Текст книги "Разорвать порочный круг (СИ)"

Автор книги: АNЕlover

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 64 страниц)

Поэтому Волчица и оказалась перед выбором: вновь пойти к Болтону с серьезным разговором или проигнорировать его новую выходку. Хотелось отдать предпочтение первому варианту, однако то, как закончился их вчерашний разговор, немного испугало девушку и внушило некую неуверенность в своих действиях. То, как отвечал ей бастард, как смотрел сквозь нее ничего не видящим взглядом, нагоняло на Старк страх и беспокойство. Насколько хорошо Болтон мог контролировать себя в тот миг и не мог ли сорваться и навредить ей? Девушка надеялась, что нет, но желанием испытывать судьбу и ругаться с мужем на следующее же утро не горела. Лучше было немного выждать, пристально понаблюдать за поведением Болтонского бастарда и, может быть, попытаться застать его в постели с какой-нибудь девушкой, чтобы не выглядеть голословной в своих обвинениях.

○○○○○○○○○○

В покоях догорала последняя свеча, и лицо Болтона, повернувшего к Старк взъерошенную голову, было наполовину скрыто падающей тенью. Бастард, разбуженный неожиданным появлением девушки в своей спальне, лежал в постели на животе и, приподнявшись на локтях и прищурив глаза, сонно глядел на нее. Он быстро заморгал глазами, а затем, растянув губы в хищной полуулыбке, произнес, растягивая слова:

– Моя любимая жена, – он медленно моргнул, а потом, пару раз быстро мигнув и сбрасывая с себя сон, продолжил: – Пришла убить меня или поцеловать перед сном?

Ничего не говоря и пропуская мимо ушей ребячество бастарда, девушка направилась к постели мужа и, подходя к нему, бесстрастно произнесла:

– Я пришла поговорить.

Волчица подошла вплотную к кровати и, смотря вниз на лежащего и сонно взирающего на нее Болтона, продолжила, сразу переходя к делу:

– Где ты пропадал весь день? На завтрак ты не явился, днем на глаза мне не попадался, а вечером ушел к себе сразу после ужина.

– Я был занят, – безэмоционально и коротко произнес бастард, всем своим видом как бы демонстрируя Волчице, что поговорить об этом они могли бы и завтра утром, а не посреди ночи.

Однако дочь Старка была настроена на серьезный разговор и отставать от Болтона и переносить беседу на другое время не собиралась. Ведь чем больше времени она даст бастарду для раздумий, тем лучше он подготовится к их противостоянию, выдумав очередную ложь или оправдание. Не просто так девушка явилась к мужу именно сейчас, и неспроста требовала ответов на свои вопросы, а надеясь застать его врасплох и вывести на чистую воду или, по крайней мере, дождаться от него ошибки и подловить на явной лжи. Более того, ей хотелось проверить, не застанет ли она еще кого в покоях мужа и сегодня, к своему облегчению, рядом с Рамси никого не обнаружила.

– Со слов служанки, ты проспал до самого полудня, а вечером я не нашла тебя ни в твоих покоях, ни в кабинете, ни в Чертоге. Во дворе тебя тоже никто не видел. Чем ты все это время занимался?

Договорившая Хранительница Севера грозно посмотрела на мужа и всем видом требовала от него ответа на вопрос, собираясь добиться от него правды и либо развеять, либо подтвердить свои подозрения о том, как же он провел сегодняшний день. Болтон же, что сначала отвернул от нее голову и с недовольством посмотрел пронзительным взором в разные стороны, снова обернулся к стоящей над ним Волчице и неохотно произнес:

– Я занимался решением одной проблемы, на что ушло немало времени.

Выслушивая очередное оправдание Санса ощутила, что начинает терять терпение, и с легким раздражением и нетерпением проговорила, избегая смотреть на мужа:

– Допустим, это правда, но что-то мне подсказывает, что решением некой проблемы ты занимался с Авилиной, которую, как и тебя, мне сегодня найти не удалось, – закончила она, устремляя свой пристальный взор к Болтону и показывая ему своим осуждающим взором, что не поверила ни единому произнесенному им слову.

Волчице стала уже порядком надоедать ложь и никудышные увертки бастарда, ей хотелось, наконец, услышать от него что-нибудь правдоподобное, а еще лучше, чтобы Рамси все-таки признался ей в измене и повинился. Они же уже это с ним проходили: ошибся – признай свою вину и извинись, неужели это невыполнимая задача? Речи-то про то, чтобы исправиться, сейчас даже не ведется, тут бы хоть чистосердечного признания добиться, которое бы стало небольшим, однако очень важным шагом вперед, без которого им не обойтись.

И вот, к изумлению дочери Старка, буквально через мгновение от Болтона последовали такие долгожданные, но горькие слова:

– Да, с ней и с Эммой, – с равнодушием произнес он, абсолютно не смущаясь своего заявления.

– Сразу с двумя, – на придыхании промолвила Старк и, начиная сердиться все больше, с укором посмотрела на разозлившего ее своим безразличием и нахальством мужа.

В это время Болтон, будто не замечая взглядов жены и не находя в их разговоре ничего постыдного, сказал, издавая смешок и с неверием, отразившемся на лице, взирая на Сансу:

– Нет, конечно, не сразу с двумя: сначала с одной, потом – со второй, – пояснил он, кивая головой из стороны в сторону, а затем продолжил, задумчиво взирая перед собой и чуть улыбаясь своим мыслям: – Пришлось провозиться целую ночь с Авилиной, а вечером уже перейти к Эмме.

Закипающая внутри от злости и негодования Хранительница Севера поначалу только молчала, сосредоточившись на том, чтобы взять свои эмоции под контроль и думая над тем, как же не перейти на повышенный тон и оскорбления. Она абсолютно не понимала, почему Рамси это делал, зачем издевался над ней. Мало того, что он не обращал на Старк никакого внимания и изменял ей со служанками, так еще смел дерзить в лицо и насмехаться над ней. С трудом приведя свои мысли и нервы в порядок, она произнесла:

– Почему же они сейчас с тобой не в постели?

– Им здесь не место. Я разве похож на дикаря? – категорично, но одновременно с тем без всякого возмущения заявил Болтон и посмотрел на жену с таким видом, будто спрашивал: «Ну что еще?».

Однако Хранительница Севера была непоколебима.

– А где же их место? – с вызовом произнесла Старк, задирая вверх подбородок и уничижительно взирая на бастарда.

Рамси обежал девушку с ног до головы внимательным взглядом, затем потупил свой взор вниз и, побыв так пару секунд, внезапно встрепенулся, что-то решив про себя. Он скинул с себя покрывало, перекатился к краю постели и, поднявшись с нее, из-за чего девушке пришлось сдвинуться в сторону и уступить ему дорогу, направился к комоду, между делом произнеся:

– Сейчас покажу, – провожаемый взором озадаченной Волчицы бастард заходил по комнате, доставая себе одежду и быстро одеваясь, и, натягивая на себя через голову укороченную камизу, продолжил: – Авилины там, конечно, не будет, но вот Эмму мы там сможем найти.

Не обращая никакого внимания на хмурившуюся и в недоумении наблюдающую за ним Сансу, Болтон торопливо подобрал в руки следующую вещь, надел на себя котту и вновь вернулся к комоду за плащом, предполагая, судя по всему, выход на улицу.

– Куда ты хочешь меня отвести? – спросила Волчица, не понимая, зачем куда-то идти, если можно просто ответить. Тем более, что объяснения Болтона ее не особо волновали, ведь вопрос был задан ему риторический и в ответе не нуждался.

Уже заканчивавший одеваться бастард обратил свое внимание к жене и произнес:

– В подземелья к Эмме, – он на миг замолк, сосредоточившись на надеваемом плаще, и, расправившись с застежкой, с легкостью продолжил, будто говорил о погоде: – Хотел тебе завтра показать, но раз ты начала настаивать… – закончил он так, словно делал Волчице одолжение, и невинно посмотрел на нее.

Едва расслышав первые слова про подземелье и Эмму, Санса сразу сообразила, что произошло со служанкой и чем Рамси занимался весь вечер. Однако чувствующая разрастающуюся в ней тревогу и обеспокоенность девушка пока никак не могла понять, по какой причине Болтон пошел на этот шаг, и волнительно проговорила, скорее не спрашивая, а утверждая:

– Ты убил ее.

– Да, убил, ты ведь сама этого хотела, – бесстрастно подтвердил Болтон.

Санса, ошеломленная, глядела на бастарда, не сводя глаз с его лица и ощущая, как внутри все медленно холодело от ужаса. Дрожащим голосом и сбиваясь в словах, она тихо произнесла:

– Нет, не хотела, – голос девушки совсем сошел на шепот, и та замолкла, переводя дыхание и беря себя в руки, а затем, уже заранее предсказывая ответ и содрогаясь от прокатившейся по телу дрожи, полушепотом добавила: – Авилина?..

Пристально смотрящий на нее с непроницаемым видом Рамси уже закончил одеваться и, направляясь к жене, с равнодушием сказал:

– Не сумела убежать от меня и моих собак, даже несмотря на потемки, – договорил он, приближаясь к Сансе все ближе.

Обеспокоенная ситуацией, Хранительница Севера невольно сжалась, когда Рамси подступил к ней вплотную, и с тревогой посмотрела на него, не до конца понимая, зачем бастарду вдруг понадобилось убивать ублажающих его служанок. Не припоминая до этого момента за Болтоном подобных «беспричинных» расправ, дочери Старка было не по себе от того, что по какой-то причине убийство двух девушек вышло за обычный для него сценарий.

Нервно сглотнув, она пылко заговорила, не в силах выразить свои эмоции иначе:

– Ты больной ублюдок. Они ни в чем не были виноваты, – в отрицании и неверии закачавшая головой Санса на мгновение замолчала, чувствуя, что вот-вот сорвется и начнет кричать на Болтона. Глубоко вздохнув и приняв более спокойный вид, она чуть сдержаннее продолжила: – Вот так ты решаешь свои проблемы? Просто убивая людей? Но вот незадача: проблема не в них, а в тебе.

Стоящий напротив Хранительницы Севера Рамси с силой сжал челюсть и заиграл желваками, перебарывая накрывающую его ярость. Он исподлобья смотрел на жену и сверлил ее взглядом, словно собака, что хотела цапнуть за руку, но понимала, что этого делать нельзя, а девушка, заметившая, что у Болтона пока хватает самоконтроля и бьет она в точку, продолжила говорить, получая извращенное удовольствие от каждого слова, брошенного в его лицо:

– Каким же выродком надо быть, чтобы додуматься до такого, – Болтон, все так же гневно смотря на жену, вдруг дернул головой вбок, а затем снова вперил свой взор ярко-голубых глаз в Волчицу. – Как же я жалею, что не выдала тебя Русе и, глядишь, тебя бы уже не было в живых, а армия Долины уничтожила бы твоего отца и его войско. Я бы была сейчас свободна. И я очень, очень жалею о том, что не выпила лунный чай, когда осталась одна в Винтерфелле.

На секунду дочери Старка показалось, что по телу Болтона пробежала дрожь, но уже в следующее мгновение исчезла, а в наполненных гневом глазах бастарда появилась некая осознанность, и он, скидывая с себя одну из волн гнева, довольно спокойно произнес:

– Но ты не выпила, и вот мы здесь.

Эти слова Рамси, произнесенные с поражающей уверенностью и спокойствием, смутили Сансу и сбили ее запал. Она пребывала в легком недоумении от того, что бастард говорил так, будто по-иному выйти не могло и осознание, что его жена уже однажды чуть не избавилась от ребенка, его нисколько не тронуло. И Волчица, сиюминутно приняв решение разбить уверенность Болтона в том, что она не сможет навредить беременности, и тем самым загнать его в рамки приличия, с вызовом произнесла:

– Да, но еще не поздно все изменить. На лунном чае все способы не заканчиваются, а их огромное количество, – она выдержала короткую паузу и продолжила: – Только дай мне повод, и я с огромным удовольствием использую один из них. Для меня не будет большего наслаждения, чем увидеть, как исчезнет дом Болтонов.

Девушка пристально посмотрела на вновь разгневанного, только в этот раз еще сильнее, мужа, и, решая ткнуть Рамси на его место, произнесла с издевкой:

– Но ты ведь даже не Болтон, ты – Сноу, из милости пригретый на груди предателем. Да, бастард?

Болтон вдруг сделал шаг вперед, придвигаясь к Волчице еще ближе, и, сжимая руки в кулаки, с явной угрозой сказал:

– Тебе не стоит меня так называть.

– Почему нет? Ты ведь всего лишь бастард или забыл об этом? Я тебе напомню, – зло сказала Санса.

Как только последнее слово слетело с губ дочери Старка, Рамси сделал рывок вперед, собираясь напасть на нее, однако в последний миг успел остановиться и, застыв в футе от испуганной его внезапным броском Сансы, слегка повернул голову в сторону и посмотрел вбок.

Пару секунд спустя бастард медленно повернул чуть опущенную вниз голову к жене и, дрожа всем телом от ярости, бросил пронзительный, озлобленный, долгий взор на живот девушки, а затем так же внезапно отшатнулся назад, отходя от Старк и кидая напоследок еще один трудночитаемый взгляд на ее живот. А в это время до ужаса перепуганная Волчица неосознанно выдвинула перед собой сложеные крестом руки и попятилась назад, боясь, что муж все-таки сорвется и нападет на нее. Болтон же, на время отвернувший голову от жены, теперь снова обратил свое внимание к ней и, сделав шаг ей навстречу, проговорил:

– Иди в свои покои, ты устала, – и медленно пошел к девушке, что все еще не сдвинулась с места.

При виде приближающегося к ней бастарда леди Санса опомнилась и, не спуская глаз с него, начала отступать к выходу. Когда же она приоткрыла дверь и наполовину прикрыла себя ею, то кинула взволнованный взгляд на следующего за ней Рамси и быстро, то и дело оглядываясь в страхе назад, зашагала прочь от его спальни.

○○○○○○○○○○

Утро следующего дня встретило Сансу пасмурным небом и серыми тяжелыми облаками на нем, что в этот безветренный день неподвижно зависли над Дредфортом и возвышающимися вокруг него холмами и горами. На дворе было настолько темно, что факелы в замке зажгли уже с самого утра, и создавалось впечатление, будто сейчас было совсем не утро, а поздний вечер. Выдавало ранний час только нестерпимое желание вернуться обратно в постель да напавшая на Волчицу зевота, которая никак не хотела понять, что время сна подошло к концу и на смену ему должна была явиться утренняя бодрость. Все тело требовало забыть про завтрак и еще немного поспать, закутавшись в теплое одеяло. Однако несмотря на то чувство, словно она и вовсе сегодня не ложилась, девушка, никуда не торопясь и иногда прикрывая на несколько минут глаза, все-таки привела себя в порядок и, побрызгав на лицо уже остывшей в умывальнике водой, покинула спальню.

Спустившись в Чертог, Санса присела за стол и, не дожидаясь появления мужа, принялась за еду, про себя надеясь, что управится быстрее, чем сюда явится бастард, и, посидев ради приличия с ним пару минут, сможет уйти отсюда и отправиться по своим делам. С Болтоном она сталкиваться сейчас опасалась и, многое обдумав за ночь, решила ни во что более не вмешиваться. Ее увещевания и попытки образумить Рамси до хорошего пока ни разу не довели, но зато окружающим людям приходилось страдать. Уж лучше он будет просто спать с другими женщинами, чем убивать их, они ведь не были виноваты в том, что их лорд желал видеть их раздетыми в своей постели.

Размышления Хранительницы Севера были прерваны скрипнувшими дверями Чертога, а уже через минуту к ней за стол подсел Болтон, который, будто смущенно улыбнувшись жене, проговорил:

– Доброе утро, миледи.

При виде притворства бастарда Волчица поджала губы и нехотя, говоря лишь из вежливости, сухо его поприветствовала:

– Здравствуй.

Краешки губ Болтона вновь поднялись в непродолжительной маленькой улыбке, на которую Хранительница Севера даже не обратила внимания, и в Чертоге повисло гнетущее молчание. Санса упорно удерживала свой взгляд на тарелке и делала вид, будто ее мужа здесь и вовсе не было. «Может быть, – думала про себя она, – если продолжить игнорировать бастарда и дальше, то он решит ко мне не приставать и отстанет, дав посидеть в тишине и покое».

Однако надежды дочери Старка шли вразрез с планами Рамси, что неуверенно сказал, то ли спрашивая, то ли просто говоря:

– Я должен извиниться, – Санса оторвала взгляд от тарелки и со скучающим видом посмотрела на Болтона, что продолжать говорить не торопился и, выждав некоторую паузу, все-таки сказал, изображая (она это точно знала) виноватый вид: – Прости, что расстроил тебя вчера. Наверное, я неправильно тебя понял и поступил неверно.

Даже не дослушав извинений мужа до конца, Волчица отвернула голову в сторону и с превратившимися в тонкую линию губами дожидалась, когда тот выскажется и прекратит говорить. Когда же Рамси замолк, она вновь повернулась к нему лицом и с видимым раздражением в голосе произнесла:

– Прекрати, – девушка остановилась и, увидев на себе слегка озадаченный взор Рамси, продолжила: – Я же знаю, что это все ложь, знаю, что ты не умеешь извиняться.

Пристально глядевший на нее до этого момента бастард на секунду опустил глаза к столу, а затем, вернув к лицу жены трудночитаемый взор, проговорил, чуть хмурясь:

– Разве ты не должна принять мои извинения?

– Нет, не должна, – резко рявкнула Волчица, озлобленно взирая на мужа. Она устало посмотрела в сторону, ощущая себя так, будто из нее выжали все силы, и затем, желая как можно скорее закончить этот неудобный разговор и расставить все по местам, добавила: – Перестань морочить мне голову, Рамси.

На лице Болтона мелькнуло недовольство, и тот отвернул голову вбок, стараясь скрыть свой гнев и умерить пыл. Наблюдавшей же за такой реакцией Хранительнице Севера становилось предельно ясным, что на этом им стоило закончить и разойтись по своим углам, не нагнетая и без этого напряженную обстановку еще больше. Она уже и так начинала беспокоиться за свою безопасность и все чаще ощущала волнение за свою жизнь. И поэтому девушка, не оставляя Болтону возможности ей ответить, быстро откланялась и покинула Чертог.

○○○○○○○○○○

Утоптанный снег поскрипывал под ногами, а с неба сыпались крупные белые хлопья, что подолгу кружились в воздухе и затем ложились мягким белым ковром на уже слежавшийся за несколько дней снег. Мороз в этот день спал, и покрывшая голову капюшоном Санса вместе с угрюмыми, одетыми не так тепло, как она, гвардейцами уже на протяжении длительного времени гуляла по окрестностям Дредфорта, переходя с одной протоптанной дорожки на другую и прокладывая себе новые. Иногда она случайно заходила в глубокий снег, и приходилось возвращаться назад и начинать искать новый путь, однако Волчица упорно продолжала бродить по прилегающему к крепости лесу, не желая идти обратно в замок и проводить остаток дня в полутьме покоев.

Если бы у нее был хотя бы небольшой шанс уйти от стражников, то Санса бы без лишних раздумий кинулась прочь отсюда, прочь от Болтонского бастарда, добралась бы до ближайшего селения или крестьянского дома да попросила там помощи или укрытия. Но это были неосуществимые мечты: от гвардейцев ей в одиночку не уйти, в какой стороне находится ближайший городок – неизвестно, и нет уверенности в том, что местные жители сами ее не выдадут обратно лорду, так что не стоило тешить себя ложными надеждами. В этот раз она попала в руки к бастарду надолго и вряд ли кто-нибудь решится придти ей на помощь.

Добавляли волнений и размышления о том, что Санса была теперь в ответе не только за саму себя, но и за пока не родившееся дитя, о котором никому, кроме нее самой, дела не было. Может быть, оно будет к лучшему, если ребенок окажется таким же больным, как и отец: тогда у Волчицы не будет необходимости почем зря переживать по пустякам и возиться с ним. Для этого как-никак существовала обслуга, а если Болтон в своем безумии убьет отпрыска, то горя она не ощутит. Один зверь пожрет другого зверя, и ничего более, среди монстров такое не было редкостью. Но что же если родится здоровый ребенок? Равнодушно смотреть со стороны на изуверства бастарда она не сможет, а изуверства точно последуют, в этом можно было не сомневаться. Мурашки бегали по коже только от одной мысли о том, что Рамси сотворил со служанками. Однако Сансу приводило в ужас не то, какую смерть встретили женщины, а то, что он мог поступить ровно так же с ней, со своим отпрыском и людьми, которые должны будут помогать леди Болтон в уходе за ребенком. Леденящий душу холод сковывал изнутри Хранительницу Севера, что не могла выкинуть из головы навязчивую мысль о том, что в один из дней Болтонский бастард может посчитать и ее эдакой проблемой и избавиться от нее таким же образом, как от других «проблем». Как бы ни пыталась она представить свое будущее, каждый раз наталкивалась на скорую смерть: свою, ребенка или их обоих. И каждый раз виной тому был Рамси Болтон.

Снова и снова девушка пробовала представить, что же может произойти далее, и поеживалась от ожидающей ее участи. Она уже окончательно осознала, что если родится мальчик, то жена Болтону станет не нужна и от нее можно будет избавиться. Если вдруг родится девочка… у Волчицы сжималось все внутри от страха и начинало крутить живот от рисуемых ее воображением картин. Этого бастарда волновала только фамилия и сохранность рода, а родившаяся девочка не смогла бы спасти дом Болтонов от вымирания. Для него дочь бы стала не более, чем кричащим, до безумия раздражающим свертком, от которого нет никакого прока, что приносит одни заботы и головную боль. Санса уже представляла, как бастард примет решение лишить жизни своего ребенка, лишь узнав, что это не сын. А затем всё повторится вновь: бесчисленные ночи, проведенные под Болтоном, последующая за ними беременность с изменами мужа и полным отсутствием помощи понесшей жене, а потом – роды, наполненные страхом перед тем, кто же родится и кто погибнет на этот раз: дитя или она?

Какой же наивной она была, полагая, что Рамси не станет ее трогать и окажет хоть некоторую поддержку, помощь, проявит интерес к положению жены. О каком сопереживании могла идти речь, когда рядом с ней находился не кто иной, как Рамси Болтон? Волчицу до сих пор пробирала дрожь от воспоминания о том взгляде бастарда, брошенного им в ярости на ее живот. В тот раз он остановился и в буквальном смысле отступил назад только по причине ее беременности, не более, и неизвестно, чем бы вчера все обернулось, не будь она беременной.

Почему она не учится? Почему совершает все новые и новые ошибки, загоняя себя в еще более худшую ситуацию? Почему не может разорвать этот круг? Раз она знала, что бастард находится не в себе, неуравновешен да при том и жесток, почему тогда решилась пойти на обмен и полностью проигнорировать его неоднозначную, вызывающую беспокойство реакцию на ее беременность?

Хранительница Севера закипала внутри от злости на саму себя и свою недогадливость, поневоле взявшись за самобичевание из-за невозможности выместить свой гнев на Болтоне. Ступая по узкой тропинке, она обратила внимание, что теперь к поскрипыванию снега прибавилось громкое карканье ворон, что собрались где-то неподалеку целой стаей и устроили галдеж на всю округу. Оторвав взгляд от дороги перед собой, девушка из любопытства огляделась по сторонам, отыскивая глазами воронью стаю. Поначалу ничего не заметив, она продолжила идти по проложенному до нее кем-то пути, а еще через некоторое время рассмотрела вдалеке, в стороне от тропинки, мелькавших между кронами и стволами сосен птиц, что черным роем окружили одно из деревьев и хрипло перекрикивались между собой, о чем-то разговаривая на своем вороньем языке.

Окинув их взором, Санса пошла дальше, аккуратно ступая по тропинке и время от времени посматривая в направлении птиц. Наверное, где-то там погибло животное и привлекло к себе внимание падальщиков, слетевшихся на легкую добычу. И если это так, то лучше было держаться от того места подальше: вдруг на поднятый воронами шум прибежит хищный зверь, и тогда придется убираться из этого леса.

До замка здесь было совсем недалеко – иногда сквозь кроны деревьев даже просматривались башни Дредфорта – и можно было вернуться к крепости, обойти ее по внешней стороне и, прогулявшись напоследок вдоль реки, направиться к себе в покои. Хранительница Севера провела на дворе довольно много времени и сама уже чувствовала, что пора выдвигаться домой и не дожидаться того часа, когда бастард пришлет за ней поисковый отряд, не обнаружив нигде в замке свою жену. Тем более начинало вечереть, еще полчаса – и солнце совсем скроется за горизонтом. Да и с каждой прошедшей минутой явно увеличивался мороз, и на выпавшем за день снеге уже начала образовываться ледяная, похрустывающая под ногами корка.

Решив отправиться назад к замку, леди Санса развернулась и, пропущенная отошедшими с дороги в снег гвардейцами, пошла по тропинке назад. По правую руку от нее все еще слышалось карканье, и Хранительница Севера по привычке глянула в ту сторону и замедлила свои шаги, начав присматриваться к месту, куда слетелись вороны. Девушка было хотела оторваться от созерцания метущихся птиц, как вдруг кое-что привлекло ее внимание и разожгло в ней любопытство.

Выглядело необычным, что черные вороны, прикрытые вместе со своей добычей стволом одной из сосен, копошились не на земле возле туши животного, а намного выше, словно зависли в воздухе. И, заинтригованная увиденным, Санса сошла с тропинки и направилась к месту скопления птиц, сама не до конца понимая, зачем туда идет.

Когда же Волчица подошла поближе и спугнутые ее появлением вороны спорхнули на верхние ветви сосен, то из-за ствола дерева начало выглядывать что-то красно-коричневое, тихо покачивающееся на слабом ветру. Старк приостановилась, уже не уверенная в том, стоит ли подходить ближе, а потом все-таки медленно и с опаской двинулась вперед, стараясь издали заглянуть за темный, с объеденной снизу зайцами корой, ствол сосны. И чем ближе она подходила, тем явственнее могла рассмотреть, что висит там не что иное, как человек, с которого содрали кожу.

– Миледи, пойдемте в замок, скоро совсем стемнеет, – послышался оклик одного из следовавших за Сансой стражников, который, как и она, уже понял, на что они втроем набрели, и решил поскорее увести отсюда леди Болтон.

Не обратившая никакого внимания на заговорившего с ней мужчину Хранительница Севера сделала несколько шагов вперед и, испуганно втянув ртом воздух, замерла, пригвозденная к месту объявшим ее ужасом, что ухватился за ее шею костлявой ледяной рукой.

Она прикрыла рукой рот и в оцепенении смотрела на освежеванную, подвешенную на дереве Мари, лицо которой было искажено в посмертной гримасе боли. Тело убитой уже успело покрыться инеем, а замерзшая на холоде кровь приобрела коричнево-черный оттенок. Хранительница Севера с ужасом глядела на торчащие из груди бывшей служанки стрелы, а при взгляде на одну из них, вонзившуюся в глаз, по телу прокатилась дрожь и к горлу подступила тошнота. У девушки отняло дар речи, и она просто стояла на месте, отказываясь поверить в то, что сейчас видела.

Когда же первое потрясение прошло, дочь Старка попятилась назад, а затем, заметно вздрогнув, словно уколотая иголкой, быстрым шагом поспешила прочь от мертвой Мари, еле удерживаясь от того, чтобы не сорваться на бег и не оглянуться назад.

– Миледи! – раздался за спиной у девушки окрик побежавшего за ней вдогонку стражника. – Замок в другой стороне! Позвольте, мы вас туда проведем.

Торопившаяся покинуть этот лес и не отдающая себе отчета в том, что делает, Санса резко остановилась, внезапно осознав, что уже некоторое время идет, даже не зная куда. Оторопело оглядевшись по сторонам, она попыталась сообразить, что же делать дальше, и затем, приняв более спокойный вид, повернулась лицом к догоняющим ее гвардейцам и произнесла:

– Хорошо. Отведите меня.

– Прошу, следуйте за нами, миледи, – сказал один из мужчин и пошел вперед, указывая Сансе дорогу.

Дочь Старка последовала за мужчинами, желая покинуть это место как можно скорее и все еще пребывая в ужасе от того, что сотворил Болтон и насколько неуправляемым он был. Если бы не надобность обзавестись наследником, то висела бы на этом дереве она, Санса, а не Мари.

Они всего-то поругались этим утром, и обвинения, предъявленные Хранительницей Севера к бастарду, были оправданны и естественны. К сожалению, теперь стало ясно видно, что девушка ошибалась, думая, что Рамси мог брать свою ярость под контроль. Похоже, у него хватало самоконтроля только для того, чтобы сдержать свой гнев на глазах Волчицы, однако затем… затем гибли люди. И ведь неспроста он убил именно Мари, а не кого-нибудь другого, специально выбрал близкого для нее человека. Какой же яростью был охвачен Болтон, что не только содрал кожу с несчастной женщины, но и обстрелял ее из лука, сплошь утыкав грудь умершей стрелами.

Только сейчас до дочери Старка стало приходить осознание, с каким огнем она играла. Ее, идущую за гвардейцем след в след, колотило мелкой дрожью, словно от холода, однако причиной тому был ощущаемый ею страх. Волчица пребывала в ужасе от мысли, что бастард целенаправленно выбрал для вымещения своей злобы хорошо знакомую ей женщину. Ранее ей казалось, что она была неуязвима и хорошо защищена от Болтона; он мог сделать ей больно, однако возможности убить не имел. И сейчас к леди Сансе пришло понимание, что ее ценность для Болтонского бастарда была условна, он держал ее возле себя только до поры до времени, пока она не выполнит свою роль или не наскучит ему. А ее роль в скором времени могла подойти к концу, и Волчица не знала, что смогло бы уберечь ее от печальной участи. Единственным и наиболее действенным решением, напрашивающимся ей на ум, было убийство бастарда. Только вот осуществить это было практически невозможно.

После неудавшегося побега за Хранительницей Севера следили в оба глаза, ни на минуту не оставляли одну за пределами ее покоев, а после того случая с лунным чаем покои дочери Старка то и дело тщательно проверялись на наличие припрятанных зелий или острых предметов. Более того, у девушки не осталось никаких союзников или знакомых, а рисковать и пробовать уговорить кого-нибудь из людей бастарда помочь было боязно – можно было напороться на большие неприятности и болезненные последствия своего проступка.

Осознающая, что попала в ловушку и загнана в угол, Санса нервно перебегала взглядом с места на место и часто дышала, не будучи в состоянии справиться с волнением и охватившей ее паникой. Краем глаза она заметила, что идущий рядом с ней стражник кидает в ее сторону обеспокоенные взгляды и внимательно отслеживает все ее движения, будто ожидая от госпожи некого необдуманного поступка. Это было плохим знаком и послужило Старк сигналом, что ей срочно нужно было взять себя в руки и успокоиться, не привлекать к своему состоянию лишнего внимания. Решая поступить именно так, девушка сосредоточилась на своем дыхании, замедлила шаг и, подняв голову вверх, примерила на себя маску бесстрастия. Она Старк, Хранительница Севера, и ей не положено проявлять эмоции на глазах простых людей, она должна быть превыше этого и быть примером идеальной леди, ничего не боящейся и в любой ситуации сохраняющей спокойствие.