Текст книги "Разорвать порочный круг (СИ)"

Автор книги: АNЕlover

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 64 страниц)

Сегодня стояла прекрасная погода, и глаз Волчицы радовался краскам зимнего пейзажа, а губы непроизвольно растягивались в улыбке при виде яркого солнечного света, что одним своим явлением приносил желание жить и смягчал удары судьбы, говорил, что это все тленное и временное. Самое важное, что она была жива и могла наслаждаться этим днем, каким бы тяжелым он ни был, что могла идти вперед навстречу своему будущему, которое, несомненно, порадует ее приятными поворотами и возможностью радоваться жизни. Наслаждавшейся этим днем и улыбавшейся миру Сансе страшно было подумать, что уже пережила она по годам Робба и четыре года, как похоронила отца, провела четыре года в полнейшей неизвестности о том, были ли живы Арья или Бран. Возможно, об их судьбе она так никогда и не узнает, и они останутся в её памяти ни живыми, ни мертвыми, а бесследно исчезнувшими в землях Вестероса.

Желая немного отвлечься от приходящих в голову мыслей о своих родных, дочь Старка с жадностью принималась рассматривать зимнее, искрящееся под лучами низкого солнца поле и расположившийся чуть поодаль отсюда поселок и желала про себя, чтобы пробежал сейчас по снегу какой-нибудь зверек, промелькнуло длинное тело ласки или белесый мех зайца. Старк увлеченно разглядывала поле и не тронутый никем снег, как вдруг к ней пришло ощущение, что на нее сейчас смотрели. Мгновенно обернувшись к мужу, она сразу же обнаружила на себе взгляд ярко-голубых, ничего не выражающих глаз, что пристально смотрели на нее, словно оценивали.

Волчица в мгновение ока сообразила, что рассредоточила внимание и упустила из вида милорда. Нужно было срочно спасать положение и исправлять допущенную ошибку, поэтому она поспешила мягко произнести, не спуская внимательного взора с Рамси:

– Да, милорд?

Болтон задержался еще на пару секунд взглядом на лице жены, а затем, ничего не говоря, обратил свой взор вперед, уже более не обращая внимания на все еще продолжающую смотреть на него Волчицу. Последив некоторое время за мужем, она расслабилась и снова начала осматриваться по сторонам, однако более полностью милорда из мыслей и внимания не выкидывала. Не было у Сансы как такового желания провиниться перед Болтоном за свою невнимательность и отвлеченность от происходящего. Тем более, Старк знала, что Рамси раздражало, когда она переставала обращать на него внимание, а если попадалась на таком, то нужно было скорее исправляться, быть учтивой и готовой к выполнению последующих приказов. Надо было помнить, что ехала она с милордом и всегда должна была быть готовой услужить ему и быть ему хорошей женой. Последнее же не представлялось более Сансе столь ужасной обузой и невыполнимой задачей. Будь внимательной и послушной, подсказывало ей сознание, и не заметишь, как быстро пролетит эта поездка, и ты окажешься в Просторе, о котором слышала столько историй и в котором советовала побывать Маргери. Говорят, там очень красиво.

********

Ночь опустилась на запрятанные под снежным покровом земли. Звездное небо раскинулось над Севером, и растущий месяц, освещавший путь в ночи, подмигивал застигнутым в дороге путникам да отражался мягким свечением от девственного снега.

Разведенный костер потрескивал и пускал в воздух красные и желтые искры, согревал своим жаром и отгонял запрятавшихся во мраке демонов, создавая ощущение безопасности и защищенности. Волчица же точно знала, что эти ощущения были обманчивыми и вводящими в заблуждение: от дикого зверя, бандита или ходока это жалкое пятнышко огня спасти не смогло бы. Более того, костер был не вечен, его приходилось поддерживать и не давать затухнуть, хотя бы раз в полчаса подкидывать в него собранный хворост, потому что спать на сильном морозе было просто-напросто опасно. Конечно, и она, и милорд были одеты очень тепло, а на ночь достали себе дополнительные плащи и покрывала, но если посреди ночи мороз бы начал резко усиливаться, все-таки было бы гораздо разумнее держаться тепла огня.

