачи казались придумками малолетнего ребёнка.

– Однако, – продолжил Мадара, – я не учёл одной небольшой детали, имя которой – человеческий фактор. Я не предполагал, что Обито может оказаться бесполезен; он, по всей видимости, не смог контролировать Нагато, и техника, предназначавшаяся мне, была сегодня потрачена на кого-то другого.

«Так вот что это было…»

– Мои нынешние глаза имеют некоторую связь со старыми, – пояснил Мадара, предвосхищая следующий вопрос Итачи. – По этой причине я почувствовал критические изменения в чакре Нагато, сопровождавшие Ринне Тенсей, – он перевёл взгляд на акацуковское кольцо нукенина. – По всей видимости, ты и твои товарищи тоже уловили это – от кольца кукольника исходили мощные колебания чакры.

– Да, мы действительно почувствовали их, – подтвердил Итачи. – Верно ли моё предположение, что Нагато ещё жив?

– Верно.

В своих мыслях Итачи облегчённо вздохнул. Всё-таки если их Лидеру удалось пережить применение Ринне Тенсей, то ничего страшного с ним, скорее всего, уже не случится – всё-таки все в клане Узумаки потрясающе живучи.

– В конце концов, мы подобрались к цели моего визита сюда, – Мадара легко соскочил с подоконника и подошёл ближе к Итачи, который мгновенно насторожился. – Когда был всплеск чакры Узумаки, я сумел, если можно так выразиться, урвать себе кусочек. Это, конечно, жалкие крохи, однако, – он улыбнулся очень опасно, – эти крохи вернули мне некоторые способности из прошлой жизни.

Итачи чувствовал, как вокруг предка концентрируется чакра, увидел в его глазах Шаринган – и сам непроизвольно активировал додзюцу. Интуиция подсказывала, что собирается гроза, и что обрушится она именно на его голову.

– Ты действительно превосходный мой наследник, Итачи, – произнёс Мадара, подходя ещё ближе, останавливаясь совсем близко к молодому шиноби, который уже чувствовал спиной холод стены, – такой способный, такой умный… Даже, пожалуй, немного слишком умный. Ты ведь уже понял, к чему всё идет, да?

– Вам нужна моя чакра, – проговорил Итачи, активируя Мангекью Шаринган.

Мадара оскалился.

– Именно.

В тот же миг горло Итачи было сжато в стальной хватке. Итачи схватил удерживавшую его руку, попытался стряхнуть её, вырваться, однако вдруг почувствовал резкий отток сил.

– Одна из вернувшихся ко мне способностей, – небрежно пояснил Мадара; легко, будто играючи, он одной рукой поднял Итачи над полом, по-прежнему сдавливая его горло, вжимая спиной в стену. – Не беспокойся, много времени это не займёт. Ну а пока ждём, открою тебе маленький секрет, – он прямо посмотрел в глаза потомку, совершенно не страшась его гендзюцу. – Всё это время, – заговорил Мадара негромко, доверительным тоном, – я был практически беззащитен. Вплоть до сегодняшнего дня у меня были лишь крупицы чакры… и только обычный Шаринган.

Итачи дёрнулся, попытался заговорить, однако вместо слов с его губ сорвались только нечленораздельные хрипы, а лёгкие, и без того сильно повреждённые, отреагировали на нехватку кислорода острой болью.

– Вы с Дейдарой состорожничали, – продолжил тем временем Мадара, не обращая внимания на его потуги. – Вы решили, что у меня изначально была вся моя сила; стоит признать, что это моя репутация хорошо поработала… Так или иначе, – томое в его глазах стали вращаться, медленно перетекая в плавные очертания Мангекью Шарингана, который Итачи видел на рисунке в старинном свитке Учих, – вы упустили свой единственный шанс убить меня.

Итачи ещё раз дёрнулся, но затем пальцы его, обхватывавшие руку Мадары, разжались, веки стали опускаться, а Шаринган – затухать…

– Уже почти всё, – довольно констатировал Мадара.

Но вдруг Итачи резко распахнул глаза, вновь горящие алым огнём Мангекью.

Мадара, не ожидавший более сопротивления, успел только удивлённо посмотреть на него – и в следующий миг был отброшен к противоположной стене рукой из алой чакры. Та же чакра окружила всё тело Итачи, прислонившегося спиной к стене, тяжело, рвано дышавшего.

– О-о… – протянул Мадара, поднимаясь и с интересом изучая технику потомка. – Даже в таком состоянии ты способен использовать Сусано? Я впечатлён. Однако, – его окутала холодная синяя аура, из общего потока которой быстро выделились две руки, – как долго выдержит твой Сусано против моего?

Он шагнул к Итачи, однако тот вдруг согнулся пополам и закашлялся, прижав ладонь ко рту.

– И точно, – Мадара скользнул взглядом по ручейкам крови, стекавшим по руке шиноби. – Мне нет смысла самому убивать тебя – это сделает твоя болезнь.

Он развеял свою технику, прошёл мимо Итачи к двери и, повернув ключ в замке, достал его.

– Думаю, до сердечного приступа ждать недолго. Не буду настаивать на своём присутствии при агонии – всё-таки мы из одного клана, и я прекрасно понимаю, как важно для Учихи уйти, не уронив достоинства.

И он вышел, заперев за собой дверь. Едва щёлкнул замок, алый Сусано исчез, а Итачи, кашляя и задыхаясь, упал на четвереньки.

«Не отключаться, главное – не отключаться…» – твердил он себе правило, которому научили ещё в Академии. Он начал в уме проговаривать весь свой план, всё то, что ему ещё нужно до смерти сделать, сосредотачиваясь на том, чтобы оставаться в сознании.

Но оно стремительно покидало Итачи, утекало, как вода сквозь пальцы. Он отчаянно пытался словить его, удержать, но оно всё равно ускользало, и медленно шиноби стала накрывать тьма. Сердце замедляло свой ритм, и каждый удар звучал траурно и глухо, а каждый новый мог оказаться последним.

Сокращение мышцы, ещё одно, а за ним – пустота, звенящая тишина.

«Конец…»

Он закрыл глаза – и перед его мысленным взором возникло лицо Саске.

«Маленький глупый брат, – пронеслось в голове Итачи. – Похоже, он так и не отомстит за клан, за родителей, за себя…»

В ту ночь, когда им и Тоби был полностью уничтожен клан Учиха, тогда ещё только будущий член организации Акацуки сказал напуганному, рыдающему мальчику, что будет ждать его, когда тот пробудит свой Мангекью.

Впрочем, он ведь всегда врал брату. Врал, говоря, что всё хорошо, врал, обещая поиграть с ним потом… Постоянно говорил: «Прости, Саске, в следующий раз», – хотя сам прекрасно знал, что этого никогда не будет…

«Нет… – мысли рваные, вспышками посреди тьмы. – Хотя бы одно… обещание… сдержу…»

Удар…

Должен…

Удар… Удар…

Должен выжить…

Удар… Удар… Удар…

Должен выжить сейчас…

Итачи приподнял веки. Перед глазами всё мутилось и плыло, но он всё-таки нашёл взглядом свою сумку. Он знал, там есть то, что ему нужно; в ней – маленький шприц, всего один среди гор разнообразных медикаментов, тот, который Сасори дал ему со словами: «На самый крайний случай».

С огромным трудом Итачи стал медленно ползти к сумке. Он понимал, что сердце бьётся только чудом, что мышца сокращается лишь потому, что воля и решимость хозяина не позволяют ей остановиться. Откашливая кровь, он подбирался к своей цели, волосы падали на лицо, влажно блестящие, остро пахнущие металлом, застилая взор, но Итачи не позволял себе прекратить движение, не позволял себе умереть вот так.

Он уже потянулся к стоявшей на стуле сумке, однако сил всё-таки не хватило. Итачи рухнул обратно на пол, от его рта стала растекаться кровь; он смотрел на неё безучастно, отстранённо, словно бы она принадлежала не ему, а кому-то другому, незнакомому, чужому…

Не может. Просто не может. Это выше его сил.

Итачи глухо застонал, мысленно взывая о помощи. Его должны найти. Наруто, Сасори, кто-нибудь из волшебников, товарищи по Акацуки, Кисаме, хоть кто-нибудь…

«Кисаме…»

Он попытался позвать напарника, но с губ не сорвалось ни звука, они только чуть-чуть двигались, немо выговаривая столь знакомое, привычное сочетание.

Кисаме… Он ведь всегда приходил на помощь, всегда. Даже когда Итачи был совсем плох, Кисаме не пытался его добить, как водилось в среде нукенинов, а откачивал напарника, а потом, когда тот приходил в сознание, с извечным своим жутковатым оскалом говорил: «Рано вам ещё на тот свет, Итачи-сан».

Ещё рано. Он ведь столько ещё не успел. Не успел сразиться с братом, повзрослевшим, возмужавшим за прошедшие годы… Не успел рассказать Нагато правду о лже-Мадаре… Не успел разгадать мотивы помощи Сасори…

Или успел? Сейчас для Итачи всё слилось в сплошную полосу, границы между воспоминаниями и планами перестали существовать, только отдельные обрывки мыслей возникали в его постепенно затухающем сознании. Единственно чётким осталось лишь осознание того, что он точно не успел сделать главное: умереть так, как планировал ещё тогда, в тринадцать лет, когда шёл по кварталу клана с обнажённой катаной в руке…

Глаза стали медленно закрываться.

«Прости, Саске… Похоже, следующего раза всё-таки не будет…»

========== Глава 12. Подаренная жизнь ==========

Конан стояла под проливным дождём, не имея сил даже пошевелиться. Прямо на её глазах, словно марионетки, которым обрезали ниточки, Пейны упали на землю, лицами прямо в вязкую грязь, взметнув на миг фонтаны брызг из луж.

Все, кроме Тендо. Он остался стоять, и мёртвенно-бледная кожа трупа порозовела, налилась цветом и жизнью. Из глаз его исчез рисунок в виде кругов на воде, и они стали карими, какими были когда-то давно.

– Яхико?.. – чуть слышно проговорила она, не смея поверить в то, что видела.

– Конан?.. – искреннее удивление на таком родном лице, лёгкое беспокойство в карих глазах. – Что… что случилось? Где мы? Где Нагато?..

– Яхико… – горячие слёзы потекли по щекам куноичи – впервые с того дня, как он умер. – Яхико… – она подошла к нему, обвила руками его шею, как любила делать раньше. – Яхико… – прошептала она, прижимаясь губами к его губам.

Шиноби ласково обнял её за тонкую талию, отвечая на поцелуй. Так они стояли, прижавшись друг к другу, под дождём, не в силах разделиться, не желая больше отпускать.

– На загробную жизнь это мало похоже, – в конце концов сказал Яхико, чуть отстраняясь и глядя по сторонам.

– Дурак ты, – сквозь слёзы улыбнулась Конан.

– Так я что, получается, не умер? – с ноткой удивления в голосе спросил он.

– Ты… – куноичи запнулась, не зная, как это сказать. – Ты был мёртв… много лет.

– Что?! – ошарашено воскликнул Яхико, во все глаза глядя на неё. – Конан, ты меня разыгрываешь? Хочешь сказать, я был мёртв, а тут внезапно ожил?

– Это всё Нагато, – со вздохом ответила она. – Он применил одну из техник Риннегана и воскресил тебя.

– Ничего себе, – присвистнул Яхико, но тут же посерьёзнел, догадавшись. – Что с ним?

– Не знаю, – честно сказала Конан, печально опуская глаза.

– Где он?

– В Амегакуре.

– Мы сейчас далеко от неё?

– Нет, совсем рядом.

– Тогда пошли скорее! – взяв куноичи за руку, Яхико решительно потянул её в сторону видневшегося вдали леса.

– Не туда, – невольно улыбнулась Конан.

– Хм… – он смущённо отвёл взгляд. – Тогда сама показывай.

Конан кивнула и повела его в сторону селения. Некоторое время они молчали, просто наслаждаясь тем, что могут вновь идти рядом. Впрочем, куноичи чувствовала, что Яхико что-то беспокоит.

– Слушай, Конан, – наконец, не выдержав, заговорил он, – про плащи, ладно, не спрашиваю, но почему я весь в пирсинге? И почему… – он поднял руку на уровень лица, внимательно её рассматривая, – у меня ногти накрашены?

– Это не пирсинг, а чакроприёмники, – терпеливо объяснила Конан. – А ногти… ну, у нас в организации так принято.

– В организации? – Яхико так оживился, что даже на время забыл о ногтях. – Значит, Акацуки до сих пор существует?

– Да, – кивнула Конан. – Но она сильно изменилась после того, как ты… – заставить себя закончить она не смогла.

– Так, – с деланным недовольством нахмурился он. – Стоило только умереть на год-другой, сразу в организации чёрти что! Вот Нагато у меня сейчас получит!..

Быстро пройдя по улочкам Аме, они вошли в самую высокую башню, в которой располагалась своего рода резиденция главы селения. Вместе с Яхико Конан поднялась на третий этаж и направилась к комнате, где обитал их друг. Вопреки обыкновению, тяжёлые металлические двери были настежь открыты; в полутёмном помещении Конан различила очертания статуи Гедо, от которой отходили три длинные тонкие трубки, крепившиеся к спине сидевшего в кресле Нагато, голова которого склонилась на грудь, вздымавшуюся совсем чуть-чуть. Других признаков жизни он не подавал.

– Быстро вы, – проскрипел за спинами вошедших голос; Кисаме, неподвижно стоявший до того в тени, шагнул к ним, убирая руку с эфеса закреплённой у него за спиной Самехады. – Ну что, уделали вы там Обито?

– Эм… – протянул Яхико, явно удивлённый вопросом и тем, что адресован он был именно ему.

– Обито сбежал, – поспешила сказать Конан.

– Что с Нагато? – спросил Яхико, склоняясь над другом. – Он как скелет и почти не дышит… Конан, помоги мне!

– Сейчас, – стараясь не обращать внимания на озадаченный взгляд Кисаме, она подошла к Яхико, и вдвоём они осторожно перенесли Нагато на кровать, стоявшую в дальнем углу комнаты. Яхико хотел было выдернуть трубки из его спины, но Конан остановила его – чувствовала, как по трубкам от статуи бежит чакра, поддерживающая жизнь в их друге.

– Может, мне кто-нибудь объяснит, что происходит? – полюбопытствовал Кисаме. – Лидер-сама?

– Мы знакомы? – удивился Яхико, отрывая от осунувшегося лица Нагато взгляд и переводя его на Кисаме.

– А с ним что? – мечник повернулся к Конан. – Чем уже Лидера контузило?

– Ничем меня не контузило, – буркнул Яхико, с недоверием поглядывая на Хошигаке. – Мне, конечно, приятно, новенький, что ты знаешь, что я глава Акацуки, но вот я тебя вижу впервые.

– Новенький?! – Кисаме засмеялся, обнажив острые треугольные зубы. – Это становится интересно.

– В общем-то да, – Яхико покосился на подругу.

Конан тяжело вздохнула.

– Так, похоже, я должна вам обоим кое-что объяснить.

Подперев голову рукой, Наруто слушал доклад Дейдары об итогах слежки, с которой они с Хинатой только что вернулись. Сама Хината стояла в стороне, не вмешиваясь в повествование временного напарника, только изредка кивала, подтверждая его слова, когда маги смотрели на неё.

– Всё-таки послать вас было верным решением, – бодро рыкнул Аластор, чьё испещрённое шрамами лицо висело в кухонном очаге в обрамлении изумрудных языков пламени. – Вы двое за день успеваете разведать больше, чем любой наш агент за неделю.

– Ну а то, – хмыкнул Дейдара, складывая руки на груди и с гордым видом задирая нос. – Могли бы, кстати, ещё и допросик тому мужику учинить, мм.

– Известия о его причастности к деятельности Пожирателей Смерти вполне достаточно, – заверил нукенина Римус, сидевший за столом напротив Наруто и Сириуса. – Лучше не будем действовать столь явно, тем более с министерским работником.

– Как хотите, – пожал плечами Дейдара. – Ваши методы мне не понять, но если вдруг передумаете…

Аластор коротко кивнул и исчез; зелёные искры взметнулись, а затем огонь принял свой нормальный цвет. Римус взглядом дал Сириусу понять, что хочет поговорить с ним наедине, и маги вышли, оставив шиноби одних.

Дейдара широко зевнул, потянулся и повернулся к Хинате.

– Обед?

– Было бы неплохо, – кивнула девушка и подошла к нему. – Я помогу…

– Нет, – не допускающим возражения тоном отрезал Дейдара. – Ты сегодня перетрудила глаза, тебе надо отдохнуть, да.

– Уверен? – Хината и в самом деле выглядела уставшей, но не сдавалась. – Ты ведь и сам…

– Нормально, – вновь перебил её подрывник и, развернув её за плечи, легко подтолкнул к столу. – Не мешайся под ногами.

Хината, обернувшись, робко улыбнулась ему и села напротив Наруто.

– Надо же, какой заботливый! – Наруто лукаво подмигнул подруге. – Всё закадрить тебя пытается, а, Хината?

– Н-нет!.. – замахала руками девушка, заливаясь краской.

– А что, ревнуешь, мм? – ехидно осведомился подрывник, ставя на стол кубки и графин с водой.

– С чего бы? – вполне искренне поинтересовался Наруто.

Хината, до того смотревшая на него с каким-то совершенно непонятным парню выражением, вмиг сникла и отвела взгляд. Дейдара, с интересом следивший за ней, усмехнулся.

– Придурок ты, Узумаки Наруто, – объявил он и вернулся к разделочному столу.

– Сам ты придурок, даттебаё! – крикнул ему в спину Наруто, но подрывник проигнорировал оскорбление.

– А где остальные, Наруто-кун? – явно чтобы отвлечь его от Дейдары, спросила Хината, наливая себе воду из графина.

– Ну, из орденских в доме только Сириус и Римус, – отозвался парень, почесав затылок. – Своих и Гарри с Гермионой Молли увела в подвал разгребать те завалы, так что не потренироваться даже. А Сакура-чан с тех пор, как пришли, опять уже варит что-то на чердаке с этим Сасори, даттебаё.

Это его и в самом деле злило. Ну, может, не именно злило, но раздражало уж точно: то, как искренне обрадовалась Сакура возможности работать с кукловодом, которого, между прочим, на дух не переносила, удивляло Наруто и даже, пожалуй, заставляло немного ревновать.

– Блин, значит, Сасори-но-Данна опять застрял там надолго, – недовольно протянул Дейдара, радости у которого от чердачных экспериментов Сасори и Сакуры было не больше, чем у Наруто. Он, казалось, хотел ещё что-то спросить, но раздумал и вновь вернулся к готовке.

– А Итачи-сан? – спросила Хината, наблюдавшая за его метаниями с лёгкой улыбкой.

– Без понятия, – пожал плечами Наруто.– Наверняка опять в библиотеке со своими книжками сидит.

Дейдара заинтересованно покосился на коноховских шиноби, но, заметив улыбку Хинаты, тут же состроил безразлично-гордое лицо и отвернулся. Этих их постоянных переглядываний Наруто не понимал абсолютно, и это ему не нравилось.

– Ладно, пойду я, – сказал парень, поднимаясь из-за стола.

– А ты не хочешь с нами пообедать, Наруто-кун?

– Не, я недавно ел, как мы из Министерства вернулись, – вид насупившегося Дейдары, которого на прогулку в Министерство не пустили, доставил однозначное удовольствие.

Хината пожала плечами, и Наруто вышел. Так как в отсутствие возможности потренироваться в подвале заняться было решительно нечем, парень не придумал ничего лучше, чем пойти к себе в комнату и вздремнуть часок-другой, чтобы потом ночью не хотеть спать и потратить время на «добивание» книги по заклинаниям за четвёртый курс. С этим и в самом деле не стоило затягивать – до окончания каникул и отправки в Хогвартс оставалось чуть больше недели, а Наруто надо было ещё усвоить помимо заклинаний довольно приличный кусок материала по трансфигурации, какой-то там раздел из зелий и хотя бы начать читать книжку по травологии. Для шиноби, конечно, курсы в значительной мере сократили, но всё равно, чтобы не «плавать» на занятиях, поддерживая образы «одарённых студентов по обмену», им многое пришлось выучить.

В голове у Наруто уже несколько дней зрел план и даже созрел, в общем-то, но претворению его в жизнь сильно мешала гордость – всё-таки не так-то просто было обратиться к Учихе за помощью. Однако необходимость в этом чувствовалась – трансфигурация была для парня тёмным лесом, а Итачи, при всех его недостатках, умел очень хорошо и доходчиво объяснять (когда хотел, чтобы его поняли, разумеется; в противном случае из него было либо не вытянуть ни слова, либо из всего сказанного им не представлялось возможным выудить хоть какую-то конкретную информацию).

Вообще, Наруто не без удивления замечал, как понемногу стало меняться его отношение к Итачи; всё-таки прав был Джирайя, когда говорил, что нет лучше моста ко взаимопониманию, чем совместный быт. До той памятной встречи у храма в Стране Водопада Наруто сталкивался со старшим братом Саске всего два раза (причём во второй раз это был даже не он сам, а какой-то очень крутой клон), и Итачи неизменно представал в его мыслях как холодный и собранный отступник, но теперь… Теперь Наруто скорее бы сказал, что этот шиноби не холодный, а чересчур спокойный, очень организованный, вечно задумчивый, любящий почитать и сладкое, особенно данго, неприхотливый, но с чётким набором привычек и предпочтений, которые следовало учитывать, чтобы нормально сосуществовать с ним.

А ещё Итачи бывал порой до жути похож на Саске, но только более уравновешенного, совсем не язвительного, но точно такого же скрытного и замкнутого. Парень хорошо знал, почему его друг так сильно ненавидит родного брата, и сам не мог простить нукенину то, что он сделал… Однако в последнее время Наруто всё больше хотелось узнать причину, заставившую Итачи предать Коноху и уничтожить свой клан. А ещё больше хотелось понять, почему он, убив всех, оставил Саске в живых.

У самых дверей своей комнаты, уже потянувшись к дверной ручке, Наруто резко замер – изнутри доносились приглушённые, едва слышные голоса. Любопытство нахлынуло на него, и парень, притаившись у двери и прислушавшись повнимательнее, вскоре стал различать слова.

– Скажи, Итачи, ты что, издеваешься? – раздражённо шипел кукловод. – Мы с тобой разговаривали совсем недавно. Как за столь короткое время ты сумел довести себя до такого состояния?

– Ты говоришь так, словно считаешь, что мне эти приступы нравятся, Сасори, – голос Итачи звучал так слабо, что Наруто с трудом расслышал его.

– Я вот не знаю, может, в самом деле нравятся, – бросил в ответ Сасори. – Вот сейчас ты зачем встал?

– Мне нужно кое-что проверить.

– А со стороны выглядит так, словно ты новый приступ захотел. В этот раз, ладно, я вовремя нашёл тебя и успел помочь. Но что если меня не окажется поблизости? Что тогда будешь делать, гений ты наш?

– Я делаю лишь то, что необходимо сделать, – Итачи говорил уже чуть твёрже, но по-прежнему тихо. – И не надо отчитывать меня, как ребёнка.

– Ах, ну да, твоя учиховская гордость этого не переживёт.

– Ты перегибаешь палку.

– И что?

– Это чревато последствиями. Орочимару поплатился рукой.

– В отличие от Змея, я на тебя не нападал. К тому же, не станешь же ты, в самом деле, отрубать руку, которая тебя лечит, правда, Итачи?..

«Лечит?! – изумлению Наруто не было предела. – От чего?..»

Вдруг какая-то тень нависла над ним. Он резко обернулся – и увидел позади себя Дейдару. Подрывник вопросительно вскинул бровь, но Наруто только отмахнулся от него, продолжая напряжённо прислушиваться – что-то слишком важное происходило сейчас в комнате, и парень просто не мог позволить себе это пропустить.

И тут Дейдара его удивил: вместо того, чтобы поднять шум и предупредить товарищей, он неслышно подкрался ближе и затаился рядом.

– Разумеется, не стану, – сказал Итачи с большим холодом, чем прежде. – Я благодарен тебе за то, что ты делаешь для меня, однако это не даёт тебе право…

Окончание фразы растворилось в приступе сильного кашля.

– Поразительно, – проговорил Сасори, – даже стоя одной ногой в могиле ты пытаешься диктовать свои условия. Но ты ведь понимаешь, – его голос понизился до чуть слышного шёпота, – что со мной это не пройдёт, верно?

Итачи не ответил ему, и слышно было лишь его тяжёлое дыхание.

– Верно, Итачи? – с нажимом повторил кукольник.

– Я не собираюсь подыгрывать твоему самолюбию, Сасори, – ответил тот хриплым, сбившимся голосом. – Мы оба знаем, что твоя помощь мне жизненно необходима, но унижаться ради неё я не стану.

Совершенно неожиданно Сасори рассмеялся, очень тихо, почти мягко.

– И действительно, – произнёс он, – маска АНБУ – это на всю жизнь. Сколько же всегда приходится прикладывать сил, чтобы сорвать её с тебя; даже крови твоего клана и то нелегко пробиться сквозь эту выработанную завесу непроницаемости… Хотя, надо признать, обожаю моменты, когда ей это всё-таки удаётся.

– Теперь ты, я полагаю, удовлетворён? – с необычным для него раздражением осведомился Итачи.

– Пожалуй, – с лёгким смешком отозвался кукловод и добавил более серьёзным тоном: – А сейчас ложись.

Уже почти до боли вжавшись в дверь ухом, Наруто смотрел на стоявшего рядом с ним Дейдару. Тот тоже отчаянно прислушивался, и его глаза расширялись в удивлении всё больше и больше с каждой фразой, прозвучавшей в комнате. Впрочем, Наруто понимал, что сам выглядит точно так же.

Судя по лёгкому скрипу, Итачи всё-таки подчинился приказу.

– Что ты задумал? – сухо спросил он.

– Хочу попробовать… кое-что.

Несколько мгновений прошло в звенящей тишине.

– Сасори!

– Лежи спокойно, а то привяжу.

– Что это? – ни разу ещё Наруто не слышал в голосе Учихи столько тревоги. Дейдара, судя по выражению его лица, тоже.

– О, ради того, чтобы добыть это, я пожертвовал своим лучшим шпионом в Суне, – протянул Сасори. Парень не знал, что этот маньяк делает там с братом Саске, но ему очень, просто до жути хотелось это знать.

Сообразив быстрее, Дейдара опустился на колени и припал глазом к замочной скважине. Мысленно обругав себя, Наруто присел рядом с ним и попытался неслышно оттолкнуть подрывника, однако тот оказался сильным и упорным противником, и шиноби затеяли беззвучную борьбу за место у скважины. В конечном итоге, поняв, что силы примерно равны, они жестами уговорились смотреть по очереди и тут же разыграли право первенства в «камень-ножницы-бумага». Сходу победив, Наруто показал Дейдаре язык и заглянул в комнату.

Спальня была видна далеко не целиком, но парень рассмотрел лежавшего на кровати Итачи; Сасори сидел рядом с ним, и его руки, прижатые к груди Учихи, светились необычным бледно-голубым светом. Наруто показалось, что он уже где-то видел раньше эту технику, однако Дейдара сбил его с мысли, отпихнув в сторону и заняв его место. Недовольно поджав губы, Наруто вновь прислушался.

– Сасори, это же…

– Да, это киндзюцу.

– Откуда оно у тебя?

– Ну, тут оказалось, что бабулька моя баловалась на досуге запретными техниками. Так что, можно считать, это моё наследство.

И вдруг Наруто вспомнил. Потеснив Дейдару, он впился взглядом в руки кукольника. Бледно-голубая аура, и это чувство…

– Почему ты заходишь так далеко ради меня? – тихо спросил Итачи.

– Потому что ты – наш ключ, – ответил Сасори, прекращая технику; он старался держаться, как прежде, однако голос его ощутимо подрагивал. – К тому же, я ведь, кажется, уже говорил: живым ты для меня представляешь куда больший интерес, нежели мёртвым.

– Всё-таки ты не такой безжалостный циник, каким хочешь казаться, – заметил Итачи почти дружелюбно.

– Не обольщайся, больше я это дзюцу использовать не стану. Так что придётся тебе в ближайшее время обойтись без твоего любимого Мангекью, а ещё лучше – без Шарингана вовсе.

– Как быть с книгой?

– Это подождёт.

– Хорошо, Сасори, если так нужно.

Без лишних слов кукловод кивнул и направился к двери. Увидев это, Наруто тут же махнул Дейдаре, и вместе они быстро и бесшумно убежали на четвёртый этаж. Там, затаившись на лестничной площадке, парни услышали, как хлопнула дверь, чуть погодя – ещё раз, уже другая: Сасори, по всей видимости, ушёл в свою комнату. Только тогда шиноби облегчённо вздохнули и позволили себе расслабиться.

– Ты знаешь, что это было? – вопрос Дейдары прозвучал больше как утверждение, и Наруто, не став спорить, кивнул.

– Этой техникой человек вроде как другому свою жизненную силу передаёт, даттебаё, – честно ответил он. – Бабулька Чиё ею воскресила Гаару, а ещё до этого вылечила Сакуру-чан, когда Сасори очень серьёзно её ранил.

– И Данна использует это для Итачи? – проговорил Дейдара с тревогой в голосе, которую, впрочем, старался скрыть. – Неужели всё настолько…

И тут до Наруто дошло.

– Итачи чем-то болен?! – вышло немного громче, чем он хотел, и подрывник тут же шикнул на него.

– Тебя это не касается, – заявил Дейдара.

– Касается, даттебаё! – обиженно воскликнул Наруто, однако причин, почему касается, не знал сам.

– А вот и нет, мм!

– А вот и да!

На этаж ниже снова хлопнула дверь.

– О чём бы вы ни спорили, замолчите немедленно, – Сасори смерил обоих парней убийственным взглядом. – Раздражаете.