Текст книги "Разорвать порочный круг (СИ)"

Автор книги: АNЕlover

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 64 страниц)

– Это хорошо, что ты готова к наказанию, – с одобрением произнес Болтон.

Он перестал прислоняться к столу и, встав прямо, поманил к себе жену. Следуя молчаливому указанию, Санса послушно встала с кровати и подошла к мужу. Внутри все дрожало от еще не отпустившего за день страха и уже накрывающей волны нового, из-за чего девушке становилось труднее себя контролировать. Застыв перед Рамси, Волчица с покорностью смотрела ему в лицо и старалась показать всем видом, что подчиняется ему и не посмеет оказывать сопротивления.

Окинувший же ее с ног до головы внимательным взглядом Болтон проговорил:

– Не будешь так больше делать?

– Нет, милорд, не буду, – честно ответила дочь Старка.

Какое-либо желание еще раз без разрешения отходить от Болтона теперь напрочь отсутствовало, и девушка совестливо глядела на мужа, сожалея о своем, хоть и не преднамеренном, но все-таки непослушании. И вопреки пониманию, что сейчас должно было последовать заслуженное наказание, от которого было не уйти и которое должно было соответствовать тяжести проступка, Санса все равно боялась быть наказанной, стыдилась своего поведения и необходимости милорда заниматься ее воспитанием. И теперь, стоя перед мужем, она не нашла в себе духу смотреть ему в лицо, отвела свой взор в сторону и стояла, потупившись и сильно нервничая.

– Волнуешься?

Голос Болтона прозвучал внезапно и резко, словно разрезавший воздух нож, и девушка, сжавшаяся внутри от нарастающей тревоги, тихо произнесла «да» и зажалась еще больше, не зная, как сделаться меньше в размерах. Она не видела лица мужа и не могла сказать, злился он или нет, остался таким же бесстрастным или же пристально ее сейчас рассматривал. Однако она могла слышать его.

– Но ты сказала, что готова.

Под ложечкой засосало, стало очень страшно за то, что она не справляется, ведет себя неподобающим образом и тем самым сердит мужчину только еще больше. Чуть приподняв подбородок и переведя свой взор к лицу Рамси, Волчица заговорила:

– Я не соврала, милорд, я готова. Просто я боюсь, что будет очень больно… И все еще переживаю из-за сегодняшнего нападения…

Внимательно и оценивающе взирающий на Старк бастард начал спокойно, неторопливо говорить, будто не хотел еще больше запугать и без того встревоженную жену:

– Если ты будешь хорошей девочкой и будешь слушаться меня, то тебе будет не так больно. Не более того, чтобы ты не смогла вытерпеть.

Бастард замолчал, и немного обнадеженная Санса с безысходностью в глазах посмотрела на него и мягко прошептала:

– Спасибо, милорд.

Обежавший девушку быстрым взглядом Рамси продолжил:

– Уже все закончилось, и Иных здесь нет. В следующий раз слушайся меня, и все будет в порядке. Мы потеряли много времени на твою беготню, могли уехать еще до появления того вихта, твой крик только привлек к нам внимание. Понимаешь?

Вновь потупив взор и чувствуя себя ужаснее некуда, дочь Старка совсем тихо прошептала, как упавший с дерева листок:

– Да, милорд.

Повисло молчание. Волчице было стыдно поднять головы и посмотреть в лицо милорда, было только желание, чтобы этот день скорее закончился и завтра можно было начать всё с чистого листа. Было неуютно стоять в полнейшей тишине перед милордом и не знать, что ожидалось от нее дальше.

– Иди ко мне, дорогая, – к удивлению Сансы вдруг произнес Рамси и одновременно с тем вытянул к ней одну руку, словно собирался обнять.

И последовавшая предложению Волчица шагнула и прижалась к мужу, при этом ощущая, как одна его рука легла ей на поясницу, а вторая – на спину. Напрягшись в первый момент, она затем прильнула к мужчине и доверчиво положила голову ему на плечо, не ожидая подвоха и расслабляясь от соприкосновения с ним. Болтон нежно поглаживал ее по спине и бережно удерживал у себя в руках, позволяя самой решить, насколько близко она хотела находиться к нему. Действия мужа не несли в себе никакой угрозы, и постепенно успокоившаяся Старк переложила голову с его плеча на грудь и слегка прикрыла глаза, отдыхая в объятиях и набираясь сил для продолжения вечера.

Приятные поглаживания и человеческое тепло делали предстоящее наказание уже не столь пугающим и вселяли уверенность в Старк, что все было хорошо и ее самовольный поступок, хоть и не понравился Рамси, однако не считался сильной провинностью, за которую нужно было ее строго наказывать. Сансе просто указывали принять к сведению эту ошибку и более так не делать. В следующий раз она буде внимательнее к милорду и будет лучше прислушиваться к его приказам. А пока же можно было расслабиться и прочувствовать эту минуту спокойствия, настроиться на содействие мужу и предстоящее наказание. Знать бы только, что ей было уготовлено.

Совсем размякнув в объятиях Рамси, Санса, чувствуя себя в безопасности, закрыла глаза, вдохнула запах мужа и прислушалась к его едва слышимому дыханию. Похоже, милорд тоже был спокоен и расслаблен и, если рассудить, если бы хотел преподать ей запоминающийся урок, проучить, как следует, то не стал бы сейчас обнимать и гладить, не стал бы вести с ней разговоров и давать ей слова. И от этих размышлений Старк становилось еще легче, мысли о наказании отходили на задний план и уже было не боязно и не стыдно принять его.

– Успокоилась? – мягко проговорил бастард, поглядывая на рыжую макушку жены.

Сделав глубокий вдох, Волчица кивнула один раз головой и пока так и осталась у него в объятиях, не желая терять ощущение человеческого тепла и торопить события. Продолжая наслаждаться ласками милорда, она лишь приоткрыла глаза и решила на всякий случай быть более внимательной к тому, что сейчас происходило вокруг.

Вскоре поглаживания по спине сошли на нет, и разжавший объятия бастард повелительно, но притом очень спокойно сказал, отстраняя жену от себя:

– Раздевайся и иди в постель.

Удержав на себе взор мужа и ответив на него, Старк мягко проговорила «да, милорд» и без промедления пошла к постели, уже на ходу начиная расстегивать на себе одежду и думая про себя о том, какое наказание выберет для нее мужчина. Однажды он уже выпорол ее за прием Лунного чая, а значит мог выпороть и за другой поступок, ведь почему бы и нет? Конечно, милорд мог обойтись только грубым соитием с ней, однако Сансе это оказалось слишком легким наказанием за сегодняшнюю провинность.

Полностью раздевшись и забравшись в кровать, она поначалу выжидательно взглянула на Рамси и, получив следующий приказ от мужа, положила одна поверх другой подушки и подложила их себе под бедра, после чего опустилась грудью на постель, уже с вожделением ожидая продолжения. Все становилось на свои места: в руках милорд ничего не держал и тоже раздевался сейчас, собираясь присоединиться к девушке в постели, так что бояться было нечего и нужно было всего-навсего расслабиться, позволив милорду жестко взять её. И, когда руки взобравшегося на кровать мужчины легли на бедра Волчицы, а затем стали пробегаться от ее плеч по спине и к заду, она прикрыла глаза, позволила себе расслабиться под легкими прикосновениями бастарда и начала возбуждаться от предвкушения соития с ним.

Ощутив же Рамси в себе, Санса удивилась его сдержанности, и когда тот взялся за ее бедра и потянул на себя, медленно насаживая на свое достоинство пару раз, она издала тихий стон и закрыла от удовольствия глаза. Аккуратные толчки милорда только разжигали желание, подстегивали к большему, и Волчице уже начинало хотеться, чтобы мужчина слегка ускорился, поглубже проник в нее, дал прочувствовать ей свою длину. Однако вместо уверенного ритмичного толчка в следующий миг ее ожидал звонкий шлепок ладони по заду, за которым по шатру мгновенно разнесся громкий вскрик ошеломленной неожиданным ударом Волчицы. Подскочив на месте и напрягшись всем телом, она испуганно уставилась перед собой, сосредотачивая все внимание на горящей в месте шлепка ягодице, и попыталась вытянуться под Болтоном, пробуя уйти от твердого мужского достоинства, которое сейчас непроизвольно с силой сжимала в себе. Вынырнувшая из приятной неги она настороженно застыла на месте, отходя от болезненного удара и осознавая, что зря расслабилась так рано и понадеялась на простое наказание.

Косясь назад, однако голову не поворачивая, девушка ощутила, как Болтон вновь начал осторожно толкаться в нее. Прислушиваясь к каждому движению мужа, она более не опускалась грудью на покрывало, а опиралась на локти в ожидании следующего удара. И, когда же ладонь Рамси с размаху опустилась на ее ягодицу, Санса коротко громко вскрикнула, подскочила на месте, выгнувшись в спине, а потом неожиданно для себя открыла рот в молчаливом стоне и прижалась задом к паху мужа. Болезненный шлепок, от которого до сих пор жгло зад, принес за собой сладостное послевкусие, и удивившаяся своей реакции дочь Старка сосредоточилась на своих ощущениях.

Поглаживания бастарда по покрасневшей и болящей заднице не позволяли Волчице расслабиться, она так и ждала, что с секунды на секунду получит новый хлопок и новую порцию боли. И когда наступил черед следующего удара и толчка в нее мужа у Сансы вырвался короткий визг, закончившийся низким стоном и поддавшимися навстречу движению мужчины бедрами девушки. Боль от удара отдалась ярким удовольствием внутри, и открывшая глаза Волчица застыла, в оцепенении ожидая следующего удара и издавая редкие стоны под размеренными толчками в ней Рамси, что грубо мял ее зад руками и не позволял ее напряжению спасть.

Поглощенная необычными ощущениями, Старк чувствовала, как все ее тело болезненно напряглось, сжалось, а лоно радостно дожидалось нового удара, обволакивало мужское достоинство и раскрывалось для него, давая полностью заполнить себя, чтобы, когда придет боль, сжаться на горячем члене и найти свое удовольствие. Внизу живота приятно тянуло, зато принимающий на себя шлепки зад горел, словно в огне, и стал очень чувствительным к поглаживаниям мужа.

Одна рука бастарда покинула ягодицу девушки, и Санса, сжавшись, будто пружина, и прогнувшись в пояснице, прижалась бедрами к подушкам, стараясь уйти задом из-под удара, и в то же время постаралась насадиться на мужа как можно сильнее. Звонкий шлепок, на который Болтон не пожалел сил, разорвал тишину шатра, и Волчица в очередной раз вскрикнула от боли, ничего не в силах поделать с собой, однако на этот раз за криком сразу же последовал протяжный стон и прокатившаяся по телу дрожь, принесшая с собой вспышку наслаждения, сравнимого по своей силе лишь с тем, которого Старк достигала на своем пике. Зад нестерпимо болел, сжимающееся на члене мужа лоно посылало по телу все новые и новые искры затуманивающего сознание удовольствия, а Санса тихо постанывала под Рамси и, содрогаясь от мелкой дрожи и обливаясь потом, ждала очередного шлепка, что становились все чаще и не уступали один другому по силе удара, становились со временем даже еще болезненнее.

Очередной вскрик боли резко прекратился, перетек в тихое хватание ртом воздуха, и взорвавшийся внутри шар удовольствия разлетелся по телу ярким наслаждением, а новый быстрый удар по заду только усилил ощущения, пустил новую волну удовольствия, проникнувшую уже в те уголки тела, до которых первая волна добраться не сумела. Выгнувшись дугой, Санса с болью преодолевала пик своего наслаждения, с трудом переваливалась через не желающую отпускать ее вперед вершину.

Когда же Волчица начала скатываться со своего пика, то обессиленно опустилась на постель и, тяжело дыша и ничего не видя перед собой, не знала, куда деться от все новых и новых толчков и ударов, что приносили ей граничащее с болью удовольствие. Удерживаемая на месте милордом, она извивалась под ним, тихо повизгивала, в один и тот же час моля остановиться и продолжить эту пытку. Дрожь не отпускала ее тело, мышцы были сведены подобием судороги, побитый зад нещадно болел, и дочь Старка даже не представляла, как сможет завтра сесть в седло.

Казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Хотелось, чтобы это скорее прекратилось и одновременно с тем не заканчивалось еще долгое время. Темп Болтона нарастал, шлепки становились все реже, и когда бастард уже почти достиг своего удовольствия, тело Старк пронзила новая вспышка удовольствия, ослепившая девушку и затуманившая ее сознание на пару минут. Санса словно вылетела из реальности и даже не уловила того мига, когда Рамси прекратил двигаться в ней и отстранился. Растратив последние силы и пребывая в смешанных чувствах после сегодняшнего вечера, не заметила Санса и того, как быстро провалилась в сон.

========== Санса и Арья ==========

Свернувшись клубочком под меховым одеялом, Санса лежала с закрытыми глазами и прислушивалась к утренней тишине, такой приятной для ушей и успокаивающей душу. Хотелось пролежать так еще не один час, расслабленно думая обо всем в этом мире и нежась в своем теплом мягком гнездышке, усердно сооруженном за ночь.

Не один день прошел с того часа, как Волчица вернулась с Болтоном из Последнего Очага в Дредфорт, и уже не один день прошел в хлопотливых сборах к отъезду. Уже стало известно, что двое Амберов точно поедут с ними, так что число беглецов на Севере увеличивалось с двоих до четверых лордов и миледи, отчего Волчице становилось и смешно, и грустно. И в складывающейся ситуации уверенности в том, что они поступали правильно, придавало только понимание того, что если у Хозера выйдет разыскать информацию об Иных и если Тиреллы и другие южане увидят вихта, то, возможно, отнесутся к этой проблеме более серьезно, а полученные Хозером сведения помогут в борьбе с существами, пришедшими из-за Стены. Только ради этого стоило рискнуть всем и все-таки покинуть эти земли на некоторое время.

Сборы затронули почти всех живущих в замке людей, однако Санса, не подпускаемая Рамси до дел, пока оставалась в стороне. Хотя, что уж тут таить, не могла она не признать, что положение ее в Дредфорте за последний месяц значительно улучшилось. Так, теперь в ежедневную рутину Волчицы вошли пешие и конные прогулки с мужем по окрестностям крепости; в спальне появились выбранные ею самой в библиотеке книги; хотя бы один раз день она ела с мужем в чертоге, а цепь защелкивалась на запястье лишь в ночное время да изредка днем. Передвигаться свободно по покоям можно было не всегда, и зачастую дочь Старка оставалась запертой либо в спальне, либо в гостиной, что в любом случае было намного лучше тех дней, проведенных Сансой прикованной к постели. Главным же требованием милорда, разрешившего ей проводить дневное время без цепи на руке, было то, что если он постучит в дверь, то Санса должна немедленно выйти наружу и встретить его там. Наверное, Рамси просил этого от нее затем, чтобы при входе в покои она не смогла наброситься на него с кулаками или оружием, чего, кстати, Волчица делать и не планировала.

Как-то днем, лежа в постели рядом с милордом, она внезапно задумалась над тем, каково бы это было взять и убить сейчас его. Найти острый предмет или украсть со стола нож и пронзить им грудь или шею мужа. Она представляла тогда, как сожмет в руке рукоятку клинка, а затем вонзит его под ребро Болтона, пустив кровь и оставив бастарда в полном ошеломлении.

Однако из этой затеи у Сансы ничего не вышло: она лишь начинала воображать этот удар, как внутри все начинало скручиваться и сжиматься, и тело замирало, словно под гипнозом. С трудом преодолевая себя, Волчица все-таки заставляла в своих мыслях руку двигаться и наносила ничего не подозревающему мужчине смертельный удар. Только вместо радости ее охватывал страх, и, когда воображение рисовало последние мгновения жизни бастарда, внутри вспыхивал ужас, а после воображаемой смерти мужа все начинало клокотать внутри от волнения, и налетало такое чувство потерянности, что хотелось обратить все вспять, открутить время на минуту назад и не совершать задуманного.

Санса пробовала представить, как начнет разыскивать Джона, свяжется с лордами Севера, отправится в Винтерфелл… и не почувствует себя ни каплей лучше, все так же будет метаться с места на место, не в силах избавиться от охватившего ее беспокойства, как то было после бегства Рамси. Только на этот раз все будет хуже. Слишком много воды утекло с того часа.

Эта игра с воображением подсказала Волчице отказаться от идеи убийства мужа и оставить все, как есть. По крайней мере, не делать этого сейчас, когда она находится на беззащитном, безлюдном Севере и почти не видится с другими лордами. Может быть, в Просторе все изменится, и тогда уже Санса начнет действовать. Однако точно не сейчас.

Была и другая причина ее отказа от попытки избавиться от Рамси, но о ней Санса старалась не думать, ведь та пугала ее и запутывала, играла с ее разумом и чувствами. Ей… ей было на удивление уютно и нестрашно находиться с милордом, рядом с ним она не страдала и не сталкивалась ни с чем таким, с чем бы не сумела справиться. Милорд был… постоянен и предсказуем, Санса уже знала, когда нужно вести себя осторожнее и чего лучше не делать. Знала, чего от него ожидать и на что рассчитывать. Рамси был Волчице по-своему понятен, и она доверялась ему. Что бы ни произошло, Старк всегда оставалась в его присутствии спокойной и расслабленной, и пока милорд ни разу не принес ей боли и не сделал неприятно.

Сансе нравилось, как мужчина будил ее по утрам и, неслышно приходя сюда, вытягивал своими ласками из объятий сна. Было приятно лежать в постели, скользя на границе сна и яви, и ощущать легкие, нежные прикосновения Рамси к ее телу, получать удовольствие от ненавязчивых, не опускавшихся ниже плеч и спины поглаживаний. Не менее приятно было засыпать рядом с мужем, что и по вечерам не обделял ее вниманием, легонько целовал в лоб или висок перед сном и успокаивающе поглаживал. И даже полученное в лагере наказание не вызывало плохих воспоминаний, а от мысли о той ночи в низу живота появлялось тянущее ощущение и необъяснимое желание это повторить. Хотя, при всем при том, урок был усвоен, и Волчица теперь была более внимательна к мужу за пределами покоев.

Теперь же, думая об этом наказании, Санса постепенно начинала понимать, что вела себя, когда накидывалась на мужа с обвинениями и ножом, неподобающим образом. Она бы так сейчас однозначно не поступила, пошла бы другим путем и не стала бы выводить милорда из себя. Как оказалось, были и другие пути, кроме криков, получить своё.

Единственное, что сейчас не давало спокойствия дочери Старка, – это та женщина, которую Рамси забрал себе для получения «радости». При мысли о ней внутри появлялось нелегкое чувство, отравляющее изнутри все тело. И Волчица хотела избавиться от этого ощущения, хотела пролить свет на судьбу той женщины, если надо – попробовать поговорить с милордом, предложить ему себя и попытаться стать заменой той несчастной. Может, от Сансы не будет требоваться ничего такого, с чем бы у нее могли возникнуть трудности? В любом случае, следовало задать этот вопрос к милорду.

○○○○○○○○○○

Родной Винтерфелл встретил младшую из дочерей Старка опустевшими стенами с несколькими запачканными, посеревшими знаменами дома Арренов и, казалось, отсутствием людей. Заснеженное поле, на котором любое темное пятно становилось видимым уже издалека, не благоволило не замеченному никем проходу к замку, и Арья пробиралась сюда по темноте, куталась в вещи и капюшон, чтобы никто, даже если и встретит ее, не опознал бы в ней дочь Старка. Пробравшись же в совсем тихий, кажущийся безлюдным замок, волчонку посчастливилось встретить знакомое лицо, скрывавшееся среди кухонной утвари и бурлящих котелков.

Это была долгая ночь, проведенная в маленькой каморке, где бы их никто не нашел и не подслушал – в замке осталось около пятидесяти людей лорда Бейлиша, что сейчас присматривали за покинутым всеми замком, да пара людей Болтонов, что не вернулись в Дредфорт. Войско Долины, уходящее на юг, видела и Арья по пути сюда. Из-за него ей пришлось провести не один десяток дней, плутая по зимнему Перешейку в поисках безопасного прохода. Повсюду сновали «орлы», где отрядами, где группами по пять-шесть человек, где по одиночке, а где – колоннами по несколько сотен человек. И волчонок брел вдоль дорог, не рискуя выйти на тракт и скрываясь в лесах, чтобы ничем не обнаружить себя.

Внутри кипела злость на то, что сотворили с Севером, на самих северян, что позволили довести эти земли до такого состояния. Неужели им было все равно или настолько были истощены ресурсы? Неужели у них не хватало духу объединиться и выступить одной стеной? Куда пропали те люди, которым так доверял отец? В груди разгоралась ненависть на всех вокруг, было желание явиться к каждому из них на порог замка и ударить по лицу, чтобы эти малодушные люди очнулись от своего забвения и показали, чего стоят северяне. В глазах сверкали искры решительности, только искры те были холодными и не знающими пощады.

В маленькой пыльной каморке горела в ту ночь свеча, однако, чтобы узреть правду, не нужно было видеть света, нужно было иметь лишь уши и умение слышать. Бежали часы, а рассказ старой поварихи все продолжался, и, казалось, не было ему конца, только все новые и новые события, люди из прошлого, их призраки и новые лица. Голова вскипала от потока информации.

Арью охватывала то ярость, то ненависть, то ликование, то изумление, то презрение, то жалость… И зарождалось внутри желание встретиться с сестрой, увидеть ее воочию, спросить… о многом. Это же на каком месяце беременности она была теперь? На пятом, шестом или седьмом? Воображение рисовало толстую Сансу, еще более раздражительную, чем прежде, носящую перед собой пузо, как главное свое достояние. Только бы с ней все было в порядке, только бы не пострадала от рук Болтонского бастарда. Но ничего, волчонок скоро уже будет в Дредфорте, разыщет там непутевую сестрицу и выскажет ей все, что думает о ней, перед этим, конечно, дав слово и ей. Пускай расскажет, что происходит, о чем думает. А там и «мужу» ее в глаза предоставиться возможность взглянуть, посмотреть на этого ублюдка. Хотя повариха сказала, что слышала, что в последнее время все наладилось. По крайней мере, не было более заметно, что Санса страдала или мучилась. Поговаривали, что Болтон стал спокойнее, но кто его знает…

Кухарка пообещала, что спрячет девочку на пару дней, чтобы та смогла отдохнуть и отъесться после дороги, а уж потом она вольна ехать в Дредфорт за сестрой. И волчонок согласился, он действительно нуждался в отдыхе и хотел провести немного времени в Винтерфелле, пожить хоть пару дней в стенах родного замка, почувствовать его и его историю, услышать голоса из детства и настроиться на дальнейший путь.

○○○○○○○○○○

Санса лежала на животе в своей постели в Дредфорте и рассеянно поглядывала на улегшегося на подушке мужа, что взирал на нее сверху вниз и время от времени прикрывал на несколько мгновений глаза. Расслабившаяся Волчица получала удовольствие от этих минут спокойствия и мира. По телу растекалось приятное тепло и примешавшаяся к нему усталость, что делала мысли более вольными и давала простор для размышлений.

Решившись все-таки узнать у милорда о судьбе той женщины, дочь Старка осталась слегка удивлена услышанным, хотя, конечно, проверить правдивость слов мужа не могла. Однако в любом случае было радостно и даже головокружительно узнать, что ту женщину милорд недавно отпустил и, по его словам, та отправилась домой, к мужу. Не хотелось думать о том, что все это была ложь, и не хотелось повторять прошлых ошибок, ударившись в поспешные выводы и подозрения. Если схваченная женщина и погибла, то ее смерть и ложь о ней останутся на руках Болтона, а не на совести Волчицы. Да и очень хотелось верить, что милорд был с ней все-таки правдив и не обманывал.

Кроме того, Санса знала, что милорд сейчас занимался вопросами, связанными с предстоящим отъездом, и поэтому в последние дни все чаще задумывалась над тем, сколько же людей отправится с ними в Простор, кому будет разрешено отплыть, а кому – нет. Тиреллы дали свое согласие, Амбер тоже, так что сомнений в том, что вскоре она покинет с мужем Север, у Старк не осталось. И, не находя себе места и будучи не в силах выкинуть из головы того ребенка, до которого она не успела добраться, Санса не могла не подумать о простых людях.

Набравшись наконец духу, девушка мягко произнесла, учтиво посматривая на мужа:

– Милорд, кто из людей поедет вместе с нами? Кому вы позволите уплыть?

– Войску, гарнизону, – Болтон, пожимая плечами, лениво помахал головой из стороны в сторону и добавил: – Мужчинам, которые могут держать оружие.

– Как насчет крестьян, милорд? Женщин, стариков, детей? – взволнованно спросила Старк.

– Женщины могут ехать. Другие же пусть либо остаются здесь, либо платят за место на корабле.

В груди больно кольнуло, накрыв девушку печалью, и она невольно потупилась, про себя задумавшись над тем, можно ли было переубедить Рамси. Прислушиваясь к своему внутреннему голосу, Санса опасалась жать на Болтона или до последнего стоять на своем: это вряд ли бы довело до хорошего и вряд ли бы она добилась желаемого. Нужно было идти иным путем, что был безопаснее и имел больше шансов на успех.

Чуть пододвинувшись к мужу и глядя на него исподлобья, Санса осторожно проговорила, стараясь произносить слова как можно мягче и спокойнее:

– Но это неправильно и несправедливо, милорд.

Бастард на секунду приподнял брови в наигранном удивлении, за которым показало себя что-то, что заставило девушку насторожиться и вести себя сдержаннее, и сказал:

– Почему же? Их перевозка и содержание обойдутся не в одну монету, а толку с них никакого.

Волчица, заметившая опасные сигналы в поведении мужа, выслушивала его доводы и призадумывалась про себя над тем, что бы лучше противопоставить услышанному и не переступить черту дозволенного. Мысль Болтона была понятна, но в корне не верна. Взывать же его к благоразумию и состраданию казалось дочери Старка глупой и бесполезной затеей, и поэтому она решила выбрать другую тактику и пойти по пути Рамси:

– Да, вы правы в этом, милорд.

Санса заметила, что Болтон продолжает удерживать свое внимание на ней и готов был выслушать, что же она хотела сказать дальше. И Старк, говоря все так же мягко и дружелюбно, произнесла:

– Но подумайте, вам нужны дети, которые в будущем пополнят ваше войско, однако вам нужны и свободные рабочие руки их родителей, – Волчица водила пальцами по покрывалу и смотрела, как под ее пальцами мех смешно топорщился то в одну, то в другую сторону и вместе с изменением наклона изменял и свой цвет. – Старики могут досматривать и воспитывать детей, а родители в это время смогут служить вам. Старики и дети мало едят, но могут принести вам большую пользу в будущем, милорд.

Санса на мгновение призадумалась и добавила напоследок, решая использовать и такой довод:

– И люди поверят в вас, как в лорда, способного их защитить, ведь никто не пожелает быть брошенным на произвол судьбы человеком, ответственным за его защиту. Люди запомнят ваш хороший поступок, – договорила Старк, поднимая взгляд к мужу и покорно взирая на него.

Дочери Старка не было известно, приняли ли они правильное решение, отдав предпочтение отплытию с Севера, или нет. Не могла она сказать и того, удачно ли завершится эта затея, однако точно знала, что нельзя было кидать своих людей незащищенными и обреченными на смерть от рук белых ходоков. И, натолкнувшись на еще одну мысль, Волчица добавила:

– Если оставшиеся здесь люди умрут, то скорее всего будут обращены в вихтов, – она посмотрела, абсолютно не вызывающе, на бастарда и продолжила: – По крайней мере, мне так видится, милорд.

Ничего не говоря, Болтон поднял с постели руку, и, поставив ее на локоть, потянулся к Старк, и начал перебирать рыжие локоны. Отвлекшаяся на жест мужа Санса, принимая ласку, подставила Рамси свою голову, а щекой прижалась к его запястью, находя в нем видимость опоры и приятное ощущение от соприкосновения с теплой рукой мужчины. Однако ласка продолжалась совсем не долго, и уже через пару секунд Рамси убрал руку от виска жены и, проведя ею вниз по волосам, собрал их в ладонь и переложил со спины вперед, на грудь. Напоследок еще раз проведя тыльной стороной ладони по щеке и виску Волчицы, произнес, улыбнувшись одним краешком губ:

– Тогда возьмем и их с собой.

– Только сообщите им, пожалуйста, об Иных и о том, что здесь не останется никаких войск – людям будет понятнее, зачем уезжать, – сказала Санса, поглядывая на мужа исподлобья и чуть наклонив голову вбок.

В этот раз губы Рамси растянулись в уже более заметной и широкой улыбке, не лишенной, однако, некой наигранности.

– Разумеется, – и вновь потянулся рукой к жене.

Санса возликовала своему успеху и порывисто подалась навстречу ладони мужчины, прижалась к ней головой и подставила макушку и одну сторону лица для ласк. Рамси аккуратно гладил ее, а осмелевшая Волчица прикрывала глаза от удовольствия и терлась о ладонь, уже зная, что так милорд поласкает ее подольше и уделит ей больше внимания. Ей и самой это в принципе нравилось: было забавно тыкаться мужу в руку и тем самым выбивать себе незатейливые, но приятные ласки. Да, научилась этому Санса не за один день, однако, со временем обнаружив, как можно было добиться к себе хорошего расположения и утешений, она успела пристраститься к этим знакам внимания и при возможности не отказывалась от них. Вот и сейчас, получив свою долю приятных ощущений, девушка, в последний раз прильнув к ладони Болтона, затем спустилась по ней вниз до запястья мужа и, отстранившись, легла набок, повернувшись лицом к Рамси. А понявший всё бастард вновь принялся поглаживать улегшуюся возле него жену по волосам и плечам и ни на секунду не сводил пристального взгляда с нее. Спокойно, сонливо поглядывая снизу вверх на Рамси, Санса через некоторое время молчания тихо произнесла:

– Как скоро мы покинем Север, милорд?

Волчица видела, как Болтон отвел от нее взгляд в сторону и, в задумчивости посмотрев перед собой несколько мгновений, ответил:

– В ближайшее время ко мне должен приехать Карстарк. Как закончу с ним, так сразу отправимся в Белую Гавань. Все уже готово к отъезду.

Рамси снисходительно посмотрел на жену, которую до сих пор продолжал поглаживать по плечам, однако что-то в его взгляде смутило девушку, и та, со спокойной покорностью в глазах прошептала:

– Хорошо, милорд.

И на этом Санса решила с расспросами на сегодня завершить, ведь мужчина на все ее вопросы и так ответил, забрать с собой людей согласился, и продолжать приставать к нему дальше с разговорами казалось ей неуместным. Они сидели не за столом и даже не в гостиной, и время сейчас было не раннее. Что уж говорить про то, что Рамси отправился с ней в постель не для болтовни и, более того, не любил болтливых девушек. Так что следовало умерить свое любопытство и желание поговорить и сосредоточиться на приятном тихом вечере, что постепенно подходил к концу.