Текст книги "Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн (СИ)"

Автор книги: Астромерия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 64 страниц)

– Я могу трансгрессировать наверх и вытащить вас, – не выдержал Влад, когда наверху снова закричала Герми. – Кэтрин, они же ее пытают! Мне нужно только хоть что-то увидеть из их дома. Свечки хватит, если вспомните! – трясло ифрита.

– Знаю, – шикнула Кэт. – Но попасться им не хочется, лучше действовать наверняка…

– Ты можешь трансгрессировать отсюда? – спросил я Добби. – И забрать с собой людей?

Добби опять кивнул.

– Добби, возьми, пожалуйста, Полумну, Дина и мистера Олливандера и перенеси… перенеси их… Куда бы их перенести? – я решил вытащить отсюда ребят, а мы с Кэтти вызволим Герми…

– К Биллу и Флёр, – подсказал Рон. – Коттедж «Ракушка» на окраине Тинворта!

– Да, Гарри Поттер… – кивнул Добби. Домовик подбежал к мистеру Олливандеру, который, похоже, плохо сознавал, что происходит. Добби взял его за руку, свободную руку протянул Полумне и Дину. Те не шелохнулись.

– Мы хотим помочь… – пробормотала Полумна.

– Я ему помогу, – зарычала Кэтрин, маховик на ее шее угрожающе засветился. – Сейчас вы мне только мешаете, – добавила она. Что-то в ее голосе сказало мне, что лучше не связываться с ней. Тем более судя по одежде она сейчас была больше валькирией, чем нашей Кэтти…

Полумна и Дин ухватились за пальцы домовика. Раздался громкий треск – Добби, Полумна, Дин и Олливандер исчезли.

– Что это? – вскрикнул наверху Люциус Малфой. – Вы слышали? Что там за шум в подвале? Драко… Нет, позови Хвоста! Пускай сходит проверит.

Мы все застыли, глядя друг на друга. Прозвучали шаги, потом наверху всё стихло. В гостиной прислушивались, не донесётся ли ещё какой-нибудь звук из подвала.

– Надо будет на него навалиться, – прошептал я Рону и Владу. Ифрит ухмыльнулся.

– Я с него кожу сдеру, – процедил он. Кэтрин сделала ртом глубокий вдох.

Кто-то спускался по лестнице. Мы все встали по бокам от двери, Кэт закрыла рукой светящийся маховик. Глаза рыженькой девчонки вспыхнули желтыми огоньками. Ифритша?

– Отойдите! – раздался голос Хвоста. – Я вхожу!

Дверь открылась. Долю секунды Хвост остолбенело таращился на пустой подвал, озарённый ярким светом трёх миниатюрных солнышек. Кэтрин отпустила маховик, что-то шепнув, и Хвост осел на пол. Влад, Рон и я накинулись на него, Рон вырвал у Хвоста волшебную палочку, я зажал рот, а Влад с ярко-желтыми глазами уставился затрясшемуся Хвосту прямо в глаза.

Внезапно пальцы серебряной руки сомкнулись у меня на шее.

– Что там, Хвост? – крикнул сверху Люциус Малфой.

– Ничего! – проорал в ответ Рон, довольно похоже подражая сиплому голосу. – Всё в порядке! – я с трудом дышал, когда палочка ифритши уперлась в висок Хвоста. Кэтрин заглянула Хвосту в глаза.

Хватка серебряной руки неожиданно ослабла. Я вырвался, зажимая рот Хвосту. Водянистые глазки похожего на крысу человечка испуганно выпучились, он энергично забился в крепких руках Влада. Безоружный, беспомощный Петтигрю таращил глаза с расширенными от ужаса зрачками. Его взгляд был направлен не на меня, а на Влада и Кэтрин. Первый желтыми глазами неотрывно смотрел в лицо Хвосту. Пальцы серебряной руки неумолимо приближались к собственному горлу Петтигрю. И вцепились в него мертвой хваткой.

– Не надо, Влад… – заметила Кэтрин. – Оставь его…

– Это не я, – прошептал ифрит, отпуская задыхающегося на наших глазах Хвоста. – Это рука. Наказание за жалость к Гарри и душевную слабость, судя по тому, что я увидел, – он выпрямился.

Петтигрю упал на колени, и в ту же секунду наверху дико закричала Гермиона. Глаза Хвоста закатились, он в последний раз судорожно дёрнулся и затих. Мы же все впятером бросились наверх.

