Текст книги "Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн (СИ)"

Автор книги: Астромерия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 64 страниц)

– С чего вдруг? – я коротко описала помолвку, причиной указав то, что так ко мне будет больше его доверия, а зачем ему захотелось, я не знаю. И не нарушила приказ Антонина, и в общем-то дала пояснение…

– Ты его любишь? – спросил Драко. Я помотала головой, вспоминая его прикосновения, поцелуи, во время которых представляла Драко… И, чувствуя, что щеки заливает краска, ответила:

– Сам как думаешь?

– Нет… – я кивнула. – Анжелика Долохова… Пожалуй, сочетание с другой фамилией будет милее.

– Какой, например? – выйдя наконец в коридор, осведомилась я. Драко промолчал. – Кстати, почему Выручай-комната привела тебя именно в то, что создалось для меня? Чего ты хотел?

– То и получил… – отозвался слизеринец. – Я и искал тебя.

– Серьезно?!

– Соскучился по угрозам превратить меня в таракана, – усмехнулся молодой лорд Малфой.

– А если их нет?

– Тогда… По другу. Мы же друзья?

– Типа того, – улыбнулась я, вместе с ним шагая вниз, к Большому Залу. С того дня мы начали сближаться, много разговаривая о чем угодно. А когда, уже после свадьбы – она прошла в воскресенье и в тот же вечер я, уже Долохова, вернулась в Хог, – Драко внезапно заметил, разглядывая мою колдографию, что до готики я была миленькой, на следующий день на учебу отправилась девушка с распущенными волосами до пояса и в клетчатой бежево-черной рубашке, что вызвало у многих изумление. А вот моего нового друга, хотя стоило мне вспомнить, о ком же я порой думала в объятиях теперь уже мужа, я тут же заливалась краской, поэтому о дружбе речь шла тут с трудом, такой мой облик даже порадовал. И почему-то уже вечером я, глядя на себя в зеркало и заметив, что рыжие корни начинают отрастать, впервые за шесть с лишним лет не собиралась их красить…

***

Замуж я вышла в середине ноября, когда все формальности были закончены – для чего мне не раз пришлось, с личного разрешения директора, покидать Хог в будни прямо в учебные часы. А в конце ноября, в субботу, опять-таки пользуясь своим «особым положением» отправилась в «семейное гнездышко» убедиться, что «любимый» муж живет в уюте и чистоте.

– Лика, я же сказал, не надо каждую неделю навещать, я в общем-то и дома почти не был, – я готовила, когда пришел Антонин, чем-то довольный. на свадьбе мы все время по его настоянию были рядм, что спасло меня от предложения моего двоюродного дяди Абрахама станцевать с ним хастл, и ладно бы просто станцевать, как правило, для такого случая дядюшка выпроваживал стол в окно, а если дело происходило на улице, то стол летел с территории двора, приводя маглов-соседей в полный шок, и от намерения тетушки Роберты рассказать всем гостям про своего непутевого третьего мужа, что она с удовольствием делала на каждом семейном празднике, ничуть не смущаясь ни присутствию четвертого, ни затем и пятого мужа.

– В школе по выходным нет занятий, – заметила я. – Могу и прийти…

– Ты останешься до завтрашнего вечера?

– Ага, – почему-то я привыкла к его обществу и мне даже захотелось навестить его, поговорить. Я окончательно перестала понимать сама себя – что я чувствую к нему и что я испытываю к Драко. С последним все было очень странно – в его присутствии мне было весело, интересно, легко, но не было ни малейшего желания перейти только-только оформившуюся грань дружбы, а вот отдельно от него, и подчас в компании мужа, я не раз представляла совсем иные, не дружеские, объятия и поцелуи…

С Долоховым все было не менее сложно. Я не любила его, это я могла бы сказать точно. И не ненавидела. Порой я думала, что презираю его, порой – мне было его жаль… Но иногда, в том числе в последний вечер наедине перед свадьбой, когда Долохов, и сам-то непонятно с чего меня обнимал, мне казалось, что между нами возможно что-то большее, чем просто дружеский формальный брак. Что-то немного ближе…

Я не могла бы сказать, что брак этот по расчету – с моей стороны его почти не было, или что он по любви, тем более. Скорее брак этот был, как ни странно, по симпатии. Я не понимала, что именно произошло между нами за те недели «отпуска», но это было что-то такое… странное. Необъяснимая, странная близость душ. И именно тогда, находясь на самой грани между тем мигом, когда мне как Пожирателю не будет обратного пути – малейший приказ об убийстве или чем-то вроде этого стал бы таким мигом – и тем, чтобы все-таки сохранить себя собой, я вдруг подумала, как же мне не хватает общества Кэтти – одно ее присутствие рядом способно было что-то озарить в душе, вызвать свет и внутреннее тепло. И, наверное, именно тогда я поняла, что удерживало Долохова в Школе и первые годы после выпуска от роковой ошибки. Он ее все же допустил, но все-таки кое-что удерживало его от нее и, возможно, оставило в душе уже Пожирателя какую-то тень света. Этим чем-то, точнее кем-то, была Розалина…

– У нас завтра будет гость, по моим делам. Если будешь готовить, делай на троих, хорошо?

– Ладно… – я проверила запеканку на готовность. – Новостей по моему заданию пока нет, кстати… А что за гость? – Долохов мягко тронул меня за плечо и твердо произнес:

– Много знаешь – мало живешь. Кстати, обедаем вместе! – я накрыла на стол. Постепенно моя робость перед ним исчезла окончательно, брак этому поспособствовал, при относительной фиктивности – любви не было ни с одной из сторон, в общем-то… И вести себя в обществе супруга я могла уже более раскованно…

А на следующий день новостей, которые мне надо было передать Кэт и я лихорадочно искала возможность это сделать, стало больше… Гостьей, обещанной Антонином, оказалась не кто иная, как Элеонора Бутти собственной персоной. Я понятия не имела, о чем они с Долоховым беседовали почти час, пока я отправлена была погулять, но зато кое-что другое, уже когда она, после обеда с нами, уходила, мне услышать довелось:

– Как отнесется к подобной афере Верховный? Мне показалось, он не одобряет такие методы… – поинтересовался мой супруг. Я же, находясь в соседней комнате – якобы прибираясь – навострила уши. И расслышала тихий ответ ничуть, казалось, не удивленной нашей встречей Норы.

– Димитр теперь Верховный, так что у нас смена власти. Да, передай жене, что если она и захочет, в ближайшее время на кафедру ЗОТИ не вернется. Ее снова закрыли.

– В связи с чем?! – не понял Долохов.

– Смерть Верховного, – пожала плечами, судя по интонации, Нора. – Он ведь имел к кафедре отношение. Его и нашли прямо на рабочем месте. Так что когда кафедру откроют вновь – понятия не имею. Хотя откроют точно, перед авроратом Трансильвании – это международный – он уже засветился. Так что жалеть не будут… – она отбыла, а вот у меня появилась еще одна новость и одна очень нечеткая еще догадка. О том, кто именно был тем самым Верховным. И чей именно голос я слышала тогда в воспоминании Долохова.

========== Ошибаться свойственно всем… (от третьего лица) ==========

Октябрь, Университет Высшей Магии Денбридж, Швейцария

В камине уютно потрескивал огонь, отбрасывая всполохи на стены небольшой комнатки и озаряя лицо склонившейся над древними фолиантами молодой женщины. Почти черные ее глаза скользили по строчкам, губы беззвучно шевелились, а собранные в хвост черные волосы немного растрепались. Шкура тигра, на которой девушка лежала на животе, лениво перелистывая страницы при свете очага, защищала ее от холода досок пола. Стены комнатушки были украшены весьма тематическими картинами – охота, сражения с драконами, ритуалы какой-то темной магии. А над камином висел «охотничий трофей» – голова гоблина.

Часы на университетской башне – самом высоком здании Денбриджа, узкой башне с семнадцатью этажами и винтовой лестницей, выводящей на верхнюю площадку, – пробили девять вечера. Элеонора Бутти все так же лениво отодвинула книгу, поднялась на ноги, достала из рукава длинного черного закрытого платья палочку и шепнула:

– Люмос Максима, – подходя к зеркалу в черной раме, висевшему в самом темном углу комнаты. Голубоватый свет озарил отражение покрытого глубокими морщинами лица с землисто-серой кожей в обрамлении грязно-серых тусклых и сухих волос. Черты лица были искажены, искривлены, словно у статуи, голову которой при изготовлении измял неумелый ваятель – лицо в зеркале выглядело отталкивающе и даже почти пугающе, а глубоко запавшие глаза казались тусклыми и бесцветными. Верхняя губа девушки непроизвольно поднялась вверх, открывая у отражения ряд черных и острых как бритва зубов. Зрачки от света из палочки сузились по-змеиному, а на и без того испещренном морщинами лбу пролегла глубокая борозда… Но все это видно было лишь в зеркале, в комнате же стояла красивая черноволосая молодая женщина в черном платье в пол с полупрозрачным рукавом. И на глазах ее, черных как угольки, блеснули слезы.

– С каждым разом все хуже, – печально констатировала она, ни к кому не обращаясь. – В прошлый раз хотя бы зубы черными не казались… Нокс, – палочка погасла, погрузив угол комнаты в привычный полумрак и скрыв от глаз Норы ее отражение. – Ненавижу зеркала! – закончила женщина, поднимая голову. Она прошла к застекленному шкафчику у камина, открыла его и выбрала одна из многочисленных баночек, стоявших там. Вскоре в руках ее грязно-желтыми всполохами мерцало что-то, похожее на дрожащий крохотный шарик или на таблетку… Вздохнув, профессор Бутти проглотила шарик и взглянула на отражение в стекле, где показалась черноволосая женщина с цыганскими чертами лица. Иллюзия красоты, создаваемая Хранителями, чтобы не выделяться из обычных волшебников, была поддержана и покинуть свой кабинет Элеонора могла беспрепятственно.

– Профессор Бутти, – она не успела даже открыть дверь, как приятный мужской голос послышался над самым ее ухом. Димитр Матей, в куртке мракоборца-стажера, с растрепанными волосами, ухмыльнулся, встретившись с Норой взглядом. – Элли, ты сейчас свободна? – уже без деланной официальности поинтересовался он. Девушка кивнула.

– До утра, к завтрашним парам студентов я уже приготовилась. Ты что делаешь в Денбридже? Ты же отчислился по своему желанию!

– Я по личному разрешению ректора имею право посещать еще три года библиотеку, профессоров, аудитории. Заслужил, знаешь ли, признание в любимом университете. Решил вот навестить преподавательницу Зелий…

– Останешься на ночь? – мило улыбнулась Нора, облокотившись на стену. – Помнится, в период учебы ты и такими визитами не брезговал.

– Признаюсь, они и сейчас мне по душе, – приподняв ее лицо за подбородок, заметил Димитр. – Но много дел навалилось. Возможно, на неделе я и впрямь останусь, Бутти. Но сейчас я хотел тебя кое с кем познакомить… Ты заслужила мое полное доверие и уважение и Верховный, которому я рассказал о тебе, изъявил желание взять в ученики и тебя. Он нас ждет…

– Я буду посвящена в большую тайну того, кто же Верховный Хранитель? – Димитр кивнул. Элеонора загадочно усмехнулась. – Это величайшая честь для меня!

– Ты прекрасно выполняешь свои обязанности, заслужила доверие и мы решили, что ты ее достойна, – заметил парень, взяв ее под локоть. – К тому же Он выказывал к тебе непритворный интерес и раньше. Идем? – женщина кивнула и вскоре по мрачным, освещаемым лишь редкими факелами, коридорам стремительным шагом шли две мрачных фигуры, безмолвно спускавшихся по многочисленным лестницам, поднимавшихся и сворачивавших в разветвления коридоров. Наконец, после долгого спуска в самые глубины здания, ниже даже «Проклятых Комнат», куда приводили студентов только в сопровождении мракоборцев международного аврората смотреть на реальное применение страшнейшей темной магии мира, на последствия самых страшных проклятий и ядов, Димитр вывел Элеонору в идеально ровный коридор, освещенный черными свечами в черных канделябрах.

– Это здесь, – заметил он, проводя девушку по коридору, ширины которого едва хватало для них обоих. – Одно из мест наших с ним встреч. Тут же и еще кое-что, но сейчас увидишь, – открывая тяжелую дубовую дверь, которой заканчивался коридор, обитую железом, заметил он. В комнате ярко горели газовые лампы, приятно потрескивали поленья в очаге, стены были украшены постерами с командами по квиддичу и различными плакатами с волшебниками, ведьмами, заклинаниями… Пол был покрыт мягким ворсистым ковром с восточным орнаментом. Ни малейшего намека на то, что хозяин этой комнаты имеет отношение к темной магии, равной которой едва ли знал обычный волшебный мир. В кресле у камина, спиной к двери, сидел кто-то темноволосый и читал свежий номер «Трансильванского вестника» – газеты, распространяемой среди мракоборцев и Министерств континента. Он проигнорировал стук двери и продолжал чтение до тех пор, пока Димитр не окликнул его:

– Мессир! – мужчина сложил газету, опустил ее на журнальный столик и медленно поднялся с кресла. Черная мантия, в которую он был одет, складками обвилась вокруг его ног в тяжелых сапогах, средней длины волосы казались разноцветными – в них перемешивались седые, черные и русые пряди. А темно-серые глаза проницательно изучали вошедших, когда он повернулся к ним лицом.

– Димитр, мой верный и способнейший ученик, – холодным как сталь голосом произнес мужчина, скрестив руки на груди. – Достоин быть моим преемником, как я уже не раз объявлял. И Нора, наша вернейшая помощница, самая талантливая зельевар из всех Хранителей, что я когда-либо знал, в высшей степени одаренная Легилимент и Окклюмент. Здравствуй, Нора! – медленно подойдя к женщине, он протянул фрау Бутти руку. Огонь очага и свечей озарил его лицо как при солнечном свете и девушка потрясенно отступила, в шоке выдохнув лишь одно слово:

– Ты?!

– Ты удивлена, – усмешка исказила черты красивого и довольно молодого лица. – Право, дорогая моя, я умею превосходно менять обличья и это лишь одно из них. Оно даже не истинное! Неужели ты и впрямь думаешь, что я Франческ Ивз, твой молодой преподаватель по Зельям в Школе, практикант, втянувший тебя в учение Хранителей? Он был лишь моим слугой, притом не самым одаренным.

– Тогда кто же твой истинный облик? – прикусив губу, спросила девушка, непроизвольно сжав руку Димитра в своей. – Кто ты на самом деле?

– Ты скоро узнаешь, Нора, – серьезность прочно заняла свое место на его лице. Даже тень недавней улыбки оставила красивые черты. – Сначала же я объявлю тебя своей второй ученицей, как и собирался, – бросив быстрый взгляд на Матея, доставшего из-за пазухи кинжал со странной гравировкой по лезвию – руны чернокнижников покрывали обе стороны клинка, все так же холодно произнес мужчина в черном балахоне, внушающий ужас одним своим взглядом и голосом. Он бережно принял кинжал из рук своего помощника, коснулся им головы склонившейся в поклоне Элеоноры и обряд начался… Час спустя по лестницам Денбриджа поднималась уже не обычная Хранительница. Теперь это была Ученица Великого Мессира – Хранителя Равновесия. Теперь в ее руках было оружие, способное как помочь, так и уничтожить и Валькирий и… Хранителей. Точнее говоря, одного из них. А еще именно теперь Элеонора знала другое – где именно хранится Диадема Власти Света…

***

Три недели спустя Элеонора сидела в совсем другом кабинете, ярко освещаемом лучами послеобеденного Солнца, пила чай с шоколадными конфетами и внимательно слушала Верховного, рассказывавшего ей о своих собственных идеях и идеалах. Теперь, именно теперь, она уже прекрасно знала и еще одну из его личин, в кабинете которой и сидела. Сам же Верховный, сцепив за спиной руки в замок, мерно прохаживался по кабинету, переступая с пятки на носок, что сопровождалось едва различимым поскрипыванием лакированных туфель.

– Таким образом, все мои действия, ранее направленные на помощь Королеве Диадемы, несли в себе определенный смысл. Во-первых, девчонка обязана была мне довериться и проникнуться ко мне симпатией. Во-вторых, нужно было снабдить ее, а соответственно и Димитра, ложной информацией о Диадеме и ее роли в жизни Кэтрин, а отдельно девушку – о нас, о Хранителях. Враг тем страшнее, чем он неизведаннее… В этом отношении Хранители есть и будут в выигрышном положении – даже зная нас в лицо, валькирии, а тем более люди, очень мало знают о нашем нынешнем характере и наших сегодняшних возможностях. К тому же именно эта моя личина крайне удобна была для сообщения с миром, не вызывая ни у кого никаких подозрений и пользуясь доверием людей…

– А под какой личностью знал тебя Димитр? Он знает, каково твое настоящее лицо? – откусив конфетку, осведомилась Нора. Мужчина остановился, бросив на нее быстрый взгляд.

– Не под истинной, если ты об этом. Под истинной личностью было бы опасно и глупо ему открываться, в этом мальчике слишком сильная жажда власти. Он – фанатик, сумасшедший, его интересует власть над миром ради власти над миром. Я же хочу другого, – собеседник Элеоноры обвел кабинет рукой. – Очень многое в этом мире создано было специально, с умыслом. В том числе валькирии. Но сила, которой наделены Хранители, дана была не умышленно, такие волшебники возникли стихийно, сила дарована оказалась нам от рождения, и способности некроманты, ставшие основателями нашего Ордена, лишь развивали, а валькирии просто были тогда сильнее, и нас приняли им помогать. Как и ифритов, но на порядок выше в иерархии. Знаешь истинное предназначение валькирий и нас? – девушка отрицательно помотала головой. Мужчина усмехнулся. – Нас называют Хранителями Равновесия. Когда валькирии появились, в мире существовало множество темных магов, некромантов, личей и очень опасных существ. Сразиться с ними могли лишь одаренные светлые волшебники и чаша весов клонилась на сторону тьмы. Именно тогда-то на земле появилась то ли женщина, то ли девушка, облаченная в белые одежды и с забранными зеленой лентой волосами. Куда бы она ни приходила, существа послабее бежали с визгом, существа сильнее или уступали ей в немом противостоянии, или она одерживала победу. Но никому, если не было веских причин, Посланница Жизни, как она сама себя называла, не причиняла зла и напротив, творила добро. Никто не знал, откуда взялась она и откуда появился ее странный дар, кто-то говорил, что он у нее в крови, кто-то – что она послана свыше… До наших дней эта информация не сохранилась. Постепенно шли годы, а она, казалось, ничуть не старела. Она взяла себе учениц, одаренных светлых волшебниц, их было ровно десять. Многому научила она их, и велики стали их способности. Но сохранять равновесие необходимо… За сильный дар потребовалась и большая плата. Эти женщины знали, на что шли – они потеряли право жить как обычные люди. Если нужна была их помощь, они обязаны были ее оказать, бросив все свои дела, они лишены были права жить для себя в тот миг, как получили дар валькирий. Они могли предвидеть предрешенное будущее и со знанием этим, подчас ужасным, им приходилось жить… Они не имели больше права любить, и каждой из них спутника жизни выбирали другие в совете с Посланницей Жизни. За любое нарушение написанного этими одиннадцатью дамами Кодекса Валькирии следует жестокое наказание, слабейшее из которых – лишение маховика и дара. Валькирия, познавшая всю сущность своей новой жизни, не сможет уже жить по-другому, как считается.

– Но при чем тут мы? – когда мужчина сделал паузу, спросила девушка. – Откуда взялись Хранители Равновесия?

– Валькирий становилось все больше, ее ученицы взяли своих учениц, она наделила их таким же даром, как и первых десять. Существ, уравновешивающих светлую суть валькирий, было все меньше. И вот тогда-то чаша весов укренилась в другую сторону и уже казалось, что свет завладеет миром. Что жизнь воцарится в нем. Хранители… Наше предназначение в том, чтобы уравновешивать валькирий, мы таим в себе силу, полярную той, что дарована им. Тысячелетия существует их орден, многие поколения сменились и, думаю, многие из них искренне сейчас полагают, что главное их предназначение – сохранять временное равновесие, ведь и маховики раздала им Посланница Жизни. Нашему ордену ровно на тысячу лет меньше, именно столько шла борьба валькирий с созданиями темнейшей магии и мрачнейших глубин земли. Все эти годы Посланница Жизни, оставшаяся молодой и прекрасной колдуньей, вела своих все новых и новых учениц. Она никогда не улыбалась, не плакала и казалась высеченной из камня. Или изо льда…

– Первая Тезла-Экала? – выдохнула Элеонора, вспомнив то, что уже знала о валькириях. – Верно?

– Именно. Та, что сейчас – четвертая. Посланница Жизни однажды ушла и ее больше не видели. У молодой валькирии убили жениха за день до свадьбы, и едва та немного отошла от горя, как стала Второй Ледяной Королевой, на ее место приняли другую валькирию, а первая просто исчезла. Считается, многими из наших, что это была одна из обитательниц того мира, – он ткнул в потолок. – Что она послана была Высшими Силами, чтобы спасти мир от краха и не дать ему пасть потом. Ее называли Ангелом, хотя мне больше по душе было бы назвать ее воплощением света. Так или иначе, Хранители помогали валькириям справляться со злом, принимавшимся разрушать мир, сами будучи злом невероятно сильным, изначально. Ифриты – нет. Их способности нейтральны и применимы и на пользу, и во вред, кому служить, те избирают сами. Хранители по определению своему – зло. Они уравновешивают свет валькирий и их сторонников и союзников, сохраняя тем самым мир от крена в какую-то сторону. Так было до тех пор, пока Хранители не сменились в очередной раз. Те не осознали сути нашего назначения и вскоре откололись от валькирий, наделенные множеством таких способностей, что не снились простым магам. И стали врагами валькириям. Угадай, в день чего это произошло?

– Было убито последнее чудовище? – наугад пожала плечами Элеонора. Мужчина ухмыльнулся.

– Да. Нужно было зло столь могущественное и истинное, чтобы противостоять дамочкам со сверхсветлыми душами. Мы были таковым злом и мы им стали задолго до раскола. Нужны были лишь новые сторонники, но Хранители поступили глупо. Новые они не представились тогдашним валькириям, начали войну с ними и вербовали все новых сторонников. Итог ты видишь сейчас сама. Случилось это тысячу лет назад, тогда была сильнейшая магическая война, окончилась она, как ни странно, ничьей. Никто не смог одолеть противника, но Тезла-Экала, третья, прокляла наш орден перед смертью – передавая свои способности четвертой, у которой Хранители убили ее выбор прямо у нее на глазах. – Результат этого проклятья ты видишь в зеркалах при взгляде на свое отражение, – Элеонора опустила глаза. Она ненавидела зеркала, показывавшие чудовище, лишенное человеческой даже просто симпатичности, не говоря уж о красоте. Ее истинный облик Хранительницы. – Анна Экала, в свою очередь, укрыла оставленную Посланницей Жизни в дар Диадему, способную исполнить любое мыслимое земное желание, и на долгие годы это заставило нас притихнуть, окутав себя и новые свои возможности ореолом тайны. Лишь когда Арман де Куи, друг одного из охранявших корону ифритов, Матея, украл ее и передал нам, мы решились проявиться. Немного. И начать более активные действия. С того момента Анна укрывала от нас принцессу Диадемы и лишь случайность, роковая ошибка Розалины Реддл, сказала нам о том, кто же новая хозяйка Диадемы.

– Какая ошибка? – заинтересовала Элеонора, забыв совершенно про остывший уже чай.

– Она испугалась за дочь. Мы ощущаем страх, а тем более страх такой силы. Он не мог не остаться незамеченным, ведь мы тогда следили за каждой валькирией. Так мы узнали, что хозяйка Диадемы – дочь Роззи Реддл, когда та пришла к Владиславу Матей, чтобы получше узнать сущность «чудесного» дара небес ее дочурке. Брат Матея, отец Димитра и Влада, был ифритом, но предал Хранителей и служил валькириям, а вот жена его была Хранительницей, отрекшейся от Ордена. Однако… В их доме иногда случались посетители-ифриты и Хранители, мы никогда не отпускаем сторонников до конца и всегда пытаемся их вернуть или уничтожить. В тот день по чистой воды случайности в замке Матеев был лично я…

– Как давно ты Верховный Хранитель? – часто-часто моргала девушка. – Тебе на лицо не больше шестидесяти.

– Это сейчас, мне около двух сотен лет. Хранители живут долго и я намерен еще столько же прожить. Верховный Хранитель я ровно сто сорок пять лет.

– Димитру придется долго ждать своей очереди, в таком случае? – странная тень улыбки промелькнула на губах молодой фрау, поставившей чашку на кофейный столик и поднявшейся на ноги. – Если ты собираешься жить столь долго…

– А вот тут начинается самое интересное, моя милая. Дело в том, – усмехнулся мужчина. – Что конечной целью моего владения Диадемой является не власть над миром. Я хочу кое-что изменить, вернуть природу к ее естественному ходу. Валькирии возникли противоестественно, а я люблю все натуральное, истинное, настоящее. Какое право имеют они, возникшие непонятно откуда и зачем, вершить наши судьбы и решать за людей?! – рявкнул он. Девушка сочла это риторическим вопросом и промолчала. – Когда Диадема окажется в моих руках, точнее обе они окажутся у меня, и я заставлю Реддл ее надеть, она сделает лишь одно дело, не больше того. Она вернет время к моменту, когда возникли валькирии. И их попросту не появится. Все пойдет естественным чередом, Хранители сами способны будут сохранить равновесие… Тем более валькирии забыли об истинном назначении. Не хранить время. Хранить саму жизнь. Они не справились с этим и я, как их самый большой враг, намерен их за это наказать.

– Как же ты сможешь остановить ту девушку, что создала Орден? – недоверчиво осведомилась Нора, подходя к окну и глядя на расстилавшийся далеко внизу двор университета, по которому как муравьи сновали студенты и сотрудники Денбриджа. – Думаю, она сильнее, чем ты.

– Чем я? О нет! Тезла-Экала и Верховный Хранитель имеют равные способности, просто к полярной магии. Мне по силам будет сразиться с самой Анной, например, хотя даже с Димитром, одним, без сопровождения, она в общем-то справится… Честно говоря, именно поэтому в ход дела не вмешиваемся ни она, ни я. Мы слишком сильны для тех, кто не возглавляет эти движения. Равный Димитру противник – Великая Валькирия Совета и сама Кэтрин, хотя та едва ли догадывается, на что способна… Осознание своего могущества приходит лишь с опытом… Это, к слову, для Димитра актуально, если он станет Верховным сейчас, в случае моей смерти, он почти наверняка провалится. Проиграет. Слишком самоуверен, что для него, конечно, нормально, он молод. Отчасти потому я взял в ученики тебя, Нора. Ты старше и гораздо сознательнее. Ты, а не Димитр, станешь в свое время моей преемницей.

– Но ведь он твой официальный преемник!

– Он лишь пешка в моей игре. Его руками я получу Кэтрин в Диадеме, и на этом его жизнь оборвется. Мне нельзя сражаться с ней, я объяснил почему. И я предпочитаю сохранять свое инкогнито. Но дело в том, что как только Реддл исполнит мое поручение, кто-то должен будет поплатиться за такую просьбу жизнью… И этот кто-то – наш дражайший Матей!

– Но разве просить Диадему о чем-то так опасно? – недоверчиво спросила Элеонора, обернувшись к мужчине лицом. – Это ведь светлый артефакт!

– Опасно просить Диадему о том, что станет для нее уничтожением, тот, кто попросит ее об этом, должен заплатить за это жизнью. Димитр умрет, едва попросив об этом. А он попросит, решив потешить меня, прежде чем, как он планирует, приказать короне меня убить. Но умрет он раньше… Матей обречен.

– Ты пользуешься им как… Щитом? Просто врешь ему и используешь?! – ахнула девушка, вовремя подавив собственное негодование и сохранив хладнокровное выражение лица.

– А ты ожидала другого? – усмехнулся мужчина. – Видишь ли, милая, я предпочту передать свое могущественное положение тому, кто этого поистине достоин, в том числе по праву рождения. Мой предшественник – мой отец, перед ним был его отец. Я не намерен менять этот порядок и предпочту, когда придет мой черед, назначить тебя вместо меня. Ты прошла все мои проверки. Я хотел вывести тебя из Ордена Хранителей, заставлял стать светлее, Норочка, ты мне все же дорога… Но ты не отступила от движения и теперь я этому рад. Ты станешь мне достойнейшей заменой…

– Какие именно проверки я прошла? – девушка склонила голову на бок. Черные глаза ее встретились с синими глазами пожилого Хранителя. – Что ты хотел этим сказать?

– Ты сумела пережить потерю того, к кому была привязана очень сильным чувством, а Хранитель должен уметь отказываться от любой привязанности. Он был Хранителем, но он нарушил многие наши указы и был наказан за это, я лишь подгадал с тем, когда провести такую проверку.

– Я уже не грущу, жизнь одного ничего не значит в сравнении с могуществом Хранителей, – странный блеск появился в глазах Элеоноры. – Я счастлива, что оправдываю столь высокое доверие, мессир! – она подошла к мужчине вплотную. Они были примерно одного роста, но Верховный Хранитель, будучи шире в плечах, казался более крупным. Он улыбнулся, не отрывая взгляда от красивого лица девушки. – Какая судьба ждет Реддл и ее сегодняшних сестер? – кончики ее пальцев скользнули по щеке мужчины, которому казалось, что он видит ее мысли. Но он же справедливо отметил ранее, что она – превосходный Окклюмент. В ее верности и подчинении он был уверен потому, что не сомневался в ее любви к нему, воспитать которую было частью его плана, на тот случай, если она не покинет движение. И сейчас в мыслях ее, доступных ему, она была в трепетном восторге и благоговейном ужасе перед ним.

– Или они даже не родятся, или будут обычными посредственными колдуньями, – улыбнулся мужчина. – Думаю, первое вероятнее… Нори, мои планы тщательно продуманы и пока все, что происходит, в них вписывается. Даже розыск Кэтрин. Поверь мне, чем более нервно будет действовать Димитр, тем скорее он исполнит свою миссию, умрет и перестанет мне угрожать своим непомерным фанатизмом… Потерпи, милая, скоро в твоих руках будет столько могущества, что ты сможешь исполнить все, что пожелаешь… – он внезапно осекся, с изумлением опустив глаза на серебряную рукоятку кинжала, торчавшую из его груди, вокруг которой расплывалось пятнышко крови, сочившейся по клинку. Как бы могущественны ни были Хранители, сколь долгого срока жизни они не умудрились бы достичь, они оставались людьми даже больше, чем валькирии. Лишь то, что они были могущественнее обычных магов, делало их неуязвимыми для многих волшебников. Элеонора обычной волшебницей, как оказалось, не была никогда… – Невозможно! – выдохнул мужчина, прежде чем упасть на пол безжизненным телом. Удар пришелся не в само сердце, но проколол аорту, приведя к потере дееспособности. Девушка с усмешкой щелкнула пальцами, магией извлекая кинжал из раны. Кровь полилась быстрее.