Текст книги "Разорвать порочный круг (СИ)"

Автор книги: АNЕlover

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 64 страниц)

Санса с шумом вдохнула воздух и, вжав голову в плечи, зажмурила глаза, лишь почувствовав руку Рамси на своём подбородке. Однако не успела она сжаться от ужаса, как он спокойно, властно заговорил:

– Смотри на меня, – Волчица быстро открыла глаза и испуганно, борясь с засевшим в ней страхом, взглянула в его лицо. – Почему ты не можешь расслабиться?

Болтон пристально смотрел на жену, дожидаясь от неё ответа, и та, не находя иного выхода, как отвлечься от происходящего и не думать о том, что говорит, не задумываться о том, что приходится выворачивать душу наизнанку, мягко проговорила:

– Я не знаю, милорд. Я… Я стараюсь, но ничего не выходит, – бесчувственные ярко-голубые глаза словно смотрели ей в самую душу. – Милорд, я очень стараюсь расслабиться для вас, – Санса приоткрыла рот, внезапно замолкая на полуслове, но затем быстро продолжила: – Хочу расслабиться для вас, но меня будто сковало изнутри…

Дочь Старка даже не знала, поймет ли Болтон, о чем она говорила, и начинала тревожиться, с мольбой смотрела на мужа, чувствуя, как на глаза начинают наворачиваться слезы.

«Только не плачь, – приговаривала она себе, – Рамси ненавидит слёзы. Ты только разозлишь его своими рыданиями».

И с этими мыслями она быстро заморгала глазами, смахивая с ресниц подступающие слёзы, и, до сих пор ощущая руку бастарда на своём подбородке, более не смела отвести взгляда от его лица, помня, что ей было велено смотреть на него.

– Давай тогда расслабим тебя, – наконец произнес Болтон.

От желания заплакать у Волчицы чуть задергались губы и глаза еще явнее заблестели от слез. Она не могла, она не справиться с этой задачей.

< tab>– Все хорошо, не бойся, – к своему удивлению услышала Санса и, будто желая увериться, что Рамси не врал, посмотрела ему в глаза, а он, тпуская ее подбородок, и, переложив ладонь на ее щеку, стал нежно поглаживать.

От приятного прикосновения ладони к ее лицу Волчица слегка прикрыла глаза, а потом искоса взглянула из-под пушистых ресниц на руку мужа и, совсем тихо всхлипнув, прижалась щекой к его ладони, сжимаясь внутри от липкого страха. От последних слов Рамси ей стало легче, однако страх и ощущение своего бессилия от этого никуда не исчезли. В следующий же миг она ощутила, как рука Болтона соскользнула с её лица, и два его пальца легли ей на губы и послышался приказ:

– Оближи, – и бастард надавил пальцами на ее губы.

Санса, сразу же сообразившая, зачем это делается, взяла в рот пальцы мужа и стала усердно их сосать, стараясь смочить получше и не думать о том, какие команды приходилось сейчас выполнять.

«Просто делай, как тебе велят, и ни о чём не думай».

Во рту пересохло от волнения, и приходилось прилагать усилия к тому, чтобы собрать достаточно слюны для смазки, однако Волчица понимала, что это было необходимо ей самой и лучше было согласиться на незатейливое предложение мужа и радоваться тому, что он решил ей хоть немного помочь, хотя мог этого и не делать. И Санса, выкинувшая все тревоги и сомнения из головы, стала сосредоточенно облизывать пальцы мужчины, думая о том, что старается сейчас для себя самой и не стоит стесняться своего желания получше смочить пальцы, что в скором времени окажутся в ней.

Через некоторое время Рамси отнял руку ото рта увлёкшейся жены и перенёс к её лону, после чего, не затягивая с подготовкой, начал медленно пропихивать пальцы в нее. Внутри Старк всё одномоментно вскричало, что это неправильно, так не должно быть, однако другая её часть закричала скорее расслабиться и быть благодарной мужу за то, что он позволил ей хоть немного смочить пальцы слюной и помогал возбудиться.

Как бы то ни было, Санса сначала сжалась, замкнулась в себе, но затем, сделав над собой усилие, постаралась обмякнуть под ласками мужа, развела ноги и стала прислушиваться к своим ощущениям, чувствовать, как пальцы Болтона кружат внутри неё, выискивают сладостную точку, от прикосновения к которой по телу разольётся приятное дурманящее тепло. И когда в один миг Болтон нажал на заветную точку в жене, та вздрогнула от прокатившегося от паха до макушки головы наслаждения, приоткрыла рот в полустоне и, закатив глаза, совсем чуть-чуть прогнулась в пояснице. Приятные поглаживания продолжались, и украдкой поглядывающая на следящего за ней Рамси Волчица шумно вздохнула, поддавшись удовольствию, и со временем расслабилась, стала вяло двигать бедрами навстречу ласкам. Однако несмотря на накрывающее её наслаждение и затуманивающееся сознание, Санса всё равно чувствовала себя деревянной, словно все её конечности затекли, а внутри запрятался кол, никак не позволяющий телу изогнуться и стать поддатливым, мягким. Всё время пребывая настороже, она на миг зажмурила глаза и сжалась, когда Рамси коснулся её щеки и стал мягко поглаживать, изредка перенося руку на её голову и перебирая рыжие локоны. Понявшая, что ничего страшного не произошло, Санса приоткрыла глаза и, с покорностью в глазах взирая на мужа, вновь расслабилась, прижалась к его руке, сама стала о неё тереться и, согнув ноги в коленях и слегка прогнувшись в спине, выпятила грудь вперед. Она сбивчиво дышала, захваченная приятными ощущениями с примесью тревоги и смятения, а когда Рамси прекратил её ласкать, растерянно посмотрела в его сторону с молчаливым вопросом в глазах: «Теперь ты возьмешь меня?». Однако Болтон никак не отреагировал на её озадаченный вид и только поглаживал рукой внутреннюю сторону бедра, а второй – волосы, а через некоторое время перевел свой взгляд к Волчице, недолго понаблюдал за ней, после чего вдруг поцеловал в лоб и, всё так же продолжая трепать по щеке, мягко произнес:

– Умница.

Слова мужа отозвались в расстроенной прекратившимися ласками девушке благодарностью за доставленное удовольствие и принятое им решение на этом сегодня закончить. Взирая на Болтона из-под полуприкрытых ресницами глаз, тяжело дышащая от испытываемого волнения и пока не полностью спавшего удовольствия Хранительница Севера внезапно ощутила наравне с неуверенностью и страхом перед предстоящим зародившуюся в ней готовность подчиняться.

○○○○○○○○○○

Касания пальцев до чувствительной точки и застилающее сознание удовольствие. Разносящиеся по покоям едва слышимые тяжёлые вздохи и постанывания. Ей жарко от возбуждения и неуютно от своей открытости перед бастардом.

Волчица прикрывает глаза, тыкается лбом и щекой в теплую широкую ладонь мужа, разводит пошире ноги, подается бёдрами навстречу его руке, играет лоном с ласкающими её пальцами, показывает, что готова для большего. Она должна быть хорошей женой.

– Дорогая, знакомься: эта женщина – жена одного должника, отказывающегося платить налоги. С твоего позволения, она скоротает моё время, пока её муж не одумается и не уплатит налог. Так пойдёт?

Широколобая, с высокими скулами и длинными тёмно-русыми, спутанными волосами женщина, одетая в серое поношенное льняное платье и рваный, повидавший виды плащ, беспокойно перебегает взглядом с Болтона на Сансу и пугливо оглядывается по сторонам, судя по всему, пребывая в страхе перед тем, что же лорд собирается с ней сделать. Это была женщина средних лет, не выделяющаяся красотой, но и дурной её внешность назвать было нельзя – вполне возможно, в молодости она была миловидной девушкой, привлекавшей к себе взгляды мужчин, однако нелёгкая жизнь стёрла с её лица краски жизни и превратила в обычную, ничем не цепляющую глаз крестьянку, которая с тревогой теперь слушала своего лорда.

Санса молчала, неуверенно глядя на незнакомку и не понимая, зачем Болтон показывает ей эту женщину и спрашивает у неё разрешения, в котором вовсе не нуждается. От закравшегося в неё неприятного предчувствия засосало под ложечкой и резко пересохло во рту. Всё повторяется вновь. Это колесо нельзя остановить. Молчание же Хранительницы Севера было воспринято как согласие и через мгновение спальню огласил голос бастарда:

– Вижу, ты не против, – лживо улыбнулся Рамси и добавил: – Хорошо, – а затем, повернувшись к заложнице, произнес, буравя её немигающим взором и хищно улыбаясь: – Добро пожаловать в Дредфорт, миледи.

Болтон был ею недоволен и поэтому нашёл замену. Волчице нужно стараться лучше, нужно обязательно стать хорошей женой, ведь у неё нет в запасе лишнего времени. И она приложит все усилия, чтобы удовлетворить потребности мужа, будет делать то, что потребуется, ведь если вдруг Болтон потеряет к ней интерес, то даже не будет пытаться вести с ней разговоров и позабудет о жене, как о сломанной игрушке. Только вот игрушка, хоть и поломанная, ему всё равно нужна, и выбрасывать её бастард не станет, а вынудит мучиться от скуки и одиночества, день за днём сходя с ума всё больше. Она должна привлечь к себе Рамси, вызвать к себе интерес и желание овладеть. И никак иначе, ведь бастард оставил себе ту несчастную женщину именно потому, что Волчица не справлялась со своими обязанностями, не приносила ему удовольствия, не могла дать наследника, и чем быстрее она исправится, тем больше шансов будет на то, что Болтон отбросит в сторону пленницу и сосредоточит своё внимание на ней.

Санса трётся головой о ладонь мужа, подставляет грудь под его руку, стремится доказать, что желает близости с ним. Старк возбуждена и готова к тому, чтобы почувствовать милорда в себе: она уже давно стала мокрой и жадной до ласк, сжимается вокруг его пальцев, стараясь усилить своё удовольствие, открывается для Рамси, чтобы дать ему проникнуть в себя поглубже. Ощутив же, как бастард вынул из неё пальцы, она трется пахом о задержавшуюся у её лона руку, красноречиво намекая на продолжение, хотя глубоко внутри и страшится этого. Сосредоточенная на своих ощущениях и угождении мужу, Санса внимательно следит глазами за рукой, отнятой от её паха, и, когда пальцы Болтона оказываются у её губ, послушно берет их в рот и начинает осторожно посасывать, полностью отвлекаясь в своих мыслях от того, что делает. Лучше просто выполнять приказы, ведь кроме них двоих здесь никого нет и никто не узнает о происходящем в этих стенах. Главное, чтобы Рамси был доволен, ведь тогда и ей будет легче жить, тогда он ее не обидет.

○○○○○○○○○○

Уверенные сильные толчки мужа в её лоно и расслабленное поддатливое тело под ним… И неимоверная скованность внутри, словно тело само закрывается, противится проникновениям и прикосновениям бастарда. Волчица чувствует, как сжимается, не пропускает Рамси вглубь себя, непроизвольно убегает бёдрами от его толчков.

«Так не делают хорошие жёны».

Санса делает над собой усилие, заставляет мышцы расслабиться. И вновь сжимается от чувства страха и брезгливости, хочет, чтобы всё скорее прекратилось и её унижение закончилось. Мысль о том, что Рамси был в других женщинах, даже трахал ту отловленную женщину, никак не покидает её головы, и Старк не может не думать о том, как теперь он проникает в неё, вгоняет себя в её лоно, лишь недавно покинув чужое. Это было сродни тому, чтобы есть суп из чужой тарелки и чужой, уже использованной ложкой. Мерзко, липко, неприятно, больно. Всё её тело противится близости с мужем, отвергает его, и это заметно не только Сансе, но и Болтону.

Волчица ощущает, как мужчина начинает кусать её за шею и плечи, двигается куда размашистей и резче, а её сердце начинает биться быстрее, мышцы сводит судорогой и становится всё сложнее контролировать себя. Не выдерживая напряжения и волнения, она тихо всхлипывает, смаргивая с глаз подступающие слёзы, и закусывает губу, чтобы не издать более ни звука. Она сегодня плохая жена – и Рамси злится.

Грубый резкий толчок в её лоно, и Хранительница Севера охает от боли и поддаётся проникающей в неё вместе с достоинством мужа панике. А за первым толчком следует и второй, а вместе с ним – болезненный укус в плечо. Санса хнычет, ощущая, как с силой сомкнувший на плече зубы бастард выпускать её не собирается и, уже прокусив кожу, всё равно продолжает кусать, а всё новые сильные неосторожные толчки следуют один за одним. Больно, страшно, противно. И Волчица, потеряв последние капли контроля над собой, начинает плакать, дрожа под вбивающимся в неё Болтоном и кривя губы в молчаливом всхлипе. Хочется зарыдать в голос и выскочить из-под бастарда, соскочить с таранящего её мужского достоинства и свести скорее ноги, закрывшись от нежеланного проникновения. Но так делать нельзя, не этого ждут от хорошей жены, и проливающая тихие слёзы девушка закрывает глаза и, закусив губу и вздрагивая от пробегающей по телу дрожи, терпит в себе мужа.

Кажется, что это никогда не закончится, а движения Болтона в ней становятся только грубее и болезненнее, он словно хочет разорвать её изнутри. Не выдержавшая болезненных ощущений и душевных терзаний Старк громко всхлипнула, а затем и вовсе затряслась мелкой дрожью от вырывающихся наружу рыданий. Когда же в следующий миг всё внезапно прекратилось, у Сансы словно внутри всё оборвалось от ужаса, и она сквозь панику отдалённо ощутила, как переставший двигаться и больно кусаться бастард скатился с неё. Боязливо покосившись на Рамси, на лице которого без труда можно было заметить недовольство, она прижала к себе руки, пытаясь уберечь их от мужа, а заодно прикрыть ими тело.

Бежали секунды, и окидывающий оценивающим взглядом жену Болтон в конце концов заговорил:

– Почему ты плачешь? Тебе не нравится?

Волчица сглотнула подступивший к горлу ком, чувствуя, что трясётся от волнения и вновь, словно погруженная под воду, теряет связь с действительностью и, окунаясь в неприятные воспоминания, видит их в своём будущем. Она хотела уткнуться лицом в подушку, спрятаться за лежащим возле её головы кончиком одеяла, но вместо этого устремила взгляд своих блестящих от слёз глаз на Рамси и робко проговорила, зная, что муж дожидается от неё ответа и обязательно потребует смотреть ему в лицо:

– Нет, милорд, мне всё нравится, но…

«Но ты врёшь и, если продолжишь говорить, твоя ложь вскроется. Будь честна, скажи правду».

Верно, врать было опасно и глупо. Небольшой, даже в некоторой степени призрачный шанс скрыть свои эмоции и чувства не стоил тех мук, которые ей придется испытать, повстречавшись с гневом мужа. Её в любом случае вынудят сознаться во всём. И замолкнувшая на полуслове Санса громко сглотнула, перевела дыхание и заметалась взглядом из стороны в сторону, не желая и боясь что-либо говорить. Напряжённое тело моментально покрылось холодным потом, внутри всё сжалось от страха, и девушка только тогда, когда сделала над собой неимоверное усилие, смогла с болью в голосе сказать:

– Простите, милорд, я сказала вам неправду, – Волчица заметила, как сузились глаза бастарда и как внимательно он вслушивается в её слова, и, потеряв уверенность в себе, замолчала, не в силах выговорить ни слова.

А через миг пальцы Болтона коснулись ее подбородка и, он, услышав, как дрогнуло её дыхание, спокойно, и дождавшись, когда она посмотрит на него, не допуская пререканий, произнёс:

– Зачем солгала? Ты же знаешь, что я не люблю, когда мне врут, – проговорил Рамси, не спуская взора своих редко мигающих глаз с жены.

Волна ужаса с головой накрыла Хранительницу Севера, и та, испуганно втянув в себя воздух, на миг прекратила дышать и взирала перед собой широко раскрытыми, ничего не видящими глазами. Нельзя, нельзя было врать, она ведь знала об этом, понимала, что за проступком последует наказание. Ей нужно было скорее сознаться во всём и уповать на то, что Рамси будет милостив, не станет наносить ей долго заживающие увечья, ведь обгоревшие ладони только совсем недавно начали затягиваться новой, совсем тонкой кожей, чувствительной ко всему холодному, горячему и шершавому, а воспоминания о перенесенной боли ещё совсем не стёрлись из памяти. Санса только теперь стала понемногу отходить от пережитого шока и уже пугалась вида горящей свечи не так сильно, как раньше. И поэтому она, подгоняемая страхом, путано, торопливо, с запинками заговорила:

– Милорд, я испугалась того, что должна была вам рассказать… Побоялась, что вам не понравится правда, – она ощущала, как её губы так и хотят искривиться в еле сдерживаемом всхлипе, а из глаз рвутся наружу горячие слёзы. – Прошу, милорд, не наказывайте меня, я вам всё расскажу…

Она замялась, беспокоясь, как никогда, и с трудом представляя, как сможет выговорить следующие слова, как сможет объясниться перед мужем, если даже сама не была в силах разобраться в том, что ощущала сейчас, уж столь противоречивыми и сильными были овладевшие ею эмоции.

Рамси хмурился и продолжал слушать свою жену, которая, приоткрыв рот, застыла в попытке подобрать слова, а затем сбивчиво заговорила:

– Мне… мне… неприятно чувствовать… вас в себе. Но это не значит, что я вас не хочу! – заторопилась добавить дочь Старка. – Когда… когда вы оказались во мне, милорд, я не смогла выкинуть из головы мысли о… о тех девушках и этой женщине… которая помогает вам скоротать время, – Санса нервно сглотнула и, тяжело вздохнув, продолжила: – Я пытаюсь… пытаюсь расслабиться, доставить вам удовольствие, но моё тело… не слушается меня. Я не могу избавиться от мысли, что вы, возможно, вчера или даже сегодня вечером брали передо мной ту пойманную женщину… были в ней, а теперь… а теперь ровно так же входите в меня.

Голос взволнованной Сансы совсем сошёл на нет, в покоях повисла тишина, и девушка готова была поклясться: если прислушаться, можно было расслышать стук её сердца, прыгающего в бешеном ритме в груди. Она не могла избавиться от ощущения, что зря снова заговорила на эту тему, зря припомнила измены мужа, по причине которых и оказалась в этом положении. Но ведь Хранительница Севера сказала правду, которую не могла не сказать… её передёргивало и пробирало дрожью каждый раз, когда Рамси толкался в неё, подтряхивало и воротило от мысли о других женщинах бастарда, появлялось неудержимое желание вырваться из-под него. И теперь Волчице приходилось говорить обо всём об этом вслух, рассказывать о своих слабостях и задетых чувствах и при том осознавать, что эти слова ничего не изменят: ей просто будет приказано забыть об измене и больше никогда не упоминать об этом в разговоре. Ещё никогда не чувствовавшая себя столь слабой и беспомощной, зависящей от решений и настроения другого человека, Санса с горечью поняла, что её чувства более никого не волновали, до её желаний никому не было дела, и от этого хотелось плакать. И она плакала.

Реальный мир будто прекратил существовать для дочери Старка: позабылся лежащий возле неё Рамси, эти тёмные, уже надоевшие покои и никчёмная жизнь, лишённая обычных человеческих радостей. Она была готова пойти на многое, чтобы почувствовать себя живой и любимой, чтобы получить от жизни удовольствие и найти в ней свою цель. Волчица нуждалась в чем-то, ради чего хотелось бы жить, с нетерпением ждать нового дня, однако теперь эти простые желания были для неё за гранью достижимого, а мир сжался до размеров хозяйской спальни и сошёлся на одном человеке, от которого зависел каждый её вдох и каждый выдох.

Горячие слёзы щипали кожу и продолжали стекать крупными каплями по щекам девушки, а затем, на миг задерживаясь на скуле, срывались вниз. Погрузившаяся же в собственные мысли Санса более не смотрела на Рамси, а наоборот прикрыла глаза и, сотрясаясь от плача и сдерживаемых всхлипов, легла щекой на подушку, чувствуя, как та начинает намокать от проливаемых на неё горьких слёз. И, когда Болтон коснулся её щеки, Санса, перепуганно вздрогнув, раскрыла глаза и, замирая от страха, сломленно посмотрела на мужа, который, аккуратно заправив выбившуюся и спадающую прямо на её лицо прядь за ухо, начал легонько поглаживать её, успокаивая, по щеке и тихо произнёс:

– Тсс, не плачь, – он нежно гладил жену по щеке. – Я не спал ни со служанками, ни с этой женщиной, и я тебе об этом уже говорил.

Возведя глаза к его лицу, Хранительница Севера громко единожды всхлипнула, ощущая, как на глазах начинают наворачиваться новые слёзы, и, сглотнув подступивший к горлу ком и бросаясь в омут с головой, произнесла то, что было сейчас на языке:

– Но Эмма… я видела, как она выходила из твоей спальни в растрепанном виде… – она вновь разорвала зрительный контакт с Болтоном и, стараясь не смотреть ему в глаза, робко, сломленно проговорила, чувствуя подкрадывающееся к ней желание вновь заплакать. – И, и ты сам сказал, что эта женщина, которую ты приводил сюда, будет скрашивать твоё время.

Санса закусила губу, сдерживая очередной всхлип, и жалостливо посмотрела на Рамси, ища хотя бы некоторой поддержки, чтобы укрыться от разрывающей её изнутри душевной боли. Она с лёгким испугом и трепетом наблюдала за тем, как бастард пододвинулся ближе и, облокотившись на постель и чуть нависнув над ней, стал гладить по щеке и волосам, а затем мягко произнёс, со спокойствием на лице взирая на неё:

– Тсс, дорогая, я не спал с ними, я же предполагал, что тебе это вряд ли понравится.

Внимательно слушающая мужчину Старк с толикой надежды в глазах смотрела на него и, сделав глубокий вздох, чтобы успокоиться, неуверенно, подавленно проговорила:

– Но Эмма, я точно видела её, – она внезапно замолкнула, наткнувшись на мысль, что позволяет себе слишком многое и, переступая границы дозволенного, испытывает сейчас терпение Болтона, и, впадая в панику и придаваясь ужасу, поторопилась исправиться: – Простите, милорд, я ужасно себя веду.

– Тише, успокойся, не плачь, – тихо и мягко произнёс Рамси, не переставая бережно перебирать рыжие локоны жены и то и дело трепетно гладить её по щеке. Он с пристальным вниманием всматривался в Волчицу, изредка обегая её торопливым взглядом, и, видя, что плач жены начинает сходить на нет и она всхлипывает гораздо реже, продолжил говорить: – Если тебе будет спокойнее, то я не спал с ней, только пару раз попросил ублажить себя ртом. По-моему это за измену не считается. Так ведь? – Рамси выдержал небольшую паузу. – Я не сплю ни с кем, кроме тебя.

Санса медленно кивнула головой. Слова мужа и удивили, и успокоили, и смутили, и ввели в замешательство. Её эмоции были противоречивы, всё время путались, примешивались одна к другой, делая невозможным разобраться в себе и своих чувствах. Слишком многое происходило сейчас и трудно было успевать за всем, пропускать всё через себя, однако одно чувство девушке удалось подловить и ухватиться за него – облегчение и некое успокоение от осознания того, что Рамси всё-таки не спал со служанками. Несмотря на то, что маленькие утехи с Эммой нельзя было счесть за верность, Волчица всё равно ощутила себя так, словно у неё внутри разжалась сжатая пружина и жизнь стала казаться не столь беспросветной. Да, в этих покоях ничего не поменялось, но в то же время многое изменилось для неё внутри: теперь Старк будет намного легче спать с мужем, может, не сразу, но она успокоится, её тело сдастся под его напором и расслабится. Возможно, Рамси ей врал, однако лучше было не предаваться мыслям об этом и сосредоточиться на хорошем. Так будет лучше для неё самой, так ей будет проще справляться со своей новой ролью. Но… но зачем тогда Болтону нужны были эти женщины? И Хранительница Севера, устремив свой взор к лицу мужа, прошептала:

– Но зачем тогда тебе… вам, милорд, были нужны эти женщины? Чем… чем вы занимались с ними?

Девушка в неуверенности посматривала на мужчину и внимательно вглядывалась в его лицо и глаза, пытаясь понять, не сердится ли он не неё. Однако лицо Болтона едва ли что-либо выражало, а по его взору нельзя было с точностью сказать, о чём он думал сейчас.

Рамси же всё так же гладил жену по волосам и, слегка улыбнувшись ей уголками губ, произнёс, растягивая гласные:

– Разным. Они просто должны были приносить мне радость.

– Радость? – с неподдельным непониманием вторила ему нахмурившая лоб Санса, что не спускала недоуменного взора с мужа.

Однако её смущённый вид нисколько не озадачил бастарда, и тот продолжил говорить, устремляя взор своих чудных, лихорадочно блестящих глаз на Волчицу:

– Да, радость. Ты разве не хочешь, чтобы я был счастлив? – договорил Болтон, в голосе которого слышались затаённая угроза и предупреждение.

– Нет, я хочу, чтобы вы были счастливы, милорд, – поспешила сказать встревоженная видом Рамси дочь Старка, но затем, на секунду замолкнув, продолжила робко говорить, волнуясь из-за того, что бастард по какой-то причине хотел получать «радость», как он выразился, не от неё, а от незнакомых девушек: – Но разве… – Сансе было сложно говорить, она боялась ответа, который может получить от Рамси, и поэтому медлила, собираясь с духом, а потом с осторожностью выговорила, сжимаясь внутри от страха: —… разве я не могла доставить вам радость вместо них, милорд? – она на мгновение запнулась и пугливо добавила: – Не могу доставить её сейчас?

Старк абсолютно не понимала, о чём идет речь и что имеет в виду Болтон, и поэтому чувствовала себя неловко, словно упускала что-то из вида и, кажется, выглядела из-за этого глупой. Однако спрашивать бастарда о том, что же он подразумевал под своими словами, было стыдно и боязно, и девушка просто взирала на мужа в растерянности, не переставая пытаться понять, о чём они говорят сейчас.

– Нет.

– Значит, значит… я не доставляю вам радости, милорд? – взволнованно произнесла Санса, начиная хмуриться и в задумчивости и непонимании устремляя взгляд в пространство перед собой. Сильно обеспокоенная ответом мужа и испугавшаяся, что не представляет для него ценности и интереса, она удрученно прошептала: – Я плохая жена, да?

От нахлынувших, словно горная река, эмоций сперло дыхание и в глазах засвербило от наворачивающихся от отчаяния и бессилия слёз, и дочь Старка расстроено посмотрела на заговорившего Болтона:

– Нет, нет, дорогая, ты делаешь меня счастливым, только по-другому, не как они, – он понизил голос и продолжил спокойно говорить, растягивая гласные и внимательно вглядываясь в жену. – Вы все делаете меня счастливым.

– Правда? – с неверием и надеждой в голосе прошептала, тихо всхлипывая, девушка.

– Да, любимая, – последовал быстрый, ласково сказанный ответ.

Волчица до сих пор так и не сообразила, о чём ведёт речь Рамси, однако для неё стало самым важным и принесшим облегчение то, что и она приносит мужу радость. Может, не так, как другие, но тоже радует Рамси, хоть и непонятно чем, но всё-таки доставляет ему удовольствие. И она рада. Это очень хорошо и означает, что Санса не совсем уж плохая жена, ей просто-напросто нужно стараться немного больше, выполнять свои обязанности лучше, и всё будет хорошо. Рамси не обидит её.

Санса в последний раз всхлипнула и, с каждой минутой успокаиваясь всё заметнее, принялась вытирать с лица слёзы, пробовать хоть немного привести себя в порядок и не раздражать Болтона своим внешним видом. Убравший же от лица жены руку бастард сейчас лежал рядом с ней на животе и наблюдал за тем, как она постепенно затихает и приходит в себя, и, когда же жена утёрла слёзы и с достаточно спокойным видом взглянула на него, потянулся рукой к ней. Ласково погладив Волчицу по щеке и, без угрозы в глазах взирая на неё, бастард мягко произнёс:

– Успокоилась? – Санса один раз мелко кивнула головой. – Хорошо, – всё так же мягко проговорил Рамси.

Он провёл ладонью по волосам Волчицы, а затем поцеловал в лоб, от чего она прикрыла глаза и успокоилась ещё больше, явно почувствовала, как спадает напряжение, а вместе с ним уменьшается и внутренняя скованность. Санса внезапно стала относиться ко всему проще, ей было уже не так боязно лежать раздетой в постели с мужем, и близость с ним перестала казаться столь неприятной и пугающей. Болтон же, обративший внимание, что жена потихоньку обмякает и не выказывает неприязни или страха перед ним, полушепотом мягко произнёс:

– А теперь расслабься.

После этих слов Санса на секунду неподвижно замерла, осознавая, что произойдёт потом, однако затем так же быстро расслабилась, почувствовав, как Рамси нежно, совсем поверхностно целует её в губы, и без сомнений ответила, закрывая глаза и уже более не пытаясь отвлечься от яви. Да, её пока не до конца оставили волнения и запрятавшаяся глубоко внутри робость, однако они не должны были помешать ей теперь возлечь с Рамси, если последний не будет слишком груб и резок с ней.

Волчица чувствовала, как рука мужа скользнула к её паху, а он продолжил мягко, ненавязчиво целовать её в губы. Тело девушки, решившее, что они торопят события, подсказало ей разорвать поцелуй и сосредоточиться на поглаживающих её изнутри пальцах бастарда, и та отстранилась от мужа. Не воспротивившийся же своевольничеству жены Рамси только пододвинулся к ней ближе и, наклонившись к уху, прошептал:

– Тшш…

От горячего дыхания мужчины тело Хранительницы Севера пробрало дрожью, а от поцелуев в шею побежали мурашки по коже. Услышав же от Рамси сказанное шепотом «Расслабься», она с шумом выдохнула и, прижавшись пахом к его руке и став играть лоном с ласкающими её пальцами, застонала, прогнулась в спине, а затем приткнулась виском к голове осыпающего её шею поцелуями бастарда. Санса тяжело, шумно дышала, не пыталась бороться с накрывающим её возбуждением и не искала в себе того, что бы могло помешать получать удовольствие от мужа.

– Вот так, умница, – выдохнул в ухо застонавшей жены Рамси.

Волчица с шумом втянула в себя воздух, а затем протяжно застонала и задвигала бёдрами, подаваясь навстречу ласкам. Сердце громко стучало в груди, затуманенное сознание было охвачено удовольствием, а тело требовало большего. Ощущая, как Рамси прекращает свои ласки, Санса с огорчением и радостью приоткрыла глаза и проводила взглядом отстранившегося от неё мужа. Внутри девушки всё трепетало от предвкушения продолжения и некой неуверенности в том, не нахлынет ли на неё вновь волнение и не вернется ли зажатость, и, когда севший у неё между ног Болтон начал приподнимать и раздвигать ей ноги, Старк невольно напряглась и на миг задержала дыхание, прислушиваясь к своему телу и чувствуя, как резко спадает возбуждение. Послушно разведя ноги и слегка встревожившись от своей позы, она устремила свой взор к мужу, который, заметив на себе взгляд, провел руками по её бёдрам и тихо, успокаивающе прошептал:

– Тише, расслабься.

В ответ на слова мужа Старк закрыла глаза и, медленно выдыхая, постаралась расслабиться. Она постепенно обмякла под поглаживаниями мужчины, а, когда тот решил ещё немного поласкать её, окончательно поняла, что готова принять его в себя. Волчица задрожала от возбуждения, почувствовав, как Болтон проник в неё, и приоткрыла рот в беззвучном стоне, привыкая к ощущению заполненности. Самые первые толчки принесли с собой сдержанное удовольствие, однако затем Волчицу вдруг снова сковало изнутри и тело откликнулось на этот порыв напряжением. И, может, она бы стала зажиматься всё сильнее и терять возбуждение, однако этого не успело произойти: до этого стоявший на коленях между ног девушки Рамси внезапно улегся на неё, облокотившись одной рукой на постель, а вторую оставив на внутренней стороне бедра жены, и, вновь оказавшись возле её уха, мягко прошептал: