сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 68 страниц)
Скрипнула обшарпанная дверь, и Рыска оказалась в том же помещении, где накануне общалась с наместником. На столе, заваленном бумагами, лежали клинки – не посмел сразу забрать, побоялся, а значит, она всё сделала верно.
А за столом она увидела человека в белом одеянии – и чуть было не бросилась его обнимать. Вот куда вывел слепой поворот!
Присев на стул напротив лекаря, она произнесла, обращаясь к нему:
– Попросите стражников выйти. У меня интимная проблема.
Лекарь кивнул.
– Слышали, господа стражники? Прошу вас выйти.
– Может ещё ковровую дорожку ей до камеры постелить? – зареготал тот, что постарше, – Так лечи, мы отвернёмся!
– Господин стражник, имейте уважение к даме! – повысил голос лекарь.
– К даме! – заржал мужик, – Да ты знаешь, кто она? Она убийца!
– Мне это безразлично, у меня свои принципы, – с достоинством ответил оппонент, – Для меня она в первую очередь человек, который ждёт моей помощи. Да и вообще, я на вас пожалуюсь, и делу конец! – пригрозил он.
– Да ладно, подавись, – пошёл на попятную старший стражник и бормоча: "чего я там не видел?", вышел за дверь, не забыв, впрочем, прихватить с собой мечи. Молодой семенил следом.
– Смотри, грязными руками не лапай! – бросила Рыска.
– Тебе-то теперь какая разница? – буркнул тот.
Как только дверь за стражниками закрылась, Рыска вскочила со стула, и, подбежав к лекарю, зашептала ему буквально на ухо.
– Послушайте, господин, вы меня, скорее всего, не помните, но мы с вами знакомы. Десять лет назад вы ухаживали за девушкой по имени Вериша и угодили в тюрьму из-за жемчужного ожерелья её госпожи, которое изгрызли крысы, – и она как можно более сжато и чётко изложила свою историю.
– Так это были вы, – печально заключил лекарь.
– Не я. Мои друзья, – возразила Рыска, – Я лишь уговорила их это сделать.
Лекарь вздохнул.
– Всё равно: спасибо вам! А Вериша теперь моя жена. У нас трое детей... А вот госпожа Лестена умерла, два года назад. От обжорства, – уронил он, – Только не пойму тогда: зачем вы убили столько людей?
– Я этого не делала, – покачав головой, произнесла Рыска, – Это ошибка! Пожалуйста, поверьте.
Лекарь думал не более трёх щепок.
– Мне кажется, вы говорите правду... – тихо и печально сказал наконец он, – Не может быть, чтобы человек, способный помочь случайному знакомому за десять лет мог так измениться... – он снова вздохнул. – Чем я могу помочь вам в знак моей благодарности? – спросил он со вздохом.
Рыска просияла: вот если бы все были такие догадливые! Она мгновенно схватила со стола бумагу, обмакнула перо в чернильницу (благо, всё нашлось на столе) и написала: "Позаботьтесь о своей безопасности, на вас и его величество вероятно готовится нападение. Я попала в тюрьму, и мне грозит казнь. Буду признательна, если поможете. Заранее благодарю. Рысь".
Далее она поставила число и название города. Затем Рыска подула на бумагу для просушки и, свернув её, отдала лекарю.
– Кому это передать? – спросил он.
– Её величеству. И как можно скорее.
У лекаря на щепку вытянулось лицо, но он сумел с собой совладать.
– Это в Ринстан надо ехать?
– Да, конечно.
– Вы уверены, что её величество сейчас там?
– Уверена, – кивнула Рыска.
– Тогда... Да, конечно, как скажете... Но разве мне поверят?
Рыска сдёрнула с пальца кольцо её величества (единственное, что у неё не отобрали, рассудив, что такие кольца просто так не дарят, а если что, можно снять и с трупа) и отдала лекарю вместе с письмом.
– Прошу вас, поторопитесь, – сказала она, – Выехать надо прямо сейчас. Дорожные расходы я оплачу, когда выберусь.
– О, какие глупости! – отмахнулся лекарь, – Давайте я промою вашу рану, чтобы никто ни о чём не догадался.
Он взялся за дело и очень быстро справился, потому что ничего страшного в Рыскиной ране не было.
– Ну всё, – произнёс лекарь, собирая в сумку приборы и снадобья, – Я пойду. Прямо сейчас выезжаю. Храни вас Хольга, госпожа путница! Ещё раз, спасибо вам.
Лекарь вышел, а Рыска присела на стул.
– Видишь, ты был неправ, – тихо проговорила она, – Добрые дела нужно делать.
Вскоре стражник отвел её обратно в камеру. Проходя по коридору, она обратила внимание на поломойку, замотанную в платок. Рыска обернулась, почувствовав присутствие дара.
"Видунья, что ли? – подумалось ей, – Тоже, наверное, как я когда-то, понятия не имеет о своих возможностях... Да ладно, мне сейчас не до этого".
Улёгшись на нары, Рыска ещё долго думала.
Кто её подставил – а что подставили, в том не было сомнений, она поняла. Это Виттора: не зря они встретились в Чеговицах. Почуяла, змея, что именно её личность Рыску и интересует, решила убрать с дороги. И мечи Рыскины утащила она. Это было сделать проще простого, ибо в комнате, где путница оставила своё оружие, до утра никого не было при нараспашку открытой двери. Скорее всего, хотела обезвредить её по дороге: напасть на безоружную и тихо, мирно, без проблем прибить. Но не подрасчитала, что Альк отдаст ей свои клинки, а они намного смертоноснее тех. Пришлось ей слегка изменить планы.
То, что Виттора всю дорогу была где-то поблизости, буквально сопровождала Рыску – это понятно. Вопросы были в другом: почему Рыска не почувствовала присутствие чужака, тем более, облечённого даром? И как, когда могла Виттора выкрасть у неё грамоту и подложить медальон?
Что в этой видунье такого особенного, раз даже Альк не смог с ней справиться? Что она делает с людьми, если в её присутствии невозможно сдвинуться с места? Да и в город этот её, Рыску, словно направило что-то... Получается, тсарица-видунья может менять дороги даже другим видунам?
Эх, если б кого-то спросить или почитать что-нибудь на тему... Но жизнь такой возможности не даёт. Её вообще очень даже вероятно сейчас потерять, эту жизнь. Конечно, есть надежда на лекаря, но в любом случае придётся ждать. И вот это труднее всего...
Лучше всего, решила Рыска, лечь и выспаться. В этой камере её теперь никто не тронет: и Виттора не страшна, спасибо решёткам и страже. Дело её застопорилось: без защитника суда не будет. Только бы лекарь успел предупредить её величество!..
Перед тем, как уснуть, путница взглянула на дорожку лекаря. Она была всего одна, прямая и широкая, с благополучным исходом, словно кто-то её уже подправил. Лекарь доберётся до столицы дня за три, может, за четыре. Ещё день там на всё про всё. Чтобы её величество отказала ей в помощи, быть не может. Исенара, как за два года успела понять Рыска, человек надёжный, благодарный и преисполненный долга, к тому же, облечённый властью. Оставить в беде своего человека тсарица не способна. Плохо то, что она в положении: это делает женщину слабой и толкает на необдуманные поступки. Но, к счастью, она там не одна, есть кому ей подсказать, что следует делать. Одной лишь грамоты от её величества, доставленной с нарочным наместнику лично, будет достаточно, чтобы Рыску отпустили, и тогда... Но в первую очередь пусть монархи усилят свою охрану. Их жизни для государства, безусловно, важнее, чем её Хотя умирать самой тоже очень не хочется.
Главное, чтобы Виттора не опередила лекаря. Но дар подсказывал, что он успеет, что без проблем доберётся до столицы. И это тоже было странно...
Не понять было и того, зачем этой кровожадной стерве понадобилось убивать столько народу? Неужели из любви к процессу?
И ещё возник вопрос: а если удастся выбраться и добраться до Витторы, если жизнь столкнет их в единоборстве, сможет ли она, Рыска, хладнокровно вонзить клинок в живое тело, пусть это и тело врага? Не дрогнет ли у неё рука? Ведь раньше ей убивать не приходилось...
Стоило об этом подумать, как воображение вкупе с даром подкинуло парочку не особо приятных картин, и спать расхотелось.
Рыска повернулась на бок.
– Слышь, воришка, – позвала она от нечего делать, просто чтобы отвлечься, – Тебя как звать-то?
– Зовите Кротом, госпожа, – ответил парень.
– Домушник, что ли? – догадалась Рыска.
– Да, – гордо ответил Крот, – А вы правда путница?
Рыска хмыкнула.
– Нет, просто крыс люблю... Ну, конечно, правда. Рысь меня зовут.
– Ух ты! А я про вас слышал! Это вы тогда новую войну остановили! – восхищённо воскликнул парень.
– Нет, все не так было, – с горечью, задумчиво возразила Рыска, – Я там была ни при чём...
–А кто же при чём?
– Это Хольга свою волю явила, – просто произнесла путница, – С чего ты вообще такое взял?..
– А я два года в Пристани учился, слышал про вас. У вас, говорят, отец – старший наставник, – сообщил парень.
– Да-а? – удивилась Рыска, – Как же ты учился? У тебя же дара нет!
– Потерял, – со вздохом ответил Крот.
– Не догадываешься, из-за чего?
– Конечно, догадываюсь... Так про вас правду говорят? Это всё-таки вы всех спасли?
– Нет, это байки, – стояла на своем Рыска, – Сам подумай, раз учился, кто такое сможет? Тем более, один, без "свечи"?
Крот подумал немного и сказал.
– Так ведь все знают, что вы были не одна! С вами Вернувшийся был. Тот, которого в крысу превратили... А кстати, как вы так вдвоем смогли? Это ведь невозможно!
Рыска пожала плечами.
– Сам себе и ответил.
– В смысле?
– Это невозможно, следовательно, такого не было, – подвела она итог.
Три щепки стояла тишина.
– А я тоже такое слышала, – подала голос цыпочка, – Мой отец в ополчении служил, возле Йожига. Рассказывал, как парень с девушкой наводнение вызвали... Кстати, госпожа путница, у вас закурить не найдётся?
– Не курю, – со вздохом ответила Рыска, перевернувшись на спину и заложив руки за голову.
Пусть говорят, что хотят, подумала она. Им всё равно не понять...
– Не, люди, – подал голос один из бродяг, – Что же это получается? Раз госпожа путница за такое дело взялась, чтобы столько людей спасти, значит, убивать на рынке она не могла... Значит, зря её сюда посадили? Не она это?
– Конечно, не она, – отозвался другой, более хриплый голос, – Та б меня точно задушила! А эта отпустила. Да и непохожа совсем...
Рыска села на нарах, вгляделась в темноту.
– Ты чё там сказал? – спросила она жёстко.
– Да так, красуня, не бери в голову, – мирно ответил бомж.
– И всё же?
Маргинал закряхтел, поднимаясь с пола.
– Я говорю, та, если уж придушила, не отпустила бы, раз она дитё невинное не пожалела. Да и волосы у неё другие.
– Какие – другие? Да ты где, вообще, её видел?
Бомж покашлял немного, после чего охрип окончательно. Но охотно ответил:
– Видел – на рынке. А волосы... Они короче, чем у тебя. Тоже чёрные, в две косы заплетённые, – он незаметно для Рыски потер след на шее. – Но короче! Придушить такими не получилось бы, длины бы не хватило. Они у неё на спине болтались, по лопаткам били, кружились вместе с ней, одна справа, другая слева. А у тебя они длинные, до самой жо...
– Я тебе щас в рыло дам! – пообещала Рыска.
– Извини! Извини! Я ж по делу, – залебезил маргинал, – Они ж у тебя и правда по... это самое. А у той... Да у неё и башмаки другие, и крысы у ней не было. Я как под мясным прилавком проснулся, когда она всех кромсать начала, так вылезать и не стал... Башмаки её в первую очередь заметил. Ещё подумал: и как ей удобно на таких каблуках? А потом выглянул в щель между досками – и косы её увидел. И нетопыря. Здоровенный такой зверюга, наверное, самец. От крови озверел, на дыбы встал и чуть с привязи не сорвался. Седло на нём из серой кожи было, а крысы не было, ни справа, ни слева. Я и подумал: что ж за путница без крысы? Может, и не путница? А потом... – бродяга умолк.
– Что – потом? – спросила заинтересованная шлюха.
– Потом – ничё. Рука отрубленная рядом со мной упала, я и сблевал. А вечером напился в дугу и сюда попал.
Рыска обдумала слова бездомного, а потом спросила:
– Сможешь всё это на суде повторить?
– Ясное дело, смогу, да только не бесплатно же, – тут же согласился бродяга, – За злат – повторю, а так не было меня там, и делу конец.
– Договорились, – Рыска снова разлеглась на нарах.
В камере повисла тишина. Кто-то начал похрапывать. Потом шлюха сцепилась с кем-то из бездомных на предмет кражи у нее дешёвых, подаренных клиентом сережек.
– Госпожа Рысь, а вы правда не убивали? – вдруг с надеждой спросил Крот.
– Правда, – тихо и устало ответила Рыска, – Зачем мне это? Я не для того семь лет в Пристани училась, чтоб ерундой заниматься.
– Ага, а мечи у вас, у путников, для красоты что ли? – обиженно спросил придушенный бродяга.
– Для порядка, – неласково ответила Рыска, – Уж во всяком случае не для такого. – она вздохнула. – Ребёнок-то хоть чей был? Тот, убитый?
– У сапожника, подмастерьем работал, – прохныкал третий маргинал, – Из вески два года назад приехал. Хороший был, жалостливый. Завсегда медечку подкидывал... ы-ы-ы ... – завыл он, – И как только можно дитё уби-и-ить?..
– Так, заткнулись все!!! – рявкнула путница. Ещё щепка, показалось ей, и она сама разревётся. – Я – спать, – сообщила она уже спокойнее, – А вы чтоб молчали. Всем ясно?
– Ясно, – нестройно проблеяли заключенные, и настала тишина, если такое вообще возможно в тюрьме.
Суд состоялся раньше, чем Рыска рассчитывала.
Наместник расстарался и достал-таки из-под земли защитника для путницы-убийцы. И трех суток не прошло, как за Рыской пришёл конвой.
– Подъём! – скомандовал стражник, – Крысу сюда давай!
– Куда? – спросила девушка.
– Ясно – куда. Суд сейчас будет, тебя уже все ждут.
Рыске не оставалось ничего другого, как смириться и подчиниться, снова позволив себя увести. Прошло всего три дня, с тех пор, как лекарь уехал в столицу. Даже имея крылья, туда и обратно за такой срок не успеть, тем более, лекарь уже не молод. Наверное, только в одну сторону и добрался. Хоть бы успел предупредить тсарицу! Хотя бы с ней всё будет в порядке.
Что до Алька, которому может понадобиться её помощь... От мысли об этом Рыску прошибал холодный пот, потому что с её даром что-то случилось за последние дни. Она его почти не чувствовала. Так, образы какие-то, дороги словно в тумане. Сама себе она стала казаться какой-то словно потерянной, неполноценной. Вот чего, наверное, боятся все путники... Вот о чём идёт разговор. Вот только почему с ней такое произошло?..
Перед тем, как подняться с нар, она сделала то, чего не делала уже давно, с самого окончания учебы в Пристани.
–Помоги мне, Альк... – прошептала она.
Не пресветлую богиню, а своего любимого вспомнила она, когда стало совсем плохо. Он всегда был её богом. И, наверное, бог – только тогда и бог, когда в него кто-то верит. Во всяком случае, это имя если и не помогало, то хотя бы успокаивало, придавало сил. А то, что надеяться сейчас не на что, не вызывало и тени сомнения. Напало отупение, как тогда, перед испытанием.
С защитником Рыска обмолвилась всего парой слов и поняла: он куплен с потрохами, и ей не помощник.
...Свидетелей по делу было хоть отбавляй. Не только Рыскин сокамерник, но и очень многие люди, оказавшись не в толпе, а на свидетельской трибуне, высказывали сомнения, что убийца – именно она, как раз-таки из-за волос путницы.
– Короткие, до лопаток, не больше! – здраво рассуждали одни, – А у этой – гляньте! – ниже, чем до... этой самой. Что ж они, за четыре дня отросли?
– Эти путники и не такое могут! – суеверно возражали другие, – Им свиньёй обернуться ничего не стоит, а вы говорите – волосы!
– Не слушайте ничего, ваша честь, она это, она, кому ж ещё быть? Пошлите её на казнь! – рыдали третьи, родственники и близкие погибших и тяжело раненых.
– Да ведь не похожа на убийцу, клянётся Хольгой, что не убивала и вообще, только что приехала. К тому же, тсарицу известить просит. Такими вещами не шутят, – заколебался обвинитель, впрочем, высказав свои сомнения пока только наместнику. – А ну, как мы и правда её известим? – но в ту же щепку нащупал под столом толстый, набитый златами кошель, неизвестно как перекочевавший к нему, и унял свой пыл, во всеуслышание повторив лишь то, что уже было принято за истину.
Защитник слабо блеял, делая вид, что приводит какие-то доводы, а на самом деле, переливая из пустого в порожнее.
Но когда в зал суда вошёл последний свидетель, у Рыски сразу отнялись и руки, и ноги. Подняв глаза, она встретилась взглядом с Румзом Косым, наместником Зайцеграда...
...А щепку спустя зазвучал рассказ про разбойников, убитых десять лет назад близ этого города, на окраине леса, при чём она, Рыска, по словам Румза, сыграла в этом спектакле главную роль, а разбойники утратили свой статус. Народ взвыл, стаей голодных волков, предвкушая, как напьется ее крови.
И можно было бы возразить, попытаться бороться, но она вдруг обессилела. Просто привалилась к прутьям клетки и уставилась в пустоту. Даже не попыталась ничего сказать. Да и смысла в этом не было. Это там, в тесной караулке, нужно было объяснять Румзу, в чём он не прав. Здесь было поздно.
