сообщить о нарушении
Текущая страница: 62 (всего у книги 68 страниц)
– На тебя не угодишь! – вздохнул он. А потом лёг на спину и уложил Рыску на себя. И в самом деле, топчан оказался узким и жёстким. От стены явно было холодно, а от печи – жарко. Вот только раньше такие мелочи Рыску не волновали... – Теперь удобно? - спросил он.
Она пожала плечами.
– Теперь – да. Но долго ты так выдержишь?
– Неважно. Спи давай.
– У тебя завтра всё будет болеть! – предостерегла она.
– Спи, говорю...
– Не хочу! – наконец, призналась она и снова села.
– Ты почему в последнее время такая капризная стала? – не выдержав, рявкнул Альк – и тут же пожалел о своей резкости. Смутное предчувствие шевельнулось у него в душе.
– Никакая я не капризная! – с готовностью ответила она в том же тоне, – Мне просто одна вещь покоя не дает!
– Ох-хх... Какая? – спросил Альк, поняв, что она просто не хочет спать и ему тоже не даст.
– Это всё из-за той песни, – сказала Рыска.
– При чём здесь песня? – не понял Альк.
– Просто... – она умолкла, подбирая слова, – Если с этой песней согласиться, то мы с тобой... от Сашия, что ли? – озвучила она наконец свою мысль.
Альк хмыкнул.
– А ты только догадалась, что ли? – спросил он, – Нужны мы Хольге такие? Ты же сама говорила, что мы развратники, прелюбодеи и убийцы. Помнишь, что моя няня говорила? Тех, кто ночью женится, Саший благословляет.
– И ты с ней согласился... – задумчиво произнесла Рыска.
– А что, должен был поспорить? – он помолчал немного, – Ты вспомни хорошенько: всю жизнь, с тех пор, как мы встретились, у нас получается то, что получаться не должно. Нас словно кто-то выручает из безнадёжных ситуаций. Мы вернулись живыми из пещер. К тебе вернулся дар, хотя по логике такого быть не могло. Наша связка не разрушилась. А когда я мог умереть, ты сумела меня спасти не смотря на разделяющее нас огромное расстояние. Так от кого же ещё мы можем быть?
Рыска вздохнула. Во-первых, она давно это подозревала, а во-вторых, с годами, с преобретёнными знаниями не так уж она и боялась небесной кары. Да и круг общения к таким мыслям не располагал.
– Значит, – заключила она, – После смерти нас ждет бездорожье?
– Ну, ты мне это ещё много лет назад пророчила, – напомнил ей Альк, – И я ещё тогда тебе сказал, что не боюсь и что мне так даже интереснее. А с тобой – тем более.
Рыска на миг задумалась.
– И мне с тобой – тоже, – подвела она итог – и, наконец, прилегла рядом с ним, пристроив голову на его плече.
Полежала немного, закрыв глаза, и вдруг вскочила.
– Альк! Я поняла! – воскликнула она.
– Что ты поняла? – успев снова задремать, недовольно буркнул Альк.
– Я поняла, что хотел сказать учитель! И про твой сон! И про свою смерть!
– И что?
– Тот остров, Пелигос... Ты же говорил, что видел меня мёртвой среди скал. И чувствовал Длань Сашия... Я теперь уверена: весь остров под Дланью! Сто к одному!
Альк тоже поднялся, соображая.
– То есть... – начал он.
– Виттора, как ты сам говорил, находится там. А в таких местах дар накапливается. Поэтому она потом такая сильная!
Альк кивнул.
– Наверное, – осторожно согласился он.
– И ещё в ней кое-что есть, я подозреваю, – произнесла Рыска, – Помнишь, ты говорил, что совершенно не помнишь её, и тем не менее ребёнок у неё – от тебя?
– Ну помню... – нехотя признал Альк.
– Так вот, похоже, она что-то делает с людьми. Как-то на них воздействует. Это не относится к дару видуньи. Это какой-то другой дар...
– Скорее, особенность дара, – поправил Альк, – Какая-то малоизученная особенность...
– Откуда ты знаешь?
–А ты сама подумай. У нашего дара есть некоторые допуски и нюансы – свои у каждого видуна. Можно предположить, что воздействие на умы – это какая-то недоступная другим часть дара Витторы. Кстати, Крысолов как раз-таки говорил, что девушка талантлива и любознательна. Возможно, сумела найти в своём даре эту особенность и развить её. Но это как раз понятно. Непонятно другое: как она с ума не сошла, прожив столько лет под Дланью Сашия? Обычно после пребывания в таких местах, как ты сама, наверное, помнишь, голова болит очень долго. А за несколько суток вообще можно умом тронуться.
– А кто сказал, что она не тронулась? – возразила Рыска, – Столько народу ни за что ни про что положить – это нормально, что ли? Да и видунов в её окружении нет.
– А Берек как же? – напомнил Альк, хотя и это уже было понятно, – И другие, я уверен, тоже. К примеру, тот воин, который ранил меня в Иргемаджине. Я не успел понять, но судя по всему, он носил дар, иначе я смог бы отбить такой бросок.
– А Берек тоже сошёл с ума, – припечатала Рыска, покрутив пальцем у виска, – Как и все, кто, имея дар, связался с Витторой, благо, таких, похоже, немного.
Альк прилёг обратно, немного подумал и подвел итог.
– Теперь ясно, почему мы должны пробраться на остров и убить тсарицу-видунью, – сказал он, – И как я сам не догадался?..
– Ты о чём?
– О том самом. – он вздохнул, – Понять бы это раньше – и можно было бы сберечь множество людей.
– Да говори уже! – нетерпеливо воскликнула Рыска.
Альк выдержал ещё одну паузу.
– Я думаю, – со вздохом произнёс он, – Что со смертью Витторы война закончится. – он ещё помолчал, – Не будет её, не будет её дара – и некому станет управлять всем этим многотысячным войском. Люди, во всяком случае, абсолютное их большинство, опомнятся, успокоятся и разбегутся кто куда. Не считая, разумеется, тех, кто сам по себе –сумасшедший.
Рыска щепку подумала.
– Почему же война не закончилась тогда, когда я чуть не убила её? Нет, вряд ли... – начала она.
– Вот именно потому, что не убила, – ещё более уверенно произнёс Альк, – А теперь надо убить непременно. – заключил он. – Там, на острове, она будет без дара. И это наш шанс. – по его тону и облегчённому вздоху Рыска поняла: Альк всё решил.
Решил убить тсарицу-видунью самолично.
– Подожди! – снова вскинулась она, – Не стоит забывать: мы ведь там тоже будем без дара, – напомнила она.
– Ничего, – уже совсем спокойно произнёс Альк, –Такое уже было, тогда, в пещерах. Пойду и убью её, – мрачно добавил он. – Или тебе её жалко?
– Мне-е? – воскликнула Рыска, – Да ты знаешь, что она хотела сделать? Она хотела завоевать всё тсарствие, взойти на престол и взять в себе в помощники ( и в мужья тоже!) ТЕБЯ! – возвестила она, не скрывая возмущения.
– Да-а? – словно даже обрадовался Альк, – И всего-то? Значит, убивать меня никто не собирается? – он начал подниматься с топчана, – Так что же я тогда делаю в этой хибаре, когда меня трон ждёт?
– Ты что, серьёзно? – у Рыски аж сердце упало. Ничего в жизни она не боялась так, как снова потерять его.
Вместо этого Альк покачал головой и, обхватив её, лёг обратно, прижал её к себе.
– Когда ж до тебя уже дойдёт, что мне кроме тебя никто не нужен? – проговорил он со вздохом, – Почему ты такая ревнивая, а Рысь?
– Не знаю... Боюсь опять остаться без тебя... Больше чем смерти боюсь. – призналась она.
Альк нежно поцеловал её и крепко обнял.
– Альк? – снова позвала Рыска.
– Что?
– А я у тебя какая? – зачем-то спросила она.
– В смысле – какая?
– По счёту?
– Тебе зачем?
– Хочу знать.
– Ты опять начинаешь?
– Скажи! – настаивала Рыска, – Считай это моим последним желанием перед смертью.
Альк глубоко вздохнул.
– Ты думаешь, я считал? – спросил он серьёзнее.
– И всё же?
Альк ещё крепче прижал Рыску к себе, поцеловал в висок и сказал:
– Ты у меня уже очень давно – единственная. Других нет и не будет.
Рыска давно спала, а Альк, продолжая обнимать её одной рукой, смотрел в темноту и думал. Покоя не давали им же самим сказанные слова.
Единственная. Другой нет и не будет.
Самому не верится. И тем не менее, это правда.Это так.
Надо же, даже признаваться в этом было не стыдно...
Перед глазами промелькнули те, с кем он в разные времена делил постель. Не все они были случайными. Попадались среди них и те, кто оставил так или иначе след в его сердце.
Те, в чьей смерти он винил себя.
Те, что годы спустя всё ещё приходили к нему во сне.
– Эй, Альк, проснись, к тебе пришли, – окликнул его сосед по комнате.
Белокосый юноша с трудом разлепил веки. После целого дня занятий он так устал, что рухнул на кровать, не раздеваясь и тут же уснул.
С постели он еле поднялся – у него болела каждая мышца. В последнее время их стали гонять так, что даже ему приходится тяжело, не говоря об остальных, этих слабаках, которым и учиться-то не надо – всё равно прямая дорога в крысы.
– Кто пришёл? – недовольно спросил Альк. Вообще-то, разговаривать с такими, как эти двое, сидящие за столом, один из которых – дремучий весчанин, а второй, хоть и дворянского рода, но тупица непроходимый, сын посла в жизни бы не стал, да ведь поселили же в одну комнату! Скорее бы уж доучиться и навсегда распрощаться с ними.
– Там, – не поворачиваясь, ответил ему парень.
– Где – там? – плохо соображая после сна, рявкнул Альк.
– Чего орёшь, белокосый? – без тени уважения спросил сосед, – За дверью, конечно! Сюда ей за каким Сашием?
С Алька мигом слетел сон.
– Завтра вернусь, поговорим ещё! – пообещал он.
Задерживаться он теперь не мог. За окном уже темно. Это произойдёт сегодня...
Быстро переплёл косы, поправил помятую одежду, глянул мельком на своё отражение в окне – сойдёт, не до этого сейчас! – и скорее выскочил в коридор.
– Ж-жених! – фыркнул один из оставшихся в комнате парней, глядя на товарища, когда за Альком закрылась дверь.
В тёмном коридоре он сначала никого не увидел. А потом от стены отделилась тень.
– Ладея! – позвал он. Сердце как всегда при виде неё затрепетало. Он протянул ей руку для приветствия, а она... Она вдруг схватила его за руку и потащила за собой, ничего не говоря.
В её комнате никого не было. Лишь свеча горела на столе.
– А где твоя соседка? – спросил Альк, осматриваясь.
– Нет её. На каникулы уехала, – глухо ответила девушка.
– Что-то рано...
– Она на третьем курсе. Их уже отпустили... – Ладея вздохнула и посмотрела ему в глаза, – Ты проводишь меня? – попросила она, и голос её предательски дрогнул.
Она вообще была непохожа на себя сегодня. Обычно жёсткая, сильная, заглядывающая буквально в душу прищуренными жёлто-зелёными глазами и постоянно слегка насмешливо улыбающаяся, сегодня она была тиха и подавлена.
– Конечно! – улыбнулся Альк, зная, что ей предстоит и стараясь поддержать, – и провожу, и подожду, пока не выйдешь оттуда.
– Не надо, – попросила она жёстко, – Ложись спать лучше. Если всё будет хорошо, я прийду к тебе сразу же.
– Обещаешь? – спросил Альк.
– Обещаю, – кивнула Ладея, – Отвернись на щепочку. Мне надо переодеться.
Он отвернулся к двери, борясь с желанием подсмотреть. Если б не дворянское достоинство, так и сделал бы!
А когда она разрешила повернуться, увидел её в сером шёлковом балахоне, всего на миг, потому что Ладея тут же подула на свечу, и комната погрузилась во мрак.
А в следующую щепку она сама обняла его, прижавшись всем телом. Девушку била крупная дрожь.
– Я боюсь, Альк... Мне страшно... – шептала она.
Но он уже не мог ни о чём думать. У него даже дар отказал. В голове вообще ничего не было. Судорожно прижимая к себе тело, явно обнажённое под серой хламидой, он чувствовал только одно: что хочет её, немедленно, прямо сейчас... Интересно, если сказать ей "я тебя люблю", она согласилась бы ему отдаться? Она ведь тоже этого всегда хотела. Просто не признавалась... Ну, говори же – и она никуда не пойдёт! Она останется и откажется от испытания. Она ведь относится к тебе так же, как ты к ней... Ну и пусть весчанка, зато умная, красивая, самая лучшая! Да и нечего тебе терять, некуда вернуться. Останешься с ней... Стоп, и Пристань, что ли, придётся бросить?..
Ладея порывисто вздохнула и отстранилась.
– Пойдём... – уронила она, и выпорхнула в коридор.
Альк шёл за ней, стараясь унять участившееся дыхание и рвущееся вон из груди сердце.
– Только не жди меня, очень прошу, – повторила она на пороге учебного корпуса.
– Да, конечно, – кивнул Альк. – Ты только заходи сразу, не тяни. Всё уже решено. Вызовут – и сразу иди.
Ладея кивнула, ещё на щепку обняла его и легонько коснулась губами его губ.
Когда, шурша своим одеянием, она растворилась в гулком коридоре, он постоял ещё, держась одной рукой за стену. Впервые Ладея поцеловала его – сама, и теперь у него голова кружилась.
Нет, конечно, девушек у него было до неё предостаточно. Но ни одна не вызывала таких эмоций. Мало ли, что он ей обещал? Он её дождётся!
Посидит на скамейке у выхода. Луна сегодня, правда, убывающая... Лучше бы растущая, она более счастливая. Но это же – Ладея! Он верит в неё.
... Солнце поднималось над столицей в лёгкой дымке.
Альк просидел всю ночь у выхода из учебного корпуса. Что ждать уже нечего, он давно понял. Но уйти всё не было сил...
А потом из-за маленькой двери чёрного хода всё же вышел человек. За эту ночь он словно постарел на десять лет.
– Иди отдохни, – жёстко бросил он Альку, – Скоро занятия, а ты всю ночь не спал.
– Где она? – не своим голосом спросил белокосый.
– Что за глупый вопрос? – буркнул Крысолов, – Там, – он махнул рукой на дверь, слегка дёрнув бровями.
– Да как так-то? – взвыл Альк, хватая наставника за руки.
– Сядь и успокойся! – рявкнул путник, – Она знала, куда шла.
– Она была лучшей! – на весь двор заорал юный саврянин.
– Лучшей – не значит хорошей. Раз община решила, что ей положено быть крысой, значит, так тому и быть.
Закрыв руками лицо, Альк осел обратно на скамейку, туда, где просидел всю ночь. Размер бедствия медленно доходил до сознания.
– Да, давай, пореви ещё, как баба, – зло бросил Крысолов, удаляясь.
Альк, со вздохом поднялся с кровати, осторожно укрыв Рыску сползшим покрывалом и присел на скамеечку возле печи. Подбросил дров в топку – до утра далеко, а на улице холодно. Нельзя, чтобы она замерзла...
Яркая луна переместилась по небу, заглянула в крошечное оконце и осветила милое усталое Рыскино лицо.
Такое же, как он видел в своих снах...
Неужели ей суждено погибнуть так же, как погибла Ладея? Или как та девушка, имени которой он даже уже не помнил – помнил лишь, что она была женой помощника отца...
Она была девственницей – а он даже этого не понял. Сам был слишком молод тогда, всего шестнадцать лет. До семнадцати оставался месяц.
Альк запомнил её светлые волосы до плеч, светлые серо-жёлтые глаза, стройный стан, изящные руки... Дорогие красивые платья, пальцы, унизанные перстнями, ожерелье на шее... Глубокое декольте, в которое захотелось тут же заглянуть... Утончённые духи, ударившие в нос, когда она впервые оказалась рядом.
... – Позвольте пригласить вас на танец?..
Смущённый взгляд, отведённые глаза.
... – Да иди уж, потанцуй, стрекоза, я же вижу, что ты хочешь! – рассмеялся сидящий рядом хромой старик – доверенное лицо и друг господина посла.
Он честно думал, что это её отец... А потом ему стало всё равно: потом, когда в гулких коридорах их замка, куда девушка приехала погостить вместе с мужем, она подарила ему поцелуй.
...Слуги всё видят и молчат, не желая лезть в хозяйские склоки – но только не няня, ибо ей, воспитавшей его, многое было дозволено. И дёрнул же её Саший зачем-то притащиться среди ночи в его комнату!..
Как она ругалась! Альк и подумать не мог, что тихая, скромная, уже немолодая женщина может изрыгать такие слова! И за косы надрала, и по щекам надавала...
– А вам должно быть стыдно, госпожа! Он же мальчик совсем! Вот расскажу всё вашему мужу!
– Не надо! – взмолилась девушка.
– Идите отсюда вон! Хольга вам судья!.. А ты сиди тут, малолетний развратник!
Но кто сказал, что на этом все закончилось?
Они встретились в столице, на балу в тсарском дворце. Господин посол и его помощник были по горло заняты делами и ничего кроме этих самых дел не замечали. И нянюшки, бдительно следившей за воспитанником, тоже рядом не было: подхватила простуду, выскочив неодетой по первому теплу и в столицу не поехала.
Весна...
В Брбржисще только сошёл снег. Городские клумбы снова побелели – от первых подснежников. На крышах гомонили первые вернувшиеся с юга птицы. А в сердцах молодых людей цвела любовь.
Вылезти из окна своей комнаты, а затем перемахнуть ограду было парой пустяков – так Альк и делал, каждую ночь, как только всё в доме засыпало.
Занятый отец понятия не имел, где ночует его сын. А Альк всегда возвращался до рассвета. То, что парень вконец исхудал, могли бы заметить мать или няня, но отец, глядя в запавшие от недосыпа глаза сына, списывал всё на весеннюю нехватку витаминов и велел слугам получше кормить отпрыска, а сам снова уезжал по делам.
...Прошла весна, настало лето, и Альку почему-то стало порой лень лазать в окно, а потом бегать через весь город. Он стал задумываться о том, что пора прекращать ночные походы. Беда была в том, что несчастная девушка наоборот, всё сильнее к нему привязывалась, и Альк никак не мог подобрать слов, чтобы с ней расстаться.
А потом и причина появилась.
