Текст книги "Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн (СИ)"

Автор книги: Астромерия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 64 страниц)

– Не знаю… Может, неосторожно шевельнулась, – пробормотала я, садясь. Тошнота стихла, но затылок все еще неприятно болел и немножко клонило в сон. – Ножка сломалась, да? – бабушка кивнула. – Просто Антонин так неожиданно начал об этом разговор, я еще только готовилась, вот и удивилась, – пояснила я, «нежно» посмотрев на сидевшего рядом Долохова.

– Так вы в самом деле помолвлены? – ахнула бабуля. Долохов покачал головой.

– Мы хотели просить вашего благословения, – заметил он, приобняв меня за плечи. Его ногти цепко впились мне в плечо, заставив поморщиться. – И если вы не будете против, мы заключим помолвку здесь, в столь важном для Анжи месте… – мило улыбнулся он мне, но по глазам явственно читалось «только пикни». Бабушка села по другую сторону от меня, послав мне ободряющий взгляд. Она явно догадалась, что это стремление жениться для меня было не меньшей неожиданностью, чем для нее и дедули.

– Ну что ж, полагаю, когда вернется Бертрам, мы с ним вместе вас обоих благословим. Желания нашей внучки мы учитываем, – серьезно отозвалась бабуля. – Думаю, вы сегодня не пойдете в магический квартал? – взглянула она на меня.

– Я почти хорошо себя чувствую, могу сходить, – заметила я, вставая на ноги. Голова кружилась, но в целом если сотрясение и было, то легкое. Долохов, однако, тут же поднялся и заботливо подхватил меня под локоть. На самом деле мне, в свете последнего часа, насыщенного неожиданностями, хотелось подробнее расспросить Долохова о том, что он вообще такое творит, и я понимала, что при бабушке разговаривать он все равно не будет. Поэтому, уверив бабушку, что со мной все в порядке и взяв у нее список необходимых им покупок – совместить полезное с «приятным» – я в компании моего наставника отправилась в Волшебный Квартал – магическую часть Рокфорда, где когда-то давно к школе мне покупали котлы, первые метлы, пергамент, чернила и все прочее… Там же покупалось и все для противного старого Нота, неизменного любимца дедушки, и сами маги рода Блаттон, помимо меня, всегда отоваривались, к счастью, именно здесь. Знакомый путь через камин в специально для этого отстроенное одноэтажное здание и мы оказались в магическом квартале родного города папы, среди толпы суетящихся волшебников со всех концов Америки – Волшебный Квартал тут был одним из лучших во всей стране – и в то же время, среди незнакомых лиц и торопливых магов и различных существ, которым до нашей странной пары не было никакого дела, практические наедине…

***

– Леди Анжелика Мелисса Кэлли Блаттон? – в третий раз осведомился у меня сидевший за стойкой банка вампир. В Америке их часто можно было встретить в любой организации, где им возможно было создать благоприятные условия для существования, в частности, в банках, где обычно не было ни одного окна. Я раздраженно кивнула, наблюдая за перебираемой им кипой папок и бумаг. Жетон, используемый тут с той же целью, что ключ от сейфа в Гринготтсе, был уже наготове. – Ага, нашел. Доверенное лицо лорда..? – вопросительно посмотрел он на меня.

– Бертрама Ричарда Блаттона, лорда, судьи Триниада и почетного личного советника министра магического образования Чарльза Дональда Уинлоу.

– Кодовое слово? – не унимался вампир.

– Нот, – шепнула я, склонившись к нему. Дама у соседней стойки, едва услышав «Блаттон», начала неприязненно на меня коситься. – Мое кодовое слово – Астория. Все? – я сунула ему жетон. Вампир вздохнул.

