сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 68 страниц)
Раньше она использовала свои мечи в основном для тренировок. Порой приходилось пугать ими разбушевавшуюся пьянь в кормильнях, хотя в таких случаях хватало, как правило, одного только внушительного вида клинков и самого путничьего звания, по крайней мере, до прихода блюстителей закона.
Пару раз, конечно, пришлось ей и сражаться. Например, однажды в лесу, в сумерках Рыска напоролась на разбойников, на поверку оказавшихся оголодавшими весчанами. В поисках наживы мужики, вооружённые одними вилами и двумя дубинами, вышли на большую дорогу. Однако, сражение увяло на корню: стоило Рыске слегка, несерьёзно задеть одного из злоумышленников, как остальные в ужасе разбежались. Ещё как-то раз выпало по заданию вычислять в толпе шпиона. И когда Рыске это, наконец, удалось – не без последующей головной боли, разумеется, искомый шпион выхватил меч, собираясь дорого продать свою жизнь. Но и на этот раз всё закончилось лишь фехтованием – даже никто никого не задел, ибо почти сразу вмешалась стража.
Всё остальное время Рыске приходилось выполнять другие задания, не связанные напрямую с применением оружия. Как правило, она либо исполняла поручения её величества, либо ездила в охранении гонцов, где и тсецов хватало. Разъезжать по дорогам одной ей пока приходилось немного, и потому возможности применить на практике боевые навыки ей толком не выпадало.
А вот теперь невольно пришлось воевать без дураков. По-настоящему.
Нет, мечами она теперь владела хорошо, благо, уже девять лет почти ежедневно упражнялась в этом. Но одно дело потренироваться в паре с кем-нибудь из однокурсников либо принять участие в состязаниях мечников – и даже взять призовое место. Но убить...
Рыска знала, что рано или поздно ей придётся это сделать, но думать об этом ей обычно не хотелось... А сейчас было просто не до дум.
Накрыло какое-то мрачное осознание: я ведь уже убивала однажды, пусть не мечами, а при помощи дара, пусть ненамеренно, желая спасти одних, пожертвовав другими... Но убивала!
И стало совсем не страшно.
Давайте, гады, подходите, я вас жду! Вы не люди, раз спутались с этой мразью. Тем более, вы сами лезете на меня; я вас об этом не прошу.
Удар, ещё удар... Один отскочил, зажимая плечо, второй слегка задел путницу по правому бедру, но в тот же миг остался без головы, третий захрипел, поражённый в горло...
А Рыска, не останавливаясь, всё неслась вперёд через эту толпу, ибо на строй это было нисколько не похоже, продолжая разить врагов. Лада пару раз вякнула – ей тоже перепало. Нога наливалась болью, но с этим потом... Отправляя нападающих на небесные дороги, она держала в голове одну лишь цель: девушку верхом на нетопыре, одетую в чёрное. Только бы успеть её достать, пока она не натворила неописуемых бед. Сомнений, в том, что она это сможет, у Рыски даже не возникало.
До передового отряда тсарского охранения оставалось около четверти вешки, и Рыска почти догнала Виттору, а вот преследователи заметно поотстали: кто-то погиб, кто-то был серьёзно ранен, кто-то всё ещё пытался её догнать, но скакунья путницы давала фору любой корове. И вот до Витторы осталось совсем чуть-чуть, ещё немного – и можно смахнуть гадине голову прямо на скаку. Ещё немного ближе... Но не позже, потому что потом они поравняются с тсарской охраной, и тогда могут быть жертвы среди своих же.
И вот когда до Витторы осталось всего лишь полкорпуса, она вдруг обернулась, улыбнулась Рыске, и глаза её сверкнули золотым... В ту же щепку Лада припала на переднюю правую лапу, и Рыска на всём скаку вылетела из седла – легче птички, однако успела и сгруппироваться, и отбросить оружие, чтобы не напороться самой. И, конечно, тут же вскочила на ноги, подобрав один меч, тот, что короче. Нетопыриха у стояла рядом, виновато тыкаясь мордой в плечо хозяйки – прости, мол, оплошала. Но путница, оценив расстояние, поняла, что уже не успевает. Единственное, что теперь можно было сделать – это метнуть меч.
Рыска не отличалась особенной меткостью, разве что из арбалета стрелять слегка научилась, но навыки её были далеки от идеальных. Меч же она метала откровенно плохо – и это тот, свой, сработанный по её руке. Этот же, и так неподъёмный, а после битвы ещё потяжелевший, казалось, нечего было и пытаться отправить в погоню за ускользающим врагом.
Итак, Виттора скакала дальше.
Эх, была-не была, подумала путница. Хоть нетопырю в зад попаду, а там...
И с большим трудом послала меч в полёт, попробовав, впрочем, почти безнадёжно, направить его путём смены дороги.
Клинок рассёк воздух – вжух-вжух-вжух! – а потом послышался глухой удар.
Рыска на миг посмотрела назад. Никто уже за ней не гнался. Все, кто ещё был на это способен, спешно осадили коров и помчались в обратном направлении, лишь увидев то, что сама путница ещё не увидела и не осознала.
Медленно повернулась она обратно....
Нетопырь без всадника продолжал скакать куда-то влево, а потом спланировал с вершины холма... А девушка в чёрном ласточкой распласталась по земле.
– Так я что... попала что ли?.. – спросила Рыска у самой себя – и тут же взвизгнула от восторга на грани истерики, подпрыгнула на месте, поняв, что да, попала!.. Но её радость была недолгой: потревоженная рана на бедре отозвалась болью, кровь, успевшая слегка остановиться, хлынула с новой силой. Зажав рукой свежий порез и подобрав валяющийся рядом второй клинок, путница поковыляла к поверженному врагу, чтобы удостовериться в благополучной отправке ненормальной в бездорожье. Дара Витторы Рыска не чувствовала – возможно, тсарица-видунья погибла. Но это с равной вероятностью могло означать и то, что она просто потеряла сознание. Но в тот момент, взвинченная после боя, Рыска вполне была способна хладнокровно вонзить в беспомощное тело клинок, или даже сразу оба, чтобы сомнений не осталось...
Но в ту же щепку её со всех сторон окружили тсецы из тсарского охранения, ощетинившись мечами и взведёнными арбалетами. Споткнувшись, девушка упала на колени.
– Руки вверх! – прозвучал приказ, – Оружие на землю!
Ей пришлось подчиниться. Рыска аккуратно положила клинки на траву, затем подняла руки, боковым зрением примечая, что за недавними агрессорами отправлена погоня.
– Я не враг... – тяжело дыша, проговорила она, – Доложите её величеству... Я не враг!
– Сейчас разбер-рёмся! – подъезжая ближе, рявкнул начальник охранения, – Отвечай: кто такая?
– Я путница, Рысь... Проводите меня у тсарице, – слегка отдышавшись, попросила она, – У меня секретные сведения.
– Грамоту давай! – велел тсец, протягивая левую руку, но в правой продолжая держать наизготовку обнажённый меч.
Но тут, растолкав воинов, перед девушкой явился Крысолов.
– Учитель!.. – простонала Рыска. На лице её заиграла блаженная улыбка. – Как я рада! Где её величество?
– Её здесь нет, – ответил путник, – А вот его величество с удовольствием с тобой поговорит.
– Но... он же не знает меня! Откуда он...
– Достаточно того, что тебя знаю я, – заверил учитель.
– А как же... – Рыска качнулась в сторону распростёртого тела Витторы.
– Всё после, – отмахнулся Крысолов, – Да успокойтесь вы, господа, я ручаюсь за неё. Это моя ученица, – бросил он тсецам.
Воины с явной досадой убрали оружие и рассредоточились по равнине, осматривая поле недавнего боя. Крысолов же тем временем спешился, подал Рыске руку, помог ей подняться и снова подобрать клинки.
– Пойдём, доча, – сказал он, – Я представлю тебя его величеству, вернее, покажу воочию, ибо он о тебе наслышан.
– Да откуда? Я же... – начала Рыска, делая неуверенные шаги.
Крысолов усмехнулся.
– Что ж это за тсарь такой, если он не знает, что творится в его семье и с кем общается его супруга? – спросил путник, – У наших монархов нет друг от друга секретов, – пояснил он с улыбкой, – Поэтому, если ты служишь тсарице, то одновременно и тсарю тоже.
– А вы здесь откуда?
Учитель приосанился.
– А я теперь служу в охранении тсаря! – гордо заявил он.
– Здорово, – превозмогая боль и стараясь не хромать, улыбнулась девушка.
– А её величеству я о тебе тогда напомнил, – признался путник, – Мне хотелось, чтобы ты получила должность при дворе, чтоб тебя оценили по достоинству. И судя по тому, что гонца для твоего спасения отправили незамедлительно, как только узнали, что ты в беде – оценили-таки. К тому же, его величество решил теперь лично посетить тот город по дороге на север и разобраться, что там к чему...
– Подождите, учитель, – вдруг перебила его Рыска, – Какого гонца? – спросила она.
– Того самого, что привёз грамоту о твоём освобождении, – уверенно произнёс Крысолов, – Правда, я и представить себе не мог, что он успеет так быстро...
– Но меня никто не освобождал! – воскликнула деву, – Я сбежала из тюрьмы!
– Что? – не понял путник.
– Да, сбежала, – подтвердила она, – Кстати, в столице уже известно о Береке? – задала она весьма неожиданный вопрос.
– Известно – что? – нахмурился Крысолов, – Ты о чём, доча?
Рыска хотела было ответить, но тут раненая нога отказалась ей служить. Запнувшись, девушка упала, как подкошенная, коротко вскрикнув. Попыталась подняться и не преуспела.
– Да что такое? – склонился над ученицей старый путник, – Ты ранена, что ли?
– Немного... – стиснув зубы, выдавила Рыска.
– Дай посмотрю... Ой, мать ты моя! И это – немного? – опешил Крысолов, – Как нога-то ещё цела?
– Ладу тоже... посмотрите, – шипя от боли, попросила путница. Перед глазами у неё мельтешили мухи, язык во рту еле ворочался.
Тряхнув головой, она попыталась отогнать дурноту и снова попыталась подняться.
– Лежи уж! – велел Рыске учитель, – Сейчас перевяжу тебя и в седло посажу. Ой, горе ты моё!..
Она ничего не отвечала. Только тупо кивала ему. А Крысолов всё причитал:
– Вот уж вырастил на свою голову! Ранена – и молчит! И с кого же только пример берёт?..
Но Рыска лишь улыбалась ему побледневшими губами. Осознание победы не давало грустить, не смотря на боль.
Пока тсецы вылавливали приспешников Витторы, тсарь отдал приказ становиться на привал до утра. Слуги разбили лагерь, поставили шатры, разложили костры и приступили к приготовлению обеда.
Для Рыски и её учителя тоже нашлось пристанище – отдельный, хоть и небольшой шатёр на краю лагеря.
Крысолов самолично осмотрел рану своей любимицы и перевязал. В другое время Рыска справилась бы и сама, но, похоже, потеряла много крови, и дурнота всё никак не отпускала её, накатывая волнами. Однако в её сумке нашлось необходимое снадобье, выпив которого девушка слегка пришла в себя. Словом, две лучины спустя, отмытая и переодетая, правда, слегка пошатывающаяся и с лихорадочным блеском в глазах, Рыска предстала пред тсарские очи.
Раньше девушка видела его величество лишь на портретах, а теперь... Теперь поняла, что в жизни Шарес намного моложе, улыбчивее и красивее. Пожалуй, мелькнула шаловливая мысль, он даже мог бы понравиться ей самой как мужчина, если бы сердце не было навеки занято другим, не таким смазливым, но до конца жизни единственным, даже если ей больше никогда не суждено его увидеть.
– Добрый день, госпожа путница, как ваша рана? – участливо спросил тсарь.
Рыска склонилась перед монархом. Боль, едва прошедшая после выпитого зелья собственного производства, снова пронзила раненое бедро. Поморщившись, девушка схватилась за учителя. А ей ведь казалось так, царапина!
– Извините, ваше величество, ей очень больно, – вмешался Крысолов, – Но она у нас терпеливая. Пожалуйста, позвольте ей присесть.
– Да, конечно, – разрешил тсарь, указывая на раскладной стул напротив себя.
Рыска молча глянула на путника, но отказываться не стала – присела на предложенное ей место, чувствуя себя дура-дурой. Даже боль показалась вдруг неважной...
Эх, надо было тогда, ещё много лет назад просить Алька обучать её не саврянскому языку, а дворцовому этикету (вот когда бы он повеселился по-настоящему!). Нет, конечно, путница не раз бывала во дворце, общаясь с тсарицей, но та не требовала от советницы многого, считала подругой, и Рыска её не боялась. Да и не ходила она никуда, кроме их тайной комнаты!
А теперь, хоть и в полевых условиях, но пришлось воочию увидеть самого Шареса! И хотя молодая путница догадывалась, что рано или поздно это произойдёт, всё же надеялась, хотя и не рассчитывала, что Исенара в этот момент будет рядом.
– Добрый день, ваше величество, – проговорила Рыска, как только смогла взять себя в руки, – Я... к вашим услугам.
– Для начала, может быть, пообедаете? – предложил тсарь, указывая на накрытый стол, – Я слышал, вы более суток скакали без отдыха.
– Нет, благодарю вас, ваше величество, – отказалась девушка. Её до сих пор мутило, не смотря ни на какое зелье, да и без этого кусок в горло при нём бы не полез. – Давайте лучше сразу к делу, – предложила она.
– Ну как угодно, – тсарь кивнул, – Господин путник, вы позволите? – обратился он к Крысолову.
– Да, конечно, я на улице подожду. – учитель с поклоном покинул шатёр, а у Рыски все поджилки затряслись. Она впервые осталась один на один с тсарём! Надо ли говорить, что о своей ране она позабыла в тот же миг?
– Итак, госпожа Рысь, слушаю ваш рассказ, начиная с того момента, когда вы познакомились с её величеством, – произнёс Шарес, – А так же всё то, что вам удалось разузнать. Я вас слушаю, – повторил он.
– Прошу прощения... Что, с того самого года, когда могла произойти новая война между Саврией и Ринтаром? – уточнила путница.
– А вы знакомы так давно? – удивился тсарь, – Ах, ну да! Я же об этом слышал!.. Ну тогда – с того самого года, – кивнул он, – Я желаю знать всё, раз уж вы мне служите.
Рыска сдержанно улыбнулась.
– С удовольствием расскажу, ваше величество, только сначала... позвольте спросить?
– Да, госпожа Рысь?
– Где её величество? – шёпотом, стараясь сдержать внезапно подступившие слёзы, спросила она, – С ней всё хорошо? Я очень беспокоюсь, но никто не хочет говорить о ней... – предательская слеза всё же скатилась по щеке девушки. Руки у неё задрожали, и она поспешно убрала их под стол.
Ничего из этого не укрылось от внимательного взгляда тсаря. Он молча поднялся из-за стола, налил воду из графина в тонкий бокал, протянул путнице и улыбнулся. Рыска с жадностью проглотила воду.
– Никогда б не поверил, что две такие разные женщины способны дружить, – тихо сказал он, видя, что Рыска немного успокоилась. – Два с небольшим дня назад я слышал от неё почти то же самое о вас, – пояснил тсарь, – Её величество тоже рвалась в бой, и я почти позволил ей ехать со мной... Но лекарь запретил ей садиться верхом на корову, а карета сильно задержала бы нас, – он помолчал. – С её величеством Исенарой всё в порядке. Она во дворце, охрана которого была усилена в ту же щепку, как ваш друг доставил ваше письмо. И... она очень ждёт вас, госпожа Рысь. Прошу, навестите её хотя бы ненадолго.
– Всенепременно, – прошептала Рыска, опустив глаза. Слёзы хлынули из её глаз потоком, как только с души упал камень.
========== Глава 21 ==========
Они беседовали долго.
Когда Рыска покинула тсарский шатёр, солнце уже клонилось к закату. Девушка устала не хуже, чем во время страды, когда-то давно, в своём весчанском детстве, но получила за свои старания награду: расписку на сто златов, которую следовало обналичить во дворце, а также кольцо – взамен того, что дала ей когда-то Исенара и которое вернулось к тсарице вместе с письмом, переданным лекарем. Теперь этому кольцу полагалось стать для путницы новым пропуском во дворец.
Когда Рыска уже выходила из тсарского шатра, его величество вновь её окликнул.
– Одну щепочку, госпожа Рысь. А ваш... – тсарь подумал, подбирая слово. - Ваш напарник, господин Хаскиль... Где он?
Как всегда, при упоминании этого имени, у Рыски замерло сердце.
– У него случилась беда, ваше величество. Он потерял жену и сына, – ровно произнесла она. – Мы решили, что для доставки сведений о вашей сестре будет достаточно одной меня. Где он сейчас, я не знаю, – обобщила Рыска. Ясное дело, тсарю совершенно незачем знать, что и как было на самом деле. В целом же она не сказала и слова неправды.
– Ни за что не поверю, что он мог отпустить вас одну в такую опасную поездку, – покачал головой тсарь.
– Никакой опасности не предполагалось, – вздохнула девушка и добавила совсем уж упавшим голосом, не глядя на Шареса, – Всё произошло уже потом, он не знал. К тому же... Я смогла справиться сама.
– Позвольте снова вам не поверить. И у вас, и у него есть дар. Почему же вы не почувствовали опасность?
– Путники не так всемогущи, как все думают... – устало, словно сама себе, ответила Рыска, – Я пойду, ваше величество?..
Тсарь поднялся из своего кресла, подошёл к ней ближе, заглянул в усталые глаза и проговорил совсем другим, доверительным тоном:
