Текст книги "Разорвать порочный круг (СИ)"

Автор книги: АNЕlover

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 64 страниц)

Вступивший в покои Болтон закрыл за собой дверь и с интересом, словно изучал новую игрушку перед собой, поглядел на жену. Приходя к заключению, что на него не обращали никакого внимания и прекращать плакать в ближайшее время не намеревались, Рамси скучающе хмыкнул и направился к окну каюты. Он не спеша развесил шторы, давая проникнуть в покои через матовое стекло дневному свету, а затем уселся на стул и стал ожидать, когда же Волчица, наконец, перестанет лить слезы.

Минуты текли, и ее истерика затихать, постепенно свелась к редким остаточным всхлипам и тяжелым вздохам. Утомившись от рыданий и не желая, чтобы хоть кто-нибудь беспокоил ее, Санса, съехав спиной по подушке, улеглась на бок и натянула на себя одеяло, создав вокруг себя меховое гнездо, в котором бы было уютно лежать. Когда же она перестала шевелиться в постели и затихла, бастард поднялся со стула, налил в один из выставленных на столе стаканов воду и пошел с ним к ней. Он опустил чашу на прикроватную тумбочку и, присев на край кровати возле Волчицы, пристально посмотрел на нее, будто бы прикидывая в голове, как лучше поступить с этим зверем. Укутавшаяся же в меховые одеяла Хранительница Севера искоса посматривала на мужа одним глазом, избегая пересекаться с ним взглядом и лишь изредка с украдкой поглядывая ему в лицо. Она не чувствовала сейчас к Болтону ненависти, вместо нее была лишь некая пустота, усталость и новая зародившаяся опаска. Если Рамси зашел в этот раз так далеко, то что может произойти в следующий раз? Как далеко он может зайти в своих играх? И как бы все закончилось, если бы она не догадалась, чего добивался он от нее? Ненависть же… это слишком сильное чувство, что отнимало много сил и доставляло лишние, ненужные страдания; она не давала здраво мыслить, исчерпывала внутренние силы. И если сейчас Волчице было плохо, то нужно было просто набраться терпения и, сделав над собой усилие, перешагнуть через себя. Ведь ежели бы несколько месяцев назад она не изменила свое поведение и не стала относиться к Болтону терпимее, то неизвестно, что бы осталось от нее к этому моменту.

Иногда Сансе начинало казаться, что все её усилия были напрасными, однако со временем и часто довольно внезапно оказывалось, что ее старания давали свои плоды. То, через что она сейчас проходила, это был лишь один из этапов в жизни, через который надо было пройти и извлечь свои уроки, узнать о допущенных ею ошибках и попытаться никогда их более не совершать. И дочь Старка не станет отворачиваться или показывать свою неприязнь к Болтону – однажды она уже вела так себя, и ни до чего хорошего это не довело, поэтому не стоило идти той же стезей. Единственное, она сейчас беспокоилась, не разозлила ли Рамси своими рыданиями и не захочет ли он наказать её и за это: лицо Болтона в этот момент ничего не выражало, и с трудом можно было предположить, о чем тот думал сейчас.

Бастард же, что с пристальным вниманием рассматривал жену, пересел к ней поближе и, с сомнением протянув к ней руку, неуклюже запустил пальцы в ее огненно-рыжие, в тот миг растрепанные, волосы. Санса закрыла глаза, готовясь к тому, что он сейчас схватит её и поднимет за волосы, как было свойственно ему, однако ожидания не подтвердились. Рамси лишь начал гладить ее по голове, перебирать спутанные волосы и иногда проводить рукой до самого плеча, случайно вызывая своими легкими касаниями шеи мурашки по ее коже.

Волчица открыла глаза и с изумлением посмотрела на бастарда, что особого значения её взгляду не придал и, кажется, сосредоточился в большей степени на невинной ласке. Она же снова закрыла глаза и, прислушиваясь к своим ощущениям, постепенно расслабилась. Мысли стали более вольными, и вскоре Волчица вспомнила слова Рамси о яблоке и ее выборе и, следуя совету и принимая жест бастарда без скрытой подоплеки, решила просто получать удовольствие от оказываемого ей внимания. Санса желала ласки и, выучив правило “хочешь что-то получить – сделай хоть что-нибудь для этого”, все так же не открывая глаз, пододвинулась ближе к Рамси и примостилась лбом к его бедру, подставляясь под нежности. Краешек губ бастарда дернулся в кривой полуулыбке, что была сразу же задушена в зародыше, однако появившийся сейчас в его бесцветно-серых глазах блеск никуда не исчез. Не имея ничего против желания жены, он начал водить рукой от самой ее макушки и до самых лопаток, то и дело менял траекторию движения, уделял внимание то плечам, то спине, то задерживался на голове.

Неожиданные ласки Болтона были приятны Сансе, и она, привыкнув за часы, проведенное с мужем, в основном к грубости и безразличности к ней с его стороны, хотела продлить столь редкие моменты наслаждения и поэтому была готова пролежать, прижавшись к Рамси, еще долгое время. Однако тот вдруг остановился и, не убирая руки от нее, спросил:

– Ты голодна?

Волчица на мгновение задумалась, а потом, осознав, что не ела уже несколько суток и, кроме того, очень хотела пить, произнесла:

– Да, – и подумав, стоило ли продолжать, все же добавила: – И пить хочется.

К сожалению Рамси отстранился от нее и, подав с прикроватной тумбочки стакан с водой, сказал:

– Хорошо. Тогда я прикажу, чтобы тебе подали завтрак, – он пробежался быстрым взглядом по жене и продолжил. – Заодно пусть принесут тебе воду, чтобы ты умылась. Скоро вернусь, – и на этих словах он в последний раз погладил Сансу по волосам и, поднявшись с постели, покинул покои.

Волчица, вопреки всему все еще нуждавшаяся в поддержке, проводила бастарда расстроенным взором и замерла в неподвижности в постели. Для нее сейчас было лучшим быть с кем-то, однако если отсутствие Болтона сейчас означало для нее еду и возможность умыться, то она была готова потерпеть и закрыть глаза на свое одиночество.

○○○○○○○○○○

В течение дня жар Хранительницы Севера только увеличивался и никак не хотел спадать ни от холодных примочек, ни от предложенных ей отваров и сборов. Мейстера на корабле не было, и приходилось справляться самим, применять лишь подручные средства, ибо выбор зелий и настоек, прихваченных с собой, у них был невелик. К ночи же ее, завернутую в несколько меховых одеял, стало безостановочно бить в ознобе, а по телу разлилась болезненная слабость. И сейчас охваченная жаром Санса зажмурилась и скрутилась клубочком, пытаясь бороться с лихорадкой.

Болтона по близости не наблюдалось: он недавно вышел из покоев и до сих пор не вернулся, поэтому оставленная в покоях Волчица была предоставлена сама себе и все свои нужды была вынуждена удовлетворять сама. И, например, сейчас, захотев пить, она медленно села в постели и, пододвинувшись к краю кровати, потянулась к кувшину с водой. Не без труда подняв его одной трясущейся рукой, она налила себе полный стакан и, быстро осушив его, с громким стуком опустила на тумбочку и завалилась набок, снова натягивая на себя меховое одеяло.

Примерно через полчаса в тишину покоев начал проникать звук нескольких пар ног, что уверенно приближались сюда, и Волчица стала посматривать в сторону дверей, ожидая там появления мужа. Шаги раздавались уже совсем рядом и через пару мгновений в покои вошли Болтон и двое гвардейцев, что несли деревянную бадью для купания. Мужчины опустили свою ношу на пол и поспешили вон из покоев, явно побежав за водой.

Санса окинула взглядом принесенную купель, медленно приподнялась на постели и, обращаясь к Рамси, сказала осипшим голосом:

– Мне не следует купаться в таком состоянии, – а затем, изумляясь своей недогадливости и сваливая ее на болезнь, добавила, указывая рукой на бадью: – Или ты ее для себя попросил?

Вырванный из своих мыслей Болтон растеряно взглянул на жену, а потом, сообразив, о чем она его спрашивала, ответил:

– Нет. Тебе нужно сбить жар… охладить тебя.

Санса в нерешительности посмотрела на принесенную бадью, которую вскоре гвардейцы должны были наполнить прохладной водой. Идея Рамси хоть и имела под собой обоснование, однако была очень рискованной и неоднозначной, и, давая ему знать о гложущих ее сомнениях, она произнесла:

– Но это ведь может навредить? Я могу заболеть еще сильнее.

Не торопясь с ответом, Рамси проследовал к постели и, усевшись на нее и кинув быстрый взгляд на жену, сказал, пожимая плечами:

– Пока не попробуем, не узнаем, – и замечая недовольный вид Волчицы, продолжил. – Просто не мочи голову… Да и в покоях тепло, с чего тебе простужаться?

Не имея желания вступать с бастардом в спор и не имея других предложений по сбиванию жара, Санса выбрала промолчать и, обняв колени руками, положила на них голову, ожидая, когда же гвардейцы принесут воду. У нее было сейчас непреодолимое желание устроить Рамси взбучку, отвесить очередную оплеуху, красноречиво объяснив, что, прежде чем что-то сделать, сначала надо хорошенько подумать. Ну вот зачем он оставил ее в холодном сыром трюме более, чем на двое суток? Не мог что ли установить свой крест в более теплом месте? Почему она должна была теперь мучиться? И это Санса еще не брала во внимание устроенное Болтоном представление…

К счастью девушки, что минуты ожидания окончены, и к несчастью, что вскоре придется залезть в воду, упомянутые в ее мыслях воины не заставили себя долго ждать и довольно скоро подоспели к покоям с ведрами, наполненными ледяной водой. Чтобы ускорить набор бадьи, носили ведра явно не двое, а много больше гвардейцев, однако остальные не посмели вступить в покои и, опустив емкости с водой возле дверей, остались ждать снаружи. Двое же первоначально позванных Болтоном мужчин, что, если память Сансы ей не изменяла, как раз и сопровождали её в трюм, быстро справились со своей работой и без лишних слов покинули каюту.

Понимая, что купель была уже готова, Волчица не спеша сползла с кровати на ноги и, чуть покачиваясь от слабости и легкого головокружения, направилась к бадье. Потрогав воду рукой, она вздрогнула от мысли о предстоящим окунании в нее и, убрав с лица свисающую прядь волос, сказала Болтону, что в тот момент подготавливал для нее полотенце:

– Мне надо закрепить волосы, – Санса встретилась взглядом с Рамси. – У меня в сундуке есть заколки и ленты.

– Где именно?

Волчица, отрицательно кивая головой и говоря в нос, произнесла:

– Вот так не помню, надо посмотреть.

Болтон нахмурился и, оценивающе посмотрев на огненно-рыжую голову жены, медленно проговорил, жестикулируя руками и затрудняясь с подбором слов:

– И сколько их тебе надо, чтобы… собрать эту копну в кучу?

Пропуская мимо ушей его приземленный язык, Санса терпеливо пояснила:

– Я просто заплету косу и буквально двумя-тремя заколками закреплю ее на голове. В чем проблема?

Бастард с каким-то странным непониманием в глазах поглядел на нее, а затем произнес:

– Разве это не займет много времени? Можно ведь их просто подержать рукой… – потом он перевел взгляд на забинтованную руку Сансы и продолжил. – Ты сможешь сделать косу с такой рукой?

Совсем позабывшая о своей ограниченности в движениях девушка с удивлением посмотрела на левую ладонь, которой старались сегодня лишний раз не двигать, и, осознавая правдивость слов бастарда и задумавшись на пару мгновений, произнесла:

– Не смогу… Но можно просто завязать их в хвост и скрепить его заколками, чтобы не рассыпался. Ты ведь поможешь мне?

Болтон молчал, сосредоточенно глядя то на жену, то на ее волосы, а затем все же ответил:

– Помогу… Но нужно ли заплетать волосы? Это ведь займет много времени, а их можно просто подержать рукой, – Рамси чуть помолчал и продолжил. – И где лежат в сундуке ленты и заколки?

Волчица, отрицательно махая головой и говоря в нос, произнесла:

– Рамси, так положено, и времени много на это не уйдет. А где лежат заколки, я не помню, но если ты не против, то могу сама достать их.

Равнодушно пожавший плечами Болтон махнул головой в сторону сундука и коротко произнес:

– Он открыт.

Не теряя времени, Хранительница Севера добрела до сундука и, присев перед ним и отыскав нужные ей вещи, вернулась к постели. Она залезла на кровать и принялась расчесывать волосы, подготавливая их для заплетания высокого хвоста, когда подошедший к постели Болтон вдруг заговорил, вгоняя ее своим вопросом в легкий ступор:

– Почему так положено?

– Что положено, Рамси? – устало сказала Волчица, не понимая, о чем вел речь бастард.

– Почему положено заплетать волосы в косу или хвост?

Девушка изумленно посмотрела на мужа, озадаченная его глупым вопросом, однако, решив показать свое превосходство над ним, проговорила:

– Чтобы не замочить их и не испортить прическу.

Сидящий на краешке постели, уперевшись локтями в колени, Болтон чуть нахмурился и снова с недоумением в голосе произнес:

– У тебя ведь нет никакой прически.

Дочь Старка, начиная сердиться на него и думая, что он просто в очередной раз издевался над ней, произнесла:

– Это не повод для того, чтобы не заплетать волосы.

– Почему?

Санса прекратила расчесывать волосы и обескураженно поглядела на Болтона. Он это серьезно спрашивал или придуривался? Волчица нахмурилась и поучительным тоном произнесла:

– Потому что так принято, Рамси. Все в высшем обществе так делают.

Наступила тишина, однако продлилась она совсем не долго и была разорвана бастардом, что, чуть изменив вопрос, снова спросил:

– Зачем?

Теперь уже недоумевающе и не веря своим ушам, на него смотрела Санса. Она, потеряв всякое терпение, довольно резко рявкнула:

– Потому что так принято! Что здесь непонятного?!

Бастард заметно надулся от обиды на тон жены, но все же решил попытать удачу еще раз:

– Если женщина должна это делать даже без прически, то почему мужчины с длин-

– Рамси! Прекрати! – вскипая, хрипло крикнула девушка.

Обиженный Болтон взглянул на Волчицу и с появившимся в голосе раздражением произнес:

– Если ты уже закончила, то давай свои чертовы ленты и говори, как тебе делать этот дурацкий хвост.

Сверженная поведением мужа наповал Хранительница Севера тяжело вздохнула и, свесив ноги с постели и передав ему ленты с заколками, устало проговорила:

– Собери высокий хвост, а затем просто оберни его несколько раз вокруг основания и закрепи, – а затем колко добавила: – Не резал бы мне руку, не мучился бы сейчас с моими волосами.

Нарочно больно дернув ее за несколько прядей и услышав озлобленное шипение, Болтон довольно ухмыльнулся и принялся неумело заплетать волосы жены в прическу, то и дело случайно делая ей больно то тут, то там, отчего последняя уже начала жалеть о том, что дала своему языку волю и позволила сказать себе лишнего.

Санса вытерпела очередное испытание бастардом и, когда он закончил с хвостом, потрогала рукой голову, проверяя, крепко ли держалась прическа, а затем, скинув с себя сорочку, пошла забираться в бадью. Она вступила по колено в холодную воду и замерла, не находя в себе решимости опуститься дальше. Уловивший же ее сомнения Болтон поднялся со стула и, пройдя к бадье, нажал руками на ее плечи, насильно запихивая ее в воду.

У погрузившейся в ледяную воду девушки сперло дыхание, она по-сумасшедшему задрожала и, охая, попыталась выскочить из бадьи, однако была остановлена крепкой хваткой Болтона. Он удерживал Волчицу так в воде несколько минут, а затем отпустил и, взяв со стула полотенце, передал его моментально выбравшейся из бадьи жене. Стуча зубами и все еще пребывая в потрясении от холодной ванны, она завернулась в протянутую ей материю и стала растирать тело, пытаясь согреться, однако была остановлена Рамси, что, выдергивая полотенце из ее рук, произнес:

– Ложись в постель, дорогая жена.

Лишившись полотенца, Хранительница Севера быстренько накинула на себя сорочку и занырнула под меха, стараясь укутаться в них получше и побыстрее согреться. Она закрыла глаза и вся затряслась, проклиная про себя купание в холодной воде и думая лишь о том, чтобы не заболеть еще сильнее. Санса со страхом осознавала, что кораблю плыть до Винтерфелла еще много дней, а зелий у них в обрез и за помощью обратиться некуда.

В это время Рамси, не будучи уверенным в том, поможет ли задействованный метод сбить жар или нет, и не особо желая провести остаток ночи в шатании между покоями жены и своими, принял решение переночевать здесь и теперь снимал с себя обувь и верхнюю одежду, собираясь прилечь с Волчицей. Оставшись лишь в рубахе и штанах на случай, если ночью придется вставать и выходить за чем-нибудь из каюты, залез под покрывала и прижался к спине Сансы, обнимая её одной рукой за талию.

Дочь Старка подскочила на месте от неожиданного прикосновения и напряженно съежилась, не приветственно отнесясь к навязанной мужем близости. Она уже потихоньку начала согреваться и, почувствовав, что болезненный озноб все-таки отступает, хотела воспользоваться шансом поспать и отдохнуть, как следует, однако, находясь чрезвычайно близко от Болтона и не ощущая себя в безопасности, не могла расслабиться и погрузиться в сон.

Санса была напряжена и лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к дыханию Рамси и не упуская из вида его руку на себе. Когда же он вдруг шевельнулся, она напрягались еще больше и в ожидании его дальнейших действий, даже бессознательно задержала дыхание. Однако не могущий не заметить неестественную скованность и встревоженное состояние Сансы Болтон вопреки ее страхам стал просто гладить ее по бедру и талии.

На протяжении еще долгого времени Волчица бдительно следила за поведением мужа и, в конечном итоге не найдя в нем ничего угрожающего ее благополучию, постепенно начала успокаиваться. Уже не боясь пошевелиться, она улеглась поудобнее и закрыла глаза, пребывая в полусне, в полубодрствовании, отказываясь до конца довериться Болтону и оставаясь на чеку.

Время шло, и усталость упорно брала свое, так и нашептывала выкинуть из уставшей головы мысли о Рамси и отдаться прекрасному, манящему сну. Но Волчица не хотела поддаваться уговорам и держалась яви из последних сил, однако против собственного тела не пойдешь. И Санса, оправдывая саму себя тем, что бастард уже прекратил поглаживания и, судя по его тихому равномерному дыханию, сам провалился в сон, и, значит, угрозы для нее не представлял, отдалась в объятия сна.

========== Почему он не понимает? ==========

Начавшая постепенно выздоравливать леди Санса, пользуясь своим положением больной, сейчас тихонько дремала на боку средь бела дня. Совсем недавно она отобедала и не имея ничего, чем бы себя можно было занять в этот час, занавесила тяжелыми плотными шторами окна каюты, создавая иллюзию ночи, и улеглась в постель, собираясь изъять из своего положения наибольшую выгоду. Когда же ей в следующий раз предоставиться такая возможность с чистой совестью поспать после обеда? Точно не скоро, так что нельзя было упускать свой шанс.

Однако судьбой ей не было предначертано сегодня поспать, и лишь девушка начала впадать в глубокий сон, как в двери покоев с силой постучали и, не дожидаясь разрешения войти, вступили внутрь. Даже с закрытыми глазами Волчица могла с полнейшей уверенностью в своей правоте сказать, что вошедшим был не кто иной, как лорд Болтон, что никогда не удосуживался дождаться от нее позволения войти в покои.

Испытывая удачу, Санса притворилась, будто спала, однако ее трюк не удался. Рамси довольно шумно отворил закрытый на ключ сундук и, достав из него два конверта, уверенно подошел к ее постели и, громко обращаясь к ней, с раздражением в голосе произнес:

– Хватит притворяться, я же знаю, что ты не спишь, – он все так же продолжал стоять над Волчицей и смотрел на нее недобрым взглядом, не предвещающим ничего благого.

Удивленная резкой сменой настроения и непонимающая с чем связана такая перемена Санса открыла глаза и с опаской взглянула на явно выведенного чем-то из себя Болтона. Она сглотнула подступивший от волнения к горлу ком и тихо спросила:

– Что случилось?

На мгновение лицо Болтона исказилось в ярости, однако затем на ей смену пришел обычный гнев и недовольство, и бастард, хоть резко и не приемля пререканий, но все же сдержанно, произнес, протягивая Хранительнице Севера два не отосланных Джону письма.

– Распечатывай.

Санса нервно облизнула губы и робко, но не без осуждения в голосе, тихо произнесла:

– У нас был уговор, ты не имеешь права его нарушать.

В ярко-голубых глазах Рамси заплясали бесы и заплескалась нескрываемая ярость, черты его лица внезапно стали более резкими, и он, скалясь и не спуская пугающего взгляда с жены, с угрозой проговорил:

– При определенных обстоятельствах – имею право, – видя промедление дочери Старка, Болтон с силой сомкнул челюсть и, шипя сквозь зубы, продолжил. – Распечатывай. Сейчас же.

Волчица испуганно сглотнула и, с изумлением смотря на взбешенного чем-то мужа, села в постели. Не спуская глаз с Рамси и пытаясь понять, что же все-таки произошло, она осторожно забрала из рук лорда свои письма и, быстро сломав на конвертах печати, достала фрагменты письма Джону. Она неуверенно посмотрела на куски пергаменты в ее руке и с сомнением и опаской нехотя передала их мужу.

Болтон нетерпеливо вырвал два клочка письма из ее руки, в мгновение ока подлетел к занавешенному окну и, одним резким движением развесив шторы и впустив в покои свет, принялся за чтение послания:

сьмо, сидя в покоях

были выделены мне

ти Русе. Но в этих

ни одной вещи,

брате или нашем до-

же Зимнего городка

думаю, об этом

й день я смотрю

е людей и на освеже-

знаменах Болтонов.

в собственном доме,

ключ к Северу.

я за меня: я в поряд-

ко это вообще возмож-

и. Не волнуйся за

нет проблемы, чтобы я

ма.

ом хотела тебе рассказать

, что Рамси – сын Русе,

али замуж, может

Болтон разрешил

лишь потому, что

ку и должна буду

ся поддержкой дома

не уверенна, сдержит

ие и увидишь ли ты

ще. Рамси ищет под-

ра. Дом Карстарков уже

тно ли тебе, но Арья

ой Гавани еще до

е о ней никто не

о ней каждую ночь

благосклонными к

от смерти. Мне са-

ти через многое, но

ьма.

орда Главнокомандую-

тобой, отец гордил-

очу извиниться перед

обращалась с тобой

не права и очень об

алею. Надеюсь, когда-

купить свою вину

очу тебя просить кое о

й брат, пожалуйста,

ит тебе долг, как

е. Но прошу, не

ри горячку. Остерегай

опасен. Ты моя послед-

анет тебя, пропаду

Север

жон

любовью, Санса Старк

Болтон несколько раз прочитал обрывки фраз и затем сосредоточил внимание на последнем «столбике», где жена, очевидно, обращалась к Джону Сноу с какой-то просьбой. Он прикидывал, какие слова могли уместиться на первой половине послания, и, чтобы облегчить себе работу, присел за стол, взял пергамент, и начал дописывать не хватающие фрагменты. Пока у него получалось что-то вроде этого:

… – Хочу тебя просить кое о

чем. Дорого– й брат, пожалуйста,

поступай так, как вел– ит тебе долг, как

…– е.–Но прошу, не

спеши, не по–ри горячку. Остерегай

ся Болтона Рамси. Он –опасен. Ты моя послед-

няя надежда. Не ст–анет тебя, пропаду

и я.–Спаси Север? Пропадет Север?

Д–жон

Рамси задумчиво переводил взгляд с письма Сансы на записанный своей рукой текст и пока ничего не говорил, лишь хмурился и что-то про себя думал. Девушка же с волнением и тревогой смотрела на него, не понимая, что вдруг подтолкнуло его нарушить их уговор. Решив рискнуть, она поднялась с постели и, робко ступая босыми ногам по прохладному деревянному полу и преодолевая свой страх, подступила к столу, за которым сидел Болтон и, остановившись перед ним, осмелилась тихо спросить:

– Что случилось?

Бастард резко вскинул свои лихорадочно блестящие глаза к ее лицу, пристально всмотрелся в ее глаза, что выражали растерянность и непонимание, наклонил голову чуть набок и, медленно моргнув один раз, мягко произнес, скрывая в тихом тоне своего голоса жесткость и затаившуюся злобу:

– Джон Сноу собирает войско. Просит дома Севера поддержать его, – закончил лорд Болтон и, с повышенным вниманием наблюдая за реакцией дочери Старка, отмечал про себя, сменявшиеся на ее лице переживания.

Санса же была сметена бурей охвативших её эмоций. Первая радость за то, что Джон собирался придти за ней, была быстро задавлена паническим страхом за сохранность его жизни – Болтон мог разбить армию и уничтожить Сноу. Затем дало о себе знать сожаление и укол совести за то, что это она спровоцировала брата-бастарда и она станет виновницей его смерти, после же ее вновь сковал ужас – Рамси захочет проучить ее за своеволие и отбить всякое желание идти против него.

До смерти перепуганная она уставилась перед собой ничего невидящими глазами и тяжело задышала, слыша лишь громкий звон в ушах. Хранительница Севера отказывалась верить в то, что сейчас происходило, и лихорадочно думала, что же ей сказать Рамси, как уменьшить свою вину в его глазах. Охваченная паникой она сама не заметила, как оперлась руками на стол, чтобы удержать себя на внезапно ослабевших ногах.

В это время бастард в последний раз бегло посмотрел на первую часть письма и записанные им строчки. Задумавшись на пару мгновений, Болтон неожиданно успокоился, отложил в сторону письмо и свои пометки и, внимательно поглядев на схватившуюся за край стола жену перед ним, вновь задумался, однако, казалось, в этот раз его мысли были сосредоточены уже не на войске Сноу, а на чем-то другом.

Выскочив из своих мыслей, Рамси чуть искривил губы в подобие усмешки, а потом, стирая ухмылку со своего лица, с равнодушием в голосе приказал дочери Старка:

– Посмотри на меня.

Санса вздрогнула и нерешительно повернула голову к мужу, всматриваясь в его лицо и пытаясь предугадать, какое решение он примет касаемо ее наказания. Бастард же, видя, что все ее внимание сейчас приковано было к нему, указал пальцем на разорванное письмо и тихо произнес, выражая свое недовольство:

– Мне не нравится, что там написано, – Волчица вся сжалась, однако взгляд от лица продолжившего говорить мужа не отводила. – Но твой брат-бастард понесся собирать войско еще до того, как получил второй фрагмент, – и под удивленным взглядом жены добавил: – От Карстарка мне пришло сегодня сообщение о полученном им от Сноу письме. И письмо это пришло Харальду до нашего прибытия в Белую Гавань, – Рамси, удерживая взгляд своих ярко-голубых глаз на Хранительнице Севера, приподнял над столом первый фрагмент её послания. – А здесь я ничего не вижу. Значит, как бы мне ни хотелось, но твоей прямой вины в начале сбора войск нет.

Изумленная и почувствовавшая неимоверное облегчение Санса перевела свой взгляд с Рамси на письма и, вдруг наткнувшись на мысль, что он так просто ее оплошность не оставит, вдруг помрачнела и тихим голосом обеспокоенно спросила:

– Ты ведь не станешь меня наказывать?

Болтон внимательно посмотрел на Волчицу трудно читаемым взглядом, испытывая ее терпение и наблюдая за реакцией, а затем не спеша начал говорить, вселяя своим равнодушным видом и пропитанный холодом голосом страх в нее:

– Стану, – Санса, не ожидая услышать такого ответа, обомлела и напряглась. Она, не смея пререкаться с Болтоном, лишь смотрела на него с просьбой в глазах и ждала, что же он скажет дальше. Выдержавший же паузу Рамси продолжил говорить все тем же спокойным безразличным тоном. – Снимай с себя эту тряпку, дорогая жена, и иди в постель, – заметив вопросительный взгляд не сдвинувшейся с места Волчицы, бастард с усмешкой добавил: – Я буду тебя трахать.

Не ожидавшая, что так легко отделается, Санса ошеломленно взглянула на лорда и, не имея ничего против такого решения, однако тем не менее удивляясь ему, невольно ляпнула:

– И всё? – она была готова откусить себя язык за вырвавшиеся изо рта слова, но поделать ничего не могла и, смутившись, опустила голову вниз.

Развеселившийся словами Хранительницы Севера Болтон искусно изобразил неверующий в глупость жены вид и, чуть улыбаясь и насмехаясь над девушкой, произнес:

– Почему же? Потом ты понесешь от меня и родишь. Кажется, мы это уже обсуждали, или у тебя память короткая?

– Я спрашивала не про это.

Лорд Болтон пристально посмотрел на нее и, издеваясь над ней и тешась ее реакцией, на полном серьёзе заявил:

– Тогда в следующий раз, если захочешь получить ответ на интересующий тебя вопрос, уточняй про что именно говоришь, – Рамси пробежался быстрым взглядом по фигуре одетой жены и добавил: – А сейчас раздевайся, я все еще жду.

Злящаяся на выходку мужа Волчица, решившая ни с того, ни с сего показать свой характер, не отходя от стола стянула с себя через голову сорочку и, смяв ее в руках, с силой швырнула в Болтона, стараясь попасть в лицо. Отмахнувшийся же от полетевшей в него вещи бастард издал смешок и, быстро вскакивая со стула, с задором произнес:

– Постель, значит, не нужна, – он налетел на дернувшуюся в сторону от него девушку и, крепко схватив ее обеими руками за талию и приподнимая вверх над полом, грубо завалил брыкающуюся и выкручивающуюся у него из рук на стол. Разложенные письма оказались подмятыми под дочь Старка, а выставленная на столе чернильница угрожающе покачнулась, когда она задела ее головой. И Волчица, испугавшись, что развернутые чернила могут залить пергамент да и её саму, мгновенно угомонилась и, подсунув под свою спину здоровую руку, попыталась достать письмо. Она осторожно вытянула из-под себя помятые листки пергамента, у одного из которых уголок уже был загнут, и, сжимая их в руке и нуждаясь в ответе на волнующий ее вопрос, обратилась к прижавшему ее к столу Болтону:

– Постой! Что насчет моего письма?

Бастард чуть приподнялся над ней, перевел взгляд на кусочки письма и, быстро выхватив их из руки Волчицы и отбросив в сторону, пренебрежительным тоном сказал:

– Отправлю их Сноу, когда закончу с тобой.

Санса поднялась на локтях и уточнила:

– Сразу оба?

Вновь оторванный от нее вопросом Рамси с раздражением произнес «Да», а затем, опрокидывая Сансу обратно на стол, подтащил ее к себе, заканчивая разговор и предвкушая будущее удовольствие.

○○○○○○○○○○

Вернувшаяся в каюту после завтрака Хранительница Севера неспешно проследовала к шкафу и, снимая возле него с себя плащ, обратила внимание на выделяющийся на темной поверхности стола светлый лист пергамента. Убрав плащ, она направилась к столу, уже заранее зная, что на нем лежало не что иное, как принесенное Болтоном письмо для Мандерли.

Вчера вечером, когда они с Рамси отправляла заключительные части своего письма Джону, Санса подняла вопрос насчет того, что бастарду следовало обязательно связаться с лордом Белой Гавани и, объяснив, что же произошло в ту ночь, извиниться за свое поспешное решение сжечь провинившихся воинов. К сожалению, ее предложение было встречено отказом. Однако Волчица не была настроена сдаваться так легко и, пробуя воззвать мужа к рассудку, объяснила, что это нужно было ему самому для сохранения отношений с домом Мандерли и, если Болтон хотел рассчитывать на поддержку Вимана и далее, то без принесения извинений не обойтись. Нехотя и с явным недовольством на лице, бастард всё же согласился последовать ее совету и обещал написать лорду порта письмо, а Санса, не желая полностью доверить такое ответственное дело супругу, предложила ему свою помощь и договорилась, что Рамси даст ей прочесть составленное для Вимана послание.