– Хорошо. Густав, – подозвал он юркого мальчишку лет семнадцати. – Проводи господ к сейфу номер пятьсот тринадцать. Стоп, – опомнился он. – Ваш спутник, леди Блаттон, – дамочка окатила меня полным негодования взглядом. – Должен зарегистрировать свой визит, как гостевое лицо. – Я только горестно вздохнула. Визиты в банк всегда оборачивались для меня тратой кучи времени, но, поскольку моя учеба финансировалась дедулей и бабулей, едва я достигла семнадцати, и доверенным лицом стать могла, хотя совершеннолетия в полном смысле в Америке приходится ждать до восемнадцати лет, дедушка вместе со мной пошел в банк и сделал меня доверенным лицом, выдав мне второй жетон, точную копию своего. Сейчас же я собиралась взять деньги на покупки… Долохов регистрировался, а я же, присев на наставленные в холле банка пуфики для клиентов – долгая регистрация – отличительная черта американских магических банков, хотя во многом другом безалаберности тут всегда было больше, чем в той же Британии – ждала его. Женщина у соседней стойки, за которой сидела молодая девушка-метаморф с зелеными волосами до плеч, заканчивала свою регистрацию, она что-то оформляла. И, освободившись, зашагала ко мне.

– Блаттон? – прошипела она, сев рядом. – Твои прадеды пытали моих деда и его отца, доведя их до долгого лечения и проблем со здоровьем до сих пор, – поведала она мне. В руке ее появилась палочка. Я же непонимающе смотрела на нее, взявшись рукой за палочку, лежавшую в кармане моей кожаной куртки. Дамочка между тем продолжала обличать мой род во всех грехах моих предков, о которых она так или иначе была в курсе, а я прикусила губу, сдерживая негодование. Не раз уже в своей недолгой на тот момент жизни я сталкивалась с тем, что при одном лишь упоминании фамилии Блаттон, именно Блаттон, некоторые американские маги сразу начинают ненавидеть ее обладателя, вообще не будучи с ним знакомыми. Наверное, еще и поэтому отец окончательно покинул мир магии, занявшись продажей шоколада и переехав в Чикаго, где его хотя бы меньше знали как Лорда Блаттона. – Не понимаю, как твоего деда вообще взяли в Триниад! Темный маг – судья! – охрана банка: несколько крепкого вида гоблинов, вампир и парочка магов-мракоборцев – насторожились, поскольку моя теперь уже палочка уперлась даме в горло. Долохов, закончивший с регистрацией, внимательно на меня смотрел.

– Общеизвестно, что в Триниад допускаются представители любого магического круга при наличии необходимого опыта работы, репутации в определенных кругах и достигшие пятидесяти пяти лет. Лорд Блаттон, о котором вы упомянули, до этого возраста служил государственным защитником и затем помощником судей Триниада и заслужил уважение в Суде, – процедила я. – Блаттон – уважаемый в стране род чистокровных волшебников, и я не позволю вам оскорблять моих близких лишь из-за того, что мы носим эту фамилию. Я сочувствую страданиям ваших родных. Но я не понимаю, при чем тут я и мой дед?

– Небось и судьей-то стал, чтобы защищать остальную семейку! – процедила женщина, атаковав все-таки меня – лицо немного обожгло. Я вышла из себя окончательно, причем очень сильно злило меня даже не такое отношение к моему роду. Меня злило то, что эта женщина, которой было явно уже лет за сорок, вела себя так грубо и выглядело это даже глупо, хотя к тому, что в Америке живут чудаковатые волшебники, я-то давно привыкла.

– Вас это не касается, – огрызнулась я, с трудом удерживаясь от применения к женщине магии. Мракоборцы шагнули к нам, а в глазах только что наседавшей на меня дамочки промелькнул страх. – Еще слово, и можешь обращаться в агентство по погребению.

– Леди Блаттон, – на мое плечо легла рука служащего банка, но смотрел он с почти благоговейным уважением. Женщину уцепил за запястье другой охранник и куда-то повел, та внезапно сникла и покорно плелась следом. – Наш банк приносит извинения… – начал служащий елейным тоном. – Наша клиентка применяла к вам магию? – всполошился он. Я помотала головой, чувствуя, что щеки немного жжет.

– Все в порядке. Проводите меня к сейфу, – моя злость постепенно проходила, палочку я опустила и вскоре юркий Густав вел нас к лифту, который должен был поднять нас высоко к небу – в отличии от Гринготтса Американский Магический Банк являл собой высокое здание, казавшееся монолитным сооружением из гранита. Ни единого окна, лишь одна, защищенная сильнейшей магией, дверь, дюжины мракоборцев и драконы, обеспечивающие безопасность самых охраняемых сейфов. Этот банк пытались грабить, но кончалось это всегда плохо для самих грабителей, а не для банка.

