Текст книги "Разорвать порочный круг (СИ)"

Автор книги: АNЕlover

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 64 страниц)

Уговорить Робина дать согласие на строительство стен над Высокой дорогой – чуть выше Перекрёстка – и в самом узком месте Речных земель – с одной стороны горы, с другой Трезубец, тем более с подкреплением в виде указов Короны, труда не составило. Более того, слова о надобности укреплений были подтверждены высказываниями побывавших на Севере лордов Долины об увиденном и услышанном в тех краях. В особых уговорах не нуждались и Фреи: напуганные гибелью своих родных и своим хрупким положением они, находящиеся под властью Ланнистеров, были вынуждены отдать свои территории и находящиеся на них ресурсы для возведения стен. Северная из них относилась в большей мере к Фреям и контролировалась ими, однако людям Мизинца нашлось место и там, а строительство южной стены почти полностью ложилось на плечи Долины.

За всеми этими хлопотами и разъездами Петир упустил из вида одну немаловажную деталь: отъезд Сансы Старк с Севера. Эти новости долетели до него сперва в виде сообщения о том, что несколько кораблей лордов Севера, среди которых были замечены и люди Болтона, прибыли в Простор. Уже много позже его людям удалось узнать и передать ему, что ни Болтонского бастарда, ни Сансы ни в Хайгардане, ни на Севере не было. Еще позже Мизинцу наконец донесли, что паре было отказано в отплытии, и они отправились в Простор по суше. И эта новость оказалась не только радостной, но сыграла ему на руку.

Он находился в Орлином гнезде, когда сперва пришло письмо от Королевы, а через несколько дней после него – новость о поездке Старк на юг. В письме Серсея призывала лорда Долины выслать своих знаменосцев с их войсками к Грачиному приюту для обеспечения защиты этих земель и противостояния высадке Дейнерис на этом берегу. Несомненно, Петир помнил о своей договоренности с Ланнистерами, однако помнил и об одной оговорке: да, он сделает всё, что будет в его силах, но последнее слово останется за полноправным лордом Долины – Робином Арреном, что, однако, Серсею не испугало. А зря, ведь новости о том, что его родственница могла по принуждению коварного бастарда сейчас пересекать Речные земли и нуждалась в помощи да еще и прибавившееся к этому напоминание о возможной угрозе с Севера возымели свое воздействие. Лорд Долины отказал Короне в военной поддержке, а все свои силы направил на возведение защитных сооружений и поимку в Речных землях Старк. Эти решения не могли не радовать Бейлиша, хотя и без небольшого спора не обошлось.

Робин, узнавший, что Серсея готовилась к сражению с Дейнерис, которая направлялась сюда с тремя драконами, чтобы завоевать Вестерос, сразу же восторженно сказал, что хочет увидеть драконов и выступит с войском на стороне Таргариен. Пришлось мягко напомнить ему о Безумном Короле и, опять же, родственнице, нуждающейся как никогда в его помощи. Петир понимал, что нужно было сохранить нейтралитет, найти причины не отдавать никому свою армию, ведь кто будет лучше – Ланнистеры или Таргариены – покажет только время. Конечно, ничего из этого он своему подопечному не сказал.

В итоге лорд Аррен отказал Короне в военной поддержке, а все свои силы направил на возведение защитных сооружений и оборону Рва Кейлин, а также поиски Сансы Старк. Для последней задачи было нарисовано множество черно-белых портретов девчонки да зарисовок Рамси Болтона, которого никто из художников в лицо не видел, однако в общих чертах его внешность передать смогли. Все эти рисунки были розданы командующим снаряженных отрядов и переданы на ставки на южной стене. На северную же стену был отправлен свой человек, который передаст зарисовки доверенным людям. Никак нельзя было допустить, чтобы девчонка в очередной раз улизнула прямо у него из его рук. Более того, при ее поисках нужно было соблюдать осторожность, чтобы слухи о путешествующей по Речным землям дочери Старка не добрались до ушей Серсеи, которая и так, узнав о прибытии войск Амбера, Карстарка и Болтона в Простор, пришла в бешенство. А это было опасно для всех.

У Петира было желание поехать к леди Оленне и разобраться во всем самому, но такой возможности сейчас, к сожалению, был лишен. Даже его теперешнюю поездку сюда на проверку того, как продвигалось строительство, нужно было закончить в кратчайшие сроки и езжать обратно в Орлиное гнездо.

========== Неожиданные вести ==========

Небольшой подарок в честь начала учебного года.

Были внесены изменения в главу “Сон II”. И изначальный вариант, и этот имеют место быть – итог был бы одинаковым. Если есть необходимость в пояснениях и вопросы, то могу поговорить об этом подробнее.

Приятного чтения!

Гленн шел навстречу спешившемуся дозорному, что приехал сюда, в Черный замок, в одиночку и теперь обеспокоенно рыскал по сторонам взглядом в поисках того, к кому можно было бы обратиться и заодно отдать коня. Светло-русые, кучерявые волосы мужчины и само его лицо напомнили кого-то стюарду, однако кого именно – вспомнить у него никак не получалось.

Одновременно с ним к приехавшему заспешил еще один человек, однако первым, с кем заговорил всадник, стал именно Гленн.

– Дареон – стюард из Восточного дозора, – представился тот. Вот почему его лицо показалось таким знакомым: он и Гленн уже виделись в Черном замке пару лет назад, когда Джон Сноу послал этого стюарда в другой дозор. – У меня важное сообщение для лорда Командующего. Личное, – уточняя закончил он.

– Тогда идемте, – произнес Гленн в то время, как второй подоспевший сюда черный плащ забрал коня прибывшего всадника.

Дозорный уверенно развернулся на месте и направился к замку, слыша, как сзади за ним заскрипел под ногами юноши снег. Надеясь, что сможет найти Эддисона в его приемных покоях, Гленн сразу же пошел туда, по пути думая о том, что могло привести сюда Дареона с личным сообщением. Обычно дозоры обменивались между собой воронами, чтобы сэкономить время, и только самые важные новости передавались лично, поэтому приезд сюда стюарда не мог предвещать ничего хорошего – каждый новый день в последнее время нес с собой только плохие вести.

К счастью Гленна, лорд Командующий оказался в своей приемной и, передав ему приехавшего, он, чуть задержавшись перед дверями из желания подслушать, о чем же пойдет речь, и побоявшись быть замеченным, пошел обратно – его ждала работа.

Оставленные же в покоях один на один люди уже во всю вели диалог:

– …Были осмотрены туннели под Восточным дозором и близлежащими заброшенными дозорами. Мы нашли там следы, и принадлежали они точно не нашим людям. Такие же следы были обнаружены по другую сторону от Стены.

– Вы хотите сказать, что это были иные?

Лицо Эддисона была напряжено до такой степени, что создавалось впечатление, будто под кожей лица сейчас скрывались не кровь с плотью, а бездушный твердый камень, собравший в себе все силы для защиты от угрозы извне. За последнее время оно посерело и осунулось, как и сам командир, на плечи которого была взвалена неимоверная ответственность за обеспечение защиты целого Севера.

Ровно такая же холодная, напряженная маска застыла на лице Дареона, который, сперва замявшись с ответом, затем все-таки проговорил:

– Да, – признание опасности ситуации и уязвимости Стены далось мужчине нелегко. Он не просто произносил «да», он признавался себе в том, что совсем скоро мог погибнуть при защите Стены. Вдруг заволновавшись, Дареон продолжил: – Мы обыскали леса по нашу сторону Севера к югу от Стены – следы нашлись и там, и вели они в направлении тех мест, где в последние недели происходили нападения вихтов на крестьян.

Командир слушал стюарда, принимая все более обеспокоенный и мрачный вид.

– Мы не знаем как, но белым ходокам удается пройти под Стеной.

Взор Командующего покинул лицо докладывающего мужчины и, не задерживаясь долго на одном месте, забегал из стороны в сторону, как крыса в клетке. Покачивая головой, он заговорил:

– Такого не может быть, – его взгляд вдруг просиял, принял осмысленный вид и устремился к Дареону: – Вы обеспечили охрану туннелей?

– Мы делаем, что можем, лорд Командующий, – смущенно и извинительно проговорил стюард. Его слова, поселившие панику в командире, едва ли не отозвались в последнем злобой, однако вовремя были сбиты продолжившим говорить дозорным: – Туннелей огромное количество, они начинаются в разных местах и протягиваются под всей Стеной, – он обессиленно и растерянно посмотрел на Скорбного Эдда. – Мы не можем обеспечить достойную оборону этим проходам.

– Твою ж мать…

Лорд потупил в сторону взгляд и замолчал. Его пальцы дрожали, нахмуренные брови превратились в одну сплошную линию. Когда он начал говорить, голос его прозвучал резко и громко:

– Закрывайте те проходы, которые можете. Все дозоры сейчас займутся тем же, – он пристально посмотрел на стюарда. – В следующий раз экономьте время и посылайте ворона, а сейчас езжайте обратно и занимайтесь защитой туннелей.

– У нас не хватает людей, милорд. Многие напуганы.

– Пусть засунут свой страх себе в задницу! – Эддисон ударил кулаком по столу. – Нет людей – ищите, я, что ли, должен следить за всем?!

– Да, командир, – произнес Дареон, потихоньку пятясь к выходу.

Это движение мужчины бросилось в глаза уже и без этого разгневанного лорда, и тот, в последнее мгновение беря себя в руки, замолчал из страха наговорить… накричать лишнего. Он был лордом Командующим и должен был сохранять ясный рассудок, однако злость и ощущение собственного бессилия от этой мысли никуда не испарялись.

– Иди, – в конце концов рявкнул Эдд и, когда стюард чуть было окончательно не скрылся за дверью, закричал ему вслед, вскакивая со стула: – И скажи, чтобы позвали ко мне Джона Сноу!

Быстро кивнувший головой Дареон выскочил скорее из покоев и помчался прочь, а взбудораженный, выбежавший из-за своего стола Скорбный Эдд, чуть поумерив свой пыл, развернулся к столу и с размаху заехал по нему ногой.

========== Логово львицы и одинокий волк ==========

Черный плащ, подхваченный порывом ветра, взлетел вверх, с хлопком скрутился за спиной и на миг расправился, когда человек резко повернул влево по коридору. Широкие торопливые шаги эхом разносились по холодным темным туннелям Черного замка и долетали глухим гулом до обитателей покоев, мимо которых пробегал спешащий куда-то человек.

Добежав до своей цели, дозорный единожды громко стукнул в дверь и, не дожидаясь ответа и не зная, был ли здесь вообще тот, кого он искал, быстро вступил внутрь. Без задержки он облегченно отрапортовал:

– Письмо из Цитадели. Для вас, Джон Сноу.

Мужчина протянул найденному здесь черноволосому молодому человеку маленький свиток и, как только тот забрал его себе, вышел из покоев.

В спальне кроме Сноу никого не было, и тот, спокойно присев за столик возле кровати, развернул тонкий листок пергамента и не без беспокойства принялся за чтение.

Писал Сэм из Цитадели, сообщал, что есть залежи драконьего стекла на острове Драконий камень – куда сейчас, предположительно, направлялась Дейнерис Таргариен. Послание было коротким, во многом несло с собой хорошие новости. Тем не менее, оно означало, что сейчас предстояло принять еще одно важное решение.

Об этом сообщении требовалось как можно скорее рассказать остальным и быстро принять решение насчет того, как поступить дальше. Всё, как обычно и случалось, наваливалось в один момент.

Убрав письмо в карман, Сноу вышел из покоев и направился на поиски Брана, Арьи и, несомненно, Эдда. В голове роилось множество мыслей и сомнений, быстро прорабатывались возможные варианты действий и предполагались последствия, которые могли настать за ними. Очевидные, однако трудные к исполнению решения не давали покоя Сноу и вынуждали искать все новые и новые пути выхода из складывавшейся ситуации.

Бастард шел, уткнувшись взглядом в пол и даже не обращал внимание на то, что происходило вокруг, полностью погрузившись в свои мысли.

– Джон Сноу!

Он вздрогнул от окрика дозорного и сбился с шага.

***

Серсея выглядывала из окна померкнувшего для нее без Джейме замка и смотрела на растянувшийся вдоль береговой линии город, который сейчас не существовал для неё. Это был красивый пейзаж, разнообразие разноцветных пятен и мелочей, за которые можно было бы зацепиться взглядом и погрузиться в размышления: пробежаться мысленно уже по тому, что было сделано, подумать о том, что еще можно было сделать, – но не более того.

От красного вина, вскружившего голову, будущее рисовалось куда более многообещающим, чем могло бы показаться в обычное время, но ведь для этого и был придуман алкоголь – чтобы трудные решения принимались куда проще, фантазия не имела границ, а все невзгоды воспринимались и переносились намного легче. Чем не лекарство от всех проблем?

Глоток, и кислый, насыщенный напиток обжег горло и потек внутрь, разлившись теплом по телу.

К этому моменту Джейме уже должен был прибыть на земли Простора и заняться… переговорами с местными лордами. Тиреллы ее мало волновали, ибо перед ними лежали бескрайние просторы плодородных земель, на которых властвовали лорды, собирающие урожай со своих крестьян. Большего Серсее и не требовалось. Если у Оленны хватит духу, то она может покинуть свой укромный уголок и отправиться с армией на северо-восток, сражаться в чистом поле с войсками львов. Только навряд ли старуха отважится на подобное.

Губы Серсеи растянулись в кривой улыбке, появилось желание выпить еще вина, и она подняла с подоконника кубок. Прохладный напиток коснулся губ, настроение не могло сделаться еще лучше. Две победы уже были у нее в кармане: провизия окажется у неё, а враги останутся без еды. Чем это было не хорошим началом войны?

Флот Эурона Грейджоя был в полном ее распоряжении, а значит, и моря теперь принадлежали ей.

Один краешек рта поднялся еще выше.

Направляющаяся сюда Дейнерис непременно первым делом захочет вернуть себе фамильный замок, и каково же будет ее удивление и разочарование, когда эта сучка поймет, что ее дорогой дом уже был занят Ланнистерами. И что же она будет делать?

Львица плотно сжала сложившиеся в розочку губы и потупила взор к кубку, пытаясь не заулыбаться во весь рот и не усмехнуться в голос.

Неужели Бурерожденная – какое мерзкое прозвище! – высадится на суше, где привезенной армии не будет защиты и где ее появления будет дожидаться вражеская армия? Будет пытаться захватить один из прибрежных замков? Штормовой Предел, допустим? Выжжет все, что в нем есть, пламенем драконов и станет править над руинами? Захочет все-таки отвоевать замок своей семьи? Тогда ей придется поплакать и попотеть. Двадцать орудий против драконов будут перевезены на остров и установлены на стенах замка и в любых щелях, откуда можно будет вести огонь. Почти четыреста человек отправятся туда: лучники, которые станут оборонять стены; воины, которые затаятся внутри, в самых глубинах крепости, где огонь не достанет их. Пускай эта девчонка сожжет Драконий камень дотла, пускай потеряет своих ящериц под выстрелами орудий, пускай она будет уничтожена морально.

Серсея без стеснения заулыбалась, даже зажмурила глаза от приятности своих мыслей.

Сколько же подарков можно было подготовить к прибытию беловолосой сучки, а потом стать королевой, победившей драконов. Любой ценой, но она уйдет победительницей. А потом сможет подумать и о своем роде, своей семье… Как же она хотела встретиться со своим младшеньким братцем – у нее было, что выразить ему.

Кубок со звоном опустился на подоконник. Пора было послушать, какие новости собрали ее люди, какие лорды приехали к ней: какие приехали с поклоном, какие – с жалобой. Последних она ненавидела.

***

В приемных покоях лорда Командующего напротив его стола расположился на стуле Джон Сноу, сбоку – Бран, в сооруженной специально для него коляске. Он смотрел на всех отчужденным взглядом, и сложно было понять, насколько хорошо он понимал, о чем вообще сейчас шла речь. Обращаться к сыну Старка было неловко и казалось чем-то несуразным: ответ можно было так и не получить или получить, но столь отстраненный и расплывчатый, что он чаще всего порождал только большее количество вопросов. Поэтому разговор велся, по большей части, между бастардом и лордом на Стене. Последний сейчас говорил:

– Лорды приедут сюда еще не скоро, так что у нас есть время.

– Этого времени будет недостаточно для того, чтобы сплавать на Драконий Камень за стеклом, – Сноу говорил так, словно был тем, кто абсолютно не поддерживал идею с розыском драконьего стекла и едва ли верил в успешность подобной миссии. Однако всё обстояло слегка иначе, и подтверждением этому выступили его следующие слова: – Не стоит забывать, что со дня на день туда должна прибыть Дейнерис. Незваным гостям она точно рада не будет.

Пришедшие с двух сторон вести внесли сумятицу во всеобщие планы и требовали срочной правки стратегии. Задачи делились и множились, а людей для их выполнения больше не становилось, надо было каким-то невообразимым образом находиться во всех местах одновременно. Приходилось тщательно вглядываться и прислушиваться к окружающим в надежде отыскать среди них человека, которого было бы не страшно приблизить к себе и доверить ему часть работы. На примете уже были пара человек, но в близкое общение с ними Джон пока не вступал.

– Что тогда? – с нотками вызова в голосе произнес Скорбный Эдд.

Сноу внимательно посмотрел на него и, чуть нахмурив брови, посерьезнел в лице.

– Дождемся приезда сюда лордов. Сперва нам нужен правитель и единство.

– Это не решает вопрос о том, кто поедет на Драконий Камень, – Эдд вел себя все более нетерпеливо и раздраженно, хватал со стола то один, то другой предмет, затем откидывал его от себя или подбрасывал вверх. А потом вновь отыскивал или отлавливал его рукой и забирал себе. Резко выпрямившись в спине и заерзав на стуле, он заговорил вновь: – Если Таргариен будет к этому часу уже дома, то мы не сможем послать туда кого угодно. Это не прогулка вдоль Стены.

Слова лорда отозвались в Сноу раздражением и внезапно проснувшимся жесткостью и решительностью. У него складывалось впечатление, что ни у кого, кроме него, не было ни внутреннего стержня, ни уверенности в своих действиях, ни верности своим убеждениям. В противовес этому он хотел бы видеть около себя надежных и отданных с головой своему делу людей – он не мог все делать сам и нуждался в помощи. И эта всеобщая апатия и разрозненность злили. Было непреодолимое желание вырваться отсюда и, сосредоточившись на наиболее важных вещах, сделать все самому.

– Я поеду.

– А что насчет Севера? Хочешь бросить его? Кто возьмет на себя военное управление?

– А что Север? Что военное управление? Мы чем воевать будем? – уже с нескрываемой злостью сказал Джон, теряя последние капли терпения. – С кем согласится говорить Дейнерис? Кто видел Иных живьем? Кто сражался с ними? Кто поедет к ней?

– Джон, прекрати.

– Так кто?!

Карие, почти черные, глаза, буравили насыщенно-ореховые напротив, а еще одна пара глаз приобрела толику осознанности и устремилась к спорящим, чтобы так и остаться незамеченной. Эддисон молчал, Сноу, как заведенный, продолжал говорить дальше:

– Ты Стену покинуть не можешь, мейстеров у нас нет. Так кто поедет? Кому можно доверить переговоры с Таргариен? Эдд, ты знаешь таких людей?

Последний молчал и только смотрел в упор на Джона. В следующий миг они оба развернулись на звук голоса Старка.

– Я стану Королем, ты же станешь моим десницей. Отправишься от моего имени к Дейнерис Бурерожденной, – Бран говорил с настолько безразличным лицом, что с трудом можно было поверить, что прозвучавшие слова вылетали именно из его рта.

– Я согласен, так и поступим, – произнес Сноу быстрее, чем Эддисон смог открыть рот. Он нервно облизал губы, повел плечами и, дернув головой один раз вбок, проговорил:

– Будь по-вашему, – он глянул на Джона. – Погибнешь – твоя вина будет. Смотри, не повтори судьбу отца.

Джон чуть не вспылил, услышав такое из уст друга и лорда Командующего. Он хотел закричать, что не повторит ошибок отца, хотел прокричать, что отец поступал, как велела ему совесть и честь, как было лучше для Севера, но вовремя прикусил язык и ощутил, как зарделись румянцем его щеки. Эдд был прав. Он действительно рисковал, принимая решение отправиться на Драконий Камень, а отец взаправду совершил ошибки, которые стоили ему жизни и привели к началу войны. Понимая ошибочность своих суждений, но и не желая признавать это под давлением и неприятными выкриками Эддисона, Джон произнес как можно сдержаннее:

– Я постараюсь не повторить ошибок отца и буду очень осторожен. Я понимаю всю сложность ситуации, лорд Командующий.

Он специально обратился к Скорбному Эдду не по имени, пожелав подчеркнуть свое уважительное отношение к сотоварищу и проявить взрослость и опытность своих размышлений. Он давно уже не был тем мальчиком, что впервые вступил в Черный замок пару лет назад. Теперь Сноу был мужчиной, готовым принимать тяжелые решения и брать на себя ответственность за них. Имея что сказать еще, он говорил далее:

– Однако нам в любом случае необходимо дождаться собрания лордов Севера и уже там во всеуслышание объявлять Брана Королем, а меня его десницей. Северяне должны согласиться с нашим решением, – черты лица бастарда разгладились и смягчились. Глянув на Эдда и Брана, он добавил: – Я хочу убедиться, что вы справитесь здесь без меня.

Все молчали, и Джон продолжал говорить:

– Я буду говорить с Дейнерис как десница Короля Севера. Так точно ни один Старк не погибнет, а мой голос будет иметь вес. Я и отправившиеся со мной люди привезем с Драконьего Камня стекло, также я попробую заручиться у Таргариен военной помощью и поддержкой. Кроме того, я думаю, нам надо будет подумать над тем, каким образом доказать ей, что угроза, надвигающаяся из-за Стены, реальна. Что вы считаете на этот счет? Вы согласны?

Сноу пристально посмотрел на своих собеседников, что пока никакой реакции на его слова не выразили. Эддисон выглядел задумчивым, по взгляду же Брана сложно было понять, находился ли он сейчас мыслями здесь или совсем в другом месте.

В конце концов лорд кивнул головой.

– Бран? – поворачивая к тому голову, переспросил Сноу.

Взор мальчика принял чуть более осознанный вид, карие глаза сдвинулись с одной точки и устремили свой взгляд к бастарду. Вопреки тому, что Бран говорил, что видел все, его решения в настоящем времени, здесь и сейчас, вызывали сомнения и недоверие. Каждый раз Джон задавался про себя вопросом, а правильно ли понимал Бран вопросы, на которые отвечал? Улавливал ли он суть происходящего? Волновало ли его вообще всё это?

Вот и теперь сын Старка окинул Сноу долгим взглядом, а затем изрек:

– Да, – он все так же пристально смотрел на бастарда, а в глазах его зияла пустота. – Никто не должен знать, Джон.

– Знать что?

Вопрос лорда Командующего так и остался без ответа, повиснув полнейшим непониманием в воздухе. Джон же, прекрасно осознавая, о чем говорил Бран, смотрел на него и молчал, да лишь потом пару раз мелко кивнул головой, хотя и сам не собирался никому сообщать об их маленькой тайне. Слова брата о его происхождении были только ничем не подтвержденной правдой, о которой не следовало знать никому. И так оно и останется. Бран же в очередной раз доказал, что мыслями находился далеко отсюда.

========== Первое лето, первая зима ==========

Не открывая глаз, Волчица запустила руку во взлохмаченные волосы лежащего у нее на груди Болтона. Ощутив его жесткие, непослушные пряди между пальцами, она принялась гладить по голове и, проделывая медленные равномерные движения, постепенно скинула с себя остатки сна. Глаза уже открылись, очертания предметов обрели четкость и взгляду предстал спящий Рамси, совсем не потревоженный касаниями к его голове.

Русе был бы счастлив, что у нее получилось приручить зверя и взять его под контроль. Не поверил бы своим глазам и ушам, что из его бастарда теперь веревки можно было вить. Только в одобрении или похвале от старшего Болтона Волчица не нуждалась и восприняла бы их как оскорбление и подтверждение полного непонимания происходящего со стороны мерзкого старого лорда.

Она не пыталась выдрессировать Рамси (скорее уж наоборот) и не укрощала его. Боги распорядились всем по-своему, она лишь стала мужу хорошей женой и «выиграла войну» своим терпением, послушанием и лаской. Эта мысль могла показаться сумасшедшей, но что тогда, если не это? Она на цыпочках ходила вокруг Болтона, говорила с ним, как с маленьким ребенком, ровно так же и обращалась с ним, чтобы ничем не спугнуть и не разозлить. Как бы то ни было, оно того стоило, и не в Русе было дело, и ни в ком бы то ни было еще. Санса радовалась самому Рамси, а не целенаправленно полученному результату, и если бы не Белые ходоки и затруднительное положение, в котором она оказалась с бастардом, то волнений у Старк не было бы вообще: можно было бы впервые расслабиться и жить обычной жизнью, в которой не надо бояться ни за себя, ни за мужа, ни за семью. Всё было бы, как и должно быть.

Санса достала вторую руку из-под одеяла и положила ее на щеку бастарда, чтобы придержать его голову у себя на груди. Его горячее дыхание касалось ее обнаженной кожи, мерные вдохи и выдохи действовали умиротворяющим образом. От Рамси исходило тепло, которого так не доставало этим покоям: растопленные с вечера камины к этому часу выгорели и погасли, накопившееся в доме тепло успело выветриться, и во всех комнатах установилась прохлада. Пока Болтон не проснется и пока не появится необходимость идти к Гильде, Санса из-под покрывала и из-под бока мужчины никуда выбираться не намеревалась. Для нее было в новинку, что ей могло до такой степени не хотеться вылезать из постели с мужем и могло настолько сильно хотеться быть рядом с ним.

Ей нравилось прижимать Рамси к себе, трепать по волосам, чувствовать, что он доверял и доверялся ей, давал ей контроль над собой – последним он успел окончательно поразить ее вчера, полностью отдавшись в ее руки. Некоторые вещи в его поведении пугали, некоторые заставляли влюбляться, некоторые укрепляли недавно зародившееся между ними двоими доверие. Искренность и открытость притягивали; волнение за ее самочувствие и благополучие проникали под кожу и помогали поверить в бастарда. Доверчивость и наивность вызывали страх и беспокойство за него самого. Приходилось успокаивать себя заверениями, что с опасностью и серьезными игроками им двоим предстояло встретиться еще не скоро, и за то время Болтон станет… менее чувствительным и ранимым, не будет носить все, что чувствует, на лице.

Волчица внимательно рассматривала лицо Рамси и ни на миг не прекращала своих размышлений, что неслись все дальше и дальше вперед.

Она не будет его торопить, просто-напросто не сможет этого сделать – он ведь нравился ей и таким, а она боялась, что испортит его попытками избавиться от собственного страха, попытками срочно изменить его и подстроить под себя. Одно дело – помочь разобраться во всем, мягко направить в нужном направлении, помочь стать достойным человеком. Другое дело – вынуждать действовать, как угодно ей, приказывать ему, как вести себя. Более того, у Волчицы создалось впечатление, что второй путь имел бы на ее муже отрицательный отпечаток, куда действеннее до этой поры были разговоры, ласка, аккуратные просьбы и похвала. Как с волком, как с любым сильным животным… Она сравнила мужа с животным, но… тогда не все ли они животные?

Из размышлений Старк была вырвана зашевелившимся Рамси, который через несколько мгновений открыл глаза. Она видела, как он сонно повел взором по комнате, столь медленно моргнул, что ей даже подумалось, что он решил поспать еще. Затем Болтон все так же медленно вновь открыл глаза и на этот раз посмотрел на Сансу.

– Доброе утро, – пробормотал он и с шумным вздохом уткнулся лицом ей чуть выше груди.

– Доброе утро.

Волчица потрепала его посильнее по волосам и сразу же после этого ласково погладила по голове. От нее не скрылось, как Рамси сильнее прильнул к ней и прикрыл на несколько мгновений глаза от удовольствия. Внутри всё затрепетало от счастья, а на языке тут же завертелось множество слов, так и рвущихся наружу. Они налетали скопом бушующих чувств, который Санса не смогла выразить никак иначе:

– Я люблю тебя.

Он взглянул на нее из-под рассыпавшихся по лбу прядей, долго удерживал на ней взор своих ярко-голубых, затянутых поволокой влюбленности глаз, а затем поцеловал несколько раз в ключицу. Вновь встретившись со Старк взглядом, Болтон почти неслышно произнес:

– И я тебя люблю.

Они еще пару секунд смотрели друг другу в глаза, пропуская через себя выплеснутые наружу и полученные один от другого чувства. Волчице было настолько спокойно и хорошо, что она заулыбалась и закрыла глаза, а ее руки сползли с лица и головы мужа на его плечо и затылок. В голове витала легкость, мысли приобрели веселый радужный оттенок, а прижимающийся к ней телом Рамси разбудил приятные воспоминания о минувшей ночи.

– Делай, как вчера, пожалуйста, почаще, – слетело с губ Волчицы прежде, чем она успела подумать о том, что собиралась сказать. Однако одно слово было сказано, а за ним последовало и второе: – Мне это очень понравилось, я бы не отказалась повторить это еще не один раз.

– С радостью, дорогая, – проговорил Болтон, кладя руки ей на бока и медленно проводя по ним.

От прикосновения по коже побежали мурашки, а бастард теперь повел руками вверх, уже нажимая жене на талию гораздо сильнее и не вызывая щекотки. Она глубоко вздохнула, прогнулась в спине и постаралась прижаться животом к животу и боку мужа. Ей хотелось, чтобы тот ее обнял, держал поближе к себе, и Рамси, чуть сползя с нее набок, потянул ее за собой, обхватил одной рукой за талию и притянул к себе. Он, зажмурив глаза, потерся о нее щекой.

– Ой, колется!

От удивления и замешательства, отразившихся в глазах бастарда, Санса едва не рассмеялась: до того они смешно выглядели на его лице, а Рамси, мгновенно подняв голову с ее груди, заспешил сказать:

– Прости, не подумал, – он смущенно провел тыльной стороной ладони по покрывшейся щетиной щеке. – Я побреюсь сегодня.

Улыбаясь, Волчица приподнялась на локте и сквозь смех произнесла:

– Не надо, я сама тебя побрею, – она дотронулась до его лица. – Мне так тоже нравится, – а проведя рукой по щеке, вдоль скулы и к подбородку, добавила: – Только колется.

Повеселевший Болтон покладисто ответил: «Хорошо», чмокнул ее в ладонь и аккуратно положил голову обратно на грудь. Он все еще смущенно и извинительно смотрел на нее, словно нашкодивший и попавшийся на этом мальчишка. Наблюдать за ним было весело и нескучно, многое в его поведении вызывало у Волчицы умиление. Она чувствовала себя с ним легко и непринужденно, чувствовала, что могла сказать нелепицу, могла ребячиться и могла не думать каждую секунду о том, сколько ей было лет, из какой семьи она вышла и как должна была сейчас себя вести. И, что самое главное, чувствовала, что могла говорить обо всем и о себе в том числе.