Прокравшись по коридору, добрались до приоткрытой двери в гостиную. Там над сжимавшим меч Крюкохватом склонились Долохов и Лестрейндж. У ног первого лежала Гермиона.

– Настоящий этот меч или нет? – осведомился Долохов.

Шрам снова заболел, но я старался не обращать на это внимания. Не сейчас…

– Нет, – сказал Крюкохват. – Подделка.

– Ты уверен? Совершенно уверен? – не отставал Долохов.

– Да, – ответил гоблин.

Пожиратели заметно расслабились. Лестрейндж облегченно улыбнулся. Небрежным взмахом волшебной палочки он хлестнул гоблина по лицу, так что на нём мгновенно вспух новый рубец, и Крюкохват с криком рухнул к его ногам.

– Вызываем Темную Леди! – весело провозгласил Лестрейндж. Долохов, закатав левый рукав, почти коснулся отметки… Еще немного, и Лестрейндж будет здесь… Родольфус, однако, оказался проворнее и Метки коснулся его палец.

Сразу же шрам снова полоснуло болью. Реальность исчезла, я стал Беллатрисой, смотрящей в ухмыляющееся беззубое лицо старого волшебника.

Неожиданный вызов привёл ее в ярость. Предупреждала не дергать ее по пустякам… Если они опять ошиблись…

– Так убей же меня! – издевался старик. – Та волшебная палочка никогда не будет твоей…

Злоба Темной Леди перехлестнула через край. Вспышка зелёного света озарила тюремную камеру, хрупкое дряхлое тело подбросило в воздух и снова швырнуло на жёсткую кровать бездыханным. Беллатриса повернулась к окну.

– Полагаю, – раздался голос Долохова, – грязнокровка нам больше не нужна. Забирай её, Сивый, если хочешь.

– Нет! – Влад все-таки не выдержал, несмотря на приказы Кэтрин не рисковать, и выхватил волшебную палочку. Рон с палочкой Хвоста метнулся в дверь гостиной с криком:

– Экспеллиармус!

Палочка Родольфуса, нацеленная было на Рона, оказалась у меня в руке.

Люциус, Нарцисса, Драко и Сивый обернулись разом, а из палочки Анжелики вырвался ослепительно яркий луч белого света, заставивший меня на доли секунды зажмуриться. За моей спиной тихо охнула девчонка, пришедшая с Владом и Кэтти. Долохов почти играючи отбил красную вспышку из палочки окончательно вышедшего из себя Влада, оскалившего внезапно заострившиеся зубы с такой ненавистью, что сама по себе могла, наверно, растереть в порошок. Я взмахнул палочкой Лестрейнджа, прошептав:

– Ступефай!

Малфой-старший упал и плюхнулся прямо в камин. В нас полетели заклятия Нарциссы, Драко, Фенрира и Долоховой, из палочки последней вырвалось что-то очень сильно смахивавшее на огонь. Кэтрин, уворачиваясь от этого самого огня, метнулась за диван, утянув меня за собой. Рон отскочил куда-то в другую сторону, а Влад послал в сторону Долохова и Родольфуса уже Круциатус, легко увернувшись от луча из палочки Драко.

– Стоп, или мы увидим ее грязную кровь, – спокойно произнес голос Лестрейнджа. Я, задыхаясь, выглянул из-за дивана. Родольфус за волосы держал на ногах почти бессознательную Гермиону, приставив к ее горлу кинжал.

– Бросайте волшебные палочки… – улыбнулся Долохов. Я внезапно осознал, что рука Кэтрин, вцепившаяся в мое плечо, исчезла.

– Я б с радостью, – произнес неподалеку ее голос. – Только вот палочки у меня нет.

– Сними маховик, – зарычал Лестрейндж. Малфой поднялся из камина, с ненавистью прожигая Кэт глазами. Повернувшись к сестре и по-прежнему сжимая в руке палочку Лестрейнджа, я понял, почему. Кэтрин вцепилась пальцами в плечо дрожавшего Драко, маховик на ее шее светился каким-то пугающим светом. Рыженькая девчонка рядом с ней нацелила на Драко же волшебную палочку, по ее щеке из-под волос текла кровь. Судя по всему, что-то случилось с ее ухом…

– А вот тут ты не угадал, Лестрейндж, – ухмыльнулась Кэтрин. – Я вот даже и не думаю этого делать… – на лезвии кинжала проступили капельки крови. – Все равно не думаю, – покачала головой Кэтрин. – Малфой, объясни своему дружку, что если еще каплю я увижу на лезвии, твой сын умрет…

– Ты не сможешь его убить! Тебе нельзя применять Непростительные! – закричала Нарцисса, со страхом всматриваясь в Драко.

– Ты видишь, как я одета? – вместо ответа осведомилась Кэтрин. – Я не Кэтрин Реддл сейчас. Я сейчас валькирия Соединенного Королевства, вы – враги дела валькирий, так что мне можно все, – пожала она плечами. Сивый повел палочкой и истошно заорал, когда в него попало что-то светящееся из палочки Влада. Рон рядом с девушками нацеливался на Нарциссу.

– Блефуешь, – выдохнула дрожащая леди Малфой. Родольфус не сводил взгляда с Кэтрин.

– Круцио, – ровным спокойным голосом произнесла Кэтрин. Но от боли рухнул на пол, крича и извиваясь, не Драко. Люциус. – Драко я убью быстро, – отведя взгляд от обмякшего и тяжело дышащего Малфоя, взглянула сестра на Нарциссу.

– И чего ты хочешь? – поинтересовался Долохов, склонив голову на бок. – Реддл, очень скоро здесь будет сама Темная Леди!

Шрам разрывала боль. Я видел Беллатрису, летевшую над темным морем. Скоро она будет здесь, слишком скоро… Я не видел выхода, но Кэтрин, судя по ее спокойствию, его видела прекрасно.

– Вы просто дадите нам уйти и вернете наш меч…

– Фенрир, я же говорил тебе, что Реддл с Поттером? – повернулся Долохов к оборотню. – Что мне с тобой сделать за то, что ты ее сюда притащил?

– Родольфус, – Нарцисса, казалось, готова была лично вывести нас отсюда, чтобы Кэт отпустила Драко. – Антонин… Не…

– Замолчи, Цисси, – усмехнулся Долохов. И поднял глаза на дверной проем. Я оглянулся, и вовремя для того, чтобы уцепить руку Кэт и потянуть их вместе с Драко от красного луча из палочки Беллатрисы, появившейся в двери. Темные глаза женщины горели мрачным огоньком, а черные волосы растрепаны были больше обычного.

– Какой подарок, – улыбнулась Белла, направив палочку на меня. – Сказочно… Поттер, Реддл… – она бросила взгляд на Гермиону, чуть слышно застонавшую. – Кто привел их сюда?

– Я, Миледи, – поклонился Сивый. Взмахом палочки Беллатриса подняла Крюкохвата на ноги.

– Гоблин… – пробормотала она. – Ну что же, Сивый, раз ты привел сюда эту милую компанию, но она с оружием, то, пожалуй…

– Реддл пришла потом. Поттер был вообще связан, когда его привели, – влезла Анжелика. Беллатриса коротко улыбнулась.

– Забирай грязнокровку, если хочешь, – великодушно позволила она. – А я, пожалуй, начну с тебя, Гарри, – в ее спокойно-удивленном голосе скользнули истеричные нотки. В следующую секунду я уворачивался от красной вспышки, а Кэт, буквально швырнув Драко Рону, сцепилась с Долоховым… Эта схватка выглядела ужасающей, из палочки Долохова сверкали всполохи всех мыслимых цветов, а от заклинаний сестры он уклонялся легко, а то и попросту отбивал. Нарцисса и Фенрир сцепились с Владом, который основное внимание уделял оборотню…

И все же Кэтрин пришлось, наверное, хуже всех – она сражалась сразу с двумя Пожирателями, один из которых прослыл на всю Британию своей неумолимой жестокостью, а вторая некогда была близкой подругой Кэтрин. А еще тяжело пришлось мне, я в основном отбивался от Беллатрисы, вошедшей в раж и с каким-то дьявольским азартом надвигавшейся на меня, укрываясь от нее то за диваном, то за креслом… Родольфус же чуть отодвинул кинжал, видимо, чтобы ему удобнее было перерезать Гермионе горло.

– Сдавайтесь! – заорал он. В дверях показались еще несколько Пожирателей, один из них нацелился со спины в Кэт…

– Авада… – он не договорил, рухнув на пол, объятый пламенем, комнату огласили страшные вопли. Фенрир скулил от боли, хватаясь ладонями за окровавленное лицо, Нарцисса тяжело дышала, с ужасом в глазах глядя на Влада, чьи глаза сейчас горели желтым огнем.

