Текст книги "Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн (СИ)"

Автор книги: Астромерия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 64 страниц)

“Это только иллюзия”, – я зажмурилась. – “Только иллюзия”.

Я открыла глаза вовремя для того, чтобы увидеть Уоркесса, с которого спали чары. Тот кинулся ко мне, вырывая из руки свою палочку. Из коридорчика, куда вышел Антонин, донесся чей-то страшный пронзительный крик, звук расколовшегося дерева и свист. Новый Уоркесс выхватил-таки у меня палочку и желтыми глазами взглянул на дверь.

– Самое важное я тебе сказал. Остальная информация важна в меньшей степени. Точнее, не так срочна. Если ты и впрямь можешь ей ее передать, это хорошо. Если нет, – он наставил на меня палочку, – хотя бы не навредишь, – внезапное ощущение странной боли в голове отвлекло меня, уже почти было его снова связавшую. Уоркесс помахал мне рукой, по которой после моего непроизвольного заклинания, наносящего раны, потекла кровь, посмотрел на влетевшего в помещение Долохова с почти безумным взглядом, и прошептал, направив палочку на себя:

– Обливиэйт…

– Анж, – Антонин метнулся ко мне, подхватив под руки. – Ты цела?

– Это ифрит… Он… – залепетала я. Тошнота вспыхнула с новой силой. – Он кое-что сказал. Но вряд ли с этим можно идти к ней…

– Уходим, – он крепче подхватил меня и мы трансгрессировали. Уже исчезая, я заметила подскочившего к Уоркессу, с расфокусированным взглядом осевшему на пол, Влада. Я не знала, могла ли я бы стереть память ифриту, но я знала другое. Ифрит мог бы стереть ее себе и стереть необратимо… От Уоркесса, кто бы это ни был на самом деле, требовалось истинное мужество, чтобы пойти на такой шаг. Вот только почему он не трансгрессировал?

– Лика, – Антонин потряс меня за плечи. Мы стояли посреди нашей гостиной в Сэлмоне. – Что он успел сказать?

– У нее есть какой-то талисман, плохо на нее влияющий. Из-за него она может наделать ошибок. Не знаю, каких. Он сказал что-то о ее страхах и снах…

– Ловко же он обвел их, – покачал головой Антонин. – Думаю, если бы они знали, что это ифрит, послали бы не нас. Как он достал палочку?

– Ифриты могут создать недолгую и слабую иллюзию без нее. Он окружил меня туманом и отобрал свою палочку… Он еще что-то говорил о Чарах неконтролируемой ярости. Они наложены на Кэтрин… И он умел их накладывать… – сбивчиво поясняла я. – Что мы ей скажем?!

– Я, кажется, знаю, кто это был… – Долохов сделал глубокий вдох. – Думаю, я знаю, где можно ждать Реддл. Если они поймут, кто это, она туда придет… Дай руку, – новая трансгрессия и еще больше усилившаяся тошнота. Но я, помня о Мунго, предпочла о ней не рассказывать. Мы оказались посреди заброшенного сада, заросшего кустарником и деревцами, невысокими, молодыми. Долохов весьма уверенно направился куда-то через заросли этих джунглей, мне пришлось последовать за ним.

– Лучше ждать внутри, там потеплее, – усмехнулся Антонин. Я взглянула на табличку у двери. На ней при моем взгляде вспыхнули алые буквы.

«В этом доме трагически погибли Брендон Браун и его жена Лили, замученные представителями большого зла. Их дочь, валькирия Соединенного Королевства, Розалина Реддл, была одной из тех, кто погиб, сражаясь за Гарри Поттера. Единственного волшебника, пережившего Убивающее заклинание»

– Реддл родилась здесь, – довольно хрипло произнес Антонин, магией отпирая дверь. – И, учитывая, что это был Тадеуш Ожешко, уверен, им придется навестить это место, – он распахнул дверь, из которой повеяло затхлостью заброшенного дома. – Заходи. Нам стоит осмотреть этот дом…

– Тадеуш Ожешко? Кто это? – спросила я, заходя в дом. Там было едва ли теплее, чем на улице. И, судя по пыли и грязи кругом, давно никого не бывало.

