Текст книги "Разорвать порочный круг (СИ)"

Автор книги: АNЕlover

сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 64 страниц)

Еще раз прикоснувшись к щеке Болтона и оценив объем предстоящей работы, Санса произнесла:

– Я этого никогда не делала. В смысле, никого не брила, поэтому в первый раз может выйти не очень, – она знала, что покраснела от стыда, однако это лишь подтолкнуло говорить дальше: – Обещаю, что буду стараться и сделаю из тебя еще большего красавчика.

Болтон засиял от счастья, а Волчица от такой его реакции сама воспряла духом, и румянца более не было видно на ее щеках. Видя, как Рамси расслабленно улегся рядом с ней, она возобновила поглаживания, находя эти монотонные движения умиротворяющими, а сам момент – дарящим силы для новой жизни.

Они пролежали в таком положении достаточно длительное время, пока Санса наконец не решила, что пора было покинуть постель, и тихо не окликнула прикрывшего глаза мужа:

– Ты не будешь против, если я встану?

Она все еще перебирала его волосы, когда тот встрепенулся и в спешке сказал:

– Мм, нет, вставай, – и, приподнявшись, сместился от нее вбок, не смея сковывать своим весом ее движения.

Волчица быстро выскочила из-под одеяла и сразу же схватила халат и шаль. После нагретой постели воздух показался особенно холодным, по телу даже побежала мелкая дрожь, и появилось желание накинуть на себя сверху и покрывало. Последнего она делать не стала, только оглянулась на Рамси и, подметив отразившееся на его лице недопонимание и озабоченность чем-то, присела на кровать. Наверное, со стороны ее шаг могли посчитать глупым и лишним, однако ее мало волновало мнение со стороны. Все было только между нею и Рамси, и то, что она собиралась сделать, имело значение именно для них двоих. Именно с Рамси она продолжит свой путь, именно с ним будет проводить большую часть своего времени и именно от него будет ждать поддержки в сложный для нее час.

Поцеловав мужа в щеку, а потом в висок, она взяла его за руку и, слегка поглаживая ее в своей, спросила:

– Что-то случилось, Рамси? – она выдержала короткую паузу. – Ты не хочешь, чтобы я уходила?

Он растерянно закачал головой, не отрывая своих широко раскрытых голубых глаз от Волчицы, а затем с недоумением сказал:

– Я думал, что мы еще полежим вместе. Твое решение стало неожиданностью для меня.

– Я собираюсь сходить за принадлежностями для бритья и потом побрить тебя, – в выражении лица Болтона не было видно никакого желания спорить; он просто как-то так непонимающе смотрел на нее, что порыв настаивать в жесткой форме на своем пропал даже сам по себе. Добиться своего Санса могла и иначе: – Прости, что вдруг так резко решила уйти. Скажи, ты отпустишь меня?

Она гладила пальцами тыльную сторону его ладони, говорила мягко, как бы оставляя место для выбора, слегка улыбалась ему краешком губ и никуда не торопилась, надеясь, что все это вместе возымеет нужное действие на Болтона. А он же, в свою очередь, находился в сомнениях совсем недолго, и очень скоро кивнул головой.

– Да?

– Да, – повторил за ней бастард.

– Спасибо, – улыбаясь еще шире произнесла Санса и, в последний раз проведя по его руке, поднялась с постели и пошла в общую комнату, где предстояло потрудиться, прежде чем найти все необходимое.

Часть ее и Рамси вещей хранилась здесь, и сейчас Старк копошилась в них, не озабочиваясь шорохом и шумом, создаваемыми бряцанием от ударов друг о друга ремней и утвари. Гильды поблизости не было видно, в доме стояла тишина, а в зеве печи – глиняный горшочек, прикрытый сверху крышкой, предположительно – оставленный хозяйкой для них двоих завтрак. Да хранят Старые и Новые боги эту женщину, ибо ее радушию и терпению не было границ, и дело даже не в деньгах, которые ей перепадали за нахождение здесь двух постояльцев. Просто она была таким человеком.

Внезапно словив себя на ощущении, что до ужаса проголодалась, Волчица с предвкушением плотного завтрака и в еще более хорошем расположении духа все-таки не удержалась и подошла к печи. Заглянув в горшочек, она глубоко вдохнула вырвавшийся наружу запах грибов, овощей и приправы и заметила, что чуть глубже в печи стояла и накрытая крышкой сковорода. Подняв крышку, Санса услышала, как заурчал ее живот, и тут же закрыла, чтобы не смотреть на оставленную для нее с Рамси яичницу. Поесть теперь хотелось до сумасшествия.

Быстро взвесив все «за» и «против», она сняла с одной из полок две тарелки и положила в них еду. Бритье могло подождать: Волчица займется им либо перед обработкой раны на ноге мужа, либо после нее, а сейчас же наступало время для завтрака. Она только надеялась, что и Рамси будет того же мнения, ну, а если нет (в чем Санса сильно сомневалась), то ему придется пару минут подождать, пока она не разберется со своей едой.

Подхватив с такими мыслями тарелки, Санса направилась обратно в покои.

– У меня есть кое-что поинтереснее… и повкуснее бритья! – с весельем произнесла она и подняла повыше тарелки в руках, с гордостью демонстрируя их бастарду, на губах которого стала расти маленькая улыбка. – Я обнаружила в печи наш завтрак, еще теплый. Будешь сейчас есть? Или потом, после бритья?

– Сейчас.

– Хорошо, – и протянула Болтону тарелку. Настроение у Волчицы становилось все лучше, она чувствовала себя сейчас превосходно. Цели – целями, но вот когда ей в следующий раз выпадет шанс поесть в столь поздний час и в столь легкой обстановке, не думая ни о каких заботах?

Плюхнувшись на постель с тарелками, но ничего с них не обронив, Санса передала мужу его порцию и, не теряя времени, принялась за еду, поглощая ее с такой скоростью, которую редко можно было увидеть у нее.

Закончив есть быстрее Болтона, Санса искоса стала поглядывать на него, в задумчивости обегала его взором. Она не знала, по какой причине, но не могла избавиться от мыслей о Роббе, и притом понимала, что воспоминания о нем навеял ей Рамси. Он чем-то напоминал ей брата, заставлял то и дело вспоминать о нем. То ли его внешность с этой темной копной завивающихся волос, то ли детская манера общения, то ли его добродушие и забота о ней. Вполне возможно, здесь было всего по чуть-чуть, однако по этой причине к Рамси тянуло не меньше, а даже больше. Это было сродни тому, чтобы все-таки увидеть и стать участницей того, как взрослел ее мертвый брат, пережить все вновь и отпустить его, позволив уйти в мире к предкам. Рамси не был Роббом, не обладал его серьезностью, не был его двойником внешне, но было в нем что-то и от Робба, какой бы смешной ни могла показаться эта мысль. Не исключено, что это было ложным ощущением, которое скоро исчезнет, только вот нутро Волчицы подсказывало ей, что она в этом ошибалась: сходство никуда не пропадет, может, слегка уменьшится, но точно не пройдет.

Мысли о брате были приятно-болезненными, вызывающими грусть и скуку по нем и одновременно с тем напоминающими в виде сидящего рядом с ней Рамси, что и в настоящем было что-то хорошее и похожее на погибшего родственника, что-то или, точнее, кто-то, кто был хоть и искривленным, но отражением его.

Болтон в это время разделывался со своим завтраком и потом, съев последний кусочек яичницы, отставил тарелку на прикроватную тумбочку. Еще дожевывая, он взглянул вопросительно на Волчицу, и та спросила:

– Выпьем чаю? Я могу сходить и заварить его нам.

Ей хотелось пить, а она, занятая до этого момента едой и своими мыслями, не замечала жажды. Теперь же во рту в одно мгновение пересохло и стало просто необходимо смочить хоть чем-то горло.

К удивлению Сансы, ее вопрос ввел в легкое изумление и замешательство Болтона, который посмотрел затем пристально ей в глаза и, расслабившись, проговорил: «Да». Улыбаясь, Волчица подскочила с места.

– Отлично! Сейчас сделаю, – и выскочила из комнаты, наполняясь ощущением, что у нее сегодня с Рамси был какой-то ленивый, нерабочий и прекрасный день. Так свободно она давно не чувствовала себя.

Вода на кухне, к удаче Старк, нашлась, огниво удалось разыскать среди сваленной около печи утвари, а среди склянок, горшочков и разного размера мешочков отыскались сушеные, порезанные травы, от которых приятно пахло летом и становилось грустно при мыслях о нем. За что бы ни взялась в последнее время Волчица, многое вызывало у нее противоречивые чувства. Горькая сладость или сладостная горечь? Хотелось уже, чтобы поскорее наступило следующее лето и принесло с собой новые впечатления, новую жизнь и переживания, которые перекрыли бы собой (или помогли им померкнуть в памяти) некоторым особенно болезненным воспоминаниям прошедшего и единственного на ее веку лета.

Быстро погрустнев и предавшись меланхолии, Санса теперь гораздо медленнее начала двигаться. Не спеша заварив чай, она, похмуревшая, побрела с ним к Болтону, по дороге думая о том, что ей, наверное, стоило попробовать сделать более веселый вид.

Кажется, ее упавшее настроение осталось не замеченным мужем, отчего на душе сделалось легче: она могла взгрустнуть и дать себе время все осмыслить. Расправившись в молчании с чаем, она теперь намазывала пену на лицо задравшего голову Болтона и засобиралась браться за нож.

– У тебя что-то случилось?

Санса удивленно замигала глазами и уставилась в голубые глаза глядевшего на нее снизу вверх Рамси.

– Нет… то есть да. Не то чтобы случилось…

Волчица сбилась с мысли и замолчала, замерев с ножом, который уже успела приставить к щеке мужа.

– Ты расскажешь мне?

Санса встретилась взором с Болтоном, увидела на себе его выжидающий и обеспокоенный взгляд и заговорила:

– Я… да, расскажу, – она разорвала зрительный контакт и, подняв голову, уставилась перед собой: – Я подумала о брате… о Роббе, о лете. Мне тяжело их вспоминать, но и уйти от этих воспоминаний я не могу. Они словно преследуют меня повсюду.

Говорить становилось все труднее, на глаза и без того наворачивались слезы, все мысли и само тело сосредоточились на том, что было раньше. Она бы долго еще простояла в таком состоянии, если бы не последовавший вопрос Рамси:

– Что ты вспоминаешь? Можешь рассказать мне о своем брате?

Что она вспоминала? Всё, что только помнила, все мелькало хороводом перед глазами, иногда даже не удавалось толком разглядеть, что она точно видела. Были чувства, ощущения, они рассказывали ее историю, заставляли переживать все вновь и с болью осознавать, что ничего из этого более не существовало. Как можно было ответить на заданный вопрос, как вычленить из целого что-то одно?

Санса посмотрела на Рамси, очнулась от некого забытья и, вспомнив, что держит в руке нож, убрала его от лица мужа и заговорила, с аккуратностью подбирая каждое слово:

– Робб… Мне не хватает его. Если бы ему было суждено выжить, то он стал бы хорошим Хранителем Севера, хорошим братом, отцом, – она замолкла, думая, что еще сказать. Вновь взглянув на Рамси, Старк продолжила говорить: – Ты напоминаешь его мне, – глаза Болтона широко раскрылись и уставились в ее лицо, – только он был более серьезным, был сыном своего отца. Хотел стать великим правителем и полководцем. Знаешь, он отлично сражался на мечах и был хорошим тактиком. Если бы не Красная Свадьба… Я бы очень хотела, чтобы он победил, чтобы увез меня из Королевской Гавани…

Повисла тишина. Болтон более не глядел на Волчицу и, судя по его задумчивому виду, погрузился в размышления. А углубившаяся в воспоминания Санса продолжала рассказывать:

– Все старался вести себя как взрослый, а в душе так и оставался ребенком. Я столько раз видела, как он смеялся до упаду над какой-то глупостью, а когда замечал, что его видели мама или отец, то сразу надувал щеки и делался таким серьезным. Я в эти моменты готова была от стыда умереть… он ведь мой брат, а вел себя зачастую, как…

– Был добрым и незаносчивым, – она хотела сказать «всегда думал о людях», но не сумела выговорить эти слова и с горечью подумала о том, сколько жизней унесло его решение развязать войну. В голове не укладывалось, как смерть одного волка спасла жизни многих людей и семей, став горем для семьи Старков и счастьем для остальных.

Волчица задумалась и прекратила говорить. Ведь, действительно, увлекшись возмездием своей семьи, Робб погубил многих других невинных людей, принес горе в их дома. Месть была слепа, Санса этот урок уже хорошо усвоила и запомнила на всю оставшуюся жизнь. Каждый из них, из Старков, должен был беспокоиться и заботиться о тех родственниках, которые были рядом, а не за тысячи лиг к югу или северу. Если бы Робб остался в Винтерфелле, занялся обороной Севера и оставшейся в живых части семьи, то не произошло бы того кровопролития и потерь. Позаботься она сама об Арье, та не была бы сейчас пропавшей и, вполне возможно, находилась неподалеку от нее, была жива, ибо слабо верилось в то, что младшая сестра выжила после бегства из Красного Замка. Девочка, как она, да при том и оставшаяся одна, навряд ли сможет скрыться от напастей и прокормить себя. Слишком жесток и беспощаден этот мир, слишком много в нем убийц и похотливых мужей.

– Он всегда присматривал за Джоном и был с ним, как с ровней, не делал разницы между собой и им, бастардом… Он совершил ошибки, но во многом был и прав.

Санса вновь задумалась, слегка покусала губу.

– Перед отъездом в Королевскую Гавань я даже толком с ним не попрощалась. Была занята собой и своими делами, а теперь хочется вернуть все назад, хочется, чтобы было по-другому. Все думаю о том, что не сказала ему «Прощай»… Вообще ничего толком ему не сказала.

Болтон внимательно слушал и о чем-то думал, позабыв о бритье: так и сидел с запрокинутой назад головой и взирал на стоявшую над ним Волчицу.

– Наверное, мне не стоило говорить это. Теперь стало еще хуже, снова нахлынули воспоминания, его смерть стала еще более реальной.

Санса тряхнула головой, скидывая с себя оцепенение, и, обратив внимание на Рамси, все-таки решила взяться за дело. Она приставила лезвие к щеке мужа, как тот заговорил:

– Нет, стоило, я многое узнал про тебя и про твоего брата. Он показался мне хорошим человеком. Спасибо, что рассказала мне о нем, – он призадумался, а потом тихо проговорил: – Было интересно узнать, что я чем-то напоминаю тебе его. Только… ты же не будешь видеть во мне его? В смысле, не будешь вести себя со мной, как с ним?

На его лбу залегла морщинка, и весь Рамси приобрел вид хмурости и некой неуверенности в своей правоте. Санса же, наоборот, заулыбалась и со смешком произнесла:

– Конечно, не буду. Ты не Робб, и я многое уже поняла, – она внезапно наклонилась вперед и чмокнула бастарда в лоб. – Я не повторю своих ошибок. Обещаю, – она окинула Рамси долгим взглядом: новая жизнь, новые люди, новые отношения. – Я счастлива и сейчас, только по-другому, – закончила она, случайно повторяя некогда услышанные от Болтона слова.

Волчица снова поцеловала Рамси в лоб и, улыбаясь его улыбке, добавила:

– Ты ведь сделаешь меня счастливой?

– Несомненно.

Они заулыбались еще шире и тихо засмеялись один другому, а Санса пристально всматривалась в Болтона, в очередной раз чмокнула его в лоб и с решительностью приставила лезвие к его щеке. Пора было начинать, пена и так уже начала высыхать.

Все-таки будущее было гораздо лучше прошлого, даже очень родного и приятного.

*****

Спустя несколько дней всё в той же комнате Санса поглядывала каждые несколько секунд на быстро уплетающего свой ужин Рамси и все никак не могла решиться на то, чтобы затронуть волнующую ее тему. Она внимательно наблюдала за тем, как Болтон лихо закидывал в рот большие куски мяса, а следом за ними – полную вилку каши и, не успев еще дожевать запихнутое в рот, уже хотел приняться следующий кусок мяса. Ел, как один из его псов, содержащийся на голодной диете, с одной лишь разницей, что ни на какой диете он не находился и никто его в еде не ограничивал. Очень хотелось, чтобы он перестал так торопиться и не запихивал в рот столько еды за раз…

Волчица снова искоса глянула на мужа.

Она точно поговорит с ним об этом, другое дело, что пока не знала, как правильнее начать разговор. С одной стороны, манера его еды была дурной привычкой, никак не подходящей человеку более высокого сословия и от которой следовало избавиться. С другой стороны, происхождение этой привычки было для Сансы понятно, и именно по этой причине она и не знала, как лучше подойти к этой задаче и высказаться, попросив Рамси есть спокойнее и медленнее.

Деревянная вилка стукнула по тарелке. Вздрогнув от неожиданности, Санса вернула взор к мужу, который сейчас даже не подозревал, что находился под ее пристальным вниманием. Чувствуя, что должна была сказать хоть что-нибудь, Волчица набрала в легкие воздуха и произнесла, подбирая для этого, как ей казалось, наилучший момент:

– Ты можешь не спешить так – у нас время не поджимает, – Рамси вскинул на нее удивленный, непонимающий взор и застыл с вилкой на полпути ко рту. – Можем ужинать хоть полчаса, хоть час, – уже мягче и чуть менее уверенно сказала Старк, испугавшись, что все-таки начала этот разговор слишком резко.

Рамси молчал, только озадаченно смотрел на нее и, кажется, порывался что-то сказать, но так пока не выговорил ни слова. Не давая ему возможности все как следует обдумать и желая выговориться полностью, Санса продолжила:

– Я знаю, в детстве ты голодал, но сейчас все изменилось, – она перевела взор к тарелке у него в руках. – Эту еду у тебя никто не отберет, а если даже и отберут, то ты сможешь попросить ее у кого-нибудь другого. Или купить ее, или застрелить зверя. Ты всегда теперь можешь найти себе еды, – она покраснела. – Прости, если как-то обидела тебя. Я не со зла и хочу только как лучше. Просто то, как ты ешь, бросается в глаза.

Волчица видела, как Рамси потупился и задумался, опустил вилку в тарелку и смотрел в нее, а, может, и мимо. Она ждала, не хотела пока ничего более говорить. Ей не хотелось в чем-либо обвинять Рамси, не хотелось, чтобы он воспринял ее слова как нападку, но вместе с тем хотелось быть услышанной им.

Текли секунды, в комнате повисла тишина.

– Ты права, – наконец-то раздался тихий голос Болтона.

Он все так же сидел, понурив голову, и перебирал в пальцах вилку. Санса сохраняла молчание и ждала.

– Никогда не замечал этого… Не обращал на это внимание. Отец иногда делал мне замечания, будто я делал что-то ужасное, – он забалансировал вилкой в руке. – Я злился.

– А на меня сейчас… злишься?

Бастард перевел взгляд к жене и закачал головой.

–Точно не злишься?

– Нет, не злюсь.

Санса улыбнулась ему. Было отлично, что этот вопрос решился так легко и быстро и что Болтон не разозлился на нее и не обиделся. Глядя на то, как он продолжил доедать свой ужин в уже более медленной манере, Волчица испытала облегчение. Безмерно радовало, что не надо было пререкаться с ним по каждой мелочи, да и в целом разговаривать с Рамси в последнее время было довольно легко.

– Спасибо, ты…

Внезапно в общей комнате послышался грохот: кто-то с силой стучал во входную дверь, не оставляя сомнений в том, что любым способом проберется внутрь.

========== Гости ==========

Санса испуганно посмотрела в сторону дверей и оцепенела. Ужас сковал тело и парализовал разум, пригвоздил Старк к месту, как в ту ночь, когда армия Мизинца атаковала Винтерфелл. Она слушала, как с грохотом отворилась входная дверь и раздались звуки шагов. Это точно был не один человек: топот ног долетал даже до этой комнаты.

Среди поднятого шума громыхнули мужские басистые голоса да раздался громкий высокий голос хозяйки. Говорила она с вошедшими уверенно и твердо, без страха, умудрялась перекричать всех. Если Гильда не боялась этих людей, то, может, и Волчице не стоило? Ведь хозяйка бы вряд ли так спокойно говорила с разбойниками или иными непрошеными гостями.

Осмелев и стряхнув с себя оцепенение, Санса обернулась к мужу. Он сидел на постели и настороженно смотрел на дверь. Страха в чертах его лица она не заметила, лишь обеспокоенность и опаску. Значит, и он сообразил, что на них никто не нападал. Дело осталось за малым: узнать, кто же все-таки вломился сюда… Однако беспокойство все-таки до сих пор не покинуло Волчицу.

В общей комнате Гильда о чем-то разговаривала с приезжими, потом застучала утварью, и затопали мужские ноги. Звуки стали слышны намного лучше – сюда кто-то шел.

Болтон глянул на Волчицу, а затем вновь уставился на вход, отставил тарелку с коленей на прикроватную тумбочку и уперся руками в постель.

– Дай мне нож, – прошептал он, не отводя взора от дверей.

Санса бросилась к вещам, отыскала среди них клинок и кинула его на постель, а следом и сама ринулась к ней и присела на край, стараясь держаться поближе к мужу. С осторожностью Рамси она была полностью согласна: кем бы ни были те люди, они с ними знакомы не были и чего ожидать от тех, не знали. Клинок, несомненно, не спасение, однако некоторые шансы им уже давал. Хотелось же надеяться на лучшее. Вдруг это люди из Братства Без Знамен приехали? Это было бы замечательно.

Тумп-тумп.

На миг тишина, а затем – с шумом отворилась и чуть было не отлетела к стене дверь в комнату, если бы не была вовремя подхвачена за ручку вошедшим мужчиной. Санса и Рамси разом насторожились, однако когда Санса увидела, кто вошел, то тут же расслабилась и воскликнула с нотками недовольства в голосе:

– Джерси!

Рыжеволосый с приклеившейся на лицо маской самодовольства горделиво вздернул подбородок вверх и, крикнув через плечо остальным подождать в другой комнате, гортанно воскликнул:

– Тот самый! – небрежно захлопнул за собой дверь и продолжил: – Здравия вам!

Несказанно раздражаясь поведением наглеца, Старк обернулась к нахмурившемуся Болтону, впервые увидевшему рыжеволосого и наскоро пояснила:

– Это Джерси, один из Братства Без Знамен. Это он обещал достать нам пропуски.

– И достал! Не все, но достал, – проговорил чуть менее вычурно тот и, без позволения схватив свободный стул и сбросив с него плащ и другие вещи, поставил к постели и уселся на него.

– Эй, что ты делаешь?!

Давно, однако, Санса не видела Рамси таким возмущенным. Видимо, и его терпению и недавней добродушности настал конец, и Джерси в первые же пять минут знакомства оказался у него на плохом счету.

– Я целый день ехал, теперь сесть нормально хочу. Или стула тебе жалко уже? – невозмутимо произнес рыжеволосый, с вызовом глядя на бастарда. – Нож-ка поубери, а то я не люблю говорить под угрозами.

Старк едва не лишилась дара речи. Трудно было подобрать слова, чтобы описать, что она думала на сей счет. В голову лезла либо ругань, либо что-то, скорее похожее на детский лепет, чем на достойный ответ чудоковатому Джерси.

– Попросить мог! Незачем было вещи скидывать на пол, – все так же возмущался положивший перед собой нож Болтон и с какой-то детской обидой смотрел на приезжего человека.

Наблюдая за этой перепалкой и желая поддержать мужа, вмешалась пришедшая в себя от изумления Волчица:

– Вещи, хотя бы из уважения к нам, можно было бы переложить в другое место или, что еще лучше, спросить, куда их положить. Некрасиво вышло.

На лице рыжеволосого мгновенно промелькнули злость и недовольство, он вскочил со стула и, всплескивая руками вверх, громко забормотал себе под нос:

– Что за люди. И зачем я вообще в это ввязался? Будто бы благодарность будет…

Что-то бубня себе под нос, он подошел к лежащему на полу плащу и вещам, сгреб их в охапку и, отнеся к постели, бросил на ее край. И снова уселся на стул да закопошился в складках одежды, при этом деловито надув щеки и поджав губы. Санса молча смотрела на него и, к этому часу уже ничему не удивляясь, удерживала бесстрастное лицо, стараясь не поддаваться на глупые провокации и выходки члена Братства. Просто хотелось уже как можно скорее разобраться с ним и распрощаться с его навязанным обществом, которое со времени их последней встречи более сносным не сделалось. Было даже любопытно, как такой спесивый и гонорливый юнец, сперва показавшийся ей решительным мужчиной, сумел попасть в командиры отряда.

Волчица взглянула на шелестящего какой-то бумагой Джерси.

Но и к беспечным людям или к врагам простых людей его причислить нельзя было. И их спас, и пропуска достать согласился, и сюда привел, и, наверное, другим таким же помогал. Может, это была юношеская бравада и желание показать себя? Поиск внимания? Она не знала, чего он добивался таким поведением и на что рассчитывал, но дала себе слово более не обращать на него внимания и смотреть на выходки снисходительно. С Болтоном она выжила, а с этим – и подавно. Кто знает, из-за чего этот Джерси такой…

В это время Рамси настороженно, предвзято глядел на разворачивающего желтый пергамент человека и ни на миг не спускал с него пристального взора. Подозревая, что это и был пропуск, Волчица пыталась сдержать радостную улыбку, которая все равно с каждой секундой делалась все шире и явственнее.

Разобравшись с пергаментом и пробежав глазами по нему, Джерси оповестил:

– Пропуск я вам достал, однако только через одну стену, через северную, если точнее. Чтобы пройти и через вторую вам надо будет прибыть в городок Гринмидор, найти там человека по имени Джорджи. Он проведет вас через вторую через стену или достанет пропуск через нее. Я с ним уже обо всем договорился. Главное – доберитесь туда.

Он протянул Болтону листок. Тот забрал, заглянул в него. Волчице ничего не было видно.

– Как мы узнаем того человека? Джорджа?

– Он будет ждать вас в доме на окраине города. Трехэтажный дом, спереди, на подъезде, конюшня. Сам он среднего роста, с бородой, больше молчит, чем разговаривает. Можете еще столкнуться с его отцом. Не бойтесь, он вас не выдаст.

От количества свалившейся на них информации голова шла кругом, выскакивал то тут, то там то один вопрос, то другой, и было ясно одно: путь Сансы и Рамси усложнялся.

– По пути нам есть кого опасаться? – задала Волчица волнующий ее вопрос.

– Нет, – Джерси закивал головой, – этот пропуск даст вам право перемещаться по землям вплоть до второй стены. Только смотрите, не потеряйте его – их иногда проверяют постовые и военные отряды.

Джерси почесал нос, заелозил на стуле и облокотился на колени, подаваясь вперед к кровати.

– Понятно. Спасибо.

– Спасибо вам.

Джерси кивнул головой, улыбнулся и, обежав Рамси хитрым взглядом, проговорил:

– Как здоровье? Нога заживает?

– Да, – меняясь в лице, произнес бастард.

Былое раздражение и насупленность пропали, уступив место легкой озадаченности и растерянности. Невооруженным глазом можно было заметить, как Рамси засмущался и из обороны перешел в мирное отступление.

Произошедшее изменение в муже обрадовало Сансу, ибо показало, что на Джерси уже никто из них двоих враждебно не смотрел и его взбалмошное появление и поведение забывались и, как надеялась Волчица, простились. По крайней мере, лично она этого юношу простила, и его манера общения более не казалась ей хамоватой и неправильной. Она принимала ее, принимала этого Джерси, тем более что тот ей ничего плохого не сделал и вреда не нанес, хоть и говорил с напускным пренебрежением.

– Ну хорошо тогда, – воодушевленно продолжил рыжеволосый. Он хлопнул себя руками по коленям и, быстро вставая со стула, добавил: – Если вы не против, то я покину вашу компанию, пока мои парни не съели всю еду.

Он ухватился за спинку стула и потянул его на изначальное место, не забыв при этом прихватить с постели и скинутые с него вещи.

– Вы надолго задержитесь? – спросила Старк.

Укладывающий одежду на стул Джерси, не оглядываясь назад на нее, ответил:

– Нет, переночуем и завтра утром уедем. Кстати, – он обернулся к кровати, – мы договаривались об оплате. Я могу ее получить? – закончил он, вешая на спинку стула плащ и выжидающе взирая на Болтона и Старк.

Санса и Рамси переглянулись: два вопрошающих взгляда пересеклись, и Волчица, растолковавшая происходящее как сигнал к действию, произнесла, вставая с постели:

– Да, конечно, у нас ведь был уговор…

Она достала из прикроватной тумбочки один из запрятанных по разным местам мешочков, потянула за тесьму, развязывая его, и высыпала на ладонь несколько монет. Она глядела на них и не знала, сколько дать Джерси: они ведь сумму не оговорили. Спрашивать было неловко, молча дать… а вдруг даст мало и оскорбит этой подачкой мужчину? Сколько же могла стоить оказанная им услуга?

Теряясь в догадках, боясь показаться скрягой и боясь потратить слишком много монет, Санса в конце концов остановилась на пяти серебренных оленях. Отсчитав нужную сумму, а остальные монеты ссыпав обратно в мешочек, она вытянула вперед руку, готовая ссыпать деньги в подставленную руку. Понявший все юнец моментально двинулся к ней и подставил открытую ладонь, в которую в считанные мгновения упали сверкающие монеты.

Не было сомнений в том, что Рамси видел, какую примерно сумму отдала она этому человеку, и Волчица лишь надеялась на то, что не просчиталась и никого своей оплатой не обидела. Как ни крути, но Джерси и его отряду пришлось изрядно поездить, чтобы достать этот кусочек пергамента и организовать проезд через вторую стену. За хорошую услугу и платить надо было хорошо. Так ее учили.

Забрав деньги, рыжеволосый благодарственно кивнул головой Сансе, затем – Рамси и, улыбнувшись сдержанно на прощание, покинул комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Испарился так же быстро, как и появился, только листок пергамента остался после него да полегчавший кошелек. Волчица и не знала, радоваться такому исходу или огорчаться. С одной стороны, их ничего не связывало, с другой – хотелось хотя бы немного пообщаться с Джерси, почувствовать, что их соединял не только уговор. Странным было такое ощущать, ведь ранее она не рассматривала встречных людей как должных собеседников и даже в мыслях не держала выслушивать их треп и разглагольствования. Человек либо просил, либо выполнял приказ. Третье было дано только очень узкому кругу, в который попасть было практически невозможно. Сейчас же Санса была рада общению с любым прохожим, даже таким надоедливым, как этот рыжий Джерси. Скорее всего, это давали о себе знать месяцы, проведенные в заточении и в ограниченном общении с людьми. В это время для нее стерлись границы и претерпели изменения взаимоотношения с окружающими. Всю свою жизнь она делила людей на своих и чужих, на преданных ее семье и преданных другим домам. После же своего «путешествия» она почувствовала, что перестала разделять всех по этому принципу. Теперь она видела просто людей, пробирающихся по своему тернистому пути жизни и случайно пересекшихся дорогами с ней. Ничто не было вечным или постоянным, так и люди: менялись, двигались дальше, и хорошо, если кому-то было с ней по пути, хоть и временно – это тоже участок, который надо было пройти.

Кажется, она слишком увлеклась своими мыслями и до сих пор стояла на том же месте, глядя перед собой в пустоту. А на нее взирал Болтон.