сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 68 страниц)
– Как?! – воскликнул путник, идя за ней следом, – Давай я сейчас всех подниму, выясним!
– Думаю, уже поздно. Я, кажется, догадываюсь, кто их взял.
– Кто?!
– Некая Виттора, – сообщила Рыска и остановилась. Да, конечно, следовало рассказать Главе Пристани подробнее! – Она вчера здесь была. Не ночевала, только поела. Такая же полукровка, как я. Она ренегат, – и путница рассказала то, что имела право рассказать, предъявив для подтверждения своих слов тсарскую грамоту.
– Я понял, – выслушав и помрачнев, произнёс мужчина, – Я сообщу в Северную столицу, – пообещал он.
– Да, конечно, а мне пора в путь. Я теперь тороплюсь, – произнесла Рыска, уже направляясь в нетопыриный сарай, – Я и сама попытаюсь встретиться с ней и... пообщаться, – она улыбнулась, открывая дверцы стойла, – Лада, подъём! – позвала она, и животное, по-кошачьи потянувшись, поднялось на лапы и, подойдя к хозяйке, потерлось мордочкой. – Ах, ты моя красавица! – похвалила её Рыска, почесала нетопыриху за ухом и сняла со стены седло.
– Красивая какая, – заметил Глава Пристани, – Моя сдохла в том году... Дорого они сейчас стоят?
– Я не знаю... – покачала головой Рыска, затягивая седло на Ладе, – Я не покупала её. Мне Альк подарил, – сказала она, и лицо её на миг словно осветилось. Душа наполнилась тихой нежной грустью. – Как думаете, встретимся мы с ним ещё? – спросила она у старика, глядя в его глаза прямым взглядом.
– Не знаю, девонька, – покачал он головой, отворяя ей ворота на улицу, – Но от всей души желаю этого. Вам обоим.
– Спасибо вам за всё, – ещё раз повторила путница, вскакивая в седло.
Старик кивнул и помахал ей рукой на прощание.
Рыска пришпорила Ладу, и та, хорошенько отдохнувшая, молодая и здоровая, с удовольствием сорвалась с места, проскакала до городских ворот и, радуясь дороге, а особенно тому, что впереди лежал крутой спуск, расправила крылья и спланировала вниз. Всадница еле сдержалась, чтобы от неожиданности не завизжать, когда почувствовала отрыв от земли.
– Ну ты даёшь! – только и сказала она, похлопав скакунью по шее. Та на миг обернулась, хитро взглянув на хозяйку: "Я что? Я ничего!" – и устремилась вдаль. – Жаль, ты в самом деле летать не умеешь, придётся паром через реку ждать, – посетовала Рыска.
Небо уже было совсем светлым, звёзды меркли. Луна ушла. Природа начинала просыпаться. В кронах деревьев робко запевали свои утренние песни ранние птахи.
Путница на нетопыре мчалась через сонный лес и думала лишь об одном: успеть. Не дать врагу добраться до столицы! Остановить любой ценой.
Она была уверена: всё получится. Даже при том, что её самый надёжный друг теперь далеко. Даже при том, что его мечи слишком тяжелы для женской руки. Зато они есть.
Когда-то Альк говорил, что может сражаться на всём. На чем угодно.
– Я тоже теперь могу, – тихо, сама себе, сказала она, – Я теперь всё могу, Альк.
========== Глава 18 ==========
Когда ясное, омытое вчерашним дождём утро превратилось в солнечный, ветреный день, а Рыска благополучно миновала Рыбку, настроение стало почти хорошим, ибо солнечный свет прогнал сомнения прошедшей ночи. Мимо, как и прежде, мелькали леса и поля, ехали и шли по своим делам незнакомые люди, навстречу летела обожаемая путницей дорога, позади оставалась вешка за вешкой, в голове была чёткая цель, и на сердце стало легче. Сомнения ушли, а обещанное показалось вполне осуществимым.
Конечно, было неимоверно жаль несчастную женщину и малыша, но с этим уже невозможно было что-либо поделать.
Однако Рыска правильно поступила, не поехав с Альком. И дело было даже не в том, что ей следовало торопиться в Ринстан. Дело было в том, что если бы поехала, то презирала бы себя за это: ведь никто, считала она, не должен утешаться после смерти жены с любовницей. Это гадко и мерзко, всё равно, что пировать на поле побоища.
Теперь, когда ревновать Алька к жене больше не требовалось, Рыска испытала жалость к Дамире. Похоже, у несчастной девушки от рождения была плохая дорога (наверное, Хольга так решила), и если бы не муж-путник, закончилась бы эта дорога намного раньше, ещё добрый десяток лет назад. Ни детей ей богиня не дала, ни счастья женского. Это с одной стороны. Но в жизни всё двояко, и если взглянуть на ситуацию иначе, такой удаче можно и позавидовать. Правда ведь, если разобраться, многие ли могут похвастаться тем, что сбежали из дома в столицу в одних портках и почти тут же отцепили себе в мужья богатого, знатного, благородного, да ещё и мудрого и красивого господина? Рыска, например, всего только одну такую же знала – себя, и то, она-то женой так и не стала. Хотя познала любовь, а это дорогого стоит.
Любовь...
А ведь были времена, когда Рыска вообще в неё не верила, считала выдумкой, чем-то, что придумано лишь для красоты... Как резные наличники на окнах: вроде и красиво, а толку от этой красоты нет. Замени на обычные тесовые доски, и ничего не изменится.
Был и момент, совсем недавно, кстати, когда девушка считала, что этому чувству в её жизни места больше нет. А теперь понимала: есть, и всегда было. И жить без любви вообще невозможно! Никому.
В молодости любви ждёшь – бессознательно, ещё не понимая, для чего она тебе нужна. В зрелости только ей одной и дышишь, даже если она вот такая, неправильная, как у них с Альком. В старости любовь, наверное, переходит в другое качество – этого она пока не знала. Но только когда она есть, и стоит жить!
Жизнь наполняется смыслом лишь от одного осознания того, что ты кого-то любишь. И невозможно описать то, что происходит в душе, когда понимаешь, что тебя тоже любят! Это дает силы и жить, и бороться, и ждать.
Слова Алька она запомнит навсегда, даже если больше его не увидит. Такие слова как бриллианты: их трудно добыть, но невозможно недооценить. И ждала этих слов она слишком долго... Но ведь дождалась!
Надо же, "клянусь честью Хаскилей"! Ещё бы что другое могло вызвать сомнения, но если он поклялся честью рода... Для него это очень важно! Такую клятву не выполнить он не может, разве что действительно помешает смерть... Жаль вот только, что и смерть эта весьма вероятна.
Снова навернулись слёзы, но Рыска приказала себе думать о хорошем. Когда настанет время, она почувствует, что нужна её помощь. Иначе и быть не может. И тогда – дело за ней. И она всё сможет. Должна. Обязана.
Даже если самой ей после этого уже не быть собой или вообще не жить...
Дай только божиня успеть до этого спасти её величество или хотя бы предупредить. А уж если всё получится...
Если всё получится, тогда останется ждать, и она дождется.
Улыбнувшись, Рыска решила немного помечтать, чтоб стало радостнее на душе. Да и не мешает это в пути, наоборот, дорога проносится незаметнее.
Итак, Альк теперь вдовец, и, как это ни печально и ни цинично, ей, Рыске, это на руку. С его стороны больше нет никаких преград. Они могут пожениться, как только всё закончится и уляжется.
Девочка, которую воспитывают Хаскили вместо умершей когда-то малышки, по закону – дочь Алька. И если все срастется, Рыска приложит все усилия, чтобы завоевать её любовь, чтобы она и в мыслях не считала себя в чем-то обделенной. Жить без матери плохо, Рыска знала это не понаслышке, ощутила на себе. Она будет относиться к Иоланте как к родной, добьётся, чтобы малышка называла её мамой не потому, что она, Рыска, жена её отца, а потому что хочется её так называть.
А в своей жизни навести порядок ещё проще: она теперь разведётся с Тамелем во что бы то ни стало. Надо думать, её величество поможет, даст разрешение на развод. Пусть Тамель тоже будет счастлив со своей женщиной, тем более, у них уже есть ребёнок. Она не держит на мужа никакого зла и не имеет к нему претензий. Если разобраться, в том, что их жизнь не сложилась, Рыска виновата сама. Делить им нечего, пусть он идёт своей дорогой. Она даже подкинет ему немного денег: пусть поднимет хозяйство. В конце концов, не чужой, пять лет из жизни не выбросишь.
А Альк... У Рыски аж сладко защемило в груди. Сын помнил мужчину, подарившего ему кольцо. "Тот, которого зовут как меня" – называл он его в своих рассказах, которых великое множество сочинял для товарищей. Да и как ещё могли звать человека, которым мальчик восхищался? Только одно имя приходило на ум: то самое, которое сам он с честью носил и которым гордился – ведь во всей веске ни у кого больше такого не было, и наверное, во всём Ринтаре!
Детские впечатления очень сильные, и Альк запомнился сыну навсегда, при чём запомнился былинным героем, бесстрашным воином. Всё, чего сын о нём не знал (вернее, абсолютно всё), легко придумалось. И, надо сказать, уложилось в образ. То ли мальчик чувствовал даром всё то, что рассказывал друзьям, то ли нафантазировал, но это до того было похоже на произошедшие в действительности события, что Рыске и возразить было нечего. Да она и не собиралась.
– Окороти ты его! – не раз просила её тётя, – У него эти рассказы с языка не сходят!
Но путница лишь улыбалась, качала головой и говорила:
– Пусть рассказывает. Ему же надо кем-то гордиться.
И теперь просто представить себе невозможно размер радости мальчика, когда он узнает, кем ему приходится его герой!
Рыска вздохнула. Дай божиня, чтоб эти сведения не стали посмертными. Но в любом случае, она расскажет сыну об отце в ближайшее время, если это будет в её силах. Альк уже совсем взрослый и очень сообразительный. Он и в пять-то лет многое понимал не по возрасту. Возможно, он даже догадывается обо всём, ибо Тамеля своим отцом он никогда не считал и не называл. Теперь, наверное, сообщить ему самое время.
И она сделает это. И ещё отдаст ему мечи.
Рыска поправила перевязи оттянувших плечи клинков. Такое оружие носить – большая честь. Рыска и раньше знала, что саврянские мечи из замка Полтора Клинка выше всяческих похвал, а теперь, годы спустя, научившись разбираться в оружии, подтверждала это уже с другой точки зрения. Прекрасные клинки. Ей самой, конечно, не по руке – слишком уж длинные и тяжёлые, но так они и не для неё! Себе она купит другие, как только доберётся до столицы. А эти, как Альк и обещал, достанутся их сыну. Пусть ребёнок радуется. И – как там сказал Альк? Чем раньше начать обучение, тем лучше? Добро, она так и поступит. Сначала парню будет тяжело, но он привыкнет. Тем более, он же не останется маленьким навсегда. На то он и ребёнок, чтоб расти. Да и наследственность у него хорошая: еще пара лет – и перерастёт свою маму. Станет таким, как отец – высоким, широкоплечим. Сильным. Обучит она его и сама. В Пристани есть книги на соответствующую тему: возьмёт, разберётся, чай, не дура, заодно и свою технику улучшит.
И всё у них будет хорошо.
Только бы всё получилось...
До столицы оставалось что-то около сотни вешек, что при хорошей скорости на нетопыре преодолевалось за сутки непрерывной скачки, когда Рыска уснула в седле и чуть было из него не вывалилась. Следовало признать: она очень устала, и не только она. Лада тоже дышала тяжело и припадала на переднюю правую лапу. Похоже, намяла мозоль либо занозу загнала.
Помянув Сашия, путница спешилась, осмотрела лапы своей боевой подруги, вытащила занозу, а потом стала осматриваться по сторонам в поиске места для отдыха. Кстати, перекусить чем-нибудь тоже было бы совсем не лишним.
Погода была вроде бы и неплохая, солнечная, но ветер при этом дул мерзкий, пронизывающий. Спать под деревом совсем не хотелось. К тому же, свинцово-серые тучи снова заходили с северо-востока.
Хорошенько осмотревшись, Рыска заметила-таки город и направилась туда, на въезде сообразив, что она здесь уже бывала. Это был тот самый город, где они с Альком и Жаром спасли когда-то от виселицы господина лекаря, якобы укравшего жемчуг у госпожи Лестены, любительницы ночных перекусов.
Улыбнувшись своим воспоминаниям, девушка решила поесть и отдохнуть там. Время приближалось к вечеру, и она собралась поспать до полуночи, а потом снова трогатся в путь. Жаль, человек, хоть путник он, хоть нет, не может долго без сна и еды, да и нетопыри, к сожалению, не железные. А иначе она скакала бы без отдыха и к завтрашнему вечеру добралась бы до Ринстана.
Надо думать, виной всему была её усталость, потому что дар ничего ей не подсказал...
Стоило Рыске войти в кормильню, как народ во главе с вышибалой оттуда вымело подчистую, и при этом в глазах людей читался такой священный ужас, что она слегка оторопела. Но та же усталость помешала понять, что же произошло.
Путница подошла к стойке, хотела было заказать себе обед и спросить о комнате, но хозяйка кормильни, к стати, той самой, в которой Альк весьма неласково, но очень быстро добыл необходимые им сведения, вскочила и бросилась на улицу через чёрный ход.
Не успела девушка понять, что же происходит, как дверь с треском отворилась и на пороге появилось трое стражников с мечами. Ещё двое зашли с чёрного хода. За спинами блюстителей закона маячили горожане с вилами, дубинами и топорами. В окнах тоже потемнело от обилия народа на улице. Прямо-таки облава на волка! Нестройный гомон напоминал жужжание пчелиного роя.
– Что происходит? – возмутилась Рыска.
– Она ещё спрашивает! – рявкнул начальник караула.
А затем сунул ей под нос подписанную наместником грамоту. – Читай давай! – велел он, – Да скажи спасибо, что мы успели вперёд народа, а то живо бы тебя на вилы насадили!
Рыска пробежала написанное глазами, и её прошиб холодный пот.
Грамота была ни чем иным, как предписанием на арест путницы-полукровки, содержала подробное описание её примет и имела пометку внизу красными чернилами: "взять живой или мёртвой".
– За что? – опешила Рыска.
– За побоище на рынке. За убийство с особой жестокостью двенадцати человек, в том числе одного ребёнка, и ранение более чем полусотни. За порчу и грабёж, учиненные в городе. И, конечно, за осквернение путничьего звания.
– Я этого не делала! – возмутилась Рыска, – Я вообще приехала меньше лучины назад!
– Да что вы с ней разговариваете! Прибейте её – и дело с концом. За такое только убивать и надо! – выкрикнул кто-то из толпы, и народ подхватил призыв:
– Убейте её! Убейте! – вопили люди, потрясая своими орудиями.
– А ну всем молчать! – гаркнул начальник караула, – Никто никого убивать не будет! На то есть палачи. И судьи, чтобы решить. Может, это и не она вовсе, просто приметы совпали...
– Она это, она! – взревела толпа, – Полукровка саврянская! Прибить её! Зарезать! На части разорвать!
Стражник оглядел девушку.
Два дня назад, когда произошло побоище на рынке, была не его смена, и он спокойно сидел на речке с удочкой. Неизвестная путница, по описанию очень похожая на эту, ни с того ни с сего выхватила посреди рынка мечи и начала крошить всех и вся, без разбору. Подойти к ней никто не смог: клинки вертелись, словно мельница. За десяток щепок полегла уйма народу.
Наигравшись, кровожадная девица сдёрнула с груди одной знатной горожанки медальон с рубинами и толкнула женщину так, что та пролетела до ближайшей стены и ударилась о нее затылком. В сознание дама не пришла до сих пор.
После всего убийца вскочила на свою зверюгу и пустилась наутек, по дороге покалечив ещё пару человек.
Пока стража добралась до места происшествия, злодейки давно простыл след.
– Подождите! – Рыска подняла вверх руку. – У меня есть тсарская грамота! Я здесь по поручению короны!
– Что, людей по её поручению убиваешь? – прорвался голос из толпы.
– Да не убивала я никого! Вот грамота, сообщите в столицу! Известите её величество! – сорвалась на крик Рыска и полезла в кошелёк.
Однако грамоты на месте не оказалось.
Зато вместо неё на пол из кошелька выпал золотой медальон с рубинами...
– А ну, быстро за мной, оружие сдать, руки за спину! – велел стражник и добавил тише, – Лучше пошли по-хорошему. Толпа тебя растерзает сейчас!
Рыска метнула взгляд в окно, на запруженную народом улицу, взглянула на дороги, насколько это возможно было в такой толпе... Ей ничего не оставалось, кроме как скинуть перевязи с ножнами, отдать их стражнику и безропотно позволить себя увести.
Вот теперь она, похоже, действительно везде опоздала.
* * *
С его отъезда из Чеговиц дождь не прекращался ни на щепку. Альк вымок до нитки, едва не загнал нетопыря, но остановиться так себе и не позволил, преодолев двухдневный перегон за сутки.