Кэтрин тихо охнула, когда Анжелика чем-то в нее умудрилась попасть, и схватилась за живот, побледнев. В ее карих глазах внезапно зажглись жуткие огоньки, внушившие бы ужас кому угодно. Она скользнула взглядом по животу Анжелики, нахмурилась и повернулась к Долохову. Она даже не щелкнула пальцами, но мужчину буквально пригвоздило к стене с такой силой, что я не удивился бы, если бы Кэт сломала ему позвоночник. Руки Пожирателя сжались в кулаки, а Беллатриса замерла, с искренним изумлением и каким-то нездоровым интересом наблюдая за Кэт. Из и без того дрожащей руки Драко чуть не выпала палочка, которой он отбивался от девчонки. Я подскочил к нему, вырвав палочку, подумав, что лишней она не будет…

– Мне надоело, – объявил безоружный Лестрейндж, пнув Крюкохвата. Его рука с ножом медленно начала двигаться. При последних словах над головой послышалось какое-то странное дребезжание. Все посмотрели вверх. Громадная хрустальная люстра дрожала всеми своими подвесками. Вдруг она оборвалась и полетела вниз. Родольфус отскочил в сторону, убрав кинжал и бросив Гермону, рухнувшую на Крюкохвата и зажатый в руке гоблина меч. Люстра накрыла их, осколки полетели во все стороны. Кэтрин, моргнув, тут же создала некое подобие прозрачного щита, закрывшего половину комнаты от обломков. Щит оказался достаточно прочным, чтобы выдержать град осколков. А вот многострадальный Люциус, не закрытый щитом, которым Кэтти невольно закрыла Нарциссу, Анжелику и Драко с Сивым, схватился за окровавленное лицо. Один из обломков порезал щеку Долохова, рухнувшего, когда Кэтрин отвлеклась, на пол.

Пожиратель поднялся на ноги, нацеливаясь на Кэтрин, с откровенной ненавистью во взгляде. И все же он не пытался ни убить сестру, ни даже пытать… В общем-то и Кэтрин явно не намерена была его убивать каким бы то ни было образом и силу заклинания умерила. Я знал, что сила магии валькирий куда выше той, что Кэт сейчас продемонстрировала.

Влад бросился к Гермионе, отпихнув на ходу оборотня с такой силой, что тот отлетел через полкомнаты. Я же нацелил на Фенрира обе волшебные палочки.

– Ступефай! – двойное заклинание вышло таким мощным, что оборотня оторвало от земли, подбросило к самому потолку и с треском швырнуло на пол. Нарцисса оттащила Драко в сторонку, подальше от беды. Беллатриса, с еще больше растрепавшимися волосами, явно не знала, кем из нас заняться раньше. Нарцисса широко раскрывшимися глазами посмотрела на дверь.

– Добби! – вскрикнула она. Даже Беллатриса оцепенела. – Ты! Это ты обрушил люстру?

Крошечный домовик рысцой вбежал в комнату, наставив трясущийся палец на свою бывшую хозяйку.

– Убей его, – скомандовала Беллатриса. Нарцисса замахнулась было палочкой, но та с громким треском вырвалась у нее из руки и приземлилась где-то в дальнем углу комнаты.

– Добби – свободный домовик, и он пришёл спасти Гарри Поттера и его друзей!

Влад подхватил под подмышки застонавшую Гермиону, Рон, помогавший ему, уцепил за плечо Крюкохвата, сжавшего меч. Я понимал, что надо уходить, и чем быстрее, тем лучше.

Добби худенькой ручкой уцепил меня, Кэт вцепилась в руку рыженькой девушки, щелчком пальцев отшвырнув Анжелику в сторону. Долохов опустил палочку, молнией метнувшись к жене и подхватив ее под руки, удержав на ногах. Нарцисса загораживала Драко, объятый пламенем Пожиратель не кричал, остальные как-то непонимающе крутили головами, осматриваясь. Понимая, что надо бежать, я трансгрессировал. Краем глаза видел белое как снег лицо Драко, застывших Люциуса с окровавленным лицом и Нарциссу, бесчувственного Фенрира, Долохова, почти прижавшего к себе Анж, Родольфуса, с яростным огнем в глазах крутившего головой… Пламя близ двери. Этот человек, я понимал, был уже мертв. Серебряное размытое пятно, летящее на меня откуда-то из одного из углов комнаты. Беллатриса? Кинжал?

“К Биллу и Флёр… Коттедж «Ракушка»…”

Я мог только повторять про себя место назначения, надеясь, что этого хватит, чтобы не промахнуться. Рука Добби дёрнулась в моей руке, которой я перехватил его худенькое запястье. Я подумал, что домовик пытается направиться к нужному месту, и чуть-чуть сжал его пальцы, давая понять, что готов следовать за ним…

Твердая земля под ногами, хлопки совсем рядом, запах моря… Я увидел Рона, мягко уложившего Крюкохвата на землю.

– Ты как, ничего? – спросил он, видя, что гоблин пошевелился, но Крюкохват только что-то невнятно проскулил в ответ.

– Добби, это коттедж «Ракушка»? – спросил я шёпотом, стискивая две волшебные палочки, захваченные в доме Малфоев, готовый драться, если понадобится. – Мы попали, куда нужно? Добби? – Крошечный домовик стоял в нескольких шагах. – Добби!

Домовик покачнулся, и звёзды отразились в его огромных блестящих глазах. Он опустил глаза на свою грудь, одновременно со мной. Из тяжело вздымавшейся груди домовика торчала рукоять серебряного кинжала.

– Добби… нет… – крикнул я, повернувшись к дому. – Помогите! – я не знал, кто суетится там, около дома, не знал, что там происходит, всё это было неважно. Значение имело только тёмное пятно, расползавшееся на груди Добби, и то, что он умоляюще протянул ко мне руки. Я бережно уложил его на бок на траву, шрам разрывала боль, глаза застилала пелена этой боли.

– Добби, не надо, только не умирай… – я сквозь боль увидел белую мантию склонившейся над домовиком девушки с темно-каштановыми волосами. Кэтрин коснулась кинжала и отдернула руку как от огня.

– Ты герой, Добби. Ты помог Гарри Поттеру. Пусть это поможет тебе сейчас, когда ты уходишь из этого мира, – всхлипнула она. – Спасибо тебе, смелый Добби.

Глаза домовика встретились с моими, губы задрожали, с усилием складывая слова:

– Гарри… Поттер…

А потом домовик дёрнулся и затих. В его неподвижных, словно стеклянные шарики, глазах искрился свет звёзд, которых он уже не мог увидеть. Я опустил голову, не в силах смотреть худенькое тельце, сжимая его плечо и все еще не в силах поверить, что Добби ушел. Я освободил его на втором курсе, когда он пытался предупредить меня о дневнике и помочь нам. И потом каждый раз, когда мы с ним встречались, Добби относился ко мне с трепетным уважением. Он погиб из-за меня… Еще одна смерть из-за меня…

Кэтрин мягко закрыла Добби глаза, не поднимая глаз, что-то шепча на латыни.

– Пусть твой последний путь ничем не будет омрачен, – прошептала она, поднимаясь на ноги. – И да пребудут с тобой добро и свет, отважный домовик, – нас окружили Дин, Полумна, Билл и Флёр. Рон, отвлекшись от гоблина, подошел к нам. Рыжая девчонка тоже.

Я осторожно вытянул кинжал из груди Добби и укутал его в куртку. Где-то близко билось о камни море. Дин унёс в дом раненого Крюкохвата, Флёр побежала с ними. Билл завёл речь о том, что нужно бы похоронить домового. Я толком не понимал, о чем все говорят, глядя на слабое тельце. Мертвое тельце. Беллатриса далеко в Малфой-Мэноре рвала и метала, наказывая всех, кто подворачивался под руку. Фенрира и Родольфуса она готова была, казалось, разорвать на части. Единственными, кто по какой-то неясной причине в этих туманных видениях ее ярости не фигурировал, были Нарцисса и Анжелика. Но даже ее ярость меркла по сравнению с той болью, что я испытывал, проносясь где-то на фоне моих мыслей…

– Я хочу похоронить Добби как следует, – это были первые слова, которые я произнёс в полном сознании. – Без волшебства. У вас найдётся лопата?

Вскоре я уже копал могилу на краю сада, среди кустов, там, где мне указал Билл. Я копал, наслаждаясь тяжелой работой, топя в ней свое горе и боль. Дамблдор назвал бы то, что сейчас мысли Беллатрисы не могли проникнуть в мою голову, любовью. И, наверное, он был бы прав. Я по-своему очень любил домовика, который помогал мне. Который пришел, чтобы нас спасти… Я рыл и рыл, всё глубже вгрызаясь в мёрзлую землю. В темноте, где слышны были только шум моря и мое собственное хриплое дыхание, я вспоминал пленение и события в доме Малфоев…

Чуть-чуть рассвело, когда ко мне подошли Рон и Дин с Владом. Я хотел огрызнуться, что могилу надо копать не магией, но увидел в руках всех троих лопаты.

– С Гермионой сидят Кэтрин, Кас и Флёр, – негромко произнес Влад. – И с Крюкохватом. С ними все будет хорошо.

Они присоединились ко мне и мы все молча копали, пока могила не стала достаточно глубокой. Я плотнее укутал Добби в свою куртку, Рон, разувшись, снял носки и надел их на ноги Добби. Я освободил Добби при помощи носка и он обожал их с тех пор. Дин отдал свою шапку и я натянул ее на острые уши Добби.

– Нужно попрощаться, – произнес до боли знакомый голос над моим ухом. Кэтрин в белой мантии, Билл, Флёр в фартуке, Гермиона, бледная, дрожащая, стоявшая на ногах с помощью Кэтрин. Полумна… Влад приобнял Гермиону, поддерживая ее с неожиданной для ифрита, живьем поджегшего человека, нежностью. Я опустил домовика в могилу, устроил поудобнее руки и ноги, словно Добби отдыхает. Я не позволял себе плакать, хотя слезы застилали глаза. Добби погиб, как герой, и я хотел отдать ему должные почести. Пусть только те, что я смогу, но отдать… Вспомнились похороны Дамблдора – ряды золочёных стульев, министр магии в первом ряду, перечисление заслуг, пышная гробница из белого мрамора. Добби заслужил не меньший почёт, а его положили в наскоро вырытую яму среди кустов.

– По-моему, нужно что-нибудь сказать, – подала голос Полумна. – Я первая, хорошо?

Под взглядами всех стоявших вокруг она встала в изножье могилы и обратилась к мёртвому домовику:

– Спасибо тебе большое, Добби, за то, что ты спас меня из подвала. Я всегда буду помнить то, что ты сделал для меня. Надеюсь, что сейчас ты счастлив.

– Да… Спасибо, Добби… – опустил голову Рон.

– Пусть Свет примет тебя и подарит заслуженный покой, – прошептала Кэтрин.

Все по очереди сказали Добби спасибо, включая даже ифритов, его не знавших.

– Я тут еще постою, – пробормотал я. Я выбрал красивый белый камень, которым выложены были клумбы, и как надгробие поставил его туда, где была голова Добби. Повинуясь моему желанию, на камне проступили слова:

Здесь лежит Добби, свободный домовик

– Ты забыл написать, что он смелый домовик, – произнес за моей спиной голос Кэтрин. Я оглянулся, встретившись взглядом с сестрой. В ее карих глазах стояли слезы.

– Кэт…

– Я уйду, как только Крюкохвату и Гермионе станет лучше, не переживай, – она развернулась, чтобы уйти в дом. Я перехватил ее запястье, удержав. Кэтрин недоуменно выгнула бровь, взглянув на меня.

– Кэт, прости… – я сглотнул. – Я гадостей наплел, знаю… Прости меня…

– Ну, – она потянула меня в сторону от дома. – Думаю, Гарри, нам с тобой стоит поговорить. Пока я не ушла.

– Я буду рад, если ты останешься, – я заглянул ей в глаза. Впервые за все время с того мига, как она вернулась, на ее губах появилась слабая улыбка. И только осознав это, я осознал и другое. Кэт вернулась. Нас снова стало четверо…

========== “Ракушка” (Кэтрин) ==========

– Итак, – мы отошли от могилы Добби и дома на весьма приличное расстояние, когда я потянула Гарри за руку, останавливая. – Давай поговорим, думаю, нам стоит это сделать.

– Кэт, – Гарри задумчиво смотрел на море, волнами накатывавшееся на холмистый берег, по которому мы шли. – Прости. Конечно, оно все… Ты здорово учудила, этими своими отношениями с ним… Но и я дурак, – усмехнулся он. – Я должен был не идти на поводу у своей злости, а дать тебе шанс все объяснить…

– Мы оба хороши, – улыбнулась я. – Прости, что мы опоздали, мы прибыли так быстро, как смогли, когда браслет нагрелся. Правда, сначала нас вынесло к воротам особняка, уже потом в подвал. В общем-то, я только позвала ребят, и все.

– И все же я хотел бы услышать от тебя объяснения по поводу всей этой истории со Снейпом, – утреннее небо казалось каким-то особенно унылым. Серые облака плыли по нему, заслоняя и без того тусклое Солнце. – Но я рад, что ты вернулась. Ты нам нужна… – его голос дрогнул, рука сжалась. – Мне нужна… – шепнул Гарри. – Мне очень стыдно за свои слова про твоего ребенка… Правда стыдно…

– Ничего, я все понимаю, Гарри, – я посмотрела на медленно проплывавшие по весеннему небу облака. – У тебя были основания себя так повести. Да и мне от вас уходить все же не следовало. Ничего хорошего, как видишь, из нашей ссоры не вышло. Так что ты хочешь услышать? И да… Ты давно все знал? – я грустно улыбнулась брату, приобнявшему меня за плечо.

– В мае на третьем курсе, – усмехнулся Гарри. – Когда ты попала в больничное крыло, я вас, можно сказать, застукал, – сказал он. И рассказал, что отправился навестить меня, ночью, и столкнулся с сидевшим у меня Северусом. – Я тогда ничего не знал точно, подозрения возникли только, но они постепенно развивались. Пожалуй, окончательно я все понял после убийства им Дамблдора. Но я уверен был, Кэт, что у вас с ним все кончено, и жалел тебя… – он поднял на меня глаза. – Почему ты снова с ним? Почему ты доверяешь ему после всего?!

– Потому что… Когда я ушла из палатки, я, что уж скрывать, побывала у него. Рассказала о случившемся… – я смотрела на волны, чтобы не видеть лица брата. – Во Дворце Сов мне в один из визитов сказали очень страшную вещь, Гарри. Что я могу стать Тезла-Экалой…

– Но ведь, – Гарри судорожно сглотнул. – Она ведь должна лишиться выбора и у нее не должно быть детей…

– Не выбора, братишка, а любимого человека. В общем-то, – я с невольной улыбкой погладила животик, – ей я уже не стану в любом случае. Но суть не в этом, а в том, что я рассказала ему об этой новости, сказала, что применю к нему Поцелуй. Знаешь, что он ответил? – взглянула я на Гарри. Брат скептически пожал плечами.

– Что будет только счастлив дальше жить? – хмыкнул он.

– Северус, – Гарри поморщился при звуке имени, – взял с меня обещание, что, если будет выбор, будет кто-то еще в тот момент, кому нужен будет Поцелуй, я выберу не Северуса.

Гарри молча посмотрел на меня изумленными зелеными глазами, моргнув. И крепко сжал мою ладонь.

– И ты дала такое обещание? – спросил он, вздрогнув. Я медленно кивнула, закрыв глаза. Я дала другое обещание, но понимала, что суть не изменится. У меня просто не будет времени думать. Почти не будет.

– Да, – выдохнула я, открыв глаза.

– Но смерть Дамблдора… – Гарри облизнул губы. – Как же смерть Дамблдора? Ты была там, Кэтрин, ты видела, что он сделал! Почему ты ему веришь?!

– Дамблдор просил Северуса об этом лично, – я смотрела на волны, ощущая, что ветер становится все холоднее. – В этом я уверена, я видела его воспоминания в Омуте Памяти, и на подделку они не были похожи. Северус спас меня тогда, при побеге в Нору, из лап Малфоя. От Долохова… – я вспомнила тот жуткий день, когда пыталась закричать, вырываясь из крепких рук лапавшего меня Пожирателя. – В некотором роде… И тогда, помнишь, когда я упала за Арку? Северус привел меня из логова Темной Леди… – я заглянула в зеленые глаза брата. Гарри скептически взирал на меня, но все же что-то в выражении его лица слегка поменялось. – Знаешь, чья лань привела тебя к мечу Гриффиндора? – улыбнулась я.

– Его, что ли? – нахмурился Гарри.

– Он любил Лили, в молодости, очень сильно. Поэтому у него такой же Патронус, как у нее. Ну а мой поменялся, когда я в него безответно сначала влюбилась. Видишь, у меня есть причины дать ему шанс, доверять. Я бы рассказала тебе гораздо больше, но сейчас это неважно. Я прошу тебя только дать мне вернуться и помогать тебе. После войны мы все тебе расскажем… По крайней мере, я расскажу, – объяснять почему не было необходимости. Если сбудется страшное пророчество, второго участника этой истории просто не будет в живых. Мы с Гарри это прекрасно понимали.

– Ладно, предположим, ты права, – кивнул Гарри. – Но почему ты мне-то не рассказывала ничего столько времени?!

– Потому что я тоже дура, – усмехнулась я. – У нас это семейное… – мы переглянулись снова и, не выдержав, рассмеялись. Гарри приобнял меня за плечи, притягивая к себе. – Я боялась, что мы с тобой поссоримся, что ты не поймешь, что… Да я много чего боялась, на самом деле. В том числе и не знала, как все объяснить, попросту. Сначала мы вообще всех пытались обмануть, но это оказалось трудно и в итоге почти все о нас знали… Зато ты один из первых, кто узнал, что мы снова вместе… – я потрепала брата по взъерошенной макушке.

– Это так утешает, – съязвил Гарри. – Кстати, поможешь уговорить ребят потом все же попасть в Хогвартс? Я просто кожей чую, что там что-то есть… Но не вдвоем же нам туда отправляться, – улыбнулся он. Мои губы против воли растянулись в улыбке. Я вернулась к брату, мы удрали, меч остался у нас и, судя по воплям Лестрейнджа, появилась крохотная зацепка – сейф. После долгих месяцев практически ничегонеделания, это было уже хоть каким-то прогрессом, что меня все же радовало.

– Насчет дальнейших планов мы поговорим все вчетвером. Кстати, у меня есть еще новости, отчасти наша ссора даже пользу принесла, если можно так сказать, – я рассказала ему о ритуале, проведенном Элеонорой. О том, что папа вернулся. Уже давно рассвело окончательно и Солнце даже стало чуть ярче, когда мы наконец закончили обмен новостями – Гарри рассказывал мне о том, где они за время моего отсутствия побывали, а я – что произошло с момента моего ухода. О том, почему я ушла, мы оба по негласному уговору предпочитали не вспоминать…

– То, что с дядей Томом все в порядке, здорово, – с явным облегчением улыбнулся Гарри. – И то, что тебе стало проще держать себя в руках, тоже. И план у вас удачно сработал, знаешь, нам, кажется, все-таки улыбается удача. Слушай, – он внезапно посмотрел на меня, когда мы уже шагали к дому Билла и Флёр. – Снейп ведь уже знает о ребенке? Что он сказал?

– Что это несвоевременно, но он рад, – пожала я плечами. – Просил меня быть осторожнее. Как будто это сейчас реализуемо… – горько хмыкнула я. – Гарри, ты не против, если Влад или Кас с тобой немного поработают? Сам понимаешь, если Беллат… Она пронюхает про нас с Северусом, – каждый раз, когда звучало это имя, Гарри морщился, но я решила постепенно приучить его к мысли о наших отношениях. – И тем более о ребенке, пророчество сбудется еще раньше и уж точно. А кто-нибудь из ифритов наложит на твои мысли некоторое подобие щита, вроде как Окклюменция. Ладно? – Гарри согласился, немного подумав. – Полностью связь они не прервут, но ей будет сложнее проникнуть в глубины твоего разума.

– Ты сейчас мне Трелони напомнила, – Гарри пихнул меня в плечо. – С ее глубинами разума. Ладно, возвращайся, но после войны ты мне все расскажешь, ясно? – за таким уже легким «выяснением отношений» мы дошли до «Ракушки». В сторону могилы Добби я старалась не смотреть, чтобы не напоминать себе о том, как погиб этот милый и немного забавный домовик. Я очень плохо его знала, с ним всегда общался в основном Гарри, но после всего случившегося минувшей ночью Добби стал героем в моих глазах. Мы бы, возможно, сбежали и без его помощи, по крайней мере, имели шанс, хотя и с большими потерями. Но самоотверженность этого маленького создания была поистине великой. И потому-то я, когда Гарри писал слова на «надгробии», мысленно молила тех, кто жил в мире-за-гранью, как валькирии называли мир, в который живое попадает после смерти, принять Добби с должным уважением к его героическому поступку. Кинжал Беллатрисы предназначался Гарри, я понимала это, и все понимали… И сейчас мы с Гарри пытались задвинуть боль от осознания того, сколько бед приносим близким, и скорбь как можно дальше, отвлечься от них. И разговор наш там, на берегу, направлен был на то же самое…