– Весьма достойно настоящей леди, – пока мы ехали, Густав стоял, прижавшись спиной к стенке лифта, а Долохов склонился к моему уху. – А что, собственно, ей было нужно?

– Понятия не имею, – хмыкнула я. Это соответствовало действительности – я так и не поняла, чего от меня хотели. Хотя я к подобным выходкам привыкла, моя учеба в школе сопровождалась подобным отношением многих «друзей» по школе, и даже одной из преподавательниц, которая стремилась всячески меня унизить, пока учила… Лифт остановился и вскоре мы уже стояли перед металлической дверью, в специальный разъем которой Густав вставил мой жетон. Звук открытия многочисленных засовов мешал услышать что-то еще и ждали мы молча.

Откуда-то из перпендикулярного коридора доносился похожий гул, что стало ясно, когда дверь начала медленно открываться. Нам предстало множество золотых и серебряных монет, а так же небольшая кучка платиновых американских монеток, ирн. Одна ирна приравнивалась примерно к сотне галеонов, по моим подсчетам, и в моей родной стране была самой ценной и дорогой монетой. На ту же кучку ирн, что принадлежала роду Блаттон, переехавшему в Америку из Британии еще когда колонизаторы только начинали осваивать эти земли, можно было купить как минимум весь Рокфордский филиал Американского Магического Банка. Именно потому-то – наша семья была почетными клиентами банка – в инциденте в холле меня не обвиняли и даже наоборот, старались мне угодить. Я же, открыв почти пустой рюкзак, на котором на этот раз красовался вышитый анкх и на боку – пентаграмма, не глядя набрала деньги, под внимательным взглядом Густава и скучающим взглядом Долохова.

– А мой один знакомый тоже гот, – заметил Густав, когда я закончила и отдала команду закрыть сейф. Пока замки, закрываясь, лязгали, я была избавлена от необходимости отвечать ему. Но он и на пути к лифтам не угомонился. – А это анкх, да? – указывая на рисунок рюкзака, поинтересовался он.

– Да, – у меня все еще кружилась голова и разговаривать со служащим банка желания не было никакого, что я и старалась показать своим голосом. Но Густав и тут не угомонился.

– А у готов-магов есть свои особенные заклинания?

– Нет, заклинания у нас те же, что у всех. Отстань ты уже, – буркнула я, радуясь, что лифт почти доехал до первого этажа. Голова закружилась сильнее и меня шатнуло, но я не упала, подхваченная сильными руками Антонина.

– Ты уверена, что в состоянии разгуливать по магазинам? – склонился он к моему уху, почти касаясь губами кончика моего уха. Тепло его дыхания обожгло кожу, заставив меня непроизвольно прикрыть глаза.

– Вполне, все в порядке, – улыбнулась я, под руку с ним выходя из лифта. Если это и было сотрясение, то очень легкое, хотя я склонна была считать это обычным ушибом. Густав, обидевшись, молча проводил нас к дверям, не забыв, правда, натянуть на лицо фирменную улыбку служащих банка. Однако, закупая ингредиенты для зелий, волшебные чернила и корма для Нота, я никак не могла улучить момент и поговорить с Антонином… И вот, нагрузившись покупками, посетив самые интересные на мой взгляд лавки и магазины, мы могли отправиться к бабушке и деду, но Долохов внезапно заметил притаившуюся среди красочных магазинов одежды и метел таверну… И заявил, что хочет заглянуть и туда.

***

В таверне было на удивление тихо, только влюбленная парочка сидела в дальнем углу и компания вышедших в отставку служащих Министерства у стойки бурно что-то обсуждала. Лестница, ведущая на верхние этажи, была на удивление чистой и новой, по крайней мере, прогнивших ступенек не наблюдалось. Свечи в больших канделябрах не горели – в окна лилось пока еще достаточно для неплохого освещения солнечного света. Дубовая мебель казалась чистой и опрятной, что не могло меня, посещавшую подчас весьма запущенные заведения, не радовать. И специфического запаха виски и пота, обычного для американских таверн и кабаков, тоже не было – пахло лавандой и отчего-то то ли елкой, то ли сосной. Официантка Долли, полная добродушная женщина лет пятидесяти-шестидесяти, указала нам на столик в одном из углов и принесла меню.

– Бифштекс и картошку, – любезно улыбнулся Долохов.

– Вы иностранец? – поинтересовалась Долли, записывая заказ. Антонин поднял брови. – У вас акцент… – пояснила женщина.

– Он из Британии, турист, – пояснила я.

– Министерство Штатов любезно выдало мне разрешение на посещения страны, – нарочито мягко и вежливо сообщил нам Долохов. Вопрос, возникавший было у меня по поводу того, как он, англичанин, мог столь спокойной сюда перенестись, пусть даже со мной как «пассажир», отпал сам собой.

– А молодая миссис что будет? – спросила официантка.

– Я не… – начала было я, но, поймав выразительный взгляд спутника, осеклась. – Я буду индейку и на десерт черничный пирог, – просмотрев меню, решила я.

– А напиток?

– Чай, и мне, и моей супруге, – отозвался Долохов. Я отвлеклась на громко захохотавшего у стойки бара мужчину и почувствовала прикосновение к своей руке.

– Что вообще происходит? – едва Долли отошла выполнять заказ, осведомилась я у Долохова. – Что за внезапное намерение жениться?!

– Твой дедушка утром подал мне гениальную идейку, – отозвался Антонин, погладив меня по руке успокаивающим жестом. – Если ты станешь миссис Долоховой, в этом будет свой плюс – тебе станет сложнее выдать кому-либо то, что ты узнала за последние две недели. А мне, в свою очередь, будет проще тебя контролировать, поверь мне. В Министерстве сейчас у меня хорошие связи, как и в газетах. И, полагаю, вопросы с американским министерством тоже будут вполне решаемы. – Он оглянулся на мужчин у стойки и понизил голос еще больше. – Возрастет твой статус, в среде Пожирателей ты мгновенно поднимешься выше, Люциуса Беллатриса в свое время ценила не только потому, что мы дружили уже в школе, но и потому, что он стал ее родственником. Лестрейндж, Родольфус, до сих пор пользуется уважением немалой части Упивающихся, хотя сама Беллатриса уже давно игнорирует своего мужа и свой брак. Если ты станешь более важной персоной, это, как я сейчас вижу, будет соответствовать твоему положению здесь и происхождению.

– Ну, наверное, – убирая руку, неуверенно пробормотала я. Парочка, сидевшая в углу, расплатилась с Долли, вышедшей откуда-то из задней части таверны, и покинула помещение. Министерские пенсионеры тоже засобирались уходить.

– Я, в общем-то, не против заключения брака с тобой, ты мне симпатична, – продолжал Долохов, проводив парочку взглядом.

– Но мое-то согласие тоже нужно! – возмутилась я. – В конце концов, у нас не первый век!

– А разве ты против? – удивился Антонин. – Ты сама неделю назад призналась мне, что любишь меня. Разве тебе не хотелось бы этого брака?!

– Я не хотела бы фальшивого брака, – я постаралась говорить ровно, но голос чуть дрогнул. Я испугалась, что он раскусит мою невинную ложь недельной давности и та Авада, до которой тогда не дошло, воплотится в реальность теперь. – Ты сам мне сказал, что шансов у меня нет, и я видела твой поцелуй с Розалиной.

– Шансов на то, что я буду любить тебя так же сильно, как я любил ее – нет. Но ты действительно симпатична мне, – его привычная усмешка перешла в подобие улыбки. – Возможно, ты станешь мне неплохим другом. Разве этого мало? – Долли принесла заказ и расставляла тарелки и чашки, избавив меня от необходимости отвечать. Но когда женщина отошла, Антонин заглянул мне в глаза и негромко произнес: – Я не знаю, и не хочу знать, что привело тебя в ряды Упивающихся на самом деле, но увидеть тебя мертвой я не хочу. Я не уверен в двух вещах. Доверии к тебе со стороны Люциуса и Нарциссы, а последняя имеет определенные возможности покапать в уши Белле, и том, что ты сама не замышляешь чего-то опасного для тебя. Так вот. Этот брак, когда он будет заключен, а он будет заключен – ты ведь понимаешь, что злить меня весьма опасно – укрепит твое положение в глазах Леди, у которой я один из двух фаворитов. И даст мне возможность лучше контролировать тебя, – пока мы ели, вещал он. Отставные министерские служащие давно ушли, бармен – косоглазый старик с оспинами на лице, со скучающим видом переставлял бутылки, а Долли скрылась в задней части таверны. Антонин говорил тихо, я больше читала его слова по губам, чем слышала.

– Ответь… Только честно, – я впервые за весь день решилась посмотреть ему в глаза сама. Проницательный взгляд его глаз заставил мое сердце на долю секунды замереть. Я знала, что истинные причины моих действий ему неведомы, но мне казалось, что он что-то подозревает. И пытается как-то защитить меня?! Зачем? – Это она велела познакомиться с моей семьей? Или это твое собственное желание?

– Мое. Я предпочитаю быть уверен в том, что тебе есть к кому обратиться, если однажды потребуется помощь. Твоя очередь дать честный ответ… – я глубоко вдохнула, сжала в руке вилку и медленно кивнула. – Ты не слишком разделяешь идеалы чистокровности, верно?

– Я…

– Подожди, – перебил меня Долохов. – Не только ты имеешь привычку совать нос в чужие вещи. Неделю назад я, догадавшись, кто рылся на моем столе, отплатил тебе тем же и нашел в гостевой спальне интересную вещицу. Надо было лучше запирать дверь, – он извлек что-то из внутреннего кармана мантии и протянул мне. – Она лежала на полу, к слову, полагаю, выпала из книги или альбома, так что мне даже не пришлось обшаривать твои вещи… – я взглянула на протянутый мне снимок. Магловский, фотография, на которой были изображены мужчина, девочка лет двенадцати с огненно-рыжими волосами и мальчик лет четырех примерно на руках мужчины. Тоже рыжего. И мальчик – рыжий. Я и папа с братиком… – Кто это?

– Отец и брат, – вздохнула я. – Не надо их трогать! Я знаю, что обманула, и должна буду за это ответить, но они тут ни при чем…

– Да я и не собираюсь. А где мать?

– Родители в разводе, растила меня в основном семья отца… Блаттон – это его фамилия, мама Максвейл. Я с ней не общаюсь сейчас сама.

– Почему не познакомить меня с отцом? – поинтересовался Антонин. Я опустила глаза, чуть слышно выдохнув:

– Он сквиб. И брат тоже…

– Так вот почему ты так за них боишься, – усмехнулся Долохов. – Не сдам, не переживай. Кстати, ты прекрасная колдунья, как я убедился. Родители оба чистокровные? – я кивнула. – Я действительно женюсь на настоящей волшебнице-леди, – усмехнулся он. Я кивнула. – Так вот, идеалы нашей Леди ты тоже не до конца разделяешь, я прав?

– Слишком много вопросов в твоей очереди, – заметила я, допивая чай. – Оставлю за собой право не отвечать.

– Анжелика! – возмущенно крякнул Долохов. На меня снова нашло какое-то странное настроение, среднее между азартом и игривостью. И я, передразнив его тон, отозвалась:

– Антонин!

– Прекрати…

– Я и не начинала, – пожала я плечами, подзывая Долли. Антонин рассмеялся, и я могла бы поклясться, что впервые слышу от реального, не из Омута, Долохова такой искренний и веселый смех.

– Ты очень упрямая, – заметил он. – И своенравная.

– Знаю, говорили. Слушай, зачем тебе все это? Возиться со мной… – когда мы расплатились и вышли по направлению к каминам, поинтересовалась я. – Рисковать…

– Я не рискую, она мне доверяет и я хороший Окклюмент. А ты напоминаешь одного человека, которого я когда-то знал. Как и он, ты, я уверен, находишься сейчас на самой границе между окончательным уходом в темную магию и пользованием ей по необходимости.

– Розалину? – почему-то выпалила я прежде, чем успела обдумать его слова. Долохов так и остановился.

– Она всегда, даже в детстве, была однозначно светлой волшебницей, даже бессознательно. Она же была валькирия… – покачал он головой. – Я вижу, что ты сейчас еще сама для себя не решила, кто ты. Кажется мне, в авроры ты шла, чтобы стать аврором. Но почему-то уверен, что даже если это будет возможно, ты туда не вернешься…

– Если я стану миссис Долохова, то точно не вернусь. Ты известный Пожиратель, осужденный и сидевший в Азкабане. Международный аврорат тщательно проверяет каждого кандидата, в том числе и его супруга и ближайшее окружение.

– Дорогое обучение? Оно ведь, насколько я знаю, на этой кафедре платное…

– Поясню на примере. Из тех, с кем я знакома в Британии, кто мог и может там учиться, оплатить могли бы Малфои, Реддлы и, если он богатый, Поттер. Хотя это зависит от того, что ты хочешь получить. Если полноценный диплом аврора-международника, то это дорого, а если просто сертификат, который будет восприниматься в родной стране, ну или какой-то конкретной стране, то есть просто не возьмут в международный аврорат, то семья со средним доходом в принципе потянет, – отозвалась я.

– На кого училась ты? – остановил меня, зашагавшую было снова, Долохов.

– Международный диплом. Там же, кстати, училась милейшая Реддл, курсом старше. Есть льготный вариант, но для него надо быть очень одаренным в области магии, у нас так учились буквально десяток на все курсы за оба моих года там, – Райли когда-то входил в их число, поступил по направлению французского аврората, причем на международника… Об этом я, конечно, Долохову не сообщала. Но почему-то подумала о том, откуда Матеи взяли денег достаточно для обучения сразу двоих на международника… А еще я вдруг поняла, что Кэт едва ли знала, во что мистеру Реддлу выливалось ее обучение именно на этой кафедре. По крайней мере, она едва ли так спокойно на это реагировала бы.

– Странный принцип. Если богат, есть шансы стать аврором, а если нет, то шансов нет… И мозги ведь тоже нужны, – покачал головой Долохов. – Откуда международный аврорат вообще берет сотрудников?

– На самом деле это, наверно, не так дорого, как я говорю. Я мало кого знаю в Британии. В общем-то… Ты же не нищий? – Долохов усмехнулся.

– Ну если я до сих пор живу на свой счет и денег мне хватит еще лет на тридцать, как думаешь?

– Ты мог бы отучить там ребенка, – закончила я. – Даже если бы тебе хватало денег лет на десять, наверно.

– То есть наш брак лишает тебя кучи вложенных туда денег? – посмотрел он на меня. Я кивнула, думая о том, чего еще меня лишит этот брак. – Ты сама-то согласна на это? Я уже объяснил, чего ради это затеваю, что это даст мне и тебе. И не советую пренебрегать моей добротой к тебе, ты видела сама, к чему приводит моя злость. Могу показать еще кое-кого, воспоминание. Но заставлять не буду…

– Я хочу, – вырвалось у меня отчего-то. Я, только-только приступив к шпионажу, его ненавидела и презирала, но сейчас я сама не понимала себя, не понимала, как отношусь к нему… Мне было его в какой-то мере жаль, все-таки в нем даже сейчас оставалось что-то настоящее, живое, человеческое. Я презирала то зло, которое он творил, но в то же время у меня зарождалось что-то вроде сочувствия и благодарности… Я не могла бы сказать, что люблю его, но что-то странное, какая-то необъяснимая симпатия, какое-то непонятное родство, возникали. – Точнее, согласна.

– Разумное решение, полагаю.

– Кого я тебе напоминаю? – уже зайдя наконец в здание с каминами, оглянулась я, беря половину покупок и пропуская Долохова вперед. Тот бросил порошок, назвал наш фамильный адрес и, прежде чем исчезнуть, ответил:

– Меня…

***

Утром в понедельник, в шесть, я уже стояла вместе с вещами у ворот школы и ждала Филча. Долохов в воскресенье же вечером, как и обещал мне накануне, договорился с Северусом о моем обучении, а в понедельник собирался поднимать вопрос о получении мной гражданства Великобритании. Помолвка состоялась вечером в субботу, кольца мы купили в Рокфорде, выйдя перед ужином с дедушкой, чтобы «погулять». И сама свадьба тоже должна была произойти в Америке, дедушка занялся подготовкой на месте, пообещав, правда, в приватной беседе меня когда-нибудь задушить за мои выходки. Там было проще заключить брак между англичанином и американкой, довольно скоро и без лишних церемоний. Их, этих церемоний, не хотелось ни мне, ни Антонину.

– Так, твои задачи – внимательно наблюдать за Снейпом и Малфоем, они вызывают у меня некоторые подозрения, – инструктировал меня перед моей трансгрессией Долохов. Я же подумала о том, что Северус даже не подозрения вызывает, а Антонин знает, как минимум, о его романе с Кэт. – И сообщать мне, если что. Мне, а не сразу Леди. И молчать о том, что ты видела и слышала в моем доме.

– Ты же наложил на меня чары, сковывающие мне язык, – пожала я плечами. И взяла было чемодан с одеждой и бумагой с чернилами – все прочее мне обещали выдать в Хоге, а метлы у меня при себе в период Пожирательства не было.

– Обо всем, что тут и в Америке произошло, – я внезапно оказалась в его довольно сильных и теплых руках. Дыхание участилось, а сердце от волнения – он был непредсказуем, довольно сильный темный маг и к тому же мы находились наедине – забилось сильнее. – Не думай, что я хороший, – внезапно произнес он. – Если Реддл и Поттер вдруг победят, мне прямая дорога в Азкабан, заслуженно. Тебе пока еще – нет, у тебя есть шансы вернуться к нормальной жизни. И почему-то мне не хочется сидеть в соседней с тобой камере…

– Мы и не будем, – вырвалось у меня. – Если меня осудят при двойном гражданстве, я сяду в Ирманаз. А оттуда еще никто живым не возвращался.

– Если не натворишь дел, не сядешь, – усмехнулся Долохов. – Да и не факт, что они победят. Я просто надеюсь, ты не думаешь, что я белый и пушистый, – сверкнув глазами, заметил он.

– Не думаю. Я видела тебя в деле, и не раз. Но что-то в тебе было и хорошее… Почему ты врал Розалине? – решилась наконец спросить я. – Ну, когда вы ссорились из-за Бе… – Долохов зажал мне рот рукой.

– Не произноси имя и фамилию, мой тебе совет, – шепнул он мне на ухо. – В этой стране. Я не думал, что все зайдет так далеко, поначалу, и терять кого-то из друзей не хотел. А потом… Потом мы с Роуз разошлись и я был зол на весь мир… Знаешь, что было самым странным и горьким в объяснении с ней? – я помотала головой. – Она не знала, что чувствовала ко мне. На самом деле не знала. – «А я не знаю этого до сих пор», – подумалось мне. – Тебе пора, Анж! – отпуская меня, скомандовал он. Я трансгрессировала к школе, попрощавшись с ним на недолгое, правда, время.

***

Выручай-комната любезно приютила меня, на третью ночь моего пребывания в Хогвартсе, приняв облик комнаты с мягкими диванами, теплыми пледами и книжными шкафами. Мне решительно не спалось, в гостиной было тоскливо сидеть, запрет на ночные прогулки меня в силу возраста не касался, а в спальне почему-то было очень холодно. И вот я, устроившись с книжкой под пледом, читала при свете свечи и не заметила, как уснула. Проснулась я от ощущения пристального взгляда на мои ноги в желтых носках с Дональдом Даком – подарке от Джонни на его первые вырученные с помощи папе деньги, он мне их подарил еще три года назад и мне приятно было вспоминать о том, как маленький братишка, с радостным «Анжи приехала!», вручил мне эти нелепые яркие носки…

– Готичка в носках с какой-то уткой, – ехидно произнес Драко, заметив, что я проснулась.

– Заткнись, белобрысый хорек, – буркнула я, пряча ноги под плед. Драко улыбнулся, садясь рядом со мной.

– И что это за утка? Это же утка, да?

– Ты вообще не знаешь мир маглов?! – удивилась я. – Ну, по крайней мере в Америке она очень популярна…

– Мои родители – чистокровные лорд и леди, откуда мне знать мир маглов? – мне показалось, что в его голосе проскользнула грусть. – Мы с моего рождения, наверно, выходили только в Косой переулок, Лютный, Министерство, Кингс-Кросс, по домам многочисленных товарищей и коллег отца. Еще в первую войну, до исчезновения тети, к ним с Лестр… – осекся он. – С мужем. А если и выбирались в мир маглов, отец постоянно шипел, какие они ужасные… Да и на магловедение я тоже ни разу не ходил, – хмыкнул Малфой-младший. – Так что это за утка?

– Дональд Дак, персонаж магловских мультиков. Мой братишка от него без ума, причем до сих пор…

– Братишка?! – мы были знакомы уже второй год, но общались не слишком близко, и многих фактов моей биографии Драко не знал. В принципе, как и я не знала многого о нем. – У тебя есть брат? Он тоже… как это у парня… гот?

– Ему десять, – усмехнулась я. – Так что он не гот.

– Везет, – с оттенком зависти заметил он вдруг. – А я один в семье, да и друзья… Крэбб и Гойл, – с какой-то странной гримасой произнес он. – Негусто…

– Ты забыл еще одного друга, – положив руку ему на плечо, заметила я. Драко удивленно на меня посмотрел.

– А разве мы друзья? Ты обычно угрожаешь превратить меня в порошок или скормить кошке Филча… Так было весь прошлый год.

– Но летом я не угрожала, забыл уже? Кстати, спасибо, что ты и твоя мама не выдали того, как мы познакомились, твоей тете.

– Я и не собираюсь, да и мама тоже… Знаешь, – задумчиво произнес он. – Когда только пошли слухи, что она вернется, я обрадовался. Мне тогда казалось, что ее идеалы правильные, и что вот мы захватим власть, она будет править. А мы ей в этом помогать… А потом она вернулась…

– И что изменилось?

– Когда отец провалил какое-то задание в Министерстве и его второй раз посадили, она угрожала мне убить маму. Заставила стать сама-знаешь-кем, втянула в эту идею с убийством старика Дамблдора… А еще я вижу, что творится кругом… Она никого не любит, кроме себя, – вздохнул он. – Тебя же послала Кэт? – я от неожиданности такого вопроса кивнула. – Ну, в наши «круги»… Кэт хорошая. Добрая, умная. И она же наследница Слизерина, а общается с маглами и дружит с ними. Наверное, именно из-за Кэт я и задумался, так ли хороши идеалы чистоты крови, продвигаемые тетей. Кому же, как ни Реддлам, было бы возглавлять это, но они же так не поступают! Слушай, а расскажи про свою семью? И про магловские мультики… – внезапно попросил Драко. Я с улыбкой начала рассказывать ему про Микки Мауса, диснеевские короткометражки, любимые игры брата, которому к тому же папа купил компьютер – для полной адаптации к миру маглов, в котором они и жили. Драко же слушал, навострив уши и задавая мне уйму вопросов. К утру – а я специально просила комнату с песочными часами, поворачивающимися каждый час – мы подремали всего пару-тройку часов, наговорившись зато вдоволь. Проснулась я, примостившись на краешке дивана, рядом с развалившимся Драко, чей локоть упирался мне в плечо.

– Сегодня же четверг, – протер глаза Малфой. – Мы рискуем пропустить завтрак!

– Пошли скорее, а то нас потеряют и тебе влетит, – поторопила я его. Но уже на самом выходе он вдруг замер.

– Кто? – указав на мое кольцо, поинтересовался он чуть хриплым голосом.

– Что?

– С кем помолвка?

– Долохов… – хмыкнула я. Драко поморгал и отозвался:

– Когда успели?

– В субботу вечером, – я была прервана Малфоем.