Они уже и коней покормили, и сами поели, а теперь пытались поспать и хоть немного отдохнуть после целого дня, проведенного в седле. Прилечь представлялось невозможным, и сидевшая перед костром Санса прижималась боком к Рамси и кивала головой, то проваливаясь в сон, то с испугом выскакивая из него, услышав посторонний звук. Настороженно прислушиваясь к каждому шороху и не в силах не думать о вихтах и преследовании, Волчица, кроме прочего, была вынужденна бороться еще и с холодом, что посещал ее вместе со сном. Однако она продолжала бороться и время от времени поглядывала в сторону милорда и спорила с собой в мыслях о том, чтобы попросить у него разрешения достать себе еще что-нибудь из одежды или прижаться к нему сильнее, хоть немного спрятавшись от холода. А без позволения Болтона это делать было запрещено. Точнее, не следовало, как усвоила когда-то дочь Старка.

Санса была тогда так перепугана и загнана в угол, что все ее сознание сошлось только на мысли о том, чтобы делать все правильно и быть милорду хорошей женой. Она подхватывала каждое его слово, движение, отдавалась на волю своим инстинктам, следовала каждому приказу и впитывала в себя всё, чему учил ее муж. Думая только о том, чтобы ничем не прогневать Рамси, Старк, накрытая с головой желанием как можно больше оградить себя от возможных наказаний, старалась разгадать, как лучше было себя вести, пробовала уловить и запомнить, что нравилось мужчине, а что нет. Всё время охваченная похотью и желанием любого людского контакта, чувствующая себя позабытой всеми и оставшейся в этом мире одной, уже смирившаяся со своей судьбой и предназначением, Волчица была одержима идеей стать Рамси хорошей женой и с готовностью впитывала в себя всю поступающую извне информацию, подстраивалась под мужчину, старалась определить, как бы получше выслужиться перед ним, подмечала, когда он был доволен, а когда – нет. В то время всё её внимание было приковано к милорду, и ни одно наказание, каким бы мягким или жестким оно ни было, не оставалось бездумно оставленным позади: Волчица пыталась понять, где крылась ее ошибка, выискивала взаимосвязь и, находя ее, старалась исправиться и быть у милорда на хорошем счету.

В памяти отложилась почти каждая ответная реакция мужа на ее действия, и одним из установленных Болтоном запретов Волчица нашла самовольные прикасания к нему. До сего часа она могла припомнить, по меньшей мере, четыре раза, когда попыталась дотронуться до мужчины и потерпела сокрушительное поражение, оказавшись, в конечном счете, один раз ударенной ладонью по ягодице, дважды неожиданно опущенной резким приказом милорда на колени и единожды опрокинутой на спину при попытке подняться в постели на руках и поцеловать нависавшего над ней Рамси в губы. Однако, вопреки этим запретам, бастард абсолютно не был против тех случаев, когда она сама прижималась к нему или старалась прикоснуться своим телом к его. Обычно такие моменты он не упускал, и Санса не оставалась без его внимания.

Сейчас же, сидя прижавшись одним боком к Рамси, нахохлившаяся и никак не могущая уснуть Санса не осмеливалась без спроса отойти к их вещам, а из-за того, что муж спал, и прижаться к нему чуть ближе было боязно. Поэтому она только время от времени приоткрывала глаза и кидала быстрый взор в его сторону, проверяя, спит ли он. Ведь если Болтон сейчас бодрствует, то можно было бы обратиться к нему, если же нет… то продолжать пытаться заснуть и так.

Дочь Старка поежилась и растерла свои плечи руками. Одно было хорошо: милорд более не связывал ей руки, и можно было свободно кутаться в плащи и устраиваться поудобнее.

Рядом с ней громко вздохнул Болтон и зашевелился, приподнял голову и сонно посмотрел на костер. Понимая, что это был ее шанс, Санса, пробуя привлечь к себе внимание и одновременно с тем не побеспокоить мужа, зашуршала одеждой, передернув плечами, чтобы согреться. Этот звук привлек к себе внимание бастарда, и тот, только прикрыв глаза, раскрыл их снова и, быстро мигая, с прищуром, взглянул на жену. Решая не затягивать, Санса жалобливо проговорила, чуть опуская голову и с покорностью глядя на мужа:

– Холодно, милорд, – беспомощно сказала она, а затем отвела свой взор от лица Рамси.

Не мигающий, пристальный взгляд лорда Болтона задержался на некоторое время на девушке, а затем бастард закатил от усталости глаза, мгновение подержал их закрытыми и, с явным усилием открыв их еще раз, достал руку из-под плаща и отвел ее в сторону.

– Иди сюда, – сонно буркнул он.

Чувствуя себя неловко, Санса все же спохватилась и заторопилась придвинуться к мужу, надеясь про себя, что теперь ей станет гораздо теплее и появится шанс на то, что она сможет наконец уснуть. Разрешивший подсесть жене к нему бастард обнял ее одной рукой, постарался запахнуть на них двоих верхний плащ, что просто лежал поверх его плеч, да, отловив два его конца, обвил руками талию жены. Облегчение омыло Старк, и она с благодарностью прижалась щекой к груди бастарда. Сидеть так было намного теплее, и создавалось некоторое ощущение безопасности, которое, сойдясь вместе с усталостью, начало притягивать к дочери Старка сон, и она, почувствовав себя гораздо лучше, закрыла глаза и постепенно прекратила вздрагивать от любого звука, отдавшись на попечение мужа.

********

Уханье устроившегося в кроне одного из облысевших по осени деревьев филина никак не способствовало крепкому глубокому сну. Шла шестая ночь с момента их выезда из Белой Гавани, а выспаться пока не удалось ни разу. Накопившаяся за это время усталость выливалась в повышенную раздражительность, с которой постоянно приходилось сражаться Сансе, и такую сонливость, что в послеобеденное время глаза девушки закрывались сами по себе и затем нужно было приложить много усилий для того, чтобы приоткрыть их и убедиться, что все было в порядке и милорд не был оскорблен или разозлен таким поведением жены. Однако и Болтон имел при себе грешок, ведь не раз был замечен Волчицей дремлющим на ходу по пять-десять минут к ряду. Ведь, к сожалению, возможность остановиться в крестьянском или гостевом доме на ночлег им до сей поры не подвернулась, и вот уже шестая ночь подряд проходила около разведенного костра.

В очередной раз дважды ухнул филин, и Санса разозленно и обреченно изо всех сил зажмурила глаза, пробуя хоть как-то задержаться во сне еще на некоторое время. Она положила голову на грудь мужа, прижалась к его телу одним ухом, а второе постаралась прикрыть мехом своего плаща – может, так ночное бдение мудрой, но очень надоедливой и не к месту разговорчивой птицы сделается для Волчицы чуть тише и не будет мешать спать.

Зашевелился теперь и Рамси, что в полусне поправил укрывающий их двоих плащ, натянул его повыше на грудь и, прикрыв дочь Старка до самой головы и тяжело вздохнув, вновь повесил голову. Посидев так немного времени, бастард вновь открыл глаза, скользнул рассредоточенным взором по костру и окружающей его с женой темноте, а затем опустил голову, положив подбородок на плечо Волчицы и прижавшись виском к ее затылку. Похоже, и у него без опоры спать не получалось.

Санса и помыслить никогда не могла, что будет спать вот так с милордом, расслабленно лежа у него на груди и согреваясь вместе с ним под плащом и покрывалом. Было в этом что-то свое, сокровенное, словно она спала в обнимку со своим прошлым, настоящим и, может быть, будущим. Прошлое это было затянуто туманом, в котором пропадали все воспоминания и оставалось лишь ощущение, что оно было, оставило на Старк отпечаток и ушло в небытие. Настоящее же было гораздо приятнее и спокойнее, в нем было меньше борьбы и неопределенности, проживать каждый день было намного легче. Будущее же походило на неизвестность, черную бездну, в которой было лучше держаться знакомых лиц.

********

Густой белый туман стелился по земле и скрывал в своей дымке стволы деревьев, и создавалось впечатление, что росли они не из почвы, а из бесформенных длинных облаков. Давно не видела Арья такой плотной пелены, в которой перед собой дальше нескольких метров ничего не мог разглядеть. И если еще в лесу ориентирами на пути становились темные высокие деревья, то в заснеженных полях не было видно даже дороги: сплошное бельмо перед глазами, в котором нельзя было различить, где заканчивалась земля и начиналось небо.

Приходилось ехать очень медленно и все время перепроверять дорогу, чтобы ненароком не сбиться с пути и не заплутать в этом лесу. Гнетущая тишина, в которую были погружены окрестности, давила на уши и трогала внутри девочки струнки беспокойства, подергивала их одним пальцем, а затем смотрела на реакцию их обладательницы, посмеивалась про себя над ее беспомощностью и открытостью для издевательств.

До Черного Замка нужно было ехать еще не один день, и такие туманы, как сегодня, были девочке не по нраву. Они не рассеивались ни утром, ни днем, а к вечеру делались еще плотнее. Будет, несомненно, очень жаль, если Арья, добравшись до Стены, не найдет там Джона и вновь окажется перед дилеммой, что же делать дальше. Одной ей Винтерфелл было не отвоевать и не восстановить, должна была быть поддержка, которой девочка пока нигде поблизости не видела. Идти по домам Севера она не была намерена – не доверяла более людям и не надеялась на их чистосердечную поддержку. Девочка была здесь никем, тенью родителей, явившейся из ниоткуда. Ни один из лордов не примет ее всерьез и не пожелает помогать без выгоды для себя, а Арья знала, на какую выгоду они рассчитывали, и не собиралась расплачиваться за поддержку этой «монетой». Она не Санса, нуждающаяся в защитнике. Лучше младшая дочь Старка затаится и дождется своего часа, будет двигаться, скрытой в тени, и выйдет на свет в нужный момент. Терпение, время и острый клинок сделают свое дело.

С левой стороны, кажется, что-то промелькнуло, но не рядом, а где-то вдали между темными стволами высоких сосен. Девочка внимательно посмотрела туда и насторожилась, однако понять пока, кто или что это было, представлялось ей невозможным, и она лишь напрягала зрение, стараясь рассмотреть, действительно ли там кто-то двигался или это ей показалось. Находясь в этих землях одной, Арье следовало быть как можно осторожнее, остерегаться встречных путников и, особенно, вооруженных отрядов. На Севере в эти дни не было порядка, и на его просторах можно было ожидать любых столкновений: как хороших, так и плохих. Держать в уме стоило и тот факт, что волчонок с каждым днем приближался к Стене все ближе, а вместе с этим приближением возрастала вероятность встречи с Иными. Не зря ее предупреждали быть осторожней и всегда оставаться начеку. Однако младшая из дочерей Старка не нуждалась в этих советах, ведь эти правила выживания были ей известны как свои пять пальцев: немного удачи, осторожности и упорства – вот главные спутники и помощники девочки, что выручали ее на протяжении последних четырех лет не раз.

Боковым зрением Арья заметила, как что-то мелькнуло впереди нее, и, быстро устремив свой взор туда, увидела по правую руку от себя возникший из пелены силуэт человека, а позади него – еще один. Расстояние между ею и Иными было совсем незначительным, времени на раздумья было мало и нужно было скорее действовать. Быстро приняв решение, Старк резко дернула за поводья и, осадив на месте коня, принялась скорее разворачивать его назад, спеша уйти из-под удара нападающих.

Не успела она повернуть животное, как одна из теней внезапно ускорилась и понеслась к ней с поразительной прыткостью, бесстрашно махая в воздухе мечом. Это существо двигалось быстрее обычного человека, и едва успевшая выхватить из ножен Иглу девочка ударила мечом по подскочившему к ней вихту, чтобы оттолкнуть его от себя. Сталь вонзилась и разрубила мертвое тело, оставив после себя глубокий надрез, однако более вреда существу причинить не смогла. Ударенный же вихт пошатнулся на ногах, как того и хотела младшая из дочерей Старка, отступил на шаг назад, и этого мига хватило для того, чтобы девочка успела поддать коню ногой и броситься вскачь.

Гоня животное, запаниковавшая Арья мчалась вперед, торопилась скорее унести ноги, уже сообразив, что обычное оружие угрозы для Иных не являло. Оглянувшись назад, она увидела, что пораненный вихт, как ни в чем не бывало, теперь бежал за ней позади, а за ним следовал еще один, а за ним – еще. Да скачущий конь все же оказался быстрее мертвецов и сумел отнести всадницу на некоторое расстояние от преследующего её врага.

Однако на погоне из троих вихтов дело не заканчивалось, и даже скрывшись от нападающих, Арья продолжила гнать вперед животное и стреляла взором из стороны в сторону, замечая в тумане то тут, то там очередную темную тень, что направлялась к ней и пробовала преградить путь. Некоторые из этих существ явно людьми не являлись, бежали, кто на четырех ногах, а кто на четырех лапах, нагоняли коня девочки, однако из-за своего недостаточного количества не могли зажать всадницу на столь обширном пространстве.

Маневрируя между деревьями и уходя вбок от бросающихся к ней вихтов, которым удавалось подобраться к ней и на пятьдесят метров, и на пять, Арья, единожды чуть не столкнувшись лоб в лоб с мертвецом, вырвалась в конце концов из кольца, которое существа хотели захлопнуть на ней. Она скакала прочь, слыша, как бешено колотилось сердце у нее в груди. Все нервы были на пределе, беспокойство никак не отступало, и, даже выехав на открытую местность, волчонок продолжил гнать порядком уставшую и выбившуюся из сил лошадь вперед.

Оторвавшись, наконец, от преследователей, вернувшаяся на несколько километров назад дочь Старка со злостью осознала, что ей придется теперь искать другую дорогу, брать немного правее или левее, но ни в коем случае не останавливаться в этих краях на ночь. Уж лучше было потерять один день и задержаться в одном из поселков, через которые она недавно проезжала, чем лететь, сломя голову, к Стене и очутиться ночью одной в лесу. Как бы сильно не хотела девочка встретиться с Джоном, необходимо было отложить в сторонку спешку и сосредоточиться на том, чтобы добраться до Черного замка в целости и сохранности. Иначе можно было плохо и глупо кончить, угодив на таком большом просторе в лапы нескольких вихтов. Дочь же Старка глупа не была и умирать в ближайшее время не собиралась, так что с этого момента решила идти только в солнечное время суток. Ни в метель, ни в сильный туман она в дорогу не отправится, и так еле ноги сегодня унесла.

Продолжая настороженно оглядываться по сторонам и не выпуская поводьев из рук, девочка направила свою лошадь правее, решая поискать проезд там. Может быть, ей повезет и удастся за сегодня преодолеть этот участок пути. Если же нет, то придется в срочном порядке возвращаться на несколько километров назад и проситься на ночлег в одной из оставленных позади деревень. Зима, к сожалению, диктовала свои правила игры.

********

Вечер был в самом разгаре, когда Санса въехала с мужем в деревеньку, название которой никому из них известно не было, и даже потом, узнав его от людей, ни один из них не удосужился его запомнить. Оно пролетело мимо ушей, как бесконечные лесные массивы, что тянулись вдоль дорог, лишь изредка отходя чуть в сторону от них или прерываясь на пару миль. Как одинаковые на вид леса, так и название небогатого местечка совсем не отложилось в памяти Волчицы. Только по прошествии долгого времени пожалеет она, что ехала, не запоминая людей и деревень.

Это местечко трудно было назвать деревней, такое малочисленное оно было. Даже сложно было представить, почему кто-то решил построить здесь эти дома и осесть.

«Может быть, – думала про себя Санса, – когда-то здесь жила одна семья, обрабатывала поле, скот имела, а потом начала разрастаться в размерах. Выросли сыновья, отстроили здесь же хаты себе да завели себе жен. Вот и превратился один родительский дом в небольшое поселение одной семьи».

Домов Волчица сочла шесть штук, и все они стояли неподалеку друг от друга, кучковались. Видны были крыши и амбаров, и сараев, и хлевов, только выглядели они сейчас каким-то заброшенными и неухоженными, словно хозяева совсем не занимались хозяйством. Свет, к удивлению девушки, тоже горел не во всех домах, и начинали закрадываться в голову мысли о том, что селян здесь почти не было: либо разъехались, либо погибли в минувших войнах. Ведь зачем было покидать насиженное, обустроенное место, налаженное хозяйство и быт? Дома, построенные здесь, были прочными, добротными, сделанными на славу, заметным было, что много сил ушло на их строительство. Более того, не в привычке простых людей было покидать родное место и уходить без надобности на поиски нового.

Эти наблюдения не могли не подтолкнуть к выводу о том, что хозяева все-таки погибли, и от мыслей о погибших людях на душе у Старк становилось тяжело и гадко. Вспоминались погибшие отец с братом, сожженный Винтерфелл, предательство и разгром армии Севера, ознаменовавшие падение этих земель. И встреченные на пути покинутые всеми домишки служили доказательством того, что беда коснулась не только ее семьи, а всех северян.

Как бы то ни было, сегодня остаться им придется здесь, и сейчас нужно было как можно скорее отыскать жилой дом и попроситься на ночлег – час был поздним и иных вариантов ночлега не предвиделось. Разве что снова дремать перед костром, только вот для этого еще нужно было потрудиться: место подыскать, хворост собрать, покормить и напоить коней да себе что-нибудь приготовить поесть. Так что, лишь завидев хату с горящим внутри светом, Болтон спешился с коня и, подтягивая его за узды за собой, повел ближе к дому, оставив жену с двумя другими позади. Санса видела, как постучавшийся и распахнувший дверь бастард позвал хозяев и начал с ними говорить. Разговора мужчин девушка полностью не слышала – до ее ушей долетали только отдельные слова, которые, однако, вместе с появившимися на пороге дома тремя малыми детьми, подсказывали, что в этом доме остановиться не получится и машущий куда-то в сторону руками крестьянин сейчас советовал милорду, куда податься дальше.

Так оно и оказалось, и уже спустя несколько минут Старк шла с милордом к дому, на который указал мужчина, и надеялась, что там людей жило поменьше и они не откажут путникам в ночлеге. Пропустив один дом, она свернула с мужем направо, сошла с дороги и пошла по направлению к следующему дому, что сперва показался нежилым и заброшенным. Однако подойдя поближе, Волчица увидела, что выходившее на эту сторону окно пропускало наружу немного света зажженных в комнате свечей, а из дымохода валил белый дым.

На этот раз Санса пошла к дому вместе с мужем, только держалась позади и никуда не торопилась. Она с равнодушием наблюдала за тем, как Болтон дважды постучал громко в дверь и прислонился к косяку в выжидании появления хозяев, и думала про себя, каково же было жить в таком месте. Людей здесь было мало, кругом леса, до местного лорда целый день добираться, а вот желающих поживиться легкой добычей – тьма. Вон, тот же милорд мог запросто взять в руки меч, порубить всех жителей по одному и забрать все ценные вещи. А это ведь был всего один человек, что уж говорить про бродяжничающих группами бандитов.

Внутри дома раздались шаги, а еще через мгновение входная дверь раскрылась, и наружу явил себя седовласый худой старик, что настороженно взглянул на бастарда и пробежался быстрым взглядом по Сансе. За плечом мужчины показалась женщина с полотенцем в руках, что с точно такой же опаской оглядела появившихся на пороге дома людей, однако носа совать на улицу не стала. И правда, где же тут подозрительным не стать, когда посреди ночи у тебя на пороге вдруг появляются юноша с девушкой да мечом на бедре. Словно прочтя мысли Волчицы, старик закрыл собой вход в хату и с тревогой гаркнул, поглядывая в сторону вооруженного бастарда:

– Что случилось?

– Можно остаться на ночь? Заплачу серебряного оленя, – с налету заявил Рамси и выжидательно воззрился на старика.

Сомнение, смешанное с недоверием, отразилось на лице мужчины, и тот, чуть помолчав и обежав гостей в очередной раз оценивающим взором, посмотрел через плечо на свою старуху. Та, сложив губы трубочкой и сморщив лицо, с неким возмущением пожала плечами, словно говорила: «А что я? Сам решай, окаянный», и стала с еще большим рвением что-то вытирать полотенцем.

Старик обернулся к Рамси и неуверенно молвил, зарясь на предложенные деньги и одновременно с тем страшась за свою жизнь:

– У нас внутри места немного, но можете на сеновале сверху заночевать.

Санса быстро глянула вверх, только теперь подмечая, что в этом доме над жилой комнатой действительно располагался сеновал, о чем свидетельствовала более высокая, чем обычно, крыша да маленькое круглое окошко сверху. И если же сеновал находился над хозяйским жильем, то, значит, спать им там будет тепло, хоть и не особо уютно. Но что уж говорить, выбирать сейчас не приходилось.

– Хорошо, – уверенно произнес Болтон, будто именно на такой ответ и рассчитывал, а хозяин в это время продолжил говорить:

– Коней вон там, – мужчина махнул рукой за левое плечо, судя по всему, указывая на находящийся за домом сарай, – в хлев поставьте. Можете сена им немного натаскать да напоить, а потом в дом идите. Мы скоро есть будем.

Проявленное крестьянином гостеприимство несметно удивило дочь Старка, и та, даже несмотря на предложенную плату, прониклась к мужчине благодарностью за оказанную услугу и смелость принять ее с милордом в своем доме. Она бы никогда не отважилась пустить к себе незнакомых, вооруженных людей прямо посреди ночи. Никак же не отреагировавший на слова хозяина Рамси обернулся к ней и, уже начиная идти в сторону хлева, произнес:

– Пойдем.

Окликнутая Волчица быстро улыбнулась напоследок старику, что все еще стоял на пороге и поглядывал за ней с Болтоном, и поспешила за мужем, подтягивая за собой вытянувшего шею и не желающего куда-либо идти коня.

********

На обеденном столе дымились тарелки с картофельной похлебкой да лежали аккуратно порезанные ломти хлеба, что радушные хозяева не пожалели выложить для пожаловавших гостей. Положивший локти на стол бородатый дед, что сидел во главе стола, дул на глубокую деревянную ложку и с осторожностью отправлял ее содержимое в рот. Старуха же, морщинистая, скукоженная, с покрытой шерстяным платком головой только теперь, подав всем еды, присела на лавку за стол, наконец наполнив миску и для себя. Ела усевшаяся сбоку от мужа женщина кротко, рот для разговоров не открывала, только изредка спрашивала, всего ли гостям хватало.

Жидкая похлебка разве что согревала изнутри, а грубый ржаной хлеб был явно не сегодняшнего дня и чуть похрустывал на зубах. Предложенный хозяевами ужин застревал у Волчицы в горле, однако не из-за выставленной на стол скудной еды, а по причине того, что двое за столом ели суп да хлеб, другие же двое, нагло вторгнувшиеся в личное пространство не отказавших им в помощи людей – к супу достали прихваченную с собой солонину. Было до невозможности стыдно есть мясо на глазах у крестьян, которые видали его только по праздникам да особым дням. Но еще более отвратительным было то, что Рамси даже не подумал и, судя по всему, не собирался предлагать старикам угоститься солониной. Медленно жуя откушенный кусочек хлеба, Санса чувствовала, что была красна лицом от стыда и смущалась поведению мужа до такой степени, что не могла посмотреть хозяевам дома в глаза.

Пожилые люди, хоть ничего и не сказали на этот счет, но от глаз дочери Старка не скрылось, какие взгляды иногда прилетали в ее с милордом сторону, и, словив на себе очередной взор старой женщины, Волчица опустила ложку в миску и поняла, что не сможет съесть более ни кусочка.

Тихонько отодвинув от себя полупустую тарелку, она принялась доедать свой кусок мяса, все-таки не желая полностью отказываться от ужина и понимая, что, оставшись голодной, проворочается с бока на бок до самого утра. Чтобы дразнить крестьян своей едой как можно меньше и не мозолить им глаза, Санса незаметно откусывала кусочек за кусочком, а оставшийся в руке ломоть солонины прикрывала миской или вообще убирала под стол. Милорд же был невозмутим: отведал и приготовленный стариками ужин, и солонину, и, казалось, нисколько не смущался этой ситуации, словно все так и должно было быть.

В такие моменты Санса мужа вовсе не понимала и только огорчалась его бестактности. Наверное, ей стоило попробовать поговорить с Рамси об этом, высказать свои мысли о том, что вести себя так было не по-братски. Вместе с тем Волчица поневоле задавалась вопросом о том, занимался ли вообще кто когда-нибудь манерами и воспитанием милорда. Глядя на сдержанного Русе, с трудом верилось, что он мог с таким попустительством относиться к воспитанию своего… бастарда. Хотя, у каждого было свое мерило дозволенного, и культурный за столом лорд Болтон не считал ничем позорным перерезать горло Королю Севера и насиловать свою невестку.

– Куда путь держите? – внезапно спросил закончивший с едой старик и вырвал своим неожиданным вопросом дочь Старка из размышлений.

Вернувшаяся из своих раздумий к яви Санса взглянула на Болтона, зная, что отвечать должен был он, и увидела, как отвлекшийся от еды бастард перевел внимание на хозяина и произнес:

– На юг.

Повисла тишина, а не обратившей на это никакого внимания Рамси снова принялся за еду, то ли считая этот ответ предостаточным, то ли просто не желая разговаривать. Санса бы могла добавить здесь пару слов, однако остерегалась этого делать и только дружелюбно улыбалась и извинительно смотрела на хозяев дома, пытаясь сгладить ситуацию и выставить себя с милордом в более выгодном свете. Девушке не было безразлично, как складывались отношения милорда с другими людьми, ведь она во многом зависела от него и той ситуации, в которой они оказывались. Несмотря на то, что Старк не собиралась идти против мужа или перечить ему, однако всей душой желала попробовать поговорить с ним, быть полезной, хорошей женой, которая получила бы за это свою награду, как осязаемую, так и неосязаемую. Ей было очень приятно, ей льстило, когда ее мягкие, ненастойчивые уговоры достигали своей цели и не оставались пропущенными милордом мимо ушей. Волчице доставляло удовольствие, когда муж просил ее совета, а потом давал понять, что ее помощь ценилась и не проходила даром. Каждый успех был сродни достижению, к которому дочь Старка шла не один день. И не хотелось останавливаться на достигнутом.

Хозяин дома оказался человеком очень спокойным и привыкшим ко всему и, покивав ответу Болтона пару раз головой, как ни в чем не бывало спросил: