Текст книги "Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн (СИ)"

Автор книги: Астромерия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 64 страниц)

Нам предстали закопченные стены, разломанная мебель – судя по всему, стол и кровать, сильно перекосившийся шкаф, потрескавшееся оконное стекло, упавшая люстра и кучи мусора теперь уже неведомого происхождения. Пару мгновений мы созерцали это в немом изумлении и почти ужасе, и наконец Розалина озвучила нашу общую мысль первой.

– Что вообще произошло? – оглядывая разнесенную буквально в щепки комнату, пробормотала валькирия. – Даже там ничего такого не было открыто… Северус, – она посмотрела на меня. – Ты знаешь, в чем дело?

У меня было лишь одно предположение, что это и есть тот погром Фреда и Джорджа, о котором мне очень коротко сообщила Кэт после примирения, но Розалина, выслушав, отвергла такую мысль:

– Здесь кто-то был совсем недавно,– покачала головой она. – Не больше пары-тройки дней назад. И этот кто-то, полагаю, искал не Тома и Сириуса. Этот кто-то искал Кэтрин…

– Кто? Как ты думаешь? – я заволновался о поводу того, не могло ли исчезновение Тома быть вызвано этим недавним визитом, да и весть об еще одном розыске Кэтрин абсолютно не радовала.

– Полагаю, – Розалина прикусила призрачную губку и тяжело выдохнула, а возможно, застонала, – что это был собственной персоной или Верховный Хранитель, или, что даже хуже, Димитр Матей… Сев, быстро отправляйся в Школу, быстро! – скомандовала женщина, внезапно вся словно подобравшись для прыжка. – Откуда сможешь безопаснее, главное – быстро!

– Слушай, ты видишь меня через дезиллюминационные чары? – валькирия кивнула. – Почему такая спешка? – удивился я, внимательно на нее глядя.

– Димитр здесь. Точнее почти здесь, он приближается к дому. Тебя тут быть не должно. Мне он ничего не сделает, а ты уходи! – спорить с Розалиной было бесполезно и я не стал…

Уже позже, в Хогвартсе, искренне радуясь тому, что поход прошел успешно, я пришел в новый ужас – мне показалось очень странным то, что Реддл-отец пропал как раз в примерный визит того «гостя». И единственное, что мешало этой мысли – то, что фантом Роуз оговорился о каких-то горах. Но спросить ее было невозможно – фантом, а вместе с ней и все то, что она могла бы сообщить, бесследно исчезли где-то в неизвестности, оставив меня с новыми тайнами и проблемами наедине…

«Ну что, ж свои проблемы каждый должен решать сам!», – подумал я. – «И эти мы тоже решим!»

========== Воспоминания и настоящее… Часть 1 (Томас Реддл) ==========

– Я не могу уже тут сидеть! Они там рискуют собой, а мы здесь бездействуем и пьем чай! – донеслось снизу и я со вздохом сел на кровати, ища глазами сброшенные вчера небрежно ботинки. – Нам обязательно тут сидеть?! Мне эти несчастные горы уже приелись! – продолжал возмущаться Сириус, пока я обувался и выходил из комнаты. То, что поспать мне больше уже не удастся, стало ясно окончательно.

– Но мистер Блэк, Влад велел мне оставаться вместе с вами здесь до тех пор, пока Димитр не потеряет ваш след, а тем более след мистера Реддла. Вас я отпущу через недельку, но мистер Реддл… – послышался женский голос, обладательница его явно оправдывалась.

– Да в конце концов, какого гоблина вы нас тут держите?! – заорал Сириус, когда я уже почти спустился на первый этаж. – Мы были бы гораздо полезнее, находясь там! Гораздо! Полезнее! – выделяя каждое слово, продолжал бушевать Бродяга.

– Мистер Блэк! У меня есть четкие указания и я не могу позволить ни вам, ни мистеру Реддлу, ни тем более Ивз уйти, пока не получу соответствующей ко…

– Да плевать мне на твои указания, – прорычал Бродяга. – Кэт в огромной опасности, весь Орден там рискует, они сражаются и только мы сидим в этих злосчастных горах, как мандрагоры в ящике!

– Именно из-за того, что она и так в опасности, вы тут и находитесь! – повысила голос уже наша опекунша. Я нерешительно замер у двери кухоньки, в которой ругающиеся и находились.

– Она может наделать глупостей, не зная, где мы и что с нами! Вы это понимаете?! Или у ифритов совсем странное представление об этом мире?! – я открыл дверь как раз вовремя для того, чтобы избавить девушку от необходимости отвечать нависавшему над ней с почти касающейся ее палочкой в руке Бродяге. Молодая рыжеволосая девушка с голубыми глазами, в линялых джинсах и вязаном свитере, испуганно косилась на злое лицо Бродяги. Но на стук двери, которую я нарочито громко закрыл, оба повернулись как по команде. – Я переживаю за нее… – неожиданно тихо произнес успокоившийся Сириус.

– Мистер Реддл, – обрадовалась Кассиопея, наша стражница-ифрит. Полтора месяца назад Влад, явившись сразу после отправившейся к Гарри, с которым они сунулись в Министерство, Кэт, путанно и спешно рассказывал нам, что мы просто обязаны спрятаться в каких-то горах где-то на материке, потому что к нам подбирается Димитр Матей со своей командой. Выбора у меня не было, я прекрасно понимал, что Хранители не остановятся ни перед чем, чтобы нанести моей дочери как можно больший вред. Моральный, конечно же. Так мы и оказались здесь, но перед уходом я еще уговорил Влада дать мне оставить записку для детей, которые могут начать переживать – если вдруг Кэт попробует перенестись ко мне, а браслет не сработает. Влад наложил на меня чары, заглушавшие магию браслета валькирии, чтобы дочка не смогла оказаться рядом со мной. Ее трансгрессия по браслету не отмечалась в Министерстве, но, как мне рассказал уже здесь Влад, Димитру это никак не препятствовало следить за перемещениями дочки – через ту самую злополучную корону, с которой все и началось. Розалина ужасно боялась, что из-за этой диадемы у Кэт будут проблемы, и оказалась очень даже права… Роззи… Она была доброй, верила в людей, но это сочеталось у нее с редкой проницательностью и еще более редкой интуицией. В тысячный раз за прошедшие с той ужасной ночи одиннадцать лет я понял, как же сильно мне не хватает жены, как сильно ее, опытной, умной валькирии, не хватает всем нам…

– Мистер Реддл, – Кассиопея потеребила меня, задумавшегося, за рукав. – Вы будете завтракать?

– Чашечку кофе, если можно, Кас, – присаживаясь к столу, за которым уже сидел утихомирившийся Сириус, отозвался я. Девушка разочарованно посмотрела на плиту, на которой стояла кастрюля с… что она приготовила на этот раз, я даже представить боялся – Кассиопея оказалась доброй девушкой, способной волшебницей и, по словам Влада, была лучшей из тех молодых ифритов, которых он видел, но хозяйка из нее была никудышная. Кэт всегда готовила потрясающе вкусно, как и Роззи, и пару раз я, откровенно говоря, мечтал поесть хотя бы ту же яичницу в их исполнении, вместо очередного супа от Кассиопеи Аморозо.

– А я овсянку приготовила, – сообщила надувшаяся ифрит, покосившись на Блэка. – Этот… эмоциональный мистер Блэк тоже отказался и чуть не утопил меня в чае, – пожаловалась девушка, наливая мне кофе и ставя чашку на стол передо мной. – Вы же совсем не кушаете почти, – взглянула она на меня.

– Я не голоден, – улыбнулся я девушке, не желая ее обижать. – Сириус, а тебе пора бы успокоиться, тебя было слышно аж на втором этаже, – посоветовал я приятелю, хмуро наблюдавшему за Кас. – Влад же ясно сказал, что до тех пор, пока для Кэт это будет опасно, общаться с ней нам категорически запрещено! Даже браслет на время от меня отвязан. – Я был уверен, что Кэтрин прочтет записку и нервничать не будет, и хотя бы на этот счет мог быть спокоен. К тому же я был рад тому, что нахожусь рядом с не в меру импульсивным Бродягой, удерживая его, быть может, от страшных ошибок – Кассиопея с ним не справилась бы, будучи новообращенной ифритом. Это была дочь итальянской валькирии, обычная до обращения в ифриты волшебница, последовавшая за Владом добровольно… И в общем-то она здорово нам помогала, будучи приставленной в качестве охраны.

– Ну ко мне-то она не сможет перенестись, да и искать меня она вряд ли станет! – с каким-то странным оттенком грусти заметил он. Я удивленно смотрел на Сириуса, с самого нашего прибытия сюда рвавшегося к Ордену и к Кэтрин. Они с ней никогда не выказывали особо дружеского расположения друг к другу и тем удивительнее было узнать, что он за нее очень переживает. Но… такие сцены, как утренняя, проходили у нас исправно раза три в неделю. Каждый раз Сириус тыкал палочкой в девушку-ифрита все сильнее и каждый раз я все больше опасался, что он применит к ней магию.

– Хорошо, как только Матей навестит нас, я лично его попрошу отпустить тебя из вынужденного заточения. Советую примкнуть к Люпину и Тонкс, и не слишком строить из себя героя, – отпивая кофе, отозвался я. Кассиопея вышла из кухни и Сириус склонился к моему уху.

– От них по-прежнему никаких вестей, но из ее разговора с Владом вчера я понял, что дети где-то в лесах и, похоже, что им делать дальше, они не знают. Матей собирается отправить ее к Кэт зачем-то, но нас и дальше держать тут. Только никакого меня он тут не удержит, – в кухню зашла и робко со мной поздоровалась Жозефина Ивз – ее с детьми Влад прикомандировал к нам, поясняя, что один раз Димитр до них уже добирался, и мог бы добраться снова.

– Овсянка, – заглянув в кастрюлю, пробормотала она. – И почему эта девочка не дает мне готовить? Я бы сделала что-нибудь вкусное… Мистер Блэк, – женщина посмотрела на него, невинно хлопая длинными ресницами. – Вы можете мне помочь отнести завтрак детям наверх? Они оба снова простудились, тут такой ужасный климат, – посетовала она. Ее английский стал несомненно лучше за время ее проживания у нас в стране, акцент уже почти не проявлялся. – Право, даже в Лондоне не было такой сырости, – зябко кутаясь в теплую шаль, добавила Жоззи. Ее белокурые волосы были аккуратно собраны в хвост, но одна прядка, выбившись, нависала над ее виском и Жозефина то и дело убирала ее за ухо, немного нервно.

– Конечно, мадам Ивз, я буду рад оказать вам помощь, – Жоззи поставила на два подноса по тарелке с якобы овсянкой, стакану сока и по паре бисквитов из вазочки на столе. Сириус взмахнул палочкой, подхватывая оба подноса, и решительно направился вслед за ними наверх, где и находились спальни. Ивз посмотрела ему вслед и обратилась ко мне:

– Не знаю, что бы я делала без мистера Блэка, он здорово мне помогает… И с уборкой, тут такая грязь и столько мусора, – поморщилась она. – И с детьми даже научился обращаться, а то бы они меня совсем с ума свели… От Кэт так и нет новостей? – внезапно посерьезнела француженка.

– Никаких, – покачал я головой. – Хотя Влад уверяет, что с ней все в порядке, и на колдографии она улыбается.

– Надеюсь, с ней все в порядке, – покачала головой женщина. – Кэтрин славная девушка, и я за нее волнуюсь… Она здорово помогла нам с малышами, все же… Даже так жить лучше, чем дома, с мужем, – тихо призналась она. – Да, мистер Реддл, вы не могли бы…

– Зовите меня просто Том, и можно на «ты», – прервал я женщину. – Мы давно знакомы, я возражать не буду, – я улыбнулся ей. Жозефина очень стеснялась меня с самого нашего знакомства и никак не хотела привыкать.

– Том, вы не… прости, ты не мог бы попросить мистера Блэка кричать потише? Он разбудил Аннет!

– Простите, Жоззи, – отозвался показавшийся в дверях Бродяга. – Постараюсь впредь не будить остальных, – улыбнулся он магле, робко на него взглянувшей. – Кстати, можно звать меня Сириус, я же уже не раз вам говорил!

– Малыши завтракают? – спросила женщина, улыбнувшись ему в ответ. Бродяга кивнул, подходя к ней и убирая прядку волос, все ту же, за ее ухо. На щеках женщины появился румянец, а в глазах мелькнуло почти испуганное выражение.

– Кас сидит с ними, ты можешь… те… позавтракать спокойно. Да, я проверил чердак, пикси там больше нет. Интересно, откуда Влад раскопал этот чудесный дом? Стая пикси, два боггарта, и то… те… которые на червей были похожи, но летать умели… – вздохнул он. – Вроде все, теперь тут можно жить, – поспешил он успокоить снова вздрогнувшую Жозефину – в первый же день нашего пребывания тут она столкнулась с боггартом, и лишь благодаря тому, что Сириус был поблизости и мгновенно примчался на ее крик, встреча маглы с боггартом, принявшим облик ее «заботливого» мужа, была весьма коротка. Отрастив ослиные уши и приобретя клоунский нос, приведение лопнуло от смеха оказавшихся рядом Рауля и Кассиопеи. А мадам Ивз еще два дня то и дело благодарила «мистера Блэка – героя» за помощь.

То, что мы все-таки на острове, в Шотландии, высоко в горах, Влад открыл нам буквально дней десять назад, попросив одного из нас каждый день обходить и осматривать окрестности. Он словно чего-то опасался, к тому же, как он нам сообщал, борьба с Лестрейндж там становилась все спокойнее и тише, принимая больше форму партизанской войны. Люди по-настоящему боялись, никто ничего не понимал и не знал, а сами Гарри и Кэт скитались по лесам, не предпринимая активных действий. Сириуса безделье терзало все сильнее и он отчего-то безумно волновался за Гарри и Кэтрин. Особенно, как бы странно это не выглядело, именно за Кэт. Я уже не раз ловил себя на мысли о том, что Кэт почему-то миновала стороной проблема всех валькирий – кто-то, влюбленный в нее и лишенный возможности быть с ней. Кто-то такой же, как у Розалины был Долохов… И все чаще я начинал опасаться, что у Кэтрин таким человеком станет Сириус, что привело бы к страшному расколу в нашей компании… Особенно тяжело пришлось бы Римусу, ведь тому пришлось бы или умудряться остаться другом обоих, или же делать сложный выбор между «крестницей» и старым другом. А вероятность подобной иронии судьбы действительно существовала – он не видел ее немалую часть и своей жизни, и жизни Кэтрин. И когда сбежал из Азкабана, она была уже вполне взрослой девушкой, к тому же хорошенькой и довольно энергичной. Добавляло этому возможности и то, что долгое время Кэт не только была одной из немногих, кто ему доверял, но к тому же еще и вступалась за него перед всеми остальными…

***

…Мы с Бродягой обходили домик по периметру, пока Жозефина завтракала и занималась вместе с Кас лечением детишек, когда он внезапно обернулся ко мне.

– Том, покажи ту колдографию, Кэттину, – выпалил он. – Хочу убедиться, что она в порядке. Мне не дает покоя то, что Матей ничего толком не рассказывает… Эти уроды, Хранители, мы же видели, на что они способны. Я этот чертов день Ягнят до сих пор помню, она чуть не погибла тогда! – сверкнув глазами, почти крикнул он. – Я даже Пожирателей так не опасаюсь, как этих гадов… Покажи мне ее колдографию, а?

– Сириус, – я оглянулся на домик и жестом предложил ему присесть на крыльцо, мимо которого мы проходили. – Только честно… Ты все полтора месяца вопишь именно о дочке и том, что ей нужна помощь. Ты даже за Гарри так не переживаешь, хотя он твой крестник. Она тебе нравится?

– Она очень похожа на Джеймса, – сев-таки на ступеньку, хрипло отозвался Блэк. – И на Роуз с Лили в то же время. Изобретательная, умная, добрая… В чем-то тихая и спокойная, в чем-то импульсивная. Знаешь, мне с ней легко и интересно общаться. Когда ты уснул, мы с ней почти неделю спорили, кто же будет опекать Гарри, – усмехнулся он. – И мне даже понравилось с ней ссориться… – я вздохнул. Целый год меня не было рядом с так много за это время пережившей дочерью. Я чувствовал себя в чем-то виноватым перед ней – я был ей нужен, но не мог помочь. И понимал, что в эту войну просто обязан помочь ей, как угодно. И хотя мне безумно хотелось оказаться сейчас рядом с дочерью, я готов был даже сидеть в этих злополучных горах и охранять французских друзей дочки, если это могло принести ей хоть немного пользы… Но каждый день по несколько раз я упрямо разглядывал черно-белый снимок молодой девушки в университетской мантии, приветливо машущей рукой и весело улыбавшейся. То, что выглядела она вполне довольной, вселяло в меня надежду, что она продержится и выход из сложившейся ситуации мы все же найдем.

– Ты не ответил, – отвлекаясь от своих мыслей, заметил я. Сириус вздохнул и неожиданно серьезно посмотрел на меня. Я окинул его взглядом. Еще молодой, красивый мужчина… Ему бы еще чуть больше серьезности и ответственности, и он был бы замечательным человеком. Но, зная его долгие годы, я прекрасно осознавал и главный недостаток Сириуса, и именно поэтому старался, чтобы он был поблизости от меня постоянно. Сириусу необходимо было присутствие рядом кого-то, кто был бы способен вовремя его одернуть, надоумить, успокоить. Если же он оставался один, особенно в какой-то напряженной или даже страшной ситуации, ничем хорошим это, как правило, не заканчивалось… Но сейчас на меня смотрел серьезный взрослый мужчина с чуть усталым и чуть обеспокоенным взглядом.

– Если совсем честно, Том, был момент, когда мне показалось, что я в нее влюбился. Еще когда она училась в школе. Но потом… Я влился в жизнь, в ней стало больше новых лиц, новых мест и новых действий… И я понял, – усмехнулся он, задумчиво глядя в сероватое небо. – Она для меня хороший друг, в чем-то как младшая сестра… Она мне дорога, не скрою, но так же, как дорог мне был бы Джеймс. Она мне дорога, я за нее переживаю, но не пугайся, я ее не люблю и страдать из-за этого никто не будет, – я никогда прежде не видел Бродягу таким задумчивым и серьезным, и мне оставалось только удивленно на него смотреть. – Люблю я другую женщину, – поднялся он на ноги, снова усмехнувшись. – И, откровенно говоря, если бы не она, меня бы тут давно не было, – буркнул он, заходя в дом.

***

– Том, – Кэтрин собирала вещи для ночевки, когда Роззи взглянула на меня с серьезным и каким-то грустным лицом. – Джеймс недавно все-таки сообщил мне одну безрадостную новость. Почему он не послушался меня?! – горько вздохнула жена. – Знаешь, кто их Хранитель Тайны? – я отрицательно помотал головой. Одним из Хранителей Тайны был я, но кого сделали вторым, я не имел ни малейшего представления, Джеймс очень долго отказывался это сообщать. И вот, наконец, сознался. – Питер Петтигрю! – в голосе Розалины послышалось очень редкое для нее после ухода с работы искреннее возмущение. – Хвост – Хранитель Тайны! Это же додуматься надо было!

– Они хорошие друзья, и Джеймс ему доверяет, – заметил было я. Розалина негодующе фыркнула, всплеснув руками. Со стола в соседней комнате что-то упало.

– И ты туда же?! Я уже говорила, говорю и еще скажу. Хвосту нельзя доверять! Я чувствую, что он труслив, что при первой же опасности он предаст! Почему вы мне не верите?! Уж тебе ли не знать, что значит интуиция валькирии?!

– Не я же его предложил Джеймсу, он сделал такой выбор сам… Кстати, а кого предлагала ты? – Кэт уже собралась и, выбежав в холл, тянула Роуз к двери. Она обожала Поттеров и к идее ночевать у них относилась крайне положительно. – Кэт, потерпи секунду, мы с мамой договорим, – улыбнулся я дочке.

– Ладно, пап! Мамуля, давай скорее! – обнимаясь с любимой игрушкой, Кэтрин буквально пританцовывала от нетерпения – ей хотелось увидеться с Джеймсом и Гарри как можно скорее.

– Сириуса Блэка, – взглянула на меня Розалина, подходя ближе. – Он, конечно, разгильдяй и балбес, но друг он надежный. Он скорее погибнет, чем предаст. Да и кто-то посерьезнее может на него очень благотворно влиять… – она улыбнулась, но даже улыбка вышла очень грустной.

– Завтра вечером я вас заберу, милая, – обняв Роуз, заметил я. – Подумай о том, чтобы забрать Гарри сюда на время, поищем Поттерам другое убежище и другого Хранителя Тайны. Лично я склонен доверять интуиции валькирии… Дамблдор, к слову, не давал строгих указаний жить именно в Годриковой Впадине.

– Том, если вдруг… – неожиданно зашептала мне Роуз, прижавшись ко мне, – если что-то вдруг случится с нами… со мной и Лили… позаботься о детях. Пожалуйста.

– Обещаю, – отозвался я, чуть отстранив ее и посмотрев в ее глаза. – Но надеюсь, ничего не случится. Мы справимся и победим, не может все это длиться вечно!

– Да… конечно. Том, – она снова прильнула ко мне, на глазах любимой заблестели слезы. – Я люблю тебя. Очень сильно люблю. По-настоящему.

– Я знаю, – вдохнув запах шалфея, которым пахли ее волосы, отозвался я. – Я тоже очень сильно люблю тебя, родная…

– Мам, идем! – надулась Кэтрин, ходившая мимо двери в дом. – До завтра, папочка! – это ребенок произнес уже обнимая меня, наклонившегося к ней, за шею. Вскоре дверь за ними закрылась, Розалина и Кэтрин зашагали через двор к калитке, а я, посмотрев еще несколько секунд им вслед, отправился на работу… Живой Розалину я больше не видел…

***

В домике, в крошечной гостиной, горел камин, у которого на шкуре медведя лежал на животе Сириус, бесцельно гонявший туда-сюда набор чайных ложек, помахивая палочкой. Жозефина Ивз же, с ногами забравшись в глубокое кресло, что-то штопала. Кассиопеи снова не было видно, она вообще предпочитала находиться где-то в домике, но в соседней от Блэка комнате. Отношения их не заладились с самого начала – именно из-за вспышек гнева и ненависти к миру у Бродяги. Как правило, адресованы они были бедняжке Кас.

– Мистер Реддл, я заштопала вашу рубашку, – показала мне свой труд Жозефина.

– Жоззи, можно и на «ты», – в который уже раз за наше знакомство я мило ей улыбнулся. Обычно она соглашалась на переход к такому общению, но надолго ее не хватало.

– Ты опять спали не раздеваясь? – я только вздохнул. Привыкнуть к тому, что я в общем-то не настаиваю на вежливом ко мне обращении, она явно никак не могла. – У те… вас… вся одежда помята.

– Тут холодно по ночам, – заметил Блэк, перестав издеваться над посудой и опустив палочку. Ложки со стуком попадали на шкуру и пол рядом с ней. – Я тоже не снимаю рубашку, – добавил он.

– И у мистера Блэка одежда тоже мятая, нехорошо так! – оторвавшись от своего занятия, заметила с возмущением француженка. – Может, попросить мистера Матея принести одеяла потолще? – предложила она.

– И хотя бы пару книг, я скоро начну превращать вилки в крыс и охотиться за ними, – буркнул Бродяга, собирая рассыпанные ложечки.

– Не надо крыс, я их боюсь! – сжалась Жозефина и Сириус, пробормотав себе под нос что-то вроде «тупой пес», принялся успокаивать французскую гостью тем, что всего лишь неудачно пошутил…

Я же наблюдал за Сириусом и мне думалось, что тогда, одиннадцать лет назад, в такую же октябрьскую промозглость, в самый разгар первой войны, которую мне довелось пережить в сознательном и взрослом возрасте, Розалина была права. При всей безалаберности и всей подчас «безбашенности» Сириус был настоящим другом. Верным, надежным и преданным. Несмотря на то, что он был Блэком и приходился родственником самой Темной Леди, Бродяге присуще было ценное и редкое качество, так нужное в войну. Он умел любить и дружить… Умея при этом злиться и ненавидеть…

Возможно, когда-то давно Розалине не хватило именно второй грани души. Сильная волшебница, талантливая и способная, Роззи была иногда слишком добра к людям. Она стремилась найти в каждом что-то хорошее, что-то светлое. Даже, иногда кажется мне, в Лестрейндж тайком она искала что-то хорошее. Конечно, это было следствием ее дара, но любимой это немало осложнило жизнь. Я не раз видел, с какой легкой завистью она наблюдала за сестрой, за Скримджером и другими мракоборцами-коллегами, за Молли Уизли и Артуром. Иногда мне начинало казаться, что Розалине не хватало возможности жить нормально, не будучи обязанной отвечать за столь многое и помогать всем вокруг. Возможно, не будь в ней этой сущности, из нее вышел бы прекрасный мракоборец. Но… несмотря на то, что способности ее высоко ценились на службе, отношения с работой «ее мечты» у Роуз все-таки не сложились… А ведь в самом начале нашего с ней знакомства она просто грезила этой деятельностью. Так сильно, что это походило на легкое помешательство… Но уже после первых же месяцев именно работы, после получения ей диплома, когда она из ученицы-аврора превратилась в мракоборца, в ней что-то словно сломалось… Она старалась не показать этого, не подать вида, но не раз я видел, как после удачного выполнения задания она ревет в подушку, а еще немного погодя она уже сама признавалась мне, что работа кажется ей тяжелой. И все же… Мракоборцем, несмотря ни на что, она проработала пять лет. И в памяти отдела осталась крайне способным, талантливым и сильным аврором.

Кэт, как и Роуз, грезила карьерой мракоборца, но я понимал, что если она станет аврором, тем более уж во время войны и в первые послевоенные месяцы, она очень быстро пожалеет о своем решении. Именно потому я отправил ее в университет – подрасти, увидеть хотя бы толику этой грязи изнутри, и, надеялся я, отказаться от этой идеи. Но дочка до сих пор грезила работой аврора, и это заставляло меня горестно вздыхать. То, что она передумает, было несомненно. Вопросом было другое – когда… Не будет ли слишком поздно и не оставит ли этот тяжелый и неблагодарный труд на ее душе такой же отпечаток, какой остался у Роуз. До самой смерти ее терзало чувство вины и до самой своей смерти она упорно, и, думается мне, в немалой степени из-за своей работы в аврорате, отказывалась поверить в одну очень очевидную вещь. Даже когда я лично едва ли не арестовал его и лишь чудом тому удалось ускользнуть, Роззи не верила в то, что Долохов был Пожирателем. Она интуитивно ощущала исходившую от Хвоста трусость, она отчего-то говорила, что Регулус Блэк еще способен одуматься, она оказалась права насчет Сириуса. Ее пророчество мне «ты уйдешь из аврората!» сбылось, я ушел оттуда и перевелся в отдел по связям с общественностью еще до увольнения самой Роззи. Но почему-то именно в Долохове она упорно не желала видеть зла и с жаром доказывала мне, что он все-таки хороший. И даже одиннадцать лет спустя мне все еще казалось, что если бы она тогда поверила в это до тех пор, пока не убедилась в этом своими глазами, та ночь прошла бы иначе… Совершенно иначе…

Очень многое, внезапно подумалось мне, могло бы сложиться по-другому, если бы так много мелочей пошли не так. Мы с Розалиной познакомились задолго до войны, активные действия Лестрейндж начала позже, когда дочке был уже годик. Мы успели испытать, что такое счастье, и тем тяжелее оказалась потеря семьи. И хотя я понимал, что обстоятельства уже задолго до того складывались не в нашу пользу, что слишком много всего шло не так, как должно было бы, что было допущено очень много ошибок, в глубине души все эти годы я винил себя в том, что в ту ночь мы с аврорами опоздали. На пару минут, но мы опоздали. Когда молодому тогда Брустверу удалось оторвать Кэт и Гарри друг от друга и забрать, вывести из дома, я как раз нашел Роззи… Конечно же, она была уже мертва… А знакомый резковатый запах дорогого одеколона, который я ощущал не раз и который для меня стал своеобразным напоминанием о том, чем же было омрачено мое знакомство с женой и что тяжелым грузом осталось на моей и на ее душе, сказал мне всего одну, но очень важную вещь. Кто именно был в этой комнате. Кто убил Роуз…

***

– Он даже не отрицал! – Дамблдор присел напротив меня за стол на нашей лондонской кухне. – Фадж говорит, он словно помешался. Все время твердит ее имя и то, что он идиот… Визенгамот вынесет вердикт быстро. Ты можешь ходатайствовать о поцелуе дементора, Том, слышишь?

– Оставьте его в покое, – хрипло произнес я. Молли поставила передо мной чашку крепкого чая, куда Аластор вот уже пару минут пытался незаметно для меня подлить огневиски, но пить чай у меня не было ни сил, ни желания. Долохова арестовали наутро после похорон Роззи и Поттеров. А это был вечер того же дня, и мне было решительно все равно, что происходит… Перед глазами все еще стояло искаженное мукой лицо Розалины. Мертвой Розалины. На помощь к которой я из-за проклятой работы не успел…

– Эта собака убила двух человек! Двух молодых людей, один возрастом как я! Наших друзей… Пытался убить маленькую девочку! – возмутился Римус. – Кэтти до сих пор не в себе!

– Она пережила страшное потрясение, – вздохнула Молли, заходя в кухню, откуда вышла пару минут назад, промокая глаза рукавом кофты. – Бедняжка Кэтти, не представляю, – она всхлипнула, – что там случилось, – Молли подошла ко мне. Я перевел на нее взгляд, искренне не понимая, что им всем от меня нужно сейчас. Моя жена погибла несколько дней назад… Всего лишь несколько дней назад. Даже в Министерстве к этому отнеслись с сочувствием. – Том, может мне увести всю эту компанию? – тихо спросила Молли, покачав головой. – Тебе сейчас вряд ли есть дело до Визенгамота…

– Нет. Пусть… – я попытался усмехнуться. – Насчет Долохова… Пусть просто сидит, он и правда не в себе… Она бы не хотела, чтобы его… Чтобы он… – голос дрогнул, а на глаза навернулись слезы. Я просил ее поверить, я пытался доказать ей, что ее лучший друг умер и вместо него был теперь совсем другой человек, но она не верила… Я не сумел ей доказать. И, конечно же, в ту ночь она наверняка растерялась… А все могло бы быть иначе. Она могла бы остаться жива… И в смерти ее я винил себя…

– Он же ее и у… – Молли перебила открывшего было рот Артура и увела-таки остальных из кухни. Со мной остался подавленный и молчаливый Римус, который остался рядом с нами с Кэт еще на долгие годы… И пожалуй именно в тот период я приобрел лучшего друга. Я был в дружеских отношениях со многими в Ордене, я искренне ценил Аластора, уважал старика Дамблдора, мне были симпатичны Джеймс с Сириусом, и Лонгботтомы до тех пор, пока кто-то (скорее всего Люциус и Антонин) не довели их до сумасшествия, были моим хорошими друзьями. Но лучшего друга я приобрел в страшный период своей жизни. Да и его тоже… Друг этот, как легко догадаться, Римус Люпин… Как однажды показала нам жизнь, в семье Реддлов Римус оказался очень дорогим человеком не только для меня…

***

Сириус все еще успокаивал Жозефину, когда дверь домика внезапно хлопнула, словно от порыва сильного ветра, в гостиную впорхнула настороженная Кас с палочкой наготове, глаза ее полыхнули желтоватым огоньком. Мы с Бродягой тоже взялись за палочки, загораживая Жоззи. Но напряжение наше было напрасным, поскольку в дверях появился Влад с огромным свертком, который нес по воздуху с помощью палочки.

– Аморозо, ты с дракона грохнулась? – опустив сверток на пустое кресло, осведомился Матей. – Они ладно, ты-то меня должна была почувствовать!

– Я еще не научилась тебя от других ифритов отличать, – буркнула девушка, убирая палочку. – Я же совсем недавно такой стала! – добавила она, обиженно посмотрев на Влада. Тот вздохнул, внимательно оглядывая комнату.

– А надо учиться отличать, время сейчас не лучшее для долгих стажировок и тренировок… Ты в минуту опасности тоже будешь гадать, хорош визитер или нет? И ты еще собиралась поступать в Денбридж… – продолжал он читать нотации. Кас закатила глаза.