– Муж приемной сестры Розалины, – отозвался Антонин, осматривая дом. Я последовала его примеру… – мы здесь задержимся, Анж, если не возражаешь. С их стороны глупо было не окружить дом защитными чарами, кстати.

– Если только, – взглянув на рамку с колдографией, с которой была стерта пыль, отозвалась я, – их не сняли… – мы переглянулись и одновременно направили палочки на дверь гостиной, где мы и находились… Потому как в коридорчике послышались легкие шаги…

========== “Почетный гость ” Верховного Хранителя… (Томас Реддл) ==========

– Он очнулся, – грубый голос раздался прямо над моим ухом. Открывать глаза у меня не было ни малейшего желания. Точнее видеть гадкую ухмыляющуюся физиономию с желтыми кривыми зубами… А в том, что это именно он, я нисколько не сомневался. – Эй, старик, поднимайся, – довольно грубый тычок в бок заставил меня поморщиться. Слово «старик» уже не вызывало неприятных ощущений, скорее, я был к нему равнодушен. Да и, в целом, мне было под шестьдесят лет. Действительно – не молодой уж… – нас ждет еще много приятных минут, проведенных вместе. Приятных для меня, – голос его звучал вкрадчиво, тем лишь сильнее вызывая отвращение. – А вот ты очень скоро поймешь, что такое пытка для сознания и ужас, что способны вызвать ифриты. Я пробужу самые страшные твои воспоминания… – горячее дыхание опалило мне ухо. И я понимал, что ифрит не шутит… Того, насколько хватит моего опыта, приобретенного в тренировках с Майклом, я не знал. Но боялся, что ифрит добьется своего… – я сказал открыть глаза! – уже без мягкости рявкнул Ватли, с силой стиснув мои пальцы так, что костяшки хрустнули. Боль заставила все же открыть глаза. Убранство комнаты, где мы находились, оставляло желать лучшего: кровать, тумбочка около нее, небольшой шкаф, окно. Голые стены и каменный пол. Тюрьма, иначе не назовешь. Еще комфортная тюрьма, конечно… Ватли гадко усмехнулся…

– Ватли, – холодный женский голос послышался за его спиной. – Оставь его в покое. Верховный Хранитель передал тебе приказание. И если ты его немедленно не исполнишь, мессир лично тебя накажет…

– И что это за приказ? – усмехнулся ифрит. Однако от меня все же отстранился. Я взглянул на женщину в черном плаще, под которым виднелись черные джинсы, кофта и высокие кожаные сапоги. Ее длинные черные волосы, переброшенные через плечи, казались в полумраке комнаты жуткими… Бутти прошла к столику у моей кровати и взяла с него какую-то прозрачную склянку с зельем зловещего красного цвета. И обернулась к Ватли.

– Он передал его написанным собственноручно, – сообщила женщина. Ее голос напоминал о ледяных скалах. Ни тени эмоции и непререкаемая властность… Мне вдруг подумалось, что она вполне могла бы быть Верховной Хранительницей сама. Все в ней – жесты, голос, осанка и даже взгляд, полный холодного уверенного спокойствия, говорили о властности и осознании собственного жуткого могущества. – Предполагая, что ты можешь не поверить мне, Димитр лично написал то, что ты должен сделать, – женщина достала из-под плаща свиток пергамента и протянула его Ватли. Ифрит с усмешкой развязал ленточку и пробежался глазами по каким-то строчкам. Внезапно глаза его вспыхнули ярким желтым светом, а зубы заострились. Я счел за самое безопасное и лучшее для себя сейчас молчать, наблюдая за тем, что происходит… Ватли вскочил на ноги, издав что-то очень похожее на рычание, и метнулся к Бутти. Легким и едва уловимым жестом девушка отшвырнула его к противоположной стене. – В чем дело, Ватли? Ты не доверяешь печати мессира? – вкрадчиво поинтересовалась Элеонора, чьи черные глаза изучали лицо ифрита. – Может быть, его подпись тебя смущает? – она чуть склонила голову набок. Ватли с глухим рыком поднялся на ноги, в его желтых глазах полыхала ненависть.

– Я узнаю подпись мессира. Но прежде чем… Ответь мне: за что. Для ифрита, рожденного таковым, нет большего унижения, чем слушаться приказов кого-либо…

– Ты будешь наказан, как и эти двое, – она кивнула в сторону двух молодых Хранителей, вжавшихся в стену у двери и не сводящих с нее глаз. – За то, что нарушил прямой приказ Верховного. Рауль Ивз не должен был оказаться здесь… Он уже вернулся к матери, но Димитр изъявил желание наказать виновных в нарушении приказа.

– Тогда почему не наказана ты? – хрипло произнес Ватли. Женщина холодно улыбнулась.

– Я исполнила приказание мессира в точности, ифрит. Мне поручено было привести Реддла сюда. Он здесь. Приказание нарушили те, кого Димитр отправил мне в помощь. А теперь не испытывай мое терпение, Ватли. У меня много дел. Исполняй приказ, – ифрит опустился на колено, склонив голову. Я сел, внимательно наблюдая за тем, что происходит. Я уже понял, в чем дело – я видел подобное однажды. В тот день Майкл принес клятву служения Кэтрин, согласившись, наконец, на уговоры Влада и Анны с Оливией… Добровольно, разумеется. Но мы все понимали, что на деле Майкл недоволен был такой необходимостью, будучи рожден ифритом. Для него, как и для Ватли, это было оскорблением… Я уверен был, что Димитр приказал Ватли принести клятву ему. Но…

– Я клянусь использовать данные мне способности и исполнять поручения, просьбы и приказания, беспрекословно и в точности, так, как велит мне моя Хранительница-мастер. Элеонора Вивьен Бутти. Клянусь никогда не нарушить ее приказа, защищать ценой собственной жизни и покорно исполнять ее волю. Если нарушу данную мною клятву, – он сглотнул, стиснув руки в кулаки. – Умру. – Когда подобную клятву приносил Майкл, части про «умру» не было, да и сам текст отличался. И в общем-то на этом все и кончилось. Но сейчас все было совершенно иначе. Едва ифрит умолк, по комнате словно прокатилась волна пронизывающего холода и чего-то жуткого… Не от этого мира… Ватли поднял на Элеонору глаза, принявшие обычный человеческий вид. Но, взглянув в эти глаза, я содрогнулся. В них полностью отсутствовало хоть что-то собственное и живое. Стеклянные глаза.

– Что угодно госпоже Элеоноре? – прошептал Ватли. Бутти сделала глубокий вдох. По ее слегка ошарашенному долю секунды взгляду я понял, что что-то в этом процессе пошло не так. Что даже у Хранителей таких последствий быть было не должно…

– Мне угодно, чтобы ты поднялся на ноги, – произнесла женщина, справившись с эмоциями. Ватли буквально подскочил на ноги, раболепно глядя на женщину. Бутти обернулась ко мне, склонившись к моему лицу. Ее черные глаза скользнули по ожогу на моей щеке. Мне же бросились в глаза свежие царапины на ее щеках и шее, оставленные заклинанием Майкла… – мистер Реддл, простите нас за поведение Ватли, как видите, он уже наказан. Димитр пожелал, чтобы вы видели, что тех, кто обращается с вами неподобающе, мессир накажет самым суровым образом. Вы – его почетный гость.

– Доставленный сюда под конвоем, – усмехнулся я. Бутти покачала головой.

– Мистер Реддл, советую вам вести себя разумно. Вам самому не сбежать отсюда, и вы это понимаете. Но если вы будете бунтовать и упрямствовать, к вам применят ингатус. Знаете, что это? – она почти шептала, почти касаясь моего лица, голос ее звучал мягко и завораживающе. Мне стало еще понятнее, почему Хранители пользуются таким доверием людей. Это была какая-то особая исходящая от них магия, очаровывающая и искушающая. И я не сомневался, что таким же голосом Элеонора выпытала уже немало сведений, помогающих ее Ордену делать свое черное и злое дело. Но со мной это не срабатывало… Наверное, мои чувства к Розалине, повлиявшие на меня и мою жизнь, каким-то образом меня от этого защищали и тогда… По крайней мере, я ни разу за все время пребывания в обществе Хранителей, показавшееся мне бесконечным, не попал под влияние их очарования…

– Не очень хорошо, – я взглянул на женщину, заботливо проведшую рукой по моему ожогу. Бутти коварно усмехнулась, убирая холодные руки. Касавшиеся меня едва уловимым жестом.

– Это вещичка, которая может моментально лишить вас рассудка, здоровья, речи… Чего угодно, зависит это лишь от того, как ее применить. Не советую доводить до ее использования, Томас. Но сейчас извините меня, я вынуждена заняться делами, требующими моего личного исполнения. Чуть позже мы с вами побеседуем, и я уверена, беседа эта будет приятна и познавательна для нас обоих, – она очаровательно улыбнулась и обернулась к Хранителям и Ватли. – Кто из вас, олухи, притащил сюда мальчишку? – осведомилась женщина. Голос ее снова стал ледяным и властным. Я вспомнил, с кем я сам разговаривал подобным образом. С Василиском. Важно было не показать змею страха, волнения. От меня требовалось для него быть неумолимым и суровым повелителем, в чьей власти полностью была его жизнь. Мне всегда было интересно, какое впечатление я произвел на Роззи, когда в ее присутствии допрашивал змея, но этого узнать мне так и не довелось. Жена, будучи со мной всегда вполне откровенной, о первых впечатлениях обо мне мне почти не рассказывала… Один из парнишек робко выступил вперед. Бутти ласково потрепала его по щеке, а затем тишину комнаты прорезал звук пощечины. Мальчишка схватился за щеку, на глазах его заблестели слезы.

– Больно, госпожа Бутти.

– Ты еще не знаешь, что такое больно, – прошипела женщина. Ее палочка легонько коснулась живота мальчика и тот взвыл от боли, заливаясь слезами. Точно так же, как Рауль, когда мы тут оказались… – вот это больно, Марк. Вот что такое больно. Могу сделать еще больнее, – Бутти рывком притянула его к себе. Куда упиралась палочка, я не видел, но судя по ужасу в глазах мальчика это было что-то для него жуткое… – Ватли!

– Да, госпожа? – подскочил к ней ифрит, кланяясь. – Что угодно госпоже Элеоноре? Как я могу вам угодить?

– Отведи их. Этого – на личную аудиенцию у Верховного, – она указала на рыжего парнишку, оставшегося у стены. – А этот – она тряхнула блондина, которого только что мучила, за плечо. – Примет участие в будущем дне Ягнят. У него есть кто-то близкий?

– Сестренка, фрау Бутти, – пискнул мальчишка.

– Ты ее очень любишь?

– Да, фрау Бутти. Умоляю, не трогайте ее, у меня больше никого нету… Она сейчас растет в приюте…

– Она причиняла вред кому-либо из Хранителей?

– Ударила Конана однажды, но она нечаянно! Не трогайте ее! – он рухнул на колени. – Фрау Бутти, умоляю, прошу вас… Что угодно сделаю…

– Жертва – сестра, – Бутти даже не взглянула на него. Я почувствовал внезапное облегчение и недоумение. Я уверен был, что Бутти сделает Ягненком девочку, но оказалось иначе. И во взгляде ее, когда она слушала о его сестре, на миг мелькнуло что-то человечное.

“А она не так проста, как кажется…” – отчего-то подумалось мне. Слова Кэтрин о том, что Нора очень неоднозначно ведет себя порой и рассказ дочери о том, что Бутти фактически спасла ее дважды вспыхнули в памяти. Вслед за ними появилась и надежда на то, что я покину этот замок живым. Что я отсюда выйду. Тем более, напомнил я себе, если верить словам фройнляйн Бутти, которую почему-то звали тут фрау, Рауль это неприятное место покинул…

– Да, госпожа, – Ватли ухватил парнишек за шиворот и поволок обоих к двери. – Что потом я могу сделать для госпожи Элеоноры?

– Оставь меня на сегодня. Завтра утром ты должен быть в моей лаборатории. В девять утра. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Но сегодня я не желаю больше видеть тебя.

– Да, госпожа, как вам будет угодно, – Ватли не сводил с Элеоноры пустого взгляда. – Я буду мечтать о завтрашнем утре, чтобы снова угодить моей Повелительнице… – под жестким взглядом Бутти он удалился, утащив с собой обоих мальчиков. Хранительница присела рядом со мной и протянула склянку с красной жидкостью.

– Это зелье, которое поможет заживить ожог, Томас. – Бросила она. – Все остальные колбы и бутылочки трогать не рекомендую, в некоторых яд, в некоторых зелья, которые нанесут вашему здоровью ущерб. Я отдам распоряжение и их уберут отсюда. Советую вести себя разумно, – она поднялась на ноги и взглянула на меня, поправив плащ. – Пока что вы пленник мой и Димитра. Молите вашего Бога, чтобы он не передал ваше содержание тут кому-либо еще… – ее черные глаза сверкнули. Я вздрогнул, ощутив, что мне в горло упирается палочка Бутти. – Вы не можете отсюда трансгрессировать, вы не в силах тут использовать магию. Палочка в ящике тумбочки… – она потрепала меня по щеке. – Вы очень умный мужчина и мне очень этот факт импонирует. И советую не разочаровывать меня в моем мнении о вас. Иные Хранители будут далеко не так добры, – она надавала пальцем на свежую рану у меня на шее. Тело пронзила вспышка легкой боли… – до встречи, мистер Реддл, – скрипнув голенищами высоких сапог, она удалилась из моей комнаты. Черный плащ подобно крыльям летучей мыши, развевался у нее за спиной. Красивая, роковая и опасная женщина превратилась из друга моей дочери и тайной информатора Влада, о чем я узнал после войны, в мою тюремщицу. Звук запирающегося замка и странная пустота внутри. Словно магии я был лишен… Это ощущение за месяцы мои в этом месте стало привычным, но тогда я лишь начал его испытывать… Боль исчезла, я коснулся ожога, поднялся на ноги, чувствуя, что силы уже ко мне вернулись, как и умение мыслить, и подошел к зеркалу над умывальником в глубине комнаты. Оттуда на меня взглянуло мое посеревшее лицо с уставшими глазами и огромным ожогом на щеке…

***

Это произошло крайне неожиданно, поздним вечером. Влад и Кас отбыли куда-то по очень важному делу, с нами остались граф Матей и Майкл. Потом присоединились два аврора из Трансильванского аврората, караулившие коридоры замка. Беды не предвещало ничто…

Сириус развлекал малышей, играя с ними, Жозефина что-то вязала. Вообще я заметил, что руки этой еще довольно молодой женщины не ведают покоя. Она всегда была чем-то занята и никогда не сидела сложа руки. Вот и сейчас она, изредка бросая взгляды на Сириуса и чуть краснея, вязала какую-то одежду для малышей. Они, о чем мне поведал сам Бродяга, все-таки умудрились на Рождество друг с другом объясниться и сейчас, больше двух недель спустя, у них постепенно зарождалось что-то похожее на отношения. На Бродягу это влияло самым благотворным образом, поскольку он начал слушаться Жозефину, бывшую женщиной вполне сознательной, и глупостей делал меньше. А у меня впервые после его недолгого побега из укрытия прошло желание его удушить. Его побег тогда сильно подкосил Жозефину и мог подставить нас… Наверное, не будь приказа Кэтрин, Влад бы точно его испепелил взглядом. Если б умел, конечно. Но сейчас, когда Ивз тоже начала иметь на Сириуса довольно сильное влияние, я мог быть более уверен в том, что тот не наделает по вине своей эмоциональности и порывистости глупостей. Хотя бы из-за нее и ее детей.

Владислав Матей что-то читал, сидя в глубоком кресле у камина… Майкл же развлекался, превращая серебряный поднос в лебедя и обратно. Поскольку приемный племянник Роззи собирался стать Трансфигуратором, до того, как с позором отчислен был из Денбриджа за проделку над питомицей директора Института, такой род его развлечений был вполне ожидаем. Хотя чаще он учил нас с Сириусом сопротивляться способностям ифритов, иногда доводя нас обоих до полной усталости. Сам он после таких уроков набирался сил, подпитываясь той энергией, что мы отдавали на сопротивление его чарам. И за больше чем месяц таких тренировок Майкл научил нас вполне успешно сопротивляться многим иллюзиям ифритов и влиянию их способностей на наше сознание. Он раз за разом вызывал у меня самые страшные воспоминания до тех пор, пока они не перестали практически, будучи вызваны ифритом, причинять мне боль. Влад и Кас потом вызвали их же, чтобы проверить, как это будет у них. Но и их усилия уже оказались напрасны…

– Майкл рожден ифритом, – заметил Влад как-то по поводу способностей поляка. – Он сильнее, чем я когда-либо буду, как ифрит. Для него пользоваться этими способностями так же естественно, как для нас с вами – дышать. Я прибегаю к ним, но делаю это сознательно. Майкл тоже, но они… Они всегда с ним и ему их нужно лишь выпустить на волю. Мне – вызвать. В этом и различие.

Ожешко научил нас сопротивляться в сознательном состоянии, измучив, в рекордно короткие сроки, но над миром наших снов по-прежнему оставался властен в полной мере. И я не знал, как буду спать здесь, где живут десятки ифритов. Которые в отличии от Майкла едва ли будут добавлять развлечения ради в мой сон фиолетовых пони в пуантах и балетной пачке. Скорее, видения, вызываемые ими, призваны были стать моими ночными кошмарами. Однако практика показала, что кошмары вызывали у меня только когда я заслуживал, по мнению Димитра, наказания. Что укрепило мою надежду выбраться оттуда и подчеркнуло, что я на самом деле его почетный гость.

Итак, мы все собрались в одной Зале, занимаясь каждый своим, когда это произошло. Шла третья неделя января, середина зимы…

Их было девять. Точнее, сначала их было восемь. Облаченные во все черное, абсолютно не скрывая лиц, они разрушили защитные чары, окутавшие замок, и ворвались внутрь. Мы с Сириусом схватились за палочки, загораживая собой Ивз, которая прижала к себе малышей… В руке Матея палочка возникла словно бы сама собой. Майкл поднялся на ноги, глаза его ярко полыхнули желтым.

– Двое из них ифриты, – прошептал он, когда к нам влетели авроры с палочками наготове. – Я отвлеку их, – от двери к нам полетело что-то, похожее на огненный шар, из палочки графа вырвалось ответное заклинание… Завязалась схватка, здорово напомнившая мне вторую работу – в аврорате… Хранители были явно не самыми могущественными, поскольку прежде, чем они расправились с аврорами, трое из них рухнули, больше не поднявшись на ноги. Матей отвлекал одного чуть более сильного, сражаясь с ним. Мы же в основном защищали Жоззи с детьми от посылаемых в нас заклинаний, иногда атакуя сами. И не понимая, почему не удается трансгрессировать.

Что именно сделал с Хранителем и ифритом, напавшими на него и авроров, Майкл, я так и не узнал. Один из них упал, окруженный черным непроглядным чем-то, напоминавшим смолу, к удивлению, это был ифрит. Явно опять же не самый сильный. Второго, оказавшегося устойчивее, двухметрового роста мужчина за шею оторвал от пола, поскольку тот едва ли доходил Майклу до плеча. И заглянул ему в глаза желтыми глазами, лишенными зрачков. Глаза парнишки, серые, расширились в непередаваемом ужасе. Он попытался вырваться, пища от страха, но вторая рука Майкла зажала ему рот, заглушив крики. Когда ифрит отпустил жертву, тот рухнул на колени, схватившись за голову и причитая что-то себе под нос. Творящегося кругом он явно больше не замечал. Что такого нужно было показать Хранителю, от чего тот за несколько минут сошел с ума, я тоже благоразумно предпочел не знать. Майкл на расспросы много времени спустя сказал лишь, что вызвал у того воспоминания о том, что Хранитель прежде совершил. И что вспоминать эти зрелища больше не хочет…Еще троих сразили-таки авроры с нашей помощью, и лишь потом оставшиеся противники сумели вывести мракоборцев из строя… Аннет и Рауль в ужасе зажмурились, прижимаясь к Жозефине, к моему крайнему изумлению не крича от страха. Наверное, от испуга они даже этого не могли. Первая стычка с Хранителями, в Шотландии, когда Майкл, Кас и Влад оказались все при нас, показалась мне детской забавой. При том, что Бродягу чуть не убили, да и я еще неделю лечился от нанесенных мне ран. Сейчас, и я это понимал, ситуация была опаснее и хуже… Мог прийти кто-то еще, да и эти трое уцелевших были вполне бодры, в то время как мы с Сириусом уже порядком устали…

– Трансгрессировать не удастся, – отшвырнув Матея к нам, трое визитеров наставили палочки на нас с Сириусом. – Мы лишили вас этого маленького удовольствия, – открыв кривые зубы, ухмыльнулся уцелевший в схватке ифрит. – Позвольте представиться, Ватли, глава ифритов Ордена Хранителей Равновесия. – Он изобразил театральный поклон, недобро усмехаясь…

Мы с Сириусом обреченно переглянулись. Ожешко, загораживая нас, прошипел:

– Даже не пытайся, пиявка. Я чувствую, что ты хочешь сделать. Дернешься – твои товарищи слегка пострадают, – его палочка указала на причитающего Хранителя, едва ли не катающегося по полу. И снова устремилась на Ватли. – Даже странно, что такой посредственный ифрит стал главой ифритов Ордена. Видать, с нормальными там тяжко…

– Я ифрит по крови, – прошипел Ватли, скалясь. Ожешко покривился.

– Второе поколение? – Ватли кивнул, ошарашенно посмотрев на Майкла. – Оно и видно. – Один из Хранителей за спиной Ватли взмахнул палочкой и заорал, хватаясь за запястье правой руки. Палочка выпала. Мы с Сириусом нацелились было на второго, но…

– Эскпеллиармус! – рявкнул Ватли. Палочки нас с Бродягой оказались у него в руке. Майкл, прищурившись, едва заметно взмахнул своей. Ослепительная вспышка света вырвалась из его палочки, заставив нас зажмуриться. Когда я открыл глаза пару мгновений спустя, оба Хранителя сползали по стене. Ватли, морщась, потирал окровавленное ухо. Но радоваться такому успеху долго нам не пришлось, поскольку из дверного проема ударила черная молния. Попала она точно в Майкла, занятого схваткой с покалеченным и озверевшим Ватли. Ифрит отлетел к камину, чуть дыша. В двери Залы, которая после схватки висела на одной петле, появилась высокая худая фигура в черном плаще нараспашку и высоких, до колена, черных сапогах. В последние заправлены были черные же джинсы. Свет от непогасших чудом свеч и камина озарил женское лицо и вообще голову с черными волосами. Бутти, усмехаясь, прошла через комнату, по пути взмахнув в сторону Ватли и Хранителей палочкой, что привело тех в чувство. И склонилась над Майклом. Ватли и Хранители нацелились на нас, в глазах всех троих полыхала ярость.

– Не трогать их, – не оборачиваясь, скомандовала Нора, когда один из парней повел было палочкой. Тот покорно опустил руку. Я сделал вывод о том, что Бутти тут главная. – Какой славный мальчик, – Бутти усмехнулась, склонившись почти к лицу Майкла, опиравшегося спиной на стену. Для этого ей пришлось встать на колени. – Смело с твоей стороны, ифрит. Давно не видела, чтобы Ватли так калечили. Он от этого звереет и убивает, – ее голос звучал тихо, вкрадчиво и зловеще. Майкл усмехнулся ей в лицо. Рука Элеоноры, в кожаной перчатке, мягким жестом коснулась его щеки. Вообще это прикосновение явно входило у Бутти в разряд любимых. По отношению к пленникам и поверженному противнику. Ожешко перехватил ее запястье, дернув на себя.

– Зато с твоей стороны трусость прийти, когда другие рисковали и лишились жизни. Значит, смелость – не твоя черта, – прошипел он. Элеонора поморщилась, как от зубной боли, ее палочка уперлась в живот ифрита.

– Когда эти олухи начали атаку, меня здесь вообще не было. Я прибыла достаточно для того, чтобы увидеть твое заклинание острого света… Учился в Денбридже?

– Один год, – Майкл с ненавистью смотрел на нее. Граф слабо пошевелился, приходя в себя.

– Заметно, что ты там бывал. Хотя явно не на моей кафедре. Иначе с ними, – она указала на своих товарищей. – Справился бы легко. – Она осеклась, когда палочка Майкла коснулась ее бока. И стиснула зубы от боли… На щеке ее и на шее появились глубокие борозды, начавшие кровоточить. Глаза Ожешко вспыхнули желтым огоньком, Ватли напрягся, но… Внезапное движение Бутти и вскоре ее колено упиралось в живот ифрита, а палочка последнего была крепко сжата рукой девушки.

– Я умею терпеть боль. Ты явно связался не с той женщиной… Я поверенная Верховного. И чем мне больнее, тем более жестоко буду действовать я, – она провела кончиком палочки по его животу и чуть ниже. – Еще раз шевельнешься – я применю Круциатус. Прямо вот так и применю. Где Матей?

– Тут, – Майкл указал глазами на графа, которому мы с Бродягой помогли сесть.

– Я о другом Матее, – прошипела Бутти. Майкл пожал плечами.

– Ну раз ты его поверенная, тебе должно быть виднее!

– Я о Владе! – рявкнула женщина. Щелчок ее пальцев и трое Ивз оказались в стальной хватке Хранителей и Ватли. Это произошло так неожиданно, мы не успели ничего понять.

– Госпожа Элеонора, – пискнул один из парней, – Матей не обязателен…

– Я помню, – шикнула женщина. – Где он? – обернулась она к Ожешко. Окровавленная щека ее исчезла из нашего поля зрения.

– Понятия не имею. Я за него, – ухмыльнулся Майкл.

– Тогда слушай. Реддл пойдет к нам в гости. Нам нужен только Реддл. Я не хочу трогать маглов, пока это не нужно. Надеюсь, тебе хватит благоразумия не делать глупостей…

– А если я скажу, что Реддл с вами не пойдет? – поинтересовался Ожешко уже без тени улыбки. Я взглянул на плачущих детей и перепуганную Жозефину, на Сириуса, не сводившего с Ватли взгляда и явно лихорадочно гадавшего, что же предпринять, на Владислава Матея, едва пришедшего в себя окончательно, на мракоборцев, не подававших признаков жизни…

– Тогда я убью мальчика. Или девочку. Может быть тебя. Я пока еще не решила, – Бутти гадко улыбнулась.

– Я пойду с вами, – вздохнул я. Выбора особо не было, рисковать невинными людьми я не хотел. Я понимал, что мной могут приманивать Кэт, но надеялся, что Влад и Майкл сообщат все ей раньше, чем это сделает Димитр. Меня, конечно, могли бы убить, но если бы мы начали артачиться, это унесло бы больше жизней… Мне этого не хотелось.

– Томас, – покачал головой Блэк. – Нет…

Ожешко с еще большей ненавистью посмотрел на Ватли и Элеонору.

– Мистер Реддл, очень разумно с вашей стороны. Если бы эти олухи сразу не сунулись сюда с боем, жертв мы бы могли избежать вообще, – Бутти поднялась с колен, довольно сильно пнула Майкла, с явной злостью, и швырнула ему его палочку:

– Мне велено было забрать Реддла и по возможности калечить поменьше людей. Но увижу еще раз – живым не уйдешь, ифрит, – она провела пальцами в перчатке по своей щеке и взглянула на капли своей крови. – Ты за это еще ответишь. Да, скажи Матею, кто это сделал, – подмигнула она. – Так он поймет, почему это произошло. Что охрана, что он оставил, была посредственной. Я – Элеонора Бутти. Влад знает, что это значит, – она схватила меня за воротник. – Отпустите маглов, олухи!

– Да, госпожа Бутти, – все трое кивнули и вроде бы отпустили Ивз. Аннет кинулась к матери, Сириус подлетел к ней же… Бутти, усмехнувшись, трансгрессировала вместе со мной…

Остальные ее спутники, судя по хлопкам помимо нашего, сделали то же самое. Видимо, во время трансгрессии Бутти применила что-то еще, поскольку я, едва оказавшись на месте, лишился сознания…

***

– Мистер Реддл, – я пришел в себя, чувствуя странную слабость. Рядом со мной послышался испуганный голосок Рауля. Я открыл глаза, но они увидели лишь непроглядную темноту. Рука ощупала тюк соломы, на котором я лежал, и каменный пол. Я испугался, что ослеп. – Мистер Реддл, вы живы?

– Да, малыш… – я вспомнил, где я и как там оказался… – А ты почему тут?

– Не знаю. Этот дяденька меня не отпустил… – пискнул мальчик. – Тут так темно… – я сел и нащупал рукой ручку Рауля. Усадив ребенка себе на колени, я огляделся. Глаза привыкали к темноте страшно медленно… Но я понял хотя бы, что не ослеп. Ну или Рауль ослеп тоже… Внезапно что-то железное лязгнуло невдалеке, скрипнули дверные петли и я прищурился. Закрывая глаза от света, проникшего через открытую дверь.