Текст книги "Разорвать порочный круг (СИ)"

Автор книги: АNЕlover

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 64 страниц)

В это же время Болтон, потупив взор к кубку и на миг улыбнувшись уголками губ, поднял к жене свой взгляд и проговорил, слегка улыбаясь:

– Нет, любимая, я спрашиваю о тебе. Чего ты хочешь? Что я могу сделать для тебя? – он на секунду замолк и, окинув Сансу быстрым взором, добавил: – Начни с самого простого.

Удерживая долгий взгляд на муже, ошеломленная, озадаченная дочь Старка замерла на месте, изумленная тем, что от нее ожидали не такого ответа и Болтон в действительности желал знать, чего же хотела его жена. И эта идея была столь нова и непривычна, что дочь Старка невольно натолкнулась на мысль, а не было ли это всё своего рода проверкой, чтобы узнать исправлялась ли она.? Но ведь Волчице казалось, что она уже исправилась и милорд прекрасно видел, какой хорошей женой она была ему. Или ошибалась, и ей еще многому предстояло обучиться?

Мысли мельтешили в голове, словно стая вспугнутых птиц, что, приземляясь на новое место, вновь пугалась какого-нибудь нелепого звука и хаотично взмывала в небо, торопясь уйти от опасности. Однако затем к Сансе прилетела одна, самая смелая и смекалистая пташка: нужно было быть честной, ведь именно этого ждал от нее милорд. Честный ответ – верный ответ, и никак иначе. И в мгновение ока переставшая терзаться сомнениями Старк, удерживая во внимании слова милорда о том, что это должно было быть чем-то легким к исполнению и чего ей очень хотелось, призадумалась над тем, чего ей сейчас хотелось больше всего и затем проговорила, удерживая свой взор на кубке в руках бастарда:

– Можно мне прилечь возле вас?

На просьбу жены Рамси лишь развел руки в стороны и, изобразив перевернутую улыбку и пожав плечами, похлопал незанятой ничем рукой по месту около себя, приглашая там прилечь. От предложения, сразу же последовавшего от бастарда, и осознания, что она сделала все верно, по телу Волчицы разлились тепло и легкость, на душе стало намного радостнее и светлее, и девушка, прижавшаяся сейчас к мужу, с признательностью взглянула на него снизу вверх и принялась устраиваться поудобнее, надеясь провести в таком положении некоторое время. От Сансы не скрылось и то, как благодушно посмотрел на нее Рамси, и она, прильнув поближе к нему и расслабленно прислонившись лбом к бедру, притихла, а через пару минут услышала, как усмехавшийся одним краешком губ бастард сказал:

– Погладить тебя?

Лишь на секунду взглянувшая на Болтона дочь Старка оживленно закивала головой, ликуя от своей удачи и проникаясь благодарностью к милорду. Этот вечер складывался как нельзя лучше, и весь прошедший день начинал казаться более насыщенным и оставлял за собой приятные воспоминания. Сделавшая глубокий вздох и уткнувшаяся носом в покрывало Волчица незаметно улыбалась своим мыслям и, закрыв глаза, нежилась в ласках мужа, думая о том, что не зря попросила милорда разрешить пододвинуться к нему ближе. Рамси уже хорошо знал, что нравилось его жене и не упускал случая доставить ей хоть самую малость удовольствия, а, когда они оказывались наедине, старался уделить ей побольше внимания. И с наслаждением принимавшая эти знаки внимания Санса пыталась, в свою очередь, подсказать мужу чего она хотела и к чему была готова, уже научившись, не без поправок со стороны милорда, различать, что являлось явным требованием к себе внимания и неучтивостью по отношению к нему, а что сходило за выражение своих желаний и ненавязчивую просьбу их выполнить. А за милордом всегда оставалось право либо прислушаться к молчаливым или сказанным вслух просьбам жены либо не посчитать их столь уж важными и достойными внимания. Только вот происходило это обычно тогда, когда Санса была возбуждена и готовилась или желала возлечь с мужем, сегодня же Болтон впервые спрашивал о ее желаниях в такое время, поэтому было непривычно думать и говорить о таких вещах без затянутого похотью и желанием рассудка. Смущало Волчицу и то, что грань допустимого была сейчас размыта, а правила – не определены, из-за чего становилось чуть сложнее понять, о чем можно было просить. Однако вопреки всему девушка, сумевшая быстро освоиться в этой новой для нее ситуации, этого не страшилась, понимала, что милорд не чуждался оказывать ей помощь и при необходимости направлял в правильную сторону. Нужно лишь быть честной и настроенной на обучение женой, и Рамси поможет ей выучиться и покажет, как вести себя в том или ином случае. Мужу будет приятно знать, что жена слушалась его, исправлялась, старалась делать все верно и не стала разочарованием для него.

Сейчас же лежащая под ласками лорда Санса время от времени приоткрывала глаза и с покорностью поглядывала на него, показывая, что не спала и получала удовольствие от его легких прикосновений и поглаживаний. Рука мужа скользила по ее волосам, перебирала волосы, а Волчица подставляла под нее голову, слегка поворачивала ее, подставляя для ласк мужа разные места.

Когда же вдруг послышался голос милорда, вырвавший девушку из неги, она сразу же возвела взгляд к его лицу.

– Еще есть что-нибудь, чего бы тебе хотелось?

Бастард выжидательно посмотрел на дочь Старка, но на его лице не было видно ни угрозы, ни злого умысла, ни издевки, лишь полное спокойствие и внимание к задумавшейся над своим ответом жене.

Несомненно, ее самой большой мечтой было выйти из этих покоев и свободно перемещаться по замку. Но это было желанием, о котором Санса не могла просить мужа. О чем же она мечтала еще? На это не было простого ответа, а существовали либо раздумья о чем-то, находившемся за гранью действительности, за пределами достижимого, либо мысли о более насущных нуждах и времени, которое она проводила с мужем. Однако Рамси сейчас уже был здесь, рядом с ней, вечер близился к завершению, и выбор легких к исполнению желаний был совсем не велик. И Волчице пришлось тщательнее задуматься над тем, чего же ей хотелось. Она видела, что милорд не торопил ее и без злобы дожидался того момента, когда получит ответ на свой вопрос, и такое терпение и спокойствие с его стороны придавали девушке уверенности в себе и не мешали думать, не нагоняли на нее волнения или беспокойства, позволив тем самым расслабиться и отдаться своим мыслям. Решая ничего не скрывать от Рамси, Санса заговорила:

– Мне бы очень хотелось, милорд, чтобы вы остались на эту ночь со мной, – Волчица замолкла и, нервно сглотнув и видя, что милорд выжидательно смотрел на нее, словно ожидал продолжения, затем добавила, понижая голос до шепота и явно волнуясь, говоря скорее для себя, чем для бастарда: – И я очень мечтаю о том, чтобы выйти во двор.

Голос девушки совсем стих под конец и, казалось, растворился в тишине покоев, слившись с потрескиванием огня в камине. Повисшее молчание давило на уши, медленно уничтожая надежду на исполнение желаний Волчицы, и та, понимая, что допустила ошибку, потупила взор к меховому одеялу, поневоле огорчаясь своей неудаче и злясь на свою глупость. Она ведь подозревала, что не стоило простить о таком, знала, что милорду это не понравится, однако… однако все равно решила попробовать испытать удачу, все равно решила рассказать милорду о своей самой сокровенной мечте, рассудив, что это было более честным поступком, чем сокрытие таких желаний.

К сожалению, даже от вполне ожидаемого отказа на эту просьбу на душе вдруг стало очень тяжело, и столь хороший вечер в мгновение ока обернулся для девушки одним расстройством и печалью, завершившись щелчком по носу и напоминанием о совершенной ею ошибкой. И хотя Санса понимала, что ей следовало ожидать подобной реакции и что зря она лелеяла пустые надежды, забываясь о своем положении, ей все равно с трудом удавалось справиться с нахлынувшим на нее унынием. Вдыхая запах покрывала, Волчица пыталась отвлечься от угнетающих ее мыслей и выбрала закрыть глаза, чтобы спрятаться от пристального взгляда пока не произнесшего ни слова бастарда.

Тянулись секунды, а смирившаяся со своей участью девушка смирно лежала около мужа и старалась, по крайней мере, насладиться ласками и тем, что ей более никто не делал больно, ей было спокойно и уютно… И в это же время в задумчивости взиравший на девушку Рамси метнулся на миг взглядом в сторону, а затем произнес:

– Я не останусь сегодня спать здесь, но смогу переночевать с тобой завтра или послезавтра, – он замолчал и, проследив за своей рукой, остановившейся на спине жены, и вновь слегка задумавшись, продолжил: – Ничего не буду обещать, но все возможно. Посмотрим, как все сложится. Хорошо, любимая?

И в этот раз обезмолвленной оказалась уже ошеломленная неожиданным ответом мужа Санса, пытавшаяся сообразить, что же ощущала в данный миг. Хотелось одновременно зайтись словами благодарности к милорду и опечалиться неоднозначности ответа, ведь Рамси не отказал ей, но и не согласился выполнять ее желания, и это смущало девушку, сбивало ее с толку. Однако чем больше думала Волчица, тем отчетливее понимала, что слова милорда были совсем не плохи и даже наоборот – выглядели очень обнадеживающими, не означавшими категоричное «нет» и не исключавшими той возможности, что когда-нибудь Болтон выведет жену на прогулку. И эта маленькая надежда на лучшее многое меняло для дочери Старка: появлялась сразу мысль о том, что все наладится, что милорд заметит ее покорность и преданность и позволит, на свое усмотрение, изредка выходить во двор. Милорд мог не волноваться – Санса не собиралась совершать глупостей и не собиралась противиться ему, не пожелала бы не оправдать оказанного ей доверия. Она была хорошей женой, знала, как себя вести, и поэтому вскоре проговорила, приподнимаясь в постели на локте и устремляя свой взор к бастарду:

– Спасибо, милорд, я очень признательна вам.

Издав тихий смешок, улыбнувшийся уголками губ Болтон потянулся рукой к голове жены и, запустив ладонь в ее волосы и начав перебирать рыжие пряди, подался ближе к ней. Поцеловав прикрывшую глаза девушку в лоб, Рамси, все так же задорно улыбаясь и не отстраняясь от нее, проговорил шепотом:

– Хорошая девочка.

И после этих слов он еще раз чмокнул жену в висок и затем, отстранившись от нее, но не прекратив поглаживать, продолжил удерживать свое внимание на ней. А Волчица лишь застыла в неподвижности, сбитая с толку поведением милорда, но никак не расстроенная им, скорее просто запутанная. Бесспорно, стало бы самообманом утверждать, что похвала бастарда не вызвала в ней никакого отклика, и было бы таким же самообманом утверждать, что ей не понравились поцелуй мужа и обещание остаться здесь на ночь в один из ближайших дней. Только вот Санса совсем не поняла, за что хвалил ее Рамси, хотя и не стала придавать этому большого значения: это не показалось чем-то необъяснимым или странным, и девушка остановилась на мысли о том, что, наверное, милорд просто-напросто был доволен ее поведением и таким образом сообщал об этом. Ведь должна же была Волчица понимать, когда делала все верно, а когда – нет? А без подсказок мужа здесь было не обойтись. И, воодушевившаяся и приободрившаяся словами и похвалой Рамси, дочь Старка медленно опустилась щекой на постель и, пребывая в полном спокойствии и расслаблении, время от времени поглядывала на него да терлась головой его колено, осторожно отвечая на ласки и показывая мужу не останавливаться. Кажется, в ее жизни появлялось все больше солнечных просветов.

○○○○○○○○○○

Жесткая, впивавшаяся в нежную кожу тонкая веревка оплетала запястья Волчицы и выглядывала из-под пушистого меха рукавиц, словно змея, поднявшая в траве голову. Эта стягивающая руки и обеспечивающая послушность девушки веревка была словно благословение богов, принесшее с собой больше свободы, чем ограничений, дарившее возможность жить полной жизнью, а милорд, аккуратно заправлявший под рукава плаща и перчатки концы этой путы, вызывал лишь желание содействовать ему в этой задаче. И, внимательно наблюдая за движениями мужа, Санса с воодушевлением и радостью дожидалась того часа, когда окажется на улице, в чем она нисколько не сомневалась: не стал бы милорд приносить ей теплую одежду, рассчитанную на пребывание на крепком морозе, и не стал бы связывать ей руки, зная, что в покоях жена без разрешения ничего брать не смела. И уж точно бы милорд не стал беспричинно говорить Волчице о ее хорошем поведении и заслуженном поощрении.

Хранительнице Севера даже не верилось, что ей наконец выпал шанс немного побыть на свежем воздухе и порадовать уставшие от темных тонов спальни глаза новыми цветами, предметами и простором, которых так не хватало в ограниченном пространстве хозяйских покоев. Внутри все дрожало от предвкушения прогулки, и возбудившаяся от открывшейся перед ней возможностью девушка еле сдерживалась от того, чтобы не начать, словно застоявшаяся в стойле лошадь, переминаться с ноги на ногу.

Когда же Рамси отпустил связанные вместе руки, то, внимательно оглядев жену с ног до головы, произнес с оттенком радости в голосе:

– Готово, теперь можем идти.

И Санса, в миг взбудораженная этими словами, еле удержалась от того, чтобы не сорваться с места и не начать мельтешить под ногами Болтона, что, несомненно, стало бы проявлением непочтения и неуважения к решению милорда осуществить ее желание. Вместо этого она терпеливо дождалась того момента, когда Рамси открыл перед ней дверь и вывел из гостиной наружу.

Коридор встретил Волчицу запахом сырости и взглядами двух охранявших вход в ее покои гвардейцев, что, слегка повернув свои головы к вышедшей госпоже, сразу же стали смирно и уставились перед собой, сделав вид, будто ничего не произошло. Торопившаяся же, выскочившая из покоев, словно стрела из лука, девушка даже не обратила никакого внимания на мужчин, а пошла скорее вперед, подхваченная под локоть Рамси и утаскиваемая им вперед. Для нее было восхитительным выйти на улицу, но вместе с тем – и волнительным, навевающим некий страх событием. И даже вопреки ощущаемой радости, дочь Старка не могла справиться с боязнью оказаться на виду у других людей, чувствовала себя потерянной и, чем ближе подходила к выходу из замка, тем сильнее прижималась к милорду и неосознанно пробовала скрыться за его обитым мехом плащом, пыталась сделаться намного меньше в размерах и проскочить по двору незамеченной.

Открывшиеся перед Сансой двери во двор открыли путь к дневному свету и встретившему ее холодному, освежающему воздуху да яркому солнцу, что пока было скрыто за навесом, под которым Болтон повел ее в сторону тайного хода. Знакомая, ведущая к выходу с обратной стороны крепости дорога дарила Волчице еще больше радости и обещала прогулку по безлюдным, тихим местам с прекрасными видами на близлежащие окрестности.

На улице чувствовался сильный мороз, и когда Старк и бастард вышли из темного узкого туннеля, глаза ослепил блестящий в солнечных лучах снег, и прищурившейся девушке пришлось на некоторое время опустить взор вниз. Привыкнув же к яркому свету и оторвав взор от снега у нее под ногами, долгое время не бывавшая на улице Волчица все не могла сосредоточиться на открывшемся перед ней виде и не могла остановиться на чем-то одном, все бегала взглядом из стороны в сторону, стараясь увидеть все и сразу.

Глубоко вдыхая обжигающий морозный воздух, она получала удовольствие от появившегося ощущения, что была жива, что щурилась от яркого зимнего солнца, жадно пожирала взглядом развернувшийся перед ней пейзаж, что могла вглядываться вдаль, рассматривать покрытые снегом холмы и горы, смотреть, как сверкал в солнечных лучах сковавший Плачущую воду лед. Не могли помешать наслаждаться прогулкой ни связанные руки, ни невозможность самой выбирать путь, ни Дредфорт, ставший Хранительнице Севера новым домом и местом заточения. Не могли помешать гулять и получать удовольствие от себя и мира вокруг ни пристально следивший за ней Рамси, ни кусачий мороз, ни колющийся ветер.

Природа вокруг была прекрасна, зима очаровывала своим великолепием, и ничего не могло испортить настроения наслаждавшейся этим сказочным днем Волчице.

***

Согревшись в горячей воде после долгой прогулки, Санса лежала на меховом покрывале и возбуждала себя рукой, следуя приказу милорда быть готовой для него. Рамси, должно быть, находился в гостиной, где им сейчас накрывали обеденный стол, а это означало, что он мог в любой миг решить вернуться к жене, которой было отведено некоторое время на купание и приведение себя в порядок.

Взбодрившаяся и развеявшаяся на прогулке Старк, успевшая уже отогреться после продолжительного пребывания на морозе, ничего не имела против того, чтобы теперь лечь под мужа и с вожделением ожидала того часа, когда сможет почувствовать его в себе. Сегодня хотелось не только получить свое удовольствие, но и отблагодарить Болтона за устроенную прогулку, хотелось постараться принести ему еще больше наслаждения и показать, что сделанный им подарок был оценен сполна. Было желание сделаться милорду еще более хорошей женой, может, незаменимой. И Волчица, как ей казалось, пока делала все верно, и у нее не было никаких сомнений в том, что милорду понравится то, с каким желанием и в каком возбужденном состоянии она встретит его в постели. Ничего не должно было помешать вступившему в спальню Рамси взять ее быстро и грубо – Сансе будет только в радость осознавать, что ей удалось завести мужа и получилось доставить ему наивысшее удовольствие, а ее подготовленность должна будет сыграть им двоим лишь на руку, позволив одному не тратить излишнее время на ласки девушки, а последней – с легкостью принять в себя милорда и дать ему возможность двигаться в ней так, как ему будет угодно.

И, когда послышался скрежет петель, а следом и стук захлопнувшейся двери, дочь Старка приподнялась на постели и, не сводя взора с подходящего к ней Болтона, перебралась ближе к краю кровати, возле которого тот остановился и сейчас в открытую разглядывал ее обнаженное тело. Привстав на коленях, Волчица ждала первого хода от мужа и пыталась определить, понравилось ли ему увиденное, понравилось ли то, как она встретила его. Когда же бастард дотронулся рукой до ее подбородка и, притянув ее к себе, начал ненавязчиво целовать, словно специально медлил и не собирался заходить дальше этого, Санса с покорностью ему ответила. Прислушиваясь к милорду, она старалась не запаляться и вела себя сдержанно, единственное, все же решила проявить немного инициативы и поэтому принялась неторопливо расстегивать застежки на одежде Болтона.

Не успела Хранительница Севера оглянуться, как избавившийся от одежды бастард уже стоял у нее за спиной и осыпал шею поцелуями, блуждал руками по телу, мял ее грудь. Прижавшаяся задом к его паху Волчица терлась о мужское достоинство, еще сильнее возбуждая мужчину и настраивая себя на большее. Продолжая заигрывать с Рамси и заводясь все сильнее, она, вопреки охватившему ее возбуждению, дальше этих забав заходить не торопилась, выжидала от милорда приказа, как ей встать перед ним. Когда же Старк оказалась опрокинутой на спину, то, ничего не стыдясь, приподняла и развела ноги, приглашая мужа скорее взять ее, однако тот медлил и, закинув ее ноги себе на плечи, лишь оглаживал бедра и пожирал ее взглядом. А затем резко притянул ее к себе, и почувствовавшая давление на своем входе Санса, что устремила свой затянутый похотью взор к мужу, в следующий миг охнула от тупой боли, принесенной с размаху ворвавшимся в ее лоно Рамси. Еще же через пару секунд шумно выдохнувшая Волчица поняла, что рано перевела дыхание: резко подтянувший ее к себе милорд вновь размашисто вбился в ее тело, а затем снова, и снова, словно хотел пронзить ее насквозь.

Девушка, в мгновение ока сообразившая, что милорд собирался в этот раз прокатить ее на своем достоинстве как следует, скорее расслабилась, уже заранее зная, что тело будет помнить эту бешеную скачку вплоть до завтрашнего утра. И будто в подтверждение ее мыслям, по спальне совсем скоро начали разноситься редкие повизгивания и стоны, сменявшие друг друга, как накрывавшие Сансу боль и наслаждение.

○○○○○○○○○○

– Лорд Болтон, можно войти? – последовал за тремя громкими ударами в дверь мужской баритон, принадлежавший либо одному из гвардейцев, либо воину гарнизона.

Этот посторонний звук не заставил Сансу отвлечься от своего занятия, и она, стоя на коленях перед мужем, продолжала удовлетворять его ртом, не считая нужным обращать внимания или беспокоиться по поводу вещей, никак не зависящих от нее. Если милорду будет угодно, то он впустит гвардейца, если нет – то не впустит, и Волчице не повлиять на его решение. Более того, если даже мужчина войдет с позволения господина в гостиную, то Старк предстанет перед ним не одна, а с мужем, который обладает над ней властью и которому она должна подчиняться во всем, а в этом уже не было ничего страшного. Ее не должно было волновать присутствие здесь посторонних людей, ее дело – удерживать свое внимание на муже и быть ему хорошей женой. И если Санса будет Рамси хорошей женой, то у нее не будет повода беспокоиться о том, что могла подумать о ней прислуга, ведь эти люди ничего не решали в ее жизни и сами находились в зависимости от милорда.

В это же время Болтон, все так же прижимавший к своему паху голову не сопротивлявшейся и с покорностью выполнявшей свою работу жены, устремил к дверям полный раздражения взгляд и жестко произнес:

– Нет, жди за дверями.

После этих слов бастард вернул свой взор к девушке, а затем, прикрыв глаза и чуть закинув голову назад, покрепче сжал в руке ее рыжие волосы и, притянув за них к себе, начал загонять себя ей в горло. Хватка бастарда была сильной, не дававшей Волчице даже шанса избежать проникновения или сделать его менее глубоким, и ей приходилось сосредотачивать все свое внимание на толчках лорда, подстраиваться под него в попытке сделать его удовлетворение менее болезненным для себя. Соглашаясь с задаваемым ритмом, борющаяся с подступавшей рвотой Старк лишь открывала пошире рот да старалась не задеть зубами мужа, что активно наращивал темп и все меньше озабочивался ее удобством. Не оказывая никакого сопротивления Болтону, она покорно ждала, когда тот достигнет своего пика, и со спокойствием относилась к его грубым, резким движениям, понимая, что милорд, подгоняемый ожидающим снаружи его появления гвардейцем, спешил закончить все как можно быстрее. И дочь Старка, так до сих пор и не понявшая, как такой способ удовлетворения мужчины вообще мог понравиться женщине, не мешала Болтону получать наслаждение, при этом не стараясь даже запоминать своих ощущений: просто делала, что должна, потому что если милорду будет хорошо, то хорошо потом будет и ей – Рамси не оставит послушную жену без внимания.

Поэтому когда же Болтонский бастард со стоном излился в рот девушки, то та беспрекословно все проглотила и, облизав напоследок член мужа, отстранилась, чтобы восстановить сбившееся дыхание. Сидя на коленях и с равнодушием наблюдая за приходящим в себя Рамси, она с некой легкостью думала о том, чтобы милорд как можно скорее разобрался с гвардейцем и вернулся к ней, – Волчица, как бы то ни было, рассчитывала и самой насладиться мужем, а затем еще и пообедать с ним. Или наоборот, сути, однако, это не меняло, и Санса в любом случае хотела все-таки заполучить и воспользоваться временем, отведенным Болтоном на нее.

Бастард же, восстановивший дыхание и отошедший от дурманящего сознание удовольствия, торопливо поправил на себе одежду и, уверенно шагнув в сторону выхода, обернулся вполоборота к жене и строго приказал, небрежно указывая рукой на место, где застыла девушка:

– Сиди здесь, я еще не закончил с тобой, – и, достигнув дверей, проскочил сквозь узкий проем в коридор, где его дожидался зачем-то пожаловавший в эту часть воин.

А проводившая мужа долгим взглядом Волчица перевела свой взор на каменный пол и стала дожидаться возвращения милорда, ни о чем особо не думая и изредка начиная скользить отстраненным, рассредоточенным взором по покоям, и краем уха прислушивалась к двум мужским голосам, слов разговора которых разобрать никак не могла. Да и не стремилась Санса к этому, не ее делом было вмешиваться или подслушивать, о чем милорд говорил с другими людьми, тем более что вопрос, с которым пришел мужчина, скорее всего был связан с управлением замком или приходом крестьянина с челобитной, что мало интересовало в эти дни Волчицу.

Однако вскоре голоса в коридоре затихли, и Старк показалось, что она услышала шаги уходящих отсюда людей, одним из которых, наверняка, был Рамси. Если же все обстояло именно так, это означало, что она будет вынуждена прождать возвращения милорда немного дольше, чем изначально предполагала, и, видимо, гвардеец все-таки пришел за лордом неспроста, раз последний решил проследовать на более нижний этаж. И раз уж ждать надо было не несколько минут, а гораздо больше, Санса устроилась на своем месте поудобнее, подоткнула подол платья под уже начавшие болеть и замерзать от исходящего от пола холода колени. Было приказано оставаться здесь, значит, Волчица будет сидеть здесь и с места не сдвинется, чтобы даже не дать повода милорду подумать, что жена ослушалась его наказа и ходила по покоям без спроса. Тем более что милорд, должно быть, похвалит ее за послушание и постарается сделать ей что-нибудь приятное, щедро наградит Волчицу за проявленное терпение и желание угодить. Рамси был к ней милосерден и ласков, и было в радость подчиняться ему и во всем следовать его приказам – так действительно становилось легче жить и было намного интереснее выполнять его просьбы, каждый раз предвкушая что-нибудь занимательное или приятное.

***

Незаметно пролетело десять минут, а за ними – столько же… И начавшая уже беспокоиться Хранительница Севера с тревогой, отразившейся в голубых глазах, оглядывалась по сторонам, не находя себе покоя. Колени к этому часу уже начали ощутимо болеть, и Сансе пришлось присесть на пол, положив ноги сбоку от себя, и подоткнуть подол под себя, чтобы только не сидеть на каменном полу.

Время продолжало неумолимо лететь, минуты ожидания уже приблизились к целому часу, однако Рамси на пороге покоев так до сих пор и не появился. И девушка, не понимавшая, что же могло занять столько времени милорда, пыталась предположить, что же могло произойти, и пугливо возвращалась к мысли о том, что он, похоже, забыл о ней и занимался сейчас своими делами. Однако Старк осознавала, что даже если ее предположение было верным, это не означало, что можно было позабыть или намеренно отказаться выполнять полученный приказ. Ей было сказано сидеть здесь, и она будет сидеть здесь, раз этого хотел милорд. Более того, Волчица не отказывалась от посетившей ее мысли, что это могла быть очередная проверка милордом честности и покорности жены, которую она уж точно бы не пожелала провалить и не пожелала бы разочаровать милорда. Если Санса не могла всего-то дождаться на своем месте прихода мужа, то что же можно было говорить о большем? Это вряд ли можно было посчитать за поведение хорошей, преданной жены, так что следовало сжать зубы и ждать – это было не настолько трудной задачей, чтобы не суметь выполнить ее. Поэтому повесившая голову к себе на грудь Волчица, настроенная показать мужу свою преданность, решила скоротать свое время и, выбрав немного вздремнуть, закрыла глаза.

***

Некоторое время назад сон окончательно покинул Хранительницу Севера, а вместо него осталась только дремота, которую упорно сгонял с девушки холод, грубо выпихивал сонливость из тела и намекал, что нужно было сосредоточиться именно на нем. Этот холод настойчиво уговаривал махнуть рукой на скуку и темноту покоев, в которую те погрузились одновременно с затуханием единственной, зажженной еще днем свечи, и Санса не могла проигнорировать столь убедительные доводы пробирающей ее до самых костей прохлады и морозящего ее ноги каменного пола, что давно уже перестал считать ее тонкое платье за существенную преграду. Опустившийся на покои мрак, хоть и не являл собой ничего страшного или угрожающего, но все же спокойствия не прибавлял, лишь обострял чувства и ощущения, вынуждал взволнованно перебегать взором с предмета на предмет, приглядываться к отбрасываемым мебелью теням, беспокойно оглядываться по сторонам, будто выискивая что-то в полумраке.

Для Сансы оставалось неизвестным, сколько времени прошло с того момента, когда Рамси покинул гостиную, однако ей хватало внутреннего ощущения времени, чтобы понять, что провела в одиночестве уже по меньшей мере один час. И с каждой прошедшей минутой девушку все больше охватывало беспокойство, не забыл ли о ней милорд, и становилось все труднее сражаться с желанием подняться с пола, перейти в спальню и забраться в свою постель. Поступив так, Волчица, бесспорно, нарушит приказ Болтона, но в то же время она не могла избавиться от мысли, что это станет верным решением, которое не даст милорду повода ставить под сомнение ее послушность. Более того, Санса обязательно защелкнет на запястье оковы в доказательство тому, что даже не имела мыслей о побеге, постарается ничем не бросить тень на свою честность.

Рассуждая таким образом, она перевалилась с одного бока на другой и пристально посмотрела в сторону спальни, будучи не до конца уверенной в правильности своих размышлений. Колени нещадно болели, ноги замерзали, а плечи безостановочно колотились мелкой дрожью, что с каждой минутой начинала все больше распространяться по телу, медленно переползала на спину и бока, и, вцепившись в кожу, пробиралась под нее, стараясь засесть как можно глубже. И Волчица, теряя терпение и чувствуя, что ей срочно требовалось согреться, привстала с пола и, зажмурив глаза от боли в ногах, застыла на месте.

Когда же неприятные ощущения в коленях сошли на нет и можно было вновь пробовать встать, открывшая глаза девушка посмотрела на стоявший возле нее стол, затем перед собой и, наконец, – на дверь спальни. Путь был свободен и оставалось только встать и идти в спальню, однако вопреки всему Санса застыла на месте и, в мгновение ока растеряв всю решительность, поняла, что не может сдвинуться с места. К горлу подступил ком, сердце забилось в сумасшедшем ритме, отдававшимся громким стуком в висках, а на околевшие руки выступил холодный пот. Нервно сглотнув, приковавшая свой взор к дверям Хранительница Севера с поразительной ясностью теперь осознала, что не сделает этого, не осмелится нарушить приказа милорда. Это будет слишком опасным и безрассудным поступком, муж несомненно не похвалит за такое самовольничество, а в лучшем случае просто не станет наказывать ослушавшуюся жену.