Текст книги "Разорвать порочный круг (СИ)"

Автор книги: АNЕlover

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 64 страниц)

Когда в девятый раз прозвучал свист розги, бастард с силой и небрежностью откинул прут в сторону и двинулся к сжавшейся на полу служанке. Он подошел к Мари вплотную спереди и, встретившись с ней взглядом, бесстрастно произнес:

– Я закончил. Можешь вставать.

Несколько коротких мгновений девушка удерживала свой взор на господине, а затем заторопилась подняться с земли. И лишь ее голова поравнялась с грудью Болтона, как тот внезапно схватил ее за волосы и проговорил, издеваясь:

– Эй, эй, кто тебе подниматься на ноги разрешал? На четвереньки вставай, – бастард с силой надавил служанке на голову, принуждая ее опуститься вниз, и, увидев, как она выполняет его приказ, отступил чуть вбок.

В это время Хранительница Севера напряженно смотрела то на мужа, то на перепуганную Мари, у которой с лица сошла вся краска, а в глазах плескался нескрываемый ужас. Однако в отличие от нее, дочь Старка не была удивлена продолжением издевательств – за время, проведенное с Рамси, она уже научилась относиться к произносимым вслух словам с особой осторожностью и всегда вдумываться в их смысл. Поэтому фраза ее мужа «Я закончил» была услышана ею так: «Лично я, Рамси, закончил, а вот эти парни – нет». Не в характере бастарда было звать на расправу кучу людей и никак их не задействовать, так что их присоединение к процессу наказания было вполне предсказуемым.

И теперь Санса молчаливо наблюдала за тем, как Болтон пробежался взглядом по собравшимся мужчинам и, заухмылявшись и обнажая клыки, проговорил:

– Деймон, станцуешь с нашей красавицей первым?

По оклику лорда светловолосый муж, не торопясь, отошел от стены и вышел в центр помещения. Он кинул быстрый взгляд на служанку, а затем повернулся лицом к бастарду и, слегка усмехнувшись и чуть поклонившись перед ним, произнес:

– С удовольствием, милорд.

Демоническая улыбка, что Рамси все пытался сдержать, коснулась его губ, а в его серо-голубых глазах вместе с задорным блеском появилась некая отрешенность, будто бастард думал о чем-то своем и улыбался сам себе. Все с таким же загадочным взором он проводил проследовавшего к Мари Деймона и, лишь когда тот опустился на колени сзади девушки и поднял подол ее пододевки, оголяя бледно-синие худые ноги и зад, Болтон вынырнул из своих мыслей. Его глаза приобрели ясность, а вид стал более осознанным, и бастард уже с пристальным вниманием смотрел на происходящее. Он с довольством наблюдал, как один из его парней приспустил штаны и, с трудом пристроившись к выкручивавшейся из рук девушке, торопливо и грубо насадил ее на себя. Служанка всхлипнула и начала вырываться из-под насильника с еще большим отчаянием. И Рамси, видя, что ее дерганья и рывки от Плясуна мешали и злили последнего, приказал:

– Молчун и ты, – он кивнул на гвардейца, – подержите эту сучку.

Вызванные мужчины сорвались со своих мест и небрежно похватали Мари за руки и прижали с силой к земле, прекращая ее попытки вырваться. Она снова начала плакать и вскрикивать под дергавшимся на ней мужчине. Рамси же, забавляясь, громко произнес:

– Визжит, как девственница. Или…?

Служанка молчала, а вот Деймон-Станцуй-Для-Меня не преминул вставить слово:

– Никак нет, милорд.

Громыхнул хохот мужчин, к которому присоединился и хихикнувший отрок, что возбужденно глядел на старших. Бастард же к общему веселью не присоединился и лишь немного усмехнулся краешком губ, а потом, когда смех стих, опять обратился к девушке:

– Так почему ты визжишь?

Служанка медленно приподняла голову и ошеломленно посмотрела на него. Ее лицо кривилось от еле сдерживаемых рыданий, и выглядела в этот момент она подавленной и сломленной, словно ее жизни пришел конец и не было надежды на достойное будущее.

Выждавший пару минут и не услышавший от нее ни единого слова лорд Болтон разочаровано поджал нижнюю губу, стараясь скрыть свое раздражение, и с наигранным равнодушием направился к откинутой розге. Он не спеша поднял прут, задержал на нем на пару мгновений взгляд, а затем вдруг перевел свой холодный расчетливый взор, не предвещавший ничего хорошего, на служанку. Понимая, что произойдет дальше, Мари в панике начала пытаться вырваться из рук удерживающих ее мужчин. Однако вместо свободы ее ожидал только быстро подскочивший к ней бастард, что, увидав оказываемое ею сопротивление, вспылил еще больше.

Не смотря на быстроту происходящего, трое пособников лорда сумели сориентироваться и с поразительной скоростью отклонились в разные стороны от служанки, чтобы ненароком не попасть под удар господина. Дважды разнесся по псарне свист розги и дважды вскрикнула девушка. В противовес же ее боли Деймон прикрыл глаза от удовольствия, наслаждаясь реакцией насилуемой на боль, а та, теряя над собой всякий контроль и придаваясь страху, забормотала сквозь редкие всхлипы и слезы:

– Нет, милорд, нет, прошу, не надо. Мне больно, милорд.

Прекративший избиение Рамси взглянул сверху-вниз на покачивающуюся на четвереньках под толчками Деймона девушку и, оперевшись руками в колени и все также удерживая в них розгу, наклонился вперед. Он заглянул служанке в глаза и, изображая изумление, полушепотом произнес:

– Тебе больно? – он на миг замолчал, а затем, глумясь над своей жертвой и кривляясь, продолжил говорить, пародируя мимикой и интонацией маленького ребенка. – Хочешь сказать, я не знаю, что тебе больно, ми-и-иледи?

Он на несколько мгновений задержался на месте, оставаясь склонившимся к Мари, а затем, опасно заухмылявшись и глядя на нее ярко-голубыми бесовскими глазами, разогнулся в спине и заговорил:

– Не плачь, боль скоро пройдет, – девушка опустила голову, прикрываясь копной волос. – А если начнет расти животик, то раздобудешь себе лунный чай, ты ведь у нас девка воровитая и пронырливая, – Болтон резко прикрыл рот рукой, будто бы затыкая себя, а затем продолжил полушепотом, применяя полученный по дороге домой навык. – Прошу прощения, мне не следовало упоминать о таких вещах во всеуслышанье.

Рамси произносил эти слова, искусно изображая смесь смущения и раскаяния, к которым прибавилась и соответствующая моменту интонация, и к его игре сейчас нельзя было подкопаться или придраться. Все выглядело, будто он искренне извинялся и сожалел о содеянном, что еще больше сбило с толку ставшую жертвой издевательств девушку. Она слегка приподняла голову, и пугливо и с непониманием глядела на него, судя по всему, запутавшись в происходящем, а особенно в поведении Болтона.

Бастард оскалился звериной улыбкой, восхищаясь удавшимся трюком и жадно пожирая взглядом девушку перед ним, и сказал мягким, пробирающим до костей голосом:

– Не волнуйся, я обещаю, что позабочусь о том, чтобы о твоем маленьком секрете никто не узнал, – он выдержал паузу и добавил, задумчиво возводя глаза к потолку: – Ведь красть и пить зелье тебе придется не раз.

В этот момент светловолосый мужчина хаотично задвигался в служанке, издал тихий стон и излился в нее. Девушка повержено отвела взор от лорда, опустила голову, легла щекой в грязь и, глотая тихие слезы, закрыла глаза. Понимая, что его жертва была уже «мертва», Рамси начал быстро терять к ней интерес и, когда Деймон-Станцуй-Для-Меня отстранился от Мари, скучающим голосом проговорил:

– Молчун, твоя очередь, – и отвернувшись от них, направился к жене. Бастард подошел к Сансе, обернулся лицом к развлекающимся мужчинам, и, не глядя на нее, проговорил. – Око за око, дорогая жена.

Волчица сохраняла молчание, продолжая все так же наблюдать за расправой. Она слушала всхлипы Мари и звуки бьющихся друг о друга людских тел, смотрела на корчащегося над ней мужчину и на вымазанную кровью и грязью служанку. И, приняв про себя решение, двинулась к девушке, оставляя позади себя внимательно следящего за ней мужа. Хранительница Севера сперва просто стояла перед насилуемой, что отказывалась поднимать головы, однако потом аккуратно присела на корточки и неуверенно дотронулась рукой до волос служанки. Она собрала свисающие пряди с лица девушки, убрала их назад и, встретившись взглядом с серыми покрасневшими от слез глазами Мари, начала мягко поглаживать ее по голове. Служанка поначалу стыдливо и испуганно смотрела на свою госпожу, а затем потупила взор и, не удержавшись, всхлипнула, начиная плакать вновь. Волчица, желавшая пожалеть и хоть немного утешить служанку, опустилась на колени, заляпывая и свое платье грязью, и, уложив ее голову к себе на колени, стала гладить плачущую девушку по волосам, пытаясь успокоить и поддержать. Она иногда с равнодушием поглядывала на мужчин, которых ее участие, хоть и опосредованное, заводило только сильнее. Возражений или словесных издевок, как и вмешивания в происходящее, со стороны Болтона не было, и Хранительница Севера вовсе не обращала на него внимания, сосредоточившись на Мари в ее руках. Она тихо приговаривала ей «Потерпи, дорогая, скоро все закончится», а когда на смену Молчуну подоспел здоровый гвардеец, то леди Санса прижала голову девушки покрепче к себе, заглушая крики служанки своим платьем, и шептала ей:

– Тише, тише, не кричи, не доставляй им этого удовольствия.

Бастард же в это время наблюдал за происходящим с задумчивым выражением лица и слегка улыбался одним краешком губ, получая удовольствие то ли от представшего перед глазами вида, то ли от удавшейся расправой над служанкой, то ли от поведения жены; сказать было сложно.

Вскоре на место гвардейца пришел юноша, что, судя по улюлюканью мужчин и усмешкам Болтона, впервые придавался соитию с женщиной, и по этой причине продержался совсем не долго, облегчив своей неопытностью последние минуты наказания. Когда же все четверо мужчин были удовлетворены и отступили от изнасилованной девушки, оставляя возле нее лишь леди Болтон, Рамси нарушил повисшую тишину и произнес:

– Когда леди Санса, наконец, отойдет от этой… павшей женщины, заприте ту в одну из клеток, а завтра ты, Деймон, отвезешь ее в Дредфорт. Пусть развлечет желающих расслабиться и там.

Услышав распоряжение лорда, служанка еще сильнее вцепилась руками в подол платья госпожи и взревела в голос, однако глаз ее не покинула ни единая слеза: они иссякли за долгое время плача. Санса же на мгновение прикрыла глаза, глубоко вздохнула, и, проведя рукой по голове Мари в последний раз, осторожно, но при этом не терпя никаких пререканий, разжала ее руки на своем платье, и, выскользнув из ее хватки, поднялась на ноги. Быстро взглянув на служанку, Волчица направилась к мужу, что, внимательно следя за тем, как она поднималась на ноги, проговорил:

– Моей дорогой жене не стоит подолгу сидеть на холодной земле.

Санса никак не отреагировала на эту ремарку, а, поравнявшись с Рамси, повернула к нему голову и, на миг задержавшись возле него, тихо проговорила, делая отсылку к ранее произнесенным им словам:

– Маленькая помощь в ответ на попытку помочь.

На ее небольшую дерзость лорд Болтон ничего не ответил, только приподнял брови и скривил губы в обратной улыбке, будто подмечая своим видом «Недурственно, но могла бы придумать и что-нибудь поинтереснее». Непоколебимая же Хранительница Севера продолжила свой путь, покидая псарню и думая про себя, что все могло бы сложиться намного хуже.

○○○○○○○○○○

Время всё ускорялось, неумолимо спешило вперед, смешивая воедино минувшие дни и стирая границы между ними. Иногда казалось, что вот только вчера они с Рамси вернулись в Винтерфелл, вот совсем недавно служанка покинула замок и всего пару дней назад незнакомый гонец доставил мужу письмо… А ведь минуло уже больше месяца. Санса до сих пор так и не сумела разузнать, что за послание привезли лорду Болтону и что он отвечал. Не успела она оглянуться, как к ним пожаловал Карстарк, вслед за собой приведя и свое войско, и она вовсе позабыла о письме. Бастард стал все больше времени проводить за картами и за закрытыми дверями, наверное, обсуждая с военнокомандующими и Харольдом тактику предстоящего боя. К замку постепенно стекалось все большее количество отрядов войска Болтона: часть из них осела в замке, однако основное сосредоточение армии располагалось в лагере за Винтерфеллом – с северо-западной стороны люди Рамси были прикрыты лесом, с юго-западной их защищала крепость, а чтобы подобраться к армии с оставшихся сторон пришлось бы объезжать замок. Выставлять людей перед крепостью бастард не захотел, поскольку, как поняла Санса из подслушанных фраз, не желал, чтобы при наступлении на замок противник в первую очередь нанес удар по лагерю с людьми и боеприпасами. Хранительнице же Севера в эти дни перепадало значительно меньше внимания мужа, однако, по крайней мере, во время их встреч тот особо не докучал ей и тему грядущего противостояния повстанцам не затрагивал. И Волчица так же старалась не упоминать о брате в разговорах, не рискуя ступать на хлипкий мостик. Было бессмысленно и даже глупо, как говорится, баламутить воду, когда еще ничего не случилось. Зачем столь очевидно давать Рамси понять, что переживать в сражении она будет не за него, а за брата-бастарда? Она же знала, что если выиграет Болтон, то не упустит шанса припомнить ей допущенную ошибку и просто так ее противостояние ему не оставит.

Проводя долгие вечера одной в покоях, Санса рассуждала, что в случае победы Сноу Болтона ждет смерть, а ее – свобода и сводный брат рядом. Если же победителем выйдет болтонский бастард, то в ее жизни сильных изменений не произойдет, она лишь переживет потерю еще одного близкого человека. Однако в любом случае она останется в Винтерфелле и придержит титул Хранительницы Севера за собой, какая бы фамилия – Старк или Болтон – не следовала за ее именем.

Однако чем меньше дней оставалось до предполагаемой битвы, тем отчетливее перед Волчицей являл себя один, не особо приятный для размышлений вопрос, точного продуманного ответа на который у нее до сих пор не было, а проигрывание в голове возможных вариантов развития событий не вызывало радости. Пока минула только одна луна, и Хранительница Севера отбрасывала от себя все мысли о возможной беременности и собиралась выждать еще один месяц, чтобы подозрения либо окончательно подтвердились, либо развеялись. Но уже точно дочь Старка решила про себя, что до битвы не станет никому сообщать о своем пока неподтвержденном положении, ведь время покажет, как будет лучше повести себя. Пока она лишь прикидывала в голове, как будет выкручиваться из всей этой канители, если и в следующую луну не войдет в красный цвет.

С точки зрения беременности, при победе Рамси последовательность действий была бы наиболее легкой и не требующей особых раздумий: сообщить мужу и вынашивать ребенка. Все было бы понятно и очевидно. Если же Болтон проиграет… Все бы намного усложнилось. Первой мыслью было сразу же выпить порцию лунного чая и уничтожить не родившегося отпрыска Рамси, однако при ближайшем рассмотрении оказывалось, что не все так просто.

Если она избавиться от ребенка, то будет, условно, признана свободной для следующего замужества, и нет никакой заруки, что Сансу тут же не попытаются втянуть в очередной брак. На молодую хозяйку Винтерфелла могут слететься со всей округи коршуны, ищущие легкой добычи и желающие быстро пополнить свою казну монетой и обрести новые владения. Ежели Волчица откажется от лунного чая, то ситуация от этого решения не облегчится: одно дело родившийся здоровым (и не в отца) ребенок, другое – наследник, перенявший дурные крови Болтонов. Что тогда с таким делать? Придушить? А если отцовские черты проявятся гораздо позже, когда дитятко вырастет? Или, предположим, ребенок здоров, а у Сансы в определенный момент возникнет необходимость снова выйти замуж, и вот тут ее новый суженный решит избавиться от помехи в виде первенца жены, стоящего первым на звание Короля Севера, что тогда? Или вдруг лично Джон вмешается и начнет настаивать на том, чтобы сестра избавилась от потомка врага?

И, наконец, самый нежелательный вариант развития событий: гибель сразу двух бастардов, ведь тогда она окажется брошенной на произвол судьбы, лишится защиты и помощи. Она не умеет воевать и не разбирается в военном деле, не умеет командовать войсками и разрабатывать стратегии. Волчица мало с кем знакома и понятия не имеет, на кого можно положиться, а тут, как назло, восстание за восстанием, перевороты, измены… Одно дело, когда за тебя кто-то решает, ведь в таких случаях, если что-то пошло не так, можно махнуть рукой, сказать «Это тот дурак во всем виноват» или «Ну я же говорила» и жить своей жизнью дальше, обвиняя во всех неудачах того самого «дурака» и не беря на себя никакой ответственности. И чем тщательнее сейчас Хранительница Севера задумывалась над возможным ходом событий, тем сильнее переживала за свое будущее. Все было так неоднозначно и непредсказуемо…

А дни все летели, и на горизонте, возле кромки леса, где некогда останавливалось войско Станниса, мелькнул первый всадник, а за ним и еще несколько, ознаменовывая прибытие войска Джона Сноу.

========== Буря ветров ==========

С первыми лучами рассвета на развернувшемся перед Винтерфеллом запорошенном снегом поле начали формироваться военные построения Болтона, не оставлявшие Джону возможности оттянуть битву до более позднего времени. Войско Бейлиша не подоспело сюда ни вечером, ни ночью, что означало сражение армий бастардов один на один, и, глядя за активной подготовкой людей противника, Сноу тоже начал поторапливаться и приводить войска к боевой готовности.

У Болтона было численное превосходство, однако он ориентировался на этой местности гораздо лучше того и уже имел опыт сражений. Самым важным было не спешить и не нападать первым, дожидаться первого хода соперника, ведь это представлялось более выгодным положением.

Джону требовалось, чтобы противник пошел первым и, желательно, с конницей. Тогда его люди смогут сперва обстрелять издали приближающегося врага, а затем выдвинуть вперед и своих всадников, которые должны будут разбить остатки конницы Болтона и не допустить ее подхода к основному войску. Если всё пройдет успешно, то по завершению первого этапа битвы Джон потеряет лишь часть конных воинов и станет вновь дожидаться следующего хода второго бастарда. Коли понадобится, он будет дожидаться новых действий Рамси хоть трое суток, но сам вперед не двинется.

Нельзя было допустить победы Болтона, слишком многое зависело от исхода битвы и слишком многое было поставлено на кон. За время, проведенное за сбором войска, он многое успел обдумать и пришел к Винтерфеллу уже с четко поставленной целью: отвоевать замок. Это была великая крепость, способная вынести тяжелые и продолжительные бои, в ней могло укрыться достаточно большое количество людей. И Сноу осознавал, что после падения Стены, Винтерфелл станет последним убежищем и пристанищем для войск и простых людей. Это было место с повышенной военной значимостью и ценностью, это было Сердце Севера. Под этим замком развернутся ключевые сражения и под ним будет вершиться судьба этих земель; под этой крепостью придется в будущем давать отпор ходокам. И для этого Винтерфелл должен был быть отвоеван, должен был находиться в верных руках и сплотить в своих стенах дома Севера.

Решимости придавала и вчерашняя встреча с Болтоном и сестрой. Бастард, поднявшийся до лорда, был хамлив и заносчив, вел себя неподобающим образом и был вопиюще неуважителен и груб к Сансе. Он не клюнул на эти провокации и выбрал молчание вместо слов, не желая опускаться до уровня противника. Рамси пробовал его отговорить от нападения, обещал простить предательство и нарушенную клятву Дозора, говорил отступить и вернуться на Стену, однако он был непоколебим. Джон лишь еще больше уверился, что крепость надо было срочно отвоевывать и спасать сестру из лап нечестивого бастарда. Насколько сильно надо было запугать дочь Старка, что она не осмелилась произнести ни слова, только тоскливо поглядывала на них двоих. Она вообще во многом удивила Сноу – от внешности до так до неузнаваемости изменившемся взглядом. Хоть Санса и сидела на коне, однако это не скрыло, что она заметно подросла, стала еще выше. Интересно, по куда она будет ему? Огненно-рыжие волосы были собраны в красивой высокой прическе, а фигура девушки приобрела женственность. Несколько лет назад перед Сноу стояла девчушка, теперь – девушка.

Изумило его и поведение сводной сестры. Во время их встречи она предстала очень спокойной, даже немного равнодушной к происходящему. Внимательно слушала, что было сказано между двумя бастардами, и пристально наблюдала за ними. Сноу показалось, что ее не смутил ни нож, приставленный к ее горлу сидящим за ней мужчиной, ни угрозы Болтона как в ее сторону, так и в его сторону. Глядя на то, как обращались с Сансой в этом доме, хотелось завыть волком на луну, выкрасть ее и долго обнимать, никуда не выпуская из рук. Через что она прошла, пока он отсиживался на Стене, даже не имея понятия о том, что происходило в остальном мире?

И вот сейчас пришло время проснуться и взглянуть на мир вокруг себя широко раскрытыми глазами. Настало время принимать свои собственные решения и забыть о клейме бастарда.

○○○○○○○○○○

Зловещая тишина накрыла пустынное, зажатое между двумя армиями поле, по которому стелился поземный туман. Это был волнительный момент, когда каждый солдат осознавал, что в самом начале битвы будет задан ее исход. Один просчет, и можно было лишиться шанса на победу. Каждому было известно, что нельзя наступать первым, если не имеешь явного численного преимущества, ибо первая атака всегда была связана с большими потерями в рядах нападающего. В этот раз перевес в численности хоть и присутствовал, однако был не критическим – около пяти тысяч шестисот человек на стороне Болтона и чуть меньше четырех с половиной тысяч воинов у Джона. Стоило учитывать и преданность людей своим лидерам, готовность сражаться за них до конца. Из вчерашней встречи следовал вывод, что Болтон – скользкий тип, поведение и поступки которого не могли не вызвать неприязни, недоверия и недовольства у его людей. Захотят ли воины биться за него? Сомнительно.

Итак, час настал. Внутри все затрепетало от ликования и беспокойства, когда конница Болтона сорвалась с места, начиная сражение. Это как раз было то, что и требовалось Джону. Выполняя роль командующего армией, он громко закричал:

– Лучникам приготовиться!

Сейчас нужно было дождаться попадания скачущих всадников в зону поражения выпущенных из луков стрел и начать обстрел. У них было практически одинаковое количество лошадей: у обоих под тысячу триста людей и надо было срочно убрать это равенство. Войско врага первым двинулось в бой, что было просто замечательным, и теперь людям Волка оставалось убить издали как можно больше людей, а затем выдвинуть вперед свою кавалерию – добить оставшихся в живых всадников противника и не допустить их прохода до пехоты. Пока все складывалось, как нельзя лучше.

Джон сосредоточил все внимание на приближающихся всадниках, выбирая момент для начала обстрела. Нервы были на пределе: в воздухе повисло неимоверное напряжение тысяч людей, а по всему полю разносился угрожающий лязг оружия и упряжи, да топот сотен лошадей.

– Выпустить стрелы!

Рой тонких острых древок взметнулся вверх и, пролетев высоко над полем, обрушился на противника, поражая людей и коней. Убитые животные замертво падали на землю, создавая препятствия для скачущих позади, а их оставшиеся в живых всадники рисковали оказаться затоптанными. Первый удар удался, надо было продолжать стрелять по стройным, легким для попадания рядам кавалерии.

– Приготовиться! – ряды всадников неумолимо приближались. – Стреляй!

Со всех сторон послышался оглушительный, неприятный для слуха свист, и небо вновь покрылось летящими иголками, что при падении на землю оказывались смертоносными восьмидесяти сантиметровыми стрелами. Не успела новая армада окончательно накрыть строй кавалерии, как раздался окрик Давоса:

– Кавалерия разделилась! Джон, взгляните назад за всадников!

Сноу вскинул растерянный взгляд и всмотрелся в даль, пытаясь понять, о чем вел речь командующий армией. Сперва он ничего не разобрал, однако затем за рядами скачущей конницы увидел зазор и двигающуюся следом вторую часть кавалерии. Давос был прав: судя по всему, сперва пошедшие в атаку всадники в один момент времени разделились на две группы. Одна часть так и поскакала вперед, прикрывая собой маневр второй группы, а вторая, большая по величине, замедлилась, отстала и сейчас только подъезжала к месту, где стрелы лучников смогли бы до нее достать.

Сир Давос проявил инициативу и, давая Сноу время на принятие решения, взял командование лучниками на себя. Главнокомандующему же надо было срочно принять решение, что делать дальше.

Рассудив про себя, что лучше было сосредоточиться на первом отряде конницы, ибо если люди Сноу начнут атаковать второй фланг, то рискуют подпустить к себе первый слишком близко. Разумнее было бы еще некоторое время пообстреливать первую группу кавалерии, а уж затем езжать на нее со своей конницей, быстро расправиться с остатками первой линии и встретить вторую. Если всадники Болтона начнут прорываться, то придется подключать к бою часть пехоты.

Последние стрелы были выпущены на конницу врага, и был сразу же отдан приказ кавалерии выступать. Ездоки Джона поскакали вперед, обнажил мечи и приготовились дать отпор врагу.

Через считанные секунды кони двух армий столкнулись на половине поля, относящейся к участку Сноу. Животные врезались друг в друга, опрокидывали один одного, а потерявшие своих всадников кони кидались из стороны в сторону, сбивая с ног выживших людей и создавая помехи для оставшихся в строю. Джон наблюдал, как его люди с легкостью сметали остатки поредевшей первой линии кавалерии Рамси и с минуты на минуту должны были перейти к следующему этапу: снова выступить вперед и в полной боевой готовности встретить вторую часть приближавшейся конницы противника.

Однако внезапно второй фланг, насчитывающий по виду около восьмисот человек опять же разделился напополам. Одна часть поехала дальше, а вторая сначала оторвалась от нее, замедлилась и, исходя из того, что мог увидеть Сноу, вновь разбилась на две группы, одна из которых начала выходить на огромный вольт* направо, а вторая, соответственно – налево.

Не ожидая такого маневра и не особо понимания, чего ожидать дальше, Волк замер на месте, лихорадочно соображая, что же делать теперь. Существовало два варианта действий. При первом из них, если его всадники сумеют задержать третью и четвертую линию конницы врага, надо будет идти в бой с пехотой – задержанные всадники Рамси потеряют скорость и маневренность, и на них уже можно будет идти с меченосцами и одичалыми. Во втором случае, если же оставшихся в живых всадников Сноу будет недостаточно для задержки врага, то его войску выгоднее будет остаться на месте и до последнего вести обстрел надвигавшегося третьего и четвертого фланга кавалерии противника.

Пока же конница Сноу встретила вторую линию и вела с ней ожесточенный бой, не желая отступать ни на шаг назад. Люди Джона, сейчас превосходящие по численности подошедших всадников, постепенно отбрасывали их назад, продвигались потихоньку вперед, прорубая себе путь к следующей атаке кавалерии. До нападения третьего и четвертого фланга конницы Болтона еще оставалось достаточно времени – всадники совершали огромный разворот и до сих пор не завершили своего маневра, а после него ведь им еще предстояло доехать до места сражения. К сожалению, стрелять по ним не представлялось возможным – они были далековато от центра поля, и стрелы до них просто-навсего не долетели бы. Кроме того, Сноу в один миг заметил, что часть пехоты Болтона продвинулась вперед, готовясь, скорее всего, вступить в бой после конницы. Расклад боя в нынешний момент оставлял желать лучшего и заставлял бастарда Эддарда Старка волноваться. Джон не мог присоединиться к ведущемуся сражению, иначе подставил бы под удар заключительной атаки кавалерии врага своих пехотинцев. Обстрелять всадников Болтона он также не мог – тогда бы существовал высокий риск того, что собственные люди Джона окажутся под градом из стрел его же лучников. Оставалось лишь ждать и по мере изменения ситуации продумывать новую стратегию.

А затем произошло то, чего бастард никак не мог ожидать: пехота Болтона, выдвинутая вперед, открыла стрельбу по столкнувшимся в сражении людям, среди которых были как воины Сноу, так и свои воины. Пару мгновений Волк стоял в полном оцепенении, с ужасом в широкораскрытых глазах наблюдая за тем, как Болтон уничтожал собственную кавалерию. Он был выдернут из ступора разнесшимся по рядам криком Давоса:

– Лучникам приготовиться! – третий и четвертый фланг конницы Рамси слились в единый строй, насчитывающий чуть больше трехсот пятидесяти человек, и на полном скаку приближались к войску Волка. Практически вся конница противника погибла от стрел, и теперь можно было спокойно начинать обстрел подступавшего отряда. – Выпустить стрелы!

Далее все развивалось с поразительной скоростью. Давос, уже понявший, что с их противником всегда нужно было оставаться начеку и всегда смотреть в даль и по сторонам, в последний миг успел подметить план врага и, сперва в сердцах ругнувших “Что за чертовщина”, закричал войскам и остальным командующим, выхватывая из ножен меч:

– Вперед!

Не смотря на внезапность приказа, одичалые во главе с Тормундом и Вун-Вуном, а вместе с ними и остальные ринулись с боевым кличем с места, пообнажав свои мечи. А уже через мгновение и побежавший со всеми Сноу понял, что происходило, а еще через миг на всех обрушился дождь из стрел.

Пока они всеми силами старались остановить надвигавшуюся и угрожающую им конницу, то пропустили, как пехотинцы Болтона направились вслед за всадниками и, выйдя незамеченными в центр поля, откуда их стрелы могли поразить первые ряды войска Сноу, открыли стрельбу.

Сир Давос принял правильное решение, погнав воинов вперед на врага – стоять на месте было в складывающейся ситуации равносильно самоубийству, а вот бег вперед мог спасти многим жизни.

И Джон, присоединившись к своим людям, сорвался с места в сторону противника, понимая, что это был конец, однако все равно не желая отступать и сдаваться без боя.

Дождь из стрел не прекращался, быстрые и незаметные пакостницы хаотично летели с неба, убивая одних мужей и минуя других, втыкались в землю, что все больше начинала походить на распушившего свои иголки ежика. Боковым зрением Сноу видел, как падали замертво бегущие бок о бок с ним мужчины, а галопирующие им навстречу лошади становились все ближе и уже сами стали попадать под безумный обстрел.