Текст книги "Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн (СИ)"

Автор книги: Астромерия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 64 страниц)

– Не страшно? – недоверчиво осведомилась она голосом, напоминавшим шипение Нагайны. Майкл лишь отрицательно покачал головой.

– Неа. А вот тебе сейчас… – он не договорил, внезапно притянув ее к себе за талию одной рукой, второй вырвав у Норы из руки палочку. И желтыми глазами вгляделся в ее лицо.

Элеонора попыталась вырваться из его хватки, однако очень скоро застыла, завороженно глядя в желтые шарики без зрачков… Ребята обернулись и мы все напряженно вглядывались в Майкла, без особых усилий удерживавшего Нору, чьи волосы (она стояла к нам спиной) начали потихоньку окрашиваться обратно в черный цвет. А очень скоро они стали прежними, жуткими в ночной темноте, пугающими. И лишь тогда Майкл разжал стальную хватку, отпустив Нору. Та, чего от нее совершенно никто не ожидал, опустилась прямо на землю рядом с ним, закрыв руками снова ставшее очень красивым лицо. В вечерней тишине послышались тихие всхлипы…

– Ты что ей показал? – заморгал Влад, когда Кассиопея подскочила к Норе и в замешательстве протянула к Хранительнице руку. Я подошла следом и крепко сжала ладонь Элеоноры, ощутив, что последняя сильно дрожит…

– Им же все равно, чей страх, по сути, – пробормотал Майкл виноватым тоном. – Я и подумал, что ребятам лучше сейчас не пугаться, Кэт особенно, ну и сойдет…

– Уберите их, пожалуйста, – прошептала Нора почти неслышно. – Они же жужжат, они кусаются… Уберите их, – я никогда не видела, чтобы на ее глазах показалась хоть одна слезинка, но сейчас ее трясло так, словно она вот-вот разрыдается…

– Кого убрать? – непонимающе спросила Гермиона, обняв женщину за плечи. – Мисс Бутти, кого убрать?

– Осы… – Нора вздрогнула всем телом, сидя на холодной земле. – Осы… Уберите… Пожалуйста…

– Но тут нету никаких ос! – Рон оглядел нас. – О чем она?

– Kurczę! (1) – выругался Майкл сквозь зубы, и, к моему огромнейшему удивлению, сел рядом с Норой, прижав ее к себе. Девушка явно не осознавала, кто перед ней, и прижалась к ифриту, уткнувшись ему в плечо и дрожа всем телом. Майкл осторожно погладил ее по голове, склонившись к самому ее уху.

– Тише, тише, здесь нет ос. Я их убрал. Всех до единой. Нет ос, не надо прыгать в озеро, не нужно огня. Ос нет… – ласково шептал он, прижимая дрожащую Нору к себе. – Ос нет, девочка… – Элеонора перестала дрожать, прильнув к ифриту еще сильнее, и прекратила всхлипывать. Еще несколько томительных секунд спустя она вздрогнула, подняла голову и в ее черных глазах полыхнул гнев. Берег, на котором мы стояли, освещался с помощью моего маховика. Нора отскочила от Майкла и направила на него палочку, глаза ее сузились.

– Я из тебя одеяло прямо сейчас сделаю, – прошипела она. Я потянула ее за рукав.

– Он тебе помогал, – пробормотала я. Майкл невозмутимо нацелился на Нору, все еще с желтым огоньком в глазах. – Так что за предупреждение? И что вообще произошло, когда я отключилась?

– Лично меня привел Влад, я как раз в тот момент обменивалась с ним кое-какими соображениями. Тут ты, без чувств, держишься за живот. В общем, я провела кое-какие заклинания, передала тебе и малышу свои силы, это было необходимо, из тебя жизнь уходила. Ну и потом отключилась вместо тебя в результате, и мне велели тебе кое-что передать… – она погладила мой животик. – Во-первых, его не тронут и с ним ничего не случится, мир-за-гранью бережет твоего малыша. Во-вторых, – она покачала головой. – Понятия не имею, что за клятву ты дала гоблину, но он ее нарушил грубым образом. Тебя накажут, но не развоплощением, Орден не тронут, но сказали, что если еще раз ты допустишь такую ошибку, и мир-за-гранью-времени будет уже не так снисходителен.

– Я… Я старалась как лучше… – пробормотала я, осознавая, как жестоко Крюкохват меня подставил. Гарри обнял меня за плечи, явно думая о том же самом. – Он должен был кое-что получить, он это получил…

– Он не дал вам все то, что обещал. Он разорвал слово раньше, чем исполнил свою часть до конца. Лишь потому, что ты старалась во благо, накажут тебя относительно легко и попозже, – улыбнулась Элеонора. – Но мне пора, а то у нас в Ордене сейчас большая суматоха… – она выпрямилась, приобняв меня напоследок. – Когда в следующий раз увидите, сверните язык в трубочку, что мы с вами пересекались. Ляпнете и подставите всех – уцелеем – языки в банке заспиртую, ясно? – Нора грозно оглядела ребят. Все трое синхронно кивнули. – Вот и славно, – улыбнулась Бутти. – Одеяло будет с рюшечками, – сверкнули ее глаза, когда она посмотрела на Майкла. – Я их терпеть не могу.

– Тогда зачем они? – усмехнулся ифрит.

– У меня к ним такое же отношение, как и к тебе, – мило улыбнулась Нора. Треск и она исчезла, оставив нас семерых на берегу крошечного озера.

– А вы тут откуда? – осведомился Гарри, посмотрев на обнимавшего Гермиону Влада.

Из разговора дальше выяснилось, что ребята уже отчаялись, я признаков жизни почти не подавала и внизу показалось это самое озеро, когда вдруг рядом с ними на драконе возникли Кас и Майкл, уцепили всех и успешно трансгрессировали на бережок, избавив ребят от необходимости прыгать, потянув меня с собой в воду. А Влад и Нора прибавились уже тут, после чего Нора и начала приводить меня в чувство. Все прочее, когда я очнулась, я уже знала. Меня напоили соком и сообщили, что пока меня лечили и я спала, остальные обработали ожоги бадьяном, в том числе и мои. А еще, пользуясь растительностью на берегу, переоделись. Еще мне сообщили, что утром проснулась Оливия, причем у нее было две полноценных руки, вернулся рассудок к Луи Ивзу и память к Тадеушу. И еще какие-то несколько жертв ингатуса за последние месяцы тоже пришли в себя и были исцелены. Что именно привело к этому, никем не обсуждалось, но Влад и Микки поздравили меня с тем, что я совершила практически невозможное. И сообщили, что Анна, прибывшая утром же по такому случаю в Афины, «мною гордится»…

– Ты меньше всех пострадала, руки немного, и кроссовки прогорели. Герми тебе свои запасные отдала, – заметил Влад. – Ну а как мы тут оказались… Мы с Майклом почувствовали, что тебе грозит опасность, каждый по отдельности, и прибыли тебя выручать… И уж извини, Кэт, но больше не уйдем. Ты же тридцать три глупости за час сделать можешь… – покачал он головой. – Сегодня мы с тобой побудем.

– Еще раз услышу, что ты гоблинам такие обещания даешь, – Майкл мило улыбнулся, выразительно на меня посмотрев. – Подзатыльников отхватишь. Не посмотрю, что ты беременна и что ты – младшая сестра. Ясно?

– Вполне, – улыбнулась я. Вскоре с помощью девушек я переоделась в привычные джинсы и свитер, мужчины тактично смотрели в другую сторону, и мы попытались подумать, как поступать дальше… Однако слово «подумать» в последующие сутки оказалось явно не про нас. И не только нашу «большую семерку». Не про всех нас… Начинались последние часы второй магической войны в Британии. Последние часы войны валькирий и Хранителей… Часы, о которых до сих пор никто из нас не может вспомнить без содрогания…

Гарри внезапно схватился за шрам, упав на колени… Мы все молча смотрели на него, понимая, что это за видения, что происходит…

– Она знает. Она решила проверить остальные крестражи, а последний из них, – Гарри был уже на ногах, – находится в Хогвартсе. Я знал, я так и знал!

– А что такое крестражи? – спросила Кас. Гарри отмахнулся.

– Что ты видел? – поинтересовалась напуганная Гермиона.

– Я видел, как она узнала про чашу. Она здорово разозлилась и к тому же не может понять, откуда мы узнали, и теперь она хочет проверить, целы ли другие крестражи, и в первую очередь – перстень. Она думает, что хогвартский тайник – самый надёжный, потому что там Снейп и очень трудно пробраться туда незаметно. Я думаю, его проверят последним, и все же у нас совсем мало времени…

– А ты видел, где этот хогвартский тайник? – с надеждой спросил Рон, тоже вскакивая на ноги.

– Нет, она думала предупредить Снейпа и не думала, где это место…

– Стойте, стойте! – вскрикнула Гермиона, увидев, что Рон подхватил крестраж, а Гарри вытащил мантию-невидимку. – Нельзя же вот так сразу, нужно составить план…

– Надо быстрее туда попасть! – рявкнул Гарри.

– Ага, и что мы будем делать там? – с немалой долей скептичности осведомилась я. – А если она захочет перепрятать его? А если придет раньше?

– То мы будем уже там, – невозмутимо отозвалась Кас. – Мы с вами, чем бы эти крестражи ни были, но Кэт мы больше не отпустим! – заявила она.

– А как же мы туда попадём? – недоумевала Гермиона.

– Сначала переместимся в Хогсмид, – ответил Гарри, – а там что-нибудь придумаем. Нужно посмотреть, какая вокруг школы защита. На этот раз держимся под мантиями, по двое. Вы… – он посмотрел на ифритов. Майкл молча показательно дезиллюминировался так, что при всем желании его невозможно было заметить… И снова возник.

– Не поместимся… – возразила было Герми.

– Там уже темно, никто наши ноги не заметит.

Вскоре я обняла Гермиону, укрывшись мантией Джеймса, Гарри с Роном нырнули под вторую, мое запястье стиснула рука кого-то из невидимых ифритов, проникнув в складки мантии, и мы все провалились в темноту, сулящую неизвестность…

Комментарий к Последний день войны (Кэтрин)

(1) Черт! (польское)

========== Последнее прощание (Анжелика), Возвращение в Хогвартс (Гарри) ==========

Анжелика

Он стоял у окна, глядя на закатное небо, хмурый больше, чем обычно, когда я взмахнула палочкой из дверного проема. Заклинание, надевающее магические наручники. То первое, чему меня научили, когда приняли в аврорат… Я понимала, что он не ожидает от меня такого, что он полностью мне доверяет, но работа требовала от меня того, что я сейчас делала, уже давно. Меня и так в лучшем случае после всего, что я наделала, уволили бы… Точнее, и уволили бы – за меня бы сказал дядюшка, Джеймс Ричард Горгенс, возглавляющий отдел стажировки при аврорате. Мой непосредственный начальник. Сейчас передо мной стоял человек, ставший причиной моего увольнения, и во имя исполнения своего поручения хотя бы частично я просто обязана была предать доверие этого человека, что бы он для меня ни значил… Антонин замер на долю секунды и совершенно спокойно обернулся ко мне лицом, со свободными руками. В одной из них была стиснута палочка, но он ее не поднял.

– Долго же ты решалась, Анж, – усмехнулся он.

– Что? – я не сводила с него палочки, готовясь отбить его атаку, если потребуется. Но Антонин и не торопился предпринимать какие-либо действия.

– Признаться, я думал, ты попытаешься меня арестовать раньше, – усмешка его стала шире. – Я даже допускал такую возможность в октябре. У меня лишь один вопрос, аврор Блаттон, – он склонил голову на бок жестом, ставшим таким знакомым. – Кто именно подослал тебя именно ко мне?

– Кэтрин, – отозвалась я. Антонин легким жестом указал на кровать, где еще прошлой ночью мы спали рядом и его рука обнимала меня за округлявшийся потихоньку животик, нежно, бережно. – Но я согласовала все с начальством.

– Как мило, – кивнул он. – Я так и думал. Может, сядешь? – он скрестил ноги и развел руками. – Отбери палочку, если тебе так спокойнее. И давай поговорим напоследок, – в его серых глазах мелькнуло что-то странное. Словно оттенок какой-то тщательно им убиваемой боли.

– Я стажер, а не аврор, – заметила я, не двинувшись с места. – Я не окончила Денбридж. И не окончу.

– Из-за меня? – его усмешка была такой привычной… Сердце сжималось, когда я смотрела на лицо, покрытое щетиной, и усмешку в его серых глазах.

– Я не выполняю задание, вступила в личные отношения с объектом. Меня уже уволили, скорее всего, или вот-вот уволят и отчислят, – я понимала всю нелепость и трагичность этого момента. Я обязана была его арестовать и доставить в Ирманаз, для допроса, обязана была сообщить о том, что вот-вот состоится то сражение, разузнать о котором и предупредить аврорат Трансильвании, собственно, и входило в мое нынешнее задание. И это было уже практически единственным, что я еще могла сделать. Та неопределенность, то странное и такое неуместное в нашей ситуации чувство, что я испытывала к человеку, с горькой усмешкой протянувшему мне палочку рукояткой ко мне, опасным концом к себе, сейчас болезненно сжимали мои внутренности, на глаза наворачивались слезы, которые я сдерживала всеми силами. Он – преступник, я – аврор, и этот финал был предрешен заранее. Задержать его было выше моих сил, хотя он даже не сопротивлялся…

– И в чем же оно заключалось? – осведомился Тони, когда я забрала палочку, которую он вместе со мной же и купил. – Арестовать меня? И что ж ты так долго тянула? Я десятки раз вообще без палочки перед тобой стоял. Кстати, а брак со мной тоже входил в часть твоего задания? – он усмехался, но в его глазах застыло странное выражение, разрывавшее мою душу на части. Боль.

– Это те самые личные отношения. Задание было другим. В общем-то, как я теперь понимаю, Трансильвания давно тебя заметила за сотрудничеством с Хранителями и потому-то я и следила именно за тобой. Так что сидеть тебе в Ирманазе.

– Веди, – он вытянул руки, сложив их вместе. – Тебя я не трону, хотя бы поэтому, – он посмотрел на мой чуть округлившийся животик.

– Просто скажи мне, где и когда они нападут, и я уйду, – я с трудом удерживала дрожь в руках. Под прицелом волшебной палочки находился он, но у меня было такое чувство, словно это в меня нацелена палочка, из которой вот-вот вырвется заклинание, которое полностью разрушит все, что у меня осталось. – Я даже палочку тебе верну.

– Вот спасибо, – он пожал плечами. – Я точно не знаю, но Бэлз собирается нынче ночью, через пару-тройку часов, навестить Хог. С нами, само собой. А поскольку сообщить о том, что можно прислать Хранителей и устроить оппозиции и Реддл два фронта, вызвался и получил разрешение я, о чем меня, собственно, просили, то могу сказать, что Хранители придут уже утром. Я сделаю для этого все возможное. Так что утром приводи трансильванцев в Хог, думаю, не прогадаешь.

– Как ты легко сливаешь мне информацию, – вздохнула я. – Не вынуждай меня применять силу…

– У меня нет ни единой причины тебе врать, девочка. Я уже давно и глубоко не заинтересован в победе Леди, собственно, я никогда не был в ней заинтересован. В мои интересы входит дать нашей общей подруге Кэтрин шанс уцелеть, и присутствие там международников этому явно не помешает. Хочешь, пытай, я озвучу то же самое.

– Я не могу тебя пытать, – вырвалось у меня. Голос предательски дрогнул. – Еще ты снимешь с меня чары, чтобы я могла предупредить о нападении Ордена Равновесия Кэтрин.

– А если нет? – он склонил голову набок.

– Чары умирают вместе с наложившим их, – я попыталась усмехнуться.

– И ты убьешь? – вкрадчиво спросил он. Взмахом палочки я зажгла светильник, так как за окном окончательно стемнело. Свет падал на его лицо, образуя странное переплетение теней и освещенных участков. Серые глаза блестели. Я поняла, что не смогу его арестовать, окончательно. Голый расчет, руководивший мной летом, в самом начале задания, окончательно испарился в тот день, когда он вручил мне Микки Мауса, сейчас усмехавшегося с моей тумбочки, как напоминание о любви, которой просто не должно было быть. О чудовищно неправильных чувствах… О романе, который заранее был обречен на такой финал. Что бы ни произошло в ту ночь, я понимала, рядом нам уже не быть. Останемся ли мы оба живы, сбежит ли он, будет ли арестован – не имело значения. В любом из этих случаев это были последние минуты, когда я его видела. И с какой-то спрятанной глубоко в душе жадностью я вглядывалась в его лицо, избегая проницательных глаз.

– Нет… – прошептала я. – Я не смогу…

– Почему? Это ведь просто задание, – хмыкнул он с горечью.

– Сначала да, это был только голый расчет и работа. Я получила поручение и выполняла его. Но потом… Когда мы остались здесь вдвоем, когда я увидела те твои воспоминания… Я действительно начала испытывать к тебе совсем другие чувства. И потому-то тогда и сказала, что люблю тебя. Ну а идея с браком была твоей…

– И что это на самом деле? – он скрестил руки на груди, я подошла ближе на шаг. Рука с палочкой предательски дрогнула.

– Я не знаю… – покачала я головой. – Я правда не знаю…

– Однажды я уже слышал это, – я заглянула ему в глаза и вздрогнула, осознав, сколько в них было какой-то странной боли, горечи и сожаления. Он привычно и в то же время так по-человечески горько усмехался, что хотелось отшвырнуть эти палочки, обнять его и оказаться далеко от того, что происходило. Там, где не нужно будет арестовывать, предавать, уходить. Где не нужно будет прощаться, чтобы не увидеться больше никогда… Но я прекрасно понимала, что это невозможно. Несбыточно, запретно, недостижимо и от того лишь только более желанно… – В тот день меня бросили.

– Ты мне дорог. Наверное, по-своему это и правда любовь, – я выдавила слабую улыбку, сдерживая слезы. Мне стало лучше всего с неделю назад, беременность протекала весьма тяжело поначалу, дошло даже до того, что я неделю пролежала в клинике Святого Мунго. – Я просто уйду, не арестую. Так нам обоим будет проще…

– Отлично, – он поднялся на ноги и медленно преодолел несколько шагов, разделявшие нас. Его рука скользнула по моей щеке, палочка в моей руке уперлась ему в грудь. – Я не могу сказать тебе больше, девочка. Все, что знаю, уже сказал. Хранители будут с ифритами и со своими биологическими достижениями, так что примите меры. Цель Димитра – Поттер и Кэтрин. Да, я слышал немного, что внутри Ордена Сов есть некие три девушки, орудующие на мессира. Двое из них – из Совета, обе достаточно молоды и из Европы. Я не слышал имен. Если успеешь, предупреди свою подружку, лишним не будет. Вот теперь мне точно больше добавить нечего… Кстати, а это? – он коснулся моего животика. Теплая ладонь… Я находилась уже на двадцатой неделе по словам сотрудников Мунго. Почти пять месяцев…

– Я хотела этого ребенка, – прошептала я. – И хочу. Он родится, если придется совсем тяжело, я вернусь в Америку, там есть кому обо мне печься… – наши взгляды встретились. Не нужно было лишних слов, все читалось по нашим глазам. Я видела в его глазах то же самое, что было в моей душе. То, как тяжело было нам обоим вести этот деловой разговор, когда до безумия хотелось бросить все и бежать на край света. Вдвоем. Но наше “мы” существовало последние секунды. Еще немного, и останемся “он” и “я”.

– У меня лишь одна просьба, – мы стояли совсем близко, его рука лежала на моей щеке, в последней отчаянной попытке удержать ускользавшее от нас время. – Береги его. И себя. Я не хочу расплачиваться за свои ошибки, зная, что причинил вам вред… – я провела кончиками пальцев свободной руки по щетине на его щеках. Я больше никогда не прикоснусь к ней. Чем бы ни кончились эти часы, кто бы ни победил, мы уже не будем рядом. И мы оба понимали это прекрасно. Если победят Кэт и Гарри и Тони выживет – он сядет в Ирманаз. Если победит Беллатриса – в лучшем случае его она не тронет, а я удеру в Америку, где есть шансы скрыться. Если победит Димитр – у меня не будет ни малейшего шанса скрыться. Впрочем, насколько я понимала мечты Верховного Хранителя, у меня и мыслей своих не останется… Решать за всех живых будут приспешники младшего Матея… И это все – если мы оба переживем последние сражения магической войны. Теплые руки обвили мою талию, в последний раз…

– Обещаю… – прошептала я.

– Я давно знал, кто ты, – он улыбнулся. Настоящей, теплой, человеческой улыбкой, за которой стояла подавляемая боль предстоящего прощания. – Но было очень интересно с тобой работать. И… С тобой мне снова захотелось жить, пусть и ненадолго. Спасибо, Анж, – он достал из кармана какой-то аккуратный конвертик. – Тут ответы на все твои вопросы, времени объясняться у нас нет. Мне пора к ней, про тебя я скажу, что тебе плохо и ты осталась дома. Учитывая твое положение, они поверят. Считай, что я написал тебе письмо, – я убрала конвертик в карман свободных уже брюк и застегнула замочек. Одежда была новая, под мою растущую в объеме фигурку. – Так что…

Его рука снова погладила мой животик. И вдруг… Это было очень похоже на легчайшее касание, на щекотание. Прямо там, где лежала его ладонь…

– Он толкнулся… – пробормотала я. Антонин вздрогнул, и вдруг на его губах показалась улыбка, омолодившая его лицо лет на двадцать разом. Он заглянул мне в глаза.

– Я думал, никогда не узнаю, каково это. Я, правда, ничего не чувствую, но хотя бы при мне. Наверное, крошечный подарок от жизни я заслужил, – усмехнулся он. – Знаешь, – озорной огонек в его глазах потух, сменившись серьезным выражением. – Я очень жалею, что не встретил тебя лет двадцать пять назад. Все могло бы сейчас быть иначе… – прошептал он. Рука скользнула по моей щеке, стирая слезы, которые я все-таки не сумела удержать. – Не надо плакать, девочка, оно того не стоит…

– Возможно, встреться мы раньше, не было бы вообще ничего, – пожала я плечами. – В любом случае, я не жалею… Обо всей этой истории, начиная с октября, – еще несколько почти ничего не значащих слов и я ощутила на губах знакомый привкус его губ. Невысказанные признания, недосказанные слова повисли вокруг нас, как чудовищное напоминание о том, насколько нелепо все это было с самого начала. В этом доме уже никогда не послышится мужской смех в ответ на детское лепетание, владелец этого дома не будет держать малыша, делающего свои первые шаги, за руку. Поцелуй прервался. Я протянула ему его палочку. – Держи. Если хочешь, можешь убить. Думаю, основания для этого у тебя есть… – я не договорила, поскольку Долохов взмахнул палочкой. Желтая вспышка.

– Я развязал тебе язык, – его рука в последний раз скользнула по моей щеке. Он приманил мантию Пожирателя, надел и в последний раз взглянул на меня. Светильник освещал нас, оставляя паутинку теней. – Не люблю долгие прощания, – с хрипотцой произнес Антонин.

– Я тоже, – кивнула я. – Не считай, что я все делала из меркантильности. И спасибо, что не выдал. Уж не знаю, почему, – эти слова застали его уже в двери. Он не обернулся, стоя между дверью нашей спальни и лестницей вниз. В тишине дома отчетливо прозвучали всего четыре слова, от которых мне показалось, что сердце вот-вот остановится от терзавшей меня боли и противоречивых чувств. Долг, привязанность, полублизость сплелись тесным клубком, с которым я жила уже не один месяц. Это должно было кончиться, рано или поздно. Оно и кончалось. Жестоко, больно, страшно, но кончалось…

– Я люблю тебя, Лика. – Шорох его шагов по лестнице и скрип нижней ступеньки. Я прижала руки к животу, глотая слезы, мешавшие видеть. Сквозь их пелену я различала силуэт в самом низу лестницы. Оттуда он трансгрессирует, и мне тоже пора бы в аврорат… В последний раз посмотрев вслед человеку, рядом с которым мне пришлось очень быстро повзрослеть, я произнесла в тишину почти опустевшего дома:

– Я тоже тебя люблю… – громкий хлопок внизу. В большом темном холодном доме я осталась одна. Сжав палочку в кулаке, я сделала глубокий вдох, останавливая слезы. Я аврор, пусть и бывшая. Я должна сделать то, чего от меня ждут. Я зажмурилась, представляя себе знакомое здание, понимая, что чары, мешавшие трансгрессии отсюда, Тони снял, когда уходил, и провалилась в знакомую пустую темноту. Открыв глаза, я увидела уже не стены второго этажа Долохов-резидэнс. Передо мной во всей своей красе предстало семиэтажное темное здание с освещенными окнами и дверями, защите которых мог бы позавидовать любой банк. Трансильванский аврорат…

Гарри

Мы оказались в Хогсмиде, на главной улице. Ночные магазины, пустые и темные, горы за пределами магической деревни и дорога, ведущая в Хогвартс, где мы не были уже бесконечно давно. В «Трех Метлах» горел свет… Я не успел толком ничего и подумать, оглядываясь под мантией-невидимкой кругом, как вдруг послышался вопль… Я уже слышал его, во время видения, когда Беллатриса наказывала всех кругом, узнав о чаше. Пожиратели разбегались, но кто-то не успел. Я видел бесчисленные зеленые лучи из ее палочки. Тем, в кого они попали, было больше не суждено подняться.

Дверь таверны распахнулась и из нее выскочило с десяток Пожирателей, с капюшонами, парочка в масках. В руках у всех были волшебные палочки…

– Акцио, мантия! – прорычал Пожиратель. Я вцепился в складки ткани, но та лишь едва шевельнулась. Мантия папы же, понимал я, и шевелиться не стала. Манящие Чары не подействовали бы…

Они разделились и вскоре обшаривали каждый уголок и закоулок. Мы с Роном и вцепившимся в мою вторую руку кем-то из ифритов нырнули в один из проулков, ближе к нам. Свет от палочек скользил по стенам, я только радовался, что мантия все же закрыла нам ноги… И гадал, где Кэт, как вдруг сзади послышался голос Майкла, точнее, шепот.

– Думаю, нам лучше тут не стоять.

– Трансгрессируем сейчас же! – прошептала Кас с другой стороны от меня.

– Отличная мысль, – сказал Рон.

Я не успел и ответить, как раздался возглас одного из Пожирателей смерти:

– Мы знаем, что ты здесь, Поттер, сбежать тебе не удастся! Мы тебя найдём!

– Они подготовились к нашему приходу, – прошептал я. – Я думаю, они позаботились и о том, чтобы мы отсюда не ушли.

– Как насчёт дементоров? – спросил другой Пожиратель. – Давайте выпустим их, они мигом отыщут мальчишку! Ей нужна жизнь Поттера, а не его душа. А убить его будет только легче после поцелуя!

– Мерлинова борода… – пробормотал Влад. Значит, мы все тут. – Так, уходим!

Но было уже поздно. По улице стелился неестественный холод. Вдруг стало совсем темно, и даже звёзды погасли… Воздух загустел, мешая трансгрессировать, и судя по тому, как кто-то стиснул мою руку, ифритам тоже.

И вот из-за угла показались бесшумно скользящие дементоры, не меньше дюжины; их было видно потому, что их чернота была гуще окружающей тьмы.

Я поднял волшебную палочку, думая о маме и папе, о друзьях. Они не поцелуют нас, и будь что будет. Ни за что не поцелуют!

– Экспекто Патронум!

Серебряный олень вырвался и поскакал, к нему присоединилось что-то странное, похожее на медвежонка и тут же превратившееся в серебряную же… Что-то вроде пыли. И лань, такая привычная и знакомая. Кэтти…

Дементоры бросились врассыпную, а откуда-то из мрака раздался торжествующий вопль:

– Это они, вон там, там, я видел его Патронуса, это олень!

– И Реддл тут, я ее лань вижу!

Дементоры отступили, в небе снова загорелись звёзды, а шаги Пожирателей смерти стали громче. Я затаил дыхание, понимая, во что мы вляпались, и вдруг позади громыхнул засов, одна из дверей на левой стороне переулка отворилась, и грубый голос сказал:

– Поттер, сюда, скорее! – мы без лишних слов протиснулись в дверь, она еще немного была приоткрыта. Мы с Роном (меня отпустили, когда мы вбегали сюда) бросились наверх. Шаги за нами доложили, что кто-то еще, по меньшей мере, внутрь проскочил. Со всех ног взбежав по лестнице, мы оказались в гостиной с потёртым ковром и камином, над которым висела большая картина маслом – портрет светловолосой девочки, глядевшей в пространство рассеянными ласковыми глазами.

Снизу, с улицы, послышались громкие голоса. Мы подошли к окну и сквозь слои пыли и складки мантии посмотрели вниз. Наш спаситель оказался владельцем трактира и теперь стоял в окружении Пожирателей в капюшонах.

– И что? – выкрикивал он в одно из закрытых капюшонами лиц. – Вы посылаете дементоров в мой переулок. Я ещё раз Патронуса на них напущу! Я не потерплю их рядом, слышите?

– Это был не твой Патронус! – ответил Пожиратель смерти. – Это был олень!

– Олень! – проревел трактирщик, доставая волшебную палочку. – Олень, как же, кретин ты этакий. Экспекто патронум!

Из палочки вырвалось что-то огромное и рогатое, сломя голову пронеслось и скрылось из виду.

– Нет, тот был другой… – проговорил Пожиратель смерти неуверенно.

– Кто-то нарушил комендантский час, ты ведь слышал, какой поднялся вой. Кто-то вышел на улицу, несмотря на запрет…

– Если моя кошка на улицу просится, я ее выпущу, и плевать на ваш комендантский час, ясно тебе?

– Так это ты запустил Воющие чары?..

– А если и я? Вы отправите меня в Азкабан? И где же вы станете сбывать свои зелья и отравы, если мой трактир закроется? Что станется с вашим приработком?

– Ты нам угрожаешь?

– Я держу язык за зубами, поэтому вы сюда и приходите, правда?

– А всё-таки я видел Патронуса-оленя! – громко заявил первый Пожиратель смерти.

– Оленя? – просипел трактирщик. – Это козёл, кретин!

– Еще раз комендантский час нарушишь, мы так снисходительны уже не будем!

И Пожиратели смерти зашагали обратно к Главной улице. Гермиона даже застонала от облегчения, когда выбралась из-под мантии и села на колченогий стул. Я снял мантию и задвинул плотнее занавески. Кэтрин рядом со мной чихнула от обилия пыли кругом. Ифриты материализовались около лестницы, с палочками в руках. Слышно было, как трактирщик внизу задвигает засов, потом ступеньки заскрипели под его шагами. Вскоре он вошел в комнату.

– Вот ведь семь идиотов! – оглядел он нас сердито. Майкл нагнулся (потолок был низковат для его роста и макушка ифрита почти касалась досок наверху). – Что вы тут забыли? Я даже не спрашиваю, кто это, – махнул он на ифритов.

– Спасибо, – отозвалась Кэт, поправляя свитер.

Трактирщик фыркнул. Я всматривался в него, потом подошёл к нему, глядя прямо в лицо и стараясь мысленно отвлечься от длинных спутанных седых волос и бороды. Очки. Глаза за помутневшими линзами светились пронзительной, яркой синевой. Совсем как там, в подвале Малфоев…

– Это вы послали Добби.

Трактирщик кивнул и поискал глазами эльфа.

– Я думал, он с вами. Где вы его оставили?

– Он погиб, – сказал Рон.

– Жаль. Мне нравился этот эльф.

Он отвернулся и стал зажигать лампы взмахами волшебной палочки.

– Вы – Аберфорт, – произнёс я ему в спину.

Трактирщик не ответил. Нагнувшись, он зажигал огонь в камине.

– Откуда это у вас? – я увидел зеркало на каминной полке. Точно такое же мне подарил Сириус на Рождество на пятом курсе, но потом оно разбилось. Я понятия не имел, куда делось второе, бывшее у Сириуса.

– Купил у Наземникуса прошлым августом, – ответил Аберфорт. – Альбус объяснял мне, что это такое. Я старался приглядывать за вами.

Аберфорт вышел из комнаты и вернулся через пару минут с хлебом, сыром и медовухой. Я только сейчас осознал, как сильно проголодался за день, и мы четверо набросились на еду.

– А у вас нет сока или молока? – спросила Кэт, жадно проглотив кусочек сыра.

– Сейчас, – Аберфорт снова ушел и вернулся со стаканом молока. Кэт поблагодарила и выпила. Вскоре мы наелись и уселись на стульях поудобнее.

– Ну что ж, – сказал Аберфорт. – Теперь надо подумать, как вам лучше выбраться отсюда. Ночью это сделать невозможно – вы сами слышали, что происходит, если кто-то высовывается на улицу с наступлением темноты. Дождитесь рассвета, когда снимут комендантский час, и тогда вы сможете потихоньку уйти под мантией. Поскорее выбирайтесь из Хогсмида, идите наверх, в горы – оттуда вы сможете трансгрессировать. Авось и Хагрида встретите – он прячется там в пещере вместе с Гроххом с того самого дня, как его пытались